Бывший шпион — в богемном Париже 1980-х. Сиквел одного из лучших романов XXI века
В 2016 году роман Вьет Тхань Нгуена «Сочувствующий» стал лауреатом Пулитцеровской премии. «Преданный» продолжает историю того же героя, бывшего шпиона, так некстати обремененного совестью и моральными принципами. В Париже 1980‑х его ждет изысканное общество интеллектуалов, работа в мрачном криминальном подполье и трагическое противоречие между двумя самыми дорогими ему людьми, разрешить которое, вероятно, может одна лишь смерть — вопрос только, чья именно и при каких обстоятельствах.
На самом деле она приходилась теткой Ману и выглядела точно так, как она и описала себя в последнем письме: высокая, худая, с черными как смоль волосами. На этом заканчивалось ее сходство с выдуманным мной образом: женщины средних лет, сутулой от вечного сидения за швейной машинкой и рабски преданной делу революции. Ближайшей родней этой женщины — если судить по форме ее тела и по тому, что она не выпускала из рук, — была сигарета. Она источала дым и самоуверенность и, стоя на агрессивно высоких каблуках, была одного со мной роста, но казалась еще выше из-за своей худобы, серого вязаного платья по фигуре и конусообразной прически — ее форменный, ежедневный образ. Я знал, что ей уже за пятьдесят, но на вид ей можно было дать и около сорока, все благодаря французскому стилю и половине азиатских генов, из-за которых время было над ней не властно.
я размышлял о том, действительно ли Эйфелева башня всего-навсего галльский стояк пассивно раскинувшейся Франции — время от времени он выстреливает облачной спермой, его все видят, но никто не замечает.
Очевидно ли, что это не так уж и очевидно?
Может, французская империя попросту трясет перед всеми своими причиндалами?
Может, Эйфелева башня ничем не отличается от Монумента Вашингтону, белой боеголовки, торчащей из столицы Америки, — предвестницы других ядерных боеголовок, зарытых в бункерах по всей Америке?
Разве гигантская вагина хоть раз стала символом того, чем пришлось пожертвовать нации, думал я. (Тут, пожалуй, было одно исключение — Триумфальная арка, материнские бедра, из которых каждый год четырнадцатого июля вылезали французские военные, сам я, правда, никогда не присутствовал при этих родах, видел только фоторепортажи в Paris Match.) Но за этим единственным исключением…
Разве беременный живот хоть раз стал монументом?
Разве матка хоть раз послужила моделью для мемориала?
Хоть раз груди воспарили над столицей?
Почему мне это раньше никогда не приходило в голову?
Обломок человека, который запутался, перепутался и зашёл слишком далеко
Мигрантский психологический роман с надстройками триллера и философского романа. Продолжение романа "Сочувствующий". Планируется 3 часть и экранизация с Робертом Дауни-мл.
Когда читать: требует полного погружения в текст. Есть описания пыток.
Сюжет. Бывший двойной агент после заключения в исправительном лагере приезжает в Париж. Его прежняя жизнь с приставкой"экс" и только детские клятвы о дружбе сохранили статус. Эту единственную опору ему и предстоит спасать.
Герои. Искалеченный психологически и физически герой разочарован в американской культуре, революции, коммунистах.
Язык. Яркий, образный, невероятно качественный и точный. Использовано множество литературных приёмов, некоторые из них очаровывают и поднимают роман на недосягаемую высоту. Подчеркну, это в высшей степени качественная работа переводчика Анастасии Завозовой. Её имя достойно быть на обложке, а не только на титульной странице и в копирайтах. Весь текст - удовольствие от звучания, постоянно используется повторение звуков (аллитерация) и Анастасии удалось сохранить звучность, не растеряв смысл и двойственость, иногда тройственность героя. Из минусов: диалоги не оформлены пунктуационно, предложения очень длинные - одно и вовсе растянулось на 11 электронных страниц.
Мир. Париж. 1981 год. Гангстеры, запрещённые вещества, жизнь мигранта.
"Сочувствующий" был соткан из саспенса, философии и сарказма. "Преданный" с его гангстерскими разборками и излишествами - это триллер и сарказма в нем поубавилось, а размышления героя иногда напоминают нравоучения. По тексту романа разбросаны отсылки к первой части, поэтому мостику можно протиснуться, если нет желания начинать историю с начала.
Герой, в котором двойствености всегда было в избытке, но в обоих ипостасях он был интеллектуалом, среди (условно) теткиных друзей левацкого толка превращается в кого-то среднего между диковинкой, на которую хотят взглянуть, и шутом, который развлекает людей своими речами на плохом французском, что само по себе ещё больше понижает его статус, среди тех кто видел революцию издалека. Даже имя, которым назвался герой, имя, которое носила королевская семья Вьетнама, для французов ничего не значит, они пишут его с ошибкой, чем подчёркивают равнодушие ко всему прочему миру, даже если его кусочек - их бывшая колония.
Здесь нет ни романтики отношений, ни романтики жизни шпиона или гангстера, зато есть бессилие, ненужность и инаковость выживающего евроазиата.
Читая роман, можно забыть и про Францию, и про Вьетнам, и про США. Вычеркни локации и конфликты станут универсальными. Беженцы-лодочники, дно жизни чужака, ассимилияция, ломаный язык, за который презирают, политики-идеологии с громкими словами и бездействие, поколения, утратившим связь с корнями, - все это было не только во Франции начала 80-х. Это вокруг нас.
Этот роман - сложный рассказ о человеке на острие последствий глобальных конфликтов, которому приходится потерять все, включая себя, и выживать так, как получается. "Преданный" выбрасывает героя на обочину жизни, но все равно сталкивает с пределом мира. На сей раз мира наркоторговцев.
