Глава 1. То ли выживший, то ли нет

Сергей резко вскинулся на кровати, выплывая из марева привычного кошмара и хватая ртом живительный воздух. Взмокший, растрёпанный, с бешено стучащим сердцем. Еле как успокоив дыхание, прошлёпал на кухню – горло сушило.

Гадство! Почти год ведь прошёл, а его всё не опускает. Но уж лучше это, чем… другие сны. Те, в которых он чувствует только руки, дарящие то ласку, то боль, слышит волнующий голос, говорящий, какой он «хороший мальчик». Где целует окровавленные пальцы, чувствуя тёплое и солёное на губах. После тех он всегда просыпался со слезами на глазах и мучительным стояком. Внезапно. И смущающее. Неправильно. Впрочем, многое со временем стало приниматься как данность.

Год назад он еле выжил после похищения и издевательств сумасшедшей бабы, в итоге даже вырезавшей (в прямом смысле!) на нём своё тавро, пусть и чужими руками. И вот эти-то руки, не только нёсшие боль, но и утешавшие, нежный голос снились ему в «других» снах.

О весьма странной реакции дурного организма на ту, что практиковалась в резке по живому, он узнал далеко не сразу. Ну в самом деле, то, что он тогда некоторым образом зафиксировался на женщине, откликавшейся на странное имя Долорис, было просто последствием стресса. Желанием найти хоть что-то относительно светлое в окружающем мраке. Помогло не сойти с ума, и всё. Должно пройти же, непременно. Вот только голос никак забываться не хотел, а со временем события во снах претерпели некоторую трансформацию в мелких деталях. Но тогда, к концу экзекуции, он боялся эту Долорис куда больше суки-Альбы (собственно похитительницы). Из-за её спокойствия и уверенности.

Со временем же как-то незаметно всё изменилось. И голос стал восприниматься волнующим против воли, привлекательным, зовущим. Постепенно пришло понимание, что, не будь он так измотан болью и голодом, да и вообще в другой ситуации, наверняка бы возбудился от этого выносящего мозг сочетания мягкости и жестокости – даже сейчас что-то в животе отзывалось глубинной, приятной дрожью. И пофиг этому самому организму на извращённую неправильность своих реакций!

Вот это как раз поначалу и пугало до усрачки. Но прошло. А стояк после «тех самых» снов – нет.

Избавляться от нежеланного стояка с помощью холодного душа, Серый считал делом глупым. Ему легче, что ли, будет, если к кошмарам прибавится ещё и неудовлетворённость? А так, передёрнул пару-тройку раз, непроизвольно (вот честно!) вызывая в памяти ощущения от прикосновений тонких пальцев, разрядился, и весь день как огурец. Прятать переживания глубоко внутри он научился виртуозно. А иначе б мозгоправы так и не отстали, до сих пор, наверное, препарируя его разум, выискивая ростки стресса и профнепригодности.

Но не только поэтому бывший старший оперуполномоченный Сергей Юрьевич Прошня распрощался с родной полицией. Да, после случившегося им плотно занимались психологи-психиатры, да, он прошёл пару крутых курсов реабилитации и это, вроде бы, даже помогло. Во всяком случае, шарахаться от чужого близкого присутствия в личных границах и отвечать на любое постороннее прикосновение агрессией перестал. А ещё научился глубоко прятать ту самую мучительную неправильность, что зародило в нём недельное (как позже выяснилось) пребывание в адских застенках. Или просто окончательно пробудило?

Серёга всегда знал, что охоч до нервирующих, острых развлечений. Будь то жестокие драки в школе и на улицах, или первые попытки краж и мелкого хулиганства (благо без приводов в милицию как-то обошлось). Позже, гораздо позже он узнал, что это называется адреналиновой наркоманией, но что меняет название? Ему по-прежнему нужно было испытывать яркие, безбашенные эмоции на грани. И самому попадало, разумеется, но тогда кайф от разбитой морды и ноющих боков списывался на удовлетворение от классной заварушки – ведь не только ему прилетало, он тоже хорошо отрывался.

В том числе и поэтому не стал косить от армии, а здоровье и навыки школьного самбо позволили призваться в ВДВ. Правда, пошёл сразу после школы, ибо по глупости оставался на второй год. В седьмом классе. Да и вообще по жизни бузотёром тем ещё был. Как только в ПТУ после девятого не выперли? Наверняка мать постаралась – у неё всегда были хорошие отношения с директрисой, а возрастную одиночку, тянущую на себе трудного подростка, ещё и позднего ребёнка, жалели.

В последний школьный год в разных конфликтах участвовать почти не случалось, а драки стали редкостью – наверное, повзрослел всё же, поумнел. Ну и материны слёзы даром не прошли: ладно бы она скандалила, выговаривала и обвиняла, но нет – просто молча рыдала. Пришлось браться за ум. Даже отметки относительно выправил до уверенного середнячка.

Два года армии, и в конце службы, в девяносто восьмом, вышли первые серии первого милицейского (тогда ещё) сериала «Улицы разбитых фонарей», которые иногда, по выходным, разрешалось посмотреть. И он заболел. Романтикой розыскной работы, буднями оперов. Именно оперов: Серёга отдавал себе отчёт, что долю следака не потянет – мозгами не вышел. Да и что там за работа: с бумагами возиться да на ковёр к начальству бегать, пфф. А вот оперативные сотрудники – это ж совсем иное. Вот где адреналина хоть жопой жуй!

Так и покатилось: служба в ППС после армии и заочка в школе милиции. Был ещё вариант устроиться помощником дежурного, но… как же адреналин?! И наконец через несколько лет мечта достигнута – его взяли в убойный отдел. Работа оказалась тяжёлой, далёкой от киношной романтики, но всё перекрывала полная удовлетворённость от собственной жизни.

В армии, кстати, адреналина тоже навалом. Можно было остаться на тех же контрактах, но… В том и оно, что армия – это слишком жёсткая дисциплина и подчинение приказам. Не всегда приятным. Не всегда справедливым или хотя бы просто человечным. А ещё – отупляющий военный быт. Конечно, кто-то так жил и работал, но он не сможет. Так что мысли как возникли, так же быстро и выветрились после полугода учебки. И до выхода судьбоносного сериала он всерьёз думал пойти в пожарники.

На фоне полной удовлетворённости от работы, с личной жизнью у Серёги не складывалось. Так-то парнем он был симпатичным, девчонкам неизменно нравились и широкая лихая улыбка, и весёлый характер, и подкачанное тело, и довольно высокий рост, хотя метр восемьдесят это скорее всё же средний для мужика. Но общее впечатление он всегда создавал вполне благоприятное. Пока дело не доходило до серьёзных отношений.

Наверное, виновата всё же работа – какой девушке понравится, что её муж то до ночи пропадает, а то и вообще спать не приходит? А всякое ведь бывало, и скорее чаще, чем реже. Девушки так и говорили, что он женат на своей работе, а они тут лишние. Хотя ведь у многих оперов семьи были, что ж ему не везло? Не попадалась подходящая женщина?

Однажды, впрочем, думалось, что попалась. Любочка терпеливо сносила его ненормированный график, совместными ночами отдавалась со страстью мартовской кошки (и столь же громко, нервируя соседей, но ему льстило, что ли), варила супы и жарила домашние котлеты… Он даже начал подумывать о том, что, раз и на его улице перевернулся-таки грузовик с пряниками, пора бы сделать наконец предложение после двух лет совместной жизни.

Но чуть-чуть не успел.

Может, оно и к лучшему. Вернувшись однажды поздним вечером, он просто нашёл клочок белой бумаги на столе: «Устала». И ни одной вещи, что напоминала бы о совместном прошлом – полки встретили красноречивой пустотой. Хорошо, что «устала» она сейчас, а не после ЗАГСа.

Осталось лишь непонимание: а чего так долго терпела-то, чего ждала? Ну вот сделал бы он предложение, поженились бы, а то и дети пошли… Но отношение к работе разве Серый бы поменял? Или на то и был расчёт? Напрасно, не из тех он людей, кто меняется вопреки убеждениям, а свою работу он считал важной и делал её чертовски хорошо.

Ещё по прошествии какого-то времени Сергей стал понимать, что ему в спокойных домашних девушках, казалось бы, идеальных с точки зрения семьи, постоянно чего-то не хватало. Пресно было, скучно. Даже с той Любочкой, несмотря на весь её темперамент. Попытался встречаться с оторвами – тоже ничего особо не менялось. Ну разве что секс был горячее. Так что он просто продолжал жить, периодически водя подруг в холостяцкую двушку – не слишком старая, но потрёпанная жизнью мать умерла года через три после его возвращения из армии. И жил бы он да работал дальше, наверное, не случись в судьбе той долбаной перестрелки.

Выезд как выезд, по наводке, что затевается что-то типа сходки. Они с напарником должны были просто съездить проверить и поднять тревожную группу, если информация подтвердится. Подтвердилась. Звонок начальству и… Их засекли. У бандюков тоже профи случаются. Благо укрытие попалось хорошее, но и так Ваську в итоге подстрелили. Они тоже подстрелили нескольких: как позже выяснилось, троих – навсегда. Группа прибыла, остатки сходки рассосались (кто успел), напарника оправили зашиваться в госпиталь. Не в первый раз и, слава богу, что не прямиком в морг.

Потом рапорт-объяснительная по поводу применения оружия. Привычное дело. Всё было правомерно. Но в этот раз в отлаженную систему вкралась ошибка.

Люди везде люди, и всегда найдётся кто-то, кого не устраивает хлеб с маслом – ему с икрой подавай, и коньяком вприкуску. Вот такая сука где-то на этапе хождения рапорта по канцелярским инстанциям его и слила. Виновника гибели аж двоих криминогенусов (третий оказался на совести напарника).

Об этом он узнал уже позже, очухиваясь с гудящей от удара головой и давящей на глаза тёмной повязкой в каком-то весьма прохладном помещении – связанный, дезориентированный, беспомощный. И безымянная на тот момент похитительница поведала, как узнавала, кто же «привалил» очень дорогого для неё человечка, её «драгоценного нижнего мальчика», как выслеживала его, Сергея, как выжидала подходящего момента. И терпеливая же попалась, сука! Аж два месяца выжидала!

Так что пропал он неожиданно и необоснованно для своих. Нет, потом Серый узнал, что перебирали все версии, пока его искали, но эта была слишком сложной для разработки. Казалось, никто, связанный с убитыми, ни к чему не причастен, никаких зацепок. А над ним семь дней издевались как только могли, перед этим подробно расписав, что ему предстоит. Почти. Самое «сладкое» оставив напоследок, сюрпризом. Вот уж никогда не думал Серёга, что женщины способны на такую извращённую жестокость, хотя, конечно, многое в жизни повидал. И тем более никогда не думал, что научится их бояться.

Про так называемую Тему, по долгу службы, тоже был наслышан, но всё равно совместить в сознании известное из сети (очень поверхностно, лишь в рамках необходимости) и то, что творили с ним, не получалось. Какой тут, нахер, безопасно-разумно-добровольно?! Разве что Долорис отчасти соответствовала, но неужели в этой Теме реально вот так режут людей ради удовольствия? Обоюдного, типа, ага. Впрочем, та девушка, сама став источником боли, непонятным образом на короткое время затмила боль и невиданное унижение.

Упрямого, так и не сдавшегося, Альба не планировала его оставлять живым. Да он и сам почти желал умереть после всего произошедшего, но судьба распорядилась иначе.

Раннее летнее утро, лесополоса недалеко от дороги и ранний же любитель «тихой охоты», обнаруживший голого, избитого и окровавленного, еле дышащего мужика. И ведь не побоялся дотащить до собственной машины и рвануть на всех парах в ближайший городок, в больницу. А, как позже выяснилось, увезли его прилично далеко от Питера. Просто крепкий дедок оказался бывшим кадровым воякой. Повезло, хотя несколько месяцев думалось ровно иначе.

Выжил он, наверное, тоже чудом: кровопотеря, голод, успевший инфицироваться ожог, в нескольких местах рассечённая кожа на спине и полная моральная уничтоженность… К тому же сука-Альба действовала наверняка – ко всему прочему его напоследок ещё и дурью обкололи, чтоб с передозом. И он по всем законам должен был сдохнуть. Но выжил.

А может, и нет. Или не совсем – выжил, в смысле. Не помогли ведь толком ни операции-реабилитации (коллега, приехавший на вызов из больницы по поводу неопознанного нарика с тяжкими телесными, оказался очень внимательным и быстро признал разыскиваемого пропавшего опера, так что в спецгоспитале Серёга оказался со всей возможной скоростью, там и вытянули), ни психиатры. Пусть он знал, что к такой информации имеют доступ очень немногие, но, по идее, и с рапортами та же фигня. А оно вон как вышло.

Так что по окончании пары курсов, придя в относительную норму по физическим реакциям и никому не рассказывая о преследующих по ночам кошмарах (ибо и так всякой химией затравили, да в мозгах ковырялись только в путь), Серёга сам подал рапорт о выходе на пенсию по выслуге – благо стаж вполне позволял (с учётом службы в армии, где даже довелось участвовать в боевых, а так же одной полугодовой командировки в горячую точку уже во время работы опером – как раз после стремительно-внезапного ухода Любочки).

Ну не мог он вернуться на работу, чтобы вздрагивать каждый раз от ощущения чужих взглядов в спину, гадать – знают, или нет? Почти сорокалетний, бля, мужик, и такие загоны. Но сделать с этим Сергей ничего не мог, да, наверное, и не хотел, подсознательно воспринимая всё случившееся прямым предательством со стороны родной конторы.

Может быть, работай он в более серьёзных структурах, где мощнее психологическая подготовка, где бойцов учат сопротивляться пыткам, отрешаться от боли, всё повернулось бы чуть иначе. Хотя нет, тогда похитить его у Альбы не вышло бы так просто. Или вообще узнать о его роли. Тогда бы он не расслабился так бездумно и легкомысленно, поздним вечером возвращаясь из бара после посиделок с друзьями-коллегами. И выпили-то не так чтобы много, но затормозить реакцию хватило. А амбалы у Альбы оказались слишком профи: психами, как и их работодательница, отморозками, но очень хорошо натасканными и умелыми.

Впрочем, к чему гадать «что было бы, если…»? Случилось, как случилось. У него теперь была смешная пенсия по выслуге лет, ночные кошмары и странные желания, а также неплохие навыки и потребность в деньгах, так что выбор дальнейшей профессии не вызывал сомнений – охранником, и точка. Для жизни должно хватить.

Разумеется, уволившись, он для начала ударился в недельный загул, но алкоголь не избавлял от кошмаров (зато именно тогда появились «горячие» сны, испугавшие ещё больше), так что долго пить не получилось. Да и не был он никогда сторонником такого метода решения проблем. И, придя в себя, Серый погрузился в увлекательный мир поисков работы.

В магазине не понравилось. Слишком спокойно. Хватило его на месяц, не больше. Зато со вторым местом работы попадание оказалось настолько в точку, что становилось страшно.

Вообще, довольно быстро пришло понимание, что искать работу надо в клубах – вот уж где раздолье для возможного мордобоя. Да и поножовщина не исключена. Неплохая альтернатива службе для такого адреналинщика, как он.

Вакансий было не то чтобы море, но выбрать есть из чего. Правда, через три звонка, закончившихся обещанием перезвонить «если что», в голову уже навязчиво лезла мысль: а так ли желанны бывшие менты (ох простите, полицейские, конечно же) на таких должностях?

Решил: если снова облом, не будет спешить с раскрытием всех карт. Хотя как тут не раскроешься-то? Чтобы потом оправдываться перед работодателем за враньё? Ладно, там видно будет.

Голос, ответивший ему после нескольких длинных гудков, оказался мужским и непробиваемо спокойным. А вот учинённый допрос несколько напряг. Слишком подробный – раньше у него информацию так не вызнавали. Но может, оно и к лучшему? Вторя его мыслям, раздалось:

– В принципе вы нам подходите Сергей Юрьевич. Осталось выяснить последнее: как вы относитесь к БДСМ-клубам?

Вот же сука-судьба!

Глава 2. Точка пересечения судеб

– Серый, ну блин, ну давай поменяемся, а?

Настырный Юра, молодой, высоченный и чутка полноватый (на фоне роста эта полнота не выглядела чрезмерной) напарник, с начала смены проел уже всю метафорическую плешь. Он должен был стоять на фейс-контроле, а очередь самого Сергея – дежурить по залу. Но сегодня выступала какая-то крутая женщина-Топ с мастер-классом по найф-плею с кровью, и Юрчик буквально кипятком ссал, так хотел это выступление посмотреть. А он что, дурак? Он тоже хотел. Так что то и дело наведывающийся «на минутку» коллега нудел безрезультатно. Дебил, с таким отношением к работе – выпрут же. Начальство в клубе – не забалуешь.

Да, предложение, поначалу обварившее кишки отвратительно-леденящим ужасом поствоспоминаний, Серёга принял. Изначально – чтобы доказать самому себе, что не сломался окончательно. А сны… Что сны? Бывает. Подсознанием невозможно управлять, а психологам доверия не было (помогли, да, но ведь не полностью же, и пофиг, что это он сам не дал им шанса: чувствовал, что дальнейшие копания безрезультатны, а в дурку крайне не хотелось). Ну и любопытство, конечно, сыграло – захотелось глянуть на всю эту кухню изнутри.

Работал он в клубе с поэтичным названием «Ночное солнце» уже четвёртый месяц. Работа оказалась ненапряжной. Или, может, дело в на удивление приличной публике. Хозяин клуба, Юрий Дмитриевич, любил называть своё детище камерным заведением. Для избранных. И если бы не устраиваемые периодически публичные сессии на сцене, – ресторан и ресторан. Даже не пафосный, а скорее уютный. И никаких кричащих красно-чёрных расцветок, цепей и плетей по стенам (именно такая клишированная ассоциация сейчас возникала первым делом у непосвящённых «простых смертных» при упоминании о БДСМ).

Так что благодаря той самой избранности публики (не всегда, но в основном, а тот, кто под строгие критерии хозяина заведения не подходил, второй раз у них уже не появлялся), на смену хватало всего троих секьюрити – один в зале, на всякий случай, двое на входе. Если что случится, те всегда придут на помощь.

Но на его памяти ничего не случалось. Так, то малолетки пьяные внутрь прорваться пытались, то пришлось выводить «охладиться» перепившего мудака, возомнившего себя крутым Топом с какого-то перепуга. Видимо, потому, что плеть в руки взял и решил, что может ею помахать. А оно так не работало, Серый уже на собственном опыте знал.

Было дело: соблазнился перспективой. Перебороть внутренний страх, долбаные воспоминания, затереть кошмары. Чем чёрт не шутит? Вышибают же клин клином, как гласит мудрость народная. А хрен там. Взять в руки ещё взял, а вот как представил, что придётся чью-то спину-задницу охаживать, так вмиг и подурнело. Ни за какие, блин, отбивные! Ни мужику, ни тем более женщине! Зато, когда заметил за собой, что начал внимательнее присматриваться к Верхним дамам (пусть их и наличествовало всего ничего), охренел.

Ну да это как раз было подсознательно ожидаемо и не так уж шокирующе – с чего бы ему тогда столь интересные сны снились? И нет, не те, которые кошмары о пережитом.

Вообще, поступив на новую работу, Серый много времени провёл в интернете, выясняя непонятное, наблюдал за людьми в клубе, за их общением и взаимоотношениями, да и до этого ещё перечитал кучу всякой макулатуры по психологии. Ну и с некоторыми сотрудниками разговаривал, благо ребята все были понимающие, доброжелательные и с охотой отвечали на вопросы. В итоге вынес для себя понимание, что все эти сны, трансформация страха перед Долорис в восхищение ею же, желание боли – тесно связаны с понятием компенсаторики, наслоившейся на его давнюю адреналиновую зависимость.

Ну понял, и что? Понимание-то не помогало избавиться от укоренившихся желаний. Как и от страхов: ведь подойти к кому-нибудь, попросить о пробной сессии – чтобы просто понять себя окончательно, или, быть может, хапнуть отвращения и переболеть наконец, – до сих пор не решался. Вот и маялся как говно в проруби. Вроде и хочется, и в то же время страшно до трясущихся коленок.

Потому что найти ту самую Альбу, да даже выяснить, кто она и к кому из двух убитых авторитетов имела отношение, так и не получилось. Оба мужика подходили по возрасту, их жёны имели алиби, да и просто по голосу женщины на Альбу ничуть не походили. А любовницы… Кто там разберёт, сколько их у кого? Ну и не афишируются подобного плана отношения. Хотя, насколько смогли, и эту ветку отработали. Безрезультатно. В общем, полный тухляк дело.

Так что вдруг: рискнёшь подойти к кому, а она окажется той Альбой. Внешность-то похитительницы он так и не видел – продуманная тварь всё время держала его с закрытыми повязкой глазами. И даже голос не поможет узнать – год с лишним прошёл, кое-что забылось, да и мало ли похожих голосов? Пока он не пытается что-то предпринять, есть шанс, что никто из возможных Альб попросту не обратит внимания на обычного клубного секьюрити. Опять же – времени прошло достаточно, а он слегка отрастил волосы (по сравнению с суперкороткой армейской стрижкой, которой отдавал предпочтение в годы службы) и щеголял недельной, а то и двух, щетиной.

Наивно, конечно: Серёга так-то вполне понимал, что будь сука-похитительница вхожа в клуб, слабенькая маскировка не помогла бы. Слишком хорошо тогда, в те жуткие дни, ощущалась дурная ненависть. Такая не забыла бы. Значит, не пересекались. Значит, он относительно в безопасности. Но пересилить себя всё никак не мог.

Нет, оно, может, и неплохо, если б вдруг эта Альба нашлась – это ж какой шанс закрыть наконец его дело! Но вот, учитывая собственный опыт, ему, после такой находки, сначала потребовалось бы выжить, а потом снова приводить мозги в порядок – относительный. Психологи психологами, но вытравить глубоко въевшийся, осознаваемый только периодами страх, так и не получилось.

Мужиков-Верхних в этом плане он не рассматривал от слова совсем. Иррационально, но от мысли оказаться связанным и беспомощным в полной власти такого же мужчины, как он сам, внутри восставало на дыбы абсолютно всё. Это у влияния Альбы оказался смягчающий фактор, а действия её амбалов въелись в память таким вот полным неприятием. Как будто женщина может принести меньше вреда в такой же ситуации и при должной сноровке! Но вот поди ж ты… Страх перед женщинами-Верхними оставался, но при этом, чисто гипотетически, он всё же предпочёл бы оказаться в их руках. И привычно-усиленно гнал от себя мысль, что руки-то должны быть вполне конкретными.

Была во всей этой мутоте с клубами и положительная сторона: наблюдая за чужими сессиями, Серый нашёл новый, вполне себе играющий способ, как удовлетворить жажду адреналина, раз уж работа секьюрити оказалось не такой и опасной.

Можно было, конечно, податься в какой-нибудь полуподпольный ринг с мордобоем, чтобы скинуть напряжение, но дресскод для сотрудников был, почитай, даже жёстче, чем для посетителей: полуофициальный костюм (туфли, брюки с пиджаком и при этом – обтягивающая фигуру футболка) и никаких помятых-разбитых рож.

Так что при сменах две ночи через две, он захаживал сюда в свободное время просто так, правда, больше по дням, когда предполагалось «шоу». Садился в тёмный уголок и жадно наблюдал за телами, извивающимися под плетью-паддлом-ремнём, какими-нибудь другими приспособами или, изредка, ножами, сдерживал дыхание, а потом шёл в туалет и сладко дрочил, представляя себя на той самой сцене. Особенно его почему-то впечатляли ножи (хоть и леденило всякий раз под ложечкой от столь острого зрелища и вспышек памяти-ощущений), так что поменяться местом дежурства? Нееет, дураков нет.

О недопустимости для нормального мужика подобных желаний, он уже давно не думал: под влиянием времени восприятие менялось, да и реальность не позволяла закрыться в своей скорлупе и оттуда осуждать всё непонятное. В конце-то концов, он тут за четыре месяца таких амбалов встречал, радостно изображающих коврики, на которых за стенами клуба почему-то ни хрена не хотелось смотреть с презрением. Типа, не мужик. Мужики, и ещё какие. Тренированный взгляд вмиг срисовывал степень опасности, и пересекаться с кем-нибудь таким на узкой дорожке крайне не хотелось. Особенно, когда сейчас за спиной не маячила подстраховка в виде Органов. Да и сильно ли она ему помогла, подстраховка эта, в прошлом? А то ведь была всего лишь баба. Ибо именно она – не женщина, и уж точно не нормальная Верхняя (даже если и была когда-то таковой… вот только – была ли?).

Разумеется, далеко не все нижние такие (да и вообще – все ведь люди, и все друг от друга отличаются, не клоны же), но и тех единиц, что были, хватало для нормального мироощущения себя в подобной сетке координат. Тем более сам он потребности изображать «коврик» особо не ощущал, а вот с болью всё было не так однозначно.

Вообще, поначалу не оставляло удивление: почему после всего произошедшего не возненавидел всех женщин на свете? Ну и мужиков уж заедино. Ведь глубокий, подспудный страх же (на первых порах и вызывавший как раз агрессию) остался. А ненавидел он тогда Альбу ничуть не слабее, чем она его.

Насчёт мужиков, уверен, помогли мозгоправы: как-то заблокировали острые реакции, и чужие прикосновения вполне мог терпеть, а не сжимался от ожидания боли, как, он видел, показывали в учебных роликах про жертв насилия. Спасибо Конторе хоть в этом. Что же касалось женщин – занимаясь самоанализом, со временем понял, что, видимо, это заслуга той, второй. Гостьи. И неизменной посетительницы его снов. А так…

В это время на небольшой сцене-подиуме, на которой уже ждал растянутый на подвижной раме обнажённый нижний, наконец появился администратор зала, тоже Сергей. Только если к нему самому обращались и Серый, и Серёга, тот для своих был исключительно Сергуня. Ну да с его манерным видом это и неудивительно. В остальном – нормальный в общем-то парень: если слова какой конфликт погасить не помогают, может и кулаком зарядить. Но редко это требуется. Да и дюжие ребята-официанты, работавшие наряду с красивыми девчонками, всегда на подхвате, если что.

– Уважаемые Дамы и Господа! Позвольте представить вашему вниманию Мастера шрамирования с многолетним стажем, несра