автордың кітабын онлайн тегін оқу Летопись Элфина. Пламя прошлого
Мария Норд
Летопись Элфина
Пламя прошлого
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
© Мария Норд, 2017
С момента битвы под Элфином прошло семьдесят лет. Вся власть теперь сосредоточена в руках нового правителя Светлых земель. Но будет ли наступивший мир для него вечным?
Старший брат не оставляет попыток вернуть власть, среди союзников слышится недовольство, а где-то из глубины времён и прошедших сражений возрождается новая угроза.
И снова противостояние двух братьев будет не на жизнь, а на смерть. Месть и прощение, предательство и преданность., ненависть и милость.. Выбор за каждым из них.
16+
ISBN 978-5-4485-9902-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
- Летопись Элфина
- Часть первая
- Пролог
- Глава первая
- Глава вторая
- Глава третья
- Глава четвёртая
- Глава пятая
- Глава шестая
- Глава седьмая
- Глава восьмая
- Глава девятая
- Часть вторая
- Пролог
- Глава первая
- Глава вторая
- Глава третья
- Глава четвёртая
- Глава пятая
- Глава шестая
- Глава седьмая
- Глава восьмая
- Глава девятая
- Глава десятая
- Часть третья
- Пролог
- Глава первая
- Глава вторая
- Глава третья
- Глава четвёртая
- Глава пятая
- Глава шестая
- Глава седьмая
- Глава восьмая
- Глава девятая
- Глава десятая
- Глава одиннадцатая
- Послесловие
Снова призраки прошлого рядом,
Снова смерти послышался глас.
Только приторно-сладостным ядом
Станет ныне отмщения час
Снова отблеском зарева красным
Обернётся пролитая кровь,
И как будто бы станет подвластным
День грядущий забвенью веков
Снова будут распахнуты двери
В мир отчаянья прожитых дней,
Только я буду искренне верить
Вопреки всем законам смертей
И не помня преданий старинных,
Знаю то, что из призрачных дней
На засыпанных пеплом руинах
Пламя прошлого вспыхнет сильней
Часть первая
Пепел
Пролог
Багровое северное солнце в мутной серой дымке пряталось за горизонт, предвещая очередную снежную бурю. На вымерзшей, выметенной ледяными ветрами равнине возвышалось подобие скалы, у подножия которой расположилось небольшое поселение, напоминавшее ни то военный лагерь, ни то временную стоянку кочевников. У самого её основания стояла железная клетка, охраняемая тремя жуткого вида огромными существами, покрытыми тёмно-коричневой свалявшейся шерстью и закованными в железную броню. Головы существ, отдалённо напоминавшие лошадиные, венчались большими загнутыми рогами.
Фоморы стояли у дверей клетки, с безучастным видом наблюдая за заходившим солнцем. Похоже, они не чувствовали ни пронизывающего ветра, ни холода, сжимая в руках тяжёлые секиры и угрожающего вида цепы, и готовые уничтожить любого, кто осмелился бы проникнуть в охраняемую ими клетку. Однако когда к ним приблизился тёмный эльф, они не шелохнулись.
— Далеко ему удалось сбежать на этот раз? — спросил эльф, подходя к двери клетки.
— Нет, — отозвался один из фоморов. — Получил по заслугам.
— Он хоть жив?
— Не проверял, — ответил фомор.
— Позволь пройти.
Фомор беспрекословно отомкнул тяжёлый замок, запиравший дверь клетки. Тёмный эльф быстро прошёл в угол и склонился над лежащим в ней пленником.
— Опять перестарались, — недовольно произнёс он, прикоснувшись к залитому кровью лицу юного эльфа и убеждаясь, что тот ещё жив.
— Так он не сбежит, — отозвался вошедший фомор.
— Разумеется, — отозвался тёмный эльф. — Только господин требует его к себе, — он направился к выходу из клетки. — Приведите его!
Фомор рывком поставил пленника на колени.
— Тебя господин зовёт! — проревел он, заметив, что тот очнулся. Эльф не ответил. Ему было всё равно. Уже почти полгода он находился здесь. И, видимо, все, кто мог его знать, считали его либо погибшим, либо пропавшим без вести. И вчера вдруг забрезжила надежда на избавление, так мгновенно растаявшая, едва его побег был обнаружен. А теперь предстояла кара. Но это уже по-настоящему могло означать свободу.
— Он здесь, господин, — фоморы небрежно швырнули пленника на колени перед своим господином.
— Храбрый поступок, — прозвучал голос повелителя тьмы. — Достойно великого воина, — он приставил лезвие кинжала к горлу эльфа. — Я бы не подумал, что ты и без оружия справишься. Или это было отчаяние?
Эльф не ответил.
— Почему ты отказываешься принять то, чего сам желаешь? — продолжал повелитель. — Кто ты такой?
Эльф поднял на говорившего ледяной взгляд.
— Ты сам знаешь, — ответил он.
— Теперь знаю, — произнёс повелитель тьмы, — И предлагаю это обсудить.
В следующее мгновение он всадил клинок в грудь эльфа по самую рукоять.
Глава первая
Зарево
Тёмное утреннее небо едва озарилось первыми лучами восходящего солнца. Тишина окутала весь город серым утренним туманом, сквозь который проступали казавшиеся уродливыми исполинами тёмные очертания деревьев. Ни один звук не смел нарушить царившего безмолвия. Казалось, город был мёртв, и, теперь, словно туманный призрак, на века застыл на холмах, укрытый от посторонних глаз серой мглой. Словно сам могильный холод сковал некогда живые земли, превратив их в мираж, который должен был растаять с первыми лучами рассвета.
Вдруг, подобно порыву свежего ветра, среди мрака безмолвного города появилась чья-то фигура. Это был молодой воин, эльф, одетый в тёмный плащ и кожаные доспехи. Воин шёл быстро, но почти беззвучно, сжимая в руках меч. По его уверенному прямому взгляду можно было понять, что он кого-то ищет и, скорее всего, этот кто-то вряд ли мог быть его другом.
Воин свернул с дороги и направился в окутанный туманом сад. Сплетающиеся ветви деревьев, мокрые от росы и тумана, коснулись его лица. Эльф не обратил на это внимания. Он шёл вперёд, как будто зная, что тот, кого он ищет, должен находиться в этом безмолвном саду. Он лишь мгновение помедлил, чтобы осмотреться, после чего двинулся дальше, однако почти тут же снова остановился. Не более чем в двадцати шагах от него, повернувшись к нему спиной, и словно не замечая его появления, склонившись на колено, стояла чья-то фигура. Это был тот, кого он искал.
Юный эльф крепче сжал рукоять меча и бесшумно двинулся вперёд. Лишь бы не выдать себя каким-либо неловким или неверным движением. Половина пути пройдена. Воин затаил дыхание. Как долго он шёл! И теперь оставался всего один удар!
— Пять, — вдруг донёсся до него голос, словно прозвучавший из самого мира мёртвых.
Юный эльф замер ровно в пяти шагах от своего неприятеля. Последняя надежда на скорую победу растаяла быстрее льда, брошенного в расплавленный металл.
— Я мог убить тебя уже три раза, — снова прозвучал тот же голос.
— Что же не убил? — отозвался юный эльф.
Преклонивший колено воин поднялся и обернулся.
— А, надо было? — голос говорившего был спокоен, но в нём было столько холода и угрозы, что молодой воин невольно отступил на шаг.
Обрамлённая туманной дымкой высокая фигура противника, завёрнутая в длинный чёрный плащ с капюшоном и сжимавшая в руках огромный полутораручный меч, лезвие которого холодным блеском сияло в лучах едва взошедшего солнца, уже не могла не внушать страх. Юный эльф поднял меч, устремив прямой взгляд в глаза противника, казавшиеся теперь бездонными ещё и из-за тени, отбрасываемой капюшоном на лицо.
— Просто у тебя был шанс, — как можно твёрже произнёс он, принимая боевую стойку.
— Не будь столь самонадеян, — отозвался противник, держа меч наготове. — Ну, я жду.
Юный эльф помедлил мгновение, пытаясь оценить силу противника. Он знал, на что шёл, знал, что враг превосходит его в подготовке и умении. Но он также знал и то, что этой битвы не избежать.
Не медля ни мгновения, юный эльф бросился на своего противника. Однако его удар был тотчас отражён мощным ударом полутораручного меча. Молодой воин постарался нанести удар с разворота, однако его враг оказался достаточно ловким, чтоб успеть отразить и этот удар, хотя ему и пришлось отступить на шаг. Не теряя ни мгновения, молодой эльф перешёл в более ожесточённое наступление.
Юный воин бился уверенно. Ловкость и скорость, с которыми он наносил удары, отчасти заменяла ему умение его опытного противника. Он чувствовал, что его враг начинает отступать, преимущественно, перейдя в защиту и только успевая отражать удары. Это не могло не ободрить. Чувствуя свою уже почти безоговорочную победу, воин замахнулся, намереваясь одним точным движением выбить оружие из рук противника, однако в этот миг его собственный меч пронзил пустоту. Нет, это было слишком неожиданно! Его враг словно растворился в тумане, но тут же он почувствовал его присутствие за своей спиной. Небо! Только не это! Как он мог упустить его? Молодой эльф быстро развернулся, однако драгоценные мгновения были потеряны. Враг не медлил.
Последнее, что юный эльф увидел прежде, чем оказаться на земле, было сверкавшее ледяным блеском лезвие полутораручного меча.
Фигура неприятеля склонилась над распростёршимся на мокрой траве юным воином.
— Опять переоценил себя? — усмехнувшись, спросил он.
— Да, — с безнадёжностью в голосе признал юный эльф.
— А я предупреждал, — противник, вложив меч в ножны, протянул воину руку. — Давай, вставай.
Юный эльф повиновался.
— Я не пойму, в чём именно опять была ошибка, — произнёс он, поднимая с земли свой меч.
— Торопишься слишком, — прозвучал спокойный ответ. Старший воин снял капюшон. — Я говорил, оценивай лучше.
Молодой эльф, печально вздохнув, вложил меч в ножны и взглянул на старшего воина. В первое мгновение могло показаться, что молодой воин смотрит на своё отражение, а не на того, с кем только что сражался в поединке и кого, на самом деле, имел полное право называть своим отцом. Если бы не шрамы на лице победителя, их, действительно, можно было бы назвать отражением друг друга. Тот же бледный цвет лица, такие же длинные, иссиня-чёрные волосы, такие же тёмно-синие глаза, блестевшие, словно лёд под лучами северного солнца.
— Ну, и в чём я, по-твоему, поторопился? — спросил сын, когда они вдвоём выходили из сада.
— Ты не подумал, что я справа зайду, — ответил отец. — Ты ж не рассчитывал, что я схвачу меч в больную руку.
— Да, наверное, — согласился юный воин.
— И, вообще, ты больше думаешь о скорости и нападении, а не о защите. И тебе кажется, что твой враг будет действовать по твоим правилам, а его замыслов ты не учитываешь.
— Кто б о защите говорил, — хмыкнул младший участник поединка.
— Что, прости? — старший воин вскинул бровь, глянув на сына.
— Ты сам вечно на меч выходишь, — ответил молодой воин.
— Потому, что знаю, как удар отразить.
— Ну-ну.
— Что?
— Я говорю, тебе ж как-то удаётся своим действием противника подчинить, — быстро нашёлся юный эльф. Отец усмехнулся.
— Элдуин, у меня опыта больше, — ответил он. — А тебе, для начала, надо уметь себя защитить, а после уже диктовать кому-то свои условия.
Они вдвоём вошли в двери дворца и направились в сторону восточного крыла здания.
— И, всё же, тебе это удаётся, — протянул сын, следуя за отцом по длинному светлому коридору, вдоль которого выстроились обвитые золотыми снурками колонны из белого мрамора. В пролётах между колоннами, там, где не было окон, висели щиты с гербами захваченных городов, мечи, перекрещенные с секирами, копья и алебарды — всё, что напоминало о подвигах владельца этого замка и повелителя всех Элфинских земель. Элофор не удержался, чтобы не привезти сюда часть оружия, ставшего его трофеем ещё со времён его правления Элмаром и теперь напоминавшего о родном доме.
С момента прихода младшего сына Эминнаура к власти прошло семьдесят лет, и эти годы многое изменили как в жизни самого Элофора, так и в жизни всех обитателей Светлых земель. За первые тридцать пять лет своего правления, бывший Элмарец почти в два раза расширил свои границы, отодвинув их вплоть до южных пустошей, где теперь ютились выжившие города Тёмных земель, и до берегов Северного моря, где пролегала естественная граница с альвами севера.
Впрочем, рождение сына, которого он назвал в честь основателя и первого правителя Элфина, вскоре вынудило бывшего Элмарца остановить свои завоевания и посвятить больше времени семье. Стоило ли говорить, что Нэфмар, хоть и поддерживая своего супруга во всём, тайно мечтала, чтобы рано или поздно он, наконец, оставил бесконечные сражения и пришёл к мирной жизни. И, действительно, то ли каким-то образом поняв её невысказанное желание, то ли сам, решив, что больше завоеваний вести нет смысла, Элофор прекратил свои походы, что позволило более свободно вздохнуть жителям тёмных земель, и занялся укреплением города. А спустя ещё несколько лет, неподалёку от Элфина возник небольшой военный город, предназначенный для проведения учений, а рядом с дворцом появилась внушительных размеров оружейная мастерская, которая занимала ещё больше места под землёй, что позволяло разрабатывать, строить и даже испытывать некоторые орудия, не представляя их лишний раз на обозрение посторонним.
Северная часть дворца теперь отводилась под арсенал, почти полностью заполненный всевозможными видами холодного и метательного оружия. На верхнем этаже, прямо над арсеналом, находилась комната, отведённая для тренировок на крытом пространстве.
— Я просто знаю, что ожидать от моего противника, — ответил Элофор.
— Да-да, знаю, — несколько нараспев произнёс Элдуин. — Сильные и слабые стороны. Агларост тоже об этом говорил.
— Не совсем так, — ответил Элофор, открывая дверь учебной комнаты и пропуская Элдуина. — В первую очередь ты должен понять не то, в чём слабость или сила твоего противника, а то, что он сам считает своей силой или слабостью.
— Но, а, если наши мнения о его слабых или сильных сторонах, вдруг, совпадут?
— Тогда это просто облегчит твою задачу. Но, зачастую, ваши мнения никогда не совпадут до конца, — ответил Элофор, принимая меч Элдуина и вешая оружие на стену. — Например, ты понял, что его слабое место — тяжёлое вооружение. Но он считает, что его орудиям недостаёт дальнобойности, а ты понимаешь, что, на самом деле, его воинам недостаёт умения, так как, возможно, они только недавно приняли на вооружения данный тип орудий. И твоя задача уже не только в том, чтобы держаться от его орудий подальше, а в том, чтобы подорвать боевой дух его воинов, чтобы они решили, что они, действительно, неспособны справиться со своей задачей.
— Даже так? — хмыкнул Элдуин. — А если у него нет слабых мест?
— Такого не бывает, — ответил Элофор, прикрепляя к поясу свой боевой меч. — Слабости есть даже у самого сильного твоего противника. И, зачастую сильная сторона твоего противника и есть его слабость.
— Например? — удивился Элдуин.
Элофор вскинул бровь.
— Иногда твой враг может слишком полагаться на свою сильную сторону. Скажем, число своих воинов. Или улучшенные орудия. Или ещё какое преимущество. Особенно, если это преимущество уже не раз позволяло ему выигрывать предыдущие сражения. Смысл выдумывать что-то новое, если уже есть что-то действенное. Например, он считает, что, раз он по численности, превосходит тебя в пять раз, то и нет необходимости придумывать особую тактику. И, таким образом, его сила превращается в его же слабость, о которой он и не подозревал, — Элофор направился к двери.
— Я понял, — заметил Элдуин, следуя за отцом к выходу. — То есть, если я каким-то образом уничтожу большую часть его войска, это сломит дух его воинов.
— Да, — кивнул Элофор. — Надо, конечно, ещё и правильно оценивать свои собственные силы.
— Это я уже сегодня понял, — хмыкнул Элдуин.
— Кстати, ещё один момент по поводу сегодня, — произнёс Элофор, когда они спускались по лестнице. — У тебя сегодня слишком много лишних движений было. Хорошо для показательных боёв, но не более.
— Я думал, наоборот, — возразил Элдуин.
— Я уже говорил, — терпеливо ответил Элофор. — Каждое движение должно нести смысл. Зачем прыгать через голову, когда можно убить простым выпадом? Пока ты крутишься, я тебя уже двадцать раз убить успею.
— Вообще, я пытался тебя с толку сбить, — хмыкнул Элдуин.
— Ты не меня с толку сбиваешь, — усмехнулся Элофор. — Ты сам в пространстве теряешься.
Элдуин только молча заулыбался, признавая ошибку.
Они спустились по белой мраморной лестнице, выстланной золотой дорожкой и направились к выходу. Привратник, поклонившись, отворил перед ними тяжёлые дубовые, покрытые золотом двери, на которых блестели рельефные изображения крылатых барсов. Нет, эта мысль не принадлежала Элофору. Хотя, когда он вернулся из очередного похода и увидел то, что Элгонд успел сделать с дверьми, он не стал выказывать недовольства, решив что этот вопрос вряд ли можно считать существенным.
Элофор не любил роскошь. За всё время своего правления он так и не свыкся с мыслью, что имел право требовать, чтобы пищу приносили ему в комнату, или чтобы кто-то чистил его одежду, или занимался наточкой его оружия. Не мог он смириться и с тем, чтобы в мастерской обходились без его присутствия и, тем более, участия. Нэфмар лишь отчасти удалось его убедить, что правитель Элфина имеет право на то, чтобы за ним хоть в какой-то степени ухаживали. Элофор в чём-то смирился. Но «отдавать мастерскую на растерзание и без наблюдения» безоговорочно отказался. С тех пор не проходило и дня, чтобы он, даже будучи слишком занятым, не заглянул бы в оружейную. Если же время позволяло, он сам брался за молот, не обращая внимания на редкие возражения со стороны Элгонда.
— В Элмаре я сам делал себе оружие, — как-то ответил он на очередное недовольство своего помощника.
— То был Элмар. А сейчас ты — правитель Элфина, — возразил Элгонд.
— И, что с того? — недовольно произнёс Элофор. — Если я — правитель Элфина и у меня есть пара свободных часов, я должен сидеть на троне и ждать, когда какие-то проблемы возникнут?
— А если они возникнут?
— Вот, тогда я и буду их решать, — отозвался Элофор.
Элгонд отступился, но окончательно не сдался.
Бывшему элмарцу всегда было сложно на словах выражать свои чувства. Может, потому он не мог окончательно объяснить Элгонду, почему его так тянуло в мастерскую в конце каждого дня. Да и как он мог сказать, что, каждый раз, когда он брал в руки молот, и когда под ударами этого орудия появлялся очередной клинок или наконечник копья, или полотно секиры, он на время забывал обо всём, что его окружало. Он снова был в Элмаре, в своём маленьком уютном военном мирке, один на один с металлом и своими мыслями. Нет, он не был несчастлив за пределами этого мирка, особенно сейчас, когда рядом были Нэфмар и Элдуин. Но этот мир был для него тем драгоценным общением с родным одиночеством, которого порой ему недоставало.
Элофор и Элдуин прошли в конюшню, где содержались боевые скакуны, после чего, уже верхом направились в сторону расположившегося за ближайшим холмом города.
Поселение или город, ибо к данному месту сложно было подобрать точное определение, представлял собой огромную тренировочную площадку, поделённую на две неравные части высокой стеной. На первой, меньшей половине располагались жилые двух-трёхэтажные помещения и небольшие мастерские. Вторая часть города представляла собой набор всевозможных видов зданий, намеренно сделанных завалов и рытвин. Это была учебная часть, где отрабатывались приёмы ведения боя в городских условиях.
Однако в этом же городе, точнее, в самом центре жилой его части, находилось ещё одно неприметное сооружение, служившее входом во вторую подземную оружейную мастерскую, превосходящую по размерам ту, что находилась в Элфине. И теперь именно туда и направлялись Элофор и Элдуин.
Агларост уже ждал у входа.
— Господин Элофор, господин Элдуин, — он учтиво поклонился, когда оба эльфа спешились.
— Долго ждал? — спросил Элофор.
— Нет, господин, — ответил Агларост. — Вы, как всегда, точны.
— Ладно, без условностей, — Элофор открыл дверь. — Веди.
Втроём они спустились по длинной винтовой лестнице в мастерскую. Несмотря на огромные размеры, помещение было хорошо освещено. Они прошли сквозь всю каменную залу, свернули налево, в небольшой узкий коридор, после чего вышли в соседнее, ещё большее помещение, словно высеченное внутри скальных пород. Это впечатление создавалось из-за каменной отделки пола, потолка и стен, что, наряду с расставленными несколько уменьшенными копиями метательных орудий, свидетельствовало о том, что в этом помещении проводились испытания нового оружия, до его принятия на вооружение. Оба помещения соединялись большими железными воротами, которые сейчас были надёжно закрыты ввиду мер безопасности.
— Они здесь? — спросил Элофор.
— Да, — Агларост ударил бронзовой палочкой по небольшому, тоже бронзовому диску, прикреплённому к стене. Где-то вдали послышались шаги.
— В мастерской, — заметил Агларост.
— Ничего, — отозвался Элофор, скрестив руки на груди и прислоняясь спиной к стене. — Ты сам видел?
— Нет, — Агларост помотал головой. — Вэрихан не распространялся. Говорит, хочет, чтобы Вы первым это увидели. Хотя, у них была мысль что-то изменить.
— Сказал, что именно?
— Нет. Они ещё только обдумывали это. Но, он говорил, применение возможно не только для навесной, но и настильной.
— Это уже интересней, — заметил Элофор.
Однажды он принёс в мастерскую чертежи нового метательного снаряда, который должен был представлять собой шар, наполненный острыми металлическими стержнями или небольшими заострёнными кусочками металла, и раскрываться во время полёта на порядочном расстоянии от орудия. Это позволило бы значительно увеличить площадь поражения. И Вэрихан с радостью поддержал эту идею своего правителя. Теперь же он решил наполнить снаряд со стержнями зажигательной смесью из железной окалины и смолы. Что из этого вышло, пока мало кто знал. Оружие получилось довольно серьёзным, чтобы о нём широко распространяться, тем более, на этапе разработки.
— Господин Элофор, — наконец, Вэрихан, в сопровождении ещё трёх оружейников, появился в зале для испытаний. — Простите за ожидание.
— Всё нормально, — отозвался Элофор. — Так, что у вас получилось?
— Агларост уже сказал про настильную стрельбу? — поинтересовался Вэрихан.
— Только то, что подобная возможность имеется, — ответил Агларост.
— Хорошо, — произнёс Вэрихан, пока трое помощников подготавливали снаряд. — Это больше, чем мы ожидали, — он протянул один из снарядов сыну Эминнаура. Элофор рассмотрел вязкую сероватую жидкость, наполнявшую металлический шар, в котором также размещались острые оперённые металлические стержни. Сквозь оболочку шара, в одной точке была продёрнута тонкая короткая нить, закреплённая смолой, что не позволяло жидкости вытекать наружу.
— Эта смесь, — продолжал Вэрихан, — горит куда лучше, чем смола сама по себе. И её ни чем не потушишь, пока она окончательно не прогорит. Железо прожигает, как бумагу.
Элофор перевёл довольный взгляд на Вэрихана.
— Мне это уже нравится, — заметил он, возвращая главному оружейнику снаряд.
— Здесь, конечно, всю его красоту не покажешь, — заметил Вэрихан, осторожно закрывая шар. — Только уменьшенную копию, — он кивнул в сторону заряженного орудия.
— Ну, суть от этого не изменится, — отозвался Элофор. — Показывайте.
— Возьмите щит, на всякий случай, — Вэрихан кивнул в сторону висевших на стене металлических щитов.
— А смысл будет? — усмехнулся Элофор, выполняя просьбу главного оружейника. — Если прожигает?
— Ну, — Вэрихан пожал плечами. — Так, для успокоения совести.
— Твоей?
— Да, — усмехнулся Вэрихан. — Эруилас? — обратился он к помощнику, кивнув в сторону небольшого подобия катапульты. Оружейник взвёл орудие. Вэрихан осторожно положил снаряд в ложку катапульты, после чего, взяв из рук второго помощника факел, поджёг нить снаряда. Эруилас дёрнул рычаг. Снаряд со свистом полетел вперёд и, вдруг, почти на полпути, вращаясь, раскрылся, подобно большому огненному цветку, извергая из себя пламень и горящие металлические стержни, мгновением позже впившиеся в вымощенный каменными плитами пол.
На мгновение в помещении воцарилось молчание, нарушаемое лишь шипением горящей смеси.
— Ну, что я могу сказать, — наконец, произнёс Элофор, повесив на стену щит. — Впечатляет.
— Я представляю это в настоящих размерах, — поражённо заметил Элдуин. — Какой толщины железо может прожечь?
— Мы пробовали навесную стрельбу глиняными шарами по металлическому листу, — ответил Вэрихан. — Прожигает лист толщиной почти с ладонь.
— Прекрасно, — довольно произнёс Элофор. — А что по поводу настильной?
— Можно вести прицельный снарядами даже с одной смесью, без стержней, — ответил Вэрихан. — Особенно, если нужно прожечь обшивку.
— Как у тех башен, — вспомнил Элофор о битве с Сереглондом.
— Да, тогда нам было бы проще, — согласился Агларост.
Элофор вдруг понял, с какой завистью он сейчас смотрел на своих оружейников. Когда-то в Элмаре они могли вместе заниматься разработкой нового оружия, вместе стоять над чертежами, вместе ковать, резать или сваривать железо, вместе испытывать это оружие. А теперь он должен был, вместо этого, заниматься государственными делами, быть на приёмах и сам их организовывать, издавать законы, заключать с кем-то мир, или, напротив, объявлять войну, не избегая при этом длительных переговоров. Небо! Как же иной раз хотелось всё бросить и посвятить всё время любимому делу!
Элофор взглянул на Элдуина, с восторгом наблюдавшего за действием снаряда. Скорее бы его уже можно было возвести на престол. И тогда бы он годами не вылезал из мастерской!
— Ладно, Вэрихан, — наконец, произнёс он. — Пока не распространяйтесь об этом. Есть какие-то недоработки?
— Пока ведём расчёт наибольшей величины снаряда и площади поражения, — ответил Вэрихан.
— Господин Вэрихан, у нас есть недоработка, — вдруг произнёс Эруилас.
— Да, — согласился Вэрихан. — Мы не знаем, как это назвать.
Элофор рассмеялся.
— А варианты есть? — спросил он.
— Думали, чтобы не сильно явно было, — ответил Вэрихан. — Но кроме «Огненного цветка» ничего не придумали.
Элофор вскинул бровь.
— Я тоже не знаю. Но обозначить надо.
— Огненный дождь, огненный град, — произнёс Элдуин. — Нет, тоже явно.
— Небесная молния? — произнёс Агларост.
— А есть земная? — усмехнулся Вэрихан.
— Нет, стихия, огонь — это всё лишнее, — заметил Элофор. — Слишком явно, — он устремил изучающий взгляд на догоравшие на каменном полу остатки снаряда. — Незабудка, — наконец, произнёс он.
— Незабудка? — повторил Элдуин, вспомнив о любимых матерью цветах.
— Да, — кивнул Элофор. — Такое не забывается. Особенно на поле боя.
Агларост и Вэрихан, переглянувшись, усмехнулись.
— Что, примешь название? — Элофор обернулся к главному оружейнику.
— Да, конечно, — Вэрихан учтиво склонил голову.
— Вэрихан меня удивил, — заметил Элдуин, когда они уже приближались к городу.
— Да, он это умеет, — согласился Элофор, всё ещё вспоминая об увиденном в подземной мастерской и испытывая смешанные чувства. О чём он думал, когда заявил о своих правах на трон? Элофор устало вздохнул. Если бы Элровал был другим, если бы между ними, братьями, была искренняя дружба, он бы, не задумываясь, отдал ему все свои права на власть и занимался военным делом. Он мог быть у своего брата главным военачальником. И именно этого он когда-то хотел. Но теперь вся тяжесть правления была на нём, и он обязан был с ней справляться.
Элофор порой вспоминал свои первые годы правления как кошмарный сон. За время власти его брата в стране накопилось множество нерешённых вопросов, которые пришлось разбирать как можно скорее. Тогда же он узнал, насколько важными могут оказаться переговоры с неприятельской стороной. Пришлось многому научиться за довольно короткий срок, начиная умением сдерживать свой пылкий нрав на переговорах и заканчивая отучением от привычки сбрасывать с головы царственную диадему при первой же возможности. Элгонду особенно не нравилось, когда младший сын Эминнаура появлялся среди подчинённых без этого символа власти. Он и сам это понимал, но перебороть себя не мог.
Обучился он быстро. Но так и не сумел понять, что было такого притягательного во власти, что все стремились ею обладать. Нет, сейчас он вряд ли бы уступил брату своё место, но на то были совершенно иные причины. Сейчас им двигала ответственность перед народом, перед семьёй, перед союзниками. Но вкус самой власти до сих пор казался ему слишком пресным, чтобы упиваться ею.
— Чем сейчас займёмся? — отвлёк его от мыслей Элдуин.
читать дальше — Завтраком, — усмехнулся Элофор. — А после нужно договориться о встрече с Гилторном. Я хотел поговорить с ним по поводу совместных действий на северной границе.
— Нам так требуется поддержка Форомара на севере? — спросил Элдуин.
— Мои воины мне нужны здесь, — ответил Элофор. — Пусть форомарцы тоже будут заняты делом.
Элдуин усмехнулся.
— Не подумал, — заметил он.
— Я решил, что не стоит пренебрегать помощью союзников, — ответил Элофор. — Да, напишешь за меня? — усмехнулся он. — Иначе до меня опять будут доходить слухи о недовольстве моих подчинённых по поводу моего почерка.
— Конечно, напишу, — ответил Элдуин. — Тем более что я с ними согласен.
— Ну, по крайней мере, хоть твоя мать не говорит мне об этом, — усмехнулся он, продолжая далее уже серьёзно. — Сегодня у тебя учения?
— Во второй половине дня, — подтвердил Элдуин.
— Ладно, тогда на сегодня освобождаю. Кроме письма.
Элдуин пожал плечами.
— Даже не знаю, радоваться ли мне. Лучше бы я сидел с бумагами.
— За всю жизнь тебе это так успеет надоесть, — ответил Элофор. — Обязанности, правление. Наслаждайся жизнью воина, пока есть возможность.
Элдуин изучающе взглянул на отца. Нет, он не жалел о том, что начал обучаться владению оружием едва ли не с того времени, когда начал ходить. Он был горд своими успехами в военном деле, и ему это даже нравилось. Но, несмотря на умение владеть оружием, он ещё должен был обучаться государственным делам, и это казалось ему куда более важным.
— Говоришь так, словно сам хочешь такой жизни, — усмехнулся он. Элофор перевёл взгляд на сына.
— Сегодня у меня разговор с Сильмармиром, затем договор с Гилторном. К нему ещё надо подготовиться успеть. Затем донесения с границы. На медных рудниках какие-то проблемы. Мне придётся поехать туда. Таурхир ждёт дальнейших распоряжений. Во второй половине дня прибудет Мормэтор.
— Сдаваться? — усмехнулся Элдуин.
— Не знаю. Может, нам получится что решить. Затем мне бы хотелось закончить чертежи, которые Вэрихан от меня ждёт уже дней пять. Ещё этот смотр новобранцев. Лучше бы я был на учениях.
— А Элгонд?
— На Элгонде архив. А сегодня ему ещё на южные границы ехать, с Торонглором.
— Это ж не входит в его обязанности, — заметил Элдуин.
— В его обязанности и вышивка гербов не входит, — ответил Элофор. — Пусть тоже делом занимается.
Элдуин рассмеялся. Он не понаслышке знал, что отец не любил отвлекаться на мелочи, тем более на те, которые он считал несущественными, и это касалось всего, начиная с убранства дворца и заканчивая гербами и прочей символикой. Всё, что он признавал — это были только воинские знаки отличия по званиям и родам войск. Не выказал он удовольствия и относительно предложения Элгонда об изменении герба Элфина. Но тут уже вмешался сам Элдуин. Теперь вместо белых флагов с золотыми звёздами на стенах Элфина развевались тёмно-фиолетовые знамёна с изображением крылатого снежного барса, ступающего по двум скрещенным мечам. Это изображение Элгонд нашёл в каком-то древнем свитке, в Эллонде, но там под ногами Барса был нарисован Дракон. Отец не объяснил, почему, но он отказался от изображения дракона. И изображение зверя пришлось заменить изображением оружия. Единственное, с чем Элофор был согласен, это с изменением цвета флагов.
— Ходим с белыми знамёнами, словно вечно сдаёмся, — как-то заметил он. И это послужило причиной дальнейших изменений. В итоге Элофор дал согласие на замену герба, однако не забыл слов сына Эредгила о том, что, поскольку у него, Элгонда, появилось свободное время, он может заняться этой работой. После замены гербов у Элгонда свободного времени больше не было. Равно как и у самого правителя Элфина. За это его уважали, хотя и побаивались появляться лишний раз на глаза.
— Тогда я сейчас пишу письмо и готовлюсь к учениям, — подытожил Элдуин.
— Да, пишешь, и я тебя освобождаю.
— Хорошо.
Когда они въехали в городские ворота, был только первый час дня.
Глава вторая
Письмо
Элофор поднялся в комнату уже поздно вечером и, небрежно скинув диадему, упал на кровать.
— Нэфмар, это ужас, — простонал он.
— Ты про новобранцев? — усмехнулась она, поворачиваясь к нему.
— Про них тоже, — он поднялся, сев на краю кровати и наблюдая за тем, как она, стоя перед зеркалом, расчёсывает свои длинные волнистые волосы цвета меди.
— Может, ты от них просто слишком много требуешь? — мягко произнесла она, положив расчёску и снова поворачиваясь к нему.
— Элгонд и Агларост о том же говорят, — заметил он. — Но, а, случись военные действия?
— Может, ты и прав, — согласилась Нэфмар, скорее, для того, чтобы поддержать мужа. — Только ты, всё же, не забывай, что для них это — первый год.
— Да, я помню, — он усмехнулся. — Но они, всё равно, должны быть подготовлены, а не заново стрелять учиться.
Нэфмар рассмеялась.
— Вспомни, как ты меня учил, — заметила она.
— Только ты стала моей женой, а не воином из передового отряда, — усмехнулся Элофор.
Нэфмар, мягко улыбнувшись, устремила на него нежный взгляд.
— Научатся, — спокойно произнесла она. — Тем более, у них такой учитель.
— Которого они скоро начнут ненавидеть, — усмехнулся он.
— Потом они будут благодарны, — она подошла к небольшому письменному столику, стоявшему у окна. — Да, ты ещё не совсем устал?
— А что? — настороженно произнёс Элофор.
— Тебе письмо из Амондора, — ответила она, взяв со столика конверт.
— От Элровала? — уточнил он.
— Да, — Нэфмар протянула ему письмо. — Это не срочно, потому я не стала отвлекать тебя днём.
Элофор, приняв письмо, небрежно разорвал конверт и нехотя развернул лист пергамента.
— «Дорогой брат» — он отбросил пергамент.
— Всё в порядке? — Нэфмар опустилась на кровать рядом с ним.
— Ненавижу это обращение, — фыркнул Элофор. — Сейчас будет либо выпрашивать что-то, либо пытаться задобрить. Опять же для того, чтобы что-то выпросить.
— Тогда, разве не в твоей воле решить, ответить ему на просьбу, или нет, — мягко произнесла Нэфмар, принимаясь за прочтение письма:
«Дорогой брат!
Я чрезвычайно благодарен тебе за оказанную мне в прошлый раз милость. Поистине, твоё благородство и великодушие не знает границ, и я преклоняюсь перед тобой, мой брат и господин, и вновь и вновь выражаю свою благодарность, глубину которой, равно как и глубину моей к тебе любви я, к сожалению, не могу передать на пергаменте.
Я преклоняюсь также пред твоим талантом вести битвы и управлять нашим народом. Ибо ты был, есть и вовек останешься непобедимым и величайшим правителем Элфина, и потому я склоняю голову пред тобой и желаю тебе крепкого здравия, мирного правления и великой мудрости, коей, впрочем, ты и без того переполнен».
— Ему самому не противно было этой лестью пергамент марать? — недовольно перебил Элофор.
— Мне кажется, ему просто нечего было делать, — усмехнулась Нэфмар, продолжая читать:
«И, я не могу утаивать своей радости и своего восторга, более того, я несказанно счастлив и горд, что мой старший сын унаследовал суть и талант моего родного брата. И, потому, если ты, мой дорогой брат и господин, не имеешь возражений и готов снизойти в своей славе и величии к твоему смиренному слуге и брату, я бы, умоляю, не сочти за дерзость, осмелился обратиться к тебе со скромной, но искренней просьбой: если есть у тебя время, и если есть место в твоём великом и прославленном войске, пусть даже самое малое, а, главное, если нет в твоём великодушном сердце противления, позволь, смирившись, попросить тебя, мой брат и мой господин, принять моего старшего сына и твоего племянника, Эланора, в твоё славное войско, ибо он уже на протяжении многого времени выражает своё скромное желание стать хотя бы обычным воином среди твоих великих воителей.
Всё это я приношу на твоё личное рассмотрение и, уповая на твоё великодушие и милость, готов смиренно ждать твоего ответа и принять твою волю, какой бы она ни была.
Да пребудет с тобой благословение Небес, брат мой и господин мой, и да осветит Звезда Альбиона твой путь! И да распространится приветствие моё и пожелание здравия и благополучия на тебя и твоих близких!
Твой верный, и искренне любящий тебя брат,
Элровал».
Элофор усмехнулся, когда Нэфмар закончила чтение письма.
— Верный своему коварству и искренне любящий тебя предавать, — добавил он. — Там таких слов не написано?
— Возможно, места не хватило, — отозвалась Нэфмар, поднимаясь, чтобы положить письмо на стол. — И, что ты решишь?
— Не знаю, — Элофор устремил недовольный взгляд на пол. — Кстати, если я правильно помню, Элаглар в Элмаре сейчас подготовку проходит? — скорее, уточнил, чем спросил он.
— Да, — Нэфмар, вопросительно взглянув на него, села рядом.
— Странно, что именно Эланор, а не Элаглар захотел попасть в Элфинское войско, — заметил Элофор. — У Элаглара подготовка должна быть лучше.
— Ты хочешь сказать, что Элровал опять может что-то замышлять? — осторожно спросила Нэфмар.
— Ну, в прошлый раз мои проблемы начались именно с такого письма, — ответил Элофор. — Вообще, все мои проблемы начинались с получения писем от Элровала.
— Тогда, может, и нет смысла исполнять его просьбу?
Элофор мгновение помолчал.
— Честно говоря, я не очень этого и хочу, — ответил он, наконец. — Просто, если я отвечу отказом, у него будет лишний повод сказать, что я хватаюсь за власть, что я боюсь его, что притесняю его. Может, смуты, как в прошлый раз, не возникнет, но сторонников у него пока хватает. Не хочу лишних поводов давать.
Нэфмар устало вздохнула, прильнув к его плечу.
— А ты не боишься очередного удара в спину, если, вдруг, слишком близко его подпустишь? — приглушённо произнесла она.
— Я буду осторожен, — улыбнулся Элофор.
— Так, ты, всё же, собираешься принять Эланора? — она непонимающе взглянула на него.
— Ну, вдруг он, действительно, сам этого хочет? — усмехнулся Элофор.
— Ты сам-то веришь тому, что сказал сейчас? — улыбнулась она. Элофор рассмеялся.
— Нет, — ответил он. — Знаешь, что я сделаю, — он нежно привлёк её к себе. — Я не скажу ни да, ни нет. Я позволю Эланору приехать, а сможет ли он остаться, или не выдержит — пусть он сам решает.
Нэфмар устало вздохнула.
— Придётся мне тебя поддержать, — заметила она.
— Не хочешь его здесь видеть?
Нэфмар прильнула к нему.
— Вряд ли я смогу быть рада его присутствию или принять его, — ответила она.
Элофор мягко улыбнулся.
— Ясно, — ответил он. — Но я и не собирался его в наш дом принимать. Он будет жить среди воинов. А Форолосу я скажу, чтобы требовал с него как можно больше.
Нэфмар рассмеялась.
— По твоим меркам — это нечестно, — заметила она.
— Всё честно, — с улыбкой возразил Элофор. — Я просто строгий учитель, не более того.
— Насколько я понял, он готов тебя принять, — наконец, произнёс Элровал, поднимаясь из-за стола. Эланор взглянул на пергамент, по которому, словно размётанные порывом ветра, были разбросаны труднопонимаемые размашистые письмена.
— Мне самому приехать, или он пришлёт воинов? — спросил он.
— Нет, мы можем приехать сами. Разумеется, в сопровождении охраны, — мрачно произнёс Элровал, покосившись на закрытую дверь. Он был более чем уверен, что кто-то из элфинских воинов, которых его брат приставил наблюдать за его семьёй, сейчас находится по ту сторону двери. Он взял чистый лист бумаги и, обмакнув перо в чернильницу, написал:
«Возможно, тебе придётся пройти дополнительную подготовку».
Эланор, прочитав, взял перо.
«Сколько мне там быть?
«Чем дольше, тем лучше», — всё так же через чернила ответил Элровал. — «Войдёшь в его доверие. Докажешь свою преданность. Научишься. Тогда начнёшь действовать».
«Если не примет?»
«Тогда будем дальше думать» — Элровал бросил недовольный взгляд на сына. Эланор кивнул.
— Тогда, можешь начинать собираться, — более весёлым тоном произнёс Элровал, взяв лист бумаги и, наученный прежним опытом, разрывая его на мелкие кусочки. — Поедем утром. Твой господин уважает тех, кто встаёт так же рано, как он, — Элровал бросил кусочки бумаги в огонь, тлевший в камине.
— Хорошо, — Эланор, не говоря лишних слов, вышел. За дверью никого не было, однако это не значило, что их не могли бы услышать. Он с детства привык к осторожности и к тому, что за их семьёй постоянно следят.
Раньше он воспринимал это как должное, пока его отец однажды не объяснил ему, что на самом деле происходило в их жизни. Он помнил, как Элровал позвал его в свою комнату, как они зашли в какую-то потайную дверь за камином, а после, когда им пришлось преодолеть долгий спуск, остановились в мрачном подземном коридоре. Тогда отец рассказал ему всю правду о том, кем был он в прошлом, в чём виновен его дядя, который сейчас правил Элфином, бесчестно захватив власть, и кем Эланор мог бы стать.
— Скоро ты войдёшь в силу, — продолжал отец. — И я бы хотел, чтобы ты принёс то возмездие, которое не смог принести я. Твой дядя убил нашего отца на поле боя, а через некоторое время силой захватил власть, которая по праву принадлежала мне. И могла бы принадлежать тебе. Я пытался восстановить справедливость, но у меня не вышло. А у тебя может получиться.
Эланор был поражён данным откровением. И, разумеется, чувство справедливости и обиды не могло не взять верх в сердце молодого эльфа. Единственной причиной сомневаться было то, что он не умел биться, а его дядя был прекрасным воином.
— Но, почему я? — спросил он тогда. — Элаглар куда больше любит оружие. И у него получается.
— Твой брат слишком похож на своего дядю, — ответил отец. — Я не могу ему это доверить. И он неуправляем. Ты сможешь достичь большего. Эланор, — Элровал положил руки на плечи сына, с мольбой глядя в его глаза. — Я прошу тебя, прими эту возможность. Ты единственный в нашей семье, кто на это способен.
И Эланор согласился.
С того времени желание отомстить дяде, подогреваемое рассказами отца, разгоралось в нём всё сильнее. Он верил каждому слову Элровала, он научился ненавидеть, он жаждал справедливости. А теперь он ещё был и в обиде на среднего брата. Как-то поделившись с Элагларом словами, сказанными ему отцом, он вдруг получил от него вопрос:
— Если наш дядя такой ужасный, почему он сразу нашу семью не уничтожил?
Эланор не нашёл, что ответить, но больше они об этом не разговаривали. Потом Элаглар ушёл в Элмар, за что Элровал назвал его перебежчиком. Эланор отца поддержал. И с того времени отец и старший сын начали разрабатывать свой план мести.
— Мы не можем пойти на него войной, — говорил отец. — Но мы можем сделать лучше — пробраться в его логово и нанести удар в самый неожиданный момент.
Далее было решено, чтобы Эланор отправился в Элфин под предлогом желания обучиться военному делу. Так можно было подобраться ближе к Элофору. И, по всей видимости, это могло оказаться вполне осуществимо.
Правда, Эланор ещё сомневался, насколько это было возможно с его незначительной подготовкой. Но дядя дал согласие, а это уже было немаловажно. Что же касалось подготовки — так, он и едет, именно, учиться, а не воевать.
И, успокоив себя этой мыслью, Эланор направился в свою комнату.
Они выехали рано утром, в сопровождении двух воинов.
Прошло не более получаса, когда четверо всадников въехали на холм, с вершины которого уже был виден раскинувшийся на огромной холмистой равнине Элфин. Элровал уже давно не видел этого города. Он с трудом сдержался, чтобы не показать недовольства, заметив, насколько изменился город. С таким же скрытым недовольством он успел заметить и новые знамёна, развевающиеся над белоснежными башнями города. Даже с такого расстояния можно было разглядеть блестящие серебром изображения барсов на тёмно-фиолетовых полотнах. Успел он частично заметить и орудия, стоявшие у стен, совершенно не похожие на то, что он видел раньше. И воинов, находившихся на стенах, и расположенный вдали, едва видимый из-за холма второй, военный город, о котором он знал лишь понаслышке. Элровал мысленно усмехнулся. Элофор превзошёл себя. Теперь все земли Элфина были превращены в Элмар.
Когда они поехали вниз по дороге, Элровал подъехал ближе к сыну.
— Держи себя так, словно ты очень рад его видеть, но сдерживаешь свой порыв броситься ему на шею, — предупредил он, произнеся это настолько негромко, насколько ещё можно было услышать сквозь топот копыт.
Эланор устало вздохнул. Это было сложно. Во-первых, он не видел дядю с момента погашения последней смуты, когда тот приезжал поговорить с отцом в Амондор. А это было около тридцати лет тому назад. Во-вторых — слишком много места на протяжении долгого времени в его сердце занимало желание мести.
Но, не смотря ни на что, старший сын Элровала не мог не восхититься видом Элфина. Он никогда не видел этого города, хотя и родился в нём. И столица, столь недалеко отстоявшая от их города, но, одновременно, столь недосягаемая, поразила его своим величественным великолепием. Огромные стены из белого мрамора и хрусталя словно парили в воздухе и, не смотря на всю свою прочность и непоколебимость, казались невесомыми. Преломляемый в камне солнечный свет окутывал стены едва заметным радужным свечением. Железные ворота города, отполированные до блеска, ослепляли отражаемым светом. Прикрывая глаза от яркого свечения, Элаглар сумел рассмотреть на огромных створках изображения чеканных восьмиконечных звёзд. Над воротами, на каменной арке, была вырезана и залита позолотой надпись: «Честь и истина». Та же надпись была и на полотнах стягов.
Они на несколько мгновений остановились, чтобы назвать своё имя, после чего, когда ворота отворились, въехали в город.
Эланор и Элровал спешились у дворцовых ступеней и в сопровождении троих воинов из придворной стражи поднялись наверх, но прошли не в тронный зал, как того ожидал Элровал, а в приёмную. Элофор сидел за столом, разложив чертежи и что-то объясняя стоявшему рядом Вэрихану. Он поднял голову, когда услышал звук приближающихся шагов. Отдав чертежи главному оружейнику со словами «Разберёмся позже», он жестом пригласил Элровала и Эланора войти.
— Я думал, ты примешь нас в тронном зале, — заметил Элровал, садясь за противоположный край стола и окинув взглядом стены комнаты, увешанные трофейным оружием. Элровал успел заметить и то, что стены всех коридоров тоже превратились в своего рода арсенал. Он мысленно усмехнулся. И как только его брат ещё не додумался вешать на стены вместе с оружием головы тех, кого он убил? Подобные трофеи произвели бы куда большее впечатление.
— Там неудобно, — отмахнулся Элофор, убирая в ящик стола оставшиеся бумаги. — Так, что по поводу желания Эланора?
— Как я уже и говорил тебе в письме, — ответил Элровал. — Он хочет посвятить жизнь военному делу.
— Он сам об этом расскажет? — Элофор перевёл изучающий взгляд на племянника.
— Что я могу рассказать, господин Элофор? — отозвался Эланор. — Я лишь могу выразить моё скромное желание по поводу того, что сказал мой отец.
Элофор усмехнулся. Эланор слишком напоминал своей манерой Элровала. Это не могло не настораживать. Но, с другой стороны, невольно располагало. Сейчас трудно было определить, была ли в его словах ложь или просто несколько преувеличенная правда. Зато одно он мог сказать с уверенностью — подобная манера брата, а теперь и племянника не предвещала искренности разговора, хоть Эланор и держался естественно.
Элофор перевёл взгляд на поверхность стола, что-то обдумывая. Нет, поддаться на подобную мягкость он не мог. Для этого он слишком хорошо знал своего брата. Эланор — подобие своего отца, к сожалению, не только внешнее. Но оттолкнуть племянника он тоже не мог по определённым причинам.
— Ладно, к сожалению, я не знаю о твоей подготовке, — ответил он. — Я скажу своим воинам, чтобы они проверили, — он снова посмотрел на племянника. — Но, ты понимаешь, что я вряд ли возьму тебя в Избранное войско? Если, конечно, это твоя цель.
— Я в любом случае хочу заниматься военным делом, — ответил Эланор. — А, как оценить мои способности, решать Вам, господин.
— Ты где-нибудь проходил обучение? — спросил Элофор, не обращая внимания на манеры племянника.
— Нет, — кратко ответил Эланор, подражая манере дяди. — Немного дома.
— Кто обучал?
— Отец.
Элофор изучающе взглянул на Элровала, однако не стал делать замечаний в присутствии племянника.
— Сколько? — спросил он, снова глядя в глаза племяннику.
— Два года.
— Ладно, посмотрим, — Элофор кивнул одному из воинов, стоявших в дверях. — Проводи его к Форолосу, — распорядился он. — Мы сейчас подойдём.
— Да, господин, — воин жестом позвал Эланора следовать за ним.
— Давно меч в руки научился брать? — недовольно бросил Элофор, когда они вдвоём с братом поднялись со своих мест.
— Он попросил — я научил его всему, что сам могу, — ответил Элровал, как бы извиняясь. — Я потому к тебе и обратился, что он захотел большего.
— Отправил бы его вместе с Элагларом в Элмар, — заметил Элофор.
— Ты против его присутствия здесь? — с сожалением произнёс Элровал.
— Я не говорил этого, — ответил Элофор. — Здесь более жёсткая подготовка. Ему будет сложно. Тем более, с твоим обучением.
— Я просто хочу, чтобы он был под присмотром, — понизив голос, произнёс Элровал. — Если он будет под твоим наблюдением, я буду совершенно спокоен.
Элофор изучающе посмотрел на брата.
— Чего ты хочешь? — прямо спросил он. Элровал помотал головой.
— Мне хватило смут, — ответил он. — Я понимаю, ты можешь не верить мне. Но я, правда, устал от всего. Я хочу примирения, — Элровал отвёл взгляд. — Да, я знаю, это звучит неубедительно. Но, с того раза я слишком много думал. Ты был прав. А я…, — он перевёл открытый взгляд на брата. — Знаешь, если ты примешь его, я хоть смогу понять, что ты меня простил. Но, конечно, тебе решать. Я могу только попросить, но не настаивать.
Элофор вскинул бровь.
— Посмотрим, — отозвался он.
Уже вечером того же дня Элофор, прохаживаясь по городским стенам с Агларостом, остановился, чтобы понаблюдать за небольшой группой новобранцев, под руководством Форолоса занимавшихся изучением устройства аркбаллисты. Среди них был и Эланор.
— Форолос ещё ничего не говорил? — спросил он.
— Пока ничего определённого, — ответил Агларост, не отводя взгляда от группы новобранцев. — После первого дня трудно о чём-то говорить. Но до Избранного войска ему далеко. Форолос сказал, что не уверен, выдержит ли он дольше пятого года общего обучения.
— Объяснил?
— Говорит, что подготовка очень слабая. Но желание у него, действительно, есть. И что он приятен в общении, учтив, умён, исполнителен. Но вряд ли у него получится стать воином.
— А это Форолос с первых мгновений понял? — усмехнулся Элофор.
— Что не получится стать воином?
— Нет, исполнительность и всё, что ты перечислил.
Агларост усмехнулся.
— Ну, на меня он тоже такое впечатление произвёл, — ответил он. — Я, конечно, понимаю, чей он сын, — добавил он более приглушённо.
— Вот, это, как раз, ни о чём не говорит, — скорее сам себе сказал Элофор. — Ладно, позволь о кое-чём попросить тебя.
— Да, господин, — с готовностью произнёс Агларост.
— Первые пять лет обучения, конечно, не самые простые. Но я бы хотел, чтобы свободного времени у него оставалось как можно меньше. И, если ему захочется куда-то выйти из города, или если к нему кто-то должен будет приехать, пусть он сообщает об этом тебе напрямую. Или, по крайней мере, через Форолоса.
— Как скажете, господин, — ответил Агларост.
— Ладно, — кивнул Элофор, оставив наблюдение за новобранцами и продолжая свой путь. — Что по «Незабудкам»? Вэрихан говорил что-нибудь?
— Пока что нет, — ответил Агларост. — Но у него какие-то дополнительные идеи возникли по поводу орудий.
Дальнейший разговор двух воинов продолжился о разработке нового оружия и связанных с этим вопросов. Об Эланоре никто из них больше не произнёс ни слова.
Глава третья
Ответ
— Резче можешь?! — прикрикнул Сленсигил на одного из троих воинов, отрабатывавшего навыки ведения боя с двумя противниками.
— Да, куда резче?! — возмутился Элаглар. — Я уже второй раз их раскидываю!
— Раскидал! — усмехнулся Аэргвай, перекидывая меч из руки в руку.
— Тихо, оба! — рявкнул Сленсигил. — Элаглар, если я делаю замечание, надо выполнять, а не возражать мне! Закончили на сегодня! — Сленсигил вложил меч в ножны и, не произнеся больше ни слова, быстро ушёл с тренировочной площадки.
— Чего это с ним? — мрачно произнёс Элаглар, глядя ему вслед.
— Не знаешь? — Аэргвай смерил сына Элровала презрительным взглядом. — У него жена умерла при родах. Четыре дня тому назад, вообще-то.
Элаглар развернулся, чтобы уйти.
— Соболезную ему, — фыркнул он. — Я причём?
— У него сейчас все в немилости, — бросил ему вслед Халэмин. — Мог бы проявить больше сочувствия, сын Элровала!
— Да, оставь его, — намеренно громко произнёс Аэргвай. — Сам же сказал, сын Элровала. Там не знают, что такое сочувствие.
Элаглар слышал, но ничего не ответил. Он быстро прошёл в двухэтажное жилое строение и, поднявшись в комнату, которую делил ещё с тремя однополчанами, с силой захлопнул дверь.
— Ты чего? — послышался из противоположного угла недовольный голос Наурхира.
— Извини, не заметил, — мрачно бросил Элаглар, сев на свою кровать. Он сжал кулаки, словно от какой-то невыносимой боли и опустил голову. Десять лет, с того самого момента, как он появился в Элмаре, и ещё не прошло ни одного дня, чтобы хоть кто-то не упрекнул его в том, что он — сын Элровала!
Элаглар начал ненавидеть этот мир с того времени, когда впервые вступил в спор с отцом, ещё в детстве. Однажды он нечаянно услышал от слуг что-то странное о своём отце. Кто-то назвал его предателем. Элаглар, по детской наивности, не понимая значение этого слова, решил спросить у отца, почему о нём так говорят. Элровал дал ему понять, что подобных вопросов он задавать не имеет права. Затем последовало продолжительное вразумительное наставление о том, что, он не должен вникать во всякие слухи, а также не более распространённое повествование о том, что предателем, на самом деле, был его дядя, захвативший власть, не принадлежавшую ему по праву и едва не погубивший всю их семью. Тогда Элаглар поверил и даже захотел отомстить. Но со временем, наблюдая за действиями отца и старшего брата, он начал сомневаться в правдивости этих слов. Отец пытался вернуть власть и настраивал на это Эланора. Только способы достижения этой цели казались для Элаглара странными.
Как-то раз он спросил, насколько справедливо будет подливать яд, всаживать нож в спину или исподтишка подговаривать окружающих против верховного правителя вместо того, чтобы поднять пусть и открытое вооружённое восстание. Более того, задавался он вопросом, если бы правитель Элфина хотел устранить всех, кто мог заявлять свои права на престол, почему он ещё не сделал этого? Однако когда он задал этот вопрос отцу, тот только разозлился.
— Может, ты тоже на его стороне?! — злобно произнёс он тогда. — Может, пойдёшь против отца? Тем более, ты так похож на своего любимого дядю!
Элаглар не знал, считать ли это оскорблением или похвалой. Он обиделся, но оправдываться не стал. С того времени он заметил, насколько холодным стало к нему отношение отца, и, напротив, насколько тепло тот стал относиться к Эланору. Элаглар мог лишь наблюдать, как отец и старший брат строят какие-то планы по возвращению власти, как думают о разделе земель. Его в эти планы никто не посвящал.
Со временем, потеряв интерес к делам отца, Элаглар взялся за оружие, тем более что в Амондоре было, у кого научиться. Воины его дяди были здесь повсюду. И у него стало получаться.
А спустя ещё некоторое время родился Элгил, ставший любимцем матери, и теперь до Элаглара уже никому, окончательно, не было дела. И он смирился с этим положением, также как и с постоянными упрёками отца, что он похож на своего дядю.
— Ещё не хватало мне дома второго убийцы, — как-то заметил Элровал, когда Элаглар упомянул о своих успехах в обучении. Средний сын редко говорил об этом, тем более отцу. Но иногда у него появлялось желание хоть как-то напомнить семье о своём существовании. Увы, эти попытки вызывали лишь недовольство со стороны отца и насмешки брата.
— Что в этом такого? — возразил Элаглар. — Мне нравится оружие. Я могу следовать своим интересам?
— Может, ты ещё в ряды войска своего дяди вступишь? — бросил Элровал. — А, хотя, поступай, как знаешь. Мне без тебя дел хватает.
— Строить планы по захвату власти? — не выдержал Элаглар. Элровал устремил испепеляющий взгляд на сына.
— Ещё что-нибудь скажешь? — с угрозой спросил он.
— Нет, — мрачно бросил Элаглар, уходя. С того времени они почти не разговаривали. А после, на одной из тренировок, Мэнэлронд, один из элфинских воинов, который обучал его владению оружием, вдруг предложил ему отправиться в Элмар.
— Думаешь, меня примут? — спросил Элаглар.
— Я замолвлю о тебе слово перед Таурхиром, — ответил Мэнэлронд. — Во всяком случае, там ты приобретёшь больше навыков, чем здесь. А воин из тебя может получиться достойный.
Элаглар согласился. На самом деле он всегда мечтал об Элфине, так как был наслышан о том, что подготовка элфинских воинов была лучшей на всём Альбионе, но он прекрасно осознавал, что туда его вряд ли примут, и основной проблемой для этого было имя его отца. Получалось, что попасть в Элмар у него было больше возможностей. И, разумеется, никто не отменял надежду.
После непродолжительных споров с отцом, закончившихся угрозой, что, если он уйдёт в город Таурхира, то домой может не возвращаться, Элаглар отправился в Элмар.
Оказанный ему приём трудно было назвать приятным, однако это было первым шагом к достижению своей цели, и Элаглар готов был закрыть на это глаза. Он хотел стать воином и, может, доказать отцу, что он, не хуже Эланора, способен привести во исполнение его желание вернуть власть.
Первые пять лет обучения оказались сложными, но он выдержал.
— Мне некуда возвращаться, — ответил он Таурхиру, когда тот спросил, не желает ли Элаглар из-за постоянных стычек с однополчанами всё бросить. — Я могу только идти вперёд.
Понравился ли его ответ Таурхиру или нет, он так и не узнал. В Элмаре никто никого не хвалил, тем более сына Элровала. Но за эти пять лет Элаглар сумел убедиться, что имя отца стало его позорным клеймом. Любая неудача всегда сопровождалась упоминанием этого имени. Любой конфликт заканчивался словами его противника о том, что от него нечего ожидать, ведь «он — сын Элровала». Любой промах никогда не обходился без того, чтобы хоть кто-то не вспомнил, кем был его отец.
Следующие пять лет были несколько легче. По крайней мере, об имени своего отца он уже слышал не каждый день, а лишь при очередных недовольствах командующих или ссорах с однополчанами. За эти годы он успел сдружиться с тремя гвайторнцами, проходившими здесь обучение. Почему-то с тёмными эльфами ему было проще находить общий язык, и это порой заставляло Элаглара задумываться о том, не перейти ли ему на сторону Тёмных земель. Там его элмарскую подготовку оценили бы по достоинству. И у него могли бы быть неплохие шансы на то, чтобы достойно выступить против дяди. А там уже можно было бы в честном сражении попытаться вернуть себе Элфин. И тогда власть могла бы принадлежать ему. А отец — отец понял бы, наконец, какую ошибку он допустил. И изначально именно это желание и давало ему силы продолжать обучение.
Однако за эти десять лет он успел узнать нечто, что заставило его пересмотреть свой план мщения и достижения власти. Задавшись вопросом, за что же здесь так ненавидят его отца, и напрямую спросив об этом Сленсигила, он получил вполне исчерпывающий ответ со множеством примеров и довольно резких выражений, давших юному эльфу полное описание прошлых дел Элровала. Элаглар долго не мог отойти от этого откровения. Наконец, собравшись с мыслями и убедив себя, что должен во всём окончательно разобраться, он начал искать способ узнать о прошлом его отца и его дяди более подробно, но от независимой стороны. В конце концов, ему даже удалось убедить Таурхира съездить с ним в Эллонд, где хранились все летописи и прочитать уже не предвзятую, не искажённую правду о том, что некогда творилось на землях Альбиона.
Он не обратил тогда внимания на вдруг изменившееся к нему отношение Таурхира и даже не связывал этого с беседой сына Таурдора и Элнаура. Он понял лишь то, что теперь все его идеи, устремления, мечты — всё это в одночасье превратилось в прах. Он узнал правду, хоть его и предупреждали, что она может оказаться слишком горькой для первой пробы. Он сам на этом настаивал. А теперь он уже точно знал, кем, на самом деле, был его отец и что сделал его дядя. Элаглару потребовалось продолжительное время, чтобы оставить свои планы о мести дяде, об убийстве отца и старшего брата, о союзничестве с Тёмными землями. А ведь Таурхир, судя по летописям, смог бы стать его союзником, начни он восстание против Элфина. Но теперь дядя выглядел слишком уж благородным в его глазах, даже до отвращения. А он, хоть и не успев ничего предпринять, уже считал себя преступником, прекрасно понимая, что, появись удобный момент, он бы пошёл против повелителя Элфина. И теперь он одновременно ненавидел и жалел себя. Он понимал, что был неправ в своих стремлениях, но, при том же, ощущал себя жертвой. Отец растил его во лжи и в неведении. Как иначе он должен был бы воспринимать всё, что происходило вокруг него?
— Что опять? — спросил Наурхир, отвлекаясь от натачивания клинка. Элаглар поднял голову.
— Ничего, — фыркнул он. — Я — сын Элровала.
Наурхир усмехнулся
— Кто?
— Аэргвай и Халэмин.
— Сленсигил тебя снова с ними поставил? — удивился Наурхир. Элаглар кивнул.
— Ну и, как?
— Справился, — ответил Элаглар. Наурхир удивлённо присвистнул.
— Тебе с такой подготовкой в Элфин пора, — заметил он.
— Меня возьмут, — хмыкнул Элаглар.
— Ну, — Наурхир пожал плечами. — Твоего братца взяли.
Элаглар перевёл удивлённый взгляд на приятеля.
— Эланора? — уточнил он. — С чего бы? Он меч-то в руках держать не умеет.
— Твоему дяде виднее, — хмыкнул Наурхир.
— И давно?
— Месяца три.
— Я не знал, — протянул Элаглар. — И у него успехи есть?
— Не знаю, — усмехнулся Наурхир. — Знаю одно — он не в Избранных.
— Это понятно, — протянул Элаглар, что-то обдумывая. Вдруг он вскинул голову.
— Таурхир у себя, не знаешь?
Наурхир выглянул в окно, за которым уже сгущались тёмно-синие вечерние сумерки.
— Должен быть, — ответил он. — Вроде, ни о каких изменениях нам не доводили.
Элаглар резко поднялся и направился к двери.
— Я скоро, — бросил он, уходя. Наурхир с безразличным видом продолжил точить кинжал.
Элаглар быстро спустился по лестнице, едва не сбив с ног Халэмина, услышал, но не обратил внимания на оклик «осторожней, сын Элровала!» и также быстро перейдя площадь, почти без стука вошёл в дом Таурхира. Он остановился на пороге, переводя дыхание и прислушиваясь, чтобы понять, не занят ли правитель.
— Кто там? — послышался недовольный голос Таурхира. Элаглар вошёл в приёмную.
— Господин Таурхир, разрешите обратиться? — спросил он.
— Чего хотел? — нехотя ответил Таурхир, бросив на лежавшие на столе документы лист чистой бумаги.
Элаглар на мгновение замер, собираясь с мыслями и обдумывая, как бы лучше изложить своё дело.
— Я слышал, Эланора в Элфин взяли, — начал он.
— Уже три месяца, — подтвердил Таурхир.
— Скажите господину Элофору, чтобы он выпроводил его, и как можно скорее, — произнёс Элаглар. — Они в сговоре с отцом.
— Думаю, господин Элофор сам разберётся, — недовольно произнёс Таурхир. — У тебя всё?
— Я просто хотел предупредить, — спокойно ответил Элаглар.
— Предупредил? Свободен, — кивнул Таурхир.
Элаглар вытянулся.
— Разрешите идти?
— Иди.
Элаглар развернулся, но в следующий миг Таурхир окликнул его:
— Стой!
Элаглар повернулся.
— Иди сюда, — Таурхир жестом призвал его подойти ближе. — Что тебе известно? — понизив голос, спросил он.
— Известно мало, — ответил Элаглар. — Отец не посвящал меня. Но то, что Эланор в Элфине и пытается проходить обучение — это план отца. И ожидать можно чего угодно и в любой момент. Просто под ударом может быть не один дядя, а вся его семья. Скажите ему, чтобы он был осторожнее. И отправил бы Эланора домой. А лучше б — сразу повесил.
— Ну, — невесело усмехнулся Таурхир. — На это основания нужны, — он изучающе посмотрел на Элаглара. — А ты?
— Будь мне выгодно, я б молчал, — ответил Элаглар.
— А тебе не выгодно?
— Это — нет, — недовольно ответил Элаглар. — Если я захочу, я буду искать другие способы.
— Я понял, — отозвался Таурхир. Показалось Элаглару, или в его тоне, действительно, не было враждебности? И почему именно это понимание его напугало?
— Так, Вы скажете? — спросил он.
— Разумеется, — кивнул Таурхир. — Теперь иди.
Элаглар, поклонившись, поспешил удалиться.
Он направился в сторону своего расположения, однако остановился в нескольких шагах до двери и свернул на тренировочную площадку. Здесь уже никого не было, и он мог в одиночестве осмыслить их разговор с Таурхиром. Что-то странное звучало в тоне сына Таурдора. Он что, опять собирается предать господина? Или у него что-то другое на уме? Впрочем, судя по летописям, он на что угодно может быть способен.
Элаглар устало вздохнул и поднял взгляд к мерцавшим на небе звёздам. Зато его совесть чиста. Он сказал всё, что знал. И, если что-то, на самом деле, случится, Таурхир скажет, что Элаглар предупреждал. И, кто знает, может, это поможет ему заполучить доверие дяди, если что-то пойдёт не по плану отца.
