Язык за зубами

Полина Панасенко

Без него я никогда не выучу французский. А кто сказал, что я вообще хочу его учить? Я пока даже не понимаю, что это вообще такое. Вроде бы, если я скажу сава?, то я спрошу у собеседника, как у него дела. А если я скажу сава!, то он поймёт, что у меня самой дела отлично. Я не понимаю почему. В Москве «сава» — это птица. Я не понимаю, почему здесь люди обмениваются новостями через сову.

У моей тёти — мерцающий иудаизм. В её устах «еврейский народ» колеблется между «мы» и «они». Она еврейка, но не еврейка. Кажется, что не еврейка она на всякий случай. На случай чего — я не знаю, но задавать вопросы про «нас» надо аккуратно, иначе можно проскочить развилку и оказаться среди «них».

Знать, что твоя мать могла свободно носить своё имя — это наследие. Я хочу передать наследие свободы, а не наследие страха.

Я хочу верить, что во Франции я могу свободно носить своё имя.

Я хочу пойти на этот риск.

Меня зовут Полина.