Оглавление

РАЗДЕЛ 1
А.Н.РАДИЩЕВ — годы карьеры

Александр Николаевич Радищев 1749 — 1802 — радикальный политический мыслитель, писатель, публицист, философ, один из самых ярких фигур отечественной истории России 18 века.

Находясь восемнадцать лет в скромном костюме таможенного чиновника, Александр Николаевич все это время прекрасно понимал, что в его груди бьется трепетное сердце борца за гражданские права и революционера — патриота. Поэтому не находя применения своим огромным духовным силам и богатым интеллектуальным способностям, Радищев все дальше и дальше стал отдаляться от серого и бездуховного бюрократического аппарата в сторону вольного просвещения и все более погружаясь в литературно — публицистическую, творческую работу. На протяжении всей своей государственной службы, он не переставал критиковать, в основном конечно не публично, окружающую его действительность, буквально пропитанную раболепием, алчностью и мздоимством, накапливая при этом взрывоопасный материал для своей книги «Путешествия из Петербурга в Москву». Еще за долго до выхода книги в свет, Радищев плодотворно сотрудничает с передовыми просветительскими журналами того времени, а именно с журналом Николая Ивановича Новикова «Беседующий гражданин» и журналом Ивана Андреевича Крылова «Почта духов». Также Радищев ведет активную переписку по вопросам внешней и внутренней политики, по вопросам права и конечно по вопросам экономическим, в основном оппонентом по переписке выступает его давний товарищ еще по учебе в Лейпциге, масон Кутузов. Из радищевских литературных трудов того времени можно выделить его блестящий перевод с французского философских работ аббата Мабли, историю сената, «Житие Федора Васильевича Ушакова» и «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске». Но именно «Путешествие из Петербурга в Москву», явилось кульминацией интеллектуального русского человека доведенного до крайней степени отчаяния, в которой тот, будучи не в силах скрывать своего негодования, презрения и ненависти к угнетателям, высказал свои мысли, выразив в них адекватную политическую оценку всему реально происходящему с точки зрения европейски образованного гражданина. Таким образом, еще за долгое время выхода в свет таких произведений как «Ода к вольности» и «Путешествия из Петербурга в Москву» политическое мировоззрение Радищева было вполне сформировано в направлении передовых, гуманитарных гражданских ценностей. А именно автор нескрываемо, а с неким восторгом симпатизирует английскому политическому устройству, а конкретнее после их «славной революции», называя англичан не иначе, как «гордыми островитянами». Также его политические взгляды и философские мировоззрения формировалось отчасти благодаря французским философам — материалистам и энциклопедистам, таким как Гельвеций, Руссо, Вальтером, Гольбахом и другими, о которых мы поговорим более подробней в другой главе. Ну а именно сама последующая позднее Французская революция 1789 года, как отмечала в своих высказываниях и письмах Екатерина 2 послужила толчком, заставившим Радищева поднять против ее, мнимо просвещенного абсолютизма свой «литературный бунт».

ИСТОРИЯ НАПИСАНИЯ «ПУТЕШЕСТВИЯ из ПИТЕРБУРГА в МОСКВУ»

Своё «Путешествие», Александр Николаевич начал выводить в стройные строки в год вручения ему из рук Екатерины ордена Святого Владимира за добросовестную и безупречную его службу. Было это в 1785 году, а сама книга была закончена именно в год Великой французской революции, в 1789 году, после чего находилась в государственной цензуре и вышла в печать в начале января 1790 года. Как делился с близкими современниками в приватных беседах сам автор, к написанию книги его побудило прочтение им трудов аббата Рейналя под названием «История об Индиях». Именно сию книгу я могу полностью считать началом нынешнего моего бедственного положения, как сообщал сам Радищев. Читать он ее начал еще в 1780 году, приобретя ее в числе других книг к торговле касающихся, в бытность службы на таможне. После того как книга была полностью готова, автор попытался издать ее в университетской типографии Николая Ивановича Новикова, но по стечению обстоятельств, текст книги попал на просмотр к реакционному профессору Брянцеву, который переправил и перечеркал добрую половину всего текста. Из книги были напрочь удалены самые острые политические вопросы, а издавать книгу в таком холостом варианте смысла не было никакого, нужно было сохранить именно политическую остроту, дабы не терялась та суть, которую изначально закладывал в своем труде автор. Пользуясь своим законным правом, а именно законом о вольных типографиях, вышедшим в 1785 году, в котором говорилось следующее; «Типографии для печатания книг не различать от прочих фабрик и рукоделий… Позволяется по своей собственной воле заводить типографии не требуя ни от кого дозволения». Радищев не долго думая приобрел в собственность печатный станок, обучил работе на нем нескольких мужиков из своей крепостной челяди и, используя связи в таможне, из числа бывших своих подчиненных отпечатал книгу в количестве 650 — ти экземпляров. Полностью готовый экземпляр, Радищев подал обер — полицеймейстеру Рылееву на цензурную экспертизу, тот в свою очередь, по совершенному своему невежеству, так как изучил только ее безобидное, на первый взгляд оглавление, включающее только названия населенных пунктов по пути следования и, приняв книгу за своеобразный географический справочник, допустил ее к продаже с формулировкой: «печать дозволяется с разрешения управы благочиния». В самом начале января 1790 года книга поступила в открытую продажу. На предварительном следствии сам Радищев давал следующие показания: отдал на продажу купцу Зотову 20 экземпляров и еще несколько экземпляров раздарил своим ближайшим знакомым. Весь остальной тираж с его же слов, после того как Зотов был арестован, он сжег. В лавке у самого Зотова, данные ему на продажу экземпляры были раскуплены мгновенно, поэтому тот стал просить у Радищева еще, на что, по словам самого автора, тот стал отговариваться, ибо тревожные слухи до него дошли, что книга в городе «худо принимается». Популярность самой книги стала, быстро расти и Зотов несколько раз упоминал в показаниях, что «сию книгу многие стали спрашивать».

В самом начале мая 1790 года книга поступила в открытую продажу, в начале июня купец Зотов был взят под стражу, а 30 июня, коллежский советник и кавалер ордена святого Владимира, Александр Николаевич Радищев, был арестован и доставлен обер — коменданту Петербурга, Чернышеву. Закованный в кандалы Радищев был отвезен в казематы в полное распоряжение руководителя политической полиции или как ее тогда официально именовали Тайной экспедиции — Шешковского. Начались томительно — мучительные следственные действия, длящиеся в течение трех месяцев, именно это время в жизни Радищева считается самыми мрачными ее страницами.

ОДА «ВОЛЬНОСТЬ»

Сама ода «Вольность» Радищева, отдельно от книги «Путешествия из Петербурга в Москву» не издавалась, а была включена им в общую редакцию в одну из ее глав, а именно в главу «Тверь», то есть по случаю его стихотворчества, как отмечала Екатерина2 в своих пометках к книге. Саму оду, на то время можно было, несомненно, считать апологетом революционной литературной борьбы, как против политических, так и против церковных притеснений чинимых чиновниками и духовными клириками. Литературное произведение в стихах представляет собой самое первое и самое раннее проявление литературного протеста в России. Непосредственное изучение и подробный анализ многих исторических событий и процессов, таких например как английская революция 1648 — 1664 годов, американское освободительное движение 1776 года, германское интеллектуальное движение «буря и натиск», как и последующие события Великой французской революции 1789 года самым непосредственным образом оказали влияние на литературное творчество Александра Николаевича Радищева, и нашли оклик в его оде «Вольность». Как характеризовала в свое время ее Екатерина: ода сия явно бунтовского и криминального намерения, в ней Кромвель с похвалой в пример приведен, а царям он грозится плахою». Нет ничего странного и в том, что Радищевская ода «Вольность» находилась под полным запретом более ста лет, представляя собой опасность всей действующей царской власти. Для борьбы с абсолютизмом автор рекомендует именно английский метод Кромвеля, а будущие страны, как и ее общественное устройство, расписывает в виде союза свободных федеративных республик на правах и началах широких демократических преобразований. Само формирование государства автор представляет в новой формации, которая возможно только в результате полного разгрома центрального полицейско-бюрократического абсолютизма.

Из недр развалины огромной,

Среди огней, кровавых рек,

Средь глада, зверства, язвы томной

Что лютый дух властей возжог,

Возникнут малые светила;

Незыблимы свои кормила.

Украсят дружества венцом,

На пользу всех ладью направят,

И волка хищного задавят,

Что чтил слепец своим отцом.

«Естественный устав» основанный на законах «Естественного права», договорные отношения, основанные на здравом смысле и разуме между народом и его правителями с грамотной программой сдержек и противовесов, просто обязаны были заменить собой абсолютно — неограниченную власть монарха, утвердив тем самым вечную благую истину и добродетель. Основные постулаты гражданского рабства и лакейского мышления в гражданах, по мнению Радищева это сплошная беспечная нега, леность, коварство и алчность одних, и голод с полной нищетой и бесправием других. А экономическое и духовное рабство распространяемое на все имущество и на личность сельских жителей, представляют собой основную причину столь негативного сельскохозяйственного состояния самих людей в сельской местности.

Там нивы запустеют тучны,

Коса и серп там несподручны,

В сохе уснет ленивый вол,

Блестящий меч померкнет славы,

Минервин храм стал обветшалый

Коварства сеть простерлась в дол.

В противовес, против безмолвного потакания и раболепства, Радищев выставляет основные демократические ценности, а именно экономическую самостоятельность, и моральное национальное здоровье граждан при свободном их труде, гражданском мужестве, независимости, свободе и всестороннем интеллектуальном личностном развитии.

Нетрепетно в нем разум мыслит,

И слово собственностью числит,

Невежество, развеяв в прах…

«Велик, велик ты, дух свободы!»

Пламенный призыв борца за свободу прозвучал в пустоту, и в кромешной тьме всеобщей спячки общественной бессознательности ни встретив, ни поддержки, ни сострадания в глазах сонных как мухи соотечественников, что привело к трагическому маршу одиночки Радищева, больше похожего на душераздирающий крик литературного фанатика с последующим заковыванием в кандалы и ссылкой.

«Блаженно то государство в котором царствует тишина, устройство и довольство…» и может ли — государство, в котором две трети ее граждан лишены гражданских прав и, являясь бесправными перед законодательством, называться блаженными? Можно ли назвать блаженным гражданское положение крестьянина в России? И многие власть имущие скажут на это «да», россиянин счастлив, будучи и бесправным, ведь удручающие их большинство не имеет элементарных понятий о существовании лучших гражданских состояний. Как писал еще про правление Петра 1 английский философ — экономист в своей «Басне о пчелах», Бернард де Мандевиль: «Большинство людей считает — что самым похвальным качеством нынешнего царя Московии является неутомимое рвение, с которым он пробуждает своих подданных от природной глупости и цивилизует свою страну. Но ведь мы должны учитывать, что именно в этом они крайне нуждались и что совсем недавно большинство из них были сравнимы разве, что с дикими зверьми. Кроме того в России слишком мало людей знающих, а в Великобритании их слишком много…».

Да и любой правитель, по своему прямому предназначению должен стремиться, не властвовать, а именно грамотно управлять. Ведь слава того, кто сам пренебрегает честолюбием, кто умеет, сдержать необузданность своей неограниченной власти процветает, от самой древности и никем правитель столько не прославляем, как теми, кого меньше всего к этому принуждает. Кроме того, всякий кто только станет главою государства, приобретает вечную славу, будь она хороша или дурна. Но правитель должен стремиться не к той вечной славе, которая ожидает его даже против его воли, но к славе доброй, а она создается, ни статуями и портретами, а достигается добродетелями и заслугами перед своими гражданами.

«Зайцево»

В данной главе рассказывается о местом надменном помещике, а именно бароне Дурындине, который в свой вотчине введя нравы древнего Лакедомона и совершенно отменив малейшее право, самой минимальной частной собственности отнял у крестьян последнюю землю и скотину выкупив все подчистую по установленным им самим ценам, заставил всех работать на себя семь дней в неделю, а чтобы крестьяне не умирали с голоду стал их кормить у себя на барском дворе один раз в день. Тех, кто казался им ленивым, сек розгами и плетьми, заковывая страдальцев при этом в колодки и кандалы, а к шее приставляя рогатки. Сыновьям того помещика было позволено бесчинствовать с бабами и девками, а тем в свою очередь, во избежание телесных наказаний во всем своим владыкам потакать, таким образом не одна не избегла их над собой насилия. Сам Дурындин на пятидесятом году жизни связался брачными узами с бывшей проституткой его возраста. Так невеста баронесса Дурындина в молодости торговавшая собственным телом, а когда товар сморщился и потерял товарный вид, и не стало охотников на ее обветшалые прелести и высохшие груди, начала торговать чужими. После женитьбы она уйдя из общества сводниц начала давать деньги в рост под проценты своим и чужим бесстыдством нажитые. Заканчивает сию историю Радищев таким выводом: «Не дивись, мой друг! На свете все колесом вертится, сегодня умное в моде, завтра глупое. Надеюсь, что и ты много увидишь Дурындиных, они всегда, если и не женитьбою отличаются, так еще чем ни будь, ну а без Дурындиных свет не простоял бы и трех дней». Нужны ли здесь еще какие — то комментарии? Понятно, ведь, что любая не пресвященная и дурная государственная система и «трех дней бы не простояла», не будь в таком изобилии в обществе Дурындиных, столь массово рассосредаточенных по многочисленным департаментам, министерствам и гражданским и военным ведомствам. В государственных учреждениях весьма мало придурков Дурындиных, но они так грамотно расставлены, что ты постоянно на них натыкаешься. Именно вседозволенность, самодурство и произвол являются неизбежным результатом существующей государственной системы. Ибо знатность и власть без достоинства и порядочности, подобна колдунам и магам в городках и деревнях, ибо политически безграмотное население почитает своих угнетателей и боится, думая, что они сверхъестественные владыки и повелители, но властвуют, то над ними по их, же добровольной воле и покорны они до безобразия от своей темной правовой беспомощности. И горе тому, кто станет им указывать на то, что «король их голый» или наместники их не способны «творить чудеса», берегись тот, кто посмеет обнаружить «колдовство» вельмож.

«Пешки»

В этой главе автор — герой оказывается в простой деревенской избе; где четыре стены и потолок, покрытые сажей, пол в щелях и на вершок поросший сажею; печь без трубы… окна, затянутые пузырем, сквозь который тускло, пробивается дневной свет… посконная рубаха, обувь, данная природою, онучи с лаптями для выхода. Вот в этом и почитается по справедливости источник государственного избытка, силы и могущества империи для ущербных и убогих. Именно тут и видна алчность дворянства, мучительство и беззащитное нищенское состояние большинства населения страны. Звери алчные, — говорит Радищев, — пиявицы ненасытные, что мы крестьянину оставляем? — да, то, чего отнять у него не можем — воздух. Отнимая зачастую у него не только дар земли, хлеб и воду, но и сам солнечный свет. Да, закон запрещает убивать, но это только если мгновенно, а сколько способов отнимать жизни постепенно замедленно и от этого добавляя лишь мучение?! С одной стороны полное всесилие и вседозволенность, с другой немощь и кротость беззащитная… Жестокосердный помещик, посмотри на детей крестьянских, тебе подвластных, они голодны и наги, а от чего? Не ты ли родившихся в болезни и горестях обложил родителей их оброками?! Не ты ли, не сотканное еще им полотно определяешь себе в пользование?!

Само распространение религии — христианства содействовало тому, что это привело к полному исчезновению рабства в Европе; все рабы были переквалифицированы в сервов. Все сервы были обязаны быть прикреплены к земле и не могли уйти с нее без разрешения своего хозяина. Когда продавалась данная земля, то всех сервов не зависимо от возраста и пола продавали вместе с ней. Раньше в Шотландии все сервы носили железные кольца на шее, но этого уже нет на всей территории Англии на протяжении около пятисот лет. В России это издевательство над себе подобными продолжается и будет продолжаться, пусть и без видимого железного ошейника.

Куда бы автор ни приезжал, о чем бы он не рассуждал и на что бы ни упал его утомленный взор — всюду кошмар крепостного права и тяжкие его последствия. Там продают с торгов шесть душ крепостных, там закованных в цепи, отдают в вечные рекруты. Везде и всюду произвол, вакханалия насилия, беззакония и вопиющая несправедливость. Радищев, без устали ёрничая, высмеивает и развенчивает мнимую славу, бытовые и культурные традиции самого дворянства, называя их «коронованными рабами, жадной толпой у трона пресмыкающихся, срамоту и убогость душ своих прикрывающие капиталами, да золочеными одеждами». Родовитое дворянство в корне своем ослабело на личные качества и на месте мужества почивает надменность, трусость и самолюбие, на месте благородства душевного процветает раболепие, подозрительность и скряжничество.

СОН РАДИЩЕВА

Во взорах власть имущих лишь хищность видеться, да коварство с завистью и ненависть. Военачальники, посланные царем на завоевания, утопают в роскоши и веселии, а спустя некую сотню лет занимают именитые дворянские особняки в центре блудного своего Вавилона. Воины почитаются хуже скота, никому нет дела до их здоровья и сытости и большая их часть, умирает не от ран, а в первую очередь от пренебрежения к ним со стороны начальников или от дурости и чрезмерной строгости своих командиров желающих выслужиться перед вышестоящими за очередную подачку. Законы самого правителя направляются чиновниками ровно в противоположную сторону и толкуются не правильно, всюду нарушаются и крайне медлительно исполняются. Щедроты правителя расходуются не на государственные надобности: поддержка малоимущих, медицина, образование, детские дома, а на богатых убийц и предателей, нарушивших все возможные представления о совести и о морали, да на женщин — потаскух крутящихся между ними, с гордостью кичащихся своим безудержным бесстыдством. В этой сонной картине разлагающегося государственного строя самое печально то, что нет ничего не только аллегоричного, но нет ничего и преувеличенного.

СТРАШНЫЙ СОН

В самом страшном сне, что приснился мне,

Корону видел на Христе, в упадке видел храмы,

И город в дьявольском огне!

В том самом страшном сне,

Героя ставили к стене, врагам рукоплескали,

И ведьм облюбовали в кромешной, липкой тьме!

/4-я Стража; сборник№3/

У безмятежных, с зашоренными мозгами и замыленными глазами сны намного беззаботнее, как у Ильи Обломова, а именно и поныне русский человек среди окружающей его строгой лишенной вымысла действительности любит верить соблазнительным сказаниям старины и еще долго может быть еще не отрешиться ему от веры этой. А кто знает, как рано начинается развитие умственного зерна в детском мозгу? Все видятся ежедневно друг с другом, умственные скромные пожитки взаимно исчерпаны, а новостей извне получается крайне мало, да и к чему они, ведь они могут негативно влиять на столь мнимое и зыбкое кажущееся.

ИЗ СЕКРЕТНЫХ МЕМУАРОВ О РОССИИ
АРУА МАССОНА

В своих мемуарах о России, Аруа Массон, а это между прочим век восемнадцатый, дает следующую характеристику Российскому государству: «Около двадцати олигархов разделили между собой всю страну…. Они или сами ее грабили или представляли ее на разграбление своим уполномоченным представителям. При пересечении интересов они оспаривают друг у друга добычу отнятую и захваченную у несчастных и покорных, ища для себя справедливости преимущественно среди судей западных государств. Начиная с самых приближенных фаворитов и заканчивая самым мелким, замшелым чиновником, все смотрят на государственную собственность, как на столб с призами при масленичной неделе, которые во что бы не стало нужно добыть и бросаются на него с редким остервенением и бесстыдством. Ничто не сравнится с ничтожеством сильных мира сего при сегодняшним управлении. Лишенные элементарных знаний, убеждений, возвышенных чувств, честности и понятий о справедливости, они лишены так же и честолюбия, которая весьма далека от истинной честности, как лицемерие от добродетели. Бесчувственные как колоды взяточники, хищные как и их пресмыкающееся обслуга и продажные как субретки в комедиях, они являются истинной государственной сволочью. Среди всей этой своры мошенников и шарлатанов их царь по делам своим занимает первое место. Именно правитель является первейшим в обществе, первым убийцей, первым разбойником, первым предателем и нарушителем общественного спокойствия. Да и на извечный вопрос, кому все — таки на Руси жить хорошо, можно ответить юмористической французской песенкой Аристида Брюана про проституток, отечественного зрителя с которой познакомил Юрий Мамин в одной из своих передач:

…я сказал, заглянув к депутату,

Прямо в рожу его носорожью,

Почему за отдельную плату,

Правда тут же становится ложью?!

Мне улыбкою липкой как пряник,

Подмигнув с откровенную шуткой,

Улыбнулся народный избранник,

Потому что он был проституткой.

…я пытался узнать у поэта,

Как тебе удается любезный,

Марципаны таскать из кювета,

Над помойкой парить как над бездной?

Он привычно рыгнул с перегрузу,

Отстрелялся двусмысленной шуткой,

И пустился пристраивать музу,

Оказавшеюся проституткой…

Чем солидней оплачено чувство,

Тем взаимнее будет отрада,

Это ж целое братцы искусство,

Подставлять где попросят, что надо,

В кабинете, в постели в эфире,

В добром здравии, в полном рассудке,

Потому в этом грёбанном мире,

И живут лучше всех проститутки!

Да трудно нам моралистам чисто христианской проповедью убедить дурных в том, что невыгодно и несправедливо угнетать себе подобных. Но бойтесь вечно витающего над вашими головами пугачёвского бунта, ибо поток, заграждаемый в бурном стремлении своем, от того сильнее еще становится, тем тверже находит себе противостояние. Прорвав оплот единожды, ничто в его развитии противостоять ему не сможет. Массовое братание дурдома с мрачным бараком, где постояльцы с пациентами крепко обнявшись, слились в долгом и смачном поцелуе. И все это при полной кастрации народного духа, ведь это когда на каждом углы дурачкам морочат их пустые головы, а думающих вылавливают и сгоняют в огороженные колючей проволокой лагеря. Близятся, большие перемены и совсем скоро ты сам все это увидишь. Интеллигенция — хотя и весьма малая прослойка населения, но только она способна на самостоятельное мышление… бойтесь пушкинистов и цоиков…

Александр Николаевич Радищев
1749 — 1802гг. В «Зерцале правды»

Из указа Екатерины 2 от 4 сентября 1790 года; «Радищев признается виновным в преступлении присяги и должности подданного изданием книги… наполненной самыми вредными умствованиями, разрушающие покой общественный, умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование против начальников и начальства и наконец оскорбительными и неистовыми изражениями против сана и власти царской». Согласно данного обвинительного заключения, А.Н.Радищев был приговорен к смертной казни, но по великому «милосердию и для общей радости» смертная казнь была заменена десятилетней ссылкой в Илимский острог. Практически весь тираж отпечатанной книги «Путешествия из Петербурга в Москву», согласно приговора был уничтожен, а само произведение оказалось под строжайшим государственным запретом, который был с книги снят спустя 115 лет, а именно читать ее стало официально разрешено цензурой только с 1905 года. Однако и во времена запрета на книгу многие читали ее благодаря самодельным перепискам, раннему «Самиздату» и она стала широко известна в интеллигентных кругах царской России. После прочтения книги «Путешествие из Петербурга в Москву» самой Екатериной 2 существует мнение историков о том, что она сказала: «Этот Радищев бунтовщик — похуже Пугачёва! Тот, хоть и прикидывался царем, но тем самым исповедовал монархический строй, а этот революцией надумал на Руси республику учинять!» Позднее, русский философ — социолог Николай Бердяев говорил, что когда Радищев в своем произведении «Путешествие из Петербурга в Москву» написал следующие слова: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена, стала», — то с этого момента и родилась русская интеллигенция. Поэтому в истории государств, различные исторические личности в разные времена и у разных индивидуумов имеют различные характеризующие оценки. Так например и Пугачёв, для кого –то Емелька — бунтавщик, ну а для кого — то Емельян Иванович, защитник и покровитель угнетенных и униженных государственным Левиафаном.

Светлая и мужественная личность Радищева, который являлся последовательным и неутомимым пропагандистом идей просветительской философии в России, начинал свою литературную деятельность с переводов на русский французского, философа — социалиста Габриэля Бонно де Мабли, приходившегося родным братом философу Кондильяку и двоюродным братом, одного из авторов «Энциклопедии наук, искусств и ремесел» д*Аламберу. Уже в то раннее для своего литературного творчества времени, Радищев прочувствовал настоятельную потребность высказывать политические взгляды и убеждения, основываясь на своем образовании и жизненном опыте.

Перед изданием своего нашумевшего «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищев уже имел некий литературный опыт, а именно, им была написана история Российского Сената, правда автор беспощадно сжег сей труд еще до его опубликования. Следом за этим Радищев занимается поэзией, как выражался сам автор «писал стихи на нежные предметы», но чистым музам с ним так, же не повезло и большинство писанины с определением автора как «любовное вранье» отправилось туда же, в печку. Вся окружающая автора социальная обстановка в стране в то время толкала его к деятельности просветительской, публицистической и журналистской, но нужда и необходимость заработка, гнала его в мир бюрократов и чиновников, которых он откровенно призирал за их малодушие, лесть и стяжательство.

О Добродетелях (частных и общественных)

И порывы наши к добродетелям общественным могут исходить только с осознания добродетелей личных, зачатки которых находятся в человеколюбивой твердости души. Только систематически упражняясь в добродетелях частных, возможно проявление и исполнение общественных добродетелей. Именно своим литературным творением Радищев и желал всколыхнуть бюрократическое болото социальных несправедливостей и произвола чиновников. Свое выступление посредством литературного труда автор и считал за выполнение гражданского долга перед обществом или своей общественной добродетелью перед лицом своих соотечественников.

Ведь все — таки кому — то же нужно исправлять испорченные в силу столь долгой привычки развращенные нравы верховной власти. Все можно восхвалять по достоинству, но только через какое — ни будь сравнение. Кроме того, первейшей обязанностью любящих граждан по отношению к хорошему правителю есть почитание его и уважение, как прямая обязанность граждан возненавидеть в той же степени правителя дурного, но для того что — бы разобраться в природе поступков и отличать доброе от дурного и нужны философы — просветители.

Закон есть лишь выражение разума, значит жизненно необходимо, чтобы разумнейшие люди достигали власти. В прошлом в вопросах совести философам представлялась роль практически летальная. Греческая философия веками воспитывала высшее римское общество, практически все наставники были греками, и преподавание их велось на греческом языке. Философия все более принимала религиозный характер со своими проповедниками — просветителями и в правилах хорошего, доброго тона считалось у знати при своих детях содержать домашнего философа, который был в то же самое время и ближайшим семейным другом, наставником и духовником. Основной долг философа был именно в том, чтобы просвещать, поддерживать и направлять людей к благу.

Тот наилучший над всеми, кто всякое дело способен,

Сам обсудить и заранее предвидеть, что выйдет из дела.

Чести достоин и тот, кто хорошим советам внимает.

Кто же не смыслит и сам ничего и чужого совета в толк не берет —

Человек пустой и негодный…/ Гесиод… Труды и дни…/

Смерть первой жены Анны Васильевны Рубановской оставила Александра Радищева вдовцом в 32 года. На руках отца осталось четверо малолетних детей, старшему из которых, сыну Василию на тот момент едва исполнилось семь лет, второму сыну Николаю было шесть, дочери Екатерине шел третий годик, а младшему сыну Павлу исполнился лишь один год от роду.

Десятилетний срок службы в российской таможне. Русская торговля с иностранными государствами и русские таможенные нравы.

Цены на русское сырье и иностранные товары, ввозимые в Россию в период с 1777 по 1789 годов. Таможенные мошенники тех годов, вопросы экспорта и импорта. Махинации таможенных чиновников.

Практически 80% всей торговли в государстве, не смотря, был то вывоз товаров или же их ввоз, находилось в руках иностранных торговцев. Сатирический журнал того времени «Трутень» выпускаемый русским просветителем Николаем Ивановичем Новиковым так описывал характер тогдашней торговли: На днях прибыли в здешний порт корабли из Руана и Марселя. На них были привезены особо нужные нам товары, а именно шпаги французские разных сортов, табакерки из панцирей черепах, кружева, блонды, бахромки, манжеты, ленты, чулки, пряжки, запонки… Из Петербургского порта те корабли в свою очередь выйдут нагруженные всякой российской безделицей, а именно железом, нефтью, салом и хлебом. Такие юмористические на его взгляд репортажи выпускал в то время Новиковский юмористический журнал. Этот юмор фактически отражал лишь состояние торговых дел, и преувеличений в нем нет никаких и что самое печальное на многие и многие года, вплоть до современности. В обмен на французские булавки и парики, а так же английское вино и кофе, из России вывозился лес, пушнина, пенька, пшеница, лен и т. д. и т.п.. Как говорил Радищев, товары роскошь питающие и предназначенные сугубо для удовлетворения утонченных вкусов придворной аристократии были приравнены к товарам первой необходимости или стратегическому сырью, выражаясь современным, экономическим языком, ну а такая неравнозначная торговля в любом случае идет не в нашу пользу, а в откровенный только убыток.

«склады буквально набиты великим количеством бочек с сахаром, выкупить которые недостает на бирже денег, что связано с низким курсом русского рубля».

Перенестись ежели ровно на 200 лет по времени вперед, то ощущение будет, что путешествие это будет ровным счетом назад, а именно назад в будущее. Когда те же неуёмные и до чёрта алчные Петербургские чиновники, используя свой административный ресурс, сколотив вокруг себя откровенные банды, авантюристов и мошенников взялись выменивать у тех же иностранцев куриные ноги на редкоземельные металлы. Только хищения стали бесстыдными, наглыми и настолько вероломными, что стали походить более на откровенный грабеж доверчивых как дети граждан среди белого дня. Ведь за вывезенные тонны редкоземельных металлов они не смогли себе позволить купить даже старую, импортную курицу к супу.

Дружба Радищева с А.Р.Воронцовым 1777год.

В своих письмах Воронцову, Радищев неоднократно просит рассмотреть применение покровительственной политики в отношении торговли, истинной целью которой должно являться именно развитие отечественной промышленности и создание внутреннего национального рынка товаров и услуг. Именно «запрещение иностранных мануфактурных произведений, неминуемо родит мануфактуры наши домашние, без этого, а именно без государственного тому содействия внутренние наши ремесла обречены и придут в полное свое запустение. У нас нет ни кофе, ни вина, мы и пива то хорошего не научились еще варить, и как долго еще будут нам платить этим импортом за наши ресурсы?

Утайка дорогих ввозимых вещей и попытки провести их в числе товаров малопошлинных или беспошлинных первый способ таможенного воровства. И купцам те аферы весьма легко удаются благодаря близорукости чиновничьего аппарата, у которого глаза зашорены взятками. Взятки явление настолько повальное, что ими не брезгуют все чиновники не зависимо от своего служебного положения, разница лишь в их размерах, в зависимости от занимаемой должности, а суть их всегда одна и та же, а именно личное обогащение за счет государственной казны.

Но все — таки если среди чиновников абсолютно случайно и найдется два — три порядочных человека на всю их многочисленную ораву, то купцы поголовно все плуты и мошенники. Таким образом, для проявления восторженных идеалов, а именно любви к истине, честности и законности на которых строятся идеалы молодого таможенника Радищева, не осталось живого места в том мире торговли, которая изначально была основана по своей природе на плутнях, мошеннических схемах, откатах и откровенном обмане.

Все это не могло не трогать и не раздражать придерживающегося уже в то время утопических взглядов о чести и справедливости Александра Николаевича Радищева.

Экономическая действительность крепостной России второй половины 18 века

С одной стороны необыкновенная роскошь царского двора, повсеместное взяточничество и казнокрадство дворцовых вельмож и приближенных министров, в открытую находящихся на содержании у иностранных купцов. С другой стороны материальное порабощение и духовное угнетение всех остальных, включая поголовное рабство закабаленного крестьянства. С одной стороны полная безнаказанность, распущенность и всесилие, с другой немощь и раболепство. После продолжительной работы в чиновническом аппарате Радищев окончательно убедился в том, что столь малой ложкой частной добродетели нет возможности вычерпать все море социального зла со всех сторон его окружавшего. Но желанием его, пусть и пока утопическим было именно создание народной республики, основанной на принципах естественного права, грамотного, совершенного законодательства, здравого смысла, рационализма и вечной справедливости. Вот таковым и был предел его политических идеалов, олицетворявших собой именно акт общественной добродетели. Но каковой должна быть стратегия борьбы, дабы в мире злобы и холопства у нее появились шансы на успех? Сама социально — политическая обстановка в государстве, а именно расстановка классовых сил и общественного сознания в то время исключали открытую, массовую и сознательную борьбу с притеснителями и мздоимцами. Оставался только один путь, путь литературной борьбы, с ее горячими, красноречивыми призывами к совести и добродетели к сильным людям мира сего и с другой стороны с разъяснительными, просветительскими проповедями к угнетенной и забитой части населения. Именно произведение Радищева, «Путешествие из Петербурга в Москву» явилось самым ярким выражением литературного бунта писателя — революционера — одиночки того времени и произвело эффект разорвавшейся информационной бомбы.

Если вы люди городской складки и умеете непрестанно лгать, тогда вы на верном пути к обогащению. Ибо науки в этом городе не в почете, красноречию в нем нет места, а воздержание и нравственность не пожинают похвал.

Понятие слова «придурок» при тоталитарном государственном режиме характеризуется, как человек имеющий возможность избегать общественных работ и гражданских повинностей.

Пока за книгой я придурком становился,

Вы очень умно научились воровать,

И нацепив очки на крючковатые носы,

Ровно поставили меж словом «жить» и словом «лгать»,

Да, я далек от вашей шайки,

Сухарь я черствый,

А не с вишней пирожок,

И негодую, когда больной, тупой и нищий,

У пирожковых ног валяется народ,

Меня не завербуют «интернеты»,

От лицемеров я бронею защищен,

Не попадаю я к тиранам на банкеты,

И этим я уже силен,

Груб я с тем, кто всюду выгод ищет,

Инстинктом волка с детства обделен,

Но все — же я живу, и откровенно верю,

Что только честный, Там будет спасен!

/ из «Посылок»; Диатриба №225 «Честность или на себя придурка» 08.03.2018г. г. Москва /

Возвращение из острога

В начале ноября 1796 года от апоплексического удара в возрасте 67 –ми лет скончалась Российская императрица Екатерина 2. После ее смерти будущий новый правитель, а именно сын Павел приказал похоронить ее вместе с мужем Петром 3, могилу которого вскрыли, на голову тлеющего более тридцати лет трупа возложили царскую корону, после чего Екатерину2 и Петра3 захоронили вместе в стенах Петропавловского собора. Практически через месяц в начале декабря 1796 года, слух о кончине императрицы долетел и до Илимска, чем конечно обрадовал и приободрил Радищева, как и членов его многострадальной семьи. Как позднее описывал сын Радищева, Павел Радищев, Елизавета Васильевна стала ускоренно собираться ехать в Петербург, дабы просить у нового императора Павла Петровича для Радищева прощения. Но делать ей этого не пришлось, так как недолюбливавший свою матушку Павел, старался многие постановления своей покойной родительницы переиначить по своему, а именно кардинально наоборот, словно в отместку за дворцовый заговор, организованный против его отца, Петра. Так для освобождения самого Радищева, влиятельному Воронцову даже не пришлось о нем ходатайствовать, так как Павел став царем амнистировал многих политических «преступников» сосланных Екатериной. Ну а любимцы и фавориты Екатерины в свою очередь были вынуждены собираться в дальние и долгие сибирские ссылки, произведя собой своеобразную кадровую рокировку в правительстве государства Российского.

Царский указ об освобождении Радищева из ссылки вышел еще в ноябре, о чем Радищева и уведомили из Иркутска ближе к началу января 1797 года. Сам царский рескрипт был следующего содержания: Павел 1 Всемилостивейший повелевает — Находящегося в Илимском остроге на житье Александра Радищева оттуда освободить, а жить ему повелевается в своих деревнях, предписав при этом начальнику губернии, где он пребывание иметь будет, чтобы наблюдаем было за его поведением и его перепискою». При таком счастливом стечении обстоятельств, на радостях раздав местным жителям все нажитое за время ссылки имущество, Радищев с семьей 20 февраля 1797 года выехал в обратное путешествие. Провожать его пришли практически все жители Илимска, включая и местное начальство. Так илимский заседатель, который только совсем недавно пытался притеснять Радищева и домогался с него взяток, лишь только узнав о его помиловании, стал кланяться ему в ноги просить прощения и умолял пощадить его, ибо полагал, что Радищев едет прямиком в Петербург на должность высокопоставленного министра. В радостном расположении духа, хотя и преждевременно посидевший и физически надломленный русский литератор — просветитель возвращался на большую землю. Радость как, оказалось, была весьма преждевременной, и несчастье не заставило себя долго ждать. В Тобольске на обратном пути скончалась вторая жена Елизавета Васильевна и на 48 -ом году жизни, Александр Николаевич стал вдовцом дважды. Утрата столь близкого «мужественного друга» болезненно сказались на самочувствии самого Радищева. Ему было несказанно жаль, что та, которая разделила с ним столько горечи и трудностей, не смогла разделить с ним столь долгожданного и сладостного возвращения на родину. Оказавшись один в кругу малолетних своих детей, Радищев писал в письме своим старшим сыновьям, служившим в то время в Киеве: «Мои дорогие друзья мы потеряли столь дорогую для нас женщину, которая став для вас матерью заботилась о вас в вашем детстве, но мы не могли жить с нею счастливо в вашем отечестве».

Добравшись до Перми и побыв там немного в