Денис Ганиман

Голос Уручи

Повесть

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Редактор Мария Александровна Ларкина

Иллюстратор Анастасия Александровна Нестратова

© Денис Ганиман, 2018

© Анастасия Александровна Нестратова, иллюстрации, 2018

В далёком будущем Земли Уэн, житель Второго мира, однажды открывает в себе талант слышать и чувствовать больше, чем обычные люди. Судьба преподносит герою шанс попасть в Логос — академию, где обучаются такие же одарённые, как и он сам. Юноша обретает друзей и встречает могущественного врага, в противостоянии с которым Уэн узнаёт цену своим способностям. Ему предстоит сделать сложный выбор, последствия которого непредсказуемы и необратимы…

16+

ISBN 978-5-4490-5047-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Голос Уручи
2. ГЛАВА ПЕРВАЯ
3. ГЛАВА ВТОРАЯ
4. ГЛАВА ТРЕТЬЯ
5. ЭПИЛОГ
6. РЕЦЕНЗИЯ НА ПРОИЗВЕДЕНИЕ ДЕНИСА ГАНИМАНА «ГОЛОС УРУЧИ»

Моему дорогому отцу
Вадиму Олеговичу Ганиману
в знак сыновней любви.

P.S.

От огонька костру!

ГЛАВА ПЕРВАЯ

…Ему даже показалось

что и сам он — всего лишь слово,

которое обронил солнечный свет.

Урсула К. Ле Гуин.

Волшебник Земноморья

Когда-то я мог читать души людей так же легко, как ты сейчас бежишь глазами по этим строкам. Моя история началась в мире, полном сказок и мифов, а затем судьба отворила дверь в земли разума и технологий, но обо всём по порядку. Думаю, начать лучше с того, что непросто быть изгоем родного племени, ещё сложнее иметь особенный дар, непредсказуемый и опасный даже для своего хозяина…

Меня зовут Уэн. Родился я в одном из островных поселений к северо-востоку от Антарктиды. По сути, наш остров является спящим вулканом, извергавшим пламя лишь в пору своей далёкой юности. Многие жители Второго мира[1] считают этот одинокий кусочек суши, окружённый водами океана, настоящим раем. Гора, возвышающаяся в центре острова, притягивает дождевые облака, а почва, сотни лет назад удобрённая пеплом, годится для земледелия и скотоводства как нельзя лучше. У подножия вулкана всегда можно найти целебные родники и горячие источники. Помню, как я часами мог бродить в окрестных лесах, собирая дикие ягоды и орехи, чувствуя живое клокочущее тепло под ногами. Поначалу мне, конечно, не позволяли уходить далеко от деревни, но с пяти лет я считался вполне самостоятельным ребёнком, очень смышлёным и проворным для своего возраста. И так как я постоянно норовил улизнуть из дома, а в случае, если мне отказывали, принимался шуметь, топать пухлыми ножками и гоняться за курами, однажды няньки прекратили попытки занять этого несносного ребёнка хоть чем-нибудь и дали свободу моему безудержному стремлению к познанию себя и природы.

Настоящих родителей я почти не помню. Их не стало, когда мне только-только исполнилось три года. К сожалению, такова участь многих семей, занимающихся ловлей рыбы в открытом океане. Мне говорили, что в тот день внезапно налетел шторм, неистовый и беспощадный, словно гнев самого Энэки. И, честно сказать, я очень долго злился на повелителя вод, не понимая, почему он отнял у меня родных. Детское сознание сумело сохранить лишь туманные воспоминания о любящих объятиях матери. Мне кажется, что её одежда пахла луговыми цветами, а голос был нежнее шелеста морских волн. Об отце помню ещё меньше. Наверное, он был высокий и очень сильный.

Старейшина моего поселения, которое на других островах с почтением зовут Нао[2], был добрым человеком, но строгим. Они с женой решили усыновить меня, потому как все их дети уже давно выросли и покинули деревню, да и сердца стариков не могли остаться безучастными к трагедии, произошедшей с их соплеменниками. Черноглазый и седовласый Сэдэ заботился обо мне, как умел. Большую часть времени он проводил в полях или на советах Нао, иногда отправлялся с визитом в ближайшие поселения, так что особого внимания или расположения от него получать не приходилось. Иногда я даже думал, что ему вообще нет до меня никакого дела, но устроить хорошую взбучку за мои шалости он каким-то непостижимым образом успевал. А вот Каори, о, моя добрая и внимательная Каори, проводила со мной всё свободное от домашних хлопот время. Она учила меня письму и чтению, одевала, кормила, давала советы и выслушивала мои бесчисленные выдуманные истории, которые, казалось, я брал откуда-то из воздуха. Её светлое лицо, усеянное паутинкой глубоких морщин, и тонкие руки, так искусно сплетавшие сети для рыбаков, я не смогу забыть. Каори источала удивительное спокойствие, а любовь виделась мне во всём, к чему бы она ни прикасалась. И жители Нао тоже относились к ней с глубоким почтением, особенно женщины, что обращались к мудрой Каори по душевным вопросам.

Мы любили вместе гулять в долине ручьёв, пролегающей у северной границы деревни. Когда выдавались особенно тёплые летние дни, а вечера тянулись долго, не желая уступать ночи, Каори уводила меня к старой иве, у могучих корней которой били ключи ледяной, сладковатой воды. В один из таких дней мы как обычно добрались до раскидистого дерева, уже ставшего для нас священным, испили из ручья, утолив жажду, и уселись на тёплой сухой земле, опершись спинами о шершавый ствол, прогретый июльским солнцем. Обычно молчаливая Каори ласково обняла меня и, заглянув необычайно ясными глазами в мои, вдруг спросила:

— Мальчик мой, хочешь, я расскажу тебе одну старинную сказку о временах, которые не помнят даже мудрые люди из города Ао[3]?

Голос её звучал взволнованно, и потому немного дрожал, словно ивовые листья на ветру. Я радостно кивнул, подтянул ноги, обхватив колени руками, и уставился в алое за­рево горизонта. Прежде переливистые трели птиц вдруг стихли, а Каори неспешно и как-то нараспев начала свой рассказ:

— Так давно, что не упомнят вороны, не споют киты, и мореходы не прочтут по звёздам, великая Уручи[4] была другой. Можешь верить, а можешь не верить, дорогой Уэн, но нигде на всём белом свете не нашёл бы ты земли, потому что всюду разливалась синева океана. Однажды в наш мир пришли боги, Мать и Отец, имена им Инанна и Энэки. С собой привели они души первых людей, племя свободное, доброе и очень счастливое. Звали их аанти — большие рыбы. Многие верят, что дельфины похожи на первых людей, тех, которые были ближе всего к повелителю вод.

Каори вдруг замолчала, загадочно улыбаясь. Она дала мне время всё хорошенько обдумать, послушать говорливое журчание ручейков, подышать прохладой вечернего тумана, а затем продолжи

...