В книге «Птицы, искусство, жизнь: год наблюдений» Кио Маклир отправляется в орнитологическое путешествие по большому городу и на своем пути размышляет о природе творчества и поисках осмысленной жизни. Оказавшись в сложной жизненной ситуации, рассказчица открывает для себя мир «бёрдинга», наблюдений за птицами. С одной стороны, эссе, исследующее наши взаимоотношения с окружающей природой, с другой — упражнение в искусстве приметливости и дневник наблюдений за собой. Птицы для Маклир становятся тем же, чем были грибы для Джона Кейджа, бабочки для Владимира Набокова или пчелы для Сильвии Плат — внешним толчком к внутреннему путешествию. На более глубинном уровне Маклир поднимает вопросы о том, как нас формируют и воспитывают параллельные увлечения, и как мы можем прийти к тому, чтобы бережно относиться не только к девственным природным местам в мире, но и к пятнистым городским пространствам, в которых мы живем.
Очень срезонировал слог автора, действительно много важных небанальных наблюдений (и за жизнью, и за птицами), над которыми хочется медленно неспешно размышлять. Из слов этой книги можно было бы связать тёплый свитер ♥️
«Птицы, искусство, жизнь: год наблюдений» - на первый взгляд красивый текст, но по больше части, увы, редкая тягомотина.
О бердинге (искусство наблюдения за птицами) я узнала из книги эссе Джонатана Франзена «Конец конца земли». Тогда это очаровательное занятие вызвало у меня отклик, потому что Франзен сопроводил небольшое эссе емкими фактами, рассказал о своей жизни и о том, как наблюдения помогают замечать больше. Что касается книги «Год наблюдений», то на мой взгляд, здесь было много воды, много размышлений, упоений этими размышлениями и описаний, которые никаким образом не важны.
«Снежинки облепляли наши головы. Щелк-щелк-щелк. В кадр запрыгнули несколько белошейных воробьиных овсянок — толстеньких, откормленных. «Лапочка, лапочка».
Мнение двоякое: с одной стороны, дзен-текст, убаюкивающий, медленный, отвлекающий от тревоги, с другой - просто собрание мыслей и наблюдений без целостной системы и структуры, похожее на глубокое озеро. Брови, птицы, смерть, музыка - все смешено в одну кучу. Думаю, для того, чтобы получить наслаждение от слога, нужно было срезонировать с автором, а у меня подобного не произошло. И размышления показались банальным:
«Ждать — значит болтаться около пустоты, чувствовать, как близко эта пустота, и верить, что это не просто пустота».
«Сколько себя помню, всё время гадаю: как обрести душевный покой, когда бездельничаешь? Решение, которое бы меня устроило, я до сих пор не нашла, хоть и искала его разными, вполне предсказуемыми способами: неудачные романы, бездумный шопинг, путешествия, йога, неумеренные физические нагрузки, психотерапия, изготовление домашних соков, зависание перед телевизором, вязание, обжорство по праздникам и даже творческие практики» (вот этот отрывок показался странным, то есть все вышеперечисленное по мнению Маклир - это безделие?)
Также меня несколько озадачило, как именно писательница критикует. В частности там есть отрывок, где неясно: такое мнение - это похвала режиссеру Терренсу Малику, или она умудрилась так изысканно его унизить?)
«Хочу лично поблагодарить его за колоссальную самонадеянность, проявленную им в «Древе жизни». Kогда вы в последний раз лицезрели художественное произведение, которое так блистательно переоценивало бы свои возможности?»
В общем, весьма странный закос под Оливию Лэнг, но не более того. Если у Лэнг есть тема исследования, структура, то в центре прозы Кио Маклир - личный внутренний мир и восприятие. Все эти наблюдения прерываются фразами художников, писателей и поэтов (от Сьюзан Сонтаг до Генри Миллера). Получается каша из фактов, слов и действий, медленная, густая, как сироп, где списков книг и цитат других творцов порой больше, чем мыслей автора.
Я всё прорабатываю по частям. Пытаюсь действовать по методу голубей, когда кто-то роняет целый батон, — всё гигантское делить на посильные кусочки. Применяю это к работе и к жизненным кризисам. И к домашним делам, и к стряпне.
Благодаря книгам я накопила огромный запас счастья, но, если говорить с собой начистоту, я понимаю, что они заодно лишили меня чего-то. Реальный мир я видела мельком, в промежутках между абзацами романов. Выводила на бумаге слова, когда могла бы стоять обеими ногами на земле.
той зимой я обнаружила, что во мне что-то поломалось. Что именно, я не знала, а знала только, что забарахлила неведомая деталь, которая прежде, размеренно вращаясь, помогала мне не выбиваться из графика. Я поглядывала на тех людей вокруг, кто по-прежнему успешно справлялся со всем — дирижировал приготовлением обедов, карьерой и детьми. Kак же мне хотелось, чтобы мне напомнили, как это сделать. Я-то сбилась с ритма.
