Мне с ним не скучно, вот только он все время пишет, мечтает на весь мир прославиться. Но это можно пережить»
Тихонин вспомнил, как на излете своего самого страшного запоя отец уже не мог принимать никакой иной еды, кроме тюри, но только тюря та была не на воде – на водке; отец хлебал ее столовой ложкой и умер бы тогда, но испугался, а что он ел потом и что ест каждый день, никто не знал: он дома не бывал неделями и вряд ли голодал
С ней нельзя спорить, она и стукнуть может. Она ударит не раздумывая