Всешутейший собор. Смеховая культура царской России
В этой книге историк и культуролог Лев Бердников рассказывает о феномене русского шутовства. Галерею персонажей открывает «Кровавый Скоморох» Иван Грозный, первым догадавшийся использовать смех как орудие для борьбы с неугодными и инакомыслящими. Особое внимание уделяется XVIII веку — автор знакомит читателя с историей создания Петром I легендарного Всешутейшего Собора и целой плеядой венценосных паяцев от шута Балакирева и Квасника-дурака до Яна Лакосты и корыстолюбивого Педрилло, любимца императрицы Анны Иоанновны.
В книге также представлены образы русских острословов XVIII–XIX веков, причем в этом неожиданном ракурсе выступают и харизматические исторические деятели (Григорий Потемкин, Алексей Ермолов), а также наши отечественные Мюнхгаузены, мастера рассказывать удивительные истории. Отдельные главы посвящены «шутам от литературы» — тщеславным и бездарным писателям, ставшим пародийными личностями в русской культуре и объектами насмешек у собратьев по перу.
В книге также представлены образы русских острословов XVIII–XIX веков, причем в этом неожиданном ракурсе выступают и харизматические исторические деятели (Григорий Потемкин, Алексей Ермолов), а также наши отечественные Мюнхгаузены, мастера рассказывать удивительные истории. Отдельные главы посвящены «шутам от литературы» — тщеславным и бездарным писателям, ставшим пародийными личностями в русской культуре и объектами насмешек у собратьев по перу.
Кітаптың басқа нұсқалары1
Всешутейший собор. Смеховая культура царской России
·
Пікірлер1
👎Ұсынбаймын
💩Фуууу
Автор позиционирует данное нечто как "исследование", однако это просто ложь. Прочитал первую главу про Ивана Грозного. По сути, это сборник неких историй, связанных с царем. Несколько цитат историков прошлого, ссылки на неназванных летописцев - вот, как бы, и все. Причем достоверность сведений крайне сомнительна. Например, эпизод про то, как маленький Иван сбрасывал с крыши животных, известен лишь в биографии царя, написанной князем Курбским. Курбский, скорее всего, этого никогда не видел и в лучшем случае мог это от кого-то услышать. Более того, скорее всего эпизод работал для создания выгодного для Курбского образа царя. Поэтому, вместо того что бы исследовать смеховую культуру (а это действительно тяжело, все это скоморошество находилось под строжайшим запретом), автор скопировал несколько историй и цитат в свой текст и выдал тут.
Дәйексөздер3
А разве не уморительно повесить дворянина по фамилии Овцын рядом с натуральной овцой?! И царь смеялся, глядя на двух повешенных «однофамильцев»
Даже когда кровь жертвы брызжет в лицо, царь радуется и кричит: «Гойда, гойда!»
