автордың кітабын онлайн тегін оқу Браки совершаются на небесах
Дарья Волкова
Браки совершаются на небесах
Глава 1. Только в полетах живут самолеты
– Марк Арнольдович, в бизнес-классе скандал!
Марк погладил пальцем розового слона, размещенного на приборной панели вопреки всем и всевозможным служебным инструкциям. И только потом вздохнул. И встал.
Если бы ему кто-то пятнадцать лет назад, когда Марк оканчивал летное училище, сказал, что самое сложное в его будущей профессии будет отнюдь не пилотирование. И даже не заучивание огромного количества служебных инструкций и технических регламентов. А вот это вот все.
Марк протянул руку за служебной фуражкой, надел ее, затем пришел черед форменного кителя. Кивнул второму пилоту и вышел за стюардессой из кабины лайнера.
* * *
– Там половина салона – девушки-модели, летят на показ в Милан, – торопливо объясняла на ходу ситуацию бортпроводница. – И вот, значит, там случилось такое…
– Вся ясно, – вздохнул Марк. А вторая половина салона – мужчины с деньгами, кто-то из которых не выдержал такого напора красоты. – Все ясно…
– Да нет же, Марк Арнольдович, все немного не так, как вы…
Но он уже входил в салон бизнес-класса.
Скандала никакого не было. В салоне стояла тишина, прерываемая редким всхлипыванием. Этот звук исходил не от какой-то из моделей, к которой кто-то вздумал приставать – как предположил Марк. А от упитанного краснолицего мужчины лет примерно сорока. Хлюпал он в порядком окровавленный носовой платок. Так. Кажется, ситуация несколько отличается от того, что нарисовал себе в воображении командир воздушного судна. Марк перевел ошарашенный взгляд на стюардессу. Та прошептала: «Я же вам говорила!» и кивнула в сторону сидевшей через проход от мужчины с носовым платком белокурой девушки.
Она расположилась, заложив одну длинную ногу за другую, и невозмутимо полировала ногти пилочкой.
– Что здесь произошло?! – от неожиданности картины Марк даже забыл о протоколе. Девушка вскинула на него свои ангельские голубые глаза.
– А хули он…
От такого ответа Марк закашлялся.
– Девушка, я бы попросил вас следить за выражениями.
Она продолжала методично полировать ногти, потом дунула на маникюр.
– Простите, была обескуражена. Переформулирую. Хули, он, мудило, первый полез?
Марк почувствовал, что еще секунда – и он рассмеется, хотя смешного в ситуации было мало. Марк сделал себе внушение и обратился к девушке по полной форме.
– Командир воздушного судна Марк Леви. Объясните, что здесь произошло.
– Марк Леви? – надула девушка губы. – Как писатель?
Ну надо же, мы не только на маникюр дуть умеем, но и грамоте обучены.
– Как писатель, но не писатель. Итак, что вы можете сообщить о произошедшем?
Она еще раз дунула на маникюр. А на вопрос неожиданно ответил мужчина с окровавленным платком.
– Слышь, командир, не лезь к ней. Это же ведьма бешенная. На земле с ней разберемся.
Бешенная ведьма погрозила владельцу платка пилочкой – и он шарахнулся от нее, едва не свалившись с кресла.
А Марк, поняв, что этого абсурда ему уже достаточно, почел за лучшее вернуться в кабину.
* * *
– А вы ябеда, командир.
Марк резко обернулся. Он уже предвкушал, как сейчас, завершив все послеполётные формальности, доберется до гостиницы. А там теплая ванна и тишина. А потом завалится спать. Но нет же. Для кого-то он ябеда. Причем на территории служебных помещений аэропорта.
Ябедой его обозвала та самая «ведьма бешенная» из бизнес-класса. Марк разглядывал девушку – раз уж они снова столкнулись. Она была красивой, но эта красота совершенно не трогала. Марк Леви к женской красоте был равнодушен. Как и к красоте вообще. Это мыльный пузырь и фикция. Да и в целом ценил в женщинах совсем другие качества – понятливость и умение не задавать лишних вопросов, например. У стоящей напротив девушки эти качества явно отсутствовали, но не все ли равно? К тому же Марк вдруг понял, что лицо девушки ему кажется смутно знакомым. Нет, вряд ли они раньше встречались. Вернее всего, ее лицо мелькало где-то в рекламе. Она, похоже, и в самом деле топ-модель, из числа самых крутых.
Ладно, включим джентльмена.
– Прошу прощения, – он коротко козырнул. – Это моя обязанность – составить рапорт по факту инцидента и обращения… хм… пассажира. Не исключено, что вы сломали ему нос.
– А ничего, что он лапал меня за грудь?! – фыркнула девушка. Марк почувствовал легкий укол совести. Нет, если так, то это и в самом деле никуда не годится. С другой стороны, ломать за такое нос… А, может, он и не сломан вовсе…
– Я уверен, компетентные люди во всем разберутся.
– Удачи компетентным людям, – она гордо вскинула голову. – И вам удачи, командир. Чао.
Марк какое-то время смотрел, как она удаляется по коридору. Походочка, у нее, конечно… профессиональная.
* * *
Обратный полет прошел без дурацких происшествий. Не считая встречного грозового фронта, который они зацепили самым краем. Лучше уж грозовой фронт, чем бешенная ведьма в салоне. Хотя…
По дороге домой Марк заехал в магазин за продуктами и позвонил Анне Борисовне. А вот ванну набрать не успел – на пороге ванной его застал звонок в дверь.
– Скажи мне, как ты это делаешь? – он отступил в сторону, пропуская Илону в квартиру. – Откуда ты знаешь, что я дома? Я полчаса назад в квартиру вошел.
– Чует сердечко, когда милый возвращается, – Илона потянулась к нему за поцелуем, но Марк подставил лишь щеку. Она вздохнула, касаясь его скулы губами. – Я же знаю, на каких рейсах ты летаешь. Онлайн табло мне в помощь.
– Все может поменяться, – Марк помог ей снять плащ. – Могла бы позвонить.
– Чтобы ты не открыл мне дверь?
– Я и так мог ее не открыть.
– Ой, хорош препираться. Угости лучше даму вином.
Марк на секунду прикрыл глаза. С идеей принять ванну и как следует расслабиться после рейса придется попрощаться. Если Илона пришла – это надолго. Надо было и в самом деле не открывать дверь.
Дама, надо сказать, прекрасно справилась сама со своим запросом. Когда Марк, переодевшийся в домашнее из опостылевшей за время рейса лётной формы, зашел в гостиную, вино уже было открыто и разлито. И даже орешки в вазочку насыпаны. Илона протянула ему бокал.
– За что вы там пьете обычно? Чтобы число взлетов равнялось числу посадок?
– Давай без тостов, – вздохнул Марк. Сделал глоток, а потом пошел на кухню. Орешки не еда. Так, что тут у нас? Сыр, колбаса, оливки. И бородинского.
– Хозяюшка моя… – пропела Илона, таким образом комментируя его повторное явление в гостиной. – Красивый, хозяйственный, зарабатываешь прилично – мечта, а не мужик.
На эту сентенцию Марк отвечать не стал. Он методично делал себе бутерброд. А когда отвлекся от своего занятия – увидел, что Илона смотрит на открытые полки на противоположной стене. На одной из них стояла фотография Вероники.
– А еще – святой, – хрипло докончила Илона, залпом допивая вино.
– Слушая, давай не… – начал Марк, но тут Илона резко опрокинула бутылку над бокалом и продолжила свою мысль.
– Святой Марк. Я прочитала про него в интернете. Реально был такой святой. Евангелие от Марка, представляешь? Знаешь, чем был интересен?
– Не знаю и не хочу знать, – Марк впился зубами в бутерброд.
– Символом Святого Марка является крылатый лев, – нараспев произнесла Илона. – Удивительное совпадение, ты не находишь? Ты по гороскопу Лев и летаешь на крылатых машинах.
– Уволь меня от гороскопов, пожалуйста!
– Это ответ упрямого Льва!
Марк вздохнул и вернулся к бутерброду. А Илона продолжала смотреть на фото Вероники.
* * *
Где твой дом? Если бы кто-то спросил Кристину об этом, она не нашлась бы с ответом. Есть родительский дом в столице. Есть там же, неподалеку, дом дяди и тети. Есть дом Лолы и Федора в Риге. Есть офис Лолы в Милане – он кажется самым родным, хотя существуют и другие. Есть дом в Ейске – с садом, в котором летом деревья ломятся от абрикосов, а нас стенах фотографии пра-пра – пращуров, если короче. В этом доме они, как правило, и собираются всем табором – редко, но метко.
А еще есть номера гостиниц – бесчисленные. И салоны самолетов. Еще более бесчисленные.
Крис стянула с ног кроссовки, на ходу сдернула с плеч футболку, трикотажные штаны сползали вниз с помощью движений ступней. Ванна. С морской солью. Только ноги не забыть на бортик поднять. Мозоли от этих дурацких туфель с последнего показа до сих пор не затянулись. И по фиг на всех. До десяти утра завтрашнего дня она умерла для человечества.
Чао.
* * *
– Ло, ты тиран!
– Федор говорит мне то же самое.
– Он твой муж, его удел – боль и страдание.
– Ты – моя сестра, у тебя нет выбора.
Крис со вздохом откинулась на спинку стула, пытаясь хоть взглядом призвать кузину к состраданию. Но на Лолу такие взгляды совершенно не действовали.
– Ты нужна мне – это раз. У тебя контракт – это два. Ты – моя сестра и должна меня поддержать – это три.
– Где Федька? – простонала Крис. – Я хочу уткнуться в его мужественную грудь!
– У него на груди рыдает Бесс, – фыркнула бессердечная Лола.
– Какой бес?!
– Федька поет Гершвина. Давно мечтал.
– Молодец, – вяло поздравила Крис. А потом сделала над собой усилие и докончила энергично: – Надеюсь, ты понимаешь, как тебе повезло с мужем?
– На которого вешаются все, кому не лень? – закатила глаза сестра. – Конечно, понимаю.
Крис лишь вздохнула. Нельзя завидовать. Вообще, а близким – и подавно. Но история любви ее самой близкой подруги и по совместительству двоюродной сестры Лолы вызывала у Крис если не зависть, то жгучий интерес. Лола, конечно, сама по себе та еще штучка. Но отхватить в мужья мировую оперную звезду – это надо суметь. Мужа Лолы, Федора Дягилева, даже родные братья Кристины, отбитые на всю головы хоккеисты признавали за своего – а это чего-то да стоит!
– Крис, ты ноешь по привычке или по делу? – пытливо взглянула на нее Лола. А Лола – это не просто сестра, не просто работодатель, но еще и друг и надёжное плечо. И рентген заодно. Кристина ответила честно.
– По привычке.
– Что, не с кем поговорить о золотой Адели?
– Не с кем, – горько согласилась Кристина. – Опять за сиськи лапали.
– Кто посмел?!
– Да так, – скромно пожала плечами Крис. – Какой-то мудак в самолете. Я ему нос сломала.
– Правда?! – восхитилась Лола.
– Ну, по крайней мере, так мне сказал командир воздушного судна. Он на меня жалобу написал.
– Как это не по-джентельменски.
– Да ты бы видела этих джентльменов. Одни мудаки. О Климте поговорить не с кем.
Девушки переглянулись – и рассмеялись.
* * *
Илону удалось выпроводить. Утомительных разговоров о прошлом почти удалось избежать. И вот можно, наконец, залечь в ванне, сделав воду едва терпимо горячей.
Марк положил голову на бортик ванны, прикрыл глаза. И неожиданно перед глазами всплыло ангельски красивое лицо с небесно-голубыми глазами.
А хули он…
И вот тут он, наконец, рассмеялся, все так же не открывая глаз.
Интересно, все топ-модели такие?
* * *
Будильник сработал в семь. Стакан горячей воды с лимоном натощак. Легинсы и топик, утренний Милан для пробежек подходит ничуть не лучше и не хуже, чем любой другой город. Из всех итальянских городов Крис больше всего нравилась Флоренция. Но это только через два месяца.
После пробежки душ, завтрак из овсянки и кофе. И ровно в десять быть у рабовладелицы Лолы Дягилевой.
Глава 2. Знаете, как он парнем был?
Илона отказалась с ним ехать к Веронике. Впрочем, Марк предложил больше по привычке или даже скорее из желания – скверного, абсолютно недостойного желания уколоть Илону – и совершенно не рассчитывая на согласие.
И сейчас он ехал в «Бухту доброты» один.
– Все хорошо, Марк Арнольдович, – жизнерадостно оповестила его Анна Борисовна, директор интерната, пышная круглолицая улыбчивая женщина с ямочками на щеках. – У Вероники все хорошо.
– Я рад, – скупо улыбнулся Марк. А потом по многолетней привычке все перепроверять уточнил: – Точно все в порядке?
– Ну, разве что… – улыбка Анны Борисовны стала чуть менее лучезарной. – Гроза вчера была, Марк Арнольдович. Сильная такая гроза.
– Я знаю. Я через нее летел. Как Вероника ее перенесла?
– Соня справилась.
– Соня чудо.
– И это верно, – широкая улыбка снова вернулась в полном объеме на лицо директора. – Она вот-вот придёт. А у Вероники новое увлечение.
– Что на сей раз? – не удержался и вздохнул Марк. Все новое в жизни дочери он воспринимал настороженно – ничего не мог с этим поделать.
– Увидите, – рассмеялась Анна Борисовна. В это время дверь ее кабинета открылась. – А вот и Соня!
Марк был уверен, что Соня, няня Вероники, имеет на него виды. Определённые. Те самые. И поэтому держался с Соней подчеркнуто джентельменски. Ему жизненно необходимо сохранять с Соней хорошие отношения и не давать ни малейших поводов к тому, что может быть что-то большее.
– Марк Арнольдович, пойдёмте, – Соня тоже улыбалась. – Вероника вас с самого утра ждет.
– Пойдёмте, – легко встал Марк. И уже за дверью добавил: – Я вам привез контрабандный настоящий итальянский шоколад.
– Как здорово! – бурно восхитилась Соня, так, будто Марк сообщил, что привез ей венец хрусталя самоцветного и зеркало волшебное. А нет, есть только чудище для сексуальных утех и извращений. Да и то не про Сонину честь.
Они шли по анфиладе светлых холлов, болтая на ходу об Италии. О Веронике на ходу Марк говорить не мог, он о Веронике поговорит с Соней после встречи с дочерью. А пока Марк шел, вполуха слушал восторги Сони по поводу Милана, кивал, улыбался всем, кто попадался им по дороге. Так они и дошли до комнаты Вероники.
– Папочка!
Веронике двенадцать, и на руки ее подхватывать все сложнее. Но пока сил хватает. Марк обнял дочь и приподнял. Вероника взвизгнула от восторга.
– Я так скучала, папочка!
– Я тоже, принцесса.
Марк услышал, как за спиной закрылась дверь. Это ушла Соня.
– Ну, как твои дела? – Марк разжал руки, и они устроились, обнявшись, на кровати.
– Хорошо! – заторопилась Вероника. – Я очень-очень скучала по тебе, папочка. А у меня смотри что есть!
Речь Веронике поставили очень хорошо. Но когда она волновалась, то речь ее становилась более неразборчивой. Однако у Марка в голове давно был словно встроен переводчик. Веронику он понимал всегда. Ну, или, по крайней мере, почти всегда. Уже несколько лет точно.
– Ну, рассказывай, – он обнял Веронику крепче и прижал ее к себе. – Что у тебя новенького? Я вот тебе шоколада привез. Вкусного.
– А у меня вот! – Вероника вытянула руку вперед, в направлении противоположной стены. Марк перевел взгляд туда – и в последний момент удержал удивленное и совершенное неприличное восклицание. С плаката на стене на него смотрела бешеная ведьма из бизнес-класса.
Правда, на глянце она выглядела не как ведьма, а как ангел. Широко распахнутые голубые глаза, белокурые локоны, кукольные черты лица и пышный наряд невесты. Вероника бредила всем красивым. А тема невест в последний год числилась у дочери в списке самых любимых. Поэтому с одной стороны, наличие такого плаката в комнате дочери – неудивительно. А с другой стороны…
– Кто это, малыш? – осторожно спросил Марк.
– Это Кристина! – с придыханием ответила Вероника. У нее это от волнения вышло как «Христина». – Это моя любимая Христина!
Любимая Христина. Прелестно. Марк слушал сбивчивый восторженный рассказ дочери и все больше и больше убеждался, что три дня назад провалил один из важнейших квестов в своей жизни. Да кто ж знал-то, что эта ломающая мужикам носы ведьма – квест.
Предупреждать надо!
* * *
– Вероника выучила наизусть всю информацию о ней, которую только смогла узнать, – Марк и Соня сидели на диванчике в холле, возле большого окна, выходящего в парк. Вероника ушла на занятие к логопеду.
Марк рассеянно кивнул. Разрешение на пользование Вероникой смартфоном он дал несколько лет назад. Разумеется, с очень жестко настроенным родительским контролем. За эти годы круг интересов дочери в сети Интернет сменился с всевозможных мультфильмов про зверушек на «всякое красивое» – по выражению самой Вероники. И вот в число этого «всякого красивого» попала Кристина Кузьменко. Та самая ведьма из бизнес-класса.
– Думаю, это тоже пройдет, – задумчиво произнес Марк. – Как проходили и другие ее увлечения.
– Вы знаете, в этот раз как-то все серьезно, – с отвратительной уверенностью парировала Соня. – Девочка растёт, меняется, взрослеет. Вероника спрашивала меня, как она может написать Кристине. Я ей сказала, что Кристине нельзя написать. А она мне: «Но другие же пишут!».
– И что вы ответили?
– Ну у меня пока получается как-то обходить этот вопрос, – Соня скромно потупила глаза. – А там… там будет видно.
– Надеюсь, у нее это скоро пройдет, – не смог удержать вздох и повторился Марк.
– Вам не нравится эта девушка? – Соня в очередной раз продемонстрировала свойственную ей проницательность. – Почему? Я предварительно проверила, Марк Арнольдович, прежде чем позволить Веронике собирать информацию о Кристине Кузьменко. Она, конечно, топ-модель, но, вы знаете, ни в каких скандалах не замечена. У нее даже откровенных фотосессий не было. Ну, по крайней мере, – Соня вполне натурально порозовела, – мне не попадались. Мне кажется, ничего плохого в увлечении Вероники этой девушкой нет. У Кристины Кузьменко даже в социальных сетях аккаунты на удивление позитивные, без провокационных фотографий и текстов. Крайне уравновешенная девушка, хоть и модель.
Уравновешенная, как же. А хули он…
Марк потер лоб. Очередной раз вздохнул.
– Соня, вы верите в совпадения?
– Что вы имеете в виду? – Соня старательно округлила глаза.
– Не далее как три дня назад я разговаривал с этой девушкой.
– Вы знакомы с Кристиной Кузьменко?! – ахнула Соня.
– Ну, тогда я не знал, как ее зовут. Просто… просто на борту произошел один инцидент… в котором она была задействована.
– Боже мой! – всплеснула руками Соня. Марк поймал себя на мысли, что все жесты Сони слегка преувеличены, аффектированы. Но это, наверное, у нее выходит не специально. Это в расчете на Веронику. – В самом деле? Какая все-таки у вас удивительная работа, Марк Арнольдович! Не устаю поражаться.
– А я удивлен таким совпадением, – пробормотал Марк. Когда Соня смотрела на него с таким восхищением, он испытывал чувство сродни зубной боли. Он всегда испытывал это чувство, когда видел в свой адрес женское восхищение. А это случалось по-прежнему, увы, часто.
– Вот если бы вы привезли Веронике автограф Кристины Кузьменко, она была бы счастлива! – все с тем же отвратительным оптимизмом произнесла Соня. Марк лишь еще раз вздохнул. Он уже понял, что провалил этот важнейший квест. С треском.
* * *
Марк ехал домой и размышлял о полученной информации. Ну дальше изумленного покачивания головой и повторения себе «Ну надо же, какое совпадение» дело не шло. Да если бы он знал тогда…
А что бы он сделал, если бы знал? Марк сам себе пожал плечами. Да может и не надо было ничего делать. Наверное, лучше даже, если его дочь будет держаться подальше от топ-модели, которая ломает мужчинам носы и ругается матом как сапожник.
* * *
Илона ждала его на скамейке у подъезда. Нет, ну это уже ни в какие ворота… Что, у Илоны очередной кризис? Как же он от них устал.
Марк медленно подходил к Илоне. Она встала ему навстречу. Марк уже начал набирать в грудь воздуха, правда, слов пока не придумал.
– Марк, привет!
С ним поравнялась соседка-студентка из квартиры напротив, которая упорно строила ему глазки и периодически стучалась в его дверь на предмет помочь открыть банку с тугой крышкой. Держать соседку на расстоянии не составляло труда – выручало то, что Марк часто отсутствовал дома, а если что, ссылался на усталость после рейса. Но это не мешало девушке приходить со своими баночками в микро-шортах и тонких футболках, через которые просвечивали соски. Как же ее зовут? Один хрен не помнит.
– Привет! – свою забывчивость Марк компенсировал широкой улыбкой. – Как дела, как учеба?
– Все хорошо! – бойко отозвалась девушка. Она явно собиралась остановиться и поболтать, но наткнулась на мрачный взгляд Илоны – и заторопилась к двери подъезда. – Я побегу, дела. Пока-пока.
– Бабы по-прежнему по тебе сохнут, Леви, – Илона вытряхнула из сумочки пачку, а из нее – сигарету. Прикурила, щурясь на дым. – Даже, кажется, сильнее. Только теперь ты умеешь их отшивать.
– Ты приехала ради этих сомнительных комплиментов?
Илона промолчала.
– Как Вероника?
– Ты могла бы поехать со мной и сама ее увидеть.
Илона вздрогнула, поёжилась.
– Я не могу. Ты же знаешь, я не могу.
– Ничего я не знаю, – жестко ответил Марк. Два дня подряд визитов Илоны – это перебор. И быть корректным, вежливым, входить в чужое положение и щадить чьи-то чувства – это сегодня не про Марка. – Вероника не только моя дочь, но и твоя. А я вынужден ей врать, отвечая на вопросы про маму.
– Перестань. Пожалуйста, я прошу тебя, перестань.
– Ты первая начала этот разговор.
Илона помолчала. Марк думал о том, как бы вежливее избавиться от Илоны. Ничего лучше «Езжай-ка ты к себе домой, дорогая» на ум не приходило.
– А помнишь, какой ты был в двадцать, Марк? Смазливый, как черт. Ходячее искушение и похоть, тестостерон, плечи, пресс кубиками. Все бабы в радиусе поражения слюнями захлебывалась.
– Так!
– И почему все так кончилось, Марк?!
Илона зарыдала. Выругавшись сквозь зубы, Марк забрал у Илоны сигарету, выбросил в урну и рывком поднял бывшую жену за локоть со скамейки.
– Пошли. Перед соседями меня не позорь.
– Перед этой девкой, которая мечтает перед тобой трусики снять?
– Молчи. Я тебя умоляю, помолчи хотя бы до квартиры.
– Ты поцелуешь меня, Марк?
– Нет. Но вино еще осталось. Хочешь нажраться в моем обществе – так и быть.
– Куда делся тот красивый как бог улыбчивый парень?
– Сдох.
* * *
Илона была старше его на шестнадцать лет. Когда они познакомились, ему было двадцать, ей – тридцать шесть. Она тогда заведовала медико-санитарной частью лётного училища. Именно там, в медсанчасти, на кушетке, у них все и случилось. Марка потом однокурсники подкалывали по поводу увлечения мильфами. Да не было никакого увлечения. Просто с этой учебой и полу-казарменным режимом в общежитии возможностей встречаться с девчонками было не так, чтобы много. А тут – всегда под боком, и фигура нормальная, и делает такие штуки, на которые сверстниц еще и не уломаешь. Так почему бы не удовлетворять молодой здоровый сексуальный аппетит? Да еще по первому требованию? Всяко лучше, чем сопеть и елозить рукой под одеялом.
Марк никогда не спрашивал у Илоны, как так получилось, что она забеременела, несмотря на то, что они всегда пользовались презервативами. Но так случилось – когда Марк учился на последнем курсе. Теперь, с высоты своих тридцати с гаком лет Марк вполне допускал, что беременность эта не была случайностью или следствием производственного брака силиконовых изделий. Больше похоже на то, что для Илоны это стало запланированным событием. Презерватив проткнуть – много ума и времени не надо.
Конечно, Марка известие о беременности Илоны ни хрена не обрадовало. Кто хочет становиться отцом в двадцать с небольшим? Илона сразу сказала, что ни о каком аборте речи быть не может. И пока Марк раздумывал о своей горькой судьбинушке и о том, что ему дальше со всем этим компотом делать, Илона позвонила его родителям.
В заведение, где делают людей счастливыми, Марка отец приволок чуть ли не за шиворот. Все произошедшее не слишком хорошо укладывалось в стройную систему ценностей и четкую картину жизни полковника авиации, летчика-испытателя Арно Леви. Но действовал он решительно – впрочем, как и всегда. Спорить с отцом у Марка привычки не было. Таким вот незамысловатым образом он и Илона поженились. Впрочем, результатов своего деяния Арно Леви не увидел – он скоропостижно скончался спустя два месяца после того, как Марк с Илоной расписались. Марк не раз потом думал, что, может, как бы цинично это ни звучало, подобное развитие событий было и к лучшему. Ну, если не к лучшему, то… В общем, вряд ли отец, учитывая его характер и мировоззрение, смог бы принять случившееся… адекватно.
Тот год выдался у Марка крайне насыщенным на события. Такую плотность событий вообще, наверное, вывести можно только в молодости.
Вынужденный брак. Смерть отца. Следом – выпускные экзамены. А потом – рождение Вероники.
Сейчас Марку было стыдно за свое поведение в то время. Но тогда… тогда он не мог иначе. На самом деле не мог. Не вывозил. И вообще, дети – это забота женщин. Так он тогда искренне считал. Даже такие. Тем более – такие.
И что он, в конце концов, мог сделать?!
Он мог только работать. Много. На износ. Так, будто ничего, кроме работы, в его жизни нет. Исправно платил Илоне алименты – они развелись через полгода после рождения Вероники. Всеми силами избегал встреч с дочерью. В конце концов, ей это незачем, она все равно ничего не понимает. А ему… а ему от этих встреч становилось очень хреново. Потому что в такие моменты его внешне глянцевая жизнь пилота пассажирского авиалайнера, первоклассного специалиста, любимого женщинами и ценимого руководством авиакомпании – давала трещину. И в нее проглядывало вот это. Неприглядное.
Зачем это ему?
А Илона играла в мать Терезу. Марк потом прочитал в Интернете альтернативную версию истории жизни Агнес Бояджиу, больше известной, как мать Тереза, и это аналогия казалась ему теперь еще более уместной. Хватило Илону на пять лет. Точнее, на четыре с половиной. И в один «прекрасный» день она появилась на пороге его квартиры – нет, не этой, другой, предыдущей, поскромнее, вместе с Вероникой. И истерикой.
Марк помнил этот день очень отчетливо. Он помнил ужас, который его тогда охватил. Он слишком долго и довольно успешно скрывался от этих проблем. И теперь они настигли его. Илона – в истерике, совершенно невменяемая, обвиняющая его во всех смертных грехах. Ревущая вслед за матерью Вероника. И ему самому не дают сказать ни слова.
А потом… потом произошло нечто по-настоящему страшное. Илона просто ушла, громко хлопнув дверью. И оставив Веронику.
Марк несколько секунд в панике недвижно стоял и смотрел на всхлипывающую дочь – с красным опухшим лицом, глазами-щёлками и приоткрытым широким ртом – и ринулся к входной двери вслед за Илоной. Она не могла так поступить. Она не могла оставить ему Веронику! Что она вообще… С ума сошла, что ли?!
Но Илоны уже и след простыл. Он орал ей в лестничный пролет – безрезультатно. Он звонил ей на мобильный – с тем же нулевым успехом. Во время очередной попытки дозвониться Марк вдруг почувствовал, как его ноги что-то коснулось. Он опустил взгляд. Вероника вышла из открытой двери квартиры и сейчас обнимала его за ногу.
Он замер. Теперь точно деваться некуда. Чувство дикой обреченности и беспомощности охватило Марка. Вероника стояла тихо. Там, в квартире, она ревела белугой вслед за матерью. А сейчас стояла тихо-тихо, только обнимала его за колено очень крепко. Ну Марк же так с места не сможет сдвинуться – если его будут держать за ногу.
Он не без усилия разжал руки Вероники на своем колене – и присел перед ней. Марк не понимал, не отдавал себе ясного отчета, зачем и почему он сделал именно так. Он помнил, что была какая-то мысль о том, что им надо уйти с лестничной площадки, что могут появиться соседи, что ему это не нужно, что он не хочет, чтобы кто-то видел Веронику. Еще какие-то такие же суетливые мысли.
А когда он присел перед Вероникой – она обняла его за шею. Крепко, почти до боли. Откуда взялось столько сил в маленьком детском тельце?! Она крепко обнимала его и хрипло дышала. И он вдруг всей кожей, всем телом… всем… всем существом, наверное, почувствовал ее страх. Вероника молчала. Да даже если бы тогда она произнесла какие-то звуки – словами это назвать было трудно – он бы все равно ничего не понял в этих звуках. А ее безмолвный крик «Не бросай меня!» он услышал так, будто Вероника прокричала е
