Объективность долго рассматривалась как неотъемлемый атрибут научных высказываний. Она стала синонимом научности и распространилась далеко за пределы науки. Однако наука существовала задолго до рождения объективности. У объективности есть история, и она полна неожиданностей. В ставшем классическим исследовании Лоррейн Дастон и Питера Галисона идея объективности предстает уже не в качестве атрибута научных высказываний, а как эпистемическая добродетель, направляющая научные практики и воспитывающая самих ученых. Возникнув в середине XIX века, она испытывает влияние новых технологий, объектов исследования и научных открытий, приобретает и теряет актуальность. Авторы прослеживают историю объективности на обширном материале научной визуальности. В центре их внимания — практики создания, использования и чтения научных образов в атласах, учебниках и компендиумах начиная с XVIII века. Это историческое путешествие по лабораториям и университетским аудиториям, мастерским художников и музейным коллекциям, проявочным комнатам и страницам научных изданий. Перед читателем откроются нюансы переплетений работы с научными образами и воспитания ученых, в которых этические представления ученых о самих себе соседствуют с рабочими объектами науки и картографией сознания, протоколами, холстами и пленками, красками и рентгеновскими аппаратами, карандашами и атомно-силовыми микроскопами.
Возрастные ограничения: 12+
Издательство: Новое литературное обозрение
Переводчики: Александр Писарев, Станислав Гавриленко, Тарас Вархотов
Бумажных страниц: 826
Похожие книги
Цитаты186
Ил. 6.3. Электроэнцефалографическое суждение. Frederick A. Gibbs and Erna L. Gibbs, Atlas of Electroencephalography (Cambridge, MA: Addison-Wesley, 1941), p. 75. Защищая использование «субъективных критериев», «видящего глаза» и различий, проведенных «при беглом осмотре», Гиббсы открыто выступали за такую форму научного видения, которое различало бы разные неврологические состояния. Они доказывали, что слепой взгляд, подчиненный правилам механической объективности, полезен, но требует дополнения. Помимо измерений требовалась форма тренированного физиогномического видения, которое, будучи применено к электроэнцефалографическим графикам, могло бы анализировать их так же, как «натренированный глаз», способный столь эффективно отличать «эскимоса от индейца».
Для передачи шкалы нормальности требовалось множество примеров, поскольку нормальное занимало пространство, в принципе не охватываемое индивидуальными, отличающимися друг от друга репрезентациями.
