Укрощение строптивой
Комедия «Укрощение строптивой» — великолепная пьеса знаменитого английского драматурга Уильяма Шекспира (англ. William Shakespeare, 1564–1616).*** Перед нами история ухаживания великодушного дворянина Петруччо за гордой и своенравной Катариной. Лишь ему известно, что скрывается под непокорностью этой строптивой девушки… Комедия «Укрощение строптивой» известна читателю благодаря прекрасным постановкам и экранизациям. Уильям Шекспир является автором таких замечательных комедий, как «Много шума из ничего», «Комедия ошибок», «Укрощение строптивой», «Зимняя сказка», а также великолепных трагедий: «Тит Андроник», «Король Лир», «Юлий Цезарь», «Кориолан», «Антоний и Клеопатра» и других. Творчество великого английского поэта уже несколько столетий покоряет мировые театральные сцены: по количеству сыгранных пьес Уильям Шекспир занимает первое место.
Кітаптың басқа нұсқалары3
Укрощение строптивой
·
Укрощение строптивой
·
Укрощение строптивой. Новый перевод Алексея Козлова
·
Пікірлер18
🎯Пайдалы
Считаю, что ознакомиться нужно каждому, но мне было совсем не смешно, а грустно - история абъюза, насмешки и того, как можно сломать женщину🤷♀️
👍Ұсынамын
🔮Қазыналы
Нет ничего плохого в том, чтоб трактовать произведение буквально: она дикая, он её ломает, в финале она сдаётся, все счастливы. Но где смеяться в такой комедии и в чем мораль?
Чтобы понять суть, нужно обратить пристальное внимание на финальный монолог Катарины. Она признаёт, что стратегия с применением прямой и грубой силы не работает, потому что мужчина всегда оказывается сильнее. НО. Обратите внимание на то *как* это признание сделано. Речь Катарины настолько пафосная, театральная и льстивая, что поддаться на такое может только самодовольный Петруччо, уверенный в своей победе. На самом деле таким образом она *берёт власть через подыгрывание и признание*: ты сильнее, но угадай кто хитрее?
Это произведение — гимн мягкой силе и женской хитрости. Проигравших здесь нет. Петруччо получает публичное признание своей власти, а Катарина получает власть над Петруччо.
P.S.
Советую посмотреть фильм "Укрощение строптивой" 1967г с Элизабет Тейлор в главных ролях. Там основная мораль читается легче благодаря актерской игре.
Чтобы понять суть, нужно обратить пристальное внимание на финальный монолог Катарины. Она признаёт, что стратегия с применением прямой и грубой силы не работает, потому что мужчина всегда оказывается сильнее. НО. Обратите внимание на то *как* это признание сделано. Речь Катарины настолько пафосная, театральная и льстивая, что поддаться на такое может только самодовольный Петруччо, уверенный в своей победе. На самом деле таким образом она *берёт власть через подыгрывание и признание*: ты сильнее, но угадай кто хитрее?
Это произведение — гимн мягкой силе и женской хитрости. Проигравших здесь нет. Петруччо получает публичное признание своей власти, а Катарина получает власть над Петруччо.
P.S.
Советую посмотреть фильм "Укрощение строптивой" 1967г с Элизабет Тейлор в главных ролях. Там основная мораль читается легче благодаря актерской игре.
Дәйексөздер770
День добрый, Кет! Так, слышал, ваше имя?
Катарина
Хоть слышали, да на ухо туги.
Зовусь я в разговорах Катариной,
Петручио
Неправда. Попросту зовут вас Кет,
То — милой Кет, а то — строптивой Кет.
Так вот, прелестнейшая Кет на свете,
Кет из Кетхолла, слаще всех конфет,
И потому зовущаяся Кет,
Души моей утеха, — сообщаю:
Услышав повсеместную молву
О кротости твоей, о красоте,
Но все ж слабейшую, чем есть на деле,
Искать руки твоей я был подвинут.
Катарина
Подвинут? В добрый час! Пусть, кто вас двинул,
И выдвинет отсюда. Сразу видно:
Передвижной вы.
Петручио
Как — передвижной?
Катарина
Как стул.
Петручио
Отлично. Сядь сюда скорей.
Катарина
Ослам таскать привычно, — так и вам.
Петручио
И бабам груз привычен, — так и вам.
Катарина
Но я такую дрянь таскать не стану.
Петручио
Я не хочу отягощать тебя;
Я знаю, молода ты и легка…
Катарина
Да, так легка, что дурню не поймать,
Хоть все же вешу столько, сколько надо.
Петручио
Ты легче пчелки.
Катарина
Ты дурней сыча.
Петручио
Эй, берегись, поймает сыч голубку.
Катарина
Бывает, что голубка бьет сыча.
Петручио
Ну, полно, осочка! Уж слишком злы вы.
Катарина
Коль я оса, так жала берегись.
Петручио
Как оберечься? Взять его да вырвать.
Катарина
Такой дурак и не найдет его.
Петручио
Ну, кто не знает, где у ос есть жало?
В хвосте.
Катарина
Нет, в языке.
Петручио
В чьем языке?
Катарина
В твоем, что мелет о хвосте. Прощайте.
Петручио
Как, мой язык у вас в хвосте? Ну, нет,
Кет славная, я дворянин.
Катарина
Увидим.
(Бьет его.)
Катарина
Хоть слышали, да на ухо туги.
Зовусь я в разговорах Катариной,
Петручио
Неправда. Попросту зовут вас Кет,
То — милой Кет, а то — строптивой Кет.
Так вот, прелестнейшая Кет на свете,
Кет из Кетхолла, слаще всех конфет,
И потому зовущаяся Кет,
Души моей утеха, — сообщаю:
Услышав повсеместную молву
О кротости твоей, о красоте,
Но все ж слабейшую, чем есть на деле,
Искать руки твоей я был подвинут.
Катарина
Подвинут? В добрый час! Пусть, кто вас двинул,
И выдвинет отсюда. Сразу видно:
Передвижной вы.
Петручио
Как — передвижной?
Катарина
Как стул.
Петручио
Отлично. Сядь сюда скорей.
Катарина
Ослам таскать привычно, — так и вам.
Петручио
И бабам груз привычен, — так и вам.
Катарина
Но я такую дрянь таскать не стану.
Петручио
Я не хочу отягощать тебя;
Я знаю, молода ты и легка…
Катарина
Да, так легка, что дурню не поймать,
Хоть все же вешу столько, сколько надо.
Петручио
Ты легче пчелки.
Катарина
Ты дурней сыча.
Петручио
Эй, берегись, поймает сыч голубку.
Катарина
Бывает, что голубка бьет сыча.
Петручио
Ну, полно, осочка! Уж слишком злы вы.
Катарина
Коль я оса, так жала берегись.
Петручио
Как оберечься? Взять его да вырвать.
Катарина
Такой дурак и не найдет его.
Петручио
Ну, кто не знает, где у ос есть жало?
В хвосте.
Катарина
Нет, в языке.
Петручио
В чьем языке?
Катарина
В твоем, что мелет о хвосте. Прощайте.
Петручио
Как, мой язык у вас в хвосте? Ну, нет,
Кет славная, я дворянин.
Катарина
Увидим.
(Бьет его.)
Катарина
Свой лоб нахмуренный скорей разгладь
И не бросай на мужа гневных взглядов,
Что ранят господина и владыку;
Гнев губит красоту, как снег — луга,
И славу отрясет, как ветер — почки;
Приятности тут нету никакой,
И злая женщина в сердцах — источник мутный,
Нечистый, тинистый и неприглядный;
И как бы жаждою кто ни томился,
Такой воды ни капли не коснется.
Муж — господин тебе, опора, жизнь,
Твоя глава, владыка Поли заботы
Он о тебе и о твоем довольстве,
Он трудится на море и на суше,
Не спит ночей, выносит бурю, холод,
Пока лежишь спокойно ты в тепле,
И от тебя одной лишь дани просит:
Любви, приветливости, послушанья —
Ничтожной платы за великий труд.
Обязанности подданных пред князем —
Жены обязанности перед мужем.
А если несговорчива, сварлива
И непослушна благородной воле,
То что ж она тогда, как не мятежник
И доброму правителю изменник?
Смотреть на вашу глупость стыдно мне.
Воюете? Молили бы о мире!
К главенству, первенству вы все стремитесь?
В любви и послушании смиритесь!
Не потому ли телом мы слабы,
К занятиям тяжелым неспособны,
Что наше сердце с телом заодно,
Во всех делах покорным быть должно?
Ах, дерзкие, ничтожные вы черви!
Мой дух был так же дерзок, как и ваш,
И отвечать имел он больше права
На слово словом, на укол — уколом.
Теперь я вижу, что оружье наше —
Соломинка, что слабы мы безмерно,
Считая силой то, что мнимо и неверно.
Умерьте спесь, — немного прока в ней, —
Склоните головы к ногам мужей.
Готова проявить я послушанье.
Лишь только муж мой выразит желанье.
Свой лоб нахмуренный скорей разгладь
И не бросай на мужа гневных взглядов,
Что ранят господина и владыку;
Гнев губит красоту, как снег — луга,
И славу отрясет, как ветер — почки;
Приятности тут нету никакой,
И злая женщина в сердцах — источник мутный,
Нечистый, тинистый и неприглядный;
И как бы жаждою кто ни томился,
Такой воды ни капли не коснется.
Муж — господин тебе, опора, жизнь,
Твоя глава, владыка Поли заботы
Он о тебе и о твоем довольстве,
Он трудится на море и на суше,
Не спит ночей, выносит бурю, холод,
Пока лежишь спокойно ты в тепле,
И от тебя одной лишь дани просит:
Любви, приветливости, послушанья —
Ничтожной платы за великий труд.
Обязанности подданных пред князем —
Жены обязанности перед мужем.
А если несговорчива, сварлива
И непослушна благородной воле,
То что ж она тогда, как не мятежник
И доброму правителю изменник?
Смотреть на вашу глупость стыдно мне.
Воюете? Молили бы о мире!
К главенству, первенству вы все стремитесь?
В любви и послушании смиритесь!
Не потому ли телом мы слабы,
К занятиям тяжелым неспособны,
Что наше сердце с телом заодно,
Во всех делах покорным быть должно?
Ах, дерзкие, ничтожные вы черви!
Мой дух был так же дерзок, как и ваш,
И отвечать имел он больше права
На слово словом, на укол — уколом.
Теперь я вижу, что оружье наше —
Соломинка, что слабы мы безмерно,
Считая силой то, что мнимо и неверно.
Умерьте спесь, — немного прока в ней, —
Склоните головы к ногам мужей.
Готова проявить я послушанье.
Лишь только муж мой выразит желанье.
Свой лоб нахмуренный скорей разгладь
И не бросай на мужа гневных взглядов,
Что ранят господина и владыку;
Гнев губит красоту, как снег — луга,
И славу отрясет, как ветер — почки;
Приятности тут нету никакой,
И злая женщина в сердцах — источник мутный,
Нечистый, тинистый и неприглядный;
И как бы жаждою кто ни томился,
Такой воды ни капли не коснется.
Муж — господин тебе, опора, жизнь,
Твоя глава, владыка Поли заботы
Он о тебе и о твоем довольстве,
Он трудится на море и на суше,
Не спит ночей, выносит бурю, холод,
Пока лежишь спокойно ты в тепле,
И от тебя одной лишь дани просит:
Любви, приветливости, послушанья —
Ничтожной платы за великий труд.
Обязанности подданных пред князем —
Жены обязанности перед мужем.
А если несговорчива, сварлива
И непослушна благородной воле,
То что ж она тогда, как не мятежник
И доброму правителю изменник?
Смотреть на вашу глупость стыдно мне.
Воюете? Молили бы о мире!
К главенству, первенству вы все стремитесь?
В любви и послушании смиритесь!
Не потому ли телом мы слабы,
К занятиям тяжелым неспособны,
Что наше сердце с телом заодно,
Во всех делах покорным быть должно?
Ах, дерзкие, ничтожные вы черви!
Мой дух был так же дерзок, как и ваш,
И отвечать имел он больше права
На слово словом, на укол — уколом.
Теперь я вижу, что оружье наше —
Соломинка, что слабы мы безмерно,
Считая силой то, что мнимо и неверно.
Умерьте спесь, — немного прока в ней, —
Склоните головы к ногам мужей.
Готова проявить я послушанье.
Лишь только муж мой выразит желанье
И не бросай на мужа гневных взглядов,
Что ранят господина и владыку;
Гнев губит красоту, как снег — луга,
И славу отрясет, как ветер — почки;
Приятности тут нету никакой,
И злая женщина в сердцах — источник мутный,
Нечистый, тинистый и неприглядный;
И как бы жаждою кто ни томился,
Такой воды ни капли не коснется.
Муж — господин тебе, опора, жизнь,
Твоя глава, владыка Поли заботы
Он о тебе и о твоем довольстве,
Он трудится на море и на суше,
Не спит ночей, выносит бурю, холод,
Пока лежишь спокойно ты в тепле,
И от тебя одной лишь дани просит:
Любви, приветливости, послушанья —
Ничтожной платы за великий труд.
Обязанности подданных пред князем —
Жены обязанности перед мужем.
А если несговорчива, сварлива
И непослушна благородной воле,
То что ж она тогда, как не мятежник
И доброму правителю изменник?
Смотреть на вашу глупость стыдно мне.
Воюете? Молили бы о мире!
К главенству, первенству вы все стремитесь?
В любви и послушании смиритесь!
Не потому ли телом мы слабы,
К занятиям тяжелым неспособны,
Что наше сердце с телом заодно,
Во всех делах покорным быть должно?
Ах, дерзкие, ничтожные вы черви!
Мой дух был так же дерзок, как и ваш,
И отвечать имел он больше права
На слово словом, на укол — уколом.
Теперь я вижу, что оружье наше —
Соломинка, что слабы мы безмерно,
Считая силой то, что мнимо и неверно.
Умерьте спесь, — немного прока в ней, —
Склоните головы к ногам мужей.
Готова проявить я послушанье.
Лишь только муж мой выразит желанье
