Евгения Некрасова — писательница, сценаристка. Её цикл прозы «Несчастливая Москва» удостоен премии «Лицей». В романе «Калечина-Малечина», как и во всей прозе Некрасовой, фольклорные и фантастические мотивы уживаются с современностью. Девочка Катя живёт с родителями в маленьком городе на 11 этаже обычного панельного дома. Миру вокруг Катя не нужна: «невыросшие» дразнят, а у «выросших» нет на неё сил и времени. И Катя находит для себя выход. Но тут вмешивается Кикимора, живущая за плитой на кухне. Вместе они отправляются в опасное путешествие, и невольно превосходят по жестокости тех, кто калечил их. Роман “Калечина-Малечина” попал в короткие списки премий “НОС”, “Национальный бестселлер” и “Большая книга”. Содержит нецензурную брань!
Направляясь из одной страны в другую, у окна в автобусе, я прочитала «Калечину-Малечину» за пять часов. Мне хватило. Хватило забитой в угол боли маленькой девочки Кати, её дружбы с Кикиморой, её жестоких одноклассников и учителей, её мерзкого дяди. Хватило зла, описанного детскими словами. Я никогда прежде не читала ничего в подобном жанре. Лёгкий слог автора, разбавленный словами из детского лексикона, проглатывается за милую душу, а простодушная и старательная главная героиня полюбится сразу.
Катя катится-колошматится. теперь всё хорошо, Катя.
Начав читать эту книгу, я остановилась после первой главы и поймала себя на том, что постоянно откладываю чтение. Слишком реалистично при всей нереальности языка, слишком близкие реалии. Мне казалось, что это похоже на танец по шрамам. (Катя катится-колошматится.) Про то, какими злыми и безразличными могут быть выросшие и невыросшие. Про то, как трудно обходиться со своей непохожестью на самом деле. Про то, что любому человеку нужна опора, даже если у этой опоры куриные ноги и странный вид. (Катя катится-колошматится.) Про то, как сказывается всё то, что мы говорим и делаем, на других. Жаль, что в реальном мире существуют Вероники Евгеньевны, Сомовы, Лары и дяди Юры, а кикиморы — нет. («Не покличет ли кто Малечину погадать о вечере?») Прекрасный язык, выдумывающий сам себя, тонкая передача ломаного детского восприятия, магический реализм. Который для в чём-то про психоанализ.
Много всего можно подумать во время чтения, но я думала: десять лет. Десять бесконечных лет мать терпела отца-абьюзера, не обращая внимания, как он мучает дочь. Понадобилось присутствие потусторонних сил, чтобы опомниться.
Книжка страшная, грустная, но хорошая. Только читать ее хорошо бы не в тоскливом ноябре, когда даже снега нет, чтоб украсить жизнь.
Катя однажды пыталась объяснить Ларе, что не может находиться в многочеловеческих пространствах: сразу сбегают силы, роняются мысли, а в голове больно стучит. Лара сказала, что Катя, наверное, не человек, потому что люди созданы для того, чтобы существовать вместе.
Катю отдавали в кружки, но там ей вращаться не нравилось. Они занимали послешкольное время, в которое можно было отдыхать от людей. Катя однажды пыталась объяснить Ларе, что не может находиться в многочеловеческих пространствах: сразу сбегают силы, роняются мысли, а в голове больно стучит. Лара сказала, что Катя, наверное, не человек, потому что люди созданы для того, чтобы существовать вместе.