эпоху между «Днем ангела» и «Временем печали» Сельянов пытался объяснить, сформулировать свои принципы строительства киноязыка, задумывался о новой образной системе, говорил — не очень внятно — о своем стремлении выразить новое состояние отечественного сознания, в его странном положении между русской классикой и современным европейским искусством, между «классической традицией» и «улицей безъязыкой». Хотелось уйти от «культурных символов» или «давать их в другом контексте», «заставить штамп зазвучать».
Речь шла не только о кино, конечно, авторы всерьез мечтали через киноязык найти разгадку главной русской тайны. Юрий Шевчук: «Если бы Сельянов мог сказать словами — он был бы депутатом каким-нибудь… Но я думаю, Сельянов ближе к истине, чем они». В то время как раз рок-музыка казалась подходящим способом выразить эту нутряную, чувственную, на эмоциональном уровне очень понятную тоску по смыслу, по не доставшейся, но, возможно, лучшей жизни. Однако в фильмах Сельянова чем дальше, тем больше чувственность замирала в рассудочно-дидактической форме.
Он делал фильм о футбольных хулиганах «Околофутбола», потому что к нему пришли люди, владевшие материалом, хорошо знающие подноготную этой подпольной жизни, и принесли реальную историю.
Наши зрители любят англосаксов, потом своих, ну и на третьем месте у нас европейцы, в основном французы, нашим зрителям не интересен Восток, Азия, Африка, причем это и в советское время было. Французы очень интересуются мультикультурным миром, а наши — нет».
