Летающий кот и конфеты от смерти. Рассказы автора романа «Ваша жестянка сломалась»
В сборнике короткой прозы Аллы Горбуновой действительно никакой Москвы нет. Есть инопланетный котенок, преподавательница философии, рабочий-мигрант, неизвестная светящаяся субстанция, сотрудники салона сотовой связи, лешие и кикиморы. И идея, которая объединяет все произведения сборника — идея движения прочь от постижимого мира к новым мыслям и состояниям, к дружбе с непохожим и чуждым. Будет странно, печально и радостно.
Небольшие смеси абсурда, веры, эзотерики, философии и юмора. 😄🔮🙈 - идеально описывают многие рассказы Горбуновой.
Из всего сборника больше всего понравился очерк(?) "Тупик" - из жизни молодого преподавателя философии. В нем меньше сюра, он более основательный. Его я ещё перечитаю. Остальные рассказы сборника для меня - забавные конфеты-шипучки.
Разношёрстное, абсурдное, местами цепляющее и тут же проходящее мимо — примерно так можно описать творчество Аллы Горбуновой, прочитав «Нет никакой Москвы».
Рассказы осмысленные, цельные, но не для всех... И, видимо, не для меня, потому что 90% книги я читала скорее из вежливого ожидания, что следующий отрывок (ладно, не этот, но может, тот, что ещё дальше!) во мне всё-таки отзовётся.
И отозвался! Правда, только один рассказ из всего сборника, но... Зафиксировать душу академической среды, словно на плёночный фотоаппарат; постичь жизнь университетских сущностей; почувствовать мутную безысходность аспирантской жизни и тягучий бесконечный страх перед грядущим за неудачей «салоном МТС» — это очень сильно и честно.
И за этот чудесный «Тупик» я готова всё простить — получается, это литературное путешествие всё же было не зря.
«Я знаю, почему в Библии сказано „любите врагов своих“, — сказала она Дане. Даня опять промолчал. «Никого нельзя по своей воле любить. Кого сердце любит — того и хочет любить, — продолжила Маша, — поэтому „любите врагов своих“ — это не нравственное предписание. „Любите врагов своих“ — это значит: вспомните, что вы их уже любите. Вы любите своих врагов, просто об этом забыли. И ты меня тоже любишь, Даня, просто об этом забыл. Потому что в истинном мире, созданном Богом, есть только любовь. Вы уже любите своих врагов и всегда их любили — той частью вашего существа, которая и есть Бог. Вот что сказал Христос. На уровне эго, на уровне нашего повседневного „я“ мы считаем их врагами и ненавидим, а на другом уровне, самом глубоком и истинном, мы любим их и они любят нас, потому что есть только Бог, и он есть Любовь. И если мы осознаём только свое повседневное „я“ — мы эту любовь не осознаём. Мы на самом деле любим своих врагов, но сами об этом не знаем. Это такой глубокий уровень нашего существа, к которому у нас часто нет доступа. А Христос хотел восстановить наш доступ к нему, позволить нам осознать этот уровень, тот, где в нашем сердце живет только Любовь Бога, и ничего, кроме нее».
Доживал свои последние годы мой первый брак. Для того чтобы это пережить, мне нужно было вытащить кол из головы. Кол звучал так: если любовь и тем более поженились — это должно быть на всю жизнь. Это был не единственный кол в моей голове. Вся моя сфера идеалов и ценностей была построена как сложная система колов, воткнутых в голову. Заниматься философией и преподавать — это тоже был кол в голове. Поэзия — это даже не кол, это сверхкол, безусловная доминанта. Ну и еще много других колов: любовь к Родине и то, что за границу уезжать жить нельзя; то, что нельзя жить комфортно и в свое удовольствие, а нужно гореть и страдать; то, что энтропию нужно превозмогать творческим сверхусилием; то, что лучше быть душевнобольным, чем адекватным, вменяемым человеком; то, что брать деньги за работу, которую ты любишь, как-то неловко; то, что счастье — это то, чего стоит по возможности избегать. Были и довольно странные колы, например, такой: если у меня есть возлюбленный, надо периодически ебаться с первыми встречными, чтобы мир меня не поймал через эту любовь. Ну и так далее. Изменилась ли я, избавилась ли от этих колов? Да ни хера! Все мои колы по-прежнему со мной, правда, я над ними поработала, так сказать, пообтесала их, и теперь лучше осознаю их необходимость, а свобода это и есть осознанная необходимость, как говорил мой дедушка. Все мои колы по-прежнему украшают мою голову как своеобразный идеалистический ирокез, и я ими весьма горжусь, потому что мало кто, честно говоря, может похвастаться таким отменным и по-своему классическим набором колов. Только на месте того самого кола, который был про то, что если любовь и тем более поженились — это должно быть на всю жизнь, осталась с тех самых пор какая-то саднящая дыра. И еще у меня появилась способность эти колы вытаскивать и обратно вставлять в свою голову по своему желанию. По настроению могу какой-то из них убрать, какой-то добавить, а иногда убираю сразу все и так и хожу бесстыдно, как женщина в храме с непокрытой головой. Но потом чувствую: чего-то не хватает, и возвращаю свои колы обратно.
