Переделкино рекомендует

Ася Володина, писательница:

Алексеева приоткрывает еще один кусочек на карте России — Валаам, — чтобы через историю людей рассказать историю острова, а через историю острова рассказать историю страны. Мы видим это место глазами Павла, столичного программиста, который отправляется на Валаам как волонтер не за верой, не за идеей, а за поиском правды — как о семье, так и о себе самом.

Наташа Кончаловская, режиссер-сценарист:

Тонкая, честная, смелая книга про женскую дружбу, которая бывает только в юности: дружба-соперничество, дружба-слияние, дружба-влюбленность, дружба-ненависть. Даша Благова пишет смело, остро, пронзительно. Ей удается очень точно передать тот промежуток времени, который наступает после окончания школы, когда ты начинаешь жить вроде бы взрослой жизнью, но вступаешь в нее неуверенными шагами. События разворачиваются на фоне Москвы 2010-х годов, и книга особенно понравится тем, чье студенчество пришлось на это время.

Галина Юзефович, литературный критик:

«Тоннель» Яны Вагнер — свидетельство того, что роман может быть заостренно-актуальным и правдивым, не превращаясь при этом в хлесткую публицистику, но и не уходя в пространство намеков и метафор. В героях «Тоннеля» каждый читатель без усилия узнает себя, своих соседей, друзей, коллег. Их жизнь — это наша жизнь во всех ее тончайших узнаваемых деталях. Но экстремальная ситуация, в которую герои попадают, максимально ярко подсвечивает те аспекты нашей с ними общей реальности, которые мы привычно стараемся не замечать.

Михаил Фаустов, директор Ассоциации книжных фестивалей проекта «Читающая Россия» (Москва):

И я читал ее три дня и не мог оторваться, и она выжала меня как тряпку, такую же тряпку, как главный герой, который старше меня на год с небольшим и от злоключений которого становится в какой-то момент так тоскливо, что хоть на стену лезь, а я не лез.

Я не знаю, что такое русский роман, про который тут рассуждает коллега Куприянов, который говорит, что тоже не мог оторваться, и который мне его присоветовал. Но пока что «Одсун» Алексея Варламова — лучшее, что я прочитал в этом году.

Галина Бочарова, литературный агент:

Я довольно ленивый читатель, и, если книга заставляет меня открыть карту и тщательно изучить, где происходили события, значит, книга меня покорила. История семьи индийских христиан из Кералы переплетена с историей шотландского врача, приехавшего в Индию. Настоящее, прошлое и будущее взаимосвязаны. Вергезе очень внимателен к деталям, ко всем сюжетным линиям, и в конце все ниточки сходятся, и это, безусловно, огромная работа, учитывая объем книги и количество линий и героев. Эта книга не для быстрого чтения по дороге на работу, эта книга для замедления и настоящего читательского удовольствия.

Ольга Иванникова, драматург, междисциплинарная исследовательница театра:

«Нет никакой Москвы» — шесть коротких произведений, которые вместе создают калейдоскоп образов и историй про «сейчас». Алла Горбунова переводит бытовые символы и знаки на метафорический уровень восприятия реальности. И в этой реальности нет никакой Москвы, а есть лес, метареальность и простой мир, понятный всем нам. Эта книга — хороший вариант познакомиться со способом видения происходящего писательницы, чтобы потом больше погрузиться в произведения или остаться в своей реальности.

Дарья Усова, художница и краеведка:

Роман Аси Демишкевич — большая страшная сказка для взрослых, построенная, кажется, по всем канонам, описанным у Владимира Проппа. Темный лес, волшебный помощник, потусторонний мир… Удивительно, как автор вкладывает до боли актуальные обстоятельства в фантастическую рамку формы. Внимание к бытовым деталям, абсурд происходящего, достойный реальной жизни, все время возвращают читателя к обыденному, заслоняют от волшебного. Это сочетание завораживает, заставляет быть внимательным к каждому слову, держит в напряжении до самой развязки.

Анна Шипилова, писательница:

Автофикшен Еганы Джаббаровой — это прозрачная проза поэта. Это роман о взрослении, поиске национальной идентичности и неврологической болезни, с которой героиня учится жить, и роман-метафора. Читается очень легко: открыв книгу перед сном, я обнаружила себя в два часа ночи дочитывающей очередную главу.

Ирина Костарева, писатель и редактор:

«Дуа за неверного» — это гораздо больше, чем история отдельно взятого мальчика, мертвого брата, чей недолгий жизненный путь пытается реконструировать писательница. Это история всех Сереж, которые не выдержали выживания и сломались, как «тонкие стебельки хрупкой пшеницы», чья жизнь пролетела, как случайный кошмар, о ком легко и удобно забыть. Но, что еще важнее, это текст о России со всеми ее острыми краями, неизбежно режущими руки.

Анна Хрусталева, филолог, журналист, писатель, сотрудник Государственного музея А. С. Пушкина (Москва):

Авантюрный сюжет, балансирующий на грани триллера и комедии. Слепой московский маг-самозванец Руслан, втянутый в политические и семейные интриги, приправленные зороастрийской мистикой, в экзотических пейзажах Азербайджана не просто лихой, а прямо-таки разудалый. Если кто его и переплюнет, так только верный помощник и телохранитель Дауд. Правда, он вообще не человек, а гуль — почтенный представитель древнего ориентального бестиария.

«Башня тишины» — очередной кирпичик в сложносочиненной мультивселенной Рагима Джафарова. Лихой кирпичик. Сложносочиненный.

Андрей Родионов, Катерина Троепольская, поэты:

Леонид Зорин — драматург, занимавшийся всю жизнь драматургией, прозой, даже стихами — в этом очень напоминает современного нам Дмитрия Данилова. Очень отдельный, ни на кого не похожий. Его пьесы и воспоминания мудры, честны и очень понятны нам. Его герои — это те, кто делает культуру, искусство, политику. Зорину интересны люди, работающие головой, интеллектуалы, интеллигенты. Его фразы стали народными, крылатыми. Зорин — мастер точных слов. Кто не читал Зорина, тот, скорее всего, видел фильмы по его произведениям, но даже не знает об этом. Восполните этот пробел, скорее знакомьтесь.

Павел Котляр, историк и музейщик, куратор выставок и руководитель проектов в сфере культуры:

«Волчье время» полезно для понимания сложности реальной истории. Немцы, чья страна в одночасье оказалась разрушена и опозорена и кому предъявили ужасы деяний родины, — как они выживали в этой ситуации? В бытовом, мировоззренческом аспектах? Ответ в книге дается на массе конкретных примеров, сметающих односложность нарратива про легкость пути покаяния (как и его предопределенности). Жизнь оказывается сложнее, поэтому ответ историка-профи на многие вопросы разочарует: «По-разному». Но именно этот подход позволит воссоздать драматичную ткань истории, не потерявшую в книге эмоционального содержания.

Алексей Кудряков, писатель, поэт:

Художественный дебют литературоведа Алексея Конакова. Бытовая обаятельная постапокалиптическая проза, в которой авторская речь, претерпев дисторшен, ищет новые способы существования. Эта книга для вас, если вы верите (или не верите), что человечество захватили рептилоиды; живете (или хотели бы жить) в Петербурге, и топонимы Охта и Лахта трогают вас за живое; готовы к ментальным экспериментам и измененному состоянию языка; замечаете, ведя ежедневные наблюдения за погодой, что мир уже не тот и никогда не станет прежним (равно как и скидки в «Семишагоффе»).

Константин Сперанский, литератор, рэпер:

Роман-антиутопия «Табия тридцать два» — текст невиданного замаха. Шахматы заменили людям все. Этот образ очень притягателен — как укромный уголок в московском парке, где чудаковатые старики под августовским солнцем медленно переставляют фигурки на досках. Однако оказывается, что никакая общественная греза не подлинна, не чиста, даже построенная на предельно невинном досуге. Как человека, склонного к эскапизму и готового обманываться, меня в «Табии…» пленила утопия. Я-то как раз рад заплатить независимостью, которую якобы дарует знание о сконструированности отдельно взятого манямирка.

Екатерина Аксенова, автор телеграм-канала и блога о научно-популярных книгах prometa.pro, ведущая книжных клубов:

Ужас и восхищение гуманитария перед математической изнанкой реальности составляет основную эмоцию книги. Автор пытается вообразить и описать, что там, в чертогах разума титанов физики. Как это ощущается, на что похоже вот такое мышление? И как прорвавшееся в мир нечеловеческое знание находит страшное применение тогда (ядерное и термоядерное оружие) и пугающее сейчас — в виде искусственного интеллекта.

Гала Узрютова, поэт, прозаик, драматург, автор фотопроектов и арт-проектов:

Честный, живой, кинестетический текст, написанный с иронией. Люди здесь такие, какие есть: неуклюжие, со страхами из детства, полные боли, но вместе с тем — света, даже если им кажется, что они целиком состоят из тьмы. Роман этот — как прохлада. Спасает от духоты и приводит в чувство, если наступает марево и кажется: все мы настолько разные, что принять другого невозможно.

Алина Журина, кросс-дисциплинарная специалистка, исследовательница, сценаристка, драматург, геолог:

Когда баланс между природой и человеком уже невозможен, но жить как-то очень хочется, самое время сходить в сад.

Похитили ее, конечно, в шутку, да и она не из тех, кто боится.

Любить сад — полезно, наблюдать за садом — поэтично, разбираться в садоводстве — опасно. Лэнг между.

Книга поможет тем, кто остерегается садовых гномов. Приятно, когда можно научиться смотреть и видеть.

Анастасия Завозова, главный редактор «Дома историй»:

«Голод» Светланы Павловой, на мой взгляд, роман удивительно неприятный, но именно ради этой задевающей за живое неприятности его и стоит прочитать. В этом романе почти нет свободного пространства, оно все занято голосом главной героини — искренней до отвращения, обнажающейся до костей и голодной. Этот неприятный голос внутреннего голода и отчаяния хоть раз в жизни слышит каждая женщина, и поэтому мне кажется, что этот во всех смыслах чревовещательный роман так важен для нашей эпохи, которая все равно остается эпохой «Оземпика» и отрицательной телесности.

Дина Гайбадуллина, актриса и драматург:

Здесь реальные воспоминания о детстве брежневских времен причудливо соединяются с фантазиями, отсылками к мифам, литературе, мультфильмам, народному творчеству. Все это складывается в образ советского детства и детства вообще — хрупкого, ускользающего, часто дурацкого и смешного. Поражая тем, что мир ребенка, полный страхов и фантазий, не менее самодостаточен, чем мир взрослого. Это роман в романе, «эйфорический» детектив. Еще там есть воспоминания о Переделкине, позволяющие увидеть жизнь обитателей поселка и их детей через призму ребенка.

Светлана Павлова, писательница:

Удивительным кажется, как много вмещает в себя аккуратное, сдержанное и местами даже скупое письмо Клаудиа Пиньейро. Здесь и огромный спектр чувств: слепая вера в идею фикс, материнско-дочерняя ненависть-любовь, злоба на предавшее тело, сочувствие ближнему, переживающему страшную болезнь; сочувствие, смешанное с усталостью, раздражением и огромной виной. Это эмоциональное существует не в вакууме, а с опорой на детективный сюжет. За историей с неожиданными твистами виден сценарный бэкграунд автора, а за рвущей сердце кульминацией — элемент социального.

Дарья Мартынова, преподаватель, искусствовед:

Это не просто произведение о миллениалах, синдроме смещенного горя, поисках себя в мире, борьбе за справедливость и чувстве тотального одиночества. Как писал Ролан Барт, в наше культурное поле изредка вторгаются «уколы» — то, что влияет на наше восприятие. В какой-то степени «Кадавры» именно такая книга.

Поляринов прекрасно вписывает утраченную культуру и ритуалы в апокалипсис, овладевший человечеством. Эта книга словно китайская шкатулка, чью сложную систему одновременно хочется понять и уничтожить.

Алексей Портнов, ведущий редактор издательства «Редакция Елены Шубиной»:

Эта книжка словно из нашего детства (или о нем): затерянная посреди огромного заповедника маленькая деревня с ее забавными обитателями, большая семья и много собак, лес, речка, с того берега на тебя смотрит лось… Погрузившись в нее, можно на время забыть, что прямо сейчас вокруг нас грохочет мир, с жутким скрежетом ломаясь и перерождаясь; но вместе с тем она напоминает о том, каким вообще-то и должен быть мир и что эти грохот и ломка однажды закончатся.

Ирина Алексеева, переводчик:

Потрясающий документ, раскрывающий нам глаза на Россию 1926 года, а форма тревелога — хорошая упаковка для ярких, незамыленных суждений на темы, которые волновали самого Йозефа Рота: женщины и секс, церковь и государство, молодежь и образование, город и деревня — как там все это устроено у них, в далекой России? На что похоже? Как жить теперь, в этом соседстве? Элегантно и ярко автор набрасывает картины жизни людей на Волге, в Москве, в Минске, в Баку, но самые яркие впечатления, конечно, волжские. Позиция умного зеркала — это то, чего нам так не хватает сегодня.

Таня Стоянова, поэт, куратор литературных проектов:

Остроумная, добрая и увлекательная книга, дающая надежду на то, что два враждующих мира могут однажды примириться. Спасение одной странной и забавной девочки с непростой историей становится не только смыслом романа, но и символическим ответом на то, ради чего можно преодолеть прошлое. Не ожидайте, что драконы будут привычными, а герои — простыми. Здесь в каждой главе — неожиданные сюжетные повороты, за которыми скрыто самое главное.

Саша Бруй, прозаик, редактор:

Мохамед Мбугар Сарр написал книгу о вариантах побега. Дано: бушуют конфликты, планета задыхается, дети смотрят на трупы родителей. Рутина. Можно найти настоящую работу, взяться за диссертацию, жить на улице или подохнуть. Решение: поговорим о литературе, чтобы вечерок не пропадал.

Роман «В тайниках памяти» — интеллектуальный, остроумный и точный, не детектив и не дневник, не книга о книге. Он о существовании книг с помощью нас, о преломлении реальности и способности справляться с ней. Если, конечно, хотим справляться.