Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Пролог

В эпоху, когда звезды еще помнили прикосновения богов, Дракон и Феникс правили небесами. Их любовь породила нас — детей пламени и мудрости, носителей божественной искры.

Мы были созданы совершенными: в нас в равной мере соединялись свет и тьма, сила и грация. Но совершенство — хрупкая вещь.

Шли века, и тьма, затаившаяся в горах, начала шептать. Ее голос был сладким ядом, проникающим в самые потаенные уголки наших душ. Мы разделились на кланы, забыв о единстве, которое когда-то делало нас непобедимыми.

Я помню день, когда небо треснуло. Крик Феникс разорвал воздух, ее огненные перья осыпались пеплом. Сердце нашей матери, не выдержав боли от предательства детей, покрылось льдом вечного сна.

Дракон, наш отец, чьи глаза хранили мудрость тысячелетий, взревел от горя. Его рев сотряс основы мира, вызвав лавины и цунами. Он обвил могучим телом вершину Священной горы, укрывая замерзшее сердце Феникс своими крыльями.

С тех пор все изменилось. Трещины в небе стали вратами для чудовищ из иных измерений — тварей с клыками острее кинжалов и душами темнее бездны. Они просачиваются в наш мир, сея хаос и разрушения.

Мы сражаемся. Кровь древних богов все еще течет в наших венах, даруя силу и ярость в битвах. Но мы разделены на кланы и по-прежнему проклинаем друг друга, оставаясь в неведении.

Лишь немногие из нас осмеливаются говорить правду — о тенях, что шепчутся в горах, о древнем зле, что манипулирует нами, как марионетками. Их голоса тонут в шуме битв и криках умирающих.

Но я… Я верю. Верю, что однажды мы прозреем. Что пелена спадет с наших глаз и мы увидим истинного врага. В тот день мы объединимся, сметая все преграды на своем пути.

И когда последняя ложь будет разоблачена, когда мы встанем плечом к плечу против подлинного зла, сердце Феникс оттает. Она восстанет из пепла, величественная и яростная, как в день сотворения.

А пока… Пока мы ждем. Мы сражаемся. Мы выживаем.

В наших душах горит огонь богов. И пока он не погас, надежда жива.

Ибо мы — дети Дракона и Феникс. И наша цель — восстановить треснувшие небеса во что бы то ни стало.

ГЛАВА 1

Рассветное небо было холодным и тихим; Кира летела над скалами на пределе сил, не оглядываясь. Она старалась не сбавлять темп, прорезая ледяной воздух белоснежными крыльями с алыми кончиками. Здесь, у самых границ Пустоши, каждый взмах мог стать последним. Именно этот риск подстегивал ее лететь дальше.

Холод пронизывал до костей, но Кира не обращала внимания. Мысли обжигали сильнее, чем встречный ветер. Перед глазами вставали насмешливые взгляды и ухмылки. Белые крылья, слабая магия — все это было ее личной болью. Кира справлялась с ней по-своему — упорными тренировками.

Пока остальные полагались на магию, она рассчитывала только на себя.

Кира резко сорвалась в пике, вбирая воздух в грудь, и скользнула вдоль хребта, отталкиваясь от его теней. Вновь взмыла вверх, будто стремилась долететь до солнца. Дыхание стало рваным, плечи горели, но она не замедлялась. Не могла.

— Твоя сила не в магии, — шептала она себе, разворачиваясь в предрассветном воздухе, — а в том, что ты не останавливаешься.

Пустошь лежала под ней, словно растекшиеся по земле чернила, застывшая и угрюмая. Туман расстилался тяжелыми волнами, затягивая трещины и впадины. Холодок пробежал по позвоночнику. «Твари из тумана — это всего лишь сказки…» — пыталась убедить себя Кира, но ее тело напряглось, и рука инстинктивно потянулась к кинжалу.

Она взмыла выше… Ветер бил в лицо, крылья наливались тяжестью.

Что-то темное мелькнуло на самой границе тумана. Кира моргнула — и видение исчезло. Что это было? Чудовище? Или еще один безумец, решивший бросить вызов Пустоши?

* * *

Солнце палило беспощадно. Тренировочная площадка казалась раскаленной сковородой, воздух дрожал от зноя, превращая дальние мишени в расплывающиеся силуэты.

— И зачем мы это делаем? — проворчал Фирен, отправляя копье точно в цель. Его голубые глаза сверкали гневом, а крылья раздраженно подрагивали. Древко задрожало от удара, будто выражая его недовольство. — Эти ящерицы и пера моего не стоят! Все знают, что они слабее фениксидов!

Финорис, его сестра, фыркнула, темные кудри упали на лицо.

— Слабее, говоришь? — протянула она, тыкая брата в бок. — А кто, напомни, тебе перья-то повыдергивал на границе в прошлом месяце? Я их, между прочим, собрала и сохранила. На память. — Весело оглядев брата, она подмигнула Кире.

Фирен злобно покосился на сестру — его гордость явно была задета.

Кира натянула тетиву, прицеливаясь, — традиционная перепалка близнецов не отвлекала ее от задачи. Ее медные волосы, собранные в хвост, выделялись на фоне почти белоснежных крыльев. Лук казался продолжением руки, и в этот момент все ее внимание было сосредоточено на точке вдалеке.

— Если бы это не было действительно серьезно, нас бы не собирали, вы так не думаете? — Кира отпустила тетиву и нахмурилась, почувствовав, как шероховатая веревка слишком мягко ударила по пальцам. — Похоже, опять подтягивать придется.

Финорис задумчиво провела пальцем по рукояти метательного ножа.

— Знаете, анатомия драконитов удивительно отличается от нашей. Все думают, что их тело покрыто чешуей, но это не так. Зато крылья у них состоят из перепонок, натянутых между костями. Интересно, как это скажется на совместных тренировках…

— О свет очей моих, хватит душнить, а? — раздраженно перебил ее Фирен, расправляя золотистые крылья, и перья засияли в лучах солнца, словно охваченные огнем. — Никто не просил тебя читать лекцию по анатомии драконитов. Я лично буду рад, если мне просто дадут напарника, который знает, что копье держат не за острие.

Финорис лишь закатила глаза и бросила нож, вонзив его в центр мишени.

— С твоими-то запросами, тень очей моих, лучше сразу приготовиться к разочарованию. — Она перевела взгляд на подругу. — И кстати, Кира, передай главе, что мама сегодня печет его любимый тыквенный пирог. Ужин в семь, не забудь.

Кира улыбнулась уголками губ, продолжая натягивать тетиву, хотя на душе у нее было неспокойно. Мысль о том, что скоро им придется стоять плечом к плечу с давними врагами, неприятно царапала сознание. Но слухи о нападениях тенебров — чудовищ из Пустоши — продолжали множиться, и с каждым днем разговоры становились все тревожнее. Никто не знал, откуда они взялись и почему нападают. По крайней мере, командование не давало внятной информации, а отец отнекивался и ссылался на секретность. Многим казалось, что это очередная уловка вражеского клана драконитов.

— Да брось. Может, они даже удивят тебя, — Финорис продолжала дразнить брата.

Фирен зарычал в ответ, не скрывая раздражения, смахнул пот со лба:

— Это мы еще посмотрим.

Кира вздохнула, стараясь удержать концентрацию.

— Слушайте, — пробормотала она, натянула тетиву и выстрелила, — может, Совет передумает и оставит нас в покое? — Она не была уверена в необходимости совместных тренировок. Сам факт сближения кланов противоречил всему, во что их призывали верить с детства. Каждый фениксид знал, что дракониты — предатели и враги.

Стрела продырявила нарисованный круг деревянной мишени ровно в центре. Кира смотрела на мишень, но мысли ее блуждали далеко. Если отец все-таки отпустит ее в гарнизон, кто знает, возможно, она увидит там Аарона. С того дня, как они попрощались, прошло уже пять долгих лет. Она вспоминала его взгляд, его спокойную уверенность, ту особую улыбку, которую он иногда ей дарил. Ее первая любовь — и первая разлука. Она не могла не думать: осталось ли что-то от прежнего Аарона? Помнит ли он о ней? Но больше всего ее тревожило то, что она так и не успела сказать ему главное — то, в чем боялась признаться самой себе.

— Великолепно! — с одобрением произнесла Финорис, выдернув Киру из раздумий, и легко перекатила кинжал между пальцами. Ладонь засветилась от магии, и, не глядя, Финорис резко метнула кинжал. Лезвие рассекло стрелу ровно пополам и застряло в мишени, окутанное золотистым светом.

Кира нахмурилась. По физической силе она могла соревноваться с лучшими, но магии в ней было катастрофически мало — жалкие искры, притаившиеся где-то глубоко внутри. Это знали все, и сама Кира чувствовала себя тенью среди тех, кто был рожден, чтобы сиять.

Финорис весело посмотрела на подругу, но, увидев ее хмурое лицо, сказала серьезным тоном:

— Кира, ты знаешь, что магия дается настойчивым. Все древние тексты об этом говорят. У тебя ведь отличная физическая подготовка, а еще ты внимательна — это поможет пробудить магию. Вот увидишь!

Фирен присвистнул:

— Какая же ты заноза в заднице!

— Мы близнецы, тупица, ты такой же.

Кира наморщила веснушчатый нос, поймала взгляд подруги и кивнула. Да, та искренне желала ей помочь, но от этого не становилось легче.

Фирен, закончив складывать копья в стойку, подошел к девочкам с ухмылкой, обнял обеих за плечи и быстро сменил тему:

— Ладно, хватит тренировок! Поговорим о вечере! После ужина — все в «Под крыло»: говорят, в таверне будет жарче, чем у костров Балтейна!

Подняв голову и заметив две пары знакомых крыльев, рассекающих воздух, Кира сказала:

— Мне пора, отец вернулся. А с ним тетя Керон. Увидимся позже!

Близнецы проводили взглядом фигуры, направлявшиеся в сторону башни военной академии на белесой скале, и крикнули одновременно:

— До вечера!

Кира рассмеялась и, на ходу застегивая кожаную куртку, перешла на бег. Ее окутало легкое свечение, аромат дыма и пряных трав наполнил воздух. По спине пробежали мурашки, между лопатками заискрились маленькие всполохи огня.

Крылья фениксидов проявлялись за спиной постепенно, словно вырастая из самой сути их магии. Сначала искры, затем вспышки пламени, которые соединялись, формируя величественные перья. Они сверкали золотым и красным — цвета Великой Феникс, дарующей жизнь.

Но крылья Киры были иными. Ослепительно-белоснежные, с алыми кончиками — как закат, разливающийся по краям облаков.

Кира поднялась в полуденное небо, оставляя за собой вихрь теплого воздуха. Каждый взмах дарил ей ощущение свободы и силы.

План был прост: обогнать отца и остаться незамеченной. Кира направилась к знакомым арочным окнам башни военной академии. Влетела через открытое окно кабинета и приземлилась, подняв пыль, аккурат между стопками книг и этажеркой, заваленной письмами.

Оконная рама дрожала за спиной, вторя тяжелым шагам в пустом коридоре. Глава клана фениксидов не просто шел в ее сторону. Он был страшно зол. Кира метнулась обратно к окну, в укрытие.

Дверь распахнулась, гулко ударившись о стену.

Маалок Скайфолл огненным вихрем ворвался в свой кабинет, его крылья взметнулись, снося все на своем пути. Маалок сконцентрировался на внутреннем пламени, и крылья исчезли, оставляя лишь легкий шлейф искр. Когда свечение погасло, фениксид вернулся к своему обычному облику.

Не заметить алые кончики перьев, выглядывающие из-под тяжелых бордовых портьер, было практически невозможно. Но Маалок смотрел в пустоту, сжимая челюсть, и, казалось, не видел ничего вокруг. Воздух наполнился запахом озона и гневом.

Керон Скайфолл, с рыжими с проседью волосами, его свояченица, зашла следом, все еще пытаясь успокоить разъяренного главу.

— …Туманы над Пустошью все больше расползаются, Маалок.

— Керон! Какие гарантии, что это не ловушка? Они хотят забрать наших птенцов! — Маалок мерил шагами кабинет.

«О, папа, — подумала Кира в своем укрытии. — Мне будет сто лет, а ты все еще будешь считать меня птенцом». Пыль щекотала ей нос. Угроза выдать свое присутствие нарастала.

Кабинет представлял собой хаос из бумаг и редких артефактов. Огарки свечей, оставшиеся после долгих ночей исследований, были расставлены неровными кругами, словно они сами по себе — часть некого ритуала. В центре комнаты на ковре лежала карта континента. Поднебесье.

Кира все-таки чихнула.

Отец резко обернулся — его взгляд едва не прожег портьеру. Казалось, все, что окружало его в кабинете, немедленно замерло под натиском этого взгляда — даже полки, заваленные свитками и книгами, пытались притихнуть, чтобы не попасть под раздачу.

— Вылезай немедленно, Кира Скайфолл. И пять минут в планке, пока объясняешься.

Кира досадливо застонала и покинула укрытие. Спорить было бесполезно: излюбленный отцовский метод воспитания — тренировки и наставления, желательно одновременно. Керон незаметно подмигнула племяннице, пока та опускалась на пол.

— Время пошло. — Маалок посмотрел на часы над камином — подарок его покойной жены.

Керон наблюдала за братом и его дочерью, скрестив руки в кожаных наручах на груди, и едва сдерживала смех.

— Пап, ну я просто сказать хотела: нас на ужин позвали, — простонала Кира, стоя в планке.

— Подслушивая? Зубы мне заговариваешь? Еще три минуты! И втяни живот — как ты вообще летаешь с таким прессом? — Маалок безумно любил свою дочь, но никогда не жеманничал со своим «маленьким птенчиком». А тут еще и эти сборы. Судя по его виду, он ломал голову, как бы оставить Киру в Гнеезде в обход собственных же правил. Кира знала ход мыслей отца: Маалок хотел, чтобы она была здесь, рядом с ним, в безопасности. Но по всему выходило, что лететь надо. По физической подготовке ей почти нет равных. «Вот и вышли тебе боком отжимания да планки, Маалок Скайфолл, получай», — мысленно усмехнулась Кира.

Кира уставилась на карту. Крылья она так и не успела убрать. Струйка пота скатывалась от шеи в ложбинку между крыльями — самое чувствительное место. Кира мечтала сбежать подальше от отцовской муштры.

Карта континента раскинулась под ней огромной птицей. Веймутский хребет разделял землю ровно пополам. Левое крыло «птицы» — эти жаркие южные земли — Кира могла бы нарисовать с закрытыми глазами.

Вот Самшитовая светящаяся роща — там растут деревья, чьи листья светятся в темноте, подпитываемые энергией Великой Феникс. В ночное время роща оживает: каждая ветвь и лист отражают лунный свет, словно тысячи крошечных звезд. Излюбленное место сбора голубики и ловли головастиков жабрюхов. Все дети фениксидов знали, что жабрюхи отпугивают драконитов по ночам, когда те приходят за непослушными детьми.

Чуть дальше — озеро Слез с капризными наядами, требующими подарков за право искупаться. И конечно, Гнеезд — величественный замок нависал над Вечным морем, сонно облизывающим город на скале.

— Кира, одна минута.

Она проклинала себя: пытаясь остаться незамеченной, она не сложила крылья, и теперь они здорово увеличивали нагрузку. Руки уже предательски дрожали. Взгляд скользнул дальше.

Вдоль Самшитовой рощи пролегала горная цепь Веймутского хребта. Пролетая сквозь облака-барашки, можно было посмотреть вниз и увидеть их близнецов на земле — белоснежных пухлых овец, бегущих по зеленым холмам. Чуть ниже на карте были расположены поселения Рёге и Медок, лишенные прямого доступа к морю, в отличие от Гнеезда, важнейшего торгового узла всех фениксидов.

За хребтом начинались северные земли драконитов. Известно, что они почти зеркально отражали южные, но разведка давно подтвердила наличие множества пещер и сопок, тщательно охраняемых драконитами и магией. А еще там было холодно. Невыносимо холодно. Однажды Кира в порыве юношеской дерзости поспорила с Финорис, что раскроет тайну этих сопок, где, по слухам, хранились несметные сокровища. Ее поймали патрули фениксидов, словно котенка, при попытке пересечь хребет. В наказание ей запретили летать в течение месяца и отправили на принудительные общественные работы — горький урок за то, что осмелилась перелететь границу.

— Итак, дочь моя, любопытство до добра тебя не довело и в этот раз. — В глазах отца все же лучилось тепло. Кира всегда действовала на него успокаивающе. Однако выражение лица оставалось воспитательно-серьезным. — Время. Вставай.

Кира рухнула без сил прямо на карту.

— Я не любопытна, а любознательна, — простонала Кира, пытаясь отдышаться. — Тем более что ты вернулся с новостями, которые напрямую касаются меня и ребят, — добавила она уже бодрее, простодушно улыбаясь. Потом встала с пола и отряхнула пыль. — И кроме того, тебя не было со вчерашнего дня, значит, спор в Совете был жарким. А я хотела узнать все первой, иначе ты подорвешь мой авторитет. И вообще, пап, давай я все-таки протру здесь пыль, это невыносимо! — Театрально всплеснув руками, она продолжила тараторить: — Так что, нам придется лететь к драконитам или нет? Почему к ним? Когда? — Кира умело перескакивала с одной темы на другую, заговаривая отцу зубы.

Маалок легонько щелкнул дочь по носу, останавливая поток ее сознания. Устало вздохнул и опустился в потертое кожаное кресло.

— У драконитов есть отдельно стоящий гарнизон в старой крепости под хребтом, близко к нейтральной территории, так всем удобнее. Мы сами отказались подпускать их слишком близко к нашим городам. — Задумчиво пригладив бороду, Маалок добавил: — Нейтральной территорией никто не занимается, она давно заброшена.

Кира вспомнила о «голове птицы» на карте, разложенной на полу. Нейтральная территория, запретное место, где возвышалась священная гора Атаракс. Легенды гласили, что на ее вершине находилось Первозданное Гнездо Великой Феникс — колыбель мира.

Запретной эта территория стала после войны кланов две с половиной тысячи лет назад. Для фениксидов, чья средняя продолжительность жизни составляла двести лет, это было не так давно. Боль от потерь и гнев все еще тлели в сердцах народов. Дракониты и фениксиды имели крылья, общие легенды, но это не помешало им возненавидеть друг друга. После окончания войны над Пустошью стали подниматься туманы, на которые никто не обращал внимания, пока паломники, направлявшиеся к подножью Атаракса, не начали исчезать один за другим. Поисковые отряды пропадали, и лишь немногие вернувшиеся рассказывали о неведомых монстрах.

Керон присела на край дивана — единственное свободное от свитков место. В ее голосе слышалось напускное спокойствие, за которым пряталась тревога.

— Птенчик, нападения чудовищ участились. Две недели назад драконитам чудом удалось избежать большого количества жертв у одного из поселений. Ситуация серьезная. Это новый вид монстров, таких еще не встречали: полупрозрачное существо из теней с горящими красными глазами и крыльями летучей мыши.

Кира нервно переступила с ноги на ногу:

— И как же его смогли убить?

— Никак. Он исчез. Знаешь, пока дракониты отбивались, нескольких бойцов все же потеряли, часть ранены. Но жертвы могли быть и среди мирного населения, если бы вовремя не подоспела подмога. Я не умаляю их прошлых грехов, но чудовища — наша общая проблема. Основные войска распределены по периметру территорий, граничащих с туманной Пустошью. Солдат катастрофически не хватает.

— Дракон тебя подери, Керон! — Маалок явно не хотел рассказывать таких подробностей дочери.

— Маалок, мы это уже обсуждали. Она должна знать, к чему ты ее готовишь. Должна научиться выживать в новых условиях, иначе какой смысл во всех ее тренировках? Она одна из лучших среди курсантов, — напомнила Керон. — Дракониты… Помнишь, что случилось в прошлый раз?

— Хватит об этом. — Маалок сжал губы в тонкую линию. — У нас новый путь, и это все, о чем тебе нужно помнить. — Он стоял, сложив руки на груди, его взгляд оставался твердым, словно высеченным из камня. — Ты должна быть предельно осторожна, Кира, — произнес он с нажимом. — Я не позволю тебе стать еще одной жертвой этой войны.

«Слишком много вопросов, слишком мало ответов. В этом тумане исчезают не только наши люди, но и воспоминания о прошлом, где дракониты и фениксиды были едины». Кира прикусила губу, ее руки сжались в кулаки. Отец всегда считал ее маленькой девочкой, слабой, недостаточно подготовленной. Он не замечал ее решимость, ее стремление доказать свою силу.

— Ты всегда так говоришь, пап, я знаю, что ты пытаешься меня защитить. — Голос дрожал не от страха, а от злости. — Всегда пытаешься держать меня на коротком поводке. Но я не могу сидеть здесь и просто смотреть, как мои друзья там рискуют жизнью!

— Это не повод идти на смерть, — парировал Маалок, его глаза на мгновение потемнели. — Ты не понимаешь, насколько все опасно. У тебя нет той силы, что есть у других, у тебя нет магии!

Кира резко вскинула голову, ее крылья нервно подрагивали за спиной. Она слышала эти слова сотни раз, и каждый раз они больно кололи в самое сердце. «Ты недостаточно сильна», — слетало с его уст, сколько она себя помнила. Но вместо того, чтобы сломаться под грузом этих слов, она позволила им стать топливом для своей решимости. Может, ее магия и была слабой, но упрямство и страсть никогда не зависели от волшебства. «Однажды, — думала она, сжимая кулаки, — он поймет, что его дочь не нуждается в магии, чтобы стать лучшей».

— Да, у меня почти нет магии, — ответила она, каждое слово звучало как вызов. — Но у меня есть воля. У меня есть мастерство и подготовка. Я тренировалась каждый день, чтобы стать лучшей, и это ты мне внушил! Ты учил меня бороться, но теперь хочешь держать меня рядом, как слабого птенца!

Маалок вздохнул — его суровая маска треснула на долю секунды. Он шагнул к дочери, и на его лице проступило отчаяние.

— Я уже потерял твою мать, Кира. И потерять тебя… — Его голос дрогнул, но он быстро справился с эмоциями. — Я просто не могу.

Кира почувствовала, как ее ярость угасает, уступая место горькой жалости. Она стиснула зубы, сдерживая слезы.

— Я твоя дочь, — прошептала она. — И если ты правда меня любишь, ты должен доверять мне. Я должна лететь, чтобы найти свое место, чтобы понять, кем я могу стать.

Отец долго смотрел на Киру, словно пытаясь разглядеть в ней ту маленькую девочку, которую он так хотел защитить. Но перед ним стояла взрослая девушка с горящими глазами и внутренней силой — и она отказывалась подчиняться.

— Хорошо, — наконец произнес он, опустив руки. — Но знай, что каждое твое падение будет отзываться болью в моем сердце. И я всегда буду рядом, чтобы поднять тебя.

Кира кивнула, чувствуя, как в ее груди разгорается огонь. Отец, сам того не ведая, помог ей утвердиться в своем решении.

Да, Великая Феникс не наградила ее способностями. Да еще и, как назло, пометила крылья этими алыми пятнами, как будто весь мир должен знать, что она порченная. Зато природа наделила Киру упертостью, и она докажет, что и без магии она — одна из лучших. Даже эта заноза Мирра, которая когда-то была ее подругой, а потом превратилась в соперницу, не могла превзойти Киру. Близнецам повезло: у них есть связь. Они с рождения могли не только общаться без слов, но и передавать друг другу часть магии. Кира же закаляла тело бесчисленными тренировками, компенсируя отсутствие магии силой и выносливостью.

Тягостное молчание затянулось; Маалок насупился, как это бывало, когда он чувствовал себя неправым. Кира разжала ладонь и выпустила напоказ пару искр — жалких, погасших почти сразу. Ее магии хватало лишь для разведения костра да зажжения свечей, а если повезет, то можно и согреться, призывая внутренний огонь. Не сравнить со световыми копьями Фирена или громовыми молниями Керон. Все знали: Керон злить себе дороже!

Керон отвернулась к окну, чтобы никто не увидел, как у нее на глаза навернулись слезы, и молча наблюдала за Вечным морем, вспоминая день, когда она потеряла свою родную сестру, Маалок — жену, а Кира — маму.

ГЛАВА 2

— Вылетаем завтра, сразу после празднования Балтейна, — Маалок делился новостями с Астрид и Бэроном Айерхил, родителями близнецов.

Кира подцепила вилкой остаток пирога с тыквой и пряной уткой. Таким ароматным его умела делать только тетя Астрид и — когда-то — Кирина мама. Вкус пирога поднял воспоминания, которых Кира боялась. Она натянуто улыбнулась отцу:

— Ты внес нас в список?

Отец помрачнел, но утвердительно кивнул.

— Так, надо еще вещи успеть собрать. — Финорис всплеснула руками.

— Фин, главное, мозги не забудь! — поддразнил Фирен сестру и едва увернулся от запущенного в него куска хлеба.

— У меня они хотя бы есть! — Очередной кусочек угодил ему в лоб и отскочил в тарелку с похлебкой — брызги полетели точно в цель. Фирен притих и стал оттирать жижу с одежды, что-то бурча себе под нос. Бэрон жестом остановил надвигающееся побоище.

— Заканчивайте. — Он подлил еще вина Астрид и Маалоку. Рассматривая отблески от свечей в бокале, задумчиво продолжил: — А что по поводу совместного патрулирования на границах? Какое принято решение?

Маалок вздохнул:

— Сложно. Ты же знаешь их настроения: готовы перегрызть друг другу глотки даже на Совете. Пока решили проверить, сможем ли мы вообще существовать в одном пространстве, так что ребят ждет только продолжение обучения и боевое слаживание. — Помолчав немного, он добавил: — А там видно будет.

— Надеюсь, они не поубивают друг друга.

Астрид, хрупкая фениксидка с такими же непослушными кольцами кудрей, как у ее дочери, потянулась через стол и мягко сжала руку Бэрона.

— На этот раз мы остановим туман, милый. Другого пути нет. — Слова прозвучали едва слышно, как отголосок чего-то, что мучило ее уже много лет.

Кира и близнецы переглянулись, недоумение читалось на их лицах. На этот раз? Никто не упоминал об этом раньше.

После ужина Кира помогла Астрид убрать со стола, а Бэрон и Маалок переместились в гостиную. Дом был небольшим, но светлым и уютным — благодаря заботе Астрид. Чердак с витражным окном — любимое место Киры, где она и близнецы ночами мечтали о великих подвигах, о том, что однажды перелетят через Вечное море.

— Давай домывай скорее, чего ты копаешься? — Финорис зашла на кухню и направилась к окну.

Фирен тщательно намывал тарелки, но довольным явно не выглядел. Его возмущенные комментарии не заставили себя долго ждать.

— Знаешь, дорогая сестричка, если бы ты помогла, было бы быстрее! — бухтел он, не забывая усердно ополаскивать стаканы и вилки.

— Сегодня твоя очередь, — отрезала Финорис, сидя на табуретке и демонстративно сложив руки на груди.

— А кто эту очередь устанавливал и по какому принципу? — пропыхтел Фирен.

Кира, которая в сторонке помогала Астрид обтирать уже чистые тарелки, усмехнулась:

— Ты же все равно только руками махать и умеешь, так что считай это разминкой.

Фирен закатил глаза, но, посмотрев на маму, с легкой долей подозрительности спросил:

— Мам, а что ты имела в виду за столом, когда сказала «на этот раз»? Разве раньше уже приходилось сталкиваться с туманом из Пустоши?

Кира замерла на мгновение. Руки Астрид застыли над последней тарелкой. Легкая тень прошла по ее лицу, и она опустила взгляд, будто раздумывая, что можно рассказать, а что лучше оставить в прошлом. Затем она снова подняла глаза и, увидев настороженные лица детей, тихо сказала:

— Понимаете, мои дорогие, в каждой семье есть тайны, которые открываются лишь с годами. Когда-нибудь вы обо всем узнаете, но сейчас не время. Поверьте, иногда важно просто делать свое дело, не задавая вопросов.

Астрид нежно потрепала Фирена за ухо и, попрощавшись, вышла. В воздухе повисло тягостное «Когда-нибудь вы обо всем узнаете».

Кира посмотрела вслед Астрид и внезапно почувствовала очередной укол обиды. Она заметила задумчивое выражение лица Астрид и как быстро та отвернулась, будто не желая встречаться с ней взглядом. Это показалось Кире странным. Родители что-то скрывали. Полушепот за столом только подтверждал это. Фраза «на этот раз» не выходила у Киры из головы.

— Странно это все, да? — Фирен, не привыкший долго держать в голове информацию, не касающуюся тренировок, легко перепрыгнул через подоконник и уже с улицы крикнул: — Ну, вы летите в город?

Девчонки одновременно вздохнули, глядя на этого здоровяка, который все еще вел себя как ребенок.

— И как в одном человеке сочетается так много мышц и так мало мозгов? — Финорис театрально вздохнула и закатила глаза. — Чудеса наследственности, не иначе.

После этого она с легкостью и грацией перемахнула через подоконник и бесшумно приземлилась на мягкую траву.

И пока они спешно догоняли Фирена, Кира поняла, что этот перелет через Веймутский хребет — возможно, ее шанс. Шанс найти ответы на вопросы, которые окружающие почему-то не хотят обсуждать.

Лететь до Торговой улицы было всего ничего, но в наступивших сумерках ребятам захотелось пройтись пешком по узким тропам у отвесной скалы, подышать соленым бризом. Гнеезд был известен своими парящими мостами, которые соединяли районы города. Эти мосты, поддерживаемые магией, позволяли фениксидам перемещаться на разных уровнях как в вертикальном, так и в горизонтальном направлении. Один из таких мостов, натянутый над пропастью, покачивался под ногами Киры, открывая захватывающий вид на вечерний город, утопающий в мерцающем свете магических фонарей. Словно замершие в воздухе светлячки озаряли улицы мягким золотистым свечением. Легкий бриз приносил с собой запах морской соли. Вечерняя пока еще свежесть напоминала, что вскоре самым ходовым товаром в городе станет ледяная стружка с кусочками фруктов — идеально, чтобы охладиться в жаркий сезон.

Город бурлил в предвкушении Балтейна. На главной площади кипела работа: собирали кострище, вокруг которого вскоре разгорится праздник, полный света и радости, дань Великой Феникс. Троица друзей неспешно брела по улице, наблюдая за местными жителями, которые украшали фонарные столбы светящимися золотом цветами и растягивали между ними гирлянды. Торговая улица превращалась в настоящий фейерверк красок и звуков. Воздух был наполнен ароматами специй, цветов и свежих фруктов, сплетавшимися в пьянящую симфонию.

Яркие ткани, развешенные подобно флагам, трепетали на ветру, создавая разноцветный навес над головами прохожих. Повсюду раздавались зазывные крики торговцев: каждый старался перекричать соседей и убедить покупателей, что его товары волшебнее и диковиннее прочих.

Но Кира и близняшки действовали согласно плану: сначала выбрать венки, символ нового цветения, и занять лучшие места поближе к кострам Балтейна, а после отправиться в бар к остальным кадетам, чтобы отметить этот магический праздник.

— А ты знаешь, что у драконитов Балтейн вовсе не Балтейн, а Гарданарян? — Финорис остановилась у цветочной лавки, ее глаза заблестели от предвкушения. Пальцы девушки скользнули по нежным лепесткам сирени, и на ее губах заиграла хитрая улыбка.

Кира с легкой насмешкой взглянула на подругу:

— И что, название — единственная разница?

Финорис фыркнула, театрально закатив глаза:

— Конечно нет! Все намного тоньше и, я бы даже сказала, изысканнее. Если у нас Балтейн посвящен огню, жизни, эмоциям и всей этой типично фениксидской сентиментальной чепухе, то у них Гарданарян — праздник теней. Они верят, что именно сегодня их магия достигает пика, а тени становятся настолько послушными, что могут исполнить даже самые темные желания. — Она понизила голос до заговорщицкого шепота. — Ты представляешь, сколько темных тайн можно раскрыть за один такой вечер?

Кира хмыкнула, примеряя венок с сиренью:

— Чудесно. Надеюсь, мы решим все вопросы в гарнизоне до того, как я узнаю, чем еще мы существенно различаемся, — фыркнула Кира и остановила свой выбор на аккуратном венке из ландышей. Он идеально подходил к ее струящемуся сарафану. Аромат навевал воспоминания о детстве, когда мама учила маленькую Киру плести венки из собственноручно собранных в подлеске первых цветов.

Понравившиеся венки девушки аккуратно уложили в корзины и, пожелав старенькой фениксидке удачной торговли, вышли из магазинчика. Фирен торговался с продавцом у лавки с магическими зельями, способными пробудить энергию или успокоить ум. Эти флаконы поблескивали голубоватым светом — верный признак магии лекарей. Жаль, что подобные эликсиры совершенно не действовали на магию Киры. Близнецы не раз ставили эксперименты над ней, пытаясь пробудить и усилить крохи ее магии. Вот и сейчас Кира подозрительно сощурила глаза: Фирен явно взялся за старое — продавец полез в подсобку за склянками. Все знали: под полой он прятал особенно редкие зелья.

Кира уже начинала опасаться новой выходки Фирена, но тут ее взгляд зацепился за соседние лавки. Рядом находились продавцы амулетов и талисманов, каждое украшение было создано для защиты или для привлечения удачи. Киру заинтересовал таинственный свет за одной из дверей. Она замешкалась у входа, а затем вошла внутрь. Деревянные полки были заставлены амулетами всех форм и размеров: от простых ниток-браслетов до серебряных кулонов с замысловатой вязью, украшенных небольшими драгоценными камнями. Казалось, они излучали собственное свечение. Взгляд остановился на медальоне с солнцем и луной: у двух светил, соединенных вместе, были красивые резные крылья.

— Этот медальон усиливает связь между двумя людьми, — пояснил продавец, заметив ее интерес. — Идеально для тех, кто хочет сохранить магическую связь, даже находясь далеко друг от друга. — Он подмигнул Кире.

Кира, заливаясь румянцем, быстро приобрела медальон, представляя, как он будет соединять ее и Аарона, несмотря на расстояние. Парень, появившийся в ее жизни в самые темные времена. Парень, который держал ее за руку у погребальных костров их матерей. Не дав грусти охватить ее, она снова мысленно запечатала эту тему.

Кира спрятала медальон в карман, но не успела отвернуться, как на ее плече оказалась рука Фирена. Его глаза блестели от любопытства.

— Что там у тебя? — с хитрой улыбкой спросил он, потянувшись за медальоном к ее карману. — Это для кого-то особенного? Неужели для меня? А ну покажи!

Кира, смутившись, отступила на шаг, инстинктивно прикрывая карман рукой.

— Ни за что, — ответила она, чувствуя, как ее щеки пылают. — Это просто… просто для привлечения удачи.

— Ну, допустим, я поверил, но, когда мне понадобится удача, я с тебя стребую свой амулет! — фыркнул Фирен и утянул Киру в сторону площади, следом за Финорис. Кира кивнула, бросив быстрый взгляд на карман с медальоном, который теперь был ее маленьким секретом.

По пути к главной площади на каждом углу можно было встретить музыкантов, играющих на причудливых барабанах. Ритмы наполняли улицу и заставляли сердца биться быстрее. В воздухе кружились танцоры, их движения были грациозны и легки. Детишки смеялись и бегали вокруг — они еще не умели летать, только ловили искрящиеся огоньки, которые вылетали из магических фонарей мягкими золотистыми перышками и устилали брусчатку.

Празднования сопровождались разжиганием костров, в то время как в домах, по обычаю, гасили весь свет.

Фениксиды собирались в большой круг: каждый поочередно зажигал свою свечу от соседней слева и передавал огонь дальше. Мелодичное пение хора разливалось по всей площади, таинство встречи Балтейна должно было вот-вот начаться. Послышались волшебные звуки скрипок и флейт; когда дошла очередь до Киры, она зажгла свою свечу и передала огонь Финорис. Балтейн — единственная священная ночь в году, когда огонь не просто восполнял, но и многократно усиливал магию фениксидов. Под громкие возгласы толпы фениксиды разделились на пары и начали взлетать над огнем, кружась в причудливом танце.

— Ну? Полетели? — Фирен широко улыбнулся и схватил девчонок под руки, увлекая их на воздушных потоках к священному костру. — Зажжем!

Это была чудесная традиция прощания с прошлым и встречи нового. Всю ночь, до самого рассвета, фениксиды прыгали через огонь, совершая ритуал очищения и перехода в новый этап. Так они восхваляли Великую Феникс, даровавшую жизнь и крылья всем фениксидам.

Под смех и радостные крики Кира с друзьями ввалились в бар вместе с толпой. Кто-то пытался влететь через широкие открытые окна, но «Под крылом», находившийся прямо в скале, был заполнен до отказа. Стены, расписанные всевозможными пьяными рисунками постоянных посетителей, сотрясались от гвалта толпы, музыки и феромонов. Здесь действительно крылу негде было упасть — сплошные кадеты. Видимо, идея проститься на время с домом пришла не только Фирену, но и всему вылетающему корпусу академии.

— А правда, что дракониты откладывают яйца? — Кажется, это говорили кадеты-первокурсники. Даже сквозь шум вокруг угадывалась одна и та же тема вечера — дракониты. Кира фыркнула, но тоже задумалась над вопросом, неуверенная в правильном ответе. К сожалению, эти знания не были доступны и на втором курсе.

— Эй, подвиньтесь, чего встали на проходе? — выкрикнула статная блондинка Лаура, однокурсница Киры. Она проталкивалась между ребятами, явно намереваясь пролезть к барной стойке вне очереди. Но в баре в эту ночь были другие порядки. Кира приветливо махнула рукой, но ее оттеснили.

— Хватай ее, качай, пока не укачает! — весело крикнул кто-то из толпы. И вместо того чтобы пропустить Лауру к бару, ее под громогласный смех бесцеремонно подняли на руки. Бар наполнялся какофонией звуков музыки, бьющегося стекла, смеха и присказок о том, как фениксиды уделают драконитов при первой же возможности.

Кира махнула знакомому бармену, и он тут же налил им по стопке зловонной жидкости медового цвета.

— Отец говорит, что из Медока и Рёге тоже прилетят наши, — задумчиво проговорила Кира, допивая третью стопку.

— Думаешь, Аарон прилетит? — Финорис пыталась перекричать толпу, наклоняясь к самому уху Киры.

— Надеюсь. — Губы Киры растянулись в улыбке, глаза заблестели. Аарон был принцем из ее запретных снов. Когда-то они жили в Гнеезде по соседству, но через три месяца после гибели их матерей отец Аарона перевелся по службе в Рёге. Вот уже несколько лет они не виделись, но тепло в груди никуда не делось. Кира и сейчас вспоминала, как украдкой наблюдала за Аароном через окно, пока он читал. Или когда его русые волосы падали на глаза, а Кире хотелось протянуть руку и дотронуться до лучей света, игравших в прядях.

— Только не веди себя как дура, когда это случится, обещай! — Финорис была свидетелем зарождения этой влюбленности, и именно ей приходилось выслушивать причитания Киры, когда Аарон улетел.

— Ты имеешь в виду, как Фирен в присутствии Миры?

Обе залились смехом, ища глазами виновника их веселья, но продолжить разговор они не смогли: толпа утянула их танцевать под живую музыку местной группы.

Вернувшись под утро домой, пьяные, шикая друг на друга, чтобы не шуметь, но создавая при этом еще больше шума, Фирен и Кира затолкнули Финорис в открытое окно. Хвала Феникс, она убрала крылья и помещалась в проем вся, правда, сопротивлялась и глупо хихикала. Кира с ужасом представляла, как им будет плохо утром.

— Увидимся на плацу. — Попрощавшись, Кира расправила крылья, взмыла в воздух и, не оглядываясь, полетела в сторону своего дома, сжимая в руке венок из ландышей.

Там Кира рухнула на постель и мгновенно погрузилась в сон, но вместо желанного покоя ее охватила густая, вязкая темнота, холодом сковавшая крылья. Она проваливалась все глубже, ощущая, как невидимая сила стягивает ее вниз, не позволяя вырваться.

Темнота вокруг разошлась, и перед ее глазами вспыхнул яркий, но смутный образ: на краю отвесного обрыва стояла ее мать — хрупкая и уверенная, с белоснежными крыльями, едва касающимися земли. Ночь скрывала ее лицо, но глаза светились, будто озаренные огнем, пронизывающим ее изнутри.

— Мам? — Кира попыталась крикнуть, но звук утонул в густой тишине. — Мамочка!

Вокруг сгущались тени — злобные полупрозрачные существа с горящими красными глазами. Они тянулись к ней, как живая дымка, окружая ее, поглощая, пока женщина не растворилась в этом смертоносном облаке. Страх вспыхнул в груди Киры, парализуя ее, и на миг, прежде чем все исчезло во тьме, мать бросила на нее решительный взгляд, пытаясь что-то сказать.

Кира дернулась, словно вынырнула из глубины кошмара, и проснулась, тяжело дыша. Сон отступил, но ощущение присутствия чего-то чужеродного, не принадлежащего этому миру, осталось.

* * *

— Кира, подъем в воздушных войсках! — Маалок стоял в дверном проеме с двумя кружками ароматного кофе, не замечая испуганных глаз дочери. — Десять минут на сборы, жду тебя внизу. Через час построение.

— Так точно, — сонно пробубнила Кира и высунула руку из-под одеяла за кофе.

— Вы полетите во главе с Керон, будь внимательна и держись в строю. — Отец протянул чашку Кире.

— Да, пап. — Кира хмыкнула, но игнорировать папино предупреждение не собиралась. Как кадет, она знала, что такое субординация. К тому же иногда папина гиперопека имела свои плюсы — кофе по утрам, например.

Несмотря на бурную ночь и всего пару часов сна, Кира была вполне бодрой. Ее тело привыкло к дисциплине, выработанной за годы тренировок в академии, где за малейший проступок отправляли часами летать против ветра. Она ловко собрала свои вещи, уложив их в единственный вещмешок, который дозволялось взять с собой в гарнизон драконитов. Кадетов ждал шестичасовой перелет через суровые пики Веймутского хребта, где холодный ветер, пропитанный ароматами хвои и ледников, пронизывал насквозь, так что трудно было сделать глубокий вдох.

В комнате еще витали слабые запахи ночных благовоний — сандала и магических трав, которые, как верила Кира, защищали ее от дурных снов. Она аккуратно пристроила к поясу свое оружие — подарок матери, резной лук с золотыми рунами, магические символы на котором слегка мерцали в утреннем свете. Следом она взяла арбалет с выгравированным пером Великой Феникс и два кинжала с древками, украшенными резьбой в виде языков пламени.

Кира кинула взгляд в зеркало, в котором отражалась стройная девятнадцатилетняя девушка. Медные волосы, заплетенные в две тугие косы, придавали ей дерзкий и решительный вид. Коричневая кожаная куртка плотно облегала фигуру, а штаны с защитными вставками на бедрах были удобны для боя и полетов. Быстрыми движениями она зашнуровала грубые высокие ботинки, уже изрядно поцарапанные от многочисленных тренировок, на миг задержала взгляд на вещмешке и прищурилась. «А вдруг Аарон позовет на свидание?» В сердце Киры пробудилось наивное желание, и она не устояла перед соблазном — свернув легкое платье, вышитое золотыми нитями, все-таки запихнула его в мешок. Ее голубые глаза засветились от предвкушения.

Собравшись с духом, Кира вышла из комнаты, спустилась по скрипучей деревянной лестнице на первый этаж. Лучи утреннего света уже пробивались сквозь пыльные окна, заливая пол золотом. Она вышла за дверь, расправила крылья, которые с тихим шорохом развернулись за ее спиной, и ощутила знакомое волнение перед вылетом.

Кадеты из первого отряда, основной костяк, лучшие из лучших, уже стояли на плацу.

— Скайфолл, неужели папочка наконец-то решил выпустить тебя из клетки? — раздался приторно-сладкий голос Мирры, такой знакомый и раздражающий. — Решила опозорить всех фениксидов перед драконитами?

Кира прикусила щеку, стараясь сдержать вспышку гнева. Мирра — ее личный кошмар, словно вырвавшийся из самых липких детских снов. Когда-то, в далеком детстве, они были неразлучны: делились друг с другом секретами, мечтали о полетах. Но потом что-то треснуло, разрушило их связь. Мирра, теперь высокая брюнетка с идеальными золотисто-красными крыльями, стала той, кто смотрел на Киру с нескрываемым презрением.

Кира проигнорировала бывшую подругу, стараясь не обращать внимания на уколы, и зашагала к стройным фигурам близнецов, которые уже махали ей. Но слова Мирры все же успели оставить отпечаток, змеей обвиваясь вокруг ее мыслей. Она заметила, что за спиной у Мирры не было вещмешка, и это заставило Киру самодовольно улыбнуться. Что ж, похоже, Мирре и ее сверкающим крыльям не придется пересекать Веймутский хребет. Эта мысль была сладкой как мед.

— Отлично, — донесся вслед голос Мирры, полный яда. — Наконец-то убедишься, насколько ты бесполезная фениксидка. Интересно, что скажут дракониты, когда увидят твои жалкие крылья? — Она сделала паузу, чтобы ее приспешницы успели хихикнуть. — Может, лучше сразу попробуешь себя в роли завлекающей наяды? Уж я договорюсь с девочками в Озере.

Кира резко остановилась. Взглянула на Мирру, сдерживая ледяную ярость, и медленно, с усмешкой произнесла:

— О Мирра, у тебя действительно красивые крылья… Жаль только, что они не помогли тебе попасть в гарнизон. Остается только любоваться ими в зеркале.

Глаза Мирры сверкнули, и Кира шагнула к ней, удерживая ее взгляд.

— Может, я и не идеальная фениксидка, но знаешь что? У меня хватит смелости отправиться туда, где тебя никто не ждет. — Она выдержала паузу, заставив Мирру почувствовать всю тяжесть ее слов. Затем развернулась и бросила через плечо: — А насчет завлекающей наяды… Неужели у тебя с ними такая близкая дружба? Остается загадкой, как так вышло…

С этими словами Кира высоко подняла голову и направилась к своим друзьям.

— Ну и что ей опять надо? Она тебе завидует! — Финорис нахмурилась, глядя на Мирру издалека.

— Да Феникс с тобой, какая зависть?

Финорис прищурилась с легкой улыбкой:

— Ты когда-нибудь замечала, как на тебя пялится половина кадетов, когда ты проходишь мимо? Вроде и взгляд грозный, и волосы вечно заплетены в тугие боевые косы — казалось бы, должны шарахаться, а все равно головы сворачивают.

— Это потому, что они боятся получить от нее по морде, — хохотнул Фирен, легонько ткнув сестру в бок. — С ее-то характером и физической подготовкой. Посмотри на нее: если бы я не знал ее с пеленок, подумал бы, что передо мной уже полноценный офицер, а не кадет второго года.

Кира усмехнулась, слегка смущенно проводя ладонью по косам, которые действительно показались сейчас ей слишком туго затянутыми. Она инстинктивно поправила кожаную куртку, облегающую стройную фигуру, и стряхнула невидимую пыль с поцарапанных ботинок.

Финорис закатила глаза:

— Серьезно, Кира, я даже немного завидую твоим скулам и веснушкам. Особенно веснушкам. Тебе достаточно улыбнуться, и половина академии забудет, что ты можешь снести голову с плеч одним взмахом руки.

Кира фыркнула и толкнула подругу плечом, скрывая легкую улыбку. Несмотря на насмешливый тон Финорис, внутри стало теплее, а уверенности прибавилось. Ей нравилась мысль, что ее воспринимают именно такой: сильной, смелой и чуточку опасной.

* * *

Выслушивая последние наставления перед полетом, тридцать кадетов хмуро поглядывали на сгущающиеся облака. Пасмурная погода убивала всякий энтузиазм перед шестичасовым полетом без остановок. Керон попрощалась с главой клана и вместе с остальными офицерами поднялась над полем.

Маалок бросил на Киру долгий прощальный взгляд, от которого у нее защемило в груди, но вчерашний разговор только подогрел ее стремление доказать, что он неправ. Он подал знак, и все курсанты как один взлетели, их крылья развернулись в синхронном движении, словно они танцевали. Стройная колонна устремилась в небо, создавая мощный поток воздуха.

Первые четыре часа прошли относительно спокойно. Некоторые кадеты умудрялись перекрикивать друг друга сквозь шум ветра, а Кира просто наслаждалась видом: ослепительные лучи солнца пробивались сквозь облака, играя на крыльях фениксидов как на перламутровых пластинах.

Но к пятому часу все изменилось. Преодолев предгорье, они начали подъем к перевалу, и погода резко ухудшилась. Кира ощущала нервное напряжение в ожидании встречи с драконитами.

Надвигалась буря, и вместе с угасающим светом таяла надежда на спокойный полет. Кадеты перегруппировались, но продолжали лететь плотным строем, словно единое крылатое существо, борющееся с порывами ветра. Кира слышала, как свистели крылья ее соседей, ощущала, как холодные капли начинающегося дождя больно бьют по лицу. Из-за густых облаков видны были лишь смутные силуэты впереди, и каждый полетный маневр требовал максимальной концентрации.

— Ты что-то сказала? — Лаура повернулась к Кире, приподнимая бровь.

— Нет. Ты что-то слышишь? — Кира невольно передернуло от очередного порыва ветра. Она попыталась призвать огонь Феникс, пропуская тепло по венам, чтобы немного согреться.

— Как будто-то кто-то зовет… Слышишь?

Кира мотнула головой, но сжала рукояти своих кинжалов, чувствуя слабое мерцание магии на лезвиях.

В воздухе пахло озоном. Дождь хлестал по лицу и крыльям, намокшая одежда тянула вниз. Кира едва различала других кадетов.

Внезапно слева послышался жуткий скрежет.

Как когтями по камню.

Кира инстинктивно обернулась, ее сердце заколотилось быстрее. Там, где только что была Лаура, клубилась сгустившаяся тьма. Внутри у Киры все похолодело.

— Лаура? — Ее голос прозвучал натянуто, дрожь едва удавалось сдержать. Ответа не последовало. Из тумана донесся странный чавкающий звук, который пробрал ее до мурашек. Кира заставила себя зависнуть в воздухе, хотя инстинкт подсказывал ей пуститься в бегство или атаковать. Кадет рядом тоже уловил шум и, не теряя времени, передал сигнал дальше по строю.

Команда остановиться передалась от одного крыла к другому, и Кира почувствовала, как их строй завис в воздухе. Она видела, как Фирен вызвал свое световое копье, но его сияние озарило только небольшой участок, словно туман сгущался, чтобы противостоять свету. На руках у Керон вспыхнули молнии, и она, не мешкая, устремилась вместе со старшими офицерами на звук, исчезнув в клубах дыма.

Секунды тянулись как часы. Кира почувствовала, как холод сковывает крылья. Тишина вокруг давила на уши, а затем внезапно раздался истошный вопль, оборвавшийся глухим ударом о скалу. Молнии на мгновение осветили туман, и Кира, затаив дыхание, увидела отблеск черной чешуи и когти, разрывающие чью-то плоть. Свет погас, туман снова сомкнулся, и тишина упала на строй каменной глыбой.

Сердце Киры бешено колотилось. Она крепче сжала кинжалы, ощущая, как крохи ее магии откликнулись на страх, разгораясь вспышками на лезвиях. Вокруг слышалось нервное шептание других кадетов. Фирен выкрикнул предупреждение, и его копье вспыхнуло ярче. Услышав крик, кадеты обнажили мечи и приготовились к бою.

Внезапно из мрака вывалилось кувыркающееся тело Керон, залитое кровью. Она падала быстро, теряя высоту, и Кира рванулась вперед, чтобы ее поймать. Но Фирен успел удержать ее, его хватка была крепкой и отчаянной.

— Держать строй! — Его голос перекрыл вой ветра и был отчаянным предупреждением для тех, кто летел рядом и мог его услышать.

Из тумана раздалось рычание — глубокое, угрожающее, словно само зло обрело голос. Кира напряглась, ее пальцы еще крепче обхватили рукояти кинжалов. В темноте мелькнули когти и черная чешуя — и сразу исчезли в плотной завесе тумана.

ГЛАВА 3

«Она не умрет. Она точно не умрет», — Кира мысленно повторяла слова, будто молитву.

Кадеты успели перехватить обмякшее тело Керон до того, как она разбилась о скалы, и аккуратно положили на землю. Кира стремглав подлетела к тете. Ручей крови из отвратительной рваной раны на плече окрашивал черный мох и камни вокруг. Ветер хлестал по лицу. Кира в оцепенении смотрела под ноги — алая жидкость уже добралась до ее левого сапога. Кто-то, оттолкнув ее, достал аптечку из походной сумки. Оставшиеся офицеры перегруппировали отряд.

— Дыхание слабое, но есть. У нее проникающее ранение в плечо. Судя по рваным краям, что-то ее укусило, задета артерия, срочно перевязываем рану и прижигаем сосуды. — Лейтенант медицинской службы разворачивал бинты из аптечки, одновременно отдавая команды помощнику.

Кира, выйдя из оцепенения, аккуратно взяла неповрежденную руку Керон. Та никак не отреагировала на прикосновение. Кира сжала побледневшие губы еще плотнее и постаралась унять дрожь в руках: «Пульс есть». Лейтенант работал быстро. Накладывал бинты и при этом вливал тонкую голубую струйку лечебной магии. Полупрозрачный кокон, пульсируя, расширялся и обволакивал окровавленные тело и крылья, стабилизируя состояние. Рваное дыхание Керон постепенно выравнивалось.

Изломанное, израненное тело Лауры нашли на выступе скалы метрах в пятидесяти. Уже никогда ее не будут раскачивать в шумном баре на руках. Уже никогда она не будет прыгать через священные костры Балтейна. «Прими ее, о Великая Феникс, под свое крыло». В груди Киры зашевелилась острая, жгучая боль. Она не могла избавиться от мысли, что именно ее слабость, неспособность контролировать магию, сыграла свою роль. «Если бы я была сильнее… если бы у меня была настоящая магия…» — думала она, ощущая, как горечь расползается внутри. Чувство беспомощности захлестнуло ее с головой.

Финорис положила руку Кире на плечо — ее голос звучал отдаленно, как из-под воды:

— Она уже ничего не чувствует, Кира. Мы не могли знать…

Эти слова лишь усилили чувство вины. «Не могли знать» — это было слабым оправданием для тех, кто обязан защищать своих товарищей. Кира крепче стиснула челюсти, прогоняя слезы, горевшие в уголках глаз. Она не могла позволить себе показать слабость, не здесь, не сейчас.

— Это я должна была… — прошептала она, но голос сорвался, и она замолчала. Слова застряли в горле. Страх разросся внутри нее холодной липкой массой. Если она не сможет стать сильнее, то Лаура будет не последней. Кира снова и снова будет беспомощно наблюдать, как ее товарищи умирают. Нет, она не хотела этого.

Кира заставила себя отступить, прерывисто дыша. Оставаться слабой было непростительным грехом. Ее слабость может убить других — и это осознание было хуже любых чудовищ, обитающих в тумане.

Сжав кулаки, Кира поклялась себе, что найдет способ стать сильнее. Любой ценой.

Ужас и нелепость происходящего таяли вместе с рассеивающимся туманом, и мир снова оживал. Группа, отправившаяся на патрулирование окрестностей, вернулась, ничего не обнаружив. По напряжению окружающих и смятению на лицах кадетов нельзя было понять, хорошо это или плохо. Одно дело — ловить слухи между тренировками, и другое — знать, что твой товарищ погиб буквально пару минут назад неизвестно от чего. Точнее, неизвестно от кого. Это не было похоже на атаку драконитов. На самом деле это не было похоже ни на что, что им доводилось видеть.

Оставшиеся километры кадеты поочередно несли Керон и еще одного раненного в бою офицера на самодельных носилках. Офицер рассказал о полупрозрачном чудовище, напавшем на них из темноты, пока он прикрывал Керон, — в отряде наступила вязкая тишина. Если бы не мгновенная реакция Керон, их бы здесь не было. Они спаслись лишь благодаря разрядам огненных молний, выпущенных ей в последний момент, когда чудовище уже успело сомкнуть челюсти на ее плече, но было отброшено ударной волной.

Среди кадетов царило смятение. «Как такое могло произойти?», «Что это за тварь?» — вопросы, которые волновали всех. Кира, бледная и напряженная, помогала нести носилки, отказываясь отдохнуть. В ее глазах не было тревоги — только ярость.

Группа кадетов пересекла перевал и спустилась в долину, где их уже встречали в условленном месте. Северный ветер приносил запах соли, пепла и битвы, которой никто не мог избежать.

Дракониты, облаченные в черные кожаные доспехи, выстроились клином. Их силуэты были увиты тенями, а мембраны черных крыльев, казалось, поглощали весь свет вокруг. Киру передернуло — то ли от мрачного зрелища, то ли от пронизывающего ветра, пробирающегося сквозь куртку.

— Семь встречающих на тридц… двадцать девять человек. Не сильно высокого они о нас мнения. — Финорис подлетела ближе и, приземлившись, принялась прохлопывать себя ладонями, чтобы согреться.

— Ты как? — Она обняла Киру за плечи, пока сопровождающие офицеры обсуждали с драконитами дальнейший маршрут.

— Лучше, чем Лаура. — Челюсть сводило то ли от холода, то ли от напряжения. Кира бросила взгляд на носилки. — Тетя выживет, она не поступит со мной, как мать.

Через час фениксиды подлетели к массивным воротам старой крепости, окруженной каменистыми холмами и корабельными соснами, упиравшимися в небо.

Стены из черного камня возвышались над ними, а башни терялись в дымке магического щита. И никаких тебе рвов вокруг. Зачем, если все, что может тебя убить, имеет крылья. Солнце клонилось к закату, бросая на двор багровые отблески — они, словно кровь, стекали по шершавым каменным плитам.

Внутри гарнизона царила атмосфера сомнительного гостеприимства. Часовые стояли на каждой башне, неотрывно следя за прибывшими. Напряжение было почти осязаемым.

Кира шагала в середине группы, ощущая, как холод камня пробивается сквозь подошвы сапог. Воздух был насыщен чем-то тяжелым, запах магии смешивался с отголосками прошлых битв. Кира смутно помнила, что раньше гарнизон использовался и фениксидами, но после войны территория осталась за драконитами.

— Я не отойду от камина месяц, клянусь огнем Феникс, этот холод высосал из меня всю магию. — Фирен поежился, плотнее укутываясь в куртку с меховой оторочкой.

— Лучше моли Феникс, чтобы в принципе у них был камин. В ином случае нам придется восполнять магию у костров прямо во дворе.

Фирен в ужасе посмотрел на Киру, размышляя над ее предположением.

— Что за средневековье?

Впереди, в нескольких шагах от них, шли сопровождающий офицер-фениксид и высокий драконит со шрамом поперек лица.

— Разлом в пяти километрах отсюда продолжает проявлять активность. — Голос драконита был низким, с легким акцентом и тяжелыми металлическими нотками. — Последний отчет говорит о том, что твари начинают выходить за пределы обычных маршрутов. Одну из них отогнали прямо от стен гарнизона. Магический щит ее спугнул.

Офицер-фениксид нахмурился, его голос прозвучал напряженно:

— От стен? Ты хочешь сказать, что они стали хитрее, Драйтон?

Драконит коротко кивнул, его взгляд был мрачным.

— Не просто хитрее. Это существо, кажется, целенаправленно искало лазейку. Оно было почти бесшумным. И непохоже на обычные порождения разлома.

Кира почувствовала, как внутри у нее похолодело. Она украдкой взглянула на Финорис, но та была сосредоточена на словах офицеров. Те совершенно не скрывали от кадетов то, что Кира с ребятами выуживали по крупицам дома. Кадеты жадно впитывали каждое слово.

— У вас прямо под носом происходит активизация разлома, а вы молчите? — с ноткой раздражения спросил фениксид.

Драконит резко остановился, повернувшись к своему собеседнику. Во взгляде его темных глаз читалась еле сдерживаемая злость.

— Мы сообщаем то, что считаем нужным. Это наш гарнизон. И это мы поддерживаем здесь порядок. Если боитесь, можете возвращаться домой.

Фениксид нахмурилс