Оглавление

Благодарности

Я благодарю за помощь и содействие в создании книги СПБ РОО «Культурно-просветительский клуб «МИР» и лично его руководителя Тихомирову Г. П. за предоставленные возможности, материалы и информацию, использованные при работе над книгой.

Вместо эпиграфа

Может, в ратных полях

Мы до смерти друг с другом сражались,

Как мы строили мир, полный света и нашей любви,

Как мы были чисты и наивны.

Я был юн, ты — свежа и прекрасна!

В легком платье твоем шелестела листва…

Разлучив нас навеки и спрятав глубоко

Все то, что могло нам помочь отыскать

Те чувства: и верность, и нежность, и страсть,

Что мы только друг к другу питали,

От автора

История, рассказанная в этой книге, — наполовину плод моего пылкого воображения. А из чего она состоит на вторую половину, — решать только вам, дорогие читатели. Как знать, может, описываемые в ней события действительно имели место в каком-либо из миров нашей безграничной Вселенной. Но чтобы знать, где именно, давайте сверим наши с вами системы координат.

Представьте, что где-то далеко в открытом космосе есть огромные по своей массе и объему тела. Это несложно, ведь по заверениям астрономов, так оно и есть на самом деле. Но теперь давайте допустим, что у каждого такого объекта, несоизмеримо большого по сравнению с нами, есть сущность, свое сознание, свой собственный разум и воля. И каждое из этих разумных существ хочет взаимодействовать с другими, ему подобными, не только посредством гравитационных полей или запаздывающего на миллионы световых лет электромагнитного излучения, но и более телесно. Однако их масса и размер слишком велики, чтобы приблизиться друг к другу на расстояние физического контакта. И даже если чудом им удастся соприкоснуться, не уничтожив при этом друг друга, это взаимодействие будет точечным, ограниченным, совершенно неинформативным и, потому, бессмысленным.

И они устремляют свою мысль и сознание по тонкому, постепенно сужающемуся все больше лучу в определенную точку пространства, в которой сосредотачивается множество подобных лучей от их соседей по Вселенной. Соединяясь и пересекаясь друг с другом, они создают своего рода голограмму — физически проявленную реальность. В ней существует множество вариантов форм и видов взаимодействия, а с учетом неограниченного количества входящих потоков эта многовариантность стремится к бесконечности. Именно эта точка в пространстве и времени может быть условно названа «Миром».

Во избежание всеобщего хаоса и, в конечном счете, саморазрушения, многовариантностью взаимодействий необходимо управлять, структурировать ее и следить за выполнением принятых в данном конкретном мире законов. Поэтому вокруг Мира собираются ответственные управляющие, ассистенты и помощники. Вот некоторые из них.

Демиурги — это своего рода архитекторы-конструкторы, что проектируют и формируют Мир из имеющихся в наличии видов энергии и блоков информации.

Кураторы и Властители Кармы — следят за законностью действий одних сущностей по отношению к другим и блюдут исполнение Кармического Закона, согласно которому, все, что происходит в этом Мире, имеет свою причину и следствие.

Светлые, Темные и Срединники — отвечают за проявление и взаимодействие тех энергий, что в мире рожденных называют Белой, Черной и Срединной магией.

Вознесенные Учителя и Старейшины — наблюдатели, имеющие весомый опыт телесных воплощений и прошедшие множество вариантов физического взаимодействия.

Инквизиторы — следят за законностью и правомерностью действий на всех уровнях Вселенской Иерархии.

И, самое главное: Вы. Во всей этой системе координат Вы есть не что иное, как физическое проявление отдельно взятого луча в точке пространства и времени, что мы называем «планета Земля».

Добро пожаловать в наш Мир!

P.S.: Порой, я упоминаю реальные исторические события, и оттого может сложиться ложное впечатление, что все персонажи и истории этой книги существовали в действительности. В реальности же любые совпадения можно считать простой случайностью. И если у вас возникнет ощущение, что я говорю о ком-то из ваших друзей, родственников, просто знакомых, или даже о вас лично, — знайте: это всего лишь проявление психологического «эффекта переноса».

Глава 1. Взаперти

В очаге тихо потрескивает огонь, и сквозь закопченное стекло каминной дверцы можно увидеть, как языки пламени медленно, но верно поедают крупные куски напиленной кольцами древесины. При желании можно было бы унестись сознанием по межпространственным переходам и временным спиралям в то время и место, где раньше росли эти деревья, и увидеть, почему и как именно они попали под топоры лесорубов. Или даже копнуть глубже и, нырнув между инкарнациями, проследить всю историю воплощений этих поленьев от начала вплоть до сегодняшнего дня, где излучаемые ими свет и тепло согревают меня и черного кота, тихо мурлыкающего рядом. Возможно, в прошлом он сам дарил людям свою любовь вот так же, глядя на мир из-за каминного стекла, в первый и единственный раз в жизни, и благодаря этому теперь получил возможность самостоятельно решать, когда приходить и ластиться, а когда убегать поохотиться на трескучий мороз января. Интересно, чем он заслужил жизнь в тёплом уютном кресле у камина? И кем он родится потом?

С каждым новым воплощением: от одноклеточных — к камням и деревьям, от простейших — к млекопитающим, от грызунов — к хищникам и далее к человеку, у нас повышается количество степеней свободы, но с ними приходит и большая ответственность за свои действия, решения, слова и мысли. Среди нас есть люди, чья степень свободы настолько велика, что от их мыслей зависит будущее Земли, а ответственность до того огромна, что на их намерении, как на нитях, висят судьбы миров и вселенных, не говоря уже о том, что от их решений зависят жизни цивилизаций.

Ошибочно полагать, что подобными возможностями обладают только власть предержащие персоны, или те, кто за ними стоит. Это не так. Люди, раскрывшие в себе сверхспособности, вовсе не стремятся к власти или известности. Скажу больше: их безызвестность — гарантия их безопасности. И таких людей сейчас много. Скорее всего, если вы обратили внимание на эту книгу, вы — один из них.

Всматриваясь сквозь полумрак комнаты в книжные шкафы, расположенные вдоль стен библиотеки, я нахожу древние рукописи и свитки, выхватываю взглядом корешки книг, в которых, судя по названиям, встречаются упоминания о таких людях. Некоторые я узнаю, вспоминая, как сам писал их при тусклом свете лучины в стенах осажденного монастыря.

Пророки, предсказатели, ведуны и ведьмы, Жрецы и Маги, странники и служители культов древности, — мы все были гонимы захватчиками, прикрывавшимися церковью, какой бы она ни была на тот момент. Нас уничтожали и истребляли только потому, что мы знали Истину. Мы знали о своих способностях и возможностях. Знали, что эти, так называемые, сверхспособности не уникальны, и каждый рожденный человек имеет право использовать их на благо себя, своей семьи, своего дома и своего мира. Мы отказались забывать то, что нас вынуждали забыть под угрозой пыток и смерти. Нас жгли заживо и разрывали на части, лишали зрения и речи, замуровывали в стенах и сажали на колья. Ради нас изобрели дыбу и железную леди, испанский сапог и гильотину, но мы остались преданы своим знаниям. Мы уходили в горы и пустыни, объединялись в школы и ордена, основывали монастыри и поселения с тем, чтобы передать свои знания детям, а родившись вновь, — найти их в тайных символах, написанных нашими прадедами на иконах, или между строк в амбарных книгах отца, вспомнить Истину и продолжить бороться за наш Мир. За нашу Вселенную. Нашу Планету. Нашу Землю.

За всю историю, что сейчас помнит человечество, орденов было множество: Тамплиеры, Орден Меча и Розы, Мальтийский Орден, Орден Красной и Белой Розы… Со временем появлялись подражатели, названия становились всё более броскими и вызывающими, но за названиями не было ничего, кроме зависти и ненависти. Да, мы предвидели такой поворот событий, и истинное название Ордена с самого начала было тайной и не звучало нигде, кроме встреч на самых высоких уровнях Иерархии. Наша безызвестность — залог нашей безопасности, поэтому я расскажу вам современную историю Ордена, так и не раскрыв его названия.

Бывали времена благоденствия, когда нам удавалось отвоевать у захватчиков большую часть Планеты, но череда предательств каждый раз опрокидывала чашу весов, наши учения перевирались, и мы вновь уходили в подполье, начиная всё с начала. Нам приходилось приспосабливаться, чтобы нести свое знание в будущее.

В разное время Рыцарей Ордена вынуждали работать на себя магические спецслужбы и разведки практически всех стран Европы, и мы были вынуждены соглашаться, чтобы сохранить свою жизнь и свои знания. Не стала исключением и эта страна. Мировые войны, как и любые другие — были в большей степени магическим противостоянием, нежели состязанием в физическом превосходстве. Наш Мир был на грани уничтожения, и чтобы сохранить его, перед очередной войной в рождение пришли все, кто имел возможность и право влиять на судьбы мира. Отдав свои силы на противодействие магическим структурам Аненербе, практически все Рыцари Ордена погибли. А те, кто выжил, дали обещание найти и обучить вновь рожденных Воинов Света, но сделать это они могли только с ведома правительства, поскольку для обывателей магия уже давно была официально запрещена. Условия, поставленные тогда перед Рыцарями Ордена, были хуже пыток средневековья. С того момента каждый человек, обладавший сверхъестественными способностями, являлся собственностью государства, обучение таких людей было строго регламентировано, а сами они были обязаны работать на правительство. Иначе — смерть.

Ваша безызвестность — залог вашей жизни.

Поднявшись по ступеням деревянной резной стремянки, я стаскиваю с полки пачку прошитых листов и несу ее к столу. Открываю на последней странице и, в ожидании пока уляжется пыль, ловлю прыгающие в неровном свете керосиновой лампы буквы.

«Диктовки. Октябрь 56. Аз есмь Архангел Михаэль. Я пришел к вам сегодня, чтобы обрадовать, но и огорчить вас». Далее каллиграфический почерк переходит в быструю, но уверенную стенограмму: «Надежда есть. Не сейчас, но в ближайшую декаду родится человек, способный быть на грани миров всегда. Родится тот, кто способен вслед за собой провести по лезвию ножа ваш мир над пропастью, тем самым сохранив его. Он возродит Школу и Орден, приведя за собой и дав жизнь Рыцарям и Воинам Света, чьи силы и знания, потерянные и забытые, будут подняты им из глубин небытия и брошены в сражение во имя Света и Творца. Ибо, как гласит пророчество, этот Мир обретет надежду, когда мертвые встанут на защиту живых. Грядет буря, большая, чем та, что осталась за плечами. Расправьте свои крылья и начните поиски, смирившись с временными неудобствами, ибо цель стоит того. Найдите Предназначенного и вы дадите этому Миру шанс. Теперь о грустном. Это наша последняя встреча. Мы вынуждены отстраниться, но будем непрестанно наблюдать за вами и вернемся, когда это будет нужно, и возможно. Ищите и обучайте. Дайте своим потомкам надежду на будущее, как это делали ваши предки в темные времена. Прощайте.»

Октябрь 56-ого года… Самое позднее упоминание о Рыцарях Ордена. Вероятно, более свежие записи хранятся в библиотеках спецслужб, но к счастью, я там не был. Хотя, о чем это я? Записи с самыми поздними упоминаниями о них вы держите сейчас в своих руках!

Перелистывая страницы старых книг и вчитываясь в расплывающиеся под гнетом времени чернила слов, вы окунаетесь в события прошлого. Отрешившись от шума мегаполиса за окном, вы с упоением впитываете в себя истории о странниках и магах, о драконах и ведьмах, в тайне надеясь, или даже зная наверняка, что они более чем реальны. А теперь представьте, каково это, будучи свидетелем волшебства и магии в современном мире небоскребов и автострад, сделать обратное, — передать на бумаге то, что происходит на самом деле, не прослыв при этом сумасшедшим. Звучит рискованно, но я буду стараться.

Обмакнув перо в чернила и стараясь удержать дрожь в руках, я вывожу на бархатистой нетронутой поверхности страницы первую строку. Отпустив руку, я позволяю ей рисовать символы и знаки, и будто бы со стороны наблюдаю за грациозными и быстрыми движениями пера, которое огненным клинком рассекает волокна бумаги, оставляя за собой обугленные тлеющие края, что, разверзаясь в бездну, открывают проходы в пространства между мирами. Воздух дрожит и тает, гравитация возрастает до предела, вдавливая меня в кресло и приколачивая руки к столу. Огонь в камине шипит и злится, и вдруг яростно вспыхивает, обдав меня гулом и жаром ставшего зеленоватым пламени. Сквозь дребезжание стекол в створках книжных шкафов и наслоения параллельных пространств я успеваю краем глаза заметить, как мой испуганный кот, запрыгнув на каминную полку, опрокидывает хрустальную вазу, и та, нерешительно помедлив на краю, соскальзывает вниз…

Вспышка света.

Два солнца нежно согревают молодую планету, над океаном которой в воздухе парят лесистые острова, кажущиеся невесомыми из-за особенностей местной гравитации. На одном из них прямо сейчас свершается таинство — церемония венчания. Она стройна и прекрасна, Он — величественен и благороден, и ничто не в силах помешать их любви. Сливаясь губами в нежном поцелуе, они зарождают новую жизнь своей вселенной. Солнца разгораются ярче и с почтением расходятся в стороны, дабы сохранить баланс и не опалить своим жаром перья на эфирных крыльях влюбленных. Он шепчет ей в ушко: «Что бы ни случилось, я всегда буду рядом. Я буду верен тебе всегда. Клянусь!» И его возлюбленная одаряет его нежным взглядом. Они не знают, что на их новорожденный мир кто-то уже точит зуб…

Вспышка.

Молнии и гром. Шум ветра в ушах. Далекий прибой внизу истошно воет: «…тебе нет прощения… ты всё разрушил… предатель». Я, что есть сил, кричу против ветра, но он оставляет лишь хрип: «Я дал клятву, что всегда буду рядом, и я сдержу свое слово! Даже если я убил тебя! Я иду за тобой!» Мгновение полета. Глухой удар о камни. Соленые волны вспенили кровь.

Еще вспышка. И темнота… теперь только темнота…

— Где я?

— Ты в Хранилище.

— Давно?

— Все относительно.

— Я не чувствую своих ног! Я ранен?

— Ног!? Ха-ха! А что ты скажешь про руки? Очнись, дружище, ты мертв! Тебя привели сюда еще в начале прошлого планетарного цикла, и ты был невменяем. Всё орал о том, что всех порубишь на куски, и грозился добраться до Него самого, предварительно разделавшись со своими Кураторами, если тебя сейчас же не отпустят! Тебя еле угомонили, вколов лошадиную дозу снотворного.

— Я умер?..

— Ну, наконец-то ты стал мыслить логически! А то поначалу ты так буянил, что тебя поставили в самый конец очереди на рождение. Вот, кстати, и твой номерок. Просили передать, когда ты придешь в сознание…

Незнакомец сделал плавное движение в мою сторону, и в меня впечаталась светящаяся надпись с моими инициалами и номером. Странный номер. Таких я еще не видел. А вот парень (полагаю, что это парень) был мне смутно знаком… Где-то я его уже встречал. Вот только где?

— Знаешь, что странно? — подал голос мой сосед с другой стороны. — Его поставили аж за Левиафанами, Тифонами и Сциллой! Мало того, что очередь до них вообще никогда не доходит, так еще, судя по его номеру, если и придет его черед, то дело его сначала отправят на предварительное рассмотрение. А там — пройти все инстанции, чтобы тебе дали тело, практически нереально!

— Что же ты такого натворил? — вздохнул сосед сверху и, если бы у нас были тела, то обязательно покачал бы головой.

Тут я решил осмотреться и содрогнулся от увиденного: во все стороны, даже вверх и вниз, насколько хватало воображения, простирались стеллажи с капсулами, в которых хранились — иначе не скажешь — такие же души, как я и мои соседи. Я прислонился к тонкой пленке, отделявшей мою капсулу от внешнего пространства, и был отброшен назад мощным электрическим разрядом.

— Даже не пытайся! Только быстрее с ума сойдешь.

— Да я только посмотреть хотел!

— И этого они тоже не любят.

— Кто — они?

— Стражи.

— Ну, офигеть теперь! Здесь еще и стражи есть!?

— Если ты не в курсе, то ты в тюрьме, вообще-то. Причем, судя опять же по твоему номеру, ты здесь как особо опасный записан.

— Здесь какая-то ошибка! Мне нужно быть рядом с ней! Я должен идти! Мне нужно поговорить с начальником! Эй! Стражи! Мать Вашу! Кто здесь главный!?

Разряд электричества. Стенки капсулы заискрили и помутнели, став темными, как августовская ночь.

Да! Я еще помню, что такое Август.

Август. Какое вкусное слово! Так хочется снова произнести его вслух, а не просто подумать. Хочется снова ощутить прикосновение ласковых и нежных рук на волосах, когда любимая вынимает из них травинки после страстной ночи, проведенной на сеновале. Я почти вспомнил, как тогда было хорошо! Помню, как я провожал ее в опочивальню, как мы шли по брусчатке замковых улиц, прижимаясь друг к другу и закрываясь капюшонами, чтобы нас не узнали. Я с ужасом вспоминаю лицо ее отца, когда тот выяснил, что эту ночь его любимая дочь провела не только за пределами монастыря, но и в крепких мужских руках. Всё! Хватит! Стоп! Я не хочу больше! Прекратите! Но стены капсулы неумолимо продолжают показывать события прошлого, повторяя их с точностью до мельчайших деталей, прямо как в жизни, за исключением одного маленького нюанса: сейчас уже ничего нельзя изменить. И раз за разом просматривая на стенках капсулы этот эпизод одной из моих жизней, ту злополучную ночь, я взрываюсь от ярости и ненависти к самому себе. Как бы я хотел набраться тогда терпения и дождаться законного венчания! Ведь мы были предназначены друг для друга! Но почему меня не предупредили, что это настолько важно? Венчание? Ритуал? Посвящение в Хранители? Или мне говорили, но я не слушал? Не хотел слушать? После бесконечных просмотров, приступы гнева становятся всё глуше и короче, боль уходит, и я уже спокойно и даже отрешенно досматриваю до конца, ведь сейчас ничего уже нельзя изменить. Ничего. Изменить. Нельзя.

Вижу, как ее отец — Магистр Ордена — в исступлении рвет волосы на своей голове. Вижу, как она, заплаканная, просит о пощаде для нас обоих, но у него нет выбора, — он должен ее убить, чтобы она не досталась разъяренной толпе под окнами.

Вижу, как рыдаю на их могилах и царапаю переломанными пальцами холодный камень. Пытаюсь шептать выбитой летевшими в меня камнями челюстью, что люблю ее и когда-то давно, наверное, еще в другом мире, обещал ей, что всегда буду рядом. Не могу сказать, что нарушил обещание, но она погибла по моей вине.

Она должна была стать следующим Магистром и, возглавив Армии Воинов Света, освободить планету от мрака. Но я разрушил всё. Я — причина разгулявшегося террора Инквизиции. Прошу любить и жаловать! Хорошо еще, что сама планета уцелела, а не было как в прошлые разы — с Атлантидой, Гипербореей и Цивилизацией Майя! Да-да, там я тоже приложил руку…

Теперь понятно, почему я здесь. Четыре раза чуть ни уничтожил планету! Шутка ли!? Не специально, конечно, но кого это волнует? И это речь только про Землю. Остальные провальные Апокалипсисы мне уже не припоминают из-за срока давности… Действительно: особо опасный преступник рецидивист…

Сколько раз прокрутили передо мной все эти сцены, я не помню… может тысячи, может сотни тысяч раз или больше… Знаю лишь, что с каждым мгновением во мне росло неудержимое желание вернуться на Землю, прийти в рождение и быть рядом с той, кому поклялся когда-то в вечной верности, но предал тем, что слишком рьяно следовал своим клятвам. Только там, в рождении, я смогу изменить и исправить то, что натворил. На Земле все можно исправить! Я хочу родиться! Я стал одержим этой мыслью. Я хотел обратно на Землю, любыми способами, правдами и неправдами. Я Хочу Родиться! В плотном мире летели годы и десятилетия, а я жил только одной единственной идеей: Я! Хочу! Родиться!

— Эй, ты! — Страж прервал поток моих терзаний. — К тебе посетитель.

— Ну, здравствуй! — Ласковый, вкрадчивый голос, казалось, сотряс всё пространство моей тюрьмы.

Даже сквозь пленку капсулы я был ослеплен ее сияющими одеяниями и лучезарной улыбкой. Да, я не мог видеть ее глаз, но я узнал ее сразу же. Как обычно узнаешь свое отражение. Я помню ее, как самого себя.

— Что тебе нужно, Аксайя?

— О! Ты, как всегда, вежлив! Между прочим, я внесла за тебя залог и в очередной раз поручилась, что впредь ты будешь примерным Хранителем. Пойдем! Нужно привести тебя в порядок!

— Вот что меня удивляет и радует одновременно, так это то, что ты всегда меня находишь, как бы глубоко меня ни засунули! — ухмыльнулся я, недоверчиво проходя через стену Хранилища, ранее грозившую мне быть поджаренным.

— Мне может понадобиться твоя помощь. — Сухо отрезала Аксайя, немного нахмурившись.

Мы молча шли по гулким тоннелям и переходам, лишь изредка обмениваясь взглядами. Впрочем, в ее глазах было, как обычно, больше загадок, чем ответов.

— Ты знаешь, что ты был в самом конце очереди? — вдруг спросила она. — Если бы тебя и отправили в рождение, то только лет через семьсот, и не в самое приятное место. И, мягко говоря, не в самое здоровое тело.

— Как показывает опыт, меня, до того, как родиться окончательно, еще раз двадцать прокатили бы через аборт, десяток — через неудачные роды с летальным исходом, и еще пару раз, ну так, вдогонку, чтоб прочувствовать всю значимость момента — через внезапную младенческую смерть…

— Абсолютно верно… вот последнее нас как раз и интересует…

— Что ты хочешь этим сказать? Ты вновь решила вернуться к старому доброму убиению невинных младенцев? — усмехнулся я. — О! Да мы как раз в родильной палате!

— Оставь свои шуточки! Ты хочешь жить, или нет? На ближайшее тысячелетие нормального тела для тебя в смете все равно не числится. Все те, что могли бы быть свободны на данный момент — зарезервированы. Ну а те, что сдаются по дешевке в аренду — в них уже не по одному подселенцу. Тебе это надо? Да и незаконно это, ты же знаешь.

— Ну, а в роддом-то мы зачем пришли? Ведь, чтобы родиться, нужно идти через Гауф…

— Да-да… регистрация, справки, виза, путевой лист… Грядет Апокалипсис! У меня нет времени ждать! — раздраженно рявкнула Аксайя.

— Что!? Опять?

— Забудь! Смотри. Эта женщина должна вот-вот родить. У нее будет мальчик. В него готовится войти один из твоих соседей по Хранилищу, но в его путевом листе написано, что он должен умереть через полчаса после родов. У женщины же, судя по Книге ее Жизни, есть некоторая вариативность событий: кармический рисунок ее воплощений таков, что она может родить, как мертвого ребенка, так и здорового малыша. Этой лазейкой ты и воспользуешься, оставшись при этом в рамках Закона!

— Допустим. Что от меня требуется?

— Как только сердце мальчика остановится, ты подхватишь его Серебряную Нить Жизни, как свою собственную, и восстановишь пульс. Ты же Хранитель! Что, мне и этому тебя учить нужно?! Вот и всё. Тело по праву будет твоим! Живи, учись и развивайся! Ты найдешь меня, когда настанет время.

— Время…? — не успел я закончить вопрос, как остался один на один со своим новым потенциальным телом.

«Хм, такой маленький и неуклюжий. — Я невольно поморщился. — Это же еще лет семнадцать расти до хоть какой бы то ни было ловкости и способности постоять за себя! Ну, уж нет! Лучше свалить прямо сейчас, найти взрослого мужика и, подкравшись во сне, оглушить… а если он болен чем? Нет такого добра мне не надо… Но при виде младенца, меня снова передернуло. Определенно надо валить!»

— Да, кстати! Забыла сказать! — ее голос снова зазвучал в пространстве, как гром среди ясного неба. — Чтобы быть Хранителем в воплощении, тело тоже должно быть к этому готово. А другие варианты, насколько я знаю, тебя не устраивают. Так что, я бы не рекомендовала тебе сейчас заниматься самодеятельностью.

— Ну что, мамочка! Как поживает наш малыш? Какой здоровенький пухлячок! У-тю-тю! А взгляд-то какой осмысленный! Ой, а что это он на меня так смотрит? Аж мурашки по спине пробежали! А я что зашла-то? Ах да! Так малышка-то вашего проведать! А то анализы из лаборатории сейчас пришли, как бы вам сказать… неправильные какие-то анализы. Ну да ладно! Попутали они там, наверное, что-то… А как сыночка-то назовете?

— Алёша…

Звон разлетающегося по полу хрусталя возвращает меня к жизни. Все еще немного шумит в ушах, но я уже слышу, как маятник настенных часов ускоряет свой ход, постепенно восстанавливая общепринятый в этой реальности шаг секундной стрелки. Не привыкший к таким путешествиям кот шипит и жмется поближе к стенам, видимо не узнав меня.

Значит, Алёша… Знаю я одного Алексея…

Глава 2. Армия собирается

— …делаете неглубокий вдох и задерживаете воздух, — голос Наставника разлетался по залу вместе с мерным стуком метронома, — старайтесь постепенно, раз за разом, свести глубину дыхания к минимуму. Так вы научитесь дышать только верхними дыхательными путями, что сыграет вам на руку, если в бою вам пробьют легкие. Однако, все же основная ваша задача на сегодня — кожное дыхание: облегчает выведение токсинов при отравлении большинством известных ядов и увеличивает ваш личный энергопоток. Теперь медленно выдыхаем… Чувствуете, как приподнимаются волоски под воздействием выходящего из пор воздуха при выдохе через кожу? Отлично! Повторили последнее упражнение и начали заново!

Вот уже девять долгих минут десятилетняя девочка никого не видела и не слышала: ни Наставника, ни сидевших рядом таких же, как она, детей. Даже настойчивый звук метронома, казалось, медленно уплывал куда-то вдаль. Перед ее внутренним взором проносились неясные картины далекого прошлого, люди с мечами, в плащах и доспехах. Постепенно туман рассеялся, и изображение стало совершенно четким.

Перед ней бесшумно распахнулись огромные крепостные ворота, и она, зайдя внутрь, уверенно направилась к следующим, непринужденно побрякивая блестящими на солнце наручами и перекинутым через плечо поясом с набором новых метательных ножей, ни разу еще не вкусивших чьей-либо крови. На стройных ногах красовались кожаные ботфорты до середины бедра с металлическими набойками на мысках и пятках, и легкие кожаные штаны. Дополняли всю картину белоснежная рубаха, сливавшаяся с цветом ее слегка растрепанных волос, и огненные крылья, трепещущие золотистым отблеском за ее спиной. Стражи всех Врат давно знают ее в лицо и даже немного побаиваются, не скрывая этого, но… регламент, отчетность, процедура идентификации и верификация данных… в каждом новом рождении мы обязаны заново подтверждать свои Права. Да, постоянного пропуска сюда в этой жизни ей пока еще не оформили, так что приходится мириться… И так на всех тринадцати Вратах. И на входе в Библиотеку, и в Архив, и в читальный зал! Кто все это придумал? Будь он неладен! Наконец, добравшись до Смотрителя Архива, она с неподдельной усталостью в голосе выпалила:

— Мне нужны личные дела всех, кто принимал участие в ключевых моментах истории Земли. Всех, кто был свидетелем падений великих Империй и узрел закат Первой, Второй, Третьей и Четвертой Рас. Так же мне понадобятся имена тех, кто когда-либо предавал свой Путь и меня лично, осознанно и подсознательно, скрыто и явно, косвенно и напрямую, на протяжении всей истории Вселенной. Ах да! Эти мне нужны отдельно и максимально подробно. — Она протянула Смотрителю вынутый из-за пазухи небольшой свиток.

— А вот их дела как раз вчера определили на растопку, — мельком взглянув на список, Смотритель кивнул головой в сторону камина. — Поговаривают, они безнадежны и уже направлены в Распыл!

— Именно поэтому они мне и нужны! Выполняй! — раздраженно сказала она, дотянувшись через стойку к самому его уху.

Она направилась в центр главного зала Библиотеки сквозь вихрь урагана, что зародился, как только Смотритель приступил к исполнению ее запроса. Неуловимые потоки энергий раскручивались всё быстрее и быстрее, становясь все плотнее и насыщеннее. Они выхватывали с книжных полок нужные ей папки и свитки, складывая их в ровные стопки на массивном дубовом столе в центре зала. Ловким движением она выхватила из потока заинтересовавшую ее Книгу чьей-то Жизни и, вскользь пролистав на ходу, вновь отпустила в головокружительный полет. Всё стихло в мгновение ока, как только она, расположившись поудобнее в уютном кресле, выполненном в колониальном стиле, коснулась стола. Отдельной папкой на нем лежали дела тех, кто чаще остальных спасал ее жизнь, но, порой, и причинял боль нестерпимее, чем кто-либо.

Сотни тысяч жизней и судеб на одном столе, как на ладони.

— Так, кто тут у нас? — поинтересовалась она вслух. — Участники восстания Желтых Повязок 204-го года в Китае… Помню, как меня тогда предал один из генералов, подкупив придворных. Подмешали мне какую-то дрянь! Видимо, с тех пор я и ненавижу яды…

Прикасаясь взглядом к каждой стопке бумаг, она видела перед своим внутренним взором все события, до мельчайших подробностей, что связывали эти души с ней самой прочной связью, что когда-либо существовала в природе — связью Кармической. Они все были соединены друг с другом непоколебимым Законом Причины и Следствия, который, помимо прочего, гласит, что «неверно принятое единожды решение обязует участника ситуации проходить соответствующий урок в последующих рождениях до тех пор, пока тот не будет усвоен полностью и совершенно».

— Ну, что же, вы предали меня тогда — надеюсь, в этот раз вы сдержите свои обеты… — прошептала она, будто обращаясь к безмолвным бумагам на столе.

Перед ней пролетали яркие картины воспоминаний прошлого, навеянные просмотренными документами. Культ Солнцепоклонников времен расцвета Гипербореи и предательство жрецов, посчитавших, что они знают Истину лучше, чем посланники Творца. Они сообщили обывателям, что «то существо с огненными крыльями», которому они поклонялись на протяжении тысяч лет, и которое за умеренную плату в виде пары корзин цветов, фруктов, овощей и молока обеспечивало их всем необходимым для счастливой жизни, не существует! Оно всего лишь выдумка! Миф! Они решили, что лучше поклоняться богам завоевателей, принося им в кровавые жертвы невинных юношей и дев. Лучше держать все население в страхе, подчинив их своей власти. Они обрушили ее Дольмен, уничтожив ее тело. Последствием такого предательства было то, что равновесие сил на планете было безвозвратно утеряно, сместилась ось вращения Земли, и одна из наиболее развитых цивилизаций в истории канула в Лету, исчезнув под натиском сдвинувшихся ледников.

Пески аравийских пустынь и крах Шумерской цивилизации… Плодородные почвы южноамериканских джунглей и золотые города, утопленные в Майянской крови пришельцами на кораблях с востока… Кровь Иисуса, расплескавшаяся до последней капли из разбитого Священного Грааля, и, как следствие, разгул «священной инквизиции», стерший с лица Земли последних, кто тогда еще пытался бороться за Свет… Ожесточенная борьба сторонников техногенной ветви развития против приверженцев эволюционного роста энергетических способностей человека, поглотившая целый континент и переросшая в ядерную зиму по всей планете… Шедшие по головам тираны и диктаторы, поглощавшие по своей прихоти целые звездные системы и галактики, желая обогатиться за чужой счет… Бесконечное противостояние инопланетным экспансиям…

Вот и сейчас ее призвали в рождение, чтобы снова сохранить Землю и уберечь человечество от исчезновения. Она — Предназначенная, и этим всё сказано. Ее предупредили только, что будет, как обычно, нелегко, и добавили, что на Земле ее найдут свои и помогут все вспомнить. Вот и весь инструктаж! А пока ей нужно собрать свою Армию.

— Да, знакомые всё лица, — с грустью усмехнулась она. — Ну, что же, теперь — в Совет. А то меня уже заждались.

Она провела рукой по воздуху, очертив вокруг себя полукруг. Стены Архива расступились, растаяв в пространстве, как утренний туман на солнце, и на месте книжных шкафов, уходивших под потолок, проявились ступени амфитеатра, разделенного на секторы. От арены, на которой вдруг из ниоткуда материализовался внушительных размеров письменный стол с кипами бумаг, во все стороны расходились вверх ряды сидений с многоликой аудиторией представителей иерархических структур всевозможных миров, вселенных, пространств, подпространств и бесчисленных измерений. Все они интересовались дальнейшей судьбой небольшой планеты под названием Земля и на протяжении уже очень долгого времени следили за происходящими на ней событиями.

— Я вновь приветствую Вселенский Совет Иерархий! — ее звучный голос долетел до самых отдаленных рядов. — В ответ на Ваш вопрос, озвученный на прошлом заседании, отвечаю: для прохождения очередной точки Апокалипсиса и проведения работ по сохранению человеческой цивилизации с бескризисным ее переходом из Пятой Расы в Шестую, а также для проведения сопутствующих работ я выбираю эти кандидатуры. — Ее ладонь плавно опустилась на отполированную до зеркального блеска крышку стола рядом со стопками бумаг.

— Вы уверены? — чей-то смущенный голос донесся из сектора представителей Совета Магов, а по амфитеатру пробежал и замер гул изумленных голосов.

— Мы настоятельно рекомендуем Вам одуматься и выбрать себе в помощь более подготовленных и сильных воинов! — поднялись со своих мест Старейшины. — Сущности, о рождении которых Вы сейчас ходатайствуете, судя по нашим записям, буквально покидали поле боя в самый неподходящий момент, в ключевые моменты сражений!

— Нельзя доверять такие ответственные поручения, как сохранение Планеты, существам столь непостоянным и способным предать! — донеслось со стороны Совета Инквизиторов.

— Поддерживаю! Им нельзя верить! — не удержался кто-то, в эмоциональном всплеске срываясь на крик.

— Возьмите лучше моих берсерков! Выносливые, сильные существа! Не задают лишних вопросов и не заморачиваются борьбой за идею. Кормить вовремя и не давать просиживать без дела — вот и весь секрет! И ни у кого не будет армии, способной сравниться с ними по силе и отсутствию лишних мыслей в голове! — предложил какой-то лоснящийся ящер, видимо из Рептилоидов.

— Протестую! — раздалось со стороны Срединников. — Земля — свободная планета, и ее судьба должна решаться, исходя из волеизъявления всех ее жителей. Поэтому создавать армию из существ, способных только есть, драться и размножаться, как минимум, неразумно!

— Ну, это мы еще посмотрим! — прошипел в ответ Рептилоид.

— Соблюдать тишину! — прервали разгоравшийся спор Старейшины. — Может, вы все-таки дадите хоть слово сказать человеку?

— Человеческий разум подобен вирусу, и это давно известно, — задумчиво отметил представитель Совета Архангелов. — Те, кто когда-то рождался в человеческом теле, отчасти утратили логичность и ясность мыслей, и причины их поступков нам, мягко говоря, непонятны. Но всё же, хочется верить, что наша избранница, на которую возлагаются большие надежды, сможет объяснить нам в доступной форме, почему ее выбор пал именно на эти души. Прошу Вас!

— Я бы не стала утверждать, что я человек. — Уголок ее рта подернулся в саркастической усмешке, обнажив на долю секунды кончик белоснежного клыка. — Если вы внимательно изучали Историю, вы помните один из самых первых Апокалипсисов, когда Земля должна была погибнуть в пекле Араксиса — голубого гиганта, решившего подчинить своей власти сначала близлежащие галактики, а затем и половину вселенной. Тогда я спасла эту планету, изменив траекторию движения своей и откинув Землю далеко за пределы гравитационного поля звезды. Вы должны помнить и окутавший Вас всех ужас, когда после столкновения моей планеты Тейя с Землей, мы в облаке пепла и гари кубарем летели через миры и галактики на другой край вселенной, ища надежду на спасение. И мне до сих пор интересно, чего вы боялись больше? Того что погибнет Земля, или того, что мы заодно разнесем в клочья все ваши миры? Но мы выжили, умудрившись увернуться даже от скопления Черных Дыр в 29-ом секторе. И что самое главное: каким-то чудом выжило человечество! Но что вы тогда сказали? Вы рассудили, что я нарушила Закон! Население Земли, видите ли, хотело сдохнуть! А я им помешала! Я предала Творца, нарушив Волю Человека, и уничтожила собственную планету, предав себя. Я очень хорошо помню свое предательство, и эта память позволяет мне не совершать более подобных ошибок.

— То есть, Вы полагаете, что выбранные вами души вспомнят о своих ошибках прошлого и не совершат их снова?

— Единственное, что я знаю точно, так это то, что предлагаемые Вами кандидатуры идеальных, выносливых, сильных и бесстрашных воинов, ни разу не рождавшихся на Земле, попав в условия Свободы Воли и Выбора, определенно совершат все, что только можно совершить. Ошибутся везде, где только можно ошибиться. Предадут при самых непредвиденных обстоятельствах и наступят, как говорят на Земле, на все грабли. А провокаций в этот раз будет много! Ведь так? — она многозначительно покосилась в сторону хранивших молчание Темных. — В то время как у отобранных мной кандидатов все же есть шанс не оступиться.

— Прошу принять во внимание тот факт, что Сосуд Кармы большинства этих сущностей переполнен, и они уже не имеют права на рождение. Рассматривается вопрос об их распылении на элементарные частицы и использования их, как строительного материала для новых структур. Они практически уже мертвы! Истинная Смерть — окончательная и бесповоротная!

— А не Ваши ли Пророки, уважаемый Гавриил, говорили о том, что, я цитирую: «когда мертвые встанут на защиту живых, Земля обретет надежду»? Не об этих ли временах они пророчат вот уже лет пятьсот? То-то же!

— А вы не думали, как поведут себя преступники, выпущенные на волю? Им же, по сути, нечего терять! — возмутились в Совете Светлых.

— Мир жесток, но справедлив. — Вступились за нее в Совете Вознесенных Учителей. — Будьте реалистами! В жизни она встретит далеко не всех, кого сейчас хочет призвать в рождение. Кто-то решит сдаться, как только родится, и, отказавшись принимать предложенные условия, вернется обратно. Кто-то струсит и не захочет брать на себя ответственность за судьбу планеты и будет тихо вести свое домашнее хозяйство. Ну, как сможет, так и будет… А кто-то испугается, как только при встрече с Предназначенной соприкоснется с тонкой гранью, отделяющей его иллюзорный мир материи от Истинной Реальности. И лишь немногие осознают все возложенные на них надежды. Не забывайте, что тело взрослеет довольно долго, и большинство людей за это время забывает, зачем они родились! В любом случае, они получат тела только после полного ознакомления с Условиями и задачами рождения, а возможность кардинально влиять на судьбы Мира — и то, только после подписания письменного заявления и подтверждения своего согласия уже на физическом плане. Мы можем порекомендовать тебе, брать таких нашедших тебя новобранцев под свою личную ответственность, как это делали все Учителя, начиная с Мастера Иисуса. Мы настаиваем.

— Принимается! — одобрили Старейшины. — Кто против, выскажитесь сейчас!

«Что же, обратного пути нет», — вздохнула она и внимательно осмотрела весь зал. Угольно-черные и кроваво-красные, серебристые и белоснежные капюшоны, почти полностью закрывавшие лица. Кованые оголовья и наручи, сжатые в кулаки когтистые лапы и не моргающие глаза с вертикальными зрачками. Радужные туники и тяжелые доспехи рыцарей. Крылья всех мастей: кожистые, огненные, воздушные, покрытые металлической чешуей и перьями всех цветов и размеров. Некоторые существа проявлялись лишь в виде светящихся или наоборот поглощающих свет энергетических сгустков и лучей, спускавшихся откуда-то сверху и исчезавших из вида где-то внизу. Мантикоры, Сфинксы, Валькирии, Метаморфы, Ангелы и Демоны… У неискушенного наблюдателя наверняка закружилась бы голова от увиденного, но на заседания Совета Иерархий уровня Вселенной редко допускают новичков. Только в исключительных случаях и тогда все вынуждены вести себя поскромнее, чтобы тот не потерял сознания от страха.

Все замерли в ожидании окончательного решения и будто не могли задать какой-то очень важный, но ускользавший от их внимания вопрос. Она умеет отвести глаза и мысли. Дело в том, что и на менее сложные задания никого никогда не отправляли в одиночку, а тут у всех будто память отшибло…

— Ну, раз мы всё обсудили, я, с вашего позволения, начну. — Пробурчала она себе под нос и, повысив голос, продолжила. — Я, Тейя Аксайя, действуя во имя Творца и Света, для возрождения Ордена и Учения отправляю в рождение все души, указанные в делах, предоставленных на рассмотрение Совету Иерархий! Прошу представителей соответствующих инстанций обеспечить их доставку в целости и сохранности до согласованного ранее места назначения.

Привычное движение рук, и листок за листком стопки бумаг стали исчезать, распределяясь по своим Кураторам. Схватив ту самую особую папку, она едва успела спрыгнуть с растворившегося в воздухе стола, на который присела, наблюдая за перебранкой в Совете.

— А вы подумали о собственной безопасности? — Произнес вкрадчивый голос прямо над ее ухом. Аксайя аж подпрыгнула от неожиданности, не увидев никого рядом. И только блик ее собственного отражения на мгновение выдал зеркальные доспехи представителя Совета Хранителей.

— Да-а… — протянула она, опешив от собственной невнимательности. — Хочу довести до сведения Совета, что раз уж вы наверняка откажетесь посылать меня в рождение без охраны, я подобрала список Хранителей, которых я, возможно, хотела бы видеть за своей спиной. Их я проведу в рождение сама. Благодарю и прощаюсь! — сделав шаг назад с небольшим поклоном в сторону Старейшин, она поскорее исчезла, пока они не решили увеличить круг ее и без того обширных обязанностей.

— Какая дерзость! — возмутились Светлые.

— Ничего… вводных данных пока достаточно, а дополнительные сведения мы передадим ей по ходу развития событий. Видя всю картину целиком, она могла и не согласиться. — Успокоили их Архангелы.

— Она? И не согласится? Она давно могла бы сидеть здесь среди нас и, наблюдая со стороны за жизнью планеты, изредка давать советы и напутствия через посредников — медиумов! Но Тейя не может остаться в стороне, когда беда грозит самому дорогому и любимому детищу Творца, невообразимой красоты творению, превосходящему по своему значению любые другие миры, вселенные и планеты. Поэтому из раза в раз она идет в бой, рождаясь на Земле, ибо только рожденный может всё изменить. Это ее Право. Ее воля. Ее выбор. Она не может иначе. — Поставил точку в заседании Совет Вознесенных Учителей.

Выйдя из здания Библиотеки, Аксайя оказалась на вымощенной перламутровыми булыжниками улице, залитой ровным светом золотистого неба. Через дорогу располагалось здание Суда, в котором только что проходило заседание Совета Иерархий, а вдоль по улице простиралась череда административных зданий, в которых сейчас уже начинали оформляться все необходимые документы для рождения новобранцев.

— Интересно, долго они еще там будут препираться?

Ей дали три дня на подготовку. Первый уже подходил к концу, а сделать нужно было еще очень и очень много. И главное на данный момент — собраться с мыслями. Поэтому она, свернув в тенистый переулок, шла в поисках какого-нибудь кафе, где можно было бы присесть и, удобно устроившись за чашечкой чего-нибудь тонизирующего, спокойно всё обдумать. Заказав кружку шоколадного кофе, сваренного на заварке черного чая, Тейя села в просторное плетеное кресло на открытой веранде с видом на башни старого города, возвышавшихся в просвете небольшого сквера между домами, и погрузилась в чтение взятых из Архива документов.

«Араксис. …служил солдатом в войне за независимость Галактики Аййироона в конце Первой Эпохи… в ходе успешных операций по зачистке территорий от повстанцев дослужился до звания Генерала и, в конечном счете, был награжден Звездой своего имени за сохранение жизни на планетах звездных систем Гирон, Астей-эл, Криан и Делгор… в качестве поощрения, во владение Араксису были переданы перспективные с точки зрения развития разума, высших телесных и плазменных форм жизни планеты Карсфрагх, Даэйрон и Антейира-С, а также несколько малых планет для калибровки… выступая на Совете после окончательного падения Империи Эхргаэта в конце Второй Эпохи, заявил, что его заслуги недооценены и занижены, за что получил выговор от Старейшин с просьбой усмирить свою гордыню… было назначено наказание в виде временного отчуждения населенных планет его системы… в ходе разразившейся перепалки были убиты трое Демиургов, ранен один из Инквизиторов, остальные получили незначительные ожоги и повреждения… Араксис объявил Совету войну и скрылся… объявлен в розыск… Стражи, направленные в Систему Араксис, чтобы конвоировать его в галактическую тюрьму, с задания не вернулись… уничтожил все свои планеты, поглотив их, продолжая набирать массу и гравитацию, захватывая близлежащие пространства…»

— На самом деле все было несколько иначе… Но Историю пишет тот, кто ее пишет. Благодарю, у вас здесь очень уютно! — Тейя одарила улыбкой девушку, принесшую ей дымящуюся густым паром кружку, на что та смущенно улыбнулась в ответ.

«…как только ситуация обрела черты катастрофы вселенского масштаба, Советом была предпринята попытка уничтожить Араксиса, но она провалилась из-за его аномальной энергоемкости: все посланные заряды были полностью им поглощены. Под удар попали почти все значимые для эволюции объекты, молодые миры и экспериментальные планеты… стало известно, что одной из основных целей Араксиса является Земля, как одно из немногих пространств, которому покровительствует сам Создатель… представитель Творца на экстренном заседании Совета озвучил Его Высокое Решение: изолировать во времени и пространстве звезду и иные причастные к ней территории, и направить Араксиса на Землю для прохождения обучения и смирения гордыни… принятие любых последующих решений по этому делу возможно только после прохождения полного курса обучения… приговор окончательный, обжалованию не подлежит…»

— Да, все-таки против Творца не попрешь! — вздохнула Тейя. — И угораздило же меня вмешаться за мгновение до!.. Ведь знала же, что Он всё держит под контролем! Нет! Выпендриться решила! Сделать всё по-своему… Тоже гордыня… Занималась бы сейчас своей планетой, горя бы не знала… А чашки у них здесь большие, удобные…

— Тейя! Здравствуй! Давно не виделись! — чей-то запыхавшийся голос вывел ее из легкой задумчивости.

— Здравствуй, Гипперион. — Она подняла глаза на рослого бородатого мужчину, машинально закрыв бумаги рукавом. — Ты куда-то спешишь?

— Да, в Совет вызывают по какому-то срочному делу… Не знаешь, что у них там случилось?

— Не представляю! — съязвила Тейя, многозначительно поведя бровью. — Но думаю, ты сам все скоро выяснишь. Передавай привет!

— Ладно, вижу, ты занята… как-нибудь в другой раз посидим, поговорим… Да и нельзя мне опаздывать!

— Беги-беги… — задумчиво прошептала она вслед удалявшемуся по переулку силуэту. — Похоже, в Совете решили подстраховаться и посылают не только меня. Видимо будет что-то действительно очень серьезное. Главное, чтобы мы были на одной стороне… Продолжим…

«Тайрис. …Демиург третьего класса, с отличием окончил Высшую Академию Трансмутационного Мастерства… участвовал в тайных операциях на Запретных Уровнях Мироздания… благодаря знаниям и высокому уровню подготовки возвращал всех своих подчиненных домой живыми… был представлен к награде за содействие в борьбе с проявлениями угроз безопасности Целостности Вселенной, за проявленное мастерство при проведении операций, результатом которых стала капитуляция Империи Эхргаэта, в ходе которых скрывал наступление армий Совета, имитируя их активность в параллельных пространствах, награжден Туманностью своего имени и переведен в ранг Учителей… предпочитал уделять больше внимания подготовке мастеров специальных боевых подразделений для участия в возможных секретных операциях, несмотря на отсутствие явной необходимости, нежели развитию своих способностей как Демиурга, чем беспредельно расстраивал Совет… вследствие многократных попыток Совета убедить его в необходимости эволюционной работы с Туманностью, им было совершено нижеследующее: полностью соединившись со своей Туманностью, Тайрис расформировал ее на нейтрино и внедрился в каждый атом доступной его сознанию вселенной, заполнив, таким образом, собой все уровни, находящиеся по своей иерархии ниже ступени Вознесенных Учителей, тем самым подменив Творца для всех, кто по своему уровню развития не был способен распознать подлог… существование Мироздания стало под угрозой…»

— Влип он после этого, наверное, по полной! — вздохнула Тейя, сделав еще один глоток обжигающего напитка. — Да, так и есть…

«… из-за особой тяжести преступления, для Тайрис была сразу же назначена высшая мера наказания — Распыл. Однако, поскольку для того, чтобы привести приговор в исполнение, осужденного нужно было сначала собрать воедино, решили, что для такого непокорного создания наилучшим наказанием будет неведомая ему прежде свобода — Свобода Выбора и Воли. Совместив необходимое с полезным, Тайрис распределили в Школу Демиургов — на Землю…»

— Кто же мог подумать, что вы все у меня такие талантливые!? — чуть не рассмеялась Тейя и продолжила чтение.

— Как думаешь, твоя дочь присоединится к тебе в этой битве? — придвинув стул за ее столик, к ней подсел человек в необычной для этих мест одежде: кроссовки, джинсы, легкий желтый свитер.

— Это пусть она сама решает. У нее же еще есть право решать? Ведь так, Гавриил?

— Боже, как официально! Это в Совете да на иконах я Гавриил, а ты можешь звать меня просто Локи. — Шутливо-заигрывающим тоном пропел молодой человек, улыбнувшись и отпив из ее кружки. — Кто здесь у тебя? Тайрис, Араксис, Грейн, Хастор… Подобрала уже кого-нибудь для Гексайи?

— Не твое дело! Она выберет сама! Я, в отличие от Вас, всегда даю выбор. — Придя в ярость от такой бесцеремонности, Тейя выхватила из его рук листы потрепанных архивных документов и раздраженно направилась к выходу. — Всего хорошего, Гавриил!

Она быстро шла по узкой улочке по направлению к площади, продумывая свои дальнейшие действия: «Нужно заглянуть в Гауф и уточнить предполагаемое место и время моего рождения, затем выяснить, где именно сейчас находятся души Хранителей, забрать их оттуда и, проведя каждого по Временной Спирали, отправить в рождение в нужное время и в нужное место… потом — домой, умыться, переодеться, собрать вещи и документы… Пора.»

Выйдя на площадь, Тейя Аксайя расправила свои огненные, переливающиеся оттенками радуг всех миров под внезапно начавшимся дождем, крылья. «Странно», — подумала она, — «здесь никогда раньше не было дождя…» Однако она явственно чувствовала на своем лице капли живительной влаги. «Дыши. Только не забывай дышать!» — звучали в ее голове непонятно к чему относившиеся слова. Он стряхнула с себя сумбурные мысли и, обдав жаром своих крыльев невольных свидетелей происходящего, взмахнула ими и взмыла ввысь, моментально превратившись в точку, а затем и вовсе скрывшись из вида.

— Дыши! Не забывай дышать! — твердил Наставник, периодически опрыскивая набранной в рот водой юное личико ученицы пятого класса и делая ей непрямой массаж сердца, заставляя его биться.

— Что случилось? В чем дело? — подбежали наставники из соседних аудиторий.

— Она просто перестала дышать! Хорошо, что заметили!

— Умыться! Вещи! В Гауф! — задыхаясь кашлем, простонала девочка.

— Что ты видела?! Что!? Где ты была!? — приподнимая ее голову за затылок, твердил Наставник. — Смотри на меня! Отвечай! Сейчас же! Что ты видела!?

Но она только молча качала головой, тяжело дыша и вглядываясь в его испуганные глаза, будто сама искала в них ответы на все эти вдруг свалившиеся на нее вопросы.

— Господи! Спасибо Тебе! Мы нашли ее!

Глава 3. Предназначенная

Босая и почти нагая, в тонком полупрозрачном саване, более похожем на кокон из плотной паутины, она шла по крышам вагонов поезда Вильнюс — Ленинград, аккуратно балансируя на скользких краях и переступая через воздуховоды вентиляционных шахт. Холодный ветер трепал невесомые волосы, донося до нее горячий воздух от паровоза вперемешку с дымом, сажей и не успевавшими прогореть частицами угля, который помощник машиниста безостановочно закидывал в топку, ускоряя состав, чтобы как можно скорее прибыть в Даугавпилс, где их уже ждала машина скорой помощи. Минут десять назад в кабину ворвался проводник и, задыхаясь от бега, сообщил, что у одной из пассажирок, возможно, начинаются роды, и что ее муж их всех на куски порвет, если не будет сделано всего, что только возможно, чтобы ребенок родился целым и невредимым. И пока проводник, весь вымазанный в угольной пыли, пробирался по узким коридорам вагонов обратно к роженице, чтобы узнать, чем он еще может помочь, вокруг поезда происходили события, которые не то, чтобы сложно описать, в них очень сложно поверить, не увидев своими глазами.

Сгибая и ломая деревья, поднимая ураганный ветер и срывая с ветвей только начинавшую желтеть листву, по лесу вдоль железной дороги летели, шелестя черными крыльями, разношерстные демоны и падшие ангелы всех мастей и рангов, уничтожая и выжигая своим кислотным дыханием всё живое на своем пути. Вслед за поездом ползли, бежали, летели и ковыляли обглоданные и побитые жизнью умертвия и нежить рангом помладше. Они с завываниями и клекотом оборванных связок, с булькающими звуками давно прогнивших легких скользили вдоль рельсов, перепрыгивая по шпалам, цепляясь за ручки дверей своими костлявыми пальцами и наматываясь вязкой слизью на колеса вагонов. Она — их единственная цель, их жертва, и каждый из них, без исключения, был готов растерзать друг друга, чтобы добраться до нее первым. Кому-то было нужно ее тело, как физическая оболочка, а кто-то хотел завладеть всей силой и мощью ее души. Посреди этого хаоса и тьмы ярким белоснежным пятном выделялась она, Аксайя, безоружная и спокойно шедшая по крыше поезда к нужному ей вагону. Вплотную друг к другу, вдоль всего состава летели все те, кто ждал ее рождения — Архангелы и местные Божества, духи леса и элементали Стихий, Рыцари Ордена, погибшие и живущие. Даже ее собственные будущие родители, сами того не осознавая, были здесь, рядом с ней, закрывая ее своими крыльями и откидывая прочь всякого, кто посягал на их дитя. Внимательный наблюдатель, мог заметить, как тусклый свет вагонных окон выхватывал из ночной темноты картины драки; как каждый, кто высовывался из окружавшей поезд непроглядной тьмы, лишившись крыла или хвоста под острыми лезвиями архангельских мечей, без промедлений отправлялся туда, откуда пришел — в самые глубины того, что люди называют Адом.

Одному из них удалось прокрасться через приоткрытую дверь, и он уже полз, скрываемый темным густым туманом в полумраке спящего вагона к заветной двери, за которой молодой человек, окончивший курсы фельдшеров — единственный врач в поезде — с дрожащими руками готовился принимать первые в его жизни роды. Существо хотело заполучить тело еще до рождения, и, свисая над роженицей с верхней полки, тянуло свои склизкие кривые руки к ее животу, стараясь ухватиться за маленькие детские ножки.

Мощный луч фонаря разрезал мглу перед паровозом, прокладывая и расчищая путь, с шипением обжигая не успевших расступиться пред ним демонов. Но одному все же удалось увернуться, и он, исполнив фигуру высшего пилотажа, нырнул под днище паровоза, лишившись пучка длинных, черных, как смоль, перьев. Цепляясь когтистыми лапами за патрубки и шланги, вырывая их с корнем, он полз между колесами вагонов, обдирая о шпалы свои крылья и спину до костей. Но он знал: оно того стоит! Через мгновение он возник прямо перед Аксайей, и все в ужасе замерли, не решаясь что-либо предпринять. Да и что они могли сделать? Он был так близко, что она чувствовала его дыхание на своем лице. Видела, как раздувались от возбуждения его ноздри, когда он втягивал в себя воздух, стараясь понять, та ли она, кто ему нужен; как бегали его черные глаза с кроваво-красными вертикальными зрачками, будто он сам еще не верил в свою удачу. Но было уже поздно. Аксайя сделала шаг навстречу и мгновенно растворилась в воздухе, пройдя сквозь крышу вагона вниз — в купе, где тотчас же столкнулась лицом к лицу с новым непредвиденным препятствием: нежить мертвой хваткой вцепилась в беззащитное детское тельце и, извиваясь, прилагала все усилия, чтобы привести его в негодность, изуродовать до несовместимости с жизнью.

Сломанные ногти на пальцах роженицы впились в кожаную обивку сиденья, и под стук колес и свист ураганного ветра, в нестерпимой боли крика матери, на руках фельдшера безжизненно повисло маленькое обмякшее тело младенца. В тщетных попытках заставить ребенка дышать, никто не замечал ту ожесточенную битву, что шла внутри. Она продолжалась несколько долгих секунд, но от нее зависело все. Жизнь и смерть. Один на один с нежитью, которой больше нечего было терять. Тощие пальцы, завладев ее ногами, тянулись дальше по позвоночнику, чтобы полностью забрать ее себе, и Аксайе стоило немалых усилий, чтобы откинуть прочь вцепившегося в нее непрошеного гостя. И только когда ей это удалось, весь вагон с облегчением наполнился первым криком новорожденного младенца.

Свершилось слияние души и тела, и теперь никто не мог претендовать ни на одну из этих составляющих человека. Умертвиям пришлось довольствоваться останками туловища слишком резвого крылатого демона, обезглавленного Архангелом Михаилом сразу же, как только Аксайя появилась на свет. Они вмиг растерзали его гигантскую тушу, растащив по канавам и лесным оврагам, не оставив ни следа, и только несколько километров просек с поваленными деревьями и выжженная трава вдоль полотна железной дороги напоминали о ночной погоне.

Мелкий бес был более удачлив: он успел-таки покалечить тело, и девочка родилась с серьезной травмой — вывихом тазобедренных суставов — которая вынудила ее пройти первый в своей жизни урок терпения — провести год в специальной распорке-бандаже, чтобы ее пока еще мягкие кости смогли укрепиться на своих местах. А терпения в этой жизни ей понадобится еще очень и очень много.

Пойдя в первый класс, Гайва — так родители назвали девочку — стала понимать, что все остальные люди видят мир абсолютно иначе, — не так, как она. Никто из ее друзей не видел и даже не ощущал мерцающего разноцветного ореола ауры рядом с физическими телами плотного мира, и тем более не имели возможности общаться с представителями мира тонкого и иных пространств. Иногда, она могла мысленно ответить своему собеседнику на витавший вокруг него вопрос, а потом удивиться, почему тот не услышал ее ответа. Ей пришлось приспосабливаться к жизни в мире, в котором у большинства людей по каким-то причинам атрофировалась большая часть органов восприятия окружающей реальности. Что и говорить, сейчас тоже рождаются дети, которые очень хорошо помнят свои прошлые воплощения, могут слышать и видеть существ из параллельных миров — так называемых «воображаемых друзей», но их родители практически всегда отбивают у них эти способности, утверждая, что такое невозможно. Некоторых особенно настойчивых отучают «видеть» медикаментозно. Но Гайве повезло. Во-первых, свое раннее детство она каждое лето проводила на хуторе своей тетушки — старой ведуньи, которая кое-что смыслила в Истинной Магии и Законах Вселенной, а во-вторых, ее отец тоже был очень непростым человеком.

По задумке Совета Иерархий Аксайя должна была родиться еще в тридцатых годах прошлого века и, встретившись со своим Хранителем, сохранить Орден, предотвратить Вторую Мировую, сделать невозможной Холодную Войну со всеми ее последствиями и жертвами ядерных ударов по Японии… сохранить Мир на Планете. Но судьба разыграла свою карту иначе, и их пути разминулись в отчаянной близости друг от друга: поезд, в котором его с братьями, родителями и другими репрессированными везли в Сибирь, неспешно катился мимо многочисленных рвов и карьеров, предназначенных для расстрела неугодных властям личностей. Они не были знакомы друг с другом в этой жизни, и даже вряд ли видели друг друга в толпе, но когда он сквозь щель в вагонной двери мельком увидел окровавленные белоснежные волосы и скатившееся по склону хрупкое женское тело, в его груди будто что-то оборвалось. И он дал себе слово: выжить, во что бы то ни стало, и, насколько хватит у него сил, восполнить утрату для этого мира. Он тогда не осознавал, в чем именно была эта потеря, и как именно он мог помочь. Даже когда у него родилась дочь, он не вспомнил о той мимолетной встрече, но где-то в глубине души он знал: беречь, охранять, дать ей все необходимое и не мешать ей стать той, кем она должна быть — вот его задача.

Звонок разлетелся по классам и коридорам школы, как освобождение. Гайва любила учиться и узнавать новое, восполняя пробелы в своих отчасти передавшихся инкарнационно знаниях, но некоторые стороны учебы выводили ее из себя. Языки и фундаментальные науки давались ей с легкостью, ведь их нужно было только освежить в памяти и восстановить в сознании. А вот история шла тяжело: то и дело преподаватель говорил о вещах, которые не имели никакого отношения к реально происходившим событиям, и для того, чтобы сдавать зачеты, ей нужно было зубрить то, что требовал преподаватель, а после — выбрасывать из головы, чтобы не мешало. Историю пишет победитель, и, похоже, ее уже столько раз переписали, что изменили до неузнаваемости. Помимо этого, ее безумно раздражала учительница английского, которая из-за своей внутренней пролетарской злобы высмеивала ее, свободно владевшую на тот момент тремя иностранными языками, называя умственно отсталой. Но отец настаивал, что издевательства преподавателя — это урок, который ей необходимо пройти, чтобы дальнейшие трудности ей были уже нипочем, и выбора ей не оставили.

Сбежав вприпрыжку с крыльца школы и беспечно размахивая ранцем, она легкой пританцовывающей походкой направилась в сторону дома, а вслед за ней от угла здания скользнула и, озираясь по сторонам, стала красться сутулая тень в стоптанных башмаках. Его амнистировали позавчера и сразу же, из камеры, где он должен был отсидеть еще лет десять за совершенные зверские изнасилования, какие-то люди, представившиеся сотрудниками некоего Девятого отдела, отправили на задание. Оно было единственным условием его освобождения, но не поддавалось никакой логике: он должен был выследить, изнасиловать и убить одну семилетнюю девочку — ученицу второго класса средней общеобразовательной школы. Его самого это неувязка совершенно не волновала и не вызывала никаких подозрений: его взгляд и мысли были затуманены одурманивавшим и сводившим с ума словом «свобода», не говоря уже о том, что его чем-то предварительно накачали. Обогнав девочку на последних шагах, он с вежливой и даже ласковой улыбкой открыл перед ней дверь в парадную. Поблагодарив его легким кивком головы, она вошла в ослепивший ее после яркого солнечного света полумрак подъезда и направилась к лестнице.

— Молчать! Раздевайся! — зажав ей рот своей разбухшей, многократно обмороженной, шершавой ладонью с почерневшими ногтями, он затолкал ее в лифт. — Будь послушной девочкой…

Но Гайва и не собиралась. Что было силы, она ударила его своими детскими ручками. У нее не было времени испугаться, но яркий импульс желания жить соединил ее на мгновение с истинной силой ее души. Разрезавший пространство и плоть энергетический луч, вырвавшийся из ее ладоней, вонзился в тело насильника и пригвоздил его к стене. Высвободившись из сведенных судорогой рук, Гайва, не оглядываясь, побежала вверх по лестнице на свой этаж и заперлась в квартире, стараясь стереть из памяти обезумевшие, застланные туманом ярости глаза.

Архангел Михаил, следивший за ходом испытания, пристально посмотрел в замершие от боли неподвижные глаза насильника, которые стали, казалось, куда более живыми, чем были до этого. Еще бы! Сейчас он слышал и видел ангелов гораздо отчетливее. Вынув лезвие двуручного меча из бесчувственного тела, он позволил ему сползти на пол и направился вслед за Аксайей.

— Вы не находите, что испытание было чрезмерно жестоким? — Совет Хранителей негодовал из-за неоправданно резкой первой проверки.

— У нас нет совершенно никакого желания проверять Тейю Аксайю на прочность и решимость в ее намерении: если бы она сама не хотела, никто бы не заставил ее подписаться на эту авантюру. И, раз она согласилась, то, будьте уверены, пойдет до конца. Однако, к нашему величайшему сожалению, нравы людей сейчас на земле не многим отличаются от беззакония темных веков, поэтому не обессудьте… — Старейшины развели руками.

— Ну а мы, с вашего позволения, еще немного пошалим. — Темные, как всегда, были в своем репертуаре.

— С нашего позволения?! Да будь на то наша воля, так вас бы здесь и в помине не было! — кто-то в совете Хранителей схватился за рукоять меча, но его успели удержать его коллеги.

— Спокойствие! — Прервали нараставшее недопонимание Старейшины. — Мы уверены, что какими бы ни были испытания, придуманные людьми и спровоцированные Темными, Тейя все выдержит и пройдет их наилучшим образом. Ведь рядом с ней же есть Хранитель? Ее отец? Ведь так?

— Так-то оно так, но ее отец уже не помнит Тейю как свою охраняемую и видит в ней всего лишь маленькую девочку. Да, мудрого не по годам, но все же ребенка. — Отозвались Хранители.

— Вот странные вы все-таки существа! Что вы, что люди. Вы говорите: «Темные! Темные во всем виноваты!» А что мы? Если не будет нас, знаете ли вы, каким капризным и своенравным может вырасти этот «мудрый не по годам ребенок»? Мы помогаем людям становиться такими, какие они есть на самом деле, и тот, кто слаб — сломается, а тот, кто силен — станет еще крепче.

— Пожалуй, только это нас и успокаивает, — разлетелся по амфитеатру гул голосов.

— Вы можете не одобрять, или даже быть против того, что мы делаем, но знайте, что благодаря нашей работе ее заметили те, кто обучит ее всему, и поможет вспомнить, кто она есть. Так что мы с вами на одной стороне, хотите вы это или нет. И еще не известно, кто из нас темнее, мы или они. — Представители совета Темных кинули презрительные взгляды на сектор совета Архангелов и вышли из зала Суда.

Ее заметили, засекли и рассекретили, раскрыли местоположение, запеленговали. Она выдала себя неудержимым импульсом желания жить, и этот импульс, вырвавшийся из ее грудной клетки, ярким лучом прошил небо над смазанной и почти безликой толпой безвольных людей. И почти сразу же зашевелилась, заерзала дремавшая тьма: слетелась призрачными воронами к тому дому, где за тонкими стеклами пятиэтажки, в тихом шуме разговаривавшей самой с собой радиоточки, стоя на табурете перед большим кухонным столом, маленькая Гайва накрывала на стол. Ударившись о хрупкую грань, отделявшую залитую светом комнату от холодной черноты улицы, невидимая обычному человеку тень стряхнула с себя налет изумления и с еще большим остервенением стала биться в стекло, с каждым ударом испещряя его все более изощренной сетью трещин.

Почувствовав чей-то недобрый взгляд на своей спине и холодное прикосновение незримых всепроникающих рук, Гайва обернулась и хотела закричать, но звук застрял где-то в легких: черные силуэты и тени царапали и крошили своими когтями стекло, превращая его в развеваемую ветром пыль. Маленькая девочка, чье тело было еще не в состоянии слушаться не до конца вошедшую в него структуру души Тейи, бессильно опустилась на пол и отползла в центр кухни, подальше от грозивших смертью стен. Под обоями, с хрустом отрывая их от шершавой поверхности бетона, шарили когтистые пальцы темных рук, то и дело прорываясь сквозь плотную бумагу и стараясь дотянуться до своей жертвы, опрокидывая невесомую для них мебель и предметы интерьера.

В беспамятстве девочка шептала незнакомые заклинания, и где-то внутри зарождалось сплетение энергетических нитей, что, сформировав защитный кокон, могло с легкостью отразить любое внешние воздействие. Но, выходя за границу неокрепшего детского тела, сгусток заклинания рассеивался, как дым, вызывая только насмешку со стороны тех, кто решил уничтожить всякую надежду на сохранение целостности этого мира. Любое заклинание, что всплывало из бессознательной памяти в голове у Гайвы, рассыпалось буквально в ее руках: знания и опыта магического боя ей хватало с избытком, но в новом рождении все ее способности были пока неактивны. Архангелы, повинуясь приказу Совета Иерархий, наблюдали за происходившим со стороны, готовые в любую минуту ворваться в гущу событий и разметать призрачных разведчиков по закоулкам вселенной, но этого не потребовалось. В мигающем свете лампы Гайва дотянулась до приоткрытого ящика и опрокинула на себя все его содержимое. Оглушительные завывания и шкрябающий скрежет в голове не давал ей возможности сосредоточиться, но это была уже не маленькая девочка Гайва, — через ее тело, используя все доступные навыки и возможности, действовала сильная и могущественная сущность. Выбрав в темноте из всего хаоса баночек и коробков нужный, она в беспамятстве очертила толстой полосой вокруг себя замкнутую черту и, оказавшись в соляном круге, окончательно отключилась. Не сумев добраться до ее тела, призраки покружили вокруг еще немного и вихрем улетели прочь, затаившись в ожидании следующего шанса.

Пришедшие вечером родители так и не смогли понять, что произошло: отец просто прошел мимо, не увидев непривычную для его глаз картину лежавшей в круге соли дочери, а мать по-хозяйски стала прибирать кухню, посчитав, что девочка, просто баловалась, хотя это и было совсем на нее непохоже.

— Дочь, что с тобой? Потерянное сознание — это не повод отлынивать от домашних дел! Поторопись накрыть на стол. Сегодня у нас снова полный дом гостей.

— Мамочка! Папочка! — бледная как мел Гайва подошла к своим родителям на трясущихся от пережитого ногах. — Когда я вырасту, я буду сильной-сильной и смогу защитить и себя, и вас, и вообще весь мир, но сейчас мне нужна ваша защита. Пожалуйста, не оставляйте меня одну.

— Подготовьте здесь все, как положено, а я скоро вернусь. — Не обращая внимания на слабый голос дочери, отец надел на ходу шарф, чтобы уехать по делам.

— Если ты сейчас уйдешь, я больше никогда не буду с тобой разговаривать! — сверкнула глазами Гайва.

— Доченька, у отца очень важная встреча… — пыталась ее одернуть мама.

— Я никогда, никогда больше не скажу тебе ни одного слова. — Нахмурив брови, выпалила девочка вслед удалявшейся спине человека, которого все свое детство она была готова боготворить.

— Гайва здесь? — в тишине класса раздался голос завуча младших классов, заглянувшей в дверь и бледной как смерть.

— Да, — ответила ей учительница, и весь класс поднял глаза на сидевшую за первой партой девочку.

— Нужно, чтобы ты прошла к директору. — Обратилась к ней завуч.

— Но ведь я ничего не сделала! — лицо Гайвы выражало недоумение.

— И тем не менее. Вы же отпустите ее? — поинтересовалась она у преподавателя.

— А что мне остается? — пожала плечами женщина и кивком головы разрешила Гайве выйти из класса.

Идя по гулким холлам и переходам школы, завуч молча вела Гайву к кабинету директора, и предчувствие девочки говорило ей, что за этой дверью ее жизнь изменится навсегда.

— Войдите! — ответил незнакомый мужской голос, когда они постучались.

Напротив директора школы, женщины, на лице которой не осталось места, свободного от морщин, спиной к двери сидел мужчина, чьи намерения нельзя было определить из-за спокойного, ничего не выражавшего взгляда.

— Здравствуй… Гайва. — Размеренно произнес он, не повернув к ней даже головы и продолжая просматривать стопку бумаг, лежавшую перед ним. — Вы хорошо справились с проверочной работой.

— У нас еще не было проверочных. — Стушевалась девочка.

— И мы хотим, чтобы ты не останавливалась на достигнутом. — Будто не слыша ее возражений, продолжил незнакомец. — Тебя ждет подготовка к более сложным и важным задачам.

Только сейчас Гайва заметила сидевшего в кресле рядом с дверью отца. По-видимому, его пригласили на встречу раньше и уже все с ним обсудили.

— Пойдем? — незнакомец подошел к ней и, присев на корточки, чтобы заглянуть в ее глаза, протянул ей руку.

Она пристально посмотрела в его бездонные зрачки, а затем вопросительно повернула голову к отцу. Он был взволнован, но старался не подавать вида. Получив от него согласие, выраженное в сдержанном кивке, она неожиданно для всех пожала незнакомцу руку.

У дверей школы ее ждала черная «Волга» без номеров.

Прошелестев шинами по асфальту пустынных улиц, машина остановилась на мгновение перед тяжелыми стальными воротами и въехала во внутренний двор массивного здания, более напоминавшего монолитную крепость с маленькими бойницами окон. Вечно бегущие куда-то прохожие, почувствовав их недобрый прощупывающий взгляд на своих затылках, невольно передергивали плечами и, плотнее закутавшись в плащи и пальто, спешили поскорее скрыться за поворотом, убегая от этого неприятного ощущения. Здесь не было ни номера дома, ни названия улицы, и если какой-нибудь заблудившийся курьер осмеливался подняться по широким гранитным ступеням, чтобы постучать в дубовые створки дверей, на него тут же обращались взоры снайперов службы безопасности, державших вахту на крышах близлежащих домов.

Более пустынных и запутанных, как лабиринт, коридоров, чем здесь, не было ни в одном другом здании города. Здесь никто не задавал лишних вопросов, и мало кто задавал вопросы в принципе, понимая, что каждый знает ровно столько, сколько знать положено, а знать то, что знать не положено, — опасно для жизни. В то же время, именно здесь, в этих кабинетах в общей совокупности знали абсолютно все, совершенно обо всех, о каждом, живущем в стране человеке. Знали не только то, кто какую зарплату получает и на что ее тратит, не только, где живет, кем работает и как проводит свободное время. Я говорю о том, что не бросается в глаза и никак не отображается в бухгалтерской отчетности или обходном листе. Здесь знали о возможностях и потенциале души каждого рожденного. Стоило только кому-нибудь засветиться, проявить свои способности, не удержавшись в эмоциональном порыве, он сразу брался на карандаш и попадал под более пристальное наблюдение, а впоследствии — в один из этих кабинетов, где решалась его дальнейшая судьба. А выбор был невелик: либо согласиться на условия работы в государственной спецслужбе, либо с миром идти на все четыре стороны. Но даже если счастливчику удавалось после состоявшегося разговора добраться до дома, на следующее утро он мог уже не проснуться. Они знают, как можно убить совершенно незаметно, на расстоянии, буквально щелчком пальцев.

Особенность магического потенциала в том, что он должен быть использован. Независимо от цели и направления. Принцип этой организации был таков, что если этот потенциал нельзя было использовать в поставленных перед ней целях, то он должен был быть уничтожен. Выпит вместе с душой его владельца без остатка и слит в общий резервуар хранилища, из которого при любой необходимости они могли черпать силы и энергию для выполнения своих собственных задач, для достижения своих собственных целей.

Пройдя по бесконечным лабиринтам голых стен, Гайва вместе с сопровождавшим ее мужчиной остановилась перед неприметной двустворчатой дверью, напоминавшей более дверь в кладовую, нежели в кабинет. Не говоря ни слова, мужчина протянул девочке руку, показав, что ей нужно снять верхнюю одежду и отдать ее ему вместе с портфелем. Убедившись, что у нее не было острых или тяжелых предметов, он также молча, жестом предложил пройти в открытую дверь. Не чувствуя опасности, Гайва сделала шаг в ярко освещенное флуоресцирующим светом помещение. И как только обе ее стопы коснулись покрытого чем-то мягким пола, створки дверей захлопнулись за ее спиной, вспыхнув багровым цветом наложенных на них защитных символов. Свет погас так же внезапно и неожиданно, оставив Гайву без единого шанса осмотреться. Оказавшись в полной тишине изолированной от проникновения света и звуков комнаты, девочка вскрикнула от испуга, но тут же осеклась и затихла, поняв, что практически не услышала своего собственного голоса, поглощенного мягкими и, как губка, впитывавшими звук стенами. Она даже не могла понять, насколько большим или маленьким было это помещение, равно как и не могла узнать высоту стен, и был ли там вообще потолок. Все, что она чувствовала — это мягкий упругий ворс под подошвами ее туфель и такое же мягкое, но неприятное на ощупь покрытие стен: будто маленькие щупальца, тянулись к ней из толщи цементных блоков здания.

Гайве потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Она пыталась нащупать дверь, но та куда-то исчезла. Нанесенные на нее руны делали ее неприступной преградой, справиться с которой было невозможно, не владея ключом, ни снаружи, ни изнутри. Собравшись с духом, она пошла вдоль стены, одной рукой касаясь ее, чтобы не пропустить случайный поворот, а другую — выставив вперед. Полого закругляясь, стена возвращалась в исходную точку, образуя замкнутый круг, по которому, теряя всякие ориентиры во времени и пространстве, бродила Гайва. Пере