Светлана ГурьяноваВ начале было кофе. Лингвомифы, речевые «ошибки» и другие поводы поломать копья в спорах о русском языке
Светлана Гурьянова, филолог, преподаватель русского языка и автор блога istoki_slova, в своей книге развенчивает главные мифы о русском языке и выводит на чистую воду всех, кто придумывает о нем небылицы. А еще дает множество контраргументов, которые усмирят даже самых яростных граммар-наци!
Без сухих учительских наставлений, но с опорой на последние научные исследования в области лингвистики, автор рассказывает о прошлом и настоящем русского языка, отвечая на вопросы: – Так ли безграмотно говорить «вкусное кофе», «убираюсь», «присаживайтесь» и «кушаю», действительно ли «у нас своих слов хватает», а заимствования портят русский язык? – Феминитивы — все-таки необходимость или выдумки активисток? – Кто такие лингвофрики и стоит ли принимать за чистую монету невероятные истории о происхождении слов? – И правда ли, что Кирилл и Мефодий зашифровали в азбуке таинственное «послание», русский язык — предок всех остальных языков, а приставка «бес» — от лукавого?
Прекрасно книга! Я очень рада, что она мне случайно попалась на просторах интернета и зацепила моё внимание. Я искренне советую прочитать её всем, кому интересен русский язык, его история и развитие. Да и любому, кто говорит и мыслит на русском. Читается очень легко, в книге нет ни капли занудства, вся информация структурирована, обоснована и написана понятным языком.
быть не в своей тарелке (от фр. n’être pas dans son assiette)[44]. Любопытно, что это выражение возникло из-за неправильного перевода слова assiette, которое значило не только «тарелка», но и «посадка, положение тела при верховой езде» – поэтому французская фраза переводится как «быть не в своем (обычном) положении», то есть «потерять равновесие, устойчивость».
в XXI веке люди с высшим образованием всерьез полагают, что нельзя восклицать «ничего себе!» (ведь так мы якобы не оставим себе ничего), нельзя писать «бессердечный» или «бесполезный», потому что в этих словах есть «бесы» (об этом обстоятельный разговор еще впереди). И, конечно, нельзя материться, потому что обсценная лексика разрушает ДНК и вызывает мутации. Даже Роскомнадзор в своих экспертизах[186] без тени сомнения говорит, что «бранное слово вызывает мутагенный эффект, аналогичный радиационному излучению мощностью в тысячи рентген».
Если бы к Шишкову и его сторонникам прислушались, в русском языке не было бы таких заимствований из французского, как «абажур», «аванс», «авантюра», «автограф», «автомат», «агроном», «ажиотаж», «ажур», «акварель», «аккомпанемент», «аксессуар», «акт», «аллея», «альбом», «альянс», «амплуа», «амулет», «ансамбль», «антракт», «антресоль», «антураж», «анфилада», «апартаменты», «аплодисменты», «апломб», «аранжировка», «аспирант», «ассортимент», «афера», «афиша»…
Я сейчас перечислила заимствования XVIII – первой половины XIX веков только на первую букву алфавита (и то далеко не все), чтобы вы представили масштаб потока иностранных слов в то время.
Не было бы и многочисленных ка́лек с французского, то есть слов и выражений, переведенных по частям или полностью: