Оглавление

Думала ли Полин Марсо, когда-то давно сбежав от чувств к привычной жизни, что снова встретит того, кто смог их вызвать?

Сейчас её жизнь размеренна и спокойна: любимая работа, удобный мужчина, свадьба с которым состоится через несколько месяцев, и чёткий план на будущее. Она была довольна всем, пока обстоятельства не вынудили её отправиться в Канаду.

Поездка за океан на первый взгляд казалась делом пары дней, но Полин даже не догадывалась, насколько круто она изменит её жизнь.

Вот только примет ли сама Полин эти изменения? Сможет ли отказаться от всего, прислушавшись к своему сердцу, или разум возьмёт над ним верх?

Дисклеймер

Все события и персонажи, описанные в этой книге вымышлены. Любое сходство с реальными событиями и реальными людьми случайно. Эта книга содержит ненормативную лексику и эротические сцены, рекомендована для чтения лицам, достигшим 18 лет.

Глава 1

— Господи, Анри, да… ещё… — стоя на коленях на нашей большой кровати, я не могла сдержать громкие стоны. Сейчас мне было слишком хорошо. Пару минут назад Анри разбудил меня нетерпеливыми ласками, а сейчас с силой вбивался в меня сзади, крепко держа ладонями за бёдра. Его пальцы впивались в мою разгорячённую кожу, а член ритмично пронизывал меня, задевая чувствительную точку где-то внутри. Тело наполнялось тяжестью и напряжением, всё ближе и ближе подбиравшимися к низу живота, и, опираясь на одну руку, вторую я запустила себе между ног, подталкивая себя к разрядке.

— Мне чертовски нравится, когда ты трогаешь себя, малыш, — прохрипел Анри, ускоряя темп, и я застонала ещё громче, опускаясь щекой на смятую простынь. А через несколько отрывистых толчков содрогнулась от прокатившегося по телу оргазма. Спустя ещё два или три замер и он, натягивая меня на всю свою длину. — Уф, малыш, какой кайф.

Анри рухнул рядом со мной на кровать, пытаясь отдышаться, а я вытянулась на животе, чувствуя, как наконец-то расслабляюсь. Последние несколько месяцев были очень напряжёнными, и только вот такие вот моменты близости позволяли мне хоть ненадолго отключиться, забыть о том, что завтра нас снова ждёт работа. И послезавтра, и послепослезавтра, и ещё несколько недель подряд.

Решив пожениться следующей осенью, мы договорились, что будем брать только два полноценных выходных в месяц, чтобы собрать деньги на первый взнос за квартиру, в которую переедем после свадьбы. Пора было кончать со съёмным жильём. Хотелось иметь своё. Да, по правилам нам запрещено было столько работать, но начальство нашей авиакомпании не было слишком уж принципиальным в этом вопросе, и мы нагло этим пользовались, потихоньку приближаясь к своей цели.

— Я в душ, — поднявшись, Анри довольно потянулся и направился в ванную, щеголяя голым задом, а я, наблюдая за ним через плечо, облизнулась. Задница у него была что надо. И не только она. Всё его поджарое тело пускало в пляс мою эротически настроенную фантазию. Сто восемьдесят сантиметров ходячего тестостерона и ещё семнадцать — крепкого удовольствия. Идеальное сочетание.

Остановившись у двери, Анри обернулся и поманил меня пальцем с хитрой улыбкой на тонких губах. Я рассмеялась и, лениво перевернувшись, встала, чтобы направиться следом за ним. Кажется, меня ждал ещё один горячий раунд.

Наши отношения с Анри длились уже два с половиной года, и, конечно, началось всё с секса. Анри пришёл в нашу авиакомпанию на должность второго пилота и, как потом признался, сразу положил на меня глаз. Да и я впервые за год почувствовала действительно сильное влечение к мужчине. Высокий, темноволосый, с надменным выражением лица и крепким телом, на плечах и груди которого форменная рубашка готова была треснуть от любого глубокого вдоха, он сразу привлёк моё внимание. Впрочем, не только моё. Бóльшая часть женского состава нашей команды пускала на него слюни.

Мы с Анри переспали на первом же совместном рейсе. А потом и после него в гостинице на Кубе, где должны были отсыпаться перед перелётом обратно. И с тех пор умудрялись уединиться каждый раз, когда летали вместе. Это было горячо и незаконно. Но кого это волновало, когда мы оба вспыхивали от малейшего прикосновения. Он был единственным, кто смог пробудить во мне желание после моего возвращения из Испании. Именно с ним я снова начала наслаждаться сексом, начала действительно его хотеть после всех разочарований, когда я практически поставила на себе крест в этом плане.

Со временем меня начали всё чаще ставить с Анри в одну команду, а потом я и вовсе стала летать только с ним. Он мог быть очень убедительным, а наши графики составляла женщина, не избалованная вниманием. Как Анри потом сказал мне — несколько комплиментов, пара обаятельных улыбок, и та перекроила всё расписание, меняя смены стюардесс так, как было нужно ему. Наглый засранец, легко игравший на наивности других. Но мы оба были довольны.

Год назад он предложил съехаться. Это не было чем-то романтичным или волнующим, наоборот, казалось обыденным. Мы ждали такси в аэропорту Шарль-де-Голль и обсуждали, к кому поедем в этот раз.

— Ко мне ближе, — Анри ловко закинул наши маленькие чемоданы в багажник подъехавшей машины. — Сможем подольше поспать.

— Это ты сможешь поспать, — скривившись, я забралась на заднее сиденье. — А мне нужно будет тащиться перед вылетом домой, чтобы взять новое платье. Одна пятилетка залила меня всю томатным соком.

— Ладно, — усевшись рядом, Анри назвал водителю мой адрес. — Но в первый же выходной ты соберёшь вещи и переедешь ко мне. Меня задолбало вставать на час, а то и полтора раньше, чтобы дотащиться от тебя до аэропорта, — пробурчал он, а я удивлённо моргнула, кажется, именно тогда понимая, что сама не заметила, как оказалась втянута в отношения. Совершенно непостижимым для меня образом. Но судя по всему, именно так всё и должно было происходить, иначе я бы просто не решилась на это. Наверняка сбежала бы, почувствовав, что запахло жаренным.

Хотя с другой стороны, можно ли было назвать это отношениями? Между нами всё было ровно и гладко, спокойно. Хороший секс, общая работа, совпадающие вкусы в еде, музыке, кино. Мы не трахали друг другу мозг, предпочитая трахать друг друга. Не было каких-то ярких чувств и эмоций. Нам просто было комфортно и хорошо вместе без лишних, никому ненужных загонов. И обоих всё устраивало. Мы просто совпали в своих желаниях и взглядах на жизнь. Так и какая была разница, где будут находиться мои вещи? Просто жить вместе было удобнее.

Когда я сказала Моник, что съезжаю, она была в шоке, и я прекрасно её понимала. От меня такое можно было ожидать в последнюю очередь. Да и Анри ей не сильно нравился. А после того, как он, по её мнению, отнял у неё соседку по квартире, она стала считать его и вовсе врагом номер один. Но как настоящая подруга, при нём Моник натягивала свою самую приветливую улыбку, натренированную годами работы стюардессой, а когда нам с ней удавалось выкроить пару часов на бокал вина, с интересом и чуткостью выслушивала то немногое, что я рассказывала ей о нём и нашей совместной жизни.

Я вообще предпочитала сильно не распространяться. А о том, что Анри предложил пожениться, Моник узнала только через пару недель, когда мой будущий муж решил подколоть её по поводу отсутствия личной жизни, обещая, что для подружки невесты специально пригласит пару холостых друзей. Надо было видеть её лицо. Я думала Моник разорвёт от возмущения. Причём не понятно было, что её больше злило: вечные подколы Анри или то, что я не сказала ей сама. Но совладав с собой, она схватила мою руку, а её тонкие брови резко взлетели вверх.

Ну да, кольца у меня тоже не было. Как и официального предложения. Мы просто разговаривали о планах на будущее, о том, как нас обоих бесит, что хозяйка квартиры каждые несколько месяцев наведывается к нам с инспекцией, и что неплохо было бы обзавестись своим жильём. Тогда же Анри и заговорил о свадьбе.

— Если мы распишемся, будет меньше проблем с документами, — спокойно произнёс он, нарезая батон для брускетт на ночной ужин после того, как мы вернулись из девятичасового рейса, а я, устало потирая глаза, не сразу поняла, что он вообще имел в виду. Но, кажется, моего ответа на свой не вопрос он и не ждал, решив всё сам.

Это было то, что мне в равной степени как нравилось, так и бесило в наших отношениях. Анри многое решал сам, ставя меня перед фактом. Зачастую это действительно упрощало мою жизнь, позволяя не переживать обо всём на свете, но иногда хотелось, чтобы и моим мнением интересовались. Но надо отдать ему должное: если я бунтовала, он спокойно прогибался, позволяя себе только осторожные советы. Так что по сути мне не на что было жаловаться.

В душе мы провели ещё около часа, истязая друг друга самыми приятными способами, а когда, высушив волосы, я вышла, Анри протянул мне чашку свежесваренного кофе и стопку счетов, разбором которых обычно занималась я. Поцеловав Анри, вернувшегося к приготовлению завтрака, в щёку, я уселась за стол и, сделав глоток обжигающего ароматного напитка, углубилась в распечатку конвертов, чтобы побыстрее покончить с этим и спокойно отдыхать. Но практически сразу удивлённо поджала уголок губ.

Среди счетов затесалось письмо. Это было необычно — нам никто никогда не писал. Да и само оно было больше похоже на какую-то деловую корреспонденцию. Но на пухлом конверте чуть большего размера, чем все остальные, стояло моё имя, и я вскрыла его, не обратив внимания на адрес отправителя. У меня в руках оказалась стопка плотных листов, сложенных в несколько раз, а я удивилась ещё больше — текст на них был напечатан на английском.

«Мисс Марсо, очень жаль, что нам приходится связываться с вами по столь печальному поводу, но мы вынуждены сообщить, что ваш отец — Паскаль Тома — месяц назад скончался. Наша адвокатская контора занималась всеми его делами последние десять лет, и мистер Тома поручил нам помочь вам со вступлением в наследство. Мы сожалеем о вашей утрате, и нам искренне жаль, что мы не сообщили вам о смерти отца сразу, как это произошло, но такова была воля нашего клиента, не желавшего взваливать на вас бремя его похорон.

Настоящим письмом мы просим вас приехать в Канаду, где проживал мистер Тома, для подписания необходимых документов. Мы также прилагаем копию свидетельства о смерти и завещания и просим вас связаться с нами по телефону, указанному ниже, чтобы согласовать удобное для вас время вылета. Все транспортные расходы и расходы на проживание наша компания берёт на себя.

С уважением, Габела Леблан, «Нортон Блейк Фулбрайт».

Я неверяще откинула письмо на стол, но тут же снова схватила его, перечитывая во второй, а потом и в третий раз. Всё это не укладывалось в моей голове. Отцу было всего пятьдесят пять. Но… Ладно, я не знала, как относиться к его смерти. Мы много лет не общались, да и вообще были абсолютно чужими людьми. Мне была не интересна его жизнь, и в свою я его не пускала. Чем любимее люди, тем больнее от их предательства, а значит, и расстояние, на котором я буду держать их потом, больше. А отца я когда-то любила сильнее всех на свете.

— Полин, что произошло? На тебе лица нет, — ворвался в мои мысли голос Анри, и, моргнув несколько раз, я постаралась ему улыбнуться. А потом протянула письмо.

Поставив на стол тарелку с горячими тостами, на которых медленно плавилось сливочное масло, Анри хмуро сдвинул брови, вчитываясь в сухие печатные строчки, а закончив, посмотрел на меня, садясь на стул напротив.

— Мне жаль, — он нежно коснулся моей руки, а я кивнула, покусывая нижнюю губу.

Он не стал распаляться в длинных сочувственных речах, прекрасно зная и всю нашу с отцом ситуацию, и моё отношение к этому, и я была благодарна ему за сдержанность. Но через пару секунд Анри притянул меня к себе на колени и заглянул в глаза:

— И что ты собираешься делать?

— Ничего, — обвив его шею руками, я равнодушно пожала плечами. — Может быть, я бы поехала на похороны, если бы мне о них сообщили. Хотя не факт. А так… Просто позвоню и скажу им, что отказываюсь от наследства, чем бы оно ни было.

— Ты даже не хочешь посмотреть, что он тебе оставил?

— Нет. Мне ничего от него не нужно. И тратить время на всё это я тоже не хочу. Мы и так все в работе, лучше я проведу его с тобой, — я коснулась губами его щеки над чёткой линией аккуратно стриженной, короткой бороды и пересела обратно на свой стул, взяв с тарелки тост.

Анри тоже принялся за завтрак, но его задумчивый взгляд то и дело метался к стопке бумаг на дальнем конце стола. Он всегда был жутко любопытным, как маленький ребёнок, хотя ему и было тридцать пять, и я знала, что порой настолько, что это буквально сводило его с ума. И вполне возможно, что к вечеру он извёл бы и меня. Поэтому через пару минут, допив стакан яблочного сока, я усмехнулась:

— Ты можешь посмотреть, если тебе хочется.

Его глаза блеснули, и Анри тут же нашёл копию завещания, погружаясь в чтение, а я, снисходительно качнув головой, вернулась к счетам, оплачивая их через мобильное приложение.

— Ну них… фига себе, — протянул Анри, когда я почти закончила. — Ты не можешь от этого отказаться.

Я только фыркнула и вытащила последний счёт из конверта.

— Нет, Полин, я серьёзно, — Анри отложил завещание и вперил в меня настойчивый взгляд. — Если ты продашь всё это, мы сможем купить хорошую квартиру, не влезая в ипотеку.

— С чего ты это взял?

— Тут указана стоимость дома, который Паскаль тебе оставил, и его доли в фирме.

Поднявшись, я сгребла конверты и запихнула их в ящик, где мы хранили оплаченные счета, а потом встала у окна, вглядываясь в окна соседней многоэтажки. Да, я знала, что отец неплохо зарабатывает. Но какое это имело значение, когда все эти годы его не было рядом. Когда мама так и не смогла стать счастливой после его ухода. Когда я столько лет шарахалась от мужчин, только с Анри позволив себе довериться, позволив ему постепенно и незаметно подтолкнуть меня к тому, что люди называли семьёй. Нет, деньги отца не могли искупить всё это.

— Малыш, — мягко прошептал Анри, подойдя сзади, и накрыл мои плечи крепкими объятиями, притягивая к своей груди. — Просто подумай. Это же такая шикарная возможность. Тебе не придётся столько работать. Мы сможем не переживать о жилье, а деньги будем откладывать не на то, что нужно, а на то, что хочется.

— Я не знаю, — я покачала головой, а Анри прижался щекой к моей щеке.

— Я не настаиваю. Просто глупо отказываться от того, что само идёт в твои руки. Да, он причинил тебе боль. Но позволь ему облегчить тебе жизнь сейчас.

Я усмехнулась и мысленно закатила глаза. Анри всегда удавалось подбирать нужные слова. Конечно, он был прав. Я и сама это прекрасно понимала. Но маленькая обиженная девочка внутри меня всё ещё топала ножкой, недовольно скрестив руки на груди.

— Хорошо, я подумаю. Всё равно в Канаде ещё ночь, и вряд ли там кто-то сидит у телефона и ждёт моего звонка, — развернувшись, я увлекла Анри в игривый поцелуй, а его ладони скользнули по моим бёдрам. Нужно было отвлечься, и тогда позже решение придёт само. Да и тратить выходной на копание в себе и своём отношении к этому вопросу не хотелось. Были и гораздо более приятные вещи, которыми мы могли заняться вдвоём.

Но с наступлением ночи мысли, которые Анри поселил в мою голову, снова вернулись.

Глава 2

Лёжа в постели, я смотрела на спящего Анри и не могла выкинуть из головы ни внезапно свалившееся наследство, ни страну, куда мне придётся за ним отправиться. Канада ассоциировалась не только с отцом. Был ещё один человек, образ которого уже очень давно не всплывал в моих мыслях. Я просто запретила себе о нём думать ещё три года назад. И со временем он исчез.

Но сегодня вдруг снова встал перед глазами. Высокий, крепко сложенный канадец с коротким ёжиком волос и завитком щетины слева под подбородком, чьи руки творили с моим телом самое настоящее волшебство, а грубоватый голос окутывал меня словно тончайшим шёлковым палантином. Чей запах — древесный, сухой, с оттенком горького шоколада и дыма — ещё долго всплывал в памяти. Чьи карие глаза… Нет, нельзя было об этом думать.

Перевернувшись на другой бок, я перекрутила подушку холодной стороной к себе и снова попыталась уснуть. Но за мыслями о Лиаме пришли воспоминания о последней неделе в Испании.

Три с половиной года назад

Сбежав из яхт-клуба, по дороге в аэропорт я долго думала, куда отправиться, а встав перед табло вылетов, откинула три из четырёх выбранных города, остановившись на ближайшем по времени рейсе. И через два с половиной часа уверенно сходила по трапу в Севилье.

В столицу Андалусии я отправилась как минимум потому, что она была достаточно далеко от моря. Воды для этого отпуска было достаточно. Накупалась, наплавалась. Нужно было и по земле походить. На яхты же и вовсе смотреть не хотелось. К тому же в Севилье было много чего интересного, а район Санта-Крус, где мне повезло снять небольшую квартирку на втором этаже с видом на зелёный палисадник, влюблял в себя с первого взгляда.

Узкие улочки, густо поросшие зеленью и цветами, симпатичные патио, уютные площади с крохотными кафе, апельсиновые деревья на каждом шагу — то, что мне было нужно, чтобы просто отдохнуть. Туристический сезон здесь подходил к концу, сменяясь жарой, распугивающей любителей комфорта, а я могла насладиться тишиной. Хотя не сказать, что город сильно уж опустел. Но атмосфера здесь разительно отличалась от курортов побережья.

В первый день я спала практически до вечера, а потом просто бродила по округе. Было очень непривычно снова оказаться в одиночестве. Три недели, что я провела с Лиамом и Натаном, были настолько насыщенными, что казались целой жизнью, а теперь мне снова приходилось привыкать быть самой.

На второй день, вооружившись путеводителем, я вышла из своей квартирки и, позавтракав булочкой с чашкой кофе на открытой веранде милой кафешки в паре шагов от дома, направилась осматривать многочисленные достопримечательности.

Площадь Испании была поистине впечатляющей. Наверное. Должна была быть. Ведь огромное полукруглое здание эпохи Возрождения, широкий канал перед ним с несколькими мостами, делающими это место похожим на маленькую Венецию, и фонтан в центре площади не могли не впечатлять. Но стоило мне окинуть всё это великолепие одним единственным взглядом, как я тут же потеряла к нему всякий интерес.

То же самое произошло, когда я попала в Севильский Алькасар, являвшийся королевским дворцом. Но ни роскошные сады, ни готические сооружения, ни новый для меня архитектурный стиль мудехар, о котором было подробно расписано в путеводителе, не смогли приковать к себе моё внимание дольше, чем на несколько секунд. Как и Кафедральный собор, Хиральда, Церковь Святого Сальвадора и Торре-дель-Оро.

Я всё больше раздражалась, но ничего не могла сделать. Бродя в одиночестве от одной достопримечательности к другой, я не получала ни малейшего удовольствия. А всё потому, что не с кем было это удовольствие разделить. Я поняла это только под вечер, приходя в бешенство на саму себя от этого открытия.

И как я вообще могла позволить такому случиться? Я всегда была самодостаточной, а теперь… А теперь, какого-то чёрта, мне нужны были эти двое, чтобы насладиться своим долгожданным отпуском. Да нет, не двое.

По Натану я, конечно, уже скучала. Но это были тёплые мысли о друге, с которым было весело проводить время. А вот мысли о Лиаме, приходящие в мою голову в сотню раз чаще, заставляли сердце скручиваться от тоски. И не хватало мне сегодня не только его интересных рассказов о тех местах, куда я приходила. Как бы ни было страшно это признавать, мне не хватало его самого. Жутко, катастрофически.

Ближе к ночи я поняла, что мне хочется расплакаться, забившись в кровати под одеяло с ведёрком мороженого или несколькими плитками молочного шоколада. Ещё больше разозлившись из-за этого, я порылась в своём чемодане, пару раз ударив себя по рукам, чтобы не притронуться к чёрной мужской рубашке, спрятанной в самом дальнем углу, и, достав одно из новых платьев, принялась за своё лицо и волосы, а через час уже легко цокала каблуками к ближайшему клубу в надежде, что громкая музыка заглушит бурю в моей голове и сердце. А если быть до конца честной, я собиралась найти себе приключения на задницу. Ну, вернее, не совсем на задницу. Просто я безоговорочно верила в теорию замещения. И собиралась применить её на практике.

Но проходя через одну из площадей, остановилась, упершись в большое скопление людей. Вокруг играла тяжёлая, но вместе с тем гипнотизирующая музыка, а поверх многочисленных голов мелькали огненные шары, и я протиснулась сквозь толпу, подгоняемая любопытством.

В самом центре свободного пространства танцевал мужчина в одних спортивных штанах, низко сидящих на его бёдрах, а в его руках были зажаты длинные цепи, на концах которых горело пламя. Мне понадобилось не больше мгновения, чтобы узнать незнакомца, увлёкшего меня в жаркий танец на пляже Барселоны, и сейчас я, как и в ту ночь, не могла отвести от него взгляда. Слишком уж красиво он двигался.

И дело было не только в горящих поях, выписывающих в воздухе замысловатые фигуры. Его полуобнажённое тело приковывало не меньше внимания, и я наслаждалась своей реакцией даже больше, чем видом крепких мышц, детально прорисовывающихся в полутьме огненными бликами. Хоть на эти ощущения я всё ещё была способна. Это не могло не радовать.

Через пару минут мужчина опустил свои пои вниз, закончив номер, и, поклонившись, уступил место девушке с большими железными веерами. Я не знаю, сколько простояла вот так, наблюдая сначала за их одиночными танцами, а потом и совместным. Очнулась, когда толпа вокруг меня быстро поредела, а я так и осталась стоять на месте.

— Что, настолько понравилось? — хмыкнул испанец, складывая свой реквизит в рюкзак, а я рассмеялась.

— Ну, не то чтобы прям настолько.

— Ну да. Так же, как и на пляже, — наклонившись, он поднял с земли свой шест и закинул его на плечо. — Не заинтересованная красотка.

И хотя его английский смягчался испанским акцентом, в голосе сквозила явная насмешка. Но это меня не оттолкнуло.

— Зато ты запомнил.

Мужчина хохотнул, а к нам подошла его партнёрша:

— Мы можем идти.

— Конечно, — испанец перехватил её рюкзак и снова посмотрел на меня, нахально приподнимая одну бровь. — Минут через сорок я буду в клубе «Терраса Альфонсо». Здесь недалеко. Приходи, научу тебя танцевать.

Подмигнув мне, он двинулся в другой конец площади, о чём-то увлечённо переговариваясь с идущей рядом девушкой, а я, закатив глаза, направилась в противоположную от них сторону. Туда, где пестрел огнями один из многочисленных баров. Мне вдруг нестерпимо захотелось выпить. И если, уходя с площади, я сомневалась, стоит ли принимать приглашение этого самоуверенного танцора, то после нескольких бокалов кавы, уже точно знала, что начало сегодняшней ночи проведу в «Террасе». Я ведь всё равно собиралась в клуб. Так почему бы не в этот.

Через час я уже стояла посреди беснующейся под открытым небом толпы, с любопытством осматриваясь. Клуб оказался действительно огромной террасой: с большим количеством столиков по периметру, длинной барной стойкой, подиумом диджея и свободной площадкой сбоку. Но к моему удивлению, на ней танцевали не полуголые девушки, целью которых было разогреть собравшихся, а встреченный мной ранее испанец со своей партнёршей. Вот только выступали они не со своим фаершоу, а, стоя поодаль друг от друга, демонстрировали раскрепощённые движения сальсы. Кажется, про «научить танцевать» он не шутил. Потому что это было действительно похоже на урок. И только сейчас я обратила внимание, что бóльшая часть людей у так называемой сцены, не отрывая глаз от горячей парочки, пыталась повторять за ними.

Через несколько минут танцоры сошлись вместе и закружились по площадке, а ещё через две или три спустились в толпу, продолжив танцевать, как если бы пришли сюда просто развлекаться. Да, с девушкой в своих руках испанец обращался так же искусно, как и со своими горящими поями. И это было не менее красиво.

Понаблюдав за ними ещё немного времени, я начала пробираться к барной стойке. Кава быстро выветривалась из головы, а мне как никогда хотелось напиться и, расслабившись, отдаться музыке. Но через пару шагов я почувствовала горячую ладонь на своём запястье, а ещё через мгновение оказалась прижатой к крепкому мужскому телу в светлых широких джинсах и белой футболке, плотно облегающей мышцы плеч и груди.

Не спрашивая разрешения, испанец попытался увлечь меня в танец, а я надменно прищурилась:

— Твоя девушка не будет против?

— Девушка? — тот непонимающе нахмурился, а потом рассмеялся. — Ты о Бьянке? Она уж точно скучать не будет, — он кивком головы указал в сторону, и, посмотрев туда, я увидела его партнёршу в объятиях другого парня. — Мы только танцуем вместе, — испанец сделал шаг назад и, крутанув меня на месте, снова прижал к себе. — Так что, как насчёт пары уроков сальсы?

— Для начала я бы не отказалась чего-нибудь выпить, — я кокетливо улыбнулась и попыталась отстраниться, но мужчина не выпустил меня, проникновенно заглядывая в глаза.

— Голова у тебя закружится и без алкоголя, — а потом взяв меня за руки, начал двигаться.

Нужно ли говорить, что повторить его плавные, но быстрые движения с первого раза я не смогла?

— Просто шагай: вперёд и назад, — испанец сверкнул белозубой улыбкой. — И двигай бёдрами.

А стоило мне приноровиться к непривычному шагу, он добавил и движения руками.

— Я Леонсо. Лео, — шепнул он мне на ухо, развернув к себе спиной, и огладил моё тело горячими ладонями, запуская по телу приятное томление.

Танцевать с ним в принципе было волнующе. Лео уверенно вёл меня, то прижимая к себе, то кружа, то обнимая себя моими руками. И с каждым шагом его движения становились всё более интимными и чувственными. А я медленно разгоралась, замечая, как вспыхивает кожа под тонким платьем в тех местах, где он неуловимо касался меня. Это было то, что нужно. В голове не осталось ни одной мысли. Только музыка и всё более ускоряющийся ритм сердца.

Когда же Лео притянул меня ещё ближе к себе, а его нога оказалась зажатой между моих бёдер, к низу живота устремились тянущие импульсы. И так короткая юбка моего платья задралась непозволительно высоко, нежную кожу царапнула жёсткая ткань его джинсов, и я облизнула губы, смотря затуманенным взглядом в его глаза. У меня, и правда, кружилась голова. И не только из-за того, как Лео раскручивал меня в разные стороны, как прогибал назад, а потом резко возвращал к себе, вынуждая меня обнимать его за шею. Вынуждая? Нет, мне нравилось его обнимать. Нравилось извиваться под его руками, ощущая наше общее участившееся дыхание. А моя распутница, молчавшая уже два дня, наконец-то подала голос.

«Пригласи его к себе. Хватит танцев. На людях», — сердито пробурчала она мне в ухо, и я, практически сидя на бедре Лео, притянула его к себе ещё ближе, зарываясь пальцами в его чёрные растрёпанные волосы. Горячая ладонь соскользнула с моей поясницы на ягодицу и мягко её огладила. А я почувствовала его дыхание на своих губах.

— Из тебя вышла хорошая ученица, — соблазнительно прошептал Лео, снова двигаясь медленно и тягуче, волной перекатываясь из одного положения в другое.

Я ещё никогда не танцевала с мужчиной, настолько хорошо владеющим своим телом, и, конечно, мне хотелось узнать, распространяется ли это только на танцпол, либо же…

— Есть что-то, чему ты ещё можешь меня научить? — невинным шёпотом спросила я, пробегая ногтями сзади по его шее. А в его тёмных глазах сверкнула чертовщинка.

— Есть другие, более интересные движения сальсы. Но если мы попробуем их здесь, — медленно скользнув ладонью по моему обнажённому бедру, Лео подхватил меня под коленом и рывком задрал мою ногу, заставляя обхватить его, — то все вокруг увидят твоё нижнее бельё.

— На мне нет нижнего белья.

Он застыл на месте, а потом восхищённо повёл головой:

— К тебе или ко мне?

— Ко мне, — я опустила ногу и потянула мужчину к выходу.

До моего дома было наверняка гораздо ближе, да и я не собиралась под утро бродить по неизвестному району в поисках такси.

Глава 3

Через десять минут мы уже ввалились в мою квартиру, и Лео прижал меня к стене, стоило только входной двери закрыться.

— Я хотел тебя трахнуть ещё после той встречи на пляже, — прошипел он, нетерпеливо задирая узкую юбку моего платья, а я мысленно усмехнулась. Значит, не только я тогда ощутила пробежавшее между нами желание.

— Тогда меня трахнул кое-кто другой, — соблазнительно улыбнулась я, стягивая его футболку. — Но сегодня и у тебя есть такая возможность.

— М-м-м… Девочка приехала в Испанию пошалить? — Лео цокнул языком, а через мгновение я оказалась перед ним совершенно обнажённой. Жадный взгляд заскользил по моему телу, а я, обойдя мужчину, двинулась в спальню, позволяя ему полюбоваться на меня и со спины.

В комнате я включила ночник на тумбочке и, поставив носок ноги на кровать, наклонилась, чтобы расстегнуть застёжку на ремешке босоножка на высоком каблуке, чувствуя, что Лео наблюдает за мной.

— Оставь, — произнёс он, встав сзади, а его пальцы коснулись моей промежности.

Я вздрогнула и выпрямилась, опираясь лопатками на его грудь. Горячие губы коснулись моей шеи, свободная рука обвилась вокруг талии, ладонью ложась на грудь, пока вторая ласкала меня между ног, и я прикрыла глаза, окунаясь в свои ощущения. Наш танец в клубе завёл меня так, что я могла бы отдаться Лео прямо там, если бы до этого выпила чуть больше, но дорога до дома слегка остудила мой пыл, и я была не прочь, чтобы он немного поиграл со мной. Да и сама, заведя руку за спину, накрыла его пах, сжимая внушительную выпуклость.

Лео выдохнул мне в самое ухо, а его пальцы проникли в меня, заставляя тихо застонать. В низ живота тут же устремилось тепло, и я качнула бёдрами в желании получить ещё больше удовольствия.

— Что такое? Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — насмешливо протянул Лео, выкручивая то один мой сосок, то второй, и я всхлипнула.

— Да…

— Мне нравятся голодные девочки… Особенно когда они стоят раком на кровати в одних только босоножках.

Намёк был предельно ясен, и я опустилась вперёд, немного раздвинув ноги и прогнувшись в пояснице. Мне тоже нравилось так стоять. Я любила эту позу, позволяющую и мужчине владеть мной, и мне двигаться ему навстречу.

Я снова нетерпеливо вильнула бёдрами и тут же почувствовала прикосновение языка Лео к моим влажным складочкам, когда мужчина наклонился, впиваясь пальцами в мои ягодицы. По телу разлилась сладкая истома. Но практически сразу раздался шорох разрываемой упаковки презерватива, звук расстёгивающейся молнии, а ещё через несколько секунд влажный язык сменился членом, потирающимся головкой о мой клитор.

— Лео…

Он дразнил меня, а я не могла больше терпеть. Сейчас мне буквально физически необходимо было ощутить его в себе.

— Хочешь меня, малышка? — Лео пару раз шлёпнул членом по моей промежности и приставил головку ко входу, а я подалась назад, насаживаясь на него. — М-м-м… Ещё как хочешь. Шаловливая девочка, — он придвинулся ближе и, слегка оттолкнув меня вперёд, резко дёрнул назад мои бёдра, врываясь на полную длину.

Я вскрикнула и зажмурилась. Да, это было то что нужно. Жёстко и обжигающе. Он двигался размашисто и сильно, а я подмахивала ему и изгибалась, чувствуя, как по телу бегают волны напряжения. От кончиков пальцев к животу и обратно.

Вот только долгожданное высвобождение всё не приходило. Я завела руку себе между ног, находя пальцами клитор, а Лео, тихо зарычав, шлёпнул меня по ягодице. Кожу обожгло, но выскользнув из меня он тут же мягко поцеловал место удара, а потом опрокинул меня на спину, нависая сверху. И я снова ощутила его в себе, обвивая ногами.

Он то ускорялся, то замедлялся, его губы ласкали мою шею, иногда уступая мягко покусывающим её зубам, а одна его рука путешествовала по моему телу, сминая грудь или опускаясь к центру моего удовольствия. И делал он всё правильно, так, как мне всегда нравилось. Но я так и не могла достичь пика, как бы ни подавалась ему навстречу, как бы ни извивалась, какие бы картинки ни рисовала в голове.

— Ляг на спину, — выдохнула я, легонько пихнув Лео в грудь.

Тот удивлённо замер, но затем выполнил мою просьбу. Окинув взглядом его атлетическое тело и крепкий член, затянутый в презерватив, я запрыгнула на него сверху, снова впуская его в себя, а его ладони легли на мою грудь. Схватившись за его запястья, я задвигалась яростно и дико, срываясь в бешеные скачки. Эту позу я тоже любила. Полный контроль всех ощущений.

— Какая горячая девочка, — прохрипел Лео, пожирая меня глазами, а я запрокинула голову, когда его пальцы коснулись моего клитора.

Он тоже был горяч, очень горяч. Его умелые действия могли довести до экстаза любую. Да и мне всегда нравились такие, как он: где-то чуткие, а где-то наглые и напористые. Он не обделил вниманием ни одну мою эрогенную зону, да и его член, на который я с упоением насаживалась, был привычного и комфортного размера. Не то что…

Я готова была взвыть, когда в мою голову вдруг заползли эти мысли, а всё тело будто сковало железными обручами, заставляя меня застыть. И я больше не могла пошевелиться, чувствуя, как с меня схлынуло возбуждение.

Лео же, видимо, расценив это по-своему, притянул меня к себе и, рывком опрокинув на спину, подмял под себя, начиная буквально вколачиваться в меня. А я, погрузившись в свои мысли о Лиаме, могла только стонать от жёстких толчков, закрыв глаза. Но не чувствовала удовольствия. Только непонятно откуда взявшееся отвращение к самой себе. И к мужчине, который определённо кайфовал сейчас и был уже где-то на грани.

Я словно превратилась в чопорную англичанку и едва сдержалась, чтобы истерически не расхохотаться, когда в голове проскочила фраза: «Закрой глаза и думай об Англии»[1]. Но мне действительно хотелось, чтобы Лео побыстрее закончил и ушёл. А прервать я его не решалась. В конце концов он был не виноват, что у меня с головой не в порядке. Он-то сделал всё как надо.

Поэтому впившись ногтями в его спину и подключив все свои актёрские способности, я застонала ещё громче и крепче стиснула его ногами, а через несколько мгновений Лео замер во мне, тяжело дыша, пока его тело сбрасывало напряжение. Оставив поцелуй на моей груди, он упал рядом на кровать, а я прикрылась простынёй, чувствуя себя грязной и поруганной. Дожилась блин.

Дав ему отдышаться, я перевернулась на бок, подпирая голову рукой, и натянула на лицо сладкую улыбку. Приторно сладкую:

— Это было круто, но тебе пора.

Одна чёрная бровь взлетела высоко к растрёпанной чёлке, а в глазах мелькнуло удивление:

— Выставляешь меня?

— Вроде того, — не переставая улыбаться, я пожала плечом, и он расхохотался.

— Неожиданно. Но интересно почувствовать на себе то, что чувствуют все, с кем я переспал. Урок усвоен, — Лео стянул презерватив, завязывая его узлом, и поднялся, застёгивая джинсы.

Я едва дождалась, пока за ним захлопнется дверь, и всё-таки разревелась. Так, как не ревела уже очень много лет. Слишком много, чтобы вообще помнить, как это бывает. Горько, надрывно и отчаянно. Моё сердце то сжималось, то разлеталось на кусочки, а мне хотелось пустить себе пулю в лоб или скинуться с балкона. Это было невыносимо. И надо же было так встрять. Ну почему я не убралась с этой долбаной яхты хотя бы на Майорке? Чёртов Лиам!

Уснула я только под утро. А заставив себя вылезти из постели только ближе к следующему вечеру, долго провозилась перед зеркалом, чтобы скрыть следы этой жуткой ночи. Но я собиралась снова выйти на охоту. В конце концов я же дала себе возможность оплакать потерянную любовь, чего мне, видимо, и не хватало.

«Что? Любовь? Ты серьёзно? Не смеши меня».

И теперь имела право вернуться к нормальной жизни. Привычной, понятной и предполагающей получение удовольствия от встреч с мужчинами.

В первом баре, куда я вошла, полная решимости найти себе компанию на ночь, мой взгляд не зацепился ни за одного. Я выпила один коктейль, отвадив от себя троих совершенно разных ухажёров, и направилась в следующий. Ровно с таким же результатом. К четвёртому бару я снизила планку, но и там меня от всех воротило. В пятом я приметила одного испанца, действительно красавчика с хорошим телом и серьёзной мордашкой, но стоило тому через час, оказавшись в моей квартире, начать меня целовать, я поняла, что совершенно его не хочу. Моя распутница истошно выла где-то в тёмном углу, но и её воротило от одной мысли, что я собираюсь с кем-то переспать.

Я дала Сантьяго ещё пять минут, чтобы заинтересовать меня, но когда его руки пробрались к моей груди, а внизу живота так и не отозвалось, я просто выставила его вон, а потом заперлась в душе, начиная жутко злиться на своё собственное тело и дурацкую голову, в которой набатом била одна единственная мысль: «Какого хрена ты сбежала от Лиама?»

На следующий день я решилась на поход в магазин для взрослых. Ну не могла же я и вовсе лишиться возможности получать удовольствие. Такого просто не бывает. Не происходит вот так в один момент.

В секс-шопе я провела около часа и домой вернулась с несколькими игрушками, которые после тщательной обработки разложила на кровати. Среди совершенно разных по форме и размеру вибраторов даже призывно поблёскивала кристаллом анальная пробка. Вооружившись смазкой, я улеглась на постель и нашла в телефоне несколько порно роликов, которые мне всегда нравились. Но пролистав каждый, поняла, что даже не запомнила, что там были за мужчины.

Тогда пошла в ход фантазия. Поглаживая своё обнажённое тело руками, закрыв глаза, я рисовала себе образ идеального мужчины, который ласкал меня медленно и неторопливо, словно смакуя процесс. Трогал ноги, мягко сжимал мои бёдра, проходясь поцелуями по животу, кружил пальцами по соскам, а потом втягивал их губами. Творил со мной самое настоящее волшебство, от которого должно было снести крышу.

Но ничего не происходило. У меня даже сердце не забилось быстрее.

Не дав себе снова разозлиться, я нащупала рукой вибратор в форме натурального члена, и, смазав его лубрикантом, зажала между ног, включая самый слабый режим. По чувствительной коже расползлись приятные покалывания, и я постаралась расслабиться, погружаясь в свои мысли, где жгучий незнакомец потирался о меня своим членом, заставляя сладостно мурлыкать и извиваться на постели.

Следуя за его движениями, я увеличила мощность и, застонав, медленно ввела в себя вибратор. Твёрдый член двигался во мне плавно и размеренно, будто дразня, и я вторила его движениям. Но ожидаемое напряжение так и не сковало моё тело.

Я откинула разочаровавшую меня игрушку, взяла другую и позволила своей фантазии разгуляться. Мне ведь теперь, как выяснилось, нравился и иной вид секса. Задышав чуть чаще, я мягко протолкнула в себя анальную пробку. Да, от стимуляции этого места я получала ни с чем не сравнимое удовольствие, и мужчина из моих мыслей поставил меня на колени, входя в меня сзади. Туго и с напором. Но и этого мне оказалось мало, не принесло желаемого высвобождения. И тогда в моих фантазиях появился ещё один человек, на член которого я буквально запрыгнула, вставляя в себя новый фаллоимитатор. Может, во мне что-то сломалось, и теперь меня возбуждало только это?

Но как бы горячо наша троица ни должна была выглядеть и ощущаться в моей голове, моё тело никак на это не откликалось. А моя бесстыдница и вовсе скучающе пилила бледно-жёлтые ногти, сидя на твёрдом табурете в каком-то выцветшем халате в пустой комнате.

Я откинула игрушку и взяла ещё одну, уже особо не надеясь хоть на какой-то результат. Меняла позы, меняла скорость и глубину проникновения, интенсивность вибраций и даже места, в которых меня трахали. Представляла, как меня берут то на капоте машины, то в туалете дорогого ресторана, то в примерочной магазина нижнего белья. Мне было приятно, но не более. Ни туда, ни сюда. Пока…

— Tu m’as manqué, bébé.[2]

Мои мысли царапнул грубый голос, а по низу живота разлилось тепло, скручиваясь в нём тугим узлом.

— Je ne peux pas t’oublier. Et je veux t’embrasser. Encore et encore.[3]

Я почувствовала твёрдые губы на своих губах, а меня саму окутало едва уловимым древесным запахом.

— Te toucher.[4]

Щеки коснулась горячая, немного шершавая ладонь и поползла вниз по шее, спускаясь к груди. Длинные пальцы мягко сжались на налившемся полушарии.

— J’ai envie de t’entendre gémir.[5]

Чувственные губы проложили обжигающую дорожку по моему животу, и я задушено всхлипнула, ощутив, как они втянули мой клитор. Перед плотно зажмуренными глазами всё поплыло, и я заметалась по постели от этой нежной, но в то же время требовательной ласки.

«Господи, как же хорошо».

— J’ai envie d’être en toi.[6]

В меня скользнул твёрдый, словно обтянутый шёлком член, осторожно заполняя собой, и я не сдержала благодарный стон от нахлынувшего блаженства, такого восхитительного и опьяняющего.

— Mon endroit préféré.[7]

Я чувствовала его сбившееся дыхание на своей щеке, вес его массивного тела на себе, его руки, с жадностью ласкающие то мою грудь, то бёдра, его длинные пальцы, деликатно проникнувшие в меня сзади. И буквально сходила с ума от переполняющего меня возбуждения.

— S’il te plait, ne t’arrête pas,[8] — практически взвыла я в желании большего, а моего уха коснулся тихий смех, и, пройдясь поцелуями по моей шее, он задвигался быстрее, уже с силой толкаясь в меня, глубоко и мощно. Так, как нам обоим нравилось. Приближая нас обоих к краю обрыва над чёрной пропастью.

— J’ai envie que tu me dises que t’es à moi. Que tu m’appartiens,[9] — практически прорычал он, а от стали в его низком голосе у меня внутри всё перевернулось и затрепыхалось. Конечно, я была его. Чья же ещё?

— Je suis à toi,[10] — хотелось быть ещё ближе, ещё сильнее впиваться пальцами в его широкую, мускулистую спину, ещё острее чувствовать его в себе, балансируя на грани потери сознания от тех ощущений, что он мне дарил.

— Je veux t’entendre jouir pour moi et crier mon nom.[11]

И это звучало как абсолютный приказ, которому невозможно было не подчиниться. Особенно когда он сжал в кулак мои волосы, пронизывая меня будто бы насквозь своим членом. Так мучительно, но так идеально.

— Лиам, — меня словно вывернуло наизнанку обрушившимся экстазом, потопило в волне удовольствия, кипящей лавой растекающегося по венам. — Лиам, — всхлипнула я уже гораздо тише, без сил откидываясь на скомканную простынь. И открыла глаза, пытаясь отдышаться. — Да какого хрена?

Сообразив, что только что произошло, я пришла в самое настоящее бешенство. То есть ни горячему испанцу, искусно трахавшему меня полночи, ни моим самым развратным фантазиям не удалось довести меня до оргазма, но стоило только в мыслях появиться этому чёртовому мулату, как я тут же взорвалась в оглушительном экстазе? Да какого, спрашивается, хрена?

Я саданула кулаками по кровати, а поняв, что в одном из них по-прежнему зажат резиновый член, до чёртиков напоминающий член Лиама, о чём я кстати даже не задумалась в магазине, я со всей силы швырнула его в стену. Но моё тело всё ещё не до конца отошло от накрывшей его эйфории, и поэтому с меткостью у него были явные проблемы. Фаллоимитатор попал не в стену, а угодил прямиком в раскрытую настежь балконную дверь, вылетая на улицу.

Несколько мгновений я тупо пялилась в дверной проём, а потом расхохоталась, представив, как ещё влажный резиновый член свалился на голову какой-нибудь благочестивой престарелой паре, прогуливающейся по тихой улочке.

Да, Полин, для полного счастья тебе как раз не хватало разборок с полицией по такому пикантному поводу. И смех, и грех. Но после долгожданной разрядки мне уже было всё равно.

* * *

Отмахнувшись от воспоминаний, я поглубже закуталась в одеяло. Та последняя неделя в Испании была отвратительной. Сначала я бросалась на мужчин, как последняя шлюха, а поняв, что они ничего не могут мне дать, пыталась разбудить своё либидо игрушками. И как вскоре выяснила, кончить я могла только от фантазий о Лиаме.

Мне тогда казалось, что это моё наказание за распутную жизнь. Вот только какого чёрта? Я не так часто позволяла себе развлекаться. Не раздвигала ноги перед каждым, кто проявит ко мне своё внимание. Но я ведь тоже имела право на удовольствие. Хотя бы редкое. Пусть с незнакомым парнем. У мужчин же с этим проблем нет. Большинство из них трахается направо и налево. Почему я не могла раз в пару месяцев позволить себе погулять?

Или это было наказание за эти несколько недель нереального кайфа сразу с двумя? Поэтому я не могла рассчитывать больше ни на какое удовольствие? Всё? Финита? Лимит исчерпан?

«А может, ты просто влюбилась? Впервые и по-настоящему. И теперь не хочешь никого другого?» — нашёптывала мне моя распутница несколько дней подряд, пока я матом не послала её изучать географию и биологию, не понимая, с чего вдруг она решила читать мне нотации. Это было не её амплуа. Она отвечала за безумства и разврат, а никак не за этическую сторону моей жизни.

Но с тех пор она больше не появлялась. Никогда. Ни единого раза. Я осталась одна в своей собственной голове и уже сама решала, как вести себя и как поступать. Так непривычно.

Тогда, три с половиной года назад, побродив по Севилье ещё несколько дней, я в конце концов поменяла билеты и вернулась домой раньше планируемого срока. Моник пыталась расспрашивать меня, что случилось, но говорить об этом не хотелось. Тем более отвечать на её навязчивые вопросы о моём горячем приключении. Я просто вычеркнула тот месяц из своей жизни. Как будто его никогда и не было. Впрочем, как и секс, к которому я потеряла всякий интерес.

Перевернувшись на другой бок, я прижалась к спине Анри, крепко обнимая его одной рукой поперёк живота, а почувствовав, как его ладонь сжала мою, устраивая её где-то на его груди, улыбнулась. Анри вернул мне меня. Снова научил наслаждаться жизнью, мужским вниманием и сексом. Он стал моим другом, мужчиной, а в ближайшем будущем станет и семьёй.

И на благо этой семьи мне нужно было немножечко перешагнуть через свои принципы и принять то, что так внезапно свалилось на меня. То, что, наверное, по праву принадлежало мне.

Как я и думала, решение пришло само. И я провалилась в сон.

 Известная фраза, описывающая правильное, разумное отношение к сексу, которое бытовало во времена викторианской Англии. Заключается в том, что секс оценивается как необходимая неприятность, которую надобно претерпеть ради рождения детей.

 Я скучал по тебе, детка. (фр.)

 Не могу тебя забыть. И хочу тебя целовать. Снова и снова. (фр.)

 Прикасаться к тебе. (фр.)

 Хочу услышать, как ты стонешь. (фр.)

 Хочу быть в тебе. (фр.)

 Моё любимое место. (фр.)

 Пожалуйста, не останавливайся. (фр.)

 Хочу, чтобы ты сказала мне, что ты моя. Что ты принадлежишь мне. (фр.)

 Я твоя. (фр.)

 Я хочу услышать, как ты кончаешь для меня и кричишь моё имя. (фр.)