Глава 1

Рыночные отношения

 

Должны блюсти мы древние советы!

И пусть товара тьма кишит кишмя —

Где продавец желает три монеты,

Вполне возможно обойтись двумя.

 

А по головке-то меня славно шарахнули! Во всяком случае, я даже не помню, как Дамблдор или кто другой меня в багажник машины запихал. Или не машины? Или не багажник…

Второй-то раз помню! И третий тоже. А вот как меня с кровати унесли – это во тьме осталось. Но переносили аккуратно. Даже не качало, как на носилках. Словно плыла. И совсем не похоже на того придурка, который мне сразу расписал пышную свадьбу! Я даже почувствовала себя в белом платье… На мгновение. Так вот, когда он меня через лужу переносил, то на десятке шагов ухитрился и бёдра ощупать, и под грудь забраться! Профессор на лекции говорил, что женская грудь всерьёз только треть мужчин интересует – то ли в детстве их не докормили, то ли оторваться никак не могут. А может, этот шустрорукий и был моим мужчиной? Теперь не узнаешь… Да и не поверила я ему тогда.

И с транспортом не всё понятно. Две первых перевозки – явно машины! И двигатель гудел, и трясло. Хотя и терпимо. А вот на чём сейчас везут? Ума не приложу! Движение плавное, ровное, но движение… А ещё я нос почесала! Бездумно. Зачесался, я руки и подняла! Правда, чем-то связанные. Ну и на голове мешок какой-то. Хорошо упакована, в общем. В стиле «подарочек сексуальному маньяку»…

А ведь меня, граждане, спёрли! В смысле, похитили… А кому и зачем я нужна? Мысль верная, значит, меня посетила – маньяк. Ну, его-то ждёт некоторое удивление, а вот меня – расставание с иллюзиями и главной ценностью. Чёрт бы её побрал! Нет. Этот мне сейчас не в помощь…

Но ведь всегда есть варианты? Могут и на органы пустить. И хорошо, если под наркозом! А если нет?!

Я задёргалась в непонятных путах и смогла поднять голову, ноги… Повернуться на бок не вышло, да и сдвинуться от какой-то средней точки не получилось. Странно всё это… Но ведь меня однажды распакуют в любом случае? Хоть для разделки, хоть для утех маньячных. Вот тут-то и надо заехать ногами по морде перевозчика! В качестве малой компенсации. Потому что, если на органы пойду, так то, что только одну почку прихватят – очень сомнительно. А если маньяк… Кто теперь свидетелей своих шалостей в живых оставляет? Как говорится: «Бритвой по горлу и в колодец!»

Я напрягла тело, расслабила. В общем-то, удобно. Теперь главное – не упустить момент и врезать как следует! А ещё – ухватить бы за бороду этого Дамблдора и драть, пока вся в руках не останется! Но это если очень повезёт…

* * *

Почему-то пришла уверенность, что мы остановились. Хотя не то чтобы уверенность… И до этого ехали, словно плыли по воздуху – ни толчков, ни даже лёгкого покачивания…

А, кстати, вот и ещё вариант. Я умерла! Дамблдор отравил дымом ядовитым, гад! И теперь мою душу тащат на небеса. Или куда там ещё? Но есть и нестыковочка – связывать-то зачем? Не убегу уже. Или можно?

А вот и ещё инфа подоспела! Разговор чей-то. Только слышно плохо и неразборчиво как-то…

– А ты гарантируешь, что её купят?! Сегодня на рынок только за щупальцами идут!

Голос визгливый, презрительный, если не брезгливый.

Отвечал хриплый, бубнящий… Вообще не разобрать что.

– Невыгодно… Сейчас такие не в ходу! Давай в холодильник закинем?! А на той неделе я за мороженую тушку вдвое возьму! И процент мой будет больше!

– И без того… золотой сверху получишь…

– А-а-а… Хорошо! Но в холодильник на пару часов рекомендую! Очень полезно для характера! Сгружай её в накопитель! До торгов часа два ещё…

Меня подняло, понесло куда-то, что-то заскрипело, и я шмякнулась на кучу гнилой соломы. Точно – солома! Всю спину и задницу исколола, пока устроиться пыталась! И гнилая. Потому что мерзко воняет!

Я прокашлялась и спросила:

– Где я?!

Может быть, и слишком громко – страшно же! Но позже я поняла, что этот страх… Так себе! Потому что ужас пришёл.

Что-то схватило меня за голову, потащило и впечатало в холодную каменную стену.

– Тихо, дура! – прошипели прямо в ухо. – Себя не жалко, так нас пожалей!

Я бы, может, и поспорила о том, кто здесь дура, но затылок впечатан в стену, а ткань мешка так прижата к лицу, что ни вздохнуть, как говорится, ни…

Некомфортно, короче. К тому же в ухо опять прошипели:

– Дооралась!.. – явно какое-то ругательство в мой адрес. – Дождалась охранника?! Умри! Если жить хочешь…

Давление на лицо пропало, и я уже собралась описать в красках, что думаю о неведомом доброжелателе, но раздался металлический скрип… Почему-то знакомый. А потом – тяжёлые шаркающие шаги и голос, напрочь отбивший желание открывать рот:

– В Пустошь ваши хари! Кто хавальник раззявил?! Мясцо говорящее! Сейчас враз с душком будете, твари!

Ни звука не раздалось в ответ этому мерзкому тягучему голосу. Только трещало что-то, словно электрошокер, и сильно завоняло озоном и ещё чем-то совершенно отвратительным.

– Ну?! – не унимался, похоже, помянутый охранник. – Кто здесь в холодильник захотел?!

Треск прекратился, а я вдруг поняла, что охранник остановился напротив меня. Тем более что в грудь мне упёрлось что-то твёрдое.

– А это что ещё за отрыжка Пустоши?! Воняет-то как гнусно!

«Ну и ладно! – успокоила я себя. – О вкусах, как говорится, не спорят! Сам смердишь, как выгребная яма!» А тем временем неторопливо сползла телом по стене в горизонтальное положение. Умерла как бы. А чего?! Совет-то хороший…

– Сдохла? – как-то растерянно и с сомнением поинтересовался охранник. – Я тебя спрашиваю!

Рядом защёлкали электрические разряды, а к моей груди вновь что-то прижалось. Только мягкое. Но я признаков жизни не подала – умерла так умерла!

– Нет, господин охранник, – тихо прошипели сбоку. – Дышит, и сердце бьётся. Обморок…

– И без тебя, мясо, вижу, что обморок! – рявкнул охранник. – Это правильно – уважает! А вы, обречённые, не синейте попусту! Сегодня спрос только на щупальца! – И гнусно захихикал: – Что останется, то заберёте с собой… А вон те закрученные в панцирях целиком пойдут! И эта… Кто только эту вонючку жрать собрался?!

Охранник ткнул меня чем-то и печально вздохнул:

– Не торговля сегодня, а так… Всем молчать! Я сплю вполглаза и всё слышу! В момент закрючу!

Опять электрический треск, тяжёлые шаги, скрип двери…

– А ты сообразительная, – одобрительно прошипели около уха.

– Только не вижу ни черта! – буркнула я и попыталась сесть.

Что-то помогло мне в этом деле, а затем прошелестело:

– Это можно исправить…

Голову сжало со всех сторон и отпустило.

– Больше никак – заметно станет…

Я раскрыла глаза и едва не вскрикнула – ткань на лице словно растворилась частично, и сквозь неё сочился свет! И даже видно было приемлемо! И очень зря я открыла глаза…

Ну хотя бы потому, что чужой глаз с тонким горизонтальным зрачком висел прямо напротив. На длинном толстом щупальце, украшенном огромными присосками…

Я проследила это щупальце до большого неведомого существа, засунутого в железный дырчатый котёл. Другой котёл, поменьше, был подвешен ниже, и в его отверстиях заканчивалось с десяток щупалец, похожих на моё. В смысле, то, которое торчало напротив меня!

– М-м-да… – потрясённо промычала я.

– Тише! – зашипел глаз. – Неприятностей хочешь?

– Нет, – прошептала я едва слышно. – Только они и сами меня находят.

– Пожалуй, – согласился глаз. – Организм крайне уязвимый… Что ни оторви – гибель. Бедняжка…

А вот этого не надо! Я и сама себя жалею! И куда круче! И жалостливее! Но щупальце право – бедняжка я… Во всех смыслах.

Я попыталась осмотреть помещение и увидела множество висящих на цепях котлов, крюков и каких-то железных балок. Некоторые котлы были заняты такими же существами в щупальцах. Подумалось, что мне крупно повезло – висеть на крюке уж точно не так комфортно, как сидеть на гнилой соломе!

– Где мы? – с дрожью в голосе спросила я.

– Странная ты… – с сомнением прошипел глаз. – Это рынок Корс. Один из самых крупных в этой Книге Мира. Ещё точнее? Отдел торговли свежим мясом и морепродуктами.

– Ништяк! Супермаркет, что ли?

– Возможно. Я – морепродукт. Ты – мясо. Если начнут разделывать с головы – почти ничего не почувствуешь.

Меня начало мелко трясти от страха. А что?! Как-то не привыкла, чтобы меня… Нет! Я прекрасно понимаю, что мне галлюциногены вкололи! Хорошо, если по ошибке… Бред у меня, короче! С ума я спрыгнула! Какая досада… Однако какой глюк реалистичный и навязчивый! Но и на таких хитрецов есть управа! Профессор на лекции по психиатрии с улыбочкой заверил, что глюк – он скорее покусает, но имени своего не сообщит! Или названия.

– А ты кто?

Мой голос был предельно естественным. Только зубы тихонько лязгнули пару раз.

– Я? – удивился глаз-глюк. – Шелина.

– Шелина, – повторила я. – А почему это ты, шелина, щупальцем размахиваешь, а остальные смирно котлы держат?

Глюк посмотрел назад, повернулся обратно и моргнул. Именно моргнул! Потому что, по моему твёрдому убеждению, подмигнуть одним глазом невозможно!

– Смотри, – предложил глаз и повернулся к котлу, с которым был связан щупальцем. – Последние ловцы, конечно, хитрее других, но и они не отличают обыкновенных шелин от шелины гибкой…

Могу подтвердить – фокус этой шелине удался. Почти все её щупальца покинули свои дырки в нижнем котле и принялись метаться вокруг. Три оставшихся, по моему мнению, просто поддерживали котёл, чтоб не упал.

Всё происходило в полной тишине, а когда закончилось и щупальца нырнули в дырки котла, глаз вернулся ко мне и спросил:

– Ну как?

А что «как»? Если бы эта хитроумная шелина всех вокруг освободила, да как вдарить по врагам! Рынок захватить… Хотя эти генетически обусловленные революционные настроения здесь могут и не прокатить. Что там глаз говорил? Я как бы и не на Земле…

– Здорово, – сказала я, чтоб угодить глазу. – Но само-то тело заковано в котле…

– Да… – Мне показалось, что глаз обиделся. – Если бы рот был свободен, то ты вполне подошла бы в качестве еды. А так… Кто-то другой полакомится.

– Вот так? – разозлилась я. – А может, подавится?

– Сомнительно. Я уже говорила, что мне как организму потеря половины щупалец не особо страшна – новые отращу. И другие шелины тоже. Мы здесь на рынке уже не первый раз. А вот ты…

– Это ещё посмотрим!

– Смотри, – сказал глаз, и щупальце спрятало его в свободной дырке нижнего котла.

Для начала я посмотрела на руки. Кандалы и раньше видела, но сейчас разглядела внимательно. То ли пластмассовые, то ли резиновые широкие кольца, украшенные рунами, охватывали запястья и голени. В общем-то, неплотно и держали: не давили, и шевелиться можно. Но стоило попытаться избавиться от них, как они сжимались тем больше, чем сильнее дёргаешься.

Печалька…

* * *

Конечно же, я пыталась сопротивляться! Может быть, не особо сильно? Слабенько? Но уж больно поразили слова твари, очень удачно и надёжно засунутой в котёл: «Ты вполне подошла бы в качестве еды… Кто-то другой полакомится…» То есть, значит, рыпаться бесполезно и, куда ни кинь, всюду сковорода?!

В общем, ужас, тихонько хихикая, поднимался по ступенькам рёбер, а потом деловито обживал пространство у меня в груди. Тем временем сознание лихорадочно рассуждало о тех, кто ест, и о тех, кого едят. Получалось, что дикарям Африки или Полинезии очень сильно наплевать на образование, мысли и внутренний мир ещё не приготовленного блюда. Главное – жирность и мягкость. И костей поменьше…

Да чтоб ты мной подавился, неведомый гурман!

Хоть бы сбылось… Пусть и частично.

Вообще-то я шляпа и не боюсь в этом признаться! Себе. Естественно, я ждала, что противно заскрипит дверь, ворвётся толпа охранников, всех опутают цепями и поволокут в витрину. Или на прилавок. Только получилось всё совсем не так.

Шелина в глубине тюремной камере вдруг взмыла вместе с котлами к потолку. Звякнули цепи, на мгновение распахнулся большой люк и всё – одной шелиной стало меньше. А как же со мной будет? Наверняка эти страшные крюки в ход пойдут. Два-три под рёбра – и на солнышко! Хотя мне и одного за глаза хватит.

Следующими к потолку утащило две огромные хитро закрученные раковины гигантских размеров. Ну а потом за ними последовали остальные шелины. В общем-то, всё понятно! Кто-то попросил, их и предложили – согласно какому-то там закону. Но я не сильна в экономике. Профиль немного другой.

Минут двадцать я провела в одиночестве, полной тишине и столь же тихой панике. А почему нет?! В любое мгновение меня оттащат наверх и разделают на супчик, жаркое, шашлыки, колбасу… А вот ещё интересный вариантик! Блюдо особое – моя девичья гордость под уксусом, с лимончиком и луковыми колечками! Н-н-да… Почему-то вспомнился эпизод из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «Икра заморская! Баклажанная!» Не такая уж она и большая, эта гордость. Поменьше устрицы выйдет.

Что-то часто я стала ошибаться в своих предположениях. Недаром говорят: «Бабу и чёрта в делах не угадаешь!» Ну, баба – это скорее ко мне. Выходит, что черти именно здесь проживают. В чём я тут же и убедилась.

Железная дверь в стене со скрипом распахнулась, и вошёл чёрт! Может, рогов у него и не было, но в остальном… Огромный, волосатый, четыре руки! А в руках… Ну, не кочерга, конечно. Толстая палка с рогатиной на конце, что тоже достаточно сильно настораживает! А в носу железное ржавое кольцо в соплях.

С чисто профилактической целью я зажмурилась, но это не очень-то и помогло. Потому что чёрт, судя по тяжёлым шагам, проследовал прямо ко мне. Понятно – другого мяса в этом мрачном месте уже не было.

Раздался электрический треск, но глаз я не открыла – и так ясно, что это искрит рогатина в волосатых руках.

– Вырубилась надёжно, – поставил диагноз хриплый голос. – И это хорошо! Сейчас наверх отправлю… А если за палец укусит, то вставлю искритель куда попаду и зажарю! И Пустошь с ними, с наградными!

Я вдруг ощутила, что кандалы с ног исчезли. А чёрт довольно осторожно взял меня на руки, сделал несколько шагов и рявкнул:

– Принимай!

Одновременно он швырнул моё тело вверх. И я дико заорала! По мне, так совершенно оправданно! Мне представилось, что я впечатываюсь в потолок, оставляю на нём вдавленное изображение лица и лечу вниз… А ещё промелькнула мысль-вопрос: сколько раз этот монстр собирается меня подбрасывать?!

Но четырёхрукий бес своё дело знал туго! Недаром же он упомянул укушенный палец! И глазомер у него набит был. Я с криком вылетела на свет, на мгновение зависла и хряпнулась спиной обо что-то твёрдое. Не так уж и сильно, но не без последствий: криком я подавилась и принялась кашлять, одновременно прижимая локоть к правому боку. Печень, зараза! Не сама печень, конечно, – связка гепато-лиенале… Или какая другая? Вот совершенно без разницы!

– А вот и последний лот на сегодня! – завизжал кто-то рядом. – И какой же я предусмотрительный! Оставил эту, несомненно, чудесную тушку напоследок!

Что-то охватило мою шею, щёлкнул замок, и меня рывком поставили на ноги. Вот только выпрямиться и перестать кашлять я не смогла. А тот же визгливый гораздо тише брезгливо пробормотал:

– Всех покупателей щупалец потерял бы… Ну и вонища… – И без паузы завизжал во всё горло: – Посмотрите на эту великолепную тушку!

Больничная рубашка с треском разорвалась, и я осталась совершенно голой.

– Если её тщательно помыть, опалить волосы, правильно разделать и промыть кишки… Хочу напомнить, что сегодня разделка этой тушки не обойдётся вам ни во что! А ведь обычно каждые два разруба стоят одну маленькую серебряную монетку! Покупая мясо на нашей площадке, вы экономите живые деньги! Делайте предложения, покупайте и наслаждайтесь!

Чья-то ладонь заботливо похлопала меня по спине. С кашлем немного помогло, но эти похлопывания отдались болью в правом подреберье. А визгливый злобно прошептал прямо в ухо:

– А ну разогнись, пустошный ошмёток! А то за тебя и гроша ломаного не выручу!

С трудом, но я выпрямилась и раскрыла глаза. И это было совершенно лишнее…

Если четырёхрукий бес в подземелье был чёртом так себе, на троечку, то визгливый продавец почти полностью отражал прототип. Волосы по телу, пятачок носа с железным кольцом, копыта на ногах, хвост с кисточкой на конце… Только вместо рогов из курчавой причёски торчали два высоких костяных гребня. В общем, чёрт чёртом!

– …Посмотрите на кожу тушки и представьте, какой аппетитной корочкой она покроется после обжарки на углях! Это если целиком готовить с друзьями на природе! А если готовить частями, тушить или запекать с приправами и нашим фирменным соусом! – Чёрт причмокнул, брезгливо дёрнул пятачком и заголосил дальше: – Только сегодня наш фирменный соус прилагается к тушке совершенно даром! Даже если вы забыли взять с собой чеснок, наш фирменный соус спасёт положение! И изменит запах в лучшую сторону!..

Тут я наконец-то обратила внимание на покупателей. Их было аж шесть! И расположились они в небольшом амфитеатре, круто уходящем вверх от сцены, на которой я, в качестве товара, и пребывала. Правда, четверым не до покупок было, потому что они внимательно смотрели на какую-то палку или посох и делились впечатлениями. Ещё один, в первом ряду, играл сам с собой – подбрасывал колечко на верёвочке, пытался поймать его короткой палочкой, мазал и тихо ругался.

Шестой, странно и отдалённо знакомый дедок в сером плаще и с длинной бородой, сидел в третьем ряду и внимал чёрту. Где-то в подсознании шевельнулось острое желание выдрать эту бороду и сварганить из неё шиньон! Почему – не знаю. Ну зачем мне седой шиньон? Да ещё при светло-каштановом цвете волос!

Не смогла я, короче, вспомнить тогда, чем мне так насолил этот конкретный старец.

– Вы, господа несомненно видите все достоинства товара! – Черт дёрнул меня за ошейник и развернул к амфитеатру задом. – Посмотрите, какие прекрасные куски можно вырезать! Самое привлекательное забрать, а остальное выбросить в Пустошь на радость хищникам! Назовите хоть минимальную цену, господа!

А меня опять слегка парализовало. Чисто от того, что увидела. Огромная плаха, залитая какой-то голубой слизью, и воткнутый в эту жижу большой блестящий топор… Вот, значит, где бедных шелин укорачивали! И меня, похоже, тут же…

Наверное, я бы разрыдалась. И ведь причина веская была. Но чёрт продолжал визжать и сморозил такое!

– Не смотрите, господа, что она не совсем в теле! Есть старинный способ сделать мясо нежным и сочным! Надо тщательно вывернуть все суставы и привязать в реке или озере так, чтобы голова была на поверхности и могла пить! День-другой – и в вашем распоряжении великолепный полуфабрикат!

И меня прорвало! Не от его тупой болтовни! Нет! Я вдруг поняла, что стою совершенно голая перед незнакомыми мужиками, а этот заволосевший Пятачок крутит меня, нахваливает – и исключительно по частям! А ещё вонючкой обозвал!

Я ударила чёрта пяткой в бедро, а потом врезала ему наручниками по затылку! Наручники в момент удара затвердели, и всё получилось даже очень хорошо!

Чёрт цепочку моего ошейника выронил, рухнул ближе к краю сцены и принялся стонать. А я бросилась к топору. Вырвала из колоды – откуда только силы взялись! – повернулась и подняла оружие над головой двумя руками.

– Сейчас я твой пятак клещами откушу! А для начала отрублю ненужное!

И какая разница, что клещей у меня не было?

– Руби его! – оживились четверо почти на самом верху амфитеатра. – Он мне мясо дрянное продал!

Зритель в первом ряду бросил своё бильбоке на землю и печально уставился на меня. А вот седобородый улыбался. Благостно так.

– Помогите, господа! – завизжал чёрт, когда определил траекторию топора. – Убивают прямо на рабочем месте!

В общем-то, я собиралась убить. С пятаком переборщила, конечно. Но слово не воробей! К сожалению, топор, так хорошо начавший движение, вдруг увяз в воздухе…

– Спасибо, господин в третьем ряду! – взвизгнул чёрт. – Я сделаю вам хорошую скидку!

– Три серебряные монеты, – спокойно произнёс Дамблдор. – И скидку.

Точно! Дамблдор! Но к чему это? И откуда я его имя знаю?

– Это несерьёзно, господин в третьем ряду! И особая договорённость…

Чёрт словно подавился, потому что топор в моих руках начал движение. Неторопливое. Да мне и самой казалось, что руки особо и не тянут топорище…

– Да, господин в третьем ряду! Ваше предложение принято! Других предложений нет, и я…

– Почему это?! – вклинился в торги любитель бильбоке. – Я бы взял бёдрышко и лопатку монет за пять! Медных, конечно! Вы как? – Он повернулся к Дамблдору. – Разделим?

– Э-э-э… – задумался белобородый. – Заманчиво! Но мне нужна вся тушка целиком…

– Всё! Продано!!! – как резаный завизжал чёрт.

Мне кажется, что этот крик более обусловливал продолжавший движение топор, нежели местные правила торговли. Топорище вдруг вырвалось из рук, и топор с треском вонзился в колоду за моей спиной. Цепочка от ошейника взвилась змеёй, вытянулась и оказалась в руке Дамблдора, а чёрт счастливо улыбнулся и выдохнул:

– Сделка завершена! – Потом злобно глянул на меня и проверещал: – Вонючка…

Не понимаю я, зачем некоторые люди… Ну… Существа! Вот зачем они усугубляют ситуацию? Любую! Казалось бы, всё утряслось, всё хорошо, так зачем пасть лишний раз открывать?!

В общем, не сдержалась я.

Дамблдор потянул меня за цепочку к лестнице на краю сцены и мне пришлось шагать мимо этого наглого хама. Ну я и махнула ногой. Без надежды попасть – далековато было. Просто принцип «не попаду, так пугану» хотелось соблюсти. Но случилось чудо! Мне показалось, что голень вытянулась раза в полтора и пятка с чмоком впечаталась в чёртов пятак! Так сказать, «поцеловала чем достала»!

Пока я гордая и голая сходила по ступеням под овации пяти зрителей, чёрт катался по сцене, пытался снять с передних зубов железное кольцо и орал что-то о вселенской несправедливости к работникам торговли. Дамблдор, кстати, оборвал его стенания очень просто и эффективно – швырнул чёрту какой-то мешочек со словами:

– Здесь премиальные, доля охранника и на лечение.

Чёрт заглянул в мешочек, прыжком поднялся на ноги и восторженно заголосил:

– Вы очень добры, господин с третьего ряда! Только скажите, и я подберу вам гораздо более жирную тушку! Не забудьте у выхода бутыль нашего фирменного соуса!

И исчез.

А когда мы выходили из амфитеатра, сзади кто-то отчётливо и разочарованно произнёс:

– Топором было бы лучше…

* * *

Дамблдор тащил меня за собой в буквальном смысле слова. Я прикрывала локтями голую грудь, а остальное… Хотя мне показалось, что изредка встречавшиеся нам прохожие не обращали на обнажёнку никакого внимания. И всё же…

Я прибавила шагу и, догнав Дамблдора, сказала:

– Я голая.

Этот старый бородатый козёл остановился, удивлённо окинул меня взглядом и, выпятив нижнюю губу, спросил:

– И что? Тебе холодно?

– Не холодно. – И с нажимом повторила: – Я голая!

Дамблдор покопался в бороде, недоумённо пожал плечами, и на мне появилась какая-то голубая тряпка в цветочках. По-моему, это была моя больничная рубашка.

– Так лучше? – спросил он.

Не согласиться с очевидным мне было трудно, а он потащил меня дальше. Довольно скоро мы свернули в узкий проход между какими-то каменными лабазами, а в моей голове мелькнула мысль: «Сейчас, в лучшем случае, лапать начнёт, старый козёл! С его способностями и одежда не помеха!» И вариантов нет, что старый – такой бороде любой козёл позавидует! И кстати! Если полезет, то надо ему отбить всё до чего дотянусь, и бороду оторвать! Может, удастся с рук кандалы этой бородой снять? А что?! Я со школы помню, что какой-то Руслан карлику отрубил растительность на лице и дел с её помощью наворотил! А здесь, где творится чёрт знает что, советы Пушкина в самый раз оказаться могут!

Опять же – Хоттабыч…

Но Дамблдор к моему телу тяги не выказал. Остановился, задумчиво посмотрел на стену и дунул на неё. Тут же появилась большая деревянная дверь, покрытая синей краской и исцарапанная странными знаками. Дамблдор не удивился. Повернул ручку, приоткрыл эту дверь и усмехнулся:

– Пошли, тушка!

Я пыталась упереться, но цепочка ошейника легко преодолела мои усилия и поволокла в проём. Теперь точно сожрёт! Соус-то не забыл прихватить, гад!

Глава 2

Ректор академии

 

Быть должником, конечно, не позор,

Но глупо плыть, не видя берегов.

Подписываешь кровью договор?

Да ты, братан, без капельки мозгов!

 

Как только меня перетащило через порог, я заорала:

– Сам ты тушка!..

И осеклась. Мы стояли в огромной комнате с высоченным потолком. И от самого пола до этого потолка простирались книжные застеклённые полки. Правда, где-то на середине высоты книжный монолит пересекал эдакий симпатичный резной балкончик. И, понятно, большая двухстворчатая дверь и окно. За окном ночь.

Я быстро оглянулась и никакой синей двери не обнаружила – просто небольшой участок оштукатуренной стены между полок с книгами. Штукатурка бугристая, в сетке мелких трещин…

– Прошу прощения, но там, на рынке Корс, вы, конечно же, тушка и больше ничего. Здесь же – Татьяна Петровна… Или вы хотите имя поменять? Сообразно месту, так сказать.

Дамблдор уже сидел в кресле за большим столом, заваленным стопками книг, рулонами бумаги, похожими на узкие обои, и каким-то мелким мусором. Ещё в парочке запаянных реторт что-то активно булькало. Ручки этот паразит сложил на небольшом, но явном животике и улыбался. Добро так. Словно уже решил зажарить меня живьём на ужин и с приправами определился.

– Где я? Ты кто? И чего от меня нужно?

Ну последний-то вопрос прозвучал просто глупо! На факультете несколько девиц обзавелись папиками и очень неплохо жили: дорого одевались, отдыхали на заграничных курортах, машины им дарили. В то время я их слегка презирала. Не за одежду и отдых, конечно. Тем более что кто-то из них даже замуж выскочил. Чтоб, значит, немного подождать, а уж потом отрываться. После похорон любимого супруга.

С другой стороны, совсем недавно бывшая сокурсница рассказала, что двух таких «счастливиц» нашли… Одну грибники в лесу, а другую на кладбище, между могилок. Чем-то, видать, они своим папикам не угодили.

Так что глупый вопрос! Если не слопает под соусом, то иначе употребит точно! И нечего смотреть, что с бородой и старенький. Может, у него такой початок, что ни в одну кастрюлю не влезет, чтоб сварить! Не просто же так этот котик с легкой проседью меня купил! Старички – они такие старички! В общем, неизвестно, что хуже, а выбирать не мне.

– Ваш интерес понятен – благостно кивнул Дамблдор. – А последний вопрос слишком многозначен, чтобы отвечать на него сразу. Да вы присядьте в кресло!

Я вздрогнула от его намёка на правильность моих мыслей и послушно опустилась в удобное мягкое кресло. Чего уж теперь! Не объяснять же, что я как-то не очень представляю его в качестве… Плевать ему на это!

– Оговорюсь только, что на ваши тело и разум не претендую.

Ого! Извращенец?! Вот уж везёт, так везёт!

– Моё имя…

Он сделал паузу, а я не выдержала:

– Дамблдор!

– Кто? – заинтересованно спросил он.

Вот кто меня за язык тянул?! Но пришлось пояснить:

– Могучий волшебник, директор Хогвартса. Школы магии…

Вот теперь-то я точно выставилась полной дурой! Молчала бы в тряпочку, так хоть за умную сошла бы!

– Не имею чести знать. Но что ж… Определённая параллель есть. Да и имя моё вам ни к чему – длинное слишком. А находитесь вы в Академии «Пирамида», ректором которой я являюсь. Здесь меня так и зовут – ректор. Для краткости и удобства.

О как! Здорово же меня по башке приложили…

Кстати!

– Я вспомнила! Я же в больнице лежала!

– Конечно, – согласился Дамблдор. – Вы и сейчас там находитесь, Татьяна. В некотором роде. В глубокой коме. – Он сочувственно посмотрел на меня и добавил: – Не думайте об этом. Всё это магические фокусы.

– Хорошенькие фокусы… – Я судорожно вздохнула и нахмурилась: – Тогда зачем… Если вы не собираетесь…

Да уж! С ректором на «ты» как-то и не привыкла я. Особенно в институте.

– Я собираюсь заключить с вами обоюдовыгодную сделку. Как понимаю, имя вы менять не будете? Тогда приступим! – И скомандовал кому-то: – Стандартный договор на один год!

Я бы возмутилась – за год меня и с работы выгонят, и сама себе противна стану! А ещё очень смутило слово «стандартный». Но скандала не получилось, потому что дальше…

Из перекосившейся кипы бумаг выскочил чистый лист, лёг на стол перед ректором, и по нему тут же забегало большое лохматое перо. Закончив работу, перо зависло над бумагой и изобразило знак вопроса.

– Моя подпись, – кивнул Дамблдор, и перо добавило почти две строчки. – Вам, дорогая Татьяна Петровна, трудиться с подписью не надо – просто ладонь приложите к листу и…

– Я тебе не дорогая! – возмущение вырвалось так быстро, что я и фразу оборвать не успела. Лишь через секунду, уставившись на Дамблдора без тени доброты, пояснила: – Не надо фамильярностей, господин ректор… У нас это не принято!

– Прошу прощения, Татьяна Петровна! – чуть поклонился ректор. – Читать будете?

– А то! – отозвалась я. – Мало ли что там накарябано?

Если он думал, что я сразу начала читать текст, то он совсем глупый – я считала слова в его подписи. Лишь сбившись дважды со счёта в первой строчке и убедившись, что в ней не менее четырнадцати слов… Да каких слов! Даже руны и сложно загнутые закорючки были! В общем, я уже собиралась посчитать слова пальцем, когда этот злыдень седовласый негромко произнёс:

– Двадцать два слова. Из них двенадцать титулов.

Плеваться нехорошо! Особенно над документом. Сдержалась я. Только зыркнула на Дамблдора и приступила к разглядыванию пунктов договора. Почерк ровный, каллиграфический. На цикле психиатрии такой именовали первым признаком шизофрении. И спорить с этим я не могла – перо, автор документа, нетерпеливо, рывками передвигалось между мной и ректором. Нормальное перо так себя не ведёт!

А сам документ… Тоже бредовый! Я должна год провести в Академии «Пирамида» со свободным посещением занятий и лекций не ниже третьего года обучения. Первые два курса побоку, как я поняла. А стоило мельком глянуть на Дамблдора, как он тут же пояснил:

– У вас и без того высшее специальное образование. Не будет интереса.

Далее стоило посмотреть на ректора, и он давал краткие комментарии. И ни разу не ошибся, гад!

Лёгкие подозрения вызвал второй пункт. Слова в нём почему-то бегали, менялись местами, но в любом варианте складывались в нормальные предложения: «Уполномочена наблюдать за… Уполномочена по любым… Уполномочена посещать…» Но на эти полномочия я решила не обращать внимания. Хотя бы потому, что все пакости в любом договоре скрываются в конце, мелким шрифтом. К тому же у меня в глазах все дёргалось, прыгало и переворачивалось…

Я должна выбрать себе животное по вкусу и ухаживать за ним…

– Имеется в виду полуфамилиар. Вы будете заботиться о нём, а он о вас. Возможно общение. Это по вашему желанию. Но полуфамилиар не способен превращаться и наносить магические удары. Уязвим. К тому же учебный год уже начался, и что там осталось в виварии…

Ректор обязуется выплатить по окончании года вознаграждение эквивалентное моей зарплате за десять лет…

– Сами понимаете, Татьяна Петровна, вы пробудете в академии год, на вашем Листе пройдёт две недели… Для вас сложно? И не извольте беспокоиться, вашим родителям будут сообщать, что у вас всё в порядке.

Ну, о сложности – это он не всё понял! По этому поводу у меня в одном отсеке мозга полная кашка пребывала. И никакого желания её бултыхать я не испытывала.

Другие пункты были так себе, если не таили тонкого подвоха, конечно. Но я заупрямилась. Бросила бумагу на стол и сказала:

– Здесь ничего нет о форс-мажоре!

– Простите… О чём?

Стоп! Что за ерунда меня мучает?! Ведь есть куда более странные и интересные вещи!

– Почему я понимаю вас и читаю?.. Почему черти говорили по-русски?!

– Что вас в этом раздражает? Древний, сложный, но удобный и ёмкий язык, весьма образный. И не беспокойтесь. Если бы вы говорили на любом из языков Книги Мира, это не помешало бы нашему общению! Так что такое форс-мажор? Я верно произнёс?

– Да, – ответила я. А у самой в голове вертелось: «В общественном парижском туалете есть надписи на русском языке!» Только вот откуда это? – Непреодолимая сила, непредсказуемое событие… Что-то такое. Вот если вы помрёте? Я что – зависну здесь?! Или эпидемия какая, пожар, эвакуация?! Обязательно должно быть!

– Очень интересно! Сформулируйте в приложении к нашему договору.

– Пусть будет так… В случае форс-мажора договор аннулируется, а Дамблдор выплачивает мне означенную сумму в десятикратном размере!

– Ну у вас и аппетит! – восторженно покачал головой ректор. – Заменить «Дамблдор» на «ректор» и внести.

Я вот только не догнала – у пера мозги, что ли, были?! Тогда это самый крутой девайс, который я в жизни видела! Во всяком случае, перо быстро и без ошибок накарябало дополнение.

– Теперь всё? Приложите ладонь к документу и отправляйтесь обустраиваться.

– Ещё нет, – улыбнулась я Дамблдору. – В таком виде я с места не сдвинусь! Домой мне надо. За вещами. – И после паузы добавила: – А если вы кому похвастаетесь, что голой меня видели… Пожалеешь по полной программе с прицепом!

Он долго смотрел на меня, а потом хмыкнул и плюнул на стену. Мой прыжок к появившейся двери Дамблдор упредил:

– Откроется после заключения договора. Пятнадцать минут на сборы. И я начинаю понимать, почему на вашем Листе стоит пометка «Ограниченные действия»…

Когда я шлёпнула ладонью по неимоверному договору, на нём остался кровавый отпечаток, впитался, побледнел и стал напоминать водяные знаки. Но меня теперь волновало совсем другое…

За дверью и вправду оказалась моя двухкомнатная квартира! Ну, не совсем моя, конечно. Но когда предки уезжали работать в Испанию, отец сказал:

– Хоть теперь-то сможешь завести кого-нибудь активного? Чёрт бы с ним с мужем, но внуки – это святое!

Только на эту «святость» у меня времени пока не нашлось.

Пришлось свет включить – ночь за окнами.

Дамблдор вошёл вслед за мной, огляделся, плюхнулся в компьютерное кресло и прикрыл глаза. Моё кресло, между прочим! И даже не спросил разрешения, гад!

Для начала я раскрыла на своей кровати чемодан и туристический рюкзак. Именно на своей. В комнате родителей я только смотрела телевизор. Довольно редко. Хотя отец едва ли не при каждом разговоре по телефону интересовался, не обновила ли я родительскую двуспальную кровать. Почему-то он пребывал в уверенности, что только двуспальное ложе способно загнать любого мужчину в капкан брака. Но мой отец вообще загадка для психолога! Хотя они с мамой и жизнь прожили, и меня воспитали, и счастливы…

В чемодан я побросала джинсы, кофточки, бельё, шкатулку с бижутерией, два свёрнутых в трубочки постера… И всё время косилась на Дамблдора. Но он не шевельнулся даже тогда, когда я швырнула в рюкзак штук пятнадцать лазерных дисков! Для грохота, вслед за ноутбуком. Хитрый, зараза! Даже ухом не повёл! Но только у меня папа очень особенный и многому меня научил. К примеру, как проверить, спит больной или прикидывается шлангом.

Дамблдор встрепенулся, как только я положила в чемодан бутылку водки.

– Крепкое спиртное в академии запрещено.

О как! Водку я поставила обратно в шкаф и на её место бросила две бутылки «Бейлиса».

– Что это? – спросил Дамблдор, не открывая глаз.

– Сливки для лица! – заверила я, и он успокоился.

Значит, не во всём разбирается ректор! А в водке сечёт…

Эту бутылку я купила в магазине с год назад. Как раз тогда, когда начала работать врачом в поликлинике. И бутылка была целевая, как и мысль, обуславливающая её появление. Вот, скажем, пришёл ко мне красавец мужчина, ярко выраженный самец. Сам пришёл или я его заманила чем – неважно! Но пришёл и водки попросил. Здоровье поправить или впечатление на меня произвести… А у меня нет! Оно и понятно! Кто девушке-доктору водку подарит?! Никто пока не догадался. Вино, шоколад, духи… Но нормальный-то мужик духи пить не будет! Вот и купила.

Но, как говорил какой-то артист в кино, это всё были маленькие шаги к спасению. А с психиатром можно и потом переговорить о жизни.

Следующий номер хитрой программы заключался во включении телека. Не на полную – люди спят, но прилично звука оставила. Тихонько, на цыпочках вышла из комнаты родителей и проскользнула в прихожую. Отпирая замки я набрала в лёгкие побольше воздуха, чтоб сразу громко заорать: «Помогите!!! Караул!!!» Главное – заинтересовать соседей! Но психологи утверждают, что лучше кричать: «Пожар!» Ну, не знаю…

Вот только вдох пропал впустую… Точнее, превратился в сдавленное и беспомощное:

– Ы-ы-ы…

Лестничной площадки, да и собственно лестниц за дверью не было. Только кромешная тьма…

– Иногда бывает очень полезно не перемещаться в нужное место, а место переместить ближе к себе, – раздался ехидный голос за моей спиной. – В этом случае побег невозможен и без действия нашего договора.

Я захлопнула входную дверь, повернулась и с ненавистью уставилась на улыбающегося Дамблдора.

– Всё равно сбегу! – почти прошипела я. – И тогда вступит в силу форс-мажор… Придётся платить!

– Жадность вам не к лицу! Да и до добра не доведёт, – назидательно сказал Дамблдор, всё так же добро улыбаясь. – А сбежать попробуйте. Обязательно! Студентам академии это не запрещено. Хотя и не поощряется. Обычно одного раза хватает. А у вас, Татьяна Петровна, осталось семь минут на сборы.

Я уложилась в шесть. Не потому, что торопилась, а потому, что применила метод «вали всё в одну кучу». Конечно, могло и не повезти. Скажем, печенье с шампунем даже в голодный год не прокатит. Но! Отец приучил меня достаточно плотно закрывать все бутылки, да и печенье с конфетами я бросила в пластиковом пакете сверху.

Некоторые сомнения вызвал холодильник. Ничего деликатесного в нём не водилось, но электричество могло внезапно кончиться, а сам холодильник банально превратиться в инкубатор