Спустя годы, снова встретившись и всё в деталях обсудив, мы выясним, что испытали одинаковое облегчение, переступив порог тюрьмы. Мы за решеткой, а не в руках хунвейбинов – это значит можно жить.
Мама однажды сказала: “Я не могу простить Конфуцию того, что он женщин не терпел, места им не давал нормального”.
Тоска по барину, доброму помещику, звучала в этих словах.