Оглавление

Глава 1 На поиски сил

Сегодня был день, сотканный из надежд и ожиданий, день, который мои родители, несомненно, считали замечательным. После томительного предвкушения в мир явилась я, Самина Де Клерк. Второй ребенок в семье Де Клерк и, по иронии судьбы, единственная дочь. Наш род, отмеченный печатью знатности, щедро наделял своих потомков дарами, и способности, просыпавшиеся в нас с рождением, были сильнее, чем у большинства обитателей нашей страны.

И хотя искры дара вспыхивали почти в каждом, лишь родословная определяла яркость пламени. Но были и те, кого судьба обходила стороной, оставляя без малейшего намека на силу. Их уделом становилась тяжелая работа слуг или изнурительный труд земледельцев, собирающих урожай под палящим солнцем.

Вопреки знатному происхождению, рок отвернулся от нашей семьи. Светлые мечты родителей разбились о суровую реальность — я родилась обычной, лишенной каких-либо способностей. Невероятное, немыслимое… Никто не мог поверить, что такое возможно. Но когда служитель церкви внес в покои моей матери волшебный шар, предназначенный для выявления дара, сомнения рассеялись.

— Графиня Витария, у ребенка нет способностей, — произнес архиепископ, вынося приговор.

Что чувствовали мои родители в тот миг? Мне никогда не рассказывали. Но я знаю наверняка: эти слова навсегда изменили их жизнь. С того дня моя жизнь пошла по сценарию, отличному от того, что предназначался для девочки из знатной семьи.

Я росла, наблюдая за своим братом, который с каждым годом становился все сильнее и увереннее в своих силах. Эриан, демонстрировал невероятный талант к магии стихий, управляя светом с легкостью опытного волшебника. Его дар был редким, почти легендарным, ведь истинным его знаком были крылья — символ избранности. Представьте себе, крылья…

Судьба моего брата была расписана, ему уготовано служить у самого Короля в отряде Небесной стражи — это самая великая честь, что могла произойти с нашей семьей. Я искренне рада за Эриана. Необделанный красотой и наделенный великой силой он вызывал зависть соперников и внимание юных дам. Излишнее внимание женского пола мой брат старался избегать, чего не сказала бы о вечных дуэлях с завистниками, им он был несказанно рад.

Я же, словно тень, следовала за ним, стараясь не отставать в учебе и манерах, но всегда ощущая пропасть, разделяющую нас. Родители, скрывая разочарование, старались не выделять мою «обычность», но я чувствовала их взгляды, полные печали и… надежды. Надежды, что дар все-таки проявится, пусть и позже, чем обычно.

Образование, которое я получала, было лишь тенью того, что полагалось знать наследнице знатного рода. Учителя, понимая мое положение, не требовали от меня особых успехов. Главное — знать правила этикета, уметь поддержать беседу и достойно выглядеть на балах. Мое будущее было предрешено — выгодный брак, который укрепит положение семьи и не потребует от меня никаких особых талантов.

Перечить воле родителей я не смела, не желая омрачать их и без того печальные лица. А значит, когда мой брат отправится на судьбоносное состязание, определяющее его дальнейшую жизнь, я буду обречена принимать претендентов на мою руку, если таковые найдутся — а они непременно найдутся, привлеченные именем и титулом.

Мой отец, граф Кассандр Де Клерк, обладал даром прорицания, служа верой и правдой нашему королю Эмерику Всевидящему в качестве первого советника. Само прозвище правителя говорило о многом: он обладал редчайшей способностью видеть душу каждого, различая в ней чистоту помыслов и зловещие намерения.

Один зрел будущее, другой — саму суть вещей. Они были идеальным дополнением друг друга, и ни один враг не осмеливался даже помыслить о заговоре против короны, ибо его намерения становились известны раньше, чем он успевал предпринять какие-либо действия.

Видя родителей и брата, их силу, я отчаянно желала изменить свою судьбу, переломить эту несправедливость и хотя бы попытаться обрести то, чего меня лишили. Сидя сутками в семейной библиотеке, я питалась знаниями, вчитываясь в каждую строчку, понимая, что знания — это тоже сила, главное научиться ими пользоваться.

Вечера в родовом поместье стали тянуться бесконечно. Звуки фортепиано, на котором упражнялся мой брат, казались погребальным маршем. Я сидела у окна, наблюдая, как луна заливает серебристым светом увядающий сад. Даже природа оплакивала мою участь. В голове роились мысли, одна мрачнее другой. Что если я не смогу притворяться? Что если маска покорности треснет под напором отчаяния?

В день отъезда брата, облаченного в дорожный плащ, я стояла на крыльце, сжимая в руках кружевной платок. Эриан, подойдя, коснулся моей головы рукой, и в голосе его зазвучала теплота:

— Сестренка, ты расцветаешь с каждым днем, и кто-то будет несказанно счастлив, взяв тебя в жены.

Слова брата, вместо ожидаемой нежности, кольнули напоминая о моей предрешенной участи.

Он наклонился, и шепот его коснулся моего уха:

— Сестренка, у тебя есть редкий дар — самой выбирать свой путь, не обремененный предначертанным. Не нужно следовать правилам, Сами, с этим мы справимся сами. — Эриан небрежно растрепал мои идеально уложенные локоны, стирая печать послушания, и, отстранившись, направился к карете.

— Брат! — позвала я, ошеломленная услышанным откровением.

Он не обернулся, но замер на мгновение, бросив через плечо одно лишь слово, полное тайны и надежды: «Сами…» — и скрылся в тени колесницы.

Карета унесла его прочь, оставив меня одну наедине с тишиной опустевшего поместья. Ветер доносил приглушенные звуки сборов, царивших в доме. Слуги суетились, готовясь к приему гостей, потенциальных женихов, которых я должна была очаровывать своей красотой и манерами. Сердце сжималось от тоски и безысходности.

Облаченная в короткое золотое платьице с пышной юбкой, я застыла перед зеркалом, глядя на непокорные золотые локоны, и не находила в себе сил усмирить их. В этом хаотичном образе таилась дерзость, с которой я так не хотела расставаться.

Руки служанки, совершив лишь пару отточенных движений, стерли этот дикий налет.

— Так лучше, моя госпожа, — промолвила она, кладя гребень на столик. — Гости уже собрались, все ждут вашего появления.

— Хорошо, — лишь выдохнула я, а внутри бушевал гнев на эту услужливую марионетку.

Дождавшись, когда она покинет мои покои, я впилась взглядом в свое отражение. — Если хоть один сегодня сумеет пробудить во мне искру интереса, я обещаю отречься от своей затеи и смирюсь с уготованной судьбой, — заключила сделку с самой собой.

Однако в глубине души я знала, что сегодня не найдется никого, кто смог бы пленить мое сердце. Ведь оно уже давно принадлежало лишь одному — Его Высочеству принцу Райану, младшему сыну короля. Всего одна мимолетная встреча на светском приеме у короля, и его образ навсегда запечатлелся в моей памяти, не желая отпускать.

В тот вечер принц Райан возвышался над толпой. Его средние, прямые, иссиня-черные волосы ниспадали на виски, а несколько непослушных прядей на лоб, обрамляя лицо с точеными скулами и острым подбородком. Черные глаза, как два обсидиановых осколка, сверкали дерзкой самоуверенностью и скрытым интеллектом. В них читалась не только сила, но и глубокое понимание, он мог видеть мысли, прежде чем они оформятся в слова.

Он был высок и строен, дорогие, темные одеяния сидели на нем идеально, подчеркивая благородную осанку и уверенность в себе. Легкая усмешка часто играла на его тонких губах, выдавая снисходительное отношение к окружающим и непоколебимую веру в собственное превосходство. Он знал себе цену, и его манеры — от взгляда до жестов — не давали никому забыть об этом ни на минуту.

Вокруг него ощущалось незримое поле силы, исходящее не только от его высокого статуса. Казалось, он не просто смотрит на мир, а анализирует, просчитывает и контролирует его. В его присутствии ощущалось напряжение, смесь восхищения и страха, вызванная не только его властью, но и тем, что он видит тебя насквозь.

Его дерзость была не просто юношеским бунтом, а осознанным выбором, способом держать людей на расстоянии и напоминать им о его превосходстве. Он был принцем, наделенным не только властью, но и разумом, что делало его опасным и невероятно притягательным.

Прием устроил король, он изъявил желание познакомиться с семьей моего отца, его верного советника, и заодно поздравить меня с десятилетием. Истинная же цель этого визита вскоре стала очевидна: он лелеял надежду породниться с нами, выдав меня за одного из своих сыновей. Но как только до правителя дошла весть о моей досадной особенности — полном отсутствии дара, — его пыл остыл в мгновение ока, и от затеи не осталось и следа.

Мой стыд был невыносим. Я с трудом дотянула до конца этого фарса, но последней каплей стало зрелище приближающихся принцев. Не желая выслушивать ни насмешек, ни лицемерной жалости от королевских отпрысков, я сбежала и нашла убежище в тенистом саду, где и затаилась. В тот день разбились мои детские грезы о принце. Но теперь… Теперь я знала свое место и понимала, что мечтать об этом больше не смею.

Я скорчила гримасу, совершенно не подобающую леди, дерзко высунула язык отражению и отвернулась. На ходу вскользнув в туфли, подобранные точно в цвет платья, я вышла навстречу своей, уже предрешенной, судьбе.

Спустилась в бальную залу, где меня уже ждали первые гости. В их глазах я видела лишь титул и возможность, но не искренний интерес или тепло. Я улыбалась, говорила светские фразы, притворяясь, что мне интересны их рассказы об охоте и политических интригах.

Но в глубине души росла тихая решимость. Решимость доказать, что я — не просто тень семьи Де Клерк, не просто выгодная партия. Я должна найти свой путь, свою искру, которая осветит мою жизнь и позволит вырваться из предначертанной клетки. Пусть даже для этого придется пойти против воли родителей и переступить через общепринятые нормы.

Проводив гостей, я укрылась в своей комнате. Сбросив шелка и кружева, облачилась в удобный костюм для тренировок, который взяла у Эриана. Тугая коса, скрытая под капюшоном, прятала лицо от любопытных глаз. Схватив заранее собранную сумку, я выскользнула из окна, оставив позади родной дом, полный уюта и нежности. Родители никогда бы не позволили мне пуститься в странствия, а скорее заточили бы в девичьей до самой свадьбы.

Ночь обволакивала город, скрывая меня в своих темных складках. Я знала каждый переулок, каждую узкую улочку, по которой можно было незаметно проскользнуть мимо бдительных глаз стражи. Сердце колотилось в груди смешивая страх и предвкушение. Страх — быть пойманной, возвращенной в золотую клетку, и предвкушение — свободы, неизведанного, приключений, которые ждали меня за пределами родительского поместья.

Я направлялась к окраине города, к порту, где, по слухам, можно было наняться на любое судно, не задавая лишних вопросов. Мне нужен был корабль, идущий в дальние страны, туда, где о девушках в мужском обличье не удивляются, а скорее считают чудаками. Я хотела увидеть мир, узнать его секреты, пройти по неизведанным тропам, а не прозябать в ожидании выгодной партии.

В порту было шумно и грязно, пахло солью, рыбой и далекими землями. Моряки, грузчики, торговцы — все смешались в едином хаотичном потоке. Я старалась держаться в тени, высматривая подходящее судно. Мой взгляд остановился на трехмачтовой шхуне, с гордым названием «Странник». Ее капитан, высокий темноволосый мужчина с суровым взглядом, стоял на палубе и что-то оживленно обсуждал с боцманом.

Набравшись смелости, я подошла к ним. Мой голос, намеренно огрубленный, прозвучал неуверенно:

— Капитан, ищете ли вы матроса? Я готов к любой работе.

Капитан окинул меня оценивающим взглядом, от которого мне стало не по себе. В его карих глазах читался опыт, мудрость и… сомнение.

— Кто ты такой, парень? Почему прячешь свои глаза? — спросил он, прищурившись.

Я знала, что этот момент настал. Момент, когда нужно либо бежать, либо рискнуть всем. И я выбрала риск.

— Меня зовут… Эрик, капитан. И я хочу стать частью вашей команды. А глаза… у меня просто очень чувствительные к солнцу.

Капитан хмыкнул, не то веря, не то высмеивая мою неуклюжую ложь.

— Эрик, значит? Что ж, Эрик, работа на «Страннике» не для неженок. Мы плаваем в водах, где штормы не щадят, а пираты не спрашивают имени. Ты уверен, что готов к этому?

Я выпрямилась, стараясь казаться выше и увереннее: — Я готов, капитан. Я силен, вынослив и не боюсь трудностей. Дайте мне шанс, и вы не пожалеете.

Капитан продолжал сверлить меня взглядом. Наконец, он медленно кивнул.

— Хорошо, Эрик. Ты получишь свой шанс. Но помни: на море нет места лжи. Если я узнаю, что ты скрываешь что-то, тебе не поздоровится. Боцман, покажи ему, где спать, и пусть завтра утром будет на палубе, готовый к работе.

Боцман, здоровенный детина с татуировками на руках, бросил на меня короткий взгляд и жестом пригласил следовать за ним. Я облегченно вздохнула. Первый этап пройден. Теперь оставалось только доказать, что я достойна места на «Страннике», и не выдать себя.

Громкий крик боцмана вырвал меня из объятий сна на рассвете. Сбросив остатки дрёмы, я торопливо облачилась в форму и выскочила из каюты. На палубе царила суматоха: моряки сновали каждый поглощен своим делом.

— Палуба должна сиять! — рыкнул боцман, сунув мне в руки ведро и швабру.

— Да! — гаркнула я в ответ и, подхватив ведро, уже было направилась к борту за водой, но замерла. Где взять пресную воду посреди океана? Омыть палубу морской водой — значит, обречь металл на неминуемую коррозию, а себя — на бесславную высадку в первом же порту. Похоже, это не просто работа, а настоящая проверка на сообразительность, экзамен на умение мыслить.

Окинув взглядом палубу, я заметила одного из матросов, ловко управлявшегося со снастями. Но внимание мое привлекли не его умелые руки, а причудливая вязь татуировок, покрывавших его кожу. Водные знаки перетекали по его рукам, рассказывая свою историю. Это могло означать лишь одно: он — повелитель воды.

Забыв о приказе боцмана, я направилась к матросу. Его движения были плавными и уверенными, как у морского зверя, а взгляд — глубоким и проницательным, как бездонный океан. Собравшись с духом, я обратилась к нему:

— Простите, не могли бы вы мне помочь? Боцман приказал вымыть палубу, но где взять пресную воду посреди океана?

Матрос окинул меня оценивающим взглядом, и в его глазах промелькнула искорка понимания. Он медленно опустил снасти и, приблизившись, прошептал:

— Вода всегда рядом, нужно лишь уметь ее видеть.

Он указал на небо, где уже пробивалось солнце сквозь пелену утреннего тумана. Затем он повел меня к небольшому устройству, похожему на конденсатор, установленному на мачте.

— Этот аппарат собирает влагу из воздуха, превращая ее в чистую, пресную воду, — пояснил матрос. — Конечно, ее немного, но для палубы хватит.

Я с благодарностью посмотрела на матроса. Он не только помог мне решить задачу, но и преподал ценный урок: выход есть всегда, нужно лишь уметь его искать. С ведром и шваброй в руках, я принялась за порученное дело.

Дома меня не учили как правильно убираться, но я видела, как это делали служанки. Не все они обладали способностями, поэтому часто приходилось работать руками. Пусть мои движения были не столь отточены, как у опытной прислуги, я вкладывала в работу всю душу, с маниакальным упорством оттирая каждый дюйм палубы.

Солнце поднималось все выше, и вместе с ним росла моя решимость. Соленый ветер трепал волосы желая выдать мою тайну, а брызги волн то и дело окатывали меня с ног до головы, но я не сдавалась. В каждом движении швабры чувствовалась моя воля, мое стремление доказать себе и окружающим, что я способна на большее.

Матрос, наблюдавший за моей работой, одобрительно кивнул. В его взгляде читалось не только уважение, но и какая-то едва уловимая печаль. Возможно, он видел во мне отражение своей собственной судьбы, человека, вынужденного подчиняться чужим приказам и выполнять тяжелую работу.

Постепенно палуба преобразилась. Серая, тусклая поверхность засияла чистотой, отражая солнечные лучи. Запах соли и водорослей сменился свежим ароматом морской воды. Я почувствовала удовлетворение от проделанной работы, словно победила саму стихию.

Когда боцман вернулся и увидел результат, его лицо выразило удивление. Он ожидал увидеть лишь кое-как вымытую палубу, но вместо этого перед ним предстала сверкающая чистотой поверхность. В его глазах промелькнуло мимолетное признание, а затем он грубо буркнул: — Ладно, сойдет. Но не думай, что я буду хвалить тебя каждый раз.

Я улыбнулась про себя. Мне не нужны были его похвалы. Я знала, что справилась с задачей, и это было главным.

— Спасибо, вы очень помогли мне, — обратилась я к матросу, наблюдавшему, как ветер наполняет паруса.

— Не стоит благодарности, мы команда, — бросил он, не отрывая взгляда от работы.

— Вы могли просто наполнить мое ведро водой, но вы показали, как обходиться без силы, этот урок бесценен.

Парень окинул меня долгим, изучающим взглядом. От пронзительной синевы его глаз, скользивших по мне, становилось не по себе, но я старалась не выдать своего смущения.

— Не все на этом корабле наделены даром, поэтому капитан позволяет нам прибегать к нему лишь в исключительных случаях.

— Все равно спасибо, — ответила я и направилась на поиски боцмана, чтобы получить новые указания.

Я нашла его на мостике, рядом с капитаном. Они о чем-то оживленно беседовали. Не решаясь прервать их, я остановилась у лестницы, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

Боцман, заметив мое присутствие, извинившись перед капитаном, подошел ко мне. — Что-то случилось? — спросил он, хмуря брови.

— Я закончил с уборкой, куда теперь?

— А, да, совсем забыл, — хлопнул он себя по лбу. — Капитан просил тебя помочь на кухне, там сейчас аврал. Повар совсем выбился из сил, а обед должен быть подан вовремя.

Я направилась в камбуз, стараясь не споткнуться на качающейся палубе. Запах жареного мяса и специй ударил в нос, как только я переступила порог. Повар, запыхавшийся и красный, метался между плитой и столом, пытаясь успеть за всем.

— О, ты вовремя! — воскликнул он, увидев меня. — Помоги нарезать овощи для салата и почисти картошку для гарнира. Ножи здесь, овощи там, — он махнул рукой в сторону груды ящиков.

Работа на кухне оказалась утомительной, но я старалась не отставать. Повар, несмотря на свою суету, оказался довольно приятным собеседником. Он рассказывал мне истории о своих путешествиях и о том, как научился готовить экзотические блюда в разных портах. К тому времени, когда обед был готов, я чувствовала себя выжатой, как лимон, но довольной тем, что смогла помочь.

Освобожденная от работы до конца дня, чему я была несказанно рада, с ногами, гудящими от усталости, и руками, саднившими от мозолей, я стояла на носу корабля. Облокотившись на перила, я жадно вдыхала солоноватый воздух, любуясь тихой гладью моря, багряной от заходящего солнца. Свобода, нежданно свалившаяся на меня, пьянила.

Идиллия была нарушена тяжелыми шагами, заставившими меня насторожиться. Обернувшись, я увидела капитана. Он остановился рядом, облокотившись о перила и устремив взгляд на алеющий горизонт.

— Перед прибытием в Кирос мы посетим Остров Страданий.

— Могу я узнать причину? — резкая смена курса вызвала у меня тревогу.

— Там пропал «Искатель», капитан которого — мой старинный друг.

— Чем я могу помочь?

— Просто продолжай выполнять свою работу… и мужайся. — С этими словами он оттолкнулся от перил и вернулся на капитанский мостик.

В словах капитана звучала глухая тревога, не на шутку меня взволновавшая. Если уж даже этого сурового мужчину так встревожила эта новость, что говорить обо мне… Остров Страданий. Само название обдавало леденящим душу холодом, предвещая неминуемые беды.

Ветер свистел в снастях, разнося соленые брызги по палубе. Я старалась не привлекать к себе внимания, выполняя работу. Отдраивала палубу, лазила по реям, училась вязать морские узлы. Каждый новый навык давался с трудом, но я упрямо шла вперед, стремясь доказать, что достойна места на корабле.

Ночью, когда все засыпали, я кралась на капитанский мостик, чтобы полюбоваться звездами. Бездонное небо манило своей загадочностью, напоминая о доме, о семье, которую я покинула. В такие моменты накатывала тоска, и я готова была заплакать, но усилием воли сдерживала слезы. Мне нужно было стать сильной.

На рассвете выйдя на палубу, чтобы утонуть взглядом в бескрайней дали. Я обнаружила, что до самого горизонта не было видно ничего, кроме мрачной, неприступной скалы, возвышающейся над темными водами. В воздухе висела гнетущая тишина, нарушаемая лишь криками чаек, казавшимися зловещим предзнаменованием.

Когда наш корабль приблизился к острову, я невольно поежилась. Атмосфера здесь была пропитана отчаянием и безысходностью. Капитан отдал приказ спустить шлюпку, и небольшая группа моряков, включая меня, отправилась на берег. Земля под ногами была каменистой и скользкой, поросшей скудной, чахлой растительностью.

Вскоре мы наткнулись на следы пребывания людей: обломки корабля, разбросанные по берегу, и полуразрушенные хижины. Внутри одной из них мы нашли дневник, принадлежавший, по всей видимости, одному из членов экипажа «Искателя». Записи были обрывочными и полными ужаса. Автор писал о странных звуках, доносящихся из глубин острова, о кошмарных видениях и о том, как его товарищи один за другим сходили с ума.

По мере того, как мы углублялись в остров, атмосфера становилась все более тягостной. Казалось, сама земля здесь источает зло. Внезапно мы услышали душераздирающий крик, донесшийся откуда-то издалека. Все замерли в оцепенении, объятые животным страхом. Капитан, нахмурившись, скомандовал «Приготовиться!»

Одарённые призвали в себе дремлющие силы, а лишённые дара сжали эфесы сабель. Сердца, подгоняемые нарастающим криком, гнали вперёд. Продираясь сквозь цепкие объятия чащобы, мы вырвались к зловещему зеву пещеры, откуда доносились стоны, переплетающиеся с леденящим кровь шёпотом.

Капитан жестом приказал залечь, сам же, пригнувшись, двинулся к самому входу в пещеру. Я, повинуясь инстинкту, последовала за ним, стараясь не отставать. Мрак пещеры поглотил нас, и лишь тусклый свет, проникавший снаружи, позволял различать очертания стен. Запах сырости и гнили ударил в нос, заставляя закашляться.

Внезапно, из глубины пещеры вырвался порыв ледяного ветра, пронесшийся мимо нас с такой силой, что чуть не сбил с ног. Вслед за ним раздался оглушительный треск, и впереди что-то рухнуло. Капитан, не дожидаясь команды, бросился вперед, выхватив из ножен клинок. Я последовала за ним, крепко сжимая в руке рукоять кинжала.

Картина, представшая перед нами, была ужасающей. В центре пещеры, освещенной мерцающими кристаллами, свисающими с потолка, лежал обезображенный труп моряка в форме «Искателя». Над ним склонилась жуткая фигура, отдаленно напоминающая человека, но с искаженными чертами и неестественно длинными конечностями. Существо издавало утробное рычание, когтями разрывая останки.

Капитан бросился в атаку, с криком обрушив свой клинок на чудовище. Тварь взвыла и отскочила в сторону, обнажив клыки. Началась отчаянная схватка. Клинок капитана сверкал в полумраке, рассекая воздух, но чудовище было невероятно ловким и сильным. Оно уклонялось от ударов и контратаковало, пытаясь достать капитана своими когтями. Я, не раздумывая, бросилась на помощь, нанося удары кинжалом по ногам чудовища.

Тварь взревела от боли и повернулась ко мне, обнажив свою ужасную пасть. В глазах её горела нечеловеческая злоба. Я замерла, парализованная страхом, но в следующее мгновение капитан оттолкнул меня в сторону и принял удар на себя. Клыки чудовища сомкнулись на его плече, разрывая плоть.

Капитан закричал от боли, но не отступил. Он вонзил клинок в брюхо твари, и та, взвыв, отшатнулась. Из раны хлынула черная, зловонная кровь. Я воспользовалась моментом и несколько раз вонзила кинжал в спину чудовища. Оно дернулось, забилось в конвульсиях и рухнуло на землю, затихнув.

Мы, тяжело дыша, застыли над поверженным врагом. Капитан, пошатнувшись, оперся на окровавленный клинок. На плече алела рваная рана, источавшая багровый ручей. Я бросилась к нему, пытаясь остановить кровотечение жалким обрывком ткани.

— Неплохо, — прохрипел капитан, стиснув зубы от боли. — Цел?

Я лишь молча закивала, не веря, что сама уцелела в этой схватке. Увидев его рану, робко предложила: — Рану нужно обработать, позвольте помочь.

— Не стоит, — остановил он меня властным жестом. Капитан выпрямился, и вдруг в его глазах вспыхнул неземной огонь. Цвет радужки начал меняться, становясь все зеленее, пока не достиг оттенка сочной весенней травы, а зрачки хищно сузились. Рана, из которой еще недавно хлестала кровь, начала стремительно затягиваться, покрываясь странными чешуйками.

Он оказался драконьим перевертышем. Существа, наделенные даром обращать свою плоть в подобие драконьей брони, получая тем самым не только защиту, но и невероятное исцеление.

Капитан издал громкий свист, призывая подмогу, и команда, ждавшая снаружи, ворвалась в пещеру. Матросы рассыпались по лабиринтам грота, выискивая следы пропавших товарищей, а боцман, могучий здоровяк, склонился над телом убитого монстра. Закрыв глаза, он водил ладонью над его искореженной тушей. Видимо, обладал даром считывать информацию с мертвых. Весьма полезный талант.

Почему люди, обладающие столь невероятными способностями, влачат свое существование на стареньком судне, а не служат ко двору короля? Эта загадка терзала мой ум. Из раздумий меня вырвал крик и жуткий женский смех, доносящийся из коридора, ведущего вглубь пещеры.

Все, как один, ринулись на звук. Не желая оставаться одна, я побежала следом. Мы выбежали в огромный грот, превосходящий размерами предыдущий. В центре возвышался древний алтарь, окруженный потрескавшимися от времени колоннами. По всей пещере были разбросаны искореженные, иссохшие тела. Смерть давно воцарилась в этом проклятом месте.

Вновь раздался леденящий душу женский смех. Я, как и все, запрокинула голову. Под самым сводом пещеры парило нечто бесплотное, но принявшее форму женского лика, и медленно спускалось к нам.

Волосы-змеи извивались вокруг бледного лица, а глаза горели нечестивым огнем. От фигуры исходил могильный холод, сковывающий движения и парализующий волю. Боцман, обычно невозмутимый и крепкий, побледнел и перекрестился, бормоча слова молитвы. Капитан, напротив, не выказывал ни малейшего страха. Зеленые глаза горели яростью, а чешуйки на руках и шее становились все более отчетливыми.

— Сирена, — процедил он сквозь зубы, — Ты ответишь за их смерть.

Призрачная фигура издала презрительный смешок. Взмахнула руками, и искореженные тела, разбросанные по пещере, начали подниматься в воздух. Кости затрещали, а гнилая плоть зашевелилась, формируя подобие живых мертвецов. Капитан обнажил клинок, и первый из восставших мертвецов рухнул, разрубленный надвое. Матросы, опомнившись, последовали его примеру, вступив в неравный бой с порождениями тьмы.

Я стояла в стороне, парализованная ужасом, не в силах пошевелиться. Внезапно, почувствовав на себе взгляд, подняла глаза. Сирена смотрела прямо на меня. В ее глазах читалась не только ненависть, но и странное любопытство. В следующее мгновение она протянула ко мне призрачную руку.

Не в силах пошевелиться, я лишь завороженно наблюдала, как ее рука неумолимо приближается. Внезапный толчок в плечо отбросил меня в сторону — это был боцман. Сирена издала леденящий душу вопль, сбивая мужчину с ног. Ее прикосновение к поверженному противнику было подобно похищению самой жизни: тонкие струйки энергии покидали его тело, обращая бравого моряка в дряхлого старика прямо на глазах.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем его бездыханное тело рухнуло на землю. Новая волна ужаса прокатилась по мне, заставляя руки дрожать, а ноги — неметь. Я никогда прежде не испытывала подобного кошмара. Не зная, что делать, я прижалась спиной к стене, отчаянно пытаясь унять дрожь.

Потеряв интерес к своей жертве, чудовище вновь обратило свой взор ко мне. Ее ледяная рука коснулась моего лица, и я ощутила, как холод проникает в самую глубь моей души. Мысль о неминуемой гибели преследовала меня, и все, что я могла, — это беспомощно наблюдать, как Сирена похищает последние крохи моей жизни.

Ее мертвенно-бледные глаза изучали меня, а на губах играла зловещая улыбка. Но внезапно улыбка сменилась гримасой невыносимой боли, и существо издало душераздирающий крик. Она отдернула руку от моего лица и прижала ее к себе.

Присмотревшись, я увидела, что там, где только что были ее пальцы, теперь зияет черная пустота. Злобно шипя, Сирена отступила от меня, и, повинуясь инстинкту, я бросилась на нее с голыми руками. Вцепившись в ее горло, повалила призрачную деву на землю, ощущая под пальцами ее плоть.

Она яростно извивалась, пытаясь сбросить меня, но ее руки проходили сквозь мое тело, не причиняя вреда. Шипя, она медленно растворялась в воздухе, поднимая вокруг себя вихрь бушующей энергии, пока не исчезла совсем. Тяжело дыша, я жадно ловила воздух, а тело била крупная дрожь.

Ветер стих, и звуки битвы умолкли, погружая грот в зловещую тишину. Подняв глаза, я увидела матросов во главе с капитаном, смотрящих на меня с нескрываемым изумлением. Тела погибших рассыпались в прах, и лишь обугленные клочки ткани служили зловещим свидетельством их гибели.

Первым оцепенение преодолел капитан. Он подошел ко мне и протянул руку: — А я-то все гадал, что ты скрываешь, Эрик.

То, как он выделил мое имя, заставило меня судорожно коснуться головы. Буря растрепала мои волосы, обнажая правду. В панике отступая, я отползла от капитана и прошептала дрожащими губами: — Простите.

— Ты спасла нас, думаю, это немного тебя оправдывает. Так кто же ты? — Он подошел ближе и помог мне подняться.

Приняв его руку, я встала и, сорвав повязку с лица, взглянула на него: — Сами.

— Хочешь, чтобы я сам угадал? — Удивление отразилось на его лице. — Твое лицо мне незнакомо, девчонка.

Осознание собственной глупости заставило меня густо покраснеть, и я поспешила исправиться: — Простите, нет. Я Самина, коротко Сами.

Капитан рассмеялся, но, осознав услышанное, спросил: — Де Клерк?

Удивленная тем, что он знает, кто я такая, лишь кивнула в подтверждение. Он молчал, пристально глядя на меня, и после недолгой паузы произнес: — У меня к тебе много вопросов. Поговорим на корабле.

Мысль о том, что меня не бросят здесь, немного успокаивала. Побродив еще немного по пещере и прихватив с собой найденные артефакты, мы покинули это зловещее место.

Только оказавшись на палубе, я почувствовала долгожданное облегчение. Матросы разбрелись по своим делам, желая поскорее вернуться в бескрайнее море. Я хотела было помочь расправить паруса, но властный голос капитана остановил меня, приглашая следовать за ним, намекая на долгий разговор.

Мы поднялись на капитанский мостик, и мужчина окинул меня еще одним, пронзающим до костей взглядом: — Все Де Клерки золотоволосые.

— Верно, капитан, — отозвалась я, и в подтверждение своих слов, выхватила из прически прядь, протягивая её вперед. Но в моей руке лежала прядь белоснежных волос, словно лунный свет, застывший в локоне. Глаза мои расширились от ужаса.

В панике, я принялась перебирать волосы, силясь убедить себя, что это лишь наваждение. Но надежда таяла с каждой секундой. Я подбежала к борту и вгляделась в темную гладь моря. Из глубин на меня смотрела беловолосая девушка, а глаза, некогда сиявшие золотом, теперь стали блеклыми, серыми, как пепел. Я обернулась к мужчине, не зная, как объяснить немыслимое.

— Видимо, это произошло в схватке с сиреной, — видя мое смятение, рассуждал капитан. — Но что с твоими способностями? Без силы ты бы не выжила, а значит, она у тебя есть. Вопрос лишь в том, какая?

Я лихорадочно металась взглядом по его лицу, ловя каждое слово. Его слова казались единственной нитью разума в этом безумии.

— Ты и сама не знаешь? — спросил он, внимательно изучая меня.

Я лишь отрицательно покачала головой.

Он приблизился и протянул руку: — Риванс.

Сжав его ладонь, я ответила: — Сами.

Имя мое, казалось, вызвало у него легкую усмешку. Я попыталась разорвать рукопожатие, но он сжал мою руку сильнее. Взгляд мой был полон непонимания. На его руке проступила чешуя, и я дернулась в сторону, пытаясь освободиться, но хватка оставалась мертвой. Сердце бешено колотилось в груди, сковывая ужасом.

Риванс посмотрел на наши руки, и я проследила за его взглядом. Чешуя медленно исчезала, возвращая коже прежний вид.

Он одернул руку. — Почувствовала? — спросил он.

— Что? — удивленно пролепетала я.

— Ты поглотила мою силу.

Не веря его словам, я уставилась на свою руку, покрутила ею перед собой, пытаясь что-то почувствовать, но внутри была лишь пустота.

— Теперь понятно, почему никто не мог распознать в тебе силу. Ты не обладаешь ею, но способна поглощать чужую. Это необычная способность. Я не собираюсь допытываться, почему ты сбежала, это меня не касается. Когда прибудем в Кирос, наши пути разойдутся. А пока ты остаешься матросом, и от своих обязанностей я тебя освобождать не намерен, неважно, из какого ты рода.

— Да, капитан! — радостно выпалила я, чувствуя облегчение оттого, что меня не выкинули за борт, а позволили остаться на службе.

Несмотря на тяжелый труд, мне нравилось узнавать новое о корабельном деле. Чтобы не смущать команду, я спрятала волосы под капюшон и натянула повязку на лицо. Косые взгляды матросов преследовали меня до конца нашего путешествия. Некоторые так и не смогли свыкнуться с мыслью, что на борту девушка.

Я вернулась к своим обязанностям, стараясь не привлекать лишнего внимания. Слова капитана эхом отдавались в голове. Поглощение силы… Значит я всё-таки не безнадежна, а как иначе объяснить произошедшее? В голове крутилось множество вопросов, но ни одного ответа. Времени на раздумья особо не было, работа ждала.

Приближаясь к Киросу, я чувствовала нарастающее волнение. Что меня ждет в этом городе? Смогу ли я найти свое место, или мне придется снова бежать? Страх сковывал сердце, но я старалась не показывать его.

Наконец, показались очертания Кироса. Город встретил нас шумом, суетой и запахом рыбы. После швартовки капитан Риванс подозвал меня. — Как и договаривались, наши пути расходятся. Я не кому не расскажу про тебя, но советую быть осторожной. — С этими словами он отвернулся и направился к берегу, оставляя меня одну на палубе корабля.