Валерий Вычуб

Александр II и корова Ксюша

Книга пятая

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Валерий Вычуб, 2018

Последний трагический год жизни императора Александра II. Террористы, наконец, до него доберутся.

Но герои будут жить. Все еще впереди. Неожиданный конец нашего замечательного романа.

18+

ISBN 978-5-4490-2368-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Александр II и корова Ксюша
2. Глава 1. Турецкое нашествие
3. Глава 2. Государь! Вам последнее предупреждение
4. Глава 3. Солнце Аустерлица
5. Глава 4. Февраль в России нехороший месяц
6. Глава 5. Долгожданная встреча
7. Глава 6. Герои в новых перспективах
8. Глава 7. Тильзит наш национальный позор
9. Глава 8. Судьба России в руках волшебников
10. Эпилог

Есть ли жизнь после смерти? Старец Феодор Кузьмич об этом часто задумывался. И там, в Таганроге и здесь, на Валааме. Весело обсуждая с Иваном Северьянычем военные приключения, нет-нет и задумается. Северьяныч, греховодник старый, все вспоминал какую-то турчанку. Почти освободил, говорил. И хорошая была, толстая была, но моя Груша лучше, а помидоры в Болгарии нехороши.

Феодор Кузьмич снисходительно улыбался. Если она все-таки есть, а она есть, жизнь после смерти.

На сто втором году жизни чувствовал он жизнь особо жизненно, особо молодо. Теперь только и жить. Степанида писала ему письма, благодарила за помощь. Огулял тогда Степаниду при бабушке Екатерине. Помощницей горничной служила, кругом шиповник алый цвел, зацепилась, оцарапалась. Плакала потом. Ох, Александр Павлович, ох, озорник.

И часто эдак озоровал. Перекусихина тогда просветила, так вот для чего она, писька! А мы-то с Костей думали! Перекусихиной тогда двадцать исполнилось, он был младше, в невинности своей всего опасался. Потом уж его опасались. Наповадился девственниц соблазнять, те сами ему в руки шли, млели от вида одного. Наш ангел, только и слышал за спиной. Ангелу все дозволено, не забеременеешь, ангел ведь.

Не согрешишь, не покаешься. Феодор Кузьмич отбивал поклоны, постился. К нему в келейку опять норовили паломники.

— Батюшка, Феодор Кузьмич, ты кто ж будешь? Не наш царь будешь?

Игумен уже в четвертый раз внушал: посажу в яму, будешь мне народ смущать.

И в яме человек живет. Радовался старец.

— А царь у вас один. Александр Николаевич, Богом вам данный. И не кощунствуйте.

И загадочно улыбался.

Этим летом паломник так и валил, так и валил.

Может пора уходить? Уйти. Побродить по России, в Сибирь наведаться. Но жаль было расставаться с мил другом Северьянычем. Чувствовал Феодор Кузьмич приближение русско-японской. Не пой