Оглавление

Моим маме, папе и младшей сестрёнке. Я благодарна им за всё. Без них бы не было этой книги.

Посвящается Ирацибете. Она главное чудо во всей Стране Чудес.

Глава I

На улицах Лондона в то время была особая загруженность. Люди сновали туда-сюда, машины гудели в пробках, весь город, нет, даже страна готовилась к Рождеству — празднику, наступление которого ждали все люди от мала до велика. На дворе декабрь тысяча девятьсот девяносто пятого. Дело близилось к Рождеству, а на улице сыро и промозгло. На праздничный снег не было даже намёка, а прохожие хлюпали тяжёлыми ботинками по неглубоким лужам. Туманный Альбион не порадовал англичан даже загадочной мглой, которой он так известен.

Был конец рабочего дня, и Барклейс Банк уже закрывался, так что глава семейства О’Коннор и его жена были последними посетителями в тот вечер.

— Мэриан, присмотришь за младшей сестрёнкой, пока нас нет? Мы с твоим отцом должны успеть забежать в банк, да и нам по пути домой, ты же знаешь… Это не займёт много времени, обещаю, — с надеждой на согласие произнесла женщина, поворачиваясь лицом к двум девочкам, удобно расположившимся на заднем сиденье-диване.

— Ну конечно, мам. Не волнуйся, я увлеку её чем-нибудь, и она даже не заметит, как пролетит время, — тринадцатилетняя Мэриан улыбнулась, весело взглянув на свою сестру. Та беззаботно смотрела в окно, пальцем рисуя на запотевшем стекле смешного человечка. — Мишель, правда же? — спросила сестру Мэриан, тронув её за плечо.

Маленькая блондинка не удостоила ответом, но кивнула.

— Вот и славно, — решила женщина, довольно сверкнув глазами.

Серж припарковал белый Гранд Чероки на пустующей парковке возле Барклейс Банка и спешно вышел из автомобиля, подходя к двери со стороны жены. Мужчина подал Марджери руку и захлопнул за ней дверь. Женщина переложила в багажник коробки, что лежали у неё на коленях.

— Я положила в багажник ваши рождественские подарки, вы уже девочки большие, знаете, что Санты не существует, но не портите себе сюрприз и не подглядывайте, договорились? — строго спросила она.

— Ла-а-а-адно, — нарочито грустно протянула Мэриан, состроив печальную мордашку.

— Я оставлю окна не до конца закрытыми, хорошо? — уточнил Серж.

— Да, он не закрыл их, потому что к тому времени, когда мы придём, вы уже задохнётесь, — зловеще прошептала Марджери, прикрывая рот рукой, стараясь не выдать улыбкой факт того, что она шутит.

— Пойдём, дорогая, нам уже пора, иначе мы не успеем до закрытия, а долги сами себя не отдадут, — с этими словами Серж кивнул в сторону банка и увлёк жену за собой. Мишель грустно посмотрела уходящим вслед родителям.

— Мэри, папа с мамой скоро вернутся?

— Они только что ушли… но думаю, что скоро, — поспешно сказала старшая, вспомнив слова мамы. — Давай пока посмотрим, что я тебе выбрала в магазине канцтоваров, что скажешь?

— Хорошо!

Девочка с рыже-красными волосами отстегнула ремень безопасности и, немного нагнувшись, выудила из-под сиденья блестящий белый пакет, в котором что-то очень интересно гремело и позвякивало.

— Что бы ты хотела увидеть первым из всех покупок? — загадочно спросила Мэриан, потряхивая пакетом, тем самым подогревая интерес Мишель.

— Альбом для рисования и карандаши, — с уверенностью ответила девочка. — Ты же знаешь, как я люблю рисовать.

— Хороший выбор, — похвалила её Мэриан, раскрывая пакет. И первое, что попалось, — коробка цветных карандашей и толстенький альбом. — Тебе повезло: всё, как ты и хотела, — засмеялась она, показывая сестре предметы.

— Какая прелесть! Боже, Мэриан, это так красиво! Здесь целых двадцать четыре карандаша в наборе, а обложка альбома цветная, бело-жёлтая с розовыми цветочками, мне так нравится!

— Я думаю, твои одноклассницы тебе обзавидуются.

— Шарлотта тоже любит белый и жёлтый, она будет вне себя от ярости, когда увидит, что обложка моего альбома её любимых цветов.

— Делаю ставку на то, что она не просто разозлится, а ещё и покроется сыпью, — прыснула от смеха Мэриан, а Мишель своим хихиканьем дала понять, что оценила шутку.

— Ладно, давай посмотрим, что ещё мы купили тебе для рождественских поделок в школу. Смотри, здесь есть ручки, цветная бумага…

Послышались тяжёлые шаги. К джипу подошёл незнакомый мужчина. Он был неопрятно одет и небрит, а ещё от него дурно пахло.

— Здравствуйте, девочки.

Мишель было открыла рот, но Мэриан сжала её руку, заставив молчать.

— Невежливо оставлять приветствие без ответа, когда с вами здороваются. Особенно таким милым леди, как вы, птенчики.

— Прошу прощения, мистер… — запнулась Мэриан, но тут же продолжила. — Нам не разрешено разговаривать с незнакомцами.

— Да! — пискнула Мишель, немного с отвращением рассматривая мужчину своими тёмно-синими глазами.

— Почему вы одни, где ваши родители? — поинтересовался он, проводя указательным пальцем по чистому боковому окну машины.

— Я не буду Вам ничего говорить, — отрезала Мэриан, испепеляя взглядом мужчину. Ей было очень некомфортно здесь, ведь родители далеко и ничего не могут сделать, а ей не хотелось продолжать разговор с этим неприятным типом.

— В Барклейс Банке, в этом заведении для богатеньких вроде вас, да? — прищурился он. — Хотя, зачем я спрашиваю, всё же и так очевидно, ха. Кстати, ваши родители ушли сравнительно недавно, я наблюдал за вами.

Мэриан похолодела.

— Открой-ка машину, девочка, — почти приказным тоном сказал мужчина.

— З-зачем? — испуганно моргнула старшая.

— Открой. Машину… — процедил он, припав к окну и разглядывая то, что находится внутри машины.

— Нет! — решительно и грозно произнесла Мэриан. Девочка старалась, чтобы это звучало как можно более зло и уверенно, но её голос всё равно дрогнул.

Незнакомец раздражённо хмыкнул. Он просунул руку в не до конца закрытое окно, пытаясь достать до кнопки блокировки двери изнутри. Мэриан тихонько взвизгнула, а Мишель забилась в угол машины, ища пути отступления. Старшей нужно было срочно что-то предпринять. Бить незнакомца по руке — явно не вариант. Судорожно зашарив по сиденью в поисках чего-то потяжелее, она запустила руку в пакет, желая отыскать нужный предмет. Её ладонь упёрлась в огромные раскройные ножницы, которые она выбирала специально для того, чтобы потом с помощью этих ножниц сшить куклам и плюшевым игрушкам Мишель наряды. Дрожащими руками спешно вытащив ножницы из пакета, Мэриан ударила острым концом прямо в руку бандита, стараясь отпугнуть его. Рука мужчины дёрнулась, и он вытащил её из машины, зашипев от боли.

— Ах ты ж… маленькая стерва! — разъярённо воскликнул он, зарычав. Он пригнулся и исчез. Мэриан потеряла его из виду. В её голове промелькнула глупая мысль, что этот человек мог забраться в машину через низ, пролезть под полом и оказаться уже внутри автомобиля…

Она даже ничего не успела понять, как стекло с треском и хрустом посыпалось внутрь машины. Огромная рука моментально открыла дверь изнутри, предварительно нажав на кнопку блокировки. Девочки в один голос вскрикнули: Мишель более пискляво, а Мэриан громче.

Распахнув дверь, мужчина влез в машину, потянувшись руками к рядом находящейся бедняжке Мэриан. Схватив её за платье, он рванул изо всех сил, а Мэриан, зажмурившись, перехватила ножницы и стала махать руками, стараясь отбиться. Удары приходились то во что-то мягкое и упругое, то во что-то твёрдое, куда ножницы проходить дальше не могли. Всё происходило как в полусне, она слышала крики. Свой, сестры и чей-то ещё. Она поражалась тому, как можно так кричать. Крик был нечеловеческий, почти звериный. Мэриан слышала грязные ругательства и визжала громче, стараясь перекричать обладателя того крика. В её ушах звенело, а сама она уже не понимала, что происходит. Когда она уже молотила руками по воздуху, девочка поняла, что никто больше не нападает.

Медленно разлепив веки, она тяжёлым взглядом окинула лежащего перед ней мужчину. Сестра, кажется, потеряла голос; она уже хрипела, хватая ртом воздух, как рыба на суше. Её лицо было мокрое от слёз, а сама она покраснела от напряжения. Мэриан невидящим взглядом уставилась в открытый, сохнущий на воздухе левый глаз, в котором застыл гнев вперемешку с резким ощущением боли. Боковым зрением заметив залитую кровью правую глазницу, Мэриан снова зажмурилась, едва дыша. Тяжёлая голова мужчины лежала на её маленьких коленях, а тоненькая струйка крови стекала с глазницы на висок. Лишь несколько красных капелек падали с виска на сиденье машины.

Мэриан молчала, даже когда на выходе из банка на лицах отца и матери пропали улыбки, едва они заметили чьи-то длинные, торчащие из машины ноги в грязных чёрных ботинках. Марджери тут же кинулась к машине, а на её лице было выражение полнейшего ужаса, когда она обнаружила, что мужчина, которого она вытащила с машины, безвольно свалился на холодный асфальт, как мешок с картошкой.

И Мэриан всё ещё молчала, когда её отец набирал 112.

— Мэриан, расскажи мне, как всё произошло, — требовательно сказал отец, барабаня пальцами по столу. Его голос раздавался негромким эхом по этому маленькому помещению. Рядом с ним сидел бобби, а находились они все втроём в мрачной тёмной комнате. Судя по всему, стены имели неплохую звукоизоляцию, поскольку не было слышно ничего, что могло бы находиться за пределами комнаты. Она не помнила, как оказалась здесь. Мэриан словно была оторвана от реальности, начиная с момента убийства того ужасного человека и заканчивая тем, как она сидит здесь на металлическом жёстком стуле, а его спинка неприятно холодит лопатки. — Мэриан, я жду. Не заставляй меня и мистера…?

— Бауэрмана, — подсказал мужчина, одетый в полицейскую форму, с любопытством и лёгким удивлением глядя на Мэриан. Его лицо было очень ласковое, Бауэрман так и излучал теплоту и нежность, словно говоря «ты не виновата, ты хорошая, просто расскажи нам то, что мы хотим узнать». Но при этом в его взгляде было что-то холодное, практически ледяное, что источало ненависть и злобу. Своё истинное отношение к Мэриан он тщательно старался скрыть за маской добродушия.

— Да, простите, — извинился Серж. — Так вот, не заставляй меня и мистера Бауэрмана ждать. Ты прекрасно знаешь, что натворила, и также хорошо понимаешь, что тебе не стоило этого делать.

— Но… папа, он начал спрашивать: куда ушли вы с мамой, как давно вы ушли и ещ…

— Это я и хочу услышать от тебя! — крикнул он, ударив кулаком по столу. Его лицо покраснело от гнева. Мэриан зажмурилась и сжалась, становясь совсем крохотной. Внутри разлилась едкая желчь, а к горлу подступила тошнота. Отец и раньше кричал на неё, но либо не так сильно и зло, либо в шутку… Глаза наполнились слезами, и она заставила себя перестать думать о чём-либо грустном. Хотя что может быть весёлого в том, что сейчас она сидит на допросе в полицейском участке, в этой холодной, сырой комнате, где даже поскупились сделать нормальное освещение? Недостаток света в помещении нагонял ещё более жуткую атмосферу.

Серж О’Коннор обречённо прикрыл глаза и устало потёр переносицу.

— Ладно, Мэриан, прости, мне не стоило повышать голос. Моя вина. Доченька, давай условимся: просто отвечай с максимальной подробностью на мои вопросы… хорошо? — с горькой надеждой спросил он, встречаясь взглядом с дочерью.

— Я не помню, — очень тихо сказала она, прикрыв глаза. Тут же их открыв и поймав гневный взгляд отца, она нехотя произнесла: — Хорошо, папа, — Мэриан постаралась расслабиться или хотя бы перестать так волноваться. Ладошки нещадно потели, и она попыталась украдкой вытереть их о платье, но её задумка потерпела крах. Серж терпеливо сложил руки на груди.

— Мы ждём тебя, — напомнил он, мысленно извиняясь перед бобби.

— Ну… я готова отвечать на вопросы, — Мэриан пообещала себе попытаться перестать ощущать дискомфорт.

— Как скоро к вам подошёл этот человек после нашего с Марджери ухода?

— Кстати, сэр, мы установили, что его звали Джексон Эллингтон, — кашлянул бобби, привлекая к себе внимание.

— Благодарю. Ну так, Мэриан? Что ты нам можешь сказать? — требовательно спросил Серж.

— Я предполагаю, что он пришёл спустя примерно десять или пятнадцать минут после того, как вы ушли, — подала голос девочка, чуть пожимая плечами.

— Допустим. Вы же записываете всё на диктофон, мистер Бауэрман?

— Конечно. Вы могли бы и не спрашивать об этом, сэр. У нас всегда включен диктофон при проведении допросов, — фыркнул он.

Серж кивнул, одобряя.

— Мэриан, перескажи нам весь ваш диалог, — как-то чересчур спокойно произнёс он, царапнув ногтем стол. Видимо, он волновался, просто старался не показывать этого. — И не смей лгать. Помни, что рядом с тобой сидела сестра, свидетель твоего… хм, преступления. Ложь никак не поможет тебе, а лишь усугубит твоё и так неважное положение, — добавил отец девочки, вздохнув.

— Я попробую вспомнить, — робко промолвила она, опуская взгляд.

— Попробуй, — невесело улыбнулся он. — Это было не так уж давно, ты обязана вспомнить. Постарайся пересказать нам диалог в мельчайших подробностях.

— Было бы неплохо, если бы она нам ещё и сказала, что делал каждый участник события, что в это время говорил. Иными словами, нам необходимо узнать, что происходило в момент каждой фразы, — изрёк Бауэрман. Оглядев комнату по периметру, он зевнул и посмотрел на настенные часы.

— Я согласен с Вами.

А у Мэриан уже звенело в ушах и темнело перед глазами от всего этого. Тошнота усиливалась, а голова начинала кружиться. Сцепив руки в замок, она постаралась ровно усидеть на стуле и не терять самообладание.

— Мне… не очень хорошо, — слетела с её губ короткая фраза. Тиканье часов эхом отдавалось в её голове, а ей казалось, что комната словно маятник раскачивается перед ней.

— Мэриан, ты же понимаешь, что сейчас очень важно допросить тебя и… чёрт, просто дайте ей воды, — Серж начал разговаривать с Мэриан вполне дружелюбно, но в конце фразы в его голосе искрилось раздражение.

— Да, сейчас, — бобби тяжело поднялся со стула и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

— Послушай, сейчас очень-очень важно узнать то, как всё произошло. Мэриан, посмотри на меня.

Девочка пронзительно взглянула на отца глазами, полными слёз.

— Я не хотела убивать его. Я попыталась остановить… Джексона, но он продолжил лезть к нам в машину. Я не хочу находиться здесь, я ни в чём не виновата, в чём меня обвиняют?

Серж с трудом набрал воздух в лёгкие.

— Милая, тебя пока ни в чём не обвиняют. Чтобы доказать твою невиновность, нам нужно как можно больше знать о произошедшем, иначе мы не сможем поступить правильно.

— Я понимаю, — она сморгнула слёзы, и одинокая солёная капелька сбежала с уголка её глаза к подбородку.

В комнату допросов зашёл Бауэрман.

— Не будет лишним напомнить, что в Англии минимальный возраст уголовной ответственности — десять лет. Очень вряд ли, что она не понесёт наказание за содеянное. Но, в любом случае, нам необходимо узнать досконально всю информацию, конечно же, — сказал бобби, протягивая девочке бутылку воды.

— Спасибо, — сухо поблагодарила она, резким движением открывая поллитровку. Спустя несколько минут, опустошив содержимое бутылочки, она небрежно поставила пустую бутылку на стол, внимательно взглянув на отца. — Он поздоровался с нами. Когда я заявила, что разговаривать с незнакомцами нам не разрешено, он проявил лёгкую агрессию, выдав что-то вроде «таким, как вы, не положено не отвечать на приветствие», в точности всё не помню, но не думаю, что это особо имеет смысл… — она внезапно замолчала, и её лицо скривилось, когда она продолжила вспоминать. — Дальше он спросил, где наши с Мишель родители. Когда я отказалась отвечать на этот вопрос, он решил, что вы в Барклейс Банке. Ну, конечно, сие было очевидно, это во-первых. А во-вторых, хм… он сказал, что следил за нами.

— Как долго? — полюбопытствовал бобби.

— Этого я не знаю, — честно ответила Мэриан, тряхнув головой. — Потом он начал заставлять меня открыть машину изнутри. Естественно, я не согласилась.

Мэриан поджала розоватые губы.

— Дальше он просунул руку в незакрытое окно. До того, как он подошёл, мы с Мишель рассматривали школьные принадлежности, которые купили в магазине канцтоваров перед тем, как подъехали к банку. Рядом лежали ножницы, ну и я… ударила кончиками ножниц его в руку. Если бы я этого не сделала, он мог бы дотянуться до кнопки блокировки и открыть дверь. О, увы, после того, как я ткнула его ножницами, он вытащил руку и… выругался, — произнесла Мэриан, нахмурившись. — Потом он разбил окно, соответственно, после этого открыв дверь и забравшись внутрь. Он уже схватил было меня за подол платья и потащил, но я… дальше я не помню. Всё происходило так быстро. И у меня были закрыты глаза, — призналась она. У неё во рту снова пересохло, видимо, от волнения, и она окинула печальным взглядом пустую пластиковую бутылку, стоящую на столе. — Но я сделала это не потому, что хотела убить его, а в целях самообороны. Я действовала исключительно ради того, чтобы защитить себя и Мишель, папа, ты же знаешь, что я никогда не…

— Довольно, — остановил её Бауэрман, махнув рукой. — На сегодня хватит. Пока что вы свободны, завтра ожидаю Вас, О’Коннор, в полицейском участке. Девочка на данный момент освобождена от школы, Мэриан, возможно, нужно всё обдумать. Приступать к занятиям можно сразу, как только она будет готова продолжать учиться.

Серж утвердительно покачал головой.

— Мэриан, выйди, пожалуйста, — попросил он. — И дверь закрой.

Девочка послушно сделала то, что сказал ей отец. Когда дверь закрылась, Серж подошёл ближе к бобби, наклонившись к его уху.

— Уже сегодня ночью весь город узнает о случившемся. Что нам конкретно говорить, как отвечать на расспросы?

— М-м-м, я думаю, что лучше минимизировать эти расспросы и просто уводить разговор в другое русло. Попробуйте объяснить дочери то, что она не виновата и не понесёт ответственность за это. Убедите её в этом. Она сама должна поверить в это. Но в самом деле, не всё так хорошо. Я даже не знаю, сколько Вы будете мотаться по судам. Вместе с девочкой, конечно же. И свидетелями в качестве Вашей младшей дочери и жены. Но Мэйбл…

— Мэриан, — поправил того Серж.

— Да, Мэриан, прошу прощения. Так вот, Мэриан ни в коем случае не должна волноваться. Это ни к чему хорошему не приведёт. Если сейчас она будет слишком много думать об этом, это может серьёзно повлиять на её психику и дальнейшее развитие. Если она будет считать себя убийцей, она может и вырасти убийцей. И Джексон Эллингтон будет далеко не последней её жертвой. Ваша прямая обязанность — обеспечить ей комфорт, чтобы она сама верила в то, что это просто несчастный случай. Когда она будет спрашивать, зачем же мы так часто посещаем здание суда, если раньше мы так не делали, говорите ей, что все они просто не правы, но тут главное — не перегнуть палку. Понимаете ли, она не должна считать себя убийцей, но и не должна думать, что делать так, как она поступила сегодня, — правильно. Очень важно соблюсти баланс. Это будет сложно, О’Коннор, очень сложно. Но я думаю, вы справитесь, — в конце своей речи Бауэрман дружески похлопал Сержа по плечу и мягко подтолкнул к двери. — Желаю удачи. Она вам понадобится.

На пороге полицейского участка их встретила Марджери. Мишель уткнулась носом в пальто мамы и всхлипывала.

— Мама, Мэриан убила его. Просто ударяла его ножницами снова и снова. И этот человек кричал. Долго и много. И так громко. Потом пошла кровь. Но я мало что видела из-за слёз. Много крови было. А вы пришли не так быстро, как обещали. Ты ведь обещала, что вы скоро вернётесь, мама, обещала! И я уже молчала, просто плакала, а она сидела, застыв, словно статуя. С ней всё будет хорошо? Её накажут? Что с ней будет? — пальто Марджери уже намокло от слёз младшей дочери, а женщина неустанно гладила Мишель по спине, приговаривая время от времени «всё будет хорошо» и «скоро всё наладится», хотя саму её едва ли не трясло от ужаса и предчувствия, что всё плохое только начинается.

Мэриан вышла из полицейского участка разбитая. Мысли в голове рассыпались на мелкие части, словно мозаика, никак не желая складываться в целую картину. Её лицо ничего не выражало. Даже сама девочка в глубине души удивлялась тому, как она спокойно выглядит со стороны, хотя внутри неё бушевало цунами, горели пожары, носились торнадо и ураганы.

— Они, скорее всего, даже не представляют, как мне сейчас плохо, — одними лишь губами произнесла она.

«Они все сейчас просто думают, что я хладнокровная убийца. А я не убийца, я же случайно. Нет, „случайно“ — это не то слово. Я просто неспециально. Я хотела защитить себя и Мишель, только и всего. Но я же убила его. Значит, я убийца. Но как называется человек, который убил кого-то ненамеренно, в целях самообороны?» — мысли, будто осы, беспокойно роились в её голове, и Мэриан казалось, что её голова сейчас просто взорвётся от этого нескончаемого потока размышлений и угрызений совести.

Когда она открыла главную дверь полицейского участка, переступив порог и оказавшись на свежем воздухе, почувствовала себя немного лучше. Не сказать, что ей сильно полегчало и все мысли сразу улетучились из её ещё детской головки, но дышать стало в разы легче, а тошнота прошла. Шум в ушах прекратился вместе с головокружением.

— Мэриан, доченька, как ты? — оставив Мишель стоять на месте, Марджери кинулась к старшей дочери с распростёртыми объятиями.

— Привет, мам… — выдавила она, обнимая мать. — Я бы солгала, если бы сказала, что всё в порядке. Я не могу быть в порядке, мама. Я убила человека и теперь за это последует наказание, так ведь?

Марджери открыла было рот, чтобы возразить, но, осознав всю тяжесть преступления, она с трудом кивнула.

— Но ты не волнуйся, главное. Всё будет хорошо, детка.

— Сестрёнка, как у тебя дела? — тихо спросила Мишель, подходя к Мэриан. Младшая сверлила глазами асфальт и боялась поднять голову. Она сама не знала, почему, но, вероятнее всего, из-за страха перед сестрой. Мишель не хотела себе признаваться, что боится Мэриан.

— Ох, Мишель… — она грустно погладила маленькую девочку по светлой голове. — На самом деле не так хорошо, как хотелось бы.

— Я понимаю, — ответила та, чуть сторонясь.

Через какое-то время из полицейского участка вышел Серж. Он был мрачнее тучи. Всю его гамму эмоций и выражение его лица было просто невозможно описать, но можно точно сказать, что на его лице были смешаны усталость, страх и… гнев?

— Нам пора домой, — глухо сказал он, медленно моргнув.

— Всё закончилось? — с надеждой спросила Мишель, поднимая глаза на отца.

— Нет, — рявкнул он. — Вы себе представить не можете, сколько нам предстоит потратить время на то, чтобы доказать невиновность Мэриан, — процедил Серж. — А всё из-за того, что она просто не смогла продержаться и удержать его до нашего прихода. Знаете, сколько раз нам предстоит побывать в здании суда? Но это ещё цветочки в сравнении с тем, сколько я должен буду втюхать денег в то, чтобы наш недобросовестный судья доказал невиновность Мэриан, — кричал он, в конце переходя на совсем тихий шёпот. — Не будет же она сидеть в каком-нибудь грязном, сыром и холодном воспитательном учреждении для таких, как она! О, мне столько необходимо вложить бабок в то, чтобы мою старшую дочь оставили на свободе. А всё из-за того, что нужно было просто не провоцировать того типа!

— Я не провоцировала! — вспыхнула Мэриан, сжимая руки в кулаки до побелевших костяшек. Тут её терпению уже пришёл конец. — Папа, я рассказала всё ещё там, в участке.

— Ты ещё посмей со мной спорить! Марджери, сделай что-нибудь со своей дочерью, почему она огрызается? Или ты, Мэриан, хочешь сидеть в тюрьме для малолеток вроде тебя, да? Ты этого желаешь?

— Тише, Мэриан, успокойся. Серж, ты тоже не закипай.

— Не закипать? Ты хочешь, чтобы я не закипал? Марджери, я думаю, что ты не до конца осознаёшь всю серьёзность ситуации. Ты просто как маленькая.

— Мама, почему он не верит мне? Почему мне вообще никто не верит? Почему мы должны будем бегать по судам, по полицейским участкам, что-то кому-то доказывать и оправдываться, если виноват вообще этот Джексон? Почему? Это же несправедливо. Какой справедливости вы хотите добиться, если всё предельно просто и правда лежит на поверхности, просто вы все упорно не хотите видеть её? — у Мэриан всё уже внутри кипело. Сейчас ей было по-настоящему обидно, ведь она говорила правду, но никто отчаянно не хотел верить этой правде. Все отчего-то жалели этого негодяя Эллингтона, который, в общем-то, сам и напросился.

— Господи, давайте просто замолчим и пойдём домой, — крикнула Марджери, хватая за воротник Мэриан и сжимая руку мужа. — Заткнитесь и молча идите, придурки. Одна психованная дурочка, другой орёт как ненормальный.

Мэриан была очень удивлена тем, что её, человека, который всего-навсего высказался, не стал молчать, да и к тому же говорит одну лишь правду, заклеймили «психованной дурочкой». Опешив, она выскользнула из ослабевшей руки мамы и зашагала вслед за родителями, размышляя о том, как несправедлив и бесчестен этот мир.

Глава II

Вечерело. В окна били последние лучи закатного солнца, заползающего за горизонт. Малиновый сок разлился по всему небосводу, оставляя светило желтоватым кружком, скрывающимся за линией земли. По заасфальтированным дорогам продолжали гудеть машины: люди возвращались домой с работы, заезжали за детьми в учебные учреждения.

— Мэриан, почему ты ничего не ешь? Тебе не понравилась жареная индейка? — немного разочарованно спросила Марджери, наблюдая за тем, как её старшая дочь ковыряется вилкой в блюде, перекладывая кусочки еды с одной стороны тарелки на другую.

— Мне не хочется есть, — кисло ответила она, обмакивая кусочек индейки в медово-горчичный соус.

— Что за вздор! — возмутилась мама. — Человек хочет есть всегда, если он давно не ел, если он не болеет и если он не лежит в гробу. А ты больна или лежишь в гробу? — поинтересовалась мама с улыбкой, обнажая зубы.

— Ну… нет, — покачала головой Мэриан.

— Ешь, — почти приказала Марджери. — Не испытывай моё терпение.

— Да. Или тебе не нравится мамино блюдо? Хотя, возможно, на самом деле ты просто ненавидишь то, как готовит твоя мама, просто не показываешь этого, — подколол дочь Серж. — И ты устала скрывать свою неприязнь к маминой готовке, вот и капризничаешь.

— Что? В каком смысле? О чём ты говоришь, папа, мне всегда нравилась мамина еда и продолжает нравиться, но сейчас я не в состоянии что-то есть.

— А если тебе сейчас предложили бы твои любимые креветки или любую другую пищу на твой вкус, ты бы согласилась поесть? Разве сейчас ты бы отказалась от малинового тарта? Или бутербродов с красной рыбой? Не думаю… — фыркнула Марджери, отправляя кусочек картофелины в рот.

— Отказалась бы, — неловко произнесла Мэриан, отпивая апельсиновый сок из стеклянного стакана.

— М-да. Марджери, я думаю, у нас слишком разбалованные дети, — низким голосом заявил Серж.

— Вот что, Мэриан, отправляйся в свою комнату, ты сегодня без ужина, раз уж не собираешься есть. Тебе здесь делать нечего, — хмыкнула Марджери, кивком головы указав дочери на выход из столовой.

— Вы так говорите, будто сегодня ничего ужасного не происходило. Словно ваша старшая дочь никого не убивала, никакая полиция не вызывала нас в полицейский участок, никакой Эллингтон вовсе не мёртв, а тебя, папа, никакой Бауэрман не ждёт завтра в участке, — с болью во взгляде и голосе произнесла Мэриан. Обычно девочка говорила быстро и уверенно, но сейчас она почти шептала и заикалась от волнения.

— Не есть — это ненормально, — Марджери демонстративно наколола маленький зелёный горошек на зубчик вилки.

— Если бы вы видели и делали то, что видела и делала я, вы бы тоже не ели, — попыталась отстоять свою позицию Мэриан, стараясь встретиться взглядом с мамой и добиться понимания хотя бы от неё. Но женщина даже не обращала внимания на дочь. Словно за столом не сидела никакая Мэриан и никто вовсе не заглядывал Марджери в глаза, как наивный щенок.

— Хорошо, я иду спать. Спокойной ночи, — голос Мэриан дрогнул. От апельсинового сока в груди стало прохладно. Медленно кивнув в знак прощания суровым родителям, она вышла из столовой.

— Спокойной, — послышалось вслед отцовское сухое пожелание добрых снов.

«Мама, папа, я думаю, что вы неправильно отнеслись к Мэриан…», «не вмешивайся, Мишель», «тебе не стоит вникать в это» — слышала Мэриан за своей спиной. «Сестра беспокоится за меня», — успела подумать она. Голоса затихали по мере отдаления девочки от столовой. Она поднялась по лестнице на второй этаж, хватаясь за перила так, словно это был спасательный круг.

Оказавшись на втором этаже, Мэриан прислушалась. Из столовой доносился смех Мишель и громкие голоса родителей. «Похоже, им весело. Без меня…» — пронеслось в голове у неё. Её глаза словно потускнели. Печатая шаг, она прошла в свою комнату, заперевшись на ключ. «До утра не выйду отсюда. В любом случае, по ним не скажешь, что они рады моей компании. Когда вообще последний раз они по-настоящему хотели о чём-то поговорить со мной? Не извлекая выгоды из разговоров со мной, просто потому, что они любят меня и хотят послушать что-нибудь от меня только из-за того, что это говорю я?» — думала Мэриан, любуясь тёмно-розовым закатом.

«Почему папа так кричал на меня сегодня? Почему он вообще не верит мне? Я же сказала правду в полицейском участке. И Мишель может подтвердить мои слова. Вот только сегодня они даже не спрашивали её. Они опровергают то, что им говорю я, они утверждают, что это я во всём виновата. Что, я виновата даже в том, что просто существую? А я должна была сидеть молча и ничего не делать, когда Джексон стал пытаться открыть машину и вламываться? Я должна была сидеть сложа ручки? Мне нужно было открыть машину? Но если бы я открыла машину, папа бы тоже кричал на меня. И мама. Я люблю их, но почему они так относятся ко мне? Я сделала что-то не так? Если бы я спросила это у них, они бы сказали что-то типа „да, конечно, ты всё делаешь не так“. И Мишель как будто боится. Обычно она всегда так тепло относится ко мне, лезет обниматься и смешит меня, строя забавные рожицы. Что случилось сейчас? Неужели теперь так будет всегда? Папа всегда будет кричать на меня по делу и без дела просто так? Он продолжит срываться? А мама? Я пока так и не поняла ещё — на чьей она стороне…» — Мэриан завязла в своих мыслях, словно пчела в сладком липком варенье или муравей в тягучей смоле. Она уже не видела перед собой ни заката, ни окна, ни розовых штор, так идеально подходящих по оттенку к обивке милого розового диванчика и изголовья кровати. Печаль плавала словно парусник в серо-голубых океанах глаз Мэриан. Она так и застыла, оставшись держать край шторы в руках. Девочка видела перед собой кромешную темноту, в которой яркими кляксами всплывали отрывки сегодняшнего дня. Вот показалось испуганное лицо мамы, выходящей с папой из банка. А вот и гневное выражение отца, который кипел словно чайник в тот момент, когда Мэриан ляпнула, что не помнит ничего об убийстве Джексона. Визжащая Мишель. Любопытствующий бобби. Широко раскрытые глаза Джексона и его полуоткрытый рот с желтоватыми зубами. Когда в «темноте» всплыло лицо Эллингтона, Мэриан дёрнулась и ударилась локтем об стену. Прошипев что-то нечленораздельное, она потёрла ушибленное место и задёрнула шторы, скрыв за плотной тканью уже тёмное небо, на котором показались первые звёзды и желтый полумесяц.

— Думаю, я никогда не пойму, почему папа так отнёсся сегодня ко мне. Никакого тебе понимания, Мэриан, поддержки, заботы, сочувствия и моральной помощи, — констатировала она, уже вслух озвучивая свои мысли.

«Но отношение родителей ко мне — ещё полбеды. Как мне теперь жить с мыслью, что я убийца… Ну вот, опять я возвращаюсь к мысли о том, что я убила этого человека. Стоило ещё за ужином или по дороге домой, когда мы ехали на такси, спросить о том, как называются люди, которые ненамеренно кого-то убили». Отдёрнув штору и снова задёрнув, она подытожила: «Сейчас уже ночь, да и я прослыву непостоянной леди, которая отправилась спать, но при этом вернулась обратно и ещё кого-то о чём-то спрашивает».

— Всё-таки, сейчас уже действительно пора спать, — заключила девочка, отходя от окна.

Мэриан очень любила читать, у неё была даже собственная маленькая библиотека. Её книжные полки делились на две категории: полка с обычными книжками и полка с её любимыми произведениями. У неё была традиция, которую она соблюдала уже как минимум три года: перед сном обязательно читать хотя бы одну страницу какой-либо любимой книги. Мэриан взяла книжку с полки и плюхнулась на кровать, скинув мягкие тапочки и падая на пушистое одеяло. Ей сейчас жизненно необходимо почитать, ведь только это могло отвлечь от нудных рассуждений и самокопания.

Мэриан не знала, сколько раз уже зевнула. Она читала и читала, зачитываясь и отвлекая себя от грустных мыслей. Сама не заметила, как уснула, уткнувшись лицом в книгу.

Послышался стук в дверь. Чем-то маленьким стучали по двери. А, это был всего лишь кулачок Мишель.

— Мэриан, просыпайся, доброе утро, папа сказал, что тебе нужно собрать меня в школу! Мэриан! Мэриан, вставай, иначе я опоздаю в школу! Сестра-а-а! — кричала она, не переставая стучать.

Вздрогнув, Мэриан резко открыла глаза. На мгновение ей показалось, что ещё ночь, и глупая младшая сестричка зря бьёт тревогу. С удовлетворением и спокойствием она откинулась обратно на подушку. Приоткрыв один глаз, она с тяжестью на сердце поняла, что ей вчера просто приспичило задёрнуть шторы. Сев на кровати, Мэриан свесила босые ноги на пол и подняла с пола упавшую книгу. Шлёпая ступнями по светлому паркету, она дошла до полки и поставила книжку на своё место, впихнув её между другими, расставленными по алфавиту. Мэриан совершенно не смущало то, что сестра продолжает упорно стучать и вопить, стараясь разбудить старшую.

Дойдя до выхода из комнаты, она повернула защёлку и распахнула дверь, встречая сестру.

— Ну, чего тебе, Вермишель? — Мэриан подавила смешок.

— Папа сказал, что тебе нужно собрать меня в школу. А ты на занятия не идёшь. И прекрати меня уже так называть, ладно? Ты же знаешь, что мне не нравится, когда ты говоришь мне, что я какая-то лапша.

— Так на то и расчёт, что тебе не должно это нравиться. Это как обидное прозвище в школе.

Мишель посмотрела на Мэриан как на какое-то смешное животное в цирке или зоопарке.

— Ты учишься в школе и никогда не слышала о таком? Хочешь сказать, тебя никогда не обзывали, не издевались над тобой, не смеялись? — Мэриан задумчиво почесала голову.

— Нет, — пожала плечами Мишель.

— Так, ладно, Вермишель, про это мы с тобой ещё потом поговорим, — пообещала Мэриан, наблюдая то, как Мишель грозно смотрит на неё. — Но теперь скажи мне, почему ты сама не можешь собрать себя в школу? Ты такая уже взрослая девочка. Тебе целых восемь лет, а ты не можешь самостоятельно сложить учебники и тетради, — заметила Мэриан, отходя от Мишель и надевая тапочки.

— Знаешь, сестрёнка, я тоже думаю, что об этом мы с тобой ещё потом поговорим, а сейчас тебе не кажется, что мне действительно пора в школу? — съязвила Мишель, взглянув на Мэриан снизу вверх.

— Вот так, значит, ты со мной разговариваешь… — хмыкнула Мэриан, недовольно потирая ладони. — Ладно, ладно, тогда собирайся в школу сама. Складывай учебники, заплетай косички, переодевайся в школьную форму. Всё делай са-ма, — отчеканила она, закрывая перед самым носом Мишель дверь.

— Вообще-то это твоя обязанность, — раздался возмущённый писк с той стороны.

— Ничего подобного, — отрезала Мэриан, поворачивая защёлку на двери.

— Тогда я маме расскажу, что ты мне помогать не хочешь. А мама тебя за это накажет.

— Смотрю, уже шантаж в дело пошёл. А если ты маме расскажешь, что я тебе помогать не хочу, то я расскажу про те… — замолчала она. Мэриан напряглась, пытаясь вспомнить что-то, за что родители точно оставят без сладкого эту малявку. Или обеспечат ей домашний арест, на крайняк. Правда, этот «домашний арест» никогда не длился дольше одного дня, потому что в конце целых суток наказания — хоть эти двадцать четыре часа никак существенно не повлияли на жизнь Мишель, которая даже и не заметила, как они проходили — она обязательно как-нибудь старалась разжалобить родителей, чтобы те сняли наказание. И это у неё успешно получалось.

— Ага! Вот видишь, я ничего плохого не делаю. В отличие от тебя, — прибавила она, понижая голос. Дверь, что разделяла сестёр, существенно скрадывала громкость и выразительность речи Мишель, но в последней фразе всё равно был хорошо слышен надменный тон. — И меня не за что наказывать. А всё потому, что я хорошая дочь.

— Замолчи уже, — огрызнулась Мэриан, внезапно открывая дверь, тем самым напугав зевающую Мишель. — Пойдём собирать тебя в школу.

Закрыв дверь за родителями и Мишель, Мэриан тяжело выдохнула и ещё раз попыталась вспомнить что-то из того, что рассказывала ей Мишель во время сборов в школу. Младшая сестричка без умолку щебетала о своих одноклассницах, но вместо того, чтобы проникаться россказнями, Мэриан вспоминала вчерашний день в деталях, проматывая в голове минувшие события словно киноплёнку.

«Раскройные ножницы то легко входили во что-то мягкое, почти как нож в тёплое масло, то ударялись обо что-то твёрдое и не проходили дальше. Она наносила удар за ударом, пока не поняла, что незнакомец перестал нападать…»

У Мэриан задрожала нижняя губа, а в уголках глаз собрались слёзы. Она обхватила голову руками и медленно сползла по входной двери на пол. Всхлипнув, девочка вдохнула воздух и закашлялась, роняя солёные капли с подбородка на пол, содрогалась в немом плаче, опустив голову на колени. Сжимая руки в кулачки, она ногтями оставляла на ладонях полумесяцы, продавливая кожу. Беспомощно жмурясь, Мэриан вытирала слёзы с лица и снова плакала. Ресницы намокли, лицо покраснело, а глаза опухли от безостановочных рыданий.

Когда уже не осталось сил плакать, Мэриан на ватных ногах поднялась с пола и, пошатываясь, дошла до кухни. Бегло оглядев полки, она достала чистый стеклянный стакан. Прозрачное стекло блестело на солнце, через грани стакана проходили солнечные лучи. Бежеватая кухня, полностью оформленная в тёплых оттенках рыжевато-коричневого и персикового цветов, отлично гармонировала с мебелью в столовой. Кухня и столовая в доме словно переходили друг в друга; чёткой грани между этими комнатами не было.

Наполнив стакан питьевой водой из литровой бутылки, Мэриан неспешно поднесла краешек к губам и сделала долгий глоток. Прикрыв глаза и смакуя воду во рту, она опустошила стакан наполовину.

Неожиданно раздался стук в главную входную дверь. Словно очнувшись от лёгкого забвения, Мэриан вздрогнула и быстро поставила стакан на стойку, едва не расплескав воду.

Только открыв рот, чтобы выкрикнуть «иду», девочка тут же его закрыла. «А где же „Мэриан, мы дома“?» — напряглась она, прислушиваясь к звукам извне. Опасливо сделав шаг тише, она дошла до коридора. Стук повторился. Мэриан осторожно заглянула в глазок. Увидев в маленьком стёклышке искажённое изображение старосты класса, в котором она училась, она отбросила страх.

Повернув защёлку, Мэриан открыла дверь, заранее делая извиняющееся выражение лица.

— Привет, Мэриан, — поздоровалась староста, приседая в коротком реверансе.

— Здравствуй, Грейс, — прокартавила Мэриан, делая реверанс в ответ. На самом деле она не выговорила букву «р» в имени пришедшей не потому, что хотела её как-то обидеть. Маленькая О’Коннор действительно картавила, и вместо привычной всем англичанам мягкой «р» у неё получалось что-то наподобие «в».

— Почему тебя сегодня не было в школе? Занятия уже закончились, и я с разрешения классной руководительницы отправилась навестить тебя и выяснить причину твоего отсутствия, — строго проговорила Грейс, скрещивая руки на груди.

— Грейс, ты ничего не путаешь? Занятия не могли закончиться, поскольку прошло ещё не так много времени с их начала… — Мэриан озадаченно посмотрела на только что пришедшую к ней девочку, которая была чуть выше неё и выглядела более серьёзной.

— Гвейс, ты ничего не путаешь? — передразнила её староста класса. — Нет, не путаю.

— Как староста ты могла бы и не дразнить меня. Будто я виновата в том, что картавлю, — откликнулась Мэриан, оперевшись о дверной косяк. — Словно ты первый раз слышишь мою речь, и поэтому тебе так непривычно слышать то, что я не выговариваю эту букву. Я знакома с тобой с пяти лет, а мне уже тринадцать. Сама посчитаешь, сколько лет тебе известно о моей картавости, или мне тебе помочь?

— Ближе к делу, — внезапно посерьёзнела Грейс. На её лице исчезла насмешливая улыбка, и она оценивающе оглядела стоящую перед ней девочку.

— Ты прекрасно знаешь, почему меня сегодня не было. И ты так говоришь, будто не читала новостей, — ответила Мэриан, нервно хрустя костяшками пальцев.

— Читала, — уступила Грейс, поджимая губы. — Да, ты убила человека. Но в полицейском участке тебе по идее не должны были запретить посещать школу, во всяком случае, пока ведётся следствие. Я права, так ведь?

— Права, — нехотя согласилась Мэриан.

— И твоё лицо слишком розовое. Ты плакала?

Мэриан молча кивнула, хмурясь.

— Так я и думала, — легко пожала плечами Грейс.

— Слушай, Моррисон… — начала Мэриан, стараясь спокойно смотреть в глаза Грейс.

— Ну да, с твоей «р», которую ты даже сказать не можешь нормально, только мою фамилию произносить. Очень смешно, — выплюнула староста класса, аплодируя девочке. — Гвейс Моввисон… С твоим произношением даже мои прекрасные имя и фамилия звучат ужасно. Впрочем, твои ничуть не лучше, Мэвиан О’Конноу, — продолжила насмехаться Грейс.

— А ты считаешь прикольным издеваться надо мной, если картавость — даже не моя вина? Будь умнее, чем ты есть на самом деле, ладно? — шмыгнув носом, произнесла Мэриан, смерив Грейс недовольным взглядом.

— А так как ты недавно плакала, то настроение, соответственно, у тебя не очень хорошее. Можно даже сказать, ужасное. Поэтому ты не можешь спокойно реагировать на то, что я тебе говорю, и пытаешься не давать спуску.

— Свои дедуктивные способности будешь проявлять в другом месте, а сейчас говори то, что хотела сказать, — процедила она.

— Так когда ты на занятиях появишься? Ты ещё успеешь побыть без одноклассников, когда тебя посадят.

— Если это вообще случится, — хмыкнула Мэриан.

— Что ты имеешь в виду?

— Меня могут и не посадить.

— Очень зря, что ты так думаешь. Ты либо оптимист, либо просто глупышка, — фыркнула Грейс. — Даже не знаю, что хуже.

— О, так ты даже не подумала о том, что благодаря связям и деньгам моего отца всё может легко решиться?

— Снова кичишься своим богатством, — закатила глаза Грейс. — Я это уже проходила. И да, не забывай, что за обучение твой папочка платил, а ты пропускаешь занятия. Таким образом, можно сказать, что он просто выбросил деньги за те уроки, которые у нас сегодня были.

— Вижу, тебе очень не нравятся разговоры о том, что О’Конноры богаче Моррисонов. И, кстати, классная руководительница выбрала тебя в старосты из-за того, что ты беднее всех девочек в нашем классе. Поэтому она сжалилась над тобой и сделала тебя старостой, чтобы хоть в чём-то ты превосходила нас.

— Неправда! И вообще, я староста класса, почему ты разговариваешь со мной в таком тоне? Ты не имеешь права! — вспылила Грейс. — И почему ты говоришь так, словно наш класс когда-то любил или любит тебя? Будто тебя уважают, тобой дорожат, с тобой дружат. Ты никогда не была нам родной. Тебя никто не любит. Мы никогда не берём тебя на наши собрания и маленькие девичники, потому что ты нам не нравишься. А после убийства того человека, с тобой вообще никто и никогда не будет разговаривать. Ты — изгой, — с нажимом проговорила Грейс, наблюдая за реакцией Мэриан.

Лицо Мэриан перестало что-либо выражать, и она, поджав губы, отошла вглубь коридора и закрыла перед Грейс дверь, поворачивая защёлку.

— Что, обидно стало, да? Обидно? А потому что это правда. А правда всегда бьёт больнее обычных оскорблений. И ты закрыла дверь, потому что тебе не понравилась эта правда, — ухмыльнулась Грейс. — Так когда придёшь на занятия?

— Вообще теперь не хочу приходить, — прошептала Мэриан чуть слышно. Грейс, конечно же, ничего не услышала. Её вопрос остался без ответа. Вскоре Мэриан услышала удаляющиеся от двери шаги.

Она немного постояла ещё, всматриваясь в закрытую перед собой дверь, а потом поднялась на второй этаж дома со стремлением выбрать себе книжку, которую хотелось бы перечитать.

— Мэриан, мы пришли! — послышался тоненький голосок младшей сестры. Она обогнала родителей и первая забежала в коридор, радостно озираясь по сторонам в поиске старшей сестры. — Мэриан, где ты?

— Здесь я, — отозвалась старшая, махнув сестре рукой. Она сидела на диване за маленьким столом в гостиной и играла сама с собой в шашки.

— О, привет, — поприветствовала ту Мишель, снимая и вешая школьный пиджак на маленькую вешалку в коридоре, сделанную специально для неё, потому что до обычных она ещё не доставала.

— Как успехи в школе? — безэмоционально спросила Мэриан. «На самом деле мне всё равно, но для приличия спрошу», — решила она, перескочив белую шашку чёрной.

— Как мило, что тебе это интересно! — искренне порадовалась Мишель. — У меня всё хорошо. Сегодня учительница по арифметике похвалила меня. Я решила задания быстрее всех. Нам раздали листочки с примерами и задачами, я самая первая сдала работу, — похвасталась она, плюхаясь на диван рядом с сестрой. — А с кем ты играешь?

— Ни с кем, очевидно же.

— Поня-я-ятно. А как у тебя дела? Что новенького?

— Ко мне приходила Грейс, она спрашивала, когда я в школу пойду.

— Ну, и когда пойдёшь?

— Вы как будто сговорились. Нет, серьёзно, Грейс хотелось меня подколоть, обидеть, но ты-то что?

Мишель непонимающе уставилась на Мэриан. На лице старшей девочки проступила неприятная улыбка.

— Хватит делать вид, будто вчера ничего не случилось. Ты с родителями и Грейс словно заодно. Что же ты так визжала, когда я… убивала Джексона, если сейчас ты ведёшь себя так, будто ничего не случилось, — уголки рта Мэриан опустились, говорила она быстро, проглатывая буквы.

По Мишель было видно, что она что-то хочет сказать, но промолчала.

— Ты меня боишься? — спросила Мэриан. Её левый глаз дёрнулся, а сама она напряглась, ожидая положительного ответа от Мишель.

— Сутки назад ты заколола человека ножницами, а теперь спрашиваешь, боюсь ли я тебя? Что ты хочешь услышать?

— Ты права, — сказала она, стараясь не поддаваться порыву эмоций. — Но ты думаешь, что я собираюсь убить тебя, что я заколю тебя так однажды чем-нибудь в порыве гнева?

— Кто знает, кто знает, — выдохнула младшая.

— Я знаю, — заявила Мэриан, закидывая ногу на ногу.

— Ты бьёшь меня, — напомнила Мишель.

— Не бью, а шлёпаю.

— Это одно и то же.

— А вот и нет. Но, в любом случае, это случается довольно редко и только потому, что ты выводишь меня.

— А тебе не нужно поддаваться на провокации. Я всего лишь хочу привлечь твоё внимание, вот и всё, — кисло сказала младшая, обиженно взглянув на Мэриан.

— Если ты считаешь, что привлечь моё внимание может то, что ты оскорбляешь меня и мои интересы, то ты очень глупа. Конечно, ты привлекаешь моё внимание, но каким образом… Да и ты неплохо получаешь от меня за такое.

— Ты ещё и обзываешься, — оскорбилась Мишель, вскакивая с дивана. — Маме расскажу.

— Маме расскажу, — передразнила её Мэриан. Тут же ей на ум пришла мысль, что однажды она себе пообещала, что никогда не будет такой мерзкой, как Грейс, а только что воспользовалась главной её фишкой. — Ты постоянно жалуешься маме. Сама за себя постоять не можешь?

— Нет, — наконец ответила Мишель. — Не могу. А вот ты можешь за себя постоять так, что в итоге оставляешь мне синяки.

— Ты заслуживаешь их.

— А мама сказала тебе, что вообще нельзя меня бить. Ты вон какая высокая, а я маленькая. И разница у нас в возрасте четыре с половиной года.

— Ты говоришь, что ты маленькая, а нарываешься как большая.

— Папа говорит, что я всему учусь у тебя, что это ты меня плохому учишь, — не уступала Мишель.

— Так ты не учись! — возмутилась Мэриан.

— А ты не учи меня плохому.

— Плохому? И что же «плохого» я делаю? — поинтересовалась Мэриан, едва сдерживаясь, чтобы не шлёпнуть Мишель по коленке.

— Ты споришь с родителями.

— И всё?

— Я думаю, что этого достаточно.

— Нет, а всё-таки?

— Недавно ты поехала кататься со мной на велике, при том, что ты кататься-то и не умеешь, а потому призвала меня тебя страховать, хотя я на голову ниже тебя.

— Тупица ты и примеры у тебя тупые! — не выдержала Мэриан.

— Сама ты тупица! — выкрикнула Мишель, пиная сестру.

— Ах так, значит! — зашипела Мэриан, пнув в ответ ту.

Мишель зажмурилась и начала плакать, потирая место чуть выше колена.

— Тише, а ну-ка замолчи, сейчас родители придут, — испугалась старшая, соскакивая с дивана и хватая сестру за плечи. — Успокойся и не плачь.

На всхлипы Мишель из коридора выбежали родители.

— Опять ты за своё. Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты не обижала Мишель. И я же слышала, у вас всё хорошо началось, ты спросила у неё про дела в школе. Вот что я называю: «начинали за здравие, закончили за упокой», — прокомментировала Марджери.

— Ну, это как в фильмах ужасов, — заметила Мэриан.

— Перешла на оскорбления ты, значит, ты, Мэриан, и виновата, — подытожил Серж.

— Что?! Но рукоприкладничать-то начала она! — возмутилась старшая дочь. — Или, вернее, ногоприкладничать.

— Несомненно, я люблю твоё чувство юмора, но ты будешь наказана. Тебе вообще не надоело? У тебя только закончится одно наказание, как ты тут же зарабатываешь себе ещё одно.

— Опять без сладкого буду, да?

— Да.

— Очень интересно, что когда мне пакостит Мишель, то ты и папа говорите мне, чтобы я прощала её, потому что Господь велит всем всех прощать, а когда в переделки попадаю я, то вы меня не прощаете.

— Это другое. И иди в свою комнату, ты на неделю без сладкого. Я слышала ваш разговор с Мишель и то, что приходила твоя одноклассница. Завтра ты идёшь в школу, — тоном, не терпящим возражений, продиктовала Марджери, поглаживая заплаканную Мишель по голове.

Глава III

Подпрыгнув на прикроватной тумбочке, будильник звоном словно разрезал воздух в комнате, единственным звуком в которой было мирное сопение Мэриан. Даже птицы не пели за окном, а машины не жужжали моторами. От неожиданного и слишком громкого звука Мэриан дёрнулась на кровати и резко открыла глаза. Ей показалось, что она оглохла, поскольку будильник прозвенел прям над её ухом. Бедняжка для себя решила, что больше никогда не будет ставить его на тумбочку. Лучше под кровать. В не до конца проснувшемся мозгу промелькнула мысль разбить или выбросить будильник, но Мэриан с грустью подумала, что не вставать рано утром по звону этих ненавистных часов просто недопустимо, потому что ей предстояло учиться в школе ещё три года. Опустив руку на нещадно режущий слух будильник, она остановила его дребезжание.

Лучи рассветного солнца пробивались через розовый тюль и били в глаза сонной девочке. Она сладко потянулась и поспешила протереть заспанные глаза.

Оформленная в нежно-розовых цветах комната прямо светилась. Мэриан порадовалась тому, что вчера решила всё-таки не задёргивать наглухо портьеры. Встав с кровати и чуть покачнувшись, она наощупь нашла тапочки, поправила смятую пижаму. Заправив рыжую прядь за ухо, девочка открыла дверь, проверяя коридор на наличие жизни в нём. На противоположной стороне коридора располагалась дверь в комнату Мишель.

Игнорируя правила хорошего тона, Мэриан без стука, совершенно не церемонясь, зашла к сестре.

— Привет, ты первая идёшь умываться, — оповестила она спящую.

— Нет, — сонно буркнула Мишель, накрыв лицо одеялом.

— Это не вопрос, — уточнила старшая, уперевшись руками в бока.

— Почему я, а не ты? — спросила младшая, не открывая глаз и пытаясь не потерять сон.

— Потому что ты младше, поэтому должна делать то, что я говорю. Все младшие должны слушаться старших, — назидательно произнесла Мэриан, растягивая слова.

— Ничего я не должна. Если ты старше меня на четыре с половиной года — это не значит, что ты главнее.

— Значит.

— Мама всегда говорит, чтобы ты шла первая умываться, а не я. Потому что ты старше. Ты же первая появилась на свет. В этом логика, — немного возмутилась Мишель.

— А сегодня мне лень идти первой, ты иди, я ещё хочу поваляться в кровати, — не уступала Мэриан.

— Ты уже встала, а я ещё лежу, поэтому это мне лень вставать, — заявила Мишель, высунув наружу нос, в то время как всё остальное было под одеялом.

— Мы теряем время, — напомнила Мэриан, срывая с Мишель одеяло.

Младшая недовольно запищала и сжалась в комочек, стараясь сохранить тепло.

— Я сейчас маме пойду жаловаться.

— Да у тебя на всё один ответ. Давай, учись справляться с проблемами без мамы. Ты же не будешь всю жизнь маму беспокоить по всяким мелочам, — нахмурилась Мэриан, разочаровавшись тем, как быстро сдалась Мишель, почти сразу использовав коронную фразу про то, как она пойдёт и нажалуется маме. Слишком часто она использовала этот фокус, уже даже неинтересно спорить с мелкой и пакостной сестричкой.

— Просто иди умываться первая, Мэри, ну, пожалуйста, — захныкала Мишель, предпринимая слабую попытку забрать у сестры одеяло. — И вообще, ты же сама говорила, что мы будем как взрослые общаться и не станем ссориться по пустякам.

Мэриан хмыкнула и отдала одеяло Мишель. Младшая с явным блаженством зарылась лицом в подушку и скрылась под покрывалом.

— Ожидаю фанфар в свой адрес. Радуйся, я сжалюсь над тобой… Иду умываться первая.

— Так-то лучше, — поддразнила её вредная сестра, хихикнув.

Мэриан фыркнула и толкнула одеяльный комок, которым была Мишель. Та ойкнула, не ожидав такого, но продолжила лежать. Мэриан вышла из комнаты сестры и направилась в ванную комнату, подходя к белой блестящей раковине. Уставившись на своё отражение в зеркале, она поморщилась от недовольства тем, как она выглядит. Взлохмаченная после сна рыжая шевелюра, похожая на воронье гнездо, бледное, полупрозрачное с розоватым оттенком лицо, на носу, щеках и скулах оранжевыми звёздочками рассыпаны конопушки, тусклые бледно-голубые глаза с очень светлыми ресницами, лишь с лёгким намёком на рыжину. В глазах ещё мелькали остатки сна, и Мэриан тряхнула головой, чтобы проснуться. Повернув кран и настроив нужную температуру, она набрала воды в рот и прополоскала зубную щётку. Открыв тюбик с пастой, сжала его в руках, и на щётку из отверстия в тюбике полезла мягкая белая гусеничка.

«Если до меня опять начнут докапываться одноклассницы, я постараюсь сводить все конфликты на нет. Буду максимально дипломатичной, — подумала она, представляя свой будущий школьный день. — Как учил меня папа, — добавила девочка. — А если они поведут себя как Грейс, тогда что? — спросила Мэриан саму себя. — Тогда можно будет просто перевести тему или развернуться и уйти, — постаралась утешиться она. — Всё равно парты у нас раздельные и сидим мы по одному. Но если они будут особо настойчивы, то не очень-то получится у меня не начинать конфликт. Мэриан, у тебя и так весьма дурная слава в классе: то ты в младших классах бегала по школе, то ты опаздываешь, то пытаешься подраться с кем-то, то в шкаф однажды залезла и просидела там весь урок. Теперь учителя будут ещё строже относиться к тебе, зная, что ты натворила…»

При мысли об убийстве Мэриан передёрнуло. Она выплюнула пену изо рта и прополоскала рот после чистки зубов. Поставив щётку обратно в стакан, девочка снова пристально посмотрела на себя в зеркало. Не задерживая взгляд, она скривилась при виде своего отражения и вышла из ванной комнаты.

— Мишель, пора и тебе почистить зубы, — уже не с таким энтузиазмом проговорила Мэриан.

— Ладно, иду, — пробухтела Мишель, поднимаясь с кровати.

Собрав учебники и переодевшись, Мэриан крутилась перед зеркалом, выискивая в себе недостатки. Школьная форма за столько-то лет обучения уже успела опротиветь.

«Никакого самовыражения и креатива, — немного рассерженно подумала она, расправляя складки на юбке. — Разве одежда как-то влияет на качество обучения или объём знаний, получаемых в школе? Учителя и директриса говорят, что это повышает дисциплинированность. Но дисциплина здесь ни при чём. Если человек хочет учиться, он будет учиться в любой одежде, а если не хочет, то тут даже школьная форма не поможет. Так же и с характером. Если я, например, бегаю по коридорам и прячусь в шкафы в школе, то при чём здесь школьная форма? Они убивают в нас индивидуальность…» — вертелось в голове у Мэриан, пока завязывала на шее галстук. Опомнившись, она схватила портфель и побежала по лестнице вниз, на первый этаж. Притормозив у столовой, Мэриан кинула на свободный стул сумку с учебными принадлежностями и вошла в кухню, шаря глазами по полкам, выбирая то, чем можно быстро перекусить, не затратив на завтрак много времени. Её привлекла стоящая на верхней полке яркая коробка, на которой большими радужными буквами значилось «SUPER Corn Flakes». Выбрав кукурузные хлопья и залив их молоком, она взглянула в тарелку, словно сканируя содержимое. Зажмурившись и снова открыв глаза, Мэриан словно очнулась ото сна и быстро опустошила тарелку. Спешно взяв портфель с соседнего стула, она выбежала из дома. Её уже ждала отцовская машина с заклеенным скотчем окном, в которое тогда вломился Эллингтон.

— Где Мишель? — строго спросил Серж, даже не оборачиваясь к Мэриан.

— Мишель должна скоро прийти, — оповестила она, нервно барабаня пальцами по коленке.

— Что значит «скоро»? Вы должны были одновременно выйти из дома.

— Прости, — неловко вымолвила Мэриан, опуская взгляд.

Серж промолчал, глядя в зеркало на старшую дочь.

— Твоя сестра ела что-нибудь? Она уже не успеет поесть.

— Не ела.

— Значит, дам ей денег на обед в школьной столовой. Поторопи Миш… — начал было он, но из входной двери неспешно вышла Мишель собственной персоной, поправляя хвостики на голове.

— Давай быстрее, шевелись! — прокричала ей Мэриан, злобно зыркнув на Мишель. — Мы из-за тебя опаздываем, — укорила она её.

— Не вини её в своих проблемах, она ни при чём, если ты завела будильник на попозже, лишь бы побольше поспать.

Мишель кинула свой портфель на колени Мэриан, дабы освободить руки для того, чтобы залезть в салон автомобиля.

— Эй! — возмутилась та, спихивая портфель обратно Мишель.

Девочка невозмутимо вернула сумку старшей сестре.

Мэриан уронила портфель с колен на пол машины, притворно ахая и делая вид, что сумка упала случайно.

— Относись бережнее к чужим вещам! — повысил голос Серж, наконец оборачиваясь к Мэриан.

— Вот именно! — поддержала отца Мишель. — Как к своим, так ты орёшь и закатываешь истерики, если твой карандаш или ручку тронули хоть пальцем, а мои роняешь.

— А ты что-нибудь слышала о личном пространстве? То, как ты заберёшься в машину, исключительно твои проблемы.

— Ты не права, Мэриан. Тебе нужно помогать младшей сестре, заботиться о ней и учить, как правильно поступать, а не язвить и скидывать её вещи на пол, — обиделась Мишель.

— И мы снова теряем время из-за тебя, из-за того, что ты не можешь нормально себя вести, а выёживаешься и думаешь, что все тебе обязаны. Очнись, ты не принцесса, к тебе никто не должен относиться по-особому, — раздражённо произнесла Мэриан, покосившись на сестру.

— Мне уже надоело слушать ваши споры, ругайтесь тогда, когда я не слышу. А тебе, Мэриан, следовало бы быть более дипломатичной и искать компромиссы, — начал уже злиться Серж. Он завёл мотор, и автомобиль затрясся, разогревая двигатель. — Мишель, ты сидишь? Все пристегнулись?

— На все вопросы «да», — ответила Мишель.

Мэриан пялилась на неровно заклеенное окно без стекла в машине.

— А когда мы починим окно? Когда там будет обычное окно, как раньше? — спросила Мишель, заметив то, как Мэриан водит пальцем по слоям жёлтого скотча.

— Когда у нас будет время, Мише