автордың кітабын онлайн тегін оқу Загадки портретов. Заметки криминалиста
А.М. Зинин

Үзіндіні оқу

Кітап туралы Қазір оқып жатыр4 Тегін фрагмент

А. М. Зинин

Загадки портретов. Заметки криминалиста

Издание третье, переработанное и дополненное

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 343.933

ББК 67.52

З-63

Автор:

Зинин А. М. – автор более 300 публикаций в области криминалистики и судебной экспертизы. Особенно заметный вклад им внесен в разработку вопросов криминалистического установления человека по признакам внешности, проведения портретной идентификации. В настоящее время – профессор кафедры судебных экспертиз Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), главный эксперт Российского федерального центра судебной экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации.

Научно-популярные очерки об экспертно-криминалистических портретных исследованиях и о том, каким образом фотороботы или субъективные портреты помогают разыскать преступников и установить их личность

По архивным материалам доктора юридических наук, профессора Зинина Александра Михайловича.

УДК 343.933

ББК 67.52

Часть первая. Портретные экспертизы

Портреты занимают в нашей жизни особое место — по ним можно представить внешний облик людей, известных в истории человечества, сыгравших большую роль в этапных событиях или бывших их участниками. Многие художники прославились своим мастерством портретной живописи, которая составляет гордость музеев. Живописные портреты представляют ценность для искусствоведов при анализе творчества художников — их исполнителей.

В то же время личность изображенных на портретах людей позволяет лучше изучать особенности жизненного и творческого пути этих художников. Но не только история значима для нас. Мы интересуемся тем, как выглядели наши предки, какие фамильные черты нами унаследованы. Далеко не всем удалось иметь «портреты предков на стенах». Во многих семьях хранятся так называемые кабинетные фотокарточки, на которых в условных интерьерах фотоателье запечатлены прадедушки и прабабушки во времена их молодости.

Фотография вот уже более чем полтора столетия дает возможность получать своеобразные визуальные документы, по которым можно достоверно представить внешний облик участников исторических событий, известных писателей, артистов, изучать социальное, этнографическое своеобразие людей. Известны фотоснимки жителей разных губерний Российской империи, выполненные еще в XIX веке.

Одежда изображенных на фотографиях людей, аксессуары (украшения и т. д.) свидетельствуют об их сословии. Мундиры, запечатленных на портретах военных, их знаки различия и награды являются четким свидетельством не только личной карьеры, но и принадлежности к определенному роду войск, и даже отдельным воинским формированиям. Следует отметить, что особенности мундира, знаков различия, виды наград позволяют в спорных случаях решать иконографические вопросы.

Как видим, портреты — произведения изобразительного искусства, и фотографические карточки являются источниками, позволяющими полнее представить как этапные события в жизни народов, так и участников таких событий, тех, чей внешний облик несет отображение прошедших времен.

Большинство портретов, хранящихся в музеях и картинных галереях атрибутированы — установлены их авторы и имена изображенных людей, но есть и еще и такие, которые сопровождаются надписью «портрет неизвестного». И в этих случаях задача иконографии — определить, кто изображен на портрете, является не простой.

Обычно работники музеев справляются с нею, но иногда обращаются к специалистам в области криминалистической портретной идентификации, чтобы подтвердить или опровергнуть имеющуюся у них версию. Обращение к таким специалистам практикуется и в тех ситуациях, когда возникает необходимость установить личность людей, запечатленных на фотоснимках, сделанных многие десятилетия назад, что возможно лишь с помощью криминалистической портретной идентификации.

В первой части данной книги представлены очерки проведения таких исследований, выполненных по инициативе искусствоведов, работников музеев. Автор попытался отобразить особенности таких криминалистических исследований произведений изобразительного искусства.

Другие очерки этой части посвящены портретным экспертизам, объектами которых были фотоснимки, сделанные в двадцатые годы прошлого века («Часовой») и перед Великой отечественной войной («Особая примета»).

Представит для читателей интерес и очерк, в котором рассказано, как портретная экспертиза может быть использована при разоблачении самозванцев (история Сухумского «Николая Романова — последнего царя). Загадки портретов приходится решать и по судебным делам.

В последние годы различные фирмы стали использовать фотоснимки известных людей без их разрешения для рекламы своей продукции. Эти фотоснимки подвергаются компьютерной обработке, чтобы выдать их за новые изображения. Но суды по искам этих людей назначают портретные экспертизы, одна из которых послужила материалом для очерка, который также представлен в этой части книги.

У версии в плену

Судебному эксперту нередко приходится не подтверждать, но опровергать ту версию, которая послужила основанием направления ему на исследование самых различных объектов с учетом его специализации.

Одними из поступающих на экспертизу объектов являются портретные изображения человека. Чаще всего это фотоснимки, в последние годы — видеокадры, на которых запечатлены лица, каким –либо образом причастные к расследуемому событию, рассматриваемому в суде делу. Но иногда эксперту — «портретисту» (так коллеги эксперты называют этого специалиста) приходится изучать изображения лиц, не связанных с судебным производством.

В искусствоведении существует понятие «иконография» — свод изображений исторических личностей, писателей, композиторов и других значимых лиц. Изображения опубликованы, атрибутированы (установлено время изготовления портрета, его автор и т. д.). Портретам посвящены статьи, монографии.

Но иногда увлеченный исследователь обнаруживает, как ему представляется, новое, еще никому не известное изображение. У него формируется версия о том, кто представлен на портрете. Но его аргументов в пользу рассматриваемой версии недостаточно, поскольку не удается отыскать точные сведения о личности изображенного человека. И тогда исследователь обращается к судебному эксперту — портретисту с просьбой подтвердить эту версию.

В отличие от судебной экспертизы, на которую, как правило, представляются изображения, имеющие отношение к делу, эксперт начинает изучать все уже известные портреты лица, о котором идет речь, в версии открывателя нового изображения. Это необходимо, чтобы составить представление о комплексе признаков внешности, характерных для этой личности.

Изучением иконографии эксперт не ограничивается. Он знакомится с мемуарами, литературными источниками, в которых имеется «словесный портрет» искомого лица. Приходится посещать фонды художественных галерей, музеев, где хранятся необходимые ему портреты, фотографии, чтобы самому отобрать изображения, требуемые для проведения экспертизы. При этом учитываются способы получения изображения, стили работы художников, обстоятельств портретирования. Всю эту работу мог бы выполнить инициатор исследования. Однако он, во-первых, увлечен своей версией, и это обстоятельство может сказаться на выборе портретов для сравнительного исследования. Во-вторых, эксперт специализируется в изучении признаков внешности, и данная его квалификация будет «перевешивать» заинтересованность инициатора исследования.

Одним из важнейших принципов работы эксперта является объективность исследования, которому он должен следовать, как бы ему ни хотелось подтвердить версию и, тем самым, внести пусть и маленький, но вклад в пополнение иконографии знаменитого человека.

* * *

В начале 70-х годов уже прошлого века экспертам, специализирующимся в судебно-портретных исследованиях, пришлось изучать групповой фотоснимок, сделанный примерно в конце 1916 — начале 1917 годов, на котором, как считалось, был запечатлен и грузинский художник Пиросмани (Николоз Пиросманишвили), умерший в нищете и забвении в 1918 году. Эту фотографию собирались поместить в книгу о Пиросмани, над которой работал Т. Мирзашвили. По принятой версии считалось, что на фотографии на переднем плане крайним справа изображен Пиросмани.

Но С. Хромченкова — научный сотрудник Музея искусств народов Востока, помогавшая автору в подготовке книги, усомнилась в, казалось бы, известном факте, что на групповом фотоснимке среди людей, присутствовавших на панихиде в доме духанщика С. Кочиашвили, запечатлен Н. Пиросмани. Убежденность в этом факте основывалась на воспоминаниях этого духанщика, считавшегося близким приятелем художника.

Сомнения искусствоведа С. Хромченковой показались автору книги весьма существенными, и тогда он еще и еще раз стал внимательно изучать на групповом фотоснимке изображения пожилых людей с усами, какие были у Н. Пиросмани на достоверном фотоснимке, опубликованном в тифлисской газете в 1916 году.

Занимаясь творчеством художника длительное время, автор будущей книги сформировал представление о том, каким должен быть взгляд у Н. Пиросмани в конце его полной тягот и лишений жизни. И на групповом фотоснимке он увидел в пожилом человеке, стоящем в последнем ряду, того, чей взгляд соответствовал по его представлению взгляду Н. Пиросмани.

Убежденность Т. Мирзашвили была так велика, что его версия показалась убедительной не только С. Хромченко, но и другим сотрудникам музея.

Об этих разысканиях готовилась публикация в газете «Известия», редакция которой решила проверить версию Т. Мирзашвили и обратилась к экспертам-криминалистам, специализировавшимся в проведении судебно-портретных экспертиз. Заодно решили проверить и того, кого первоначально принимали за Н. Пиросмани.

В распоряжение экспертов были представлены репродукции группового фотоснимка и фотография Н. Пиросмани, опубликованная в 1916 году в тифлисской газете «Сахалкопурцели». В результате сравнительного исследования и анализа как совпадающих, так и различающихся признаков эксперты не подтвердили версию Т. Мирзашвили. Не нашло подтверждения и первоначальное мнение, что Н. Пиросмани запечатлен в первом ряду на групповом фотоснимке.

* * *

В 2011 году в Российский федеральный центр судебных экспертиз поступило обращение с просьбой «провести портретную экспертизу картины на холсте маслом «Портрет Модеста Мусоргского», автором которой предположительно является Владимир Маковский, с целью установления сходства лица, изображенного на данном портрете с другими известными изображениями Модеста Мусоргского». Эти изображения были представлены в альбоме «Модест Петрович Мусоргский», выпущенным в 1987 году издательством «Музыка».

Портрет неизвестного предположительно работы В. Маковского

Портрет М. Мусоргского работы И.Е. Репина

Что же привлекло инициатора исследования в этом живописном портрете. Его привлекло общее строение головы, вид волос и характер прически, форма лица, широкий и высокий лоб, выступающие скулы, курносый нос. Он «держал» в памяти портрет М. Мусоргского работы И. Е. Репина, который тот написал в последние дни болезни композитора, когда М. Мусоргский находился в больнице. Его не смутило такое обстоятельство, что на всех фотоснимках, на которых М. Мусоргский представлен в близком ракурсе и возрасте, он изображен с бородой и усами, в отличие от мужчины с усами на живописном портрете. Общее типовое сходство признаков лица показалось ему достаточным для выдвижения своей версии.

Необходимо было провести сравнительное исследование изображения неизвестного мужчины и фотоснимков М. П. Мусоргского, из которых с учетом ракурса и положения головы были отобраны фотоснимки, выполненные в 1870 году. В результате сравнения изображенных лиц, запечатленных на предполагаемом портрете М. П. Мусоргского и его фотографических портретах выявлено сходство: по виду волосяного покрова головы (густые, зачесаны назад), строению лба, общему контуру бровей и их высокому расположению относительно края глазной орбиты, приподнятому положению основания носа (курносый) и овальному контуру нижних краев крыльев носа. Представляется, что совокупность совпадающих признаков и явилась, по всей вероятности, основанием для выдвижения версии, что на портрете мог быть изображен М. П. Мусоргский.

Фотоснимок М. Мусоргского

Однако при дальнейшем исследовании наряду со сходными признаками были выявлены признаки различия в строении элементов лиц, подлежащих сравнению, а именно: положение неподвижной части верхних век глаз, степени их нависания над глазными яблоками (нависающее у мужчины на репродукции живописного портрета, и отсутствие нависания над глазными яблоками со значительным развитием подвижной части века на фотоснимках М. П. Мусоргского); контуру спинки носа (прямой у мужчины на репродукции живописного портрета, и вогнутый на фотоснимках М. П. Мусоргского); положению свободных краев крыльев носа относительно нижнего края носовой перегородки (среднее у мужчины на репродукции живописного портрета и приподнятое на фотоснимках М. П. Мусоргского); степени выступания скул (заметное выступание скул у мужчины на репродукции живописного портрета и отсутствие выступания на фотоснимках М. П. Мусоргского).

Оценивая сравниваемые признаки в строении головы и лица мужчины, изображенного на репродукции живописного портрета, и головы и лица М. П. Мусоргского на фотоснимках в альбоме «Модест Петрович Мусоргский», следует отметить, что признаки сходства являются групповыми по своему значению для идентификации и могут совпадать у разных лиц. Признаки различия в своей совокупности характеризуются существенностью, определяемой их свойственностью разным лицам.

Таким образом, по результатам проведенного сравнительного исследования можно было констатировать, что на репродукции картины, представленной для проведения экспертного исследования, предположительно работы Владимира Маковского и на фотоснимках Модеста Петровича Мусоргского, помещенных в альбом «Модест Петрович Мусоргский», выпущенный в 1987 году издательством «Музыка» изображены разные лица. Приведем еще один пример убежденности в своей версии и истоков ее формирования. Во Франции был приобретен небольшой живописный потрет молодого мужчины с вьющимися темными волосами и бакенбардами. Покупателю изображенный на портрете мужчина напомнил А. С. Пушкина. Все известные портреты поэта хорошо атрибутированы, поэтому владелец портрета, на котором, по его версии, изображен А. С. Пушкин, обратился к эксперту-портретисту. И тот ему пояснил, что в данном случае наблюдается совпадение всего лишь общих признаков внешности. Что же касается вьющихся темных волос и бакенбард, то на портретах молодых мужчин первой половины XIX века можно нередко их встретить.

* * *

Эти примеры из экспертной практики позволяют полагать, что источниками формирования версий о том, кто изображен на портрете, могут являться впечатления о внешнем облике уже хорошо известного человека, ключевые признаки которого, имеющие групповое значение, увлеченный поиском исследователь «накладывает» на внешний облик человека, изображенного на вновь открываемом портрете.

Портретная идентификация и самозванцы

Трагическая история последнего российского императора Николая Романова и его семьи долго еще будет поводом для сочинения историй, опровергающих факт злодейского их убийства екатеринбургскими большевиками. Всегда хочется верить в благополучный конец любой трагедии. К этому нас приучила мировая масс-культура и прежде всего кинопродукция Голливуда. Даже самая кровавая история должна завершаться по принципу «добро побеждает зло».

Так происходит с гибелью Николая Романова и его семьи, обнаружением их останков, которые до конца не признаются таковыми. Появляются публикации о якобы избежавшем смерти сыне императора — царевиче Алексее.

Несмотря на подробные исследования факта убийства семьи Николая Романова, серии современных судебно-медицинских экспертиз, находятся и те, кто верит или хочет верить, что эта семья спаслась.

В 1992 г., когда я собирался в очередной отпуск, по телефону поступило предложение из Латвийской научно-исследовательской лаборатории судебной экспертизы провести экспертную идентификацию фотоснимков Николая Романова и некоего С. Л. Березкина, жившего и мирно почившего в Абхазии. Исследование необходимо было выполнить в краткие сроки и с моей просьбой перенести его на месяц не согласились.

Обложка книги

Я стал забывать об этом телефонном звонке, как два года спустя мне позвонил из Риги некий А. Н. Грянник и попросил о встрече, напомнив об исследовании, которое я не стал выполнять. Оказывается, он готовил книгу о таинственном избавлении от смерти семьи Николая Романова, о том, что им удалось перебраться в Абхазию, где бывший император, его жена и дочери прожили до своей естественной смерти. Для подтверждения этой версии ее автору требовалось заключение эксперта-криминалиста, считающегося бесспорным доказательством, хотя такую экспертизу надо было бы выполнить в самом начале, когда появилась эта версия. Но увлеченный автор вспомнил об экспертизе, когда материал был собран, и оставалось подготовить и издать книгу.

Появившись в моем кабинете, А. Н. Грянник положил на стол свою книгу, которая называлась «Завещание Николая II», изданную в 1993 году в Риге, и попросил посмотреть имеющиеся в ней фотоснимки якобы Николая Романова и его дочерей. Эти фотоснимки ему удалось добыть в городе Сухуми.

История версии, которую отстаивал А. Н. Грянник — бывший юрисконсульт, учившийся в духовной семинарии, такова. Узнав, что в Абхазии есть Ново-Афонский монастырь, в окрестностях которого поселились монахи-пустынники, он приехал туда, где и познакомился с человеком, назвавшимся Меркурисом — бывшим узником ГУЛАГа, обосновавшимся в этих краях и называвшим себя монахом-пустынником. В одну из встреч тот рассказал А. Н. Гряннику, что в 1956 году он познакомился с жителем Сухуми — С. Д. Березкиным, работавшим в Ботаническом саду сторожем, которому делал кипарисовый гроб. И якобы С. Д. Березкин признался ему, что на самом деле он Николай Романов — последний российский император, и живет он в городе Сухуми с 1918 года, куда приехал со своей семьей. А расстреляли в Екатеринбурге в Ипатовском доме двойников, которые для этой цели были привезены из Москвы. В 1957 году С. Д. Березкин умер в возрасте 90 лет. Перед смертью он, по словам монаха, написал «политическое завещание», которое положили с ним в его гроб.

Фотоснимок императора Николая II, использованный для сравнения с фотоснимком С.Д. Березкина

Фотоснимок С.Д. Березкина

По версии монаха, семью Николая Романова не расстреляли, чтобы получить многомиллионные царские вклады в зарубежных банках, и якобы С. Д. Березкин завещал эти деньги, если их удастся получить, церкви. Монах сообщил, что семью С. Д. Березкина опекали работники государственной безопасности и милиции, и якобы даже Л. П. Берия курировал эту семью.

Вся эта детективная история очень заинтересовала А. Н. Грянника, и он решил провести собственное дознание, в ходе которого в 1991–1992 годах опрашивал жителей города Сухуми, знавших С. Д. Березкина и его дочерей, уже бывших к тому времени в весьма преклонном возрасте. Ему удалось добыть фотоснимок С. Д. Березкина, его сына и трех дочерей. Результатами своих поисков и этой версией он пытался заинтересовать отечественных и зарубежных журналистов, Дворянское собрание г. Москвы, чтобы сделать эту историю достоянием гласности, но безуспешно. Тогда А. Н. Грянник решил опубликовать материалы своего дознания. Хотя он был уверен в правдоподобности чудесного избавления от смерти семьи Николая Романова, все же решил обратиться к судебным экспертам, чтобы те провели портретную экспертизу.

Экспертизу фотоснимков, которая подтвердила версию А. Н. Грянника, выполнил в июле 1992 года заведующий отделом судебно-технической экспертизы документов Латвийской НИИЛСЭ А. Кислис. Я ознакомился с его заключением, которое было включено в книгу как приложение.