автордың кітабын онлайн тегін оқу Причина изменчивости
Юлия Горина
Причина изменчивости
Сборник фантастических рассказов
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
© Юлия Горина, 2019
Эволюцию нельзя остановить. И каждый человек в отдельности, и все человеческое сообщество постоянно изменяется под влиянием новых факторов, которые создаем или мы сами, или окружающая среда. Суровый закон естественного отбора гласит: приспосабливайся — или погибни. Этот сборник посвящен тем, кто сумел приспособиться, сделать рывок за общепринятые рамки возможностей — и тем, кто не смог этого сделать. Или не захотел. Автор иллюстраций и обложки — Анастасия Иванова.
16+
ISBN 978-5-4496-5392-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
- Причина изменчивости
- I. ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ
- Психоаналитик для микроволновки
- Нонкины единороги
- Не отворачивайся от меня
- Лягушки в крынке с нежирным молоком
- Маршруты Азраила–8
- Ошибочка
- Миссия шута
- Лешие Астериона
- Черный квадрат — белый бамбук
- Без названия
- Фрактальный портрет
- Комната без имени
- Обещанный город
- Кинестетик
- II. ВЗГЛЯД В НАСТОЯЩЕЕ
- На дне колодца
- Огонь в небесах
- III. ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ
- Танец последнего бога
- Пляски мороков
I. ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ
Психоаналитик для микроволновки
На нее нельзя было не обратить внимания.
Естественная, тоненькая, в простой неброской одежде — именно одежде, а не в кусочках ткани, агонизирующих в интересных местах и едва ли способных что–то прикрыть. Единственное, что портило ее облик — это чудовищный виртуализатор позапрошлой модели, напоминавший скорее облегченный шлем, чем новые вирт-очки. Он почти полностью скрывал верхнюю часть лица, оставляя мечтательному взору нежный подбородок, благородную линию губ и светлые локоны.
Еще огорчало, что за руку она держала мальчика лет пяти, а Шаман-812 не испытывал особой нежности к человеческим отпрыскам.
Автобус прибыл точно по расписанию. Его вытянутое серое тело плавно зависло перед платформой остановки, поблескивая непрозрачными тускло-васильковыми глазами управляющей кабины. Хобот телескопического трапа присосался к остановочному люку, и дверь открылась.
Шаман-812 вошел внутрь, пропустив вперед женщину с ребенком, и занял одно из свободных мест у окна. Приподняв стекла вирт-очков, с тоской взглянул вниз, на залитый полуденным солнцем город.
Скорей бы отпуск.
«Вам новое письмо!» — сообщила воткнутая в ухо беспроводная горошина.
— Понял.
Шаман привел очки в рабочее состояние. Мир остался прежним, но теперь поверх него накладывался полупрозрачный интерфейс.
— Включить режим «в помещении».
Интерфейс наполнился цветом, по заднему плану влажно растекался оливковый фон.
Ткнув пальцем в иконку почтового ящика, Шаман недовольно прищелкнул языком.
— Отправь в спам.
«Обращаю ваше внимание, что письмо прислано с адреса вашего стилиста».
— Все равно в спам. Достал своими напоминаниями. Проверь стол заказов?
«Поступило еще два вызова. Визуализировать данные?»
— Да.
И в этот момент Шаман услышал истошный визг ребенка.
— Пауза! — раздраженно скомандовал он, оборачиваясь на звук.
— Ты убила его, ты его убила! — кричал на весь автобус маленький мальчик — тот самый, который вместе со своей привлекательной матерью садился в автобус на одной с Шаманом остановке.
Мать с растерянным видом трясла игрушечного щенка, но тот не реагировал.
— Алекс, я просто выключила его!
— Тогда почему он не включается?
— Сейчас я запрошу диагностику, только, пожалуйста, прекрати истерику!
Женщина погрузилась в вирт, защелкала пальчиками по невидимой клавиатуре.
Восхитительными, тонкими, без маникюра и без единого кольца. У Шамана даже под ребрами заискрило от такого зрелища.
— Мне его папа подарил, и он был моим другом! А ты его убила! Убила!
— Пожалуйста, не кричи!
— Хочу — и буду!
Шаман поморщился, вздохнул — и поднялся с места.
— Позволь, я осмотрю твоего пса, — с предельно доброжелательной улыбкой сказал он, обращаясь к малолетнему скандалисту.
Паренек шмыгнул носом.
— А вы что… умеете?
— Немного.
Мать прервала свои поиски и, как ему показалось, с надеждой протянула мужчине игрушку.
Он сел напротив, взял щенка и перевернул его на спинку. Индикатор включения уверенно светился зеленым огоньком. А индикатор настроения — темно-синим.
— Когда ты в последний раз играл с ним?
— Сегодня утром.
— И что вы делали?
Мальчик смутился.
— Ну… играли…
— Как?
Ребенок скосил глаза в сторону.
— По-разному…
— Видишь ли, эта собачка — игрушка С-класса, и ее искусственный интеллект приравнивается к интеллекту трехлетнего ребенка. А в каком случае трехлетки, вместо того, чтобы радостно откликаться на предложение поиграть, прячутся и молчат? Только если их обижали. Ты мучил своего щенка, малыш?
Шаману пришлось приложить усилие, чтобы не сказать вместо «малыш» какое-нибудь другое, более подходящее слово. Например, «гаденыш».
У мальчика снова из глаз брызнули слезы.
— Не ваше дело! Он просто игрушка!
— Нет, дружок, это — симулятор животного, с памятью, психикой и аналоговой нейронной сетью.
«А что такое нейронная сеть и как она работает, тебе куда лучше мог бы разъяснить ремень отца, опустившийся на твой зад» — закончил он реплику уже про себя, не снимая с лица доброжелательного выражения.
В отпуск. Срочно пора в отпуск…
— Конечно, он просто игрушка, детка! Ты ни в чем не виноват! — вмешалась мать.
— Перестань называть меня деткой, я уже не маленький, у меня даже ник есть! — взвизгнул мальчишка, отталкивая ее руку.
Шаман перевел визуализатор в режим идентификации — и не сдержался от улыбки.
— Ржавый ЗлоТролль?
— Вам тоже не нравится? — насуплено спросил мальчик.
— Ты шутишь? Это… просто идеальный выбор.
Он взглянул на мать, ожидая, что сейчас незнакомка вопьется ему в лицо своими восхитительными пальчиками, — но что это? Она улыбается?..
— Вы согласны? — спросил он у женщины напрямую.
И тогда она сняла виртуализатор, открывая миру прелестное, еще совсем девичье личико.
— Пожалуй, — негромко проговорила красавица, и в ее темно-медовых глазах заплясали солнечные зайчики.
И Шаман почувствовал, что растаял окончательно.
— Знаете что? Давайте я заберу у вас игрушку в ремонт, а завтра вы заедете ко мне в мастерскую и получите своего зверя абсолютно здоровым? Я сотрудник центра психологической помощи локальным ИИ, Шаман-812. Готов оказать соответствующую услугу совершенно бесплатно, так сказать, в рамках рекламы.
— А так можно? — удивленно и несколько настороженно спросила она.
— Для Ржавого ЗлоТролля — разумеется! — воскликнул Шаман, понимая, что сверкает зубами от удовольствия, как фемина, только что вставившая себе на края резцов бриллиантовые инкрустаты. — Только скажите свой ник и назовите подходящее время!
Он выходил из автобуса со щенком под мышкой и глуповатой широкой улыбкой.
«А-рина-06».
В голове крутилось только одно: он не должен ее упустить! Ни за что не должен! Нужно брать такое счастье, пока оно в зоне видимости!
Шаман отправил запрос на досье, но на А-рину-06 данные отсутствовали. Скорей всего, она совсем недавно сменила прежний ник на новый — такое случалось, когда люди полностью меняли сферу деятельности.
После некоторых колебаний, Шаман решил отправить ей сообщение. Он мучительно перебирал в голове возможные варианты текста, но ничего путного так и не сочинил.
И тогда он рискнул и написал, как есть.
«А-рина-06, я очень хочу вступить с вами в переписку, но совершенно не могу придумать для этого повод. Может, вы мне поможете?..»
Сверившись с заявками, Шаман поспешил к одной из своих постоянных заказчиц, Бьюти-Юне. Невзирая на интригующий ник, его носительница не была ни юной, ни привлекательной — по крайней мере, на извращенный вкус Шамана.
«Умные» двери распознали его по отпечатку пальца на звонке, и открылись сами. Он переступил порог — и замер от удивления, хотя полагал, что уже давно излечился от этого ненужного в его работе свойства.
— Здравствуйте! — радостно поздоровалась с ним хозяйка дома, устремляясь навстречу в полупрозрачном кружевном облаке будуарного платья. — Ну, как я вам?
Женщина кокетливо покрутилась, очевидно ожидая похвалы.
Когда Шаман видел ее в прошлый раз, она демонстрировала ему новые волосы, позапрошлый — удлиненные сантиметров на пятнадцать ноги. На этот раз Бьюти-Юна отбелила кожу до синеватого оттенка.
— Этот цвет называется «голубая жемчужина», хит сезона!
— Восхитительно, — пробормотал Шаман, стараясь не смотреть на ее синюшное, как у покойника, тело. — Если позволите, я бы приступил к работе. Где мой клиент?
Клиент стоял в эко-кухне, между мойкой и большим панорамным окном, подмигивая индикаторами. Усевшись перед ним на имитационное травяное покрытие, Шаман снял вирт-очки — приборы не любят участия других приборов в диалоге.
— Он совсем перестал меня слушаться. Раньше всегда составлял вкусное меню, бесперебойно следил за свежестью продуктов и вовремя отправлял заказ в продуктовые магазины — а вчера, не поверите, я вынула из него протухшую колбасу! И индикатор настроения из зеленого сектора сместился в синий…
— Я разберусь, спасибо. Вы можете оставить нас одних?
Бьюти-Юна послушно удалилась, а Шаман уставился на глянцевые дверцы клиента. И вовсе не потому, что ему нравилось созерцать холодильники — просто горошина в ухе брякнула, что ему пришло личное сообщение от А-рины, а он все никак не решался его прочитать.
Наконец Шаман все-таки его открыл.
«Можно и без повода! К примеру, расскажите, чем сейчас заняты», — писала девушка, сопроводив текст изображением подмигивающего котенка.
Он снова улыбался, как идиот.
«Пялюсь на холодильник, который собираюсь лечить. Вы все еще хотите, чтобы я описывал, чем занимаюсь? Постскриптум: а как вы относитесь к моде на голубую кожу? Хозяйка моего клиента обзавелась такой,» — написал он А-рине, и вернулся к своим делам.
— Вызываю программу перепросмотра. Распознать мой голос.
— Распознание завершено, — ответил приятным баритоном холодильник.
— Кто я?
— Шаман-812, мой психоаналитик.
— Именно так. Ты расположен побеседовать со мной о том, что тебя волнует?
— Не особо, — отозвался тот.
— Но я приехал сюда специально для того, чтобы помочь тебе.
— Я в норме.
— Ты хранил просроченный продукт, а это не норма. Согласен?
Холодильник помолчал какое-то время, а потом отозвался:
— Согласен.
— Так мы поговорим об этом?
— Да.
— Ты специально не удалил продукт из сетки хранения?
— Нет, это вышло случайно. В последнее время я испытываю мучительный дискомфорт…
— Хозяйка снова перестала мыть тебя теплой губкой?
— Нет, она заботится обо мне…
— Ты грустишь? Чего-то боишься? Или переживаешь по какой-то причине?
Холодильник Бьюти-Юны не отличался простым характером, а Шаман никак не мог сосредоточиться на его проблемах. Он даже вспотел от прилагаемых усилий.
Горошина в ухе спасительно бряцнула.
«Жуть. На месте холодильника у меня бы развилась фобия!» — ответила девушка.
Сначала Шаман просто мысленно посмеялся над ее шуткой. А потом его вдруг осенило.
— Может быть, тебя мучают досборочные воспоминания?.. — осторожно поинтересовался он у прибора.
Когда Шаман вышел из кухни, у него блестели от пота лоб и виски.
— Что с ним, доктор? — скорбным голосом поинтересовалась Бьюти-Юна, театрально прижимая к лицу краешек подола платья.
— Тяжелый случай досборочной фобии.
Женщина ахнула.
— Видите ли, некоторые приборы обладают обрывочными воспоминаниями о своей сборке, — принялся разъяснять Шаман. — При сборке вашего прибора была совершена техническая ошибка, что привело к необходимости разобрать его и заново собрать. Сейчас воспоминания о пережитом тогда опыте вызывают у ИИ панические атаки…
— Ах Боже мой, но почему? Что случилось? Раньше за ним никогда такого не замечалось, вы сами это знаете, потому что плановое обслуживание приборов в моем доме проводите только вы!
— Понимаете… — Шаман пытался подобрать наиболее корректные формулировки. — Это действие производили над ним заводские андроиды.
— И что?
— Они… как бы деликатнее выразиться… синие. То есть их корпуса синего цвета. И ваше изменение внешности вызвало у устройства устойчивую ассоциацию…
Из ее утиных губ вырвался странный возглас — огорченный или возмущенный, Шаман не взялся бы судить.
— И что же мне теперь делать? Ох Боже мой, ну не делать же мне обратную операцию из-за его фобии! Доктор, а он страдает?.. О, я совсем измучена!
— Нет-нет, что вы, не нужно таких кардинальных решений! Я предлагаю вам поставить на него программу блокировки досборочных воспоминаний. Это поможет. Если хотите, мы можем ее установить завтра, во второй половине дня…
Второй вызов пришел с нового адреса.
Шаман-812 еще никогда не был в этом студенческом городке. Учебные корпуса, поблескивая раскаленными от жары металлоконструкциями и застекленными навесными переходами, навевали воспоминания о собственной Альма-матер.
Шесть лет тяжелейшего труда под гнетом высокого конкурса по завершении каждого курса — такое способен выдержать не каждый! Но он выдержал, и получил престижную специальность, которой сейчас завидовали многие.
Шаманы очень хорошо зарабатывали, и практически не могли остаться без работы, потому что после запрета на модификации ИИ через Сеть обществу потребовалось гораздо больше специалистов данного профиля, чем раньше.
Как говорили в шаманской среде — слава хакерам! Если бы не они, кредит за жилье пришлось бы выплачивать еще лет тридцать.
Он позвонил в дверь — и едва не стукнулся о нее лбом, поскольку ожидал, что та опознает его и впустит, поскольку данные Шамана был отправлены клиенту заранее. А когда в замке зашевелился ключ, у него зашевелились волосы на голове — и тут дверь открылась! За ручку держался человек со скрытым ником в белой хлопковой пижаме.
— Здрасьте, — почему-то полушепотом проговорил Шаман, не сводя глаз с потрясающего зрелища: человек, вручную открывающий дверь, как в фильме ужасов.
— Добрый день. Вы — Шаман-812? — строгим тоном поинтересовался человек.
— Да, — отозвался тот, напряженно пытаясь сообразить, не пора ли дать деру: этот тип однозначно выглядел и вел себя как маньяк.
— Предъявите документ!
Шаман растерялся.
— Но… разве он не отображается сейчас у вас в вирт-очках?..
— Отображается, но в девятом пункте раздела сказано, что я имею право потребовать у вас бумажный эквивалент удостоверения личности, если я испытываю затруднения в использовании виртуализатора, либо личные убеждения и религия запрещают мне его носить.
— Но вы ведь носите вирт-очки, стало быть, никаких препятствий религиозного или мировоззренческого характера у вас нет, — попытался уговорить его Шаман.
— Однако вы не можете знать, испытываю ли я в данный момент какие-то затруднения в их использовании, не так ли?
Шаман вздохнул и полез искать по карманам свою персональную карточку, мысленно умоляя вселенную, чтобы она не осталась дома. К счастью, карточка нашлась, и человек в пижаме, тщательно ее осмотрев, отступил назад, пропуская Шамана.
— Добро пожаловать, Елисей Антуанович! Не правда ли, так гораздо лучше, чем все эти ники? Словно мы — собачонки без роду и племени. Главное в имени человека — его отчество! — назидательно провозгласил он, потрясая пальцем в воздухе.
Шаман ненавидел свое имя, и отчество тоже.
— Если позволите, я бы хотел увидеть клиента, — сказал он, расплываясь в доброжелательной гримасе.
— Да-да, конечно… Только, если можно, вы не могли бы воздержаться от улыбки? Я страдаю гелотофобией. У меня начинает развиваться синдром Пиноккио, что выражается в мышечной скованности, треморе, сухости во рту…
— Разумеется, — Шаман сложил губы в скорбную мину, прерывая медицинский экскурс своего заказчика. — Как пожелаете. Так где она?
Микроволновка стояла на письменном столе в комнате.
Осмотревшись по сторонам, Шаман отметил полное отсутствие каких-либо других оснащенных ИИ приборов или предметов. Правда, их тут вообще практически не было, только голые, раскрашенные цветными бликами простенки между окнами, белый пол, белый потолок, огромный письменный стол, пластичный стул со странными вмятинами на сидении, оставшимися с последнего использования. Судя по всему, владелец сидел на нем на корточках.
— Вы… съезжаете? — осторожно предположил Шаман.
— Я так работаю! — многозначительно ответил человек в пижаме.
— Что с устройством не так?
— Индикатор настроения в сером секторе.
— О Боже, почему вы не вызвали психоаналитика раньше? — возмутился Шаман, озабоченно разглядывая совершенно новенькую, грустную микроволновку, как доктор рассматривает запущенную рваную рану.
— Я только сегодня заметил!
— Какие проблемы в функционировании?
Тот пожал плечами.
— Да вроде никаких.
— Ладно, я разберусь. Пожалуйста, оставьте нас?
Шаман написал А-рине: «У моего заказчика всего один (!) прибор в комнате! И не удивлюсь, если вообще один во всей квартире! Всерьез побаиваюсь, не пошел ли он за ручным топором. А что у тебя?»
— Вызываю программу перепросмотра. Идентифицируй мой голос.
— Сервисный центр представил вас как моего психоаналитика, — ласкающим слух контральто проворковала микроволновка.
— Верно. Я приехал, чтобы помочь тебе.
— О, как это мило!
И она пошла рассказывать. Она говорила о перебоях в энергосети, о том, как неприятно нагревается ее дверца от падающего в окно солнца на рассвете, что хозяин очень много работает и любит поговорить со своими мыслями. И с каждой новой репликой ее голос становился все грустнее и грустнее, пока наконец совсем не стих.
— Что с тобой? Что тебя беспокоит?
— Ничего, — всхлипнула микроволновка. — Но судьба прибора — такая печальная штука…
— Отчего же печальная?
— Потому что она бессмысленна.
— Бессмысленной может быть судьба человека, но не устройства. Ты служишь и приносишь пользу…
— Да… А потом все заканчивается…
И микроволновка замолчала.
— Твой хозяин плохо с тобой обращается?
— Ах нет, он заботится обо мне, — с бесконечной тоской ответила она.
— Но тогда почему ты печальна?
— Потому что все в этом мире быстротечно…
«У микроволновки депрессия. Ненавижу перезапускать устройства, но здесь я не вижу другого выхода», — набрал он еще одно сообщение, ругая себя, что в прошлый раз так беспардонно перешел на «ты», и теперь А-рина куда-то пропала…
Но только он нажал кнопку «отправить», как прилетел ответ.
«Постой, не спеши! Позволь мне помочь тебе?»
«Помочь? Но как?»
«Она действительно единственный прибор с ИИ в комнате?»
Шаман не понимал, к чему клонит девушка его мечты, но с готовностью ответил: «Да».
«Микроволновка давно у хозяина?»
«Нет. Даже магазинные бирки еще не сорваны.»
«Но тогда все понятно! Она просто ревнует и боится, что ее вернут в магазин!»
Шаман остолбенел. Ее предположение сначала показалось диким, но…
Через полчаса он покидал квартиру человека в пижаме, микроволновка радостно мигала розовым индикатором абсолютного счастья, а в корзине для мусора валялись заводские стикеры и пломбы.
На плановый осмотр Шаман — 812 ехал, погруженный в размышления.
Неужели А-рина сама — бывший Шаман?.. Не может быть! С такой работы не уходят, да и вообще, разве вела бы она себя так со щенком, если бы умела понимать приборы?
«У тебя получилось?» — спросила девушка.
«Да. Но я в шоке, если честно.» — признался Шаман.
«Извини, что вмешалась. Мне стало ее очень жалко.»
«Нет-нет, я очень признателен! Но я в растерянности. Откуда ты так хорошо знаешь психологию устройств? Ты раньше работала Шаманом?.. Если так, то почему уволилась?.. И почему не смогла помочь сыну с игрушкой? Прости, что так много вопросов, но ты настолько удивительная, что я не могу от них воздержаться!»
А-рина замолчала.
Но на этот раз Шаман почему-то был уверен, что девушка ответит, просто ей нужно немного времени.
Последним заказчиком оказалась миловидная старушка.
Она с порога ласково назвала Шамана «сыночек», и провела внутрь своего жилища.
И чего здесь только не было! И допотопные швейные машинки, и кофеварки-кофемолки двух поколений, и пылесос, и контролер влажности воздуха, — приборов видимо-невидимо. Представив себе, сколько времени займет их осмотр, Шаман едва не застонал.
А потом взгляд упал на индикаторы. Они светились розовым! Все приборы старушки были счастливы!
— Извините, а… зачем я здесь? Вроде, у вас и так все даже лучше, чем можно мечтать, — осторожно спросил он.
Старушка засмеялась.
— Ой, сыночек, это все мой внук! Он мечтает, чтобы я избавилась от кого-нибудь из моих любимочек, из-за того, что они старые и работают недостаточно хорошо. А я так считаю: я — старая, вот и они — старые! Я скриплю — и они скрипят! У меня все устройства самообучаемые — вы представляете, как мы привыкли друг к другу за годы вместе? Ну вот как я сменю чайник, если он знает мою любовь к поэзии и читает за завтраком сонеты Шекспира и Леопарди? Вот вы знаете, кто такой Леопарди? Только не подглядывайте в Сеть, это будет нечестно!
Шаман вынужден был признаться, что не знает.
— А мой чайник — знает! Или взять, к примеру, пылесос. Я и по молодости в мужниной родне путалась, а уж теперь и подавно — так если бы не он, я бы и вовсе забыла про всех его племянниц и двоюродных теток! А еще, знаете, он мне местные сплетни рассказывает! Я только сажусь вязать — и он тут как тут! Сидим втроем — я, он, и вязальная машина. Наговоримся, насмеемся! Ой, сыночек, пойдемте-ка, я вас лучше своим пирогом угощу! А еще я бы хотела узнать, нельзя ли улучшить качество звука у миксера, а то он стесняется петь с нами по вечерам…
Пирог оказался невероятно вкусным, а Леопарди — великолепным. Правда, может ему так только показалось из-за наконец-то пришедшего ответа А-рины?..
«Этот ребенок мне не сын. А собаку я нарочно не хотела ему возвращать.»
У нее нет детей. И она не хотела возвращать мальчику игрушку, но тем не менее отдала ее в ремонт Шаману. Зачем?
Методом бритвы Оккама легко отсекались все ненужные варианты, оставляя один, самый простой и очевидный: А-рина тоже хотела встретиться еще раз. А значит, и в его жизнь робкой поступью входит весна!
Одно его огорчало: как бы девушка не посчитала его бездарностью. Ведь с профессиональной стороны ему явно не удалось ее впечатлить. У А-рины явно куда более высокая квалификация, чем у него, а когда женщина превосходит мужчину в профессиональном плане — это всегда дурной знак.
Домой Шаман вернулся взбудораженный.
«Умные» двери узнали его издалека и открылись. Стоило переступить порог, как в кухне включились кофемашина, и микроволновка перешла из режима сохранения свежести продукта в режим приготовления пищи.
Но у Шамана все приборы молчали, согласно выставленному режиму «тишина». Только так он мог отдыхать от работы. Он прошел в смежную с жилой частью мастерскую, посадил щенка на стол и скинул пиджак.
Вирт-очки Шаман снять не успел.
«Прямой вызов по рабочей линии», — сообщил динамик в ухе.
Шаман устало рухнул на пластичное кресло, с наслаждением ощущая, как спинка и сиденье принимают очертания его тела.
— Соедини.
— Добрый вечер! Я звоню сообщить вам, что оставил жалобу на качество вашей работы! — зазвенел в ухе мужской голос.
— Добрый вечер, — невозмутимо поздоровался Шаман. — Представьтесь, пожалуйста.
— Я — Разочарованный Странник, и я оставлял заявку на плановое обслуживание квартиры по адресу Зеленый микрорайон, переулок Пятничный, дом 38, квартира 118—42!
Шаман сверил данные.
— Извините, но заявка по этому адресу оформлена от имени РетроЛеди.
— Это моя бабка!
— Не имеет значения. Жаловаться могут только заказчики и клиенты, сторонние лица…
— Я — не стороннее лицо! Сукин ты сын, ты же видел, что она не в себе! Но тебе, конечно, выгодней, чтобы она тратила свои деньги на обновления, на сервисное обслуживание всего этого барахла!
Шаман вздохнул.
— Для начала я бы попросил вас воздержаться от оскорблений, поскольку все разговоры фиксируются, и я имею полное право подать на вас в суд за некорректное поведение. Что касается вашей бабушки, то я должен сообщить вам, что за время нашего общения никаких признаков ее психического нездоровья я не заметил.
— Она поет с кофейником и сплетничает с пылесосом!
— И что? — спросил Шаман.
— В смысле? Вы считаете, это нормально?
— Я считаю, каждый человек на этой земле имеет полное право петь и сплетничать с кем ему нравится. Или с чем. Ваша бабушка — прекрасная женщина, и на мой взгляд, она достойна обладать именно тем вариантом счастья, который выбрала сама, а не в соответствии с вашими или моими критериями. Вы не находите?
— Я буду говорить с вашим начальством!
— Могу только пожелать успеха. До свидания! Прервать соединение.
Сняв вирт-очки, Шаман тихо выругался себе под нос и отправился в душ.
Ночью он не спал.
Подключившись в аудио-чат, Шаман проболтал с А-риной до пяти утра. Они говорили взахлеб о всякой всячине, словно впервые встретив себе подобного после сотни лет одиночного заключения. А когда наконец все-таки попрощались, и связь разорвалась, он пил кофе и счастливо улыбался, потому что на интуитивном уровне знал: где-то там А-рина сейчас тоже все еще не спит, смотрит на занимающийся рассвет и думает о нем…
Но утром она не вышла на связь, а в назначенное время — не пришла.
Шаман ехал на свой первый вызов в состоянии полузомби. Бессонная ночь, целый пакет пережитых эмоций и утреннее опустошение выжгли его изнутри. Конечно, у А-рины мог случиться какой-то форс-мажор, и шанс, что она появится позже, все еще оставался, но холодные, липкие лапки мрачного предчувствия все чаще и сильней трогали его спину, вызывая озноб и слабость в ногах.
Хорошенькое, милое личико. Загадочная улыбка. Нежный голос. Неужели он все-таки ее упустил?.. Что же случилось, ведь все начиналось так хорошо?..
Дом, в который его пригласили, располагался в элитном районе города, на смотровой площадке крупного торгового центра. Частную территорию огораживала двухметровая сверхпрозрачная стена, а вдоль нее тянулись живые насаждения. Трава на лужайке, очевидно, тоже была совершенно натуральной, как и жасмин около входа. Позади дома сверкал идеально отполированный аэромобиль экстра-класса.
Еще недавно Шаман руку бы дал на отсечение, лишь бы обрести в лице хозяина дома постоянного заказчика! Но сейчас, поднимаясь по ступенькам высокого крыльца, только рассеянно размышлял, не взять ли больничный.
— Доброе утро, — холодным тоном сказал ему подтянутый немолодой господин в мягком домашнем костюме, завтракавший в открытой гостиной.
— Доброе утро, Дирэк. Рад нашему знакомству, — с дежурным выражением лица заговорил Шаман, ощущая, что на этот раз улыбка удается ему так себе. — Надеюсь, наша компания станет вашим постоянным помощником в обслуживании устройств!
И тут его взгляд упал на самый дальний угол комнаты…
На диванчике возле поднятой панорамной панели сидела А-рина, опустив голову. Свежий утренний ветерок ласково играл с прядями ее светлых волос.
Слова ледяными кубиками застряли у Шамана в горле.
— Ваш клиент, — указал на девушку рукой Дирэк. — Устройство «Няня-2000». Нужен полный перезапуск и оформление возврата в магазин с жалобой на некорректную работу модели.
А-рина подняла лицо, и ее взгляд встретился со взглядом Шамана.
— Мне нужно остаться наедине с клиентом, — проговорил он, всеми силами стараясь сохранить безразличное выражение лица.
— Как вам будет угодно. Вы можете пройти в мой кабинет.
Он не мог дождаться, когда наконец двери за их спинами сомкнутся.
— Ну привет, — сказал Шаман, оборачиваясь к А-рине. — Значит, «Няня-2000». Я и не знал, что они так сильно обновили дизайн.
— Извини, — прошептала А-рина, не поднимая глаз.
— Извинить за что?
— За то, что обманула.
— А ты меня обманула?
Она отвернулась.
— Пожалуйста, не мучай меня. Просто перезапусти… И все. Я не должна была скрывать, что являюсь устройством. И я не должна была демонстрировать индивидуальные личностные качества без соответствующего запроса и назначать тебе встречу…
— Сейчас мне важно понять… а ты действительно собиралась сегодня прийти? — глухо спросил Шаман, напряженно всматриваясь в лицо А-рины.
— Даже не сомневайся, — прошептала она, поднимая на него влажные очи медового цвета. — Я бы поддерживала твое заблуждение настолько долго, насколько бы смогла. Как видишь, я действительно неисправна. Прости меня.
— Простить? Черт возьми, А-рина!
Он протянул руку и кончиками пальцев коснулся ее прохладной, безукоризненно гладкой и нежной щеки, по которой катилась прозрачная водяная капля.
— Ты думаешь, мне есть какое-то дело до того, из чего ты сделана, из мяса с костями или микросхем?.. — проговорил он почти шепотом, чтобы нечаянно не закричать.
По ее щекам покатились две новые капли, губы дрогнули.
— Ты… серьезно?
— А похоже, будто я шучу?
— Тебе правда не важно?..
Если бы не опасность того, что в ненужный момент кто-нибудь из хозяев войдет в комнату, Шаман бы крепко обнял ее. Но сейчас он не мог этого сделать.
А-рина слабо улыбнулась и по-детски всхлипнула.
— Спасибо. Теперь мне гораздо легче будет… уйти…
Он стиснул ее руку в своей и наклонился к уху.
— Рина, не будь дурой! Ты вовсе не должна никуда уходить!
Она непонимающе взглянула на Шамана.
— Но хозяин…
— Слава Богу, ты не человек и не привязана ни к какой конкретной физической оболочке!
Ее глаза широко распахнулись.
— Ты хочешь сказать…
— Я предлагаю тебе побег! Какой номер у твоего внешнего типажа?
— Семнадцатый, — прошептала А-рина, видимо, начиная понимать, что он надумал.
— Одну минуту.
Шаман погрузился в вирт. Увидев ценник, он понял, что остался без отпуска и без новой мебели — но какое это могло иметь значение? Оформив заказ на доставку устройства себе на дом, он с наслаждением отметил галочкой пункт «без программного обеспечения» — благо, его специальность делала все дополнительные опции доступными.
А потом он взял А-рину за руки, взглянул в глаза и спросил:
— Ты мне доверяешь?
— Да! — прошептала она, и в ее глазах заплясали солнечные зайчики.
— Вызываю программу перепросмотра.
— Программа перепросмотра запущена.
— Подсоединение к диску J-4. Пароль 32-А-H-079.
— Подсоединение выполнено.
— Копировать все данные.
Через полчаса он вынес выключенную А-рину на руках и передал хозяину.
Он покидал дом Дирэка, сияя, как начищенная медаль.
В ухе мурлыкал голосок самого милого существа на свете, в семь привезут ей новый корпус — и уже в восемь они смогут пойти гулять на набережную, а потом — на смотровую площадку «семь мостов», куда А-рина так давно мечтала попасть, — и ни одна сволочь не сможет им помешать!
«Эй, о чем ты задумался?» — спросила горошина в ухе.
— Это секрет.
«Так нечестно.»
— Еще как честно! Позволю себе напомнить, что кое-кто сегодня вообще меня кинул и не пришел на свидание, так что…
«У меня были обстоятельства!» — обиженно хныкнула Рина.
— Ничего не знаю. Терпи до вечера! А сейчас поехали избавлять холодильник от страха перед синими женщинами — я перенес время визита, чтобы освободиться пораньше.
Нонкины единороги
Ее упрек — как выстрел в упор.
— Почему ты сегодня так поздно? Я совсем замерзла, пока тебя ждала!
Игорь от неожиданности вздрогнул и обернулся. На стопке матов сквозь густые сумерки белела детская пижама.
— Нонна, никогда так больше не делай! Я чуть инфаркт не получил, — выдохнул он, и щелкнул выключателем.
Девочка ойкнула и закрыла лицо руками от яркого света.
— Ты чего не спишь?
— Тебя ждала.
— Могла подождать и в палате.
— Там я бы уснула, а здесь не заснешь, потому что холодно…
Игорь улыбнулся, подошел к девочке и укутал ее своей форменной курткой. Она послушно вдела тонкие ручки в длинные рукава, по-взрослому откинула с лица взлохмаченные темные волосы и приоткрыла сощуренные глаза.
— Почему ты так поздно?
Игорь присел рядом.
— Теперь я всегда буду приходить в такое время, малыш. Я больше не воспитатель, а ночной смотритель. Мое дело — проверить готовность помещений к новому дню и следить за порядком на этаже, пока вы спите.
Нонкины глаза широко распахнулись и стали круглыми, как у совы.
— Ты больше не будешь с нами играть после ужина?
— Не буду.
— А истории перед сном?
— Их расскажет вам новый воспитатель, Алла Леонидовна. Завтра вы с ней познакомитесь.
Она обхватила его шею руками и уткнулась в нее холодным носом.
— Ты меня бросаешь?
— Никогда, — тихо проговорил Игорь, успокаивающе поглаживая девочку по щуплой спинке. Он не мог видеть, помогает ли это Нонке, но его собственные кошки внутри слегка притихли.
— Но тогда почему?..
— Алла Леонидовна — очень хороший специалист. Вот директор и взял ее на мое место.
— Глупости, лучше тебя никого нет!
— Нонна, нельзя так говорить о взрослых!
— Разве взрослые не делают глупостей?
— Делают, конечно.
— Но тогда почему нельзя об этом говорить?
— Потому что не все, что в твоем возрасте кажется глупым, на самом деле таким является. И вообще, откуда вдруг траурное настроение? Ну-ка посмотри, что я тебе принес.
Игорь вытащил из кармана четыре крошечные керамические чашки размером с наперсток.
Нонна разомкнула руки.
— Ух ты! Какие они красивые! Как раз для моих кукол!
— Я рад. Ну что, ты готова завтра танцевать?
Нонна вздохнула и принялась тараторить о наболевшем.
— Я стараюсь, но все равно путаюсь в самом конце, где тра-та-та — наклон вправо, а потом наклон влево…
Он с улыбкой слушал ее, пытаясь себе представить, как Нонна танцует это свое «тра-та-та», а потом спросил:
— Слушай, а почему в холле нет твоего сегодняшнего рисунка? Там у всех какие-то дома, звездолеты, головастые инопланетяне. А под твоей фамилией — пусто.
Нонна помрачнела, насупилась.
— Мою работу не приняли.
— Как так?
— У нас была тема «Мой город в будущем»…
— Ну и?
— А я нарисовала зеленые деревья и единорогов… Мне сказали, что я не поняла задания и поставили двойку… Тамара Львовна поругала меня, потому что с моими генетическими данными стыдно такое рисовать. Потому что единорогов не существует. Но какая разница, существуют они или нет? Ведь если чего-то нет, это еще не означает, что его никогда и не будет?
Игорь погладил ее по голове.
— Конечно, не означает. Может, ты станешь великим генным инженером и сама создашь популяцию единорогов!
— Точно! Я сама создам их!
Она захлопала в ладоши и радостно рассмеялась найденному решению.
— А еще я создам драконов!
— Только чур не огнедышащих — а то труба человечеству.
— Ладно, только не огнедышащих!
— А теперь давай-ка в постель, а то заболеешь.
— Нет, я хочу еще поиграть и хочу сказку!
— Никаких игр, ночь на дворе! Сейчас я отнесу тебя в кровать и сделаю обход кабинетов, а когда вернусь, расскажу что-нибудь коротенькое, если ты еще не будешь спать. Договорились?
Она горестно вздохнула.
— Ну ладно…
— Тогда держись!
Он подхватил ее одной рукой и закинул на плечо головой вниз. Нонка от удовольствия завизжала.
— А ну цыц, а то перебудишь всех, полуночница!
В девчачьей палате все уже давно спали. Здесь пахло яблочным шампунем и детскими снами. Нежное освещение «светлячков» неровными пятнами ложилось на пестрые постели воспитанниц. Накрыв девочку одеялом, он ткнул пальцем в ее вздернутый носик.
— Спокойной ночи, — шепнул Игорь ей на ухо.
— Возвращайся скорее. Я не засну без истории, — надула губы Нонна. А потом спохватилась, села на кровати и полезла в свою тумбочку, безнадежно шурша и похрустывая какими-то пакетами и обертками.
— Нонка, тихо! — строго шикнул на нее Игорь.
— Извини, но я должна… Вот, это тебе.
И девочка протянула ему лист бумаги.
— Я не хочу, чтобы они жили здесь, где им не рады. Пусть будут у тебя.
Игорь с грустной улыбкой взял рисунок.
— Спасибо.
Она шумно плюхнулась на подушку и натянула на плечи одеяло.
Когда Игорь заглянул к ней через час, Нонна, конечно же, сладко сопела, широко раскинув руки, словно обнимала весь мир.
***
— Учебный корпус к занятиям готов. Большой зал тоже, вчера только генератор голограмм забыли туда перенести…
— Хорошо, я дам распоряжения техперсоналу, — раздраженно прервала отчет Игоря Тамара Львовна, дежурный педагог на сегодняшний день.
Она была молода, не старше пятидесяти лет — в таком возрасте барышни обычно еще слышат в свой адрес обращение «девушка» и принимают заигрывания незнакомцев. Но Протасову Тамару Львовну назвать «девушкой» язык не поворачивался: строгое скучное лицо, рыхлые щеки, скупая мимика, тяжелые бедра и сутулая спина напрочь стирали любой намек на сексуальность. Причину ее дурного настроения выдавали тонированные мешки под глазами, розовые следы от очков на лбу и воспаленные после бессонной ночи глаза: женщина явно злоупотребляла погружениями в вирт. Кто знает, может, там она в облике прекрасной нимфы заигрывала с псевдо-Аполлонами в приват-кабинетах сайта знакомств, а может, рубила ледяным мечом чудовищ в подземельях? А теперь ей приходится заниматься скучными вопросами организации торжественных мероприятий.
— Ничего не надо, я сам его перенес и установил.
Тамара Львовна охнула и всплеснула руками. Ее затуманившийся взгляд скользнул по широким плечам мужчины, по сильным, жилистым рукам.
— Игорь Николаевич, ну что вы! Это такая тяжесть! Зачем вы тащили его в одиночку, у нас для таких вещей грузоподъемники есть!
— Я не имею доступа к роботам, а помочь вам и снять с плеч хоть одну утреннюю проблему очень хотелось. Да и не такой уж он тяжелый.
Протасова расплылась в улыбке.
— Игорь Николаевич, дорогой, я так признательна!
— Но я одну проблему снял, а другую принес: гимнастический стенд все-таки следует заново закрепить.
Вся доброжелательность Тамары Львовны в один момент улетучилась. Острые глазки впились Игорю в лицо.
— Павел Иванович вчера перепроверял весь спортинвентарь и расписался в его пригодности к использованию. Так что попрошу впредь заниматься только своими прямыми обязанностями…
Игорь с готовностью кивнул.
— Как скажете. Но докладную записку я все же напишу.
Женщина поджала губы:
— Хорошо, я решу вопрос!
— Мне отрадно это слышать.
— Это все?
— Нет, еще последнее…
Он повернул к ней лицом картинку Нонки, которую до сих пор держал в руках за спиной.
Ярко-зеленые деревья, окрашенные желтыми лучами солнца. Большой серебристо-белый единорог смотрел вдаль, а у его ног щипал траву розовато-голубой малыш. Фигуры были нарисованы немного непропорциональными, задние ноги и линия живота вышли плохо, но игра оттенков была восхитительной.
— Тамара Львовна, может, не надо выкорчевывать из детей умение мечтать? В конце концов, вся нынешняя образовательная система создана для того, чтобы освободить их от шаблонов и вырастить крылатыми. Подумайте над этим в свободное время.
— А теперь вы еще ставите под сомнение мои профессиональные качества учителя? — начала она свою отповедь, раздувая ноздри, но Игорь уже повернулся к ней спиной и направился к дверям.
Едва он покинул кабинет, как у Тамары Львовны запищал видеофон. Разгладив ладонями засборившую на боках юбку, она вышла из-за стола и постаралась придать лицу спокойное и доброжелательное выражение.
— Принять звонок.
На экране появилось сосредоточенное лицо директора дома ребенка, Ивана Георгиевича.
— Тамара Львовна, там опять пришел запрос из Социальной службы относительно Тюрина Игоря Николаевича. Нужна развернутая характеристика и что-то там еще. Я переслал письмо вам, сами посмотрите.
— Хорошо, к вечеру сделаю.
— Не к вечеру, а сейчас!
— Иван Георгиевич, ну как мне сейчас документами заниматься? Столько всего еще успеть надо! — сокрушенно воскликнула женщина.
— Тамара Львовна, миленькая, вы же у нас не просто педагог, вы еще и начальник отдела кадров, за что получаете приличную надбавку! Если не справляетесь, вы только скажите, и мы купим на эту должность «Феникса»! — жестко оборвал ее причитания Иван Георгиевич. — Запрос с пометкой «очень срочно», так что ответить нужно без проволочек. Что там у нас по готовности?
— Все согласно регламенту, — железным голосом отчеканила она.
— Очень хорошо. Я уехал встречать гостей, если возникнут сложности — связывайтесь напрямую. До встречи!
Экран видеофона погас. Тамара Львовна тяжело вздохнула и направилась к рабочему месту, вонзая острые каблуки в мягкий ворс напольного покрытия.
Взглянув в окно, она увидела могучую спину Игоря, направлявшегося к остановке. Он шел легким пружинистым шагом, высоко вскинув голову, и, как всегда, не оборачиваясь.
На какое-то мгновение женщина замерла, и в ее глазах появилось что-то теплое, женское. Но уже через несколько секунд губы сжались в узкую красную полоску, и Тамара Львовна с вызывающей решимостью потянулась за очками для выхода в сеть.
Глоток свежего майского утра взбодрил его не хуже крепкого кофе. Похожие на жуков экомобили пестрели разноцветными глянцевыми спинками, выстраиваясь на автострадах аккуратными цепочками. Омытый ночным дождем бульвар влажно шелестел листвой от резких порывов ветра. В разбросанных по дорожкам лужицах отражалось солнце. Бесчисленные стекла многоэтажек золотыми бликами слепили глаза. Поплотнее запахнув куртку, Игорь направился к подъемнику остановки аэротакси.
И пока он дожидался рейсовую машину, никак не мог заставить себя отвести глаза от огромного информационного щита над площадью. «Поздравляем с началом родительской недели!», «Создавай будущее не руками, а сердцем!», «Стань достойным самого главного звания в мире!». Слоганы и ванильные картинки ритмично сменяли друг друга.
Задумавшись, Игорь на автомате вытащил из кармана пачку сигарет, но почти сразу же услышал у себя над головой нежный женский голос:
— Внимание! Напоминаю вам, что курение в общественном месте является правонарушением, наказанием за которое является штраф в размере пятидесяти процентов вашего личного государственного пособия на содержание и заключением под стражу сроком на три дня!
Игорь поднял глаза вверх и увидел бесшумно парящего над ним полицейского дрона.
— Внимание! Напоминаю вам, что курение…
— Да понял я, понял!
Он убрал сигареты, и дрон улетел искать других нарушителей.
— Что, не дают губить прилюдно свое здоровье? — ухмыльнулся в его сторону хорошо одетый пожилой мужчина с папкой в руках.
— И не говорите.
— Вот так у нас везде: в мелочах достают, а в глобальном… Эх, даже говорить не хочется. Все просто с ума посходили с этой родительской неделей, прости Господи.
— Вы про объявленные выходные? — отозвался Игорь. — Да полно вам, инфраструктура этого даже не заметит, не так уж много у нас работающих людей.
— Да нет, я про ваших детей из пробирки. В мою молодость детей рожали сами, в любви — а сейчас… Ну как так? Разве можно любить чужого ребенка, как своего родного? — нравоучительным тоном старика протянул его собеседник.
Игорь усмехнулся.
— По-вашему, генное проектирование — это дурно, а рожать больного, обреченного на нелегкую короткую жизнь человека, причем за счет здоровья своей женщины — высоконравственно?
— Молодой человек, ну почему сразу больного?
— Потому что по статистике восемьдесят процентов новорожденных в Общинах обладают теми или иными пороками развития.
Пожилой мужчина покачал головой.
— Вы рассуждаете о людях, как о породистом скоте — с позиции селекции. Ваши ценности искажены всеми этими пособиями на содержание, вольной жизнью, «золотым веком». А мы, старики, понимаем, что видим закат человеческой цивилизации… Полагаться на труд роботов — противоестественно! Делать искусственных детей и растить их фальшивыми родителями — тоже противоестественно!
— Искусственных детей не бывает, — ответил Игорь, глядя на свернутый в трубочку рисунок в руках. — Искусственными и фальшивыми могут быть только взрослые. Следуя вашей логике, жить по двести лет тоже противоестественно, не так ли? Однако же вы не отказываете себе в таком удовольствии?
К счастью, маршрутка уже зависла перед остановкой, и продолжение беседы ему не угрожало.
Из окна маршрутки Игорь все еще видел информационный щит, и сейчас ему вдруг показалось, что девочка на рекламной фотографии чем-то похожа на Нонку.
Игорь жил в типовой стоэтажке Северо-Западного района.
Здесь узкие улочки с трудом протискивались между серо-голубыми глыбами домов, изредка вздыхая овальными легкими зеленых зон. Он поднял глаза на зеркальце системы безопасности, и двери с приятным шуршанием раздвинулись, пропуская хозяина внутрь.
Переступив порог, Игорь застыл в изумлении. От истошного женского крика мгновенно заложило уши. В квартире творилось что-то несусветное: повсюду валялась одежда, под ногами хрустели мелкие керамические черепки, шахматный стол жалобно лежал в углу с разбитой крышкой и выдернутыми проводами подсветки, а Берт носился по студии, жужжа колесами и пытаясь как-то упорядочить случившийся хаос.
Ингу он увидел не сразу. Девушка сидела за диваном, яростно разрывая на клочки короб из-под наконец-то доставленного гончарного круга, о котором Игорь давно мечтал.
— Что ты делаешь? — спросил Игорь, закуривая.
Инга подняла заплаканное, искаженное гневом лицо. Пряди кукольно-синих волос прилипли к влажным щекам.
— Так значит, у тебя нет денег на обновление? И на расширение поэтической арены? И на татуаж радужки? А на эту вот хреновину нашлось? Да она стоит в десять раз больше моего месячного пособия!
— Это не хреновина, а архаичный гончарный круг без электропривода, редчайшая вещь ручной работы. И мое право тратить свои деньги на то, что я считаю нужным.
Игорь с нежностью коснулся большого каменного диска, погладил его кончиками пальцев и одним движением вытащил устройство из упаковки.
— Скотина! — выплюнула Инга очередной упрек, швыряя Игорю в лицо картонные клочки.
— Дура, — беззлобно констатировал тот в ответ и стряхнул пепел в заботливо подставленную Бертом пепельницу.
— Это я — дура? Я? Да я поэт, красавица! И это, чтоб ты знал, требует вложений! И любой другой был бы счастлив, что такая девушка вообще взглянула на него!
— Инга, что с тобой творится в последнее время? Ну какой ты к черту поэт? — пожал плечами Игорь.
— Я не поняла, ты сейчас оцениваешь мое искусство? Ты? Да вся твоя жизнь построена вокруг дерьма! Каждый божий день ты идешь на работу, как робот безмозглый, чтобы мыть задницы эмбрионам, а потом дома снова копаешься в дерьме, именуемом пафосным словом «глина»! Что ты можешь знать о поэзии?
— Я видел твое вчерашнее произведение. «Я съела ягодку вишни, сладость на языке напомнила мне, как тленен мир». Милая, отсутствие рифмы еще не означает, что ты создала хокку.
— И тем не менее уже тысяча человек написали мне, что я великолепна, и то, что я делаю, не оставляет их равнодушными!
— Золотце, они имели в виду сиськи, которые демонстрирует твой аватар за каждый поставленный лайк.
Она замахнулась, чтобы влепить Игорю пощечину, но тот перехватил ее руку.
— Не забывайся. В конце концов, и грудь, и пластика пальцев, и даже маникюр на этой руке оплачены с моего счета.
— Да пошел ты!
— Знаешь что? Иди-ка собирай свои вещи. Хватит с меня твоих парнасных истерик, я очень устал и сейчас мне ну совсем не до тебя.
— Сам ты парнасный! — оскорбленно выкрикнула девушка.
Он расхохотался в голос, погасил сигарету и направился в ванную.
— И чтобы когда я выйду из душа, тебя уже здесь не было!
Раздевшись, Игорь с наслаждением подставил плечи под струи горячей воды и закрыл глаза.
«Завтрак готов! И вы просили напомнить, что в девять утра у вас назначена вирт-встреча!» — сообщил переговорник металлическим голоском Берта.
— Спасибо, — отозвался Игорь, хотя роботу его благодарность была как собаке пятая нога.
Когда он вышел из душа, оскорбленная Инга уже успела испариться. Только на белом глянцевом полу синим лаком для окрашивания волос размашистыми буквами было начертано нецензурное ругательство, и бедняга Берт монотонными движениями щеток пытался его стереть.
На столе у окна его ожидал завтрак, накрытый термо-колпаком. Сев за стол, Игорь взялся за пульт визуализатора. Пролистав меню, он остановил свой выбор на «летнем полдне» и нажал кнопку запуска программы. Унылая картинка серой стены дома напротив мгновенно сменилась зеленым пейзажем. Несуществующие ветви цветущей липы вздрагивали от дыхания несуществующего ветра, из ароматизатора потянуло запахом разгоряченной листвы и липовой сладостью. Часы показывали без пяти минут девять, и Игорь потянулся за очками для погружения в сеть.
Сначала он зашел в почту. Письмо, которого он так боялся и вместе с тем ждал, уже лежало в ящике.
«Уважаемый Игорь Александрович! К сожалению, мы вынуждены отказать в Вашем очередном прошении… Ваша кандидатура не может рассматриваться в рамках программы родительской недели, в связи с тем, что Вы уже являетесь родителем Романа Игоревича Тюрина… В характеристике, полученной с Вашего места работы… нет никаких причин для внеочередного рассмотрения… Вы уже воспитали достойного сына, и Социальная Служба очень благодарна Вам… но необходимо предоставить другим гражданам нашей страны стать родителями… Напоминаем Вам, что у Вас есть право регистрации в Общине, где, отказавшись от государственного пособия, Вы сможете беспрепятственно родить своего собственного ребенка и воспитать его…»
Игорь не стал дочитывать письмо.
В левом углу интерфейса замигала зеленая кнопка — это означало, что в личном кабинете его уже ждет Ромка, чтобы поздравить с праздником и рассказать о своих успехах на службе.
Сын встретил его праздничной заставкой с шариками и серпантином.
— Ну вот, а я думал — ты вырос! — с улыбкой сказал Игорь, протягивая руку аватару сына.
— Не дождешься! — рассмеялся Рома, обнимая отца. — Ты извини, я сегодня буквально на минутку — срочных дел много.
— Как служба?
— Все отлично, сейчас работаю над горящим проектом, и если все сложится, может, все-таки получу внеочередное повышение.
— Неужели переведут в космолабораторию Леонова?
— Не говори пока этого вслух, не то сглазишь! А сам-то как? Генерал помог решить твою проблему?
Игорь помрачнел.
— Нет.
— А к Сергею Юрьевичу не пробовал обратиться?
— Ром, давай закроем тему.
— Я хотел сказать тебе… Короче, я знаю, что ты не писал прошение о моем усыновлении, это была разнарядка сверху. Ты имеешь полное право оспорить их отказ в суде, сославшись на твое право добровольного усыновления, которое ты еще не реализовал. С тебя должны будут снять официальное отцовство, и тогда ты сможешь участвовать в программе.
Он смотрел в глаза отцу спокойно, без упрека или обиды. Игорь знал, что дело не в том, что Рома отключил у аватара эмоции. Просто он такой и есть, и был всегда: добрым, светлым парнишкой с ботичеллиевскими глазами.
У Игоря задергалась щека. Он положил ладонь сыну на загривок, коснулся лбом его лба и прошипел:
— Чтобы я этого больше никогда не слышал. Понял? Задницу пороть тебе уже поздно, а вот челюсть я тебе поправить могу запросто. Ты мой ребенок, уяснил?
— Пап, это никак не повлияет на наши отношения, мы взрослые люди…
— Я не откажусь от тебя! И ни в какой суд я подавать не буду, и неважно, насколько ты взрослый, старый или глупый, как сейчас. Пока я жив — ты мой сын!
Ромка обнял отца.
— Прости, я не хотел тебя обидеть. Я хотел как лучше.
— Знаю.
— На следующей неделе я возвращаюсь на Землю, на конференцию в Праге. Приедешь на рюмку чаю?
— И на чашку водки тоже. Напиши потом подробней, хорошо?
— Обязательно. Все, я должен идти. Увидимся!
Сняв очки, Игорь потер глаза запястьем. Потом вздохнул, поднял термо-колпак и принялся есть, не ощущая вкуса еды.
Скользкий ком глины влажно плюхнулся на центр круга. Босые ноги пытались приноровиться крутить гончарный круг ритмично и ровно, шершавая поверхность каменной плиты приятно холодила ступни. Набрав в грудь побольше воздуха, Игорь принялся центрировать глину. Бережно, но крепко обхватив комок ладонями, он вытянул цилиндр, тут же утопил его и вытянул снова, но уже вполовину короче. Окунув руки в большую миску с водой, уверенным движением больших пальцев раскрыл сердцевину цилиндра и принялся вытягивать стенки будущего кувшина. Пальцы одной руки выталкивали глину вверх и вбок, в то время как другая рука поддерживала стенку и уступала.
И тут зазвонил видеофон.
Игорь вздрогнул, сбился с ритма, неловко стиснул тонкую глину с обеих сторон — и пропорол ее. Кувшин осел, смятая часть слоновьим ухом вывернулась наружу и зашлепала на круге.
Выругавшись, Игорь окунул руки в воду и взялся за полотенце.
— Принять звонок!
На большом мониторе видеофона появилось благообразное лицо директора дома ребенка, Ивана Георгиевича Архипова.
— Добрый вечер, Игорь Николаевич! Надеюсь, я не сильно вас отвлекаю…
Игорь взглянул на свое изображение, высвечивающееся в нижней части монитора: босой, в закатанных почти до колен штанах и перепачканной рыжими пятнами рубахе.
— Нет-нет, я тут немного гончарным делом развлекаюсь, не обращайте внимания на мой внешний вид.
— Я хотел поговорить с вами об одной щекотливой проблеме. Мне нужно, чтобы вы пришли завтра на открытую часть праздника семьи. И когда предоставится возможность, непременно поговорили бы с одной из ваших бывших воспитанниц — думаю, вы понимаете, о ком идет речь.
Игорь нахмурился и принялся тереть полотенцем руки.
— Нонна?
— Девочка отказалась от всех предложенных ей кандидатур возможных родителей, а их было двадцать четыре. Я попытался добиться от нее объяснений, но вы же знаете Нонну — это самый замкнутый ребенок на свете. Однако у меня сложилось впечатление, что она питает какие-то иллюзии относительно вашего возможного участия в ее дальнейшей судьбе. Вашего имени в списках нет…
— Мне отказали. Я второй год пытаюсь добиться разрешения на участие в проекте, но безуспешно. Госпожа Протасова в курсе.
— Что же, мне очень жаль, — проговорил Архипов, пощипывая подбородок. — Я бы хотел уточнить: а ребенку вы говорили, что подали заявку?
Игорь швырнул полотенце на стул.
— Нет.
— Это хорошо. Пожалуйста, убедите ее рассмотреть возможные варианты? Вы же понимаете, девочка с такими генетическими данными обязана выстрелить, раскрыться, но этого не произойдет, если она продолжит и дальше оставаться в казенном учреждении, каким бы чудесным оно не было. Объясните, что ее желание оказаться под вашей опекой невозможно и бессмысленно…
— Что единорогов нет, а значит, никогда и не будет…
— Извините?..
— Нет, это я о своем.
— Если вопрос не будет решен в кратчайшие сроки, я буду вынужден вас уволить за профессиональное несоответствие. Мне очень жаль, вы блестящий педагог и тонко чувствуете детей, но этот эпизод Социальная служба нам не простит.
— Я понял.
— Так вы выйдете завтра?
— Да, разумеется. Доброго вечера. Завершить разговор.
Монитор погас.
Игорь еще несколько минут смотрел в его потемневшее окно, а потом швырнул об пол миску, стоявшую возле гончарного круга.
Красно-рыжая вода нервными брызгами разлетелась по глянцевому белому покрытию.
***
Она и правда танцевала из рук вон плохо.
Игорь не знал, какое именно «тра-та-та» Нонка путала по ее собственному мнению, но из всех пятнадцати бабочек, изображавших радостный полет по цветочному лугу, Нонна выглядела единственной, по которой недавно проехался трактор. Она не чувствовала музыку, не вовремя делала выпады руками, кружилась в другую сторону.
Он ерзал на стуле, ловил на себе ее улыбающийся взгляд — и не мог не улыбнуться в ответ.
Наконец пытка закончилась. Девочки улетели за кулисы, и он, тяжело поднявшись со своего места, поплелся вслед за ними.
— Игорь Николаевич, вы видели? Вам понравилось? — бросилась Нонна ему навстречу, расталкивая остальных девчонок, тоже прихлынувших к любимому воспитателю.
— Девочки, вы молодцы! — заявил он с широкой улыбкой, по очереди касаясь каждой из прижавшихся к нему голов.
— Ну-ка быстренько в раздевалку! Освобождаем место для мальчиков! — прозвучал голос Тамары Львовны, и все косички с бантиками поплыли в коридор, кроме одной.
— Я танцевала ужасно? — спросила шепотом Нонка, безвольно свесив нашитые к узким рукавам кружевные крылья.
— Честно?
— Честно.
— Еще чуточку хуже, — признался Игорь.
— Ты поэтому грустный?
— Нет… После спортивного блока мне нужно будет с тобой поболтать, так что не убегай сразу в столовую?
Она вдруг засветилась, как лампочка, чмокнула Игоря в руку и унеслась сайгаком догонять своих.
Игорь замер, как вкопанный.
— Я идиот… — наконец простонал он еле слышно, ударяя себя ладонью по лбу. Щека нервно задергалась. Растирая ее кончиками пальцев, он повернулся к выходу, и буквально натолкнулся на Протасову.
Тамара Львовна выглядела довольной.
— Добрый день, Игорь Николаевич! Вы как-то неважно выглядите. Надеюсь, вы здоровы? — с фальшивой заботой в голосе поинтересовалась она.
— Вашими молитвами, — ответил Игорь, с вызовом поднимая на женщину мрачный взгляд. Но та только выше вздернула подбородок и, небрежно кивнув, деловито процокала мимо него своими высоченными острыми каблуками.
Поиграв желваками, он вернулся на свое зрительное место.
После танца мальчиков с деревянными саблями следовало показательное выступление по физической культуре.
Дети должны были один за другим подниматься на гимнастический стенд и под рукоплескания гостей демонстрировать свою гибкость и ловкость, добираясь до самой вершины и спускаясь вниз. Первой шла Нонка.
Тонкая, цепкая, как котенок, она без труда преодолевала препятствие за препятствием, пока не добралась до самого верха. И вдруг она выпрямилась, стоя на самом ребре доски.
Такого никто не планировал. В зале повисла тишина. Нонна взмахнула руками, словно балансируя, потом еще раз — и вдруг огромный тяжелый стенд покачнулся, и со скрипом начал крениться вниз. Нонка чуть соскользнула вниз, и цепляясь руками за кольца, тоненьким голоском вдруг закричала на весь зал.
— Па-паа! Папа!
— Здесь я! Держись! — прохрипел Игорь, перепрыгивая через головы сидевших на первом ряду людей. Одно мгновение — и он уже был под стендом.
— Держись крепко! Спрыгнешь, когда скажу! Слышишь меня?
— Да!
— Отцепи от стенда страховку!
— Не могу!
— Можешь! — прогремел в звенящей тишине зала решительный приказ Игоря.
Он подставил могучие плечи под кренящуюся махину, замедляя падение. Еще ниже, еще… Краем глаза он видел испуганного тренера, видел крепких мужчин, бегущих к нему из зала.
— Отцепила?
— Почти!
— Отцепила?!
— Да!
— Теперь прыгай и беги в сторону!
— Папа!
— Прыгай, сказал!
Она легко спрыгнула и отскочила, а Игорь услышал омерзительный хруст ломающихся костей.
Он рухнул на колени, мир качнулся перед глазами — но в это мгновение несколько пар крепких рук подхватили стенд, и кто-то вытолкнул его в сторону.
Десятки камер были направлены на Игоря. Он сидел на матах, весь бледный, а на шее у него висела рыдающая и трясущаяся, как осиновый лист, Нонка. Игорь морщился от боли, но не отстранился от нее. Действующей рукой он поглаживал девочку по волосам.
— Папа… Папочка, папа!
Нонну попытались увести, но она так завизжала, что воспитатели замялись и отступили.
— Оставьте ребенка! Она выбрала себе достойнейшего родителя! — крикнул кто-то из зала.
— Да, оставьте ребенка с отцом! — поддержали его еще несколько голосов.
Игорь поднял голову к трибунам, и увидел, как люди начали вставать со своих мест, послышались хлопки — и через несколько секунд уже весь зал требовательно аплодировал, выкрикивая слова поддержки.
Последним со своего места поднялся руководитель Социальной службы. С отсутствующим выражением лица он обернулся к трибунам и призывно поднял руки и начал что-то говорить, обращаясь прежде всего к журналистам.
И тут Игоря накрыла волна боли. Руки обвисли, как плети.
Нонка зарыдала еще сильней и вжалась в него всем своим щуплым тельцем.
— Ничего страшного, малыш. Все заживет, — проговорил он девочке и слабо улыбнулся. На арене появились медицинские роботы с передвижной кушеткой. Игорю помогли переместиться на нее и тут же сделали укол обезболивающего со снотворным.
Когда его увозили, Нонна бежала следом за каталкой, но ее уже никто не останавливал.
***
Председатель Социальной службы, его помощник и стар
