Оглавление

Вступление

Растан, выскочив из леса на небольшую, прокрытую сочной зелёной травой полянку, нырнул в густые низкорослые кусты огролиста, покрытые небольшими белыми цветочками и длинными тёмно-зелёными листами. Маленькая серая птичка с розовой грудкой предательски порскнула из кустов, выдавая его местоположение. Сердце мальчика ёкнуло от страха, он застыл на месте и прислушался, но не услышал шума погони. Растан хорошо знал этот лес, так как часто ходил сюда вместе с отцом, собирая грибы и ягоды. Он был невысокого роста, худенький с рыжими вихрастыми волосами, немного курносый, и в свои двенадцать лет вполне мог сойти за десятилетнего. Своими ярко зелёными, чуть раскосыми глазами он был обязан матери, а, вот лицом, с высоким лбом и резко очерченными скулами, был весь в деда. Мальчик где-то порвал, совсем недавно подаренную мамой новую шёлковую рубашку нежно голубого цвета, вероятно, зацепившись рукавом на бегу за острую ветку, о чём очень сожалел. Растан не боялся заблудиться, так как ему здесь с детства была знакома каждая тропинка. Он так же знал все укромные уголки, буреломы и чащобы в этой части леса, в которых легко можно было бы укрыться от преследователей. Но только не в этот раз. У одного из них был поисковый колдовской амулет, а значит, шансы спрятаться в лесу сводились к нулю, его всё равно найдут, причём, довольно быстро. Юный беглец трезво оценивал свои силы, и отлично понимал, что не сможет долго соревноваться в беге с взрослыми тренированными воинами, он устанет быстрее и его, в конце концов, догонят и схватят, это всего лишь вопрос времени. Растан, раскрасневшийся и тяжело дышащий после быстрого бега, осторожно поднял голову над кустами и посмотрел в ту сторону, из которой он только что прибежал, в лесу среди высоких деревьев, мирно шелестящих своими зелёными кронами, по-прежнему было тихо. Он повернулся в сторону покрытой густой травой и яркими небольшими цветами поляны и осторожно вылез из кустов. Взгляд его неожиданно наткнулся на лежащего совершенно неподвижно посреди поляны человека. Человек походил на воина, который прилёг отдохнуть на травяной ковёр, да так и заснул, лёжа на спине. Одет незнакомец в тёмно-коричневую кожаную куртку немного непривычного покроя, на ногах виднелись длинные чёрные сапоги, в которые заправлены кожаные штаны, по цвету подходящие к куртке. Волосы на голове у него были тёмные, но, казалось, немного отливали серебром, открытое и не лишённое мужской красоты лицо, дышало спокойствием и безмятежностью человека, отрешённого от тягот и треволнений этого мира. Почти параллельно телу незнакомца, возле левого бедра, лежал поясной меч[1] в простых тёмных ножнах. Оранжевая с чёрными узорами на крыльях крупная бабочка, порхавшая над травой, смело уселась спящему на плечо и поползла по отвороту куртки. Отец всегда учил Растана помогать людям, и мальчик, больше повинуясь наставлениям отца, чем голосу разума, быстро подбежал к лежащему на земле незнакомцу и склонился над ним. Растану было страшно, он нервничал, переживая, что его преследователи вот-вот появятся, но в то же самое время, какое-то упрямое любопытство и желание выяснить: что могло случиться с этим мужчиной, заставило его приблизиться к лежащему неподвижно человеку. Возможно, где-то подсознательно мальчик «ухватился за соломинку», надеясь, что этот незнакомый воин защитит его. Вокруг по-прежнему было тихо, в лесу на разные голоса беззаботно перекликались птицы. В траве выводили свои нехитрые трели дледы[2]. Растан несмело прикоснулся к щеке незнакомца и тут же отдёрнул руку. Человек был жив, он ровно дышал, и, казалось, действительно, спал крепким сном. Вдруг, он пошевелился и открыл глаза, мальчик невольно отшатнулся назад. Незнакомец сел, озираясь вокруг, посмотрел на Растана и улыбнулся ему. Улыбка у него была такой доброй и светлой, а тёмно-карие глаза смотрели так открыто и спокойно, что мальчик, на мгновение, забыл о погоне, которая шла по его следу. Он выждал некоторое время, надеясь, что человек заговорит с ним, но тот упорно молчал, с интересом рассматривая мальчика перед собой, и продолжая широко и приветливо улыбаться.

— Кто вы? — не выдержал Растан, всё еще дрожа от страха и нервного напряжения. — Что Вы здесь делаете?

Неизвестный почему-то посмотрел на голубое небо с редкими белыми облачками, затем огляделся вокруг, так, как будто видел эту поляну и лес впервые, а потом, сев и подтянув к себе меч, снова пристально посмотрел на мальчика.

— Как тебя зовут? — неожиданно, вопросом на вопрос ответил он, странно растягивая слова и говоря с незнакомым акцентом. — Ты сам то, что тут делаешь?

Растан не успел ни удивиться, ни ответить, как из леса на поляну, ломая кусты, выскочили двое его преследователей, запыхавшихся и разъярённых.

— Вот ты где, волколак тебя раздери! — вскричал один из них, на ходу выхватывая меч. — Убежать от нас вздумал!

Незнакомца словно подбросило вверх пружиной, он только что сидел на земле, но вот уже стоит на ногах и в руке его тоже блестит обнажённое лезвие меча, играя на солнце. Второй преследователь, тяжело дыша, сделав несколько шагов, встал рядом с первым, потянув меч из ножен.

— Эй, приятель, — произнёс первый, с наглой усмешкой глядя на смельчака, посмевшего встать у него на пути, — иди своей дорогой и не вмешивайся, если тебе жизнь дорога. Это не твоё дело. А не то отправлю тебя к лесному троллю на завтрак.

Они стояли спокойно и уверенно, немного поигрывая мечами, как это делают воины, привыкшие к оружию и имеющие большой опыт в обращении с ним, даже не замечая этого. На обоих надеты лёгкие блестящие кольчуги с открытым воротом, доходящие до середины бедра. Свободные чёрные штаны заправлены в высокие кожаные сапоги красного цвета. Длинные кольчуги перепоясаны широкими поясами, на которых висели ножны для мечей слева и длинные кинжалы чуть справа ближе к середине. Первый был пониже ростом, но пошире в плечах, а второй повыше и постройнее. В остальном эти двое походили друг на друга повадками и манерой поведения как братья близнецы.

Растан рванулся было бежать, но незнакомец, мгновенно выбросив левую руку, крепко поймал его и подтянул к себе.

— Кто вы такие? — спокойно спросил он. — Что вам сделал этот мальчик? И почему вы преследуете его?

— Они напали на наш дом! — закричал Растан, пытаясь вырваться, на глазах у него появились слёзы. — Это злодеи, они хуже гоблинов, они избили моего отца и схватили маму, мне удалось убежать.

Мальчик рвался из рук незнакомца, он дрожал от ненависти к преследователям и негодования.

— Это — так? — совершенно спокойно спросил воин, сильнее прижимая к себе извивающегося и безуспешно пытающегося вырваться мальчика.

— Ты что смерти ищешь, дракон тебя сожри? — с угрозой в голосе сказал второй, приподняв меч, его лицо пошло красными пятнами от злости. — Ты, вообще, представляешь, с кем связываешься? Мы — люди самого наисветлейшего[3] Оргрота Сиборта.

— Вот что, мальчик, — шепнул на ухо Растану его неожиданный защитник, отпуская его, — отойди на край поляны, только не убегай.

Растан послушно зашёл за спину своего неожиданного заступника, а потом подался к самой кромке густых кустов, готовый в любой момент броситься в их спасительные ветви. Его трясло от страха, по лицу текли слёзы, но он почему-то поверил своему защитнику и никуда не побежал.

— Уходите и останетесь в живых, — всё так же спокойно произнёс незнакомец, приняв расслабленную позу и опустив меч кончиком к земле. — Мне всё равно, чьи вы люди, и кто такой этот ваш Оргрот Сиборт, я его не знаю и знать не хочу.

Двое преследователей мальчика, не говоря больше ни слова, неожиданно, синхронно прыгнули вперёд и напали на непонятно откуда взявшегося защитника их жертвы с двух сторон. Их мечи засверкали на солнце, нанося быстрые и точные удары, видно было, что они привыкли работать в паре и умеют делать это очень хорошо. Мальчик испугался за своего заступника, решив, что ему пришёл конец, и бандиты сейчас легко расправятся с ним. Уж он-то прекрасно знал: кто такой Оргрот Сиборт, и какие тёмные слухи ходят о его людях. Самыми страшными были ниффаны, умелые и безжалостные убийцы, не знающие пощады. Люди говорили о них шёпотом, а отец однажды сказал, что страшнее ниффанов только колдуны, но колдуны не подчинялись наисветлейшему, они, вообще, были не подвластны никому из простых смертных.

— «Только бы это были не ниффаны», — взмолился про себя Растан, весь трясясь от страха, и неосознанно пятясь к кустам, — «всемогущий Яр, защити нас, только не ниффаны!»

Воин, неожиданно вставший на защиту Растана, каким-то плавным и текучим движением, в последний момент, мгновенно сместился в сторону, и, казалось, проскочил мимо одного из нападавших, уклоняясь от его меча. Но этот злодей, вдруг, словно споткнулся, выронил меч и, сделав два шага вперёд, упал на траву, заливая её кровью. Второй нападающий, повернулся к незнакомцу, на лице его отразилось удивление, он сделал быстрый длинный выпад мечом, пытаясь достать своего визави. Но, незнакомец сам подался навстречу, скользнул своим мечом по лезвию меча противника, отведя направленный в него удар, и ушёл немного в сторону по дуге. Второй преследователь Растана, упал, уткнувшись лицом в землю, и схватившись за пробитое сердце. Защитник мальчика повернулся к Растану и, не обращая внимания на лежащих на земле мёртвых противников, спокойно, словно он и не сражался только что, произнёс:

— Расскажи теперь, что произошло? Почему они тебя преследовали?

Мальчик осторожно приблизился к своему защитнику, с опаской поглядывая на тела и весь ещё дрожа от пережитого ужаса.

— Спасибо Вам, — сказал он, вытирая грязной рукой мокрое от слёз лицо и оставляя на лбу и щеках тёмные разводы, — слава великому Яру, здорово Вы с ними расправились. Я думал, они Вас убьют, — он громко шмыгнул носом. — Обычно никто не связывается с подданными наисветлейшего Оргрота Сиборта, это — страшные люди. Где Вы так научились фехтовать?

— Расскажи мне, что случилось у вас дома? — настаивал незнакомец, снова опускаясь на траву и кладя рядом с собой меч.

У Растана сложилось странное ощущение, что его спасителю трудно долго стоять на ногах, но он отогнал от себя эту мысль, как невероятную.

— Это — всё ясный[4] Берот Боло и его люди, чтоб их колдуны замучили, — всхлипнул он, снова размазывая ладошкой по лицу предательски набежавшие слёзы. — Он всем хвастается, что ему благоволит сам грозный правитель Саринара, которого все боятся, поэтому никто не хочет с ним связываться. Три седмицы тому назад он встретил в городе мою маму и стал к ней приставать. Мой отец и двое наших друзей вмешались, и Берот Боло, слава всемогущему Яру, отстал от неё. Но сегодня утром он, вместе со своими людьми, ворвался в наш дом. Мы только-только встали, как они напали на нас. Они избили, пытавшегося защищаться отца, схватили и связали мою маму. Они хотели и меня схватить, но я вёрткий, я не дался им и выскользнул из дома. Мне удалось убежать, тогда двое их них бросились за мной в погоню, — он снова шмыгнул носом и вытер его рукой. — Я бы убежал и спрятался от них, я хорошо знаю этот лес, но у одного из моих преследователей был поисковый колдовской амулет, и у меня не было шансов скрыться от них. — Растан поднял полные слёз глаза на своего спасителя. — Кто же Вы всё-таки такой? Как Вас зовут? Вы, вероятно, приехали издалека, Вас выдаёт сильный акцент.

— Да, — согласился незнакомый воин, — я прибыл сюда издалека, и меня зовут Берк Оло.

— Издалека, — задумался мальчик, — мой отец говорил, что самые дальние земли, о которых он слышал, — это загадочные острова Крохона, которые лежат где-то далеко-далеко в океане.

— Ты угадал, — улыбнулся Берк Оло, — я, действительно, прибыл к вам с островов Крохона. У нас на островах все являются умелыми воинами, и все хорошо владеют мечом. Так сколько человек напало на ваш дом?

— Вместе с ясным Боло приехали четыре наёмника, которые служат у него в личной охране. Двоих Вы убили, так что их осталось двое, ну ещё и сам ясный.

— Пошли быстрее к вашему дому, — заторопился Берк, поднимаясь с земли, — а то, боюсь, они могут сотворить с твоими родителями что-нибудь плохое.

— И Вы не побоитесь их? — восторженно глядя на своего спасителя, спросил Растан. — Их трое, и все они умелые воины. К тому же, Оргрот Сиборт может отомстить Вам, послав ниффанов, хотя, это вряд ли, ясный Боло не настолько важный человек, чтобы наисветлейший стал мстить за него.

— Пойдём быстрее, — поторопил его Берк Оло, — мы можем опоздать.

Растан быстрым шагом повёл своего спасителя через лес той самой дорогой, которой он только что убегал от своих преследователей. Они вышли из леса на поле со скошенной местами травой и большими копнами сена. На краю этого поля виднелся высокий двухэтажный добротный деревянный дом, сложенный из толстых тёмных брусьев. Дом был покрыт широкой черепичной двускатной крышей. К входной двери, располагавшейся посередине дома, вело высокое крыльцо с резными перилами, закрытое сверху покатым навесом. Слева и справа от крыльца виднелось по два больших окна. За домом располагались длинные сараи, около которых лежали стога с сеном, и стояло несколько телег. Тут и там валялись брошенные деревянные двузубые вилы. Слева от дома виднелся край конюшни, около которой стояли пять осёдланных и взнузданных лошадей. Дальше раскинулся большой посёлок с крестьянскими дворами, распаханными полями и огородами. Было раннее утро, и люди в посёлке ещё спали, или занимались утренними делами у себя в домах, или во дворе. Этим, вероятно, и воспользовались злоумышленники во главе с ясным, напавшие на дом семьи Растана, стоящий на самом краю посёлка у кромки леса. Берк Оло бегом направился к дому, так что Растан, уже порядком уставший, начал отставать, поспевая сзади. В такой последовательности они пересекли пустой двор, поднялись по ступенькам крыльца, и Берк решительно открыл дверь. Внутри дома послышались приглушённые стоны, мольбы и ругательства, затем последовало два удара, и кто-то вскрикнул, судя по голосу — мужчина.

— Это — мой отец, — тихо произнёс мальчик, тяжело дыша, за спиной Берка Оло.

Берк метнулся вперёд и ворвался через короткий коридор прихожей, уставленной какими-то корзинами, сундуками и ящиками в большую комнату, служившую, вероятно, гостиной. Распахнув дверь, он увидел большой стол, около которого стояло несколько простых деревянных стульев, да ещё два валялись на полу. За столом, у противоположной от двери стены, располагалась большая двуспальная кровать, над которой склонились двое злодеев. Недалеко от стола, на крашенном дощатом полу, лежал избитый в кровь мужчина, в разодранной тёмно-синей рубашке, и домашних тёмных холщовых штанах, связанный по рукам и ногам. Он был весь в крови, и один из бандитов склонившийся над ним, держал его за волосы, приподнимая голову, и приговаривая:

— Не закрывай глаза, тролль недорезанный, смотри, как мы доставляем удовольствие твоей жене. Смотри, сам ясный удостоил её своим вниманием. Смотри, она уже дрожит и стонет от счастья. Будешь знать, как мешать нашему ясному получать удовольствие и становиться у него на пути. Где же твои друзья? Почему они не пришли тебе на помощь сегодня?

На кровати, покрытой расшитым красными нитями белым покрывалом, на спине лежала, молодая симпатичная женщина со связанными верёвкой руками, заведёнными за голову. Её разодранное пополам красивое платье с кружевными воланами, валялось на полу. Исподняя шёлковая рубашка, отороченная ажурными белоснежными кружевами, была разорвана сверху почти до линии бёдер, обнажив крепкую красивую грудь и плоский живот. Длинные волнистые каштановые волосы, разметались по верхней части подушки. Один из насильников держал её тонкие изящные руки, прижимая их к подушке, а второй, вероятно, сам ясный Берот Боло, задрав подол рубашки, и обнажив длинные стройные ноги своей жертвы, спустив штаны, раздвигал ей колени, залезая на неё. Молодая женщина, стонала, умоляла отпустить её, и извивалась, пытаясь избежать насилия.

— А вот и друзья явились, — насмешливо произнёс Берк Оло, входя в комнату.

Ясный, вздрогнув, обернулся, отпрянул от своей жертвы и стал лихорадочно натягивать штаны. Мысли его заметались. Он увидел сбежавшего мальчишку, за которым погнались двое его наёмников, и недоумевал: куда же они делись? Бандит, державший за волосы отца Растана, отпустил его голову и схватился за меч, висевший у него на боку, вытаскивая его. Берк скользнул к злодею, перехватил руку, лежащую на рукояти меча, не дав его вытащить, и коротко ударил того ребром ладони по шее. Тот сразу обмяк и мягко осел на пол, завалившись назад. Насильник, державший руки матери Растана, отпустил её и, выхватывая на ходу меч, бросился к Берку Оло. Но их разделял большой обеденный стол, который помешал наёмнику сразу приблизиться к противнику. Берк мгновенно схватил со стола тяжёлую глиняную кружку с каким-то напитком и метко бросил её, попав приближающемуся наёмнику точно в лоб. Бандит выпустил меч и со стоном осел на пол, хватаясь руками за разбитую голову, из которой потоком хлынула кровь. Берот Боло, наконец, натянул штаны и схватил меч, лежащий на полу. Мысли в его голове пришли в ещё больший беспорядок, гнев смешался со страхом. Он не понимал, что происходит, и кто этот незнакомец, в мгновение уложивший двух его телохранителей.

— Кто ты такой? — произнёс он дрогнувшим голосом, выставив перед собой клинок. — Ты знаешь, на кого ты поднял оружие? Мне покровительствует сам наисветлейший Оргрот Сиборт, грозный правитель Саринара!

— Да что ты говоришь? Правда, что ли? — рассмеялся Берк Оло. — А Оргрот Сиборт — это кто? Я его не знаю. И оружия я на тебя не поднимал, я, даже, не доставал его из ножен. Успокойся, я не собираюсь применять его против тебя, ты этого не заслужил.

С этими словами Берк скользнул вперёд, и неожиданно оказался рядом с ясным. Тот попытался нанести удар Берку мечом, но Берк заблокировал плоскость меча ладонью, ударив своего противника выставленными вперёд костяшками пальцев в горло. Берот Боло захрипел, выронив меч, и схватившись обеими руками за горло, глаза его вылезли из орбит. Он безуспешно хватал ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды.

Берк Оло вытащил у него из ножен, висевший на поясе кинжал, подошёл к лежащей на кровати, и всё ещё не пришедшей в себя, женщине, наклонился над ней и разрезал путы, стягивающие её запястья. Потом он поднял с пола разорванное платье и накрыл им её. В это время Растан, схватив, валяющийся на полу отцовский кинжал, разрезал верёвки, на руках отца, а, затем, взяв со стола полотенце, помог отцу подняться с пола, попутно вытирая кровь с его лица. Мужчина, неожиданно выхватив из его руки кинжал, оттолкнул сына и рванулся к лежащему без сознания бандиту, измывавшемуся над ним.

— Умри, гад! — закричал он, яростно вращая глазами, и всадил кинжал ему прямо в сердце.

Взревев, как раненый зверь, с перекошенным от злости, разбитым в кровь лицом, он быстро обогнул стол и вогнал этот кинжал, опустившемуся на колени, всё ещё хрипящему и пытающемуся сделать глубокий вдох, ясному Боло под основание черепа. Третий злодей сидел на полу, держась за разбитую голову и стонал. Увидев, что произошло с двумя его товарищами, он попытался встать, но отец Растана, размахнувшись, метко метнул кинжал, глубоко вошедший в грудь насильника его жены.

— Не нужно было убивать их, — сказал Берк с сожалением, оглядывая залитую кровью гостиную, — это уже было лишним, они больше не представляли опасности.

— Не представляли? — дрожа от злости и возбуждения, криво усмехнулся отец Растана, беря из рук сына полотенце и промакивая им текущую у него из разбитого лица кровь. — Судя по акценту, Вы — не местный, и не представляете себе, что тут у нас творится в Унгле, да и во всём Лемогрите.

— Он прибыл с островов Крохона, папа, его зовут Берк Оло, он — очень хороший воин. И он спас меня от двух других подручных ясного Боло, напавшего на нас. Эти двое преследовали меня и догнали на лесной поляне, когда Берк Оло вступился за меня и убил их, — вмешался Растан, торопясь защитить своего спасителя и помочь ему, — ну, помнишь, ты рассказывал мне про эти острова. Ты, наверное, знаешь, что там живут умелые воины.

— Нет, устало сказал отец, — опускаясь на кровать и обнимая свою всхлипывающую жену, по лицу которой катились слёзы. Она двумя руками держала разорванное платье, прикрываясь им, и сидела в какой-то прострации, уставившись в одну точку ничего не видящими глазами. — Я только однажды, больше десяти лет тому назад, когда ты ещё только-только появился на свет, встретил в городе служителя Яра, который утверждал, что он родом с островов Крохона. Но мне тогда не удалось пообщаться с ним, а через несколько дней я узнал, что его убили и ограбили какие-то разбойники.

Он начал ласково гладить свою жену по голове, приговаривая:

— Ну, всё, всё, успокойся моя маленькая, они все мертвы, всё уже кончено.

— Какое совпадение, — удивился Берк Оло, подходя к Растану и привлекая его к себе, — я тоже служитель Яра. А Вы не знаете, как его звали? Может быть, я был с ним знаком?

— Нет, — со вздохом покачал головой отец Растана, — одной рукой лаская жену, а второй пытаясь полотенцем остановить текущую из разбитой брови кровь, — я не знаю его имени. И я очень благодарен Вам за то, что Вы спасли моего мальчика и всю нашу семью. Кстати, меня зовут Титон Варб, а мою жену Арта Варб. Мы не знатного рода и не имеем дворянских и рыцарских титулов, но живём, слава милостивому Яру, не бедно.

Арта, продолжая плакать и всхлипывать, дрожа всем телом, крепче прижалась к своему мужу, обвив его руками, и уткнувшись носом в его плечо. Титон скривился от боли, застонал, схватившись за левый бок.

— Вероятно, у меня с левой стороны сломаны ребра, — сдавленно пожаловался он, пытаясь сдерживаться, чтобы не закричать от боли. — Мне сильно досталось. Они били меня рукоятью кинжала, руками и ногами.

Всё тело его болело, голова слегка кружилась, и его немного подташнивало, он отнял руки жены и тяжело откинулся на спинку кровати, с интересом и благодарностью поглядывая на своего спасителя.

— А Вы не похожи на служителя Яра, скорее, на искусного бойца, — произнёс он, с вымученной улыбкой.

— Я сейчас докажу Вам, что я — служитель всеблагого и милосердного Яра, — успокаивающе улыбнулся Берк. — Я сейчас сотворю чудо именем его. Ложитесь на кровать и не шевелитесь.

Арта, тяжело встала и, дрожа всем телом и пошатываясь, стиснув руками концы разорванного платья, пересела на стул, стоящий у стола, она обняла своего сына, прильнувшего к ней, и снова зарыдала, не в силах сдержать себя. Слёзы катились по её лицу, оставляя на щеках тёмные дорожки. Одной рукой она держала концы разорванной ткани, а другой гладила голову своего сына, что-то тихо бормоча про себя и всхлипывая.

Титон Варб недоверчиво посмотрел на Берка Оло, хотел ещё что-то сказать, но передумал и лёг на спину, глухо застонав при этом от боли. Берк подошёл к нему, постоял немного, закрыв глаза, а, затем, простёр над раненым руки ладонями вниз и стал медленно водить ими вдоль тела и головы. Мать Растана и сам мальчик сидели за столом, прижавшись друг к другу, и, сквозь слёзы, не зная, что делать дальше, стали наблюдать за процессом странного лечения. Так продолжалось довольно долго, Растан уже устал сидеть и стал крутиться на стуле. Наконец, Берк Оло опустил руки и отошёл от отца Растана. Тот поднялся, сел на кровати, и с удивлением ощупал себя. Удивительно, но голова почти перестала кружиться, боль в боку поутихла, а кровь остановилась.

— Надо, же, — произнёс он, с благодарностью глядя на своего лекаря, — тело, конечно, ещё немного ноет, но чувствую я себя намного лучше: Да Вы — кудесник. Как Вы это делаете? Вы, случаем, не колдун?

— Я не колдун, — мягко сказал Берк, отошёл к столу и сел на свободный стул, — и это не моя заслуга. Я всего лишь скромный служитель всемогущего Яра. Это ОН даёт мне целительную силу. Это ОН лечит, а я лишь проводник ЕГО могущества, инструмент, посредством которого ОН творит чудеса в этом мире.

— Ну, что ж, — тяжело поднялся с кровати хозяин дома, подходя к жене и обнимая её и сына, — теперь я, действительно верю, что Вы — служитель всесильного Яра, но, к тому же, Вы ещё и искусный воин, это — редкое сочетание. И я не знаю, как мы можем Вас отблагодарить. Мы никогда не забудем, что Вы для нас сделали. Наверное, сам всемилостивый Яр, да будут дни Его благословенны, послал Вас к нам на помощь. А по поводу этих насильников и убийц, их нельзя было отпускать живыми, — при этих словах по лицу его пробежала тень ненависти, — ясный Боло очень подлый и злопамятный человек. Он непременно вернулся бы сюда с отрядом вооружённых головорезов и жестоко отомстил бы всем нам. И сейчас я боюсь за наши и Вашу жизни, кто-то из нашего посёлка может проболтаться о том, что здесь произошло, и, если, его друзья захотят отомстить, они отомстят нам, а за Вами устроят настоящую охоту. Не думаю, что Вам удастся уйти далеко.

— И что же Вы намерены делать?

— А что тут поделаешь? — тяжело вздохнул Титон, — бросить всё наше хозяйство и бежать отсюда мы не можем, да и нет гарантии, что нас всё равно не найдут. Остаётся только надеяться на всемилостивого Яра, что у него нет друзей, которые захотели бы начать поиски и отомстить, — он приложил ладонь правой руки к сердцу и посмотрел вверх на потолок. — Ясного Боло многие не любили из-за его заносчивого и вздорного характера. На самом деле, у него хватало врагов, но с ним не хотели связываться, так как он упорно распускал слухи, что ему благоволит сам могущественный правитель Саринара, хотя, далеко не все в это верили.

— Ну, будем надеяться, что это так, — улыбнулся Берк, беря кинжал Берота Боло в руки.

— Дорогая, — обратился Титон Варб к своей жене, нежно обнимая её за плечи, — наш спаситель, наверное, устал, да и есть хочет. — Мне нужно позаботиться о телах и навести в доме порядок. Не могла бы ты накормить нашего благодетеля.

Он отбросил в сторону окровавленное полотенце, ещё раз осторожно ощупал себя и снова с удивлением произнёс:

— Чудеса! Пойду в соседний двор, кликну работников, убирающих наше сено, пусть помогут утащить и похоронить тела. А ты Растан, — обратился он к сыну, — покажи двум из них эту лесную поляну, пусть они уберут с неё тела злодеев и прикопают где-либо на опушке леса, а то нарвётся на них часом кто-нибудь, пойдут ненужные разговоры и расспросы, не допусти всеблагой Яр, ещё стражу из города пришлют.

— Не стоит обо мне беспокоиться, — произнёс Берк, вертя в руках кинжал ясного, придирчиво рассматривая его и пробуя пальцем остроту лезвия. — Я совершенно не голоден и не хочу есть. А, вот, посидеть бы я не отказался: устал с дороги, вчера и сегодня ночью мне пришлось много пройти.

— Конечно, конечно, — засуетилась, вдруг, жена хозяина дома, понемногу приходя в себя. — Пойдёмте в соседнюю комнату, пусть здесь всё уберут.

Вскоре, Титон Варб привёл работников, и они помогли ему убрать тела, принесли воды и начали оттирать от крови стены гостиной и мыть пол. Арта усадила Берка на стул в соседней комнате, а сама, всё ещё всхлипывая и немного дрожа, уселась у окна.

— Я так благодарна Вам, что Вы спасли моего сына, и не только его, Вы спасли всю нашу семью, — она снова расплакалась.

— Успокойтесь, — мягко сказал Берк Оло, — всё уже позади, Вам нужно отвлечься.

— Да, да, Вы правы, — пытаясь успокоиться, произнесла Арта. — Скажите, спросила она: это ж сколько времени Вы добирались до нас? Как далеко находятся эти Ваши острова? — она вытерла слёзы рукавом платья. — А что же Вы пешком-то? Неужто, от самого океана так и идёте?

Берк Оло, поднялся, снял куртку, под которой у него обнаружилась лёгкая матовая кольчуга тонкого плетения, немного отливающая тёмно-синим цветом, не спеша повесил её на спинку, своего стула и медленно опустился на него.

— «Да», — подумал он, откидываясь немного назад, и всё ещё ощущая слабость во всём теле, — «а, ведь, действительно, всё это мне как-то нужно объяснить».

Выигрывая время, Берк устроился на стуле поудобнее, пригладил волосы и поправил ножны с мечом.

— Как же можно пешком? — наконец, после некоторой паузы, ответил он. — От островов до вашего побережья я плыл на торговом корабле, в составе морского купеческого каравана. Ступив на землю, в гавани, я купил хорошего коня, и дальше ехал верхом. Слава блистающему Яру, всё шло хорошо. Но вчера ночью, когда я спал, какие-то лихие люди украли моего коня вместе с сумками, где хранились все мои припасы и деньги, — в этом месте он тяжело вздохнул, — поэтому до той поляны, где меня обнаружил Ваш сын, мне пришлось добираться пешком. Боясь, что эти воры могут следить за мной, я постарался уйти, как можно дальше, и шёл большую часть ночи, опасаясь, как бы они не напали на меня во сне. Наконец, я настолько устал, что свалился на лесной полянке и сразу же уснул. На ней и разбудил меня Растан. Ну а дальше уже Вы всё сами знаете.

— Ты слышал, Титон, — обратилась к вошедшему в комнату мужу Арта, — нашего спасителя, оказывается, вчера обобрали до нитки. У него увели коня и все его сбережения. Нужно помочь ему, чем сможем.

— Мы дадим Вам денег и коня, — обратился хозяин дома к Берку, — соберём продукты в дорогу на первое время. А что ещё нужно, просите, для Вас мы ничего не пожалеем. Мы так вам обязаны.

— А хотите, — вмешалась жена, — оставайтесь у нас и поживите, сколько нужно. Да, хоть навсегда оставайтесь, комнату мы Вам выделим, работа для Вас найдётся.

— Спасибо, — искренне улыбнулся Берк Оло, — но мне нужно ехать. У меня очень важное поручение от настоятеля моего монастыря, и я дал нерушимый обет его исполнить.

— От кого поручение? — не понял Титон Варб. — Монастырь — это что такое?

— Это — священное место, где я живу, и где мы поклоняемся великому Яру. У нас на островах Крохона оно так называется. А обет — это священное обещание, данное всеведающему Яру, исполнить поручение. — При этих словах Берк воздел глаза к потолку, приложив правую руку к сердцу.

— Если Вы дали священное слово сияющему Яру, — подошёл к стоящему в углу комнаты на маленьком деревянном столике объёмному изображению всемогущего Яра, выполненному из розового гипса Титон, приложил ладонь к сердцу и склонил перед изображением голову, — то Вы обязаны его сдержать. В этом я Вас понимаю и готов помочь, чем смогу.

— Если Вы, в ближайшее время, боитесь нападения друзей этого ясного, то я могу немного задержаться и остаться у Вас, чтобы защитить Вас и Вашу семью, но я не могу остаться здесь надолго.

— Нет, что Вы, — обернулся Титон, — во-первых, если они серьёзно захотят нам отомстить, и обратятся за помощью к правителю Саринара, а это будет им стоить приличную сумму денег, то Оргрот Сиборт пришлёт ниффанов, и тут ни нас, ни Вас уже ничего не спасёт. Но я не верю, что кто-то станет нам мстить, таким образом, за него. А в ином случае, теперь они ничего не смогут сделать. — Он подошёл к столу и сел на стул напротив. — А, во-вторых, пока я ходил за работниками, мне попался староста нашего посёлка, кстати, он называется Масорт. Я переговорил с ним, оказывается, Берот Боло и его очень обидел, так что Ликор, так зовут нашего старосту, обещал помочь в случае нападения на нас. У нас в Масорте есть своя небольшая дружина из наёмников и поселян, они теперь будут начеку и не дадут нас в обиду.

— Ну, что ж, я хорошо выспался на поляне, — широко улыбнулся Берк Оло, так что в отдыхе я сейчас не нуждаюсь. Я, пожалуй, возьму одного из коней Ваших обидчиков, кинжал ясного, и кое-что из их снаряжения. Я думаю, что они приехали сюда не с пустыми руками и у них есть с собой кошели с деньгами, если Вы не возражаете, я тоже возьму их себе. А Вы снабдите меня продуктами, расскажете про дальнейшую дорогу и нарисуете карту местности, как сможете.

— Конечно, мы сделаем для Вас всё, что нужно. Кстати, я рассказал про Вас Ликору, и он тоже готов помочь Вам всем, чем сможет.

— Очень хорошо, — снова широко улыбнулся Берк, — тогда, для начала, мне хотелось бы пообщаться с местным кузнецом и сделать ему срочный заказ.

Через два дня половина посёлка, узнавшая в подробностях о происшедшем, вышла провожать загадочного служителя сияющего Яра. Слухи о нём быстро распространились по Масорту, особенно всех заинтриговал необычный заказ, который он дал кузнецу, попросив того изготовить небольшие стальные звёздочки с острыми краями и метательные ножи, которые кузнец выполнил в точности по его чертежу и размерам. Староста Масорта от имени общины, подарил ему новый добротный тёмно-коричневый плащ, вместительные и крепкие дорожные кожаные седельные сумки и сам оплатил работу кузнеца. Берк уезжал из этого посёлка с противоречивым чувством: с одной стороны, он обзавёлся деньгами, неплохой экипировкой, хорошим конём и оружием. С другой стороны он оставил за собой пять мёртвых тел, пускай, даже, троих убил не он.

— «Не очень удачное начало», — грустно подумал Берк, — «если так пойдёт и дальше, то мне следует быть осторожнее, я здесь не за тем, чтобы убивать людей, даже если они сами разбойники и убийцы».

Он собирался начать с посещения ближайшего города, в котором зайти в квартал оружейников. Поселковый кузнец неплохо выполнил его заказ, но этого было мало. Берк прекрасно представлял себе, что ещё ему было нужно.

Глава 1. Бегство

Рассвет мягко и неторопливо шагал по темному бархатному небу среди жемчужных звезд, и серые сумерки прошедшей ночи постепенно таяли, уползая в густые непролазные чащи леса и тёмные норы под корнями растений. Первые тёплые лучи яркого дневного светила весело коснулись верхушек раскидистых деревьев с густыми пышными кронами, высветив изумрудную резную листву и пробудив звонкоголосых птиц. Постепенно лес наполнялся звонкими птичьими трелями, отряхивая с ветвей бриллиантовые капельки росы вместе с остатками призрачных ночных страхов. Одинокая, сверкающая в лучах восходящего солнца, росинка, висевшая словно маленький хрупкий хрусталик на кончике длинного узкого светло-зелёного листа, наконец, не удержалась и, сверкнув на прощание всеми цветами радуги, отчаянно сорвалась вниз. Благополучно миновав несколько ветвей, пытавшихся изо всех сил поймать её, она, увернувшись, упала точно на лоб чутко спящего под деревом человека и разбилась на тысячу осколков-капелек. Человек вздрогнул, поморщившись во сне, и сразу же проснулся, открыв глаза, но продолжал некоторое время лежать неподвижно, тревожно вслушиваясь в звонкие переливчатые птичьи трели и тихие шорохи леса, окружавшие его. Похоже, лес не встревожил человека и тот, успокоившись, сел, еще раз огляделся по сторонам и мягким, сильным движением поднялся на ноги. Сладко потянувшись и размяв затекшие во время сна мышцы, он, всё время, сторожко оглядываясь по сторонам, направился к небольшому роднику, беззаботно и весело журчавшему в нескольких шагах в стороне на краю небольшой лесной поляны. Стараясь бесшумно ступать по сочной зеленой с желтыми и оранжевыми прожилками траве, человек встал перед, бьющим ключом, прозрачным родником на колени, умылся и долго пил вкусную и прохладную родниковую воду. Совершенно невероятным являлось то, что наступило благословенное утро, а человек был все еще жив. Он поднял глаза к ярко-синему небу, положил ладонь правой руки на сердце и вознес краткую, но истовую молитву милосердному Яру. Еще вчера вечером он не сомневался в том, что ему не удастся дожить до утра. Но ночь прошла, владыка небес, как обычно, всходил над лесом, и он видел его, ощущал его ласковое тепло, и у человека впервые за четыре последних дня появился маленький проблеск надежды, даже не так, только намёк на проблеск надежды, что он будет жить. Человека звали Лаар Бост, высокий, молодой, красивый, он обладал стройным и прекрасно тренированным телом. У него было открытое, немного скуластое лицо, обрамлённое светло-каштановыми, чуть вьющимися волосами. Его зелёные глаза, с красивыми длинными ресницами, ранили сердце не одной красавицы, как в соседних замках, так и в столице. Широкоплечий, статный, в меру мускулистый, и, в то же время гибкий и подвижный, он производил впечатление на окружающих. Его знали многие рыцари не только в Унгле, но и во всем обширном королевстве, простирающемся от туманных и высоких Саринарских гор на западе, до бескрайних морских просторов на юго-востоке. Ясный Лаар — достойный потомок славной династии Бостов, верой и правдой вот уже две с половиной сотни лет служивших своим королям. Лаар — снискавший себе прозвище Непобедимый, своими многочисленными победами в кровопролитных сражениях во славу короля Абреса Справедливого и на знаменитых рыцарских турнирах. Один из лучших рыцарей королевства Лемогрит, не знающий себе равных в искусстве фехтования на мечах, тот которого уважали и боялись многие враги и завистники, теперь сам, может быть впервые в жизни, вынужден был спасаться бегством. Он надел на себя надёжную и прочную двойного плетения саринарскую кольчугу, застегнул и подтянул бывший некогда великолепным, а теперь помятый во многих местах панцирь, положил рядом с собой меч, с клинком, внешне очень напоминающим древнеримский или кельтский Спата[5], но с защищающей руку чашеобразной гардой, и взведённый боевой арбалет, и только после этого развязал походный мешок с едой. Позавтракав, он наполнил потёртые кожаные фляги с вытесненными золотом родовыми эмблемами на боку, холодной родниковой водой. Лаар накинул на плечи темно-зеленый плащ, маскировавший его в лесу, и еще раз внимательно оглядевшись, сторожко вслушиваясь в каждый шорох, направился в расположенную на другом конце поляны чащу тёмного леса. Ступая по возможности бесшумно, сжимая в правой руке верный, кованный саринарскими гномами меч из узорчатой стали, а в левой боевой арбалет, он пробрался сквозь густую чащу и оказался на другой поляне, где его поджидал верный конь по имени Ветер. Лаар не боялся, оставляя коня на ночь в лесу одного, во-первых, он был рядом, а во-вторых, ни человек, ни зверь не смогут застать Ветра врасплох, а справиться с ним сможет лишь лесной тролль или волколак, присутствие которых в данном лесу маловероятно. Зато, если Ветер почует врагов, он успеет подать сигнал, и у него будет немного времени, чтобы что-то предпринять. Но тревожная ночь прошла на удивление спокойно, и ясный во второй раз мысленно вознес благодарственную молитву всеблагому Яру, не смея даже надеяться, что страшные враги потеряли его след. Он, постоянно озираясь по сторонам, и чутко вслушиваясь в лесные шорохи, оседлал коня, подтянул подпругу, повесил седельные сумки, одним прыжком вскочив в седло. Верный конь тронулся в путь, мягко ступая копытами по росистой траве, и Лаар не стал трогать поводья, предоставляя умному животному самому находить дорогу. Вскоре, Ветер действительно вывез хозяина на узкую лесную тропинку и поскакал навстречу восходящему солнцу, а, через несколько часов лес кончился, и он выехал на неширокую, проторенную колёсами купеческих возов, дорогу. Дневное светило уже поднялось достаточно высоко, на темно-синей чаше небосвода не было ни облачка, дул легкий, приятный ветерок, который ласково ерошил непослушные вихрастые пряди на голове ясного. Лаар надел на голову шлем с полумаской, закрывающей нос и глаза, застегнул под подбородком фигурную металлическую застежку, слегка тронув стременами бока коня, и Ветер послушно поскакал по дороге легкой рысью. Ясный вспомнил промелькнувшие, словно в бешеном водовороте, четверо суток. Могло ли быть все иначе?

Конфликт между могущественным правителем Саринара наисветлейшим Оргротом Сибортом и гордым предводителем рыцарей пятого округа Унгла пресветлым[6] Хэрзартом Оглором разразился внезапно, пресветлый Оглор был очень горд и не снес оскорбления, нанесенного ему правителем Саринара на пиру. Мало кто рискнул бы это сделать, так как все прекрасно знали, что с Оргротом Сибортом шутки плохи. Сам король Абрес — законный правитель одного из сильнейших и уважаемых во всём Двулунном мире государств, побаивался грозного владыку своих западных владений. Мало того, что в высоких горах Саринара обитали самые искусные колдуны королевства, а отборная саринарская армия была сильна и хорошо обучена. Самое главное, что при своем дворе правитель Саринара собрал более трёх десятков ниффанов: профессиональных рыцарей-убийц, возможно, самых лучших ниффанов во всем Двулунном мире. Их тайное общество охватывало почти семь государств, а может больше, кто знает. Лаар знал лишь, что они беспрекословно подчиняются своему таинственному Предводителю, имени которого не знает никто из смертных, верно служат тому, кто покупает их за огромную сумму денег у Предводителя, очень ловко владеют практически любым видом оружия и умеют виртуозно убивать свои жертвы. Ещё не родился на свет тот человек, который остался бы в живых после того, как им занялись ниффаны. Если, даже, в исключительно редких случаях, кому-либо и удавалось ускользнуть от смерти, направленной рукой ниффана, убив одного или нескольких из них, то это спасало его, лишь на очень короткое время, так как убийство такого человека становилось делом чести всей тайной организации рыцарей-убийц. Его вскоре находили и убивали, иногда вырезая заодно всю семью или близких родственников. Существовала даже поговорка: «Враг Оргрота Сиборта — мертвый враг».

Огромный серый дворец — замок повелителя Саринара величественно возвышался на фоне Саринарских гор, напоминая скорее неприступную крепость, расположившуюся на выложенной каменными плитами дороге, ведущей к горным перевалам. Через перевалы проходили торговые пути в соседние с Лемогритом страны. Купеческие караваны, следующие через эти перевалы, вынуждены были проезжать мимо дворца, и Оргрот Сиборт беззастенчиво пользовался этим, выставив на дороге заставы и взимая с купцов высокую пошлину. Жалобы купцов королю Абресу на эти непомерные и неправедные поборы не приносили никаких результатов. Периодически правитель Саринара устраивал у себя во дворце роскошные балы, на которые съезжалась знать со всего Лемогрита. Вот и в этот раз, на балу у Оргрота Сиборта было шумно и весело. Длинные столы ломились от обилия дорогих вин и разнообразной еды. В глазах рябило от разноцветных роскошных одежд высокородных рыцарей и их дам, в свете масляных светильников искрились драгоценные камни в золотых оправах.

— Предлагаю выпить за гостеприимного и радушного хозяина этого замка, справедливого и могущественного правителя Саринара — наисветлейшего Оргрота Сиборта, — высоко поднял хрустальный кубок с рубиновым вином один из многочисленных гостей, большинство из которых были готовы на всё, лишь бы присутствовать на этих сборищах, а потом хвастаться своим близким знакомством с грозным хозяином западных пределов королевства.

Все дружно встали и с приветственными выкриками осушили свои бокалы. Один лишь Хэрзарт Оглор остался сидеть перед своим кубком, хмуро поглядывая на кричащих здравицы соседей. Лицо его было бледно, он сидел, неподвижно, а рука его так сжимала бокал с вином, словно он хотел его задушить. Восседавший во главе длинного стола в высоком кресле, более похожем на королевский трон, Оргрот заметил это и насмешливо выкрикнул, обращаясь к хмуро сидящему рыцарю:

— Я смотрю, кое-кто не доволен нашим гостеприимством. Скажи нам, неблагодарный Хэрзарт, чем Саринар не угодил тебе?

— Я ничего не имею против Саринара, — всё так же мрачно, негромко ответил предводитель рыцарей пятого округа Унгла. — Но у меня нет желания пить в данный момент.

Хэрзарт Оглор явно уклонялся от ссоры и говорил очень осторожно, не повышая голоса. Он не хотел ссориться с могущественным правителем Саринара, но, в то же время, не считал для себя возможным пить за него, так как подозревал, что Оргрот Сиборт виновен в пропаже его племянницы. У него отсутствовали прямые доказательства, но косвенные факты говорили именно об этом. Пятнадцатилетняя девушка исчезла вчера вечером, не вернувшись с верховой прогулки, на которую она отправилась с двумя своими друзьями — сыновьями светлого[7] Рэбига Скорота из соседнего замка.

Демира познакомилась с ними около года тому назад. Сосед Оглоров — светлый Скорот из замка Дэнкор довольно часто приезжал к её дяде в гости. Он быстро подружился с весёлой и обворожительной юной племянницей Хэрзарта Оглора, которая всегда встречала его с радостью. Рэбиг, приезжая в гости, не забывал привезти ей какой-нибудь гостинец, сладости, красивую ленту, недорогой перстенёк с полудрагоценным камнем, а, однажды, притащил ей маленького и очень забавного пушистого тиота[8]. Демира была в восторге от такого подарка, радуясь, как маленький ребёнок, она поцеловала в щёку дядю Рэбига, как с тех пор стала его называть, прижала к своей груди живой пушистый комочек и умчалась с ним в сад. Тиот забавно мурчал и попискивал, тычась своей меховой мордочкой с короткими, но густыми усами в её ладони, лакал из блюдца молоко, а, затем, уснул на принесённой специально для него подушке, уютно свернувшись калачиком, и положив мордочку на свои лапки. Её дядя довольно часто отлучался из замка, то уезжая на охоту со своим соседом, то пропадая где-то по хозяйственным делам, или на рыцарских собраниях и турнирах. Да мало ли может быть неотложных дел у предводителя рыцарей пятого округа такой большой области, как Унгл. И Демира, целыми днями предоставленная сама себе, возилась с тиотом, сама ухаживала за несколькими кустами очень крупных и красивых цветов, понравившихся ей в саду, или пропадала в дядиной библиотеке, зачитываясь любовными рыцарскими романами. Естественно, что она часто представляла себя в роли героинь этих романов, мечтая о смелом и благородном рыцаре, которого она, в один прекрасный момент, встретит и полюбит. Её родители погибли от рук разбойников, когда ей исполнилось всего шесть лет, они направлялись в Исткор вместе с небольшим купеческим караваном, к которому примкнули из соображений безопасности. Но, именно, этот караван привлёк внимание крупной шайки разбойников, орудовавших тогда на границе Унгла и Астрила, где несколько торговых трактов проходили через большой и густой лес. Разбойники устроили себе логово где-то в этом лесу, и отловить их там оказалось не так просто. Караван попал в засаду, которую лесные грабители устроили в самой глубине леса, они завалили дорогу деревьями, отрезав повозкам путь вперёд и назад, обстреляли караван стрелами и набросились на путников, выскочив на дорогу из-за кустов и деревьев. Охране каравана тогда удалось отбиться, и разбойники, потеряв больше десятка своих товарищей убитыми и ранеными, отступили ни с чем, скрывшись в лесу. Но родителям девочки не повезло, они оба погибли от стрел разбойников в самом начале этой схватки.

Вечерами, закончив чтение очередной главы романа, она гасила масляной светильник, закрывала книжку и садилась у раскрытого окна в своей комнате. Любопытные небожители — звёзды, драгоценными жемчужинами усыпавшие тёмный бархат небосклона, заглядывали к ней в окно, пытаясь нашёптывать различные любовные глупости, которые в этом возрасте вечно лезут в хорошенькие головки девушкам её возраста. Оставшись сиротой, Демира была вдвойне чувствительнее и сентиментальнее, тех девушек, которые имели родителей. Повзрослев, она превратилась в красивую невысокую стройную девушку с густыми волнистыми каштановыми волосами и огромными светло-серыми глазами на симпатичном округлом личике с нежной кожей. Казалось, она смотрит на мир с детским восхищением и удивлением. Изящные коралловые губки скрывали идеальный ряд жемчужных зубов, видимых, когда она улыбалась такой милой, немного застенчивой улыбкой. Её дядя, пресветлый Хэрзарт Оглор, который души не чаял в своей племяннице, взял её к себе, поручив заботу о девочке старшей управительнице своего замка — Кейле Стерсер, женщине добродетельной, но в меру строгой и ответственной. Кейла отвечала за порядок в замке и ей подчинялись почти все слуги. Своих детей у неё не было, и она с удовольствием взяла на себя хлопоты по воспитанию маленькой Демиры. Естественно, что Демира привязалась к ней, как к матери, а дядя заменил ей отца. Кейла, не смотря на обилие обязанностей по управлению хозяйством замка, старалась всё своё свободное время отдавать Демире, за что, благодарная девочка посвящала её во все свои девичьи тайны и мечты. Вот и сейчас, наведя порядок в замке, раздав указания слугам на этот вечер, Кейла поднялась в комнату своей воспитанницы и увидела её сидящую у окна с мечтательным выражением на лице.

— Мечтаешь, чтобы звёзды показали тебе твоего будущего суженного? — спросила Кейла, беря в руки толстый манускрипт, и читая его название: «Баллада о доблестном рыцаре ясном Дирогоне, спасшем прекрасную Тиролир из лап коварных гурсов». — Не на небе жениха нужно искать, и не в любовных романах, а на земле.

— На небе я могу его себе представить, — негромко, грустно и мечтательно ответила Демира, — а не земле, под окном никого нет. Мы живём довольно обособленно, никуда не ездим, и что-то я не наблюдаю доблестных рыцарей под стенами нашего замка, которые распевали бы мне серенады и наперебой предлагали руку и сердце.

— Успеешь ещё встретить того единственного, который тебя полюбит, и которому ты с радостью откроешь своё сердечко, — подошла к своей воспитаннице Кейла и нежно обняла её за плечи. — А насчёт того, что мы никуда не выбираемся из этого замка, тут ты права. Вот вернётся твой дядюшка, я обязательно поговорю с ним. Пора уже вывозить тебя в свет, нечего такую красавицу держать взаперти, скрывая от всех.

— Тётушка, а почему ты всё время одна? — бесхитростно спросила девушка. — Неужели тебе так и не встретился твой суженый?

— Встретился, давно уже встретился, и я его очень полюбила, — Кейла прижалась к Демире щекой и на глаза её навернулись слёзы. — Он сильный, красивый, добрый и очень хорошо относится ко мне.

— Почему же я его никогда не видела? И почему, тогда, ты всё время одна?

— Ну почему же я одна? — улыбнулась сквозь набежавшие слёзы Кейла. — У меня есть ты. Я живу в этом чудесном замке, где меня окружает много людей.

— А твой суженый? Где он?

Тётушка замолчала, словно задумавшись, и отвернулась к окну. Демира уже решила, что тётушка ничего ей не ответит, когда та, словно решив про себя что-то, повернулась к девушке.

— И суженого моего ты неоднократно видела и хорошо знаешь, и живёт он вместе с нами здесь в замке Сяссор.

— Кто же это тётушка? Скажи, скажи, не томи, я теряюсь в догадках, — вцепилась в неё Демира и глаза её лихорадочно заблестели.

— Это — твой дядя, мой ненаглядный Хэрзарт. Только он ничего об этом не знает.

Демира с удивлением посмотрела на Кейлу, глаза её заблестели от наворачивающихся слёз. Ей стало жалко свою названную тётушку.

— Почему, дорогая тётушка, ну почему?

— Потому что почти десять лет тому назад у твоего дяди, пресветлого Оглора, погибла его любимая жена, и он с тех пор не может смотреть на других женщин и не замечает их. Я поступила к нему на службу, в надежде на то, что сумею завоевать его сердце, но мне, пока, не удалось этого сделать.

— Почему же ты не скажешь ему о том, что любишь его? Я бы не смогла столько ждать.

— Видишь ли, маленькая моя девочка, — снова ласково прижалась к ней Кейла, — ты ещё слишком юная, чтобы понять это. Я уверена, что Хэрзарт знает о моём отношении к нему, но не хочет, или не может забыть свою жену. Всё это так непросто, когда ты вырастешь, ты многое поймёшь. И я очень тебя прошу, не рассказывай своему дяде то, что сегодня услышала от меня.

— Почему, ну почему? — не унималась Демира, тоже нежно обнимая Кейлу. — Дядя умный и добрый, он всё поймёт. Ведь ты так любишь его.

— Ты не знаешь мужчин, маленькая моя, им не нравится, когда женщины начинают навязываться. Твой дядя должен сделать первый шаг самостоятельно. И, вообще, разоткровенничалась я с тобой тут, — отодвинулась назад Кейла, — зря я всё это тебе рассказала. Наверное, такой романтический вечер и прекрасные яркие звёзды из твоего раскрытого окна так на меня повлияли. Всё, хватит читать всяческие романы и мечтать у окна, пора Вам ложиться спать светэсса[9].

Вернувшийся хозяин замка, после разговора со своей старшей управительницей решил по-другому и вместо того, чтобы выбраться куда-то, пригласил в гости своего соседа вместе с сыновьями, придумав для этого какой-то повод.

— Послушай, Демира, — сказал он за ужином, — завтра к нам приедет в гости твой любимый дядюшка Рэбиг со своими сыновьями. Ты уж оденься понаряднее и удели больше внимания и гостеприимства двум молодым людям. Я хочу, чтобы вы подружились. А то, права наша домоправительница, сидишь тут взаперти в нашем замке, ни с кем из соседей особо не общаешься, так и одичать можно.

— Как здорово, — захлопала в ладошки девушка, — ты, дядя, это хорошо придумал. Я покажу им замок и наш сад. А на охоту мы поедем?

— Не всё сразу, — улыбнулся Хэрзарт, с удовольствием наблюдая за радостным возбуждением своей племянницы, — давай сначала поближе познакомимся с нашими соседями, а, затем, можно будет и совместные развлечения устраивать. Скоро один из праздников многоликого Яра — Пробуждение Лобара[10], можно будет вместе поехать в столицу нашей области, в Данкор на ярмарку.

— Ну, дядя, это ещё через две седмицы будет.

— Поедем, поедем мы на охоту, — улыбнулся Хэрзарт Оглор, ставя на стол пустую чашку из-под чая, и отодвигая в сторону плетёное деревянное блюдо с калачами, — но завтра не обещаю.

И, вот, наступило утро. Гости не заставили себя ждать. В ворота замка въехала небольшая кавалькада всадников. Рэбиг Скорот, спешившись во внутреннем дворе замка, как всегда шумный и весёлый, обнялся с пресветлым Оглором.

— А вот и мои великовозрастные оболтусы, — представил он двух своих сыновей, — старшего зовут Баррот, а младшего, — он указал рукой, на слезшего с лошади темноволосого с серыми глазами, немного полноватого с тонкими, как и у их отца, губами, застенчивого юношу, одетого, так же, как и его брат, в камзол с белыми кружевным воротником и узкие короткие обтягивающие брюки, заправленные в высокие ботфорты, — Гобор.

Братья были погодками, старшему, недавно исполнилось восемнадцать, а младшему на год меньше. Они очень походили друг на друга и лицом, и осанкой, и манерой поведения, только у Баррота костюм был серо-стального цвета, а у Гобора — тёмно-синий.

После представления сыновей и обмена крепкими объятиями, все направились в большой зал, где уже был накрыт стол, на котором стояли разнообразные фрукты. Дорогих гостей было принято встречать, так называемым «завтраком вежливости», который состоял из фруктов или лёгкой закуски и подавался перед обедом. Считалось, что гости проголодались с дороги и должны перекусить. Демира тайком наблюдала за гостями, спрятавшись за занавеской у окна своей комнаты, но окно располагалось не очень удобно, ограничивая обзор сверху, так что рассмотреть молодых людей толком ей не удалось. Раздосадованная этим фактом, она сначала вообще не хотела спускаться к столу, но Кейла уговорила её, сказав:

— Милая светэсса, это явное неуважение к гостям, — ты что, у лесного тролля в норе выросла?

Демире ничего не оставалось, как спуститься в зал. Поздоровавшись с гостями, чмокнув, вставшего к ней навстречу из-за стола, дядюшку Рэбига в подставленную щёку, Демира прошла к своему стулу и села, расправив пышное праздничное, одетое по такому поводу платье приятного розового цвета с белым кружевным воротником и кружевными манжетами на рукавах, чтобы не помять его. Украдкой наблюдая за братьями, она с удовлетворением отметила про себя, что оба сына светлого Скорота не отрываясь, смотрят на неё, и, не поднимая глаз, подсматривая за ними сквозь опущенные ресницы, принялась аккуратно, вспоминая все правила этикета, подцеплять серебряной двузубой вилкой маленькие кусочки фруктов и отправлять их в рот.

Баррот держался за столом свободнее, высказывал своё суждение, вставлял реплики в разговор старших и пытался ухаживать за Демирой. Младший вёл себя гораздо скромнее, сидел за столом молча, односложно отвечая только тогда, когда к нему обращались. После завтрака дядя попросил свою племянницу выступить в роли хозяйки и показать молодым гостям замок, в то время как они со светлым Скоротом обсудят важные дела в дядином кабинете. Демира провела братьев по замку, а, потом, спустилась с ними в небольшой сад, завершив эту импровизированную экскурсию в изящной деревянной беседке. Она очень стеснялась, так как впервые ей довелось общаться с молодыми людьми так близко, и была благодарна Барроту, за то, что он сам поддерживал беседу.

— А у вас здесь хорошо, — сказал Баррот, заходя в небольшую беседку, расположенную глубоко в саду у подножия крепостной стены замка. — И сад так ухожен, и в замке всё чисто и аккуратно прибрано.

— Это — всё тётушка Кейла, она следит за порядком в замке и вот так держит всех слуг, — звонко рассмеялась Демира, показывая маленький кулачок.

Да, — робко согласился Гобор, входя в беседку вслед за братом, — у нас нет такой тётушки.

— У нас всем хозяйством заправляет хромой Гюртор, — произнёс Баррот, не спуская восхищённых глаз с Демиры, — но он уже старый, и после смерти мамы порядка в замке стало значительно меньше.

— А что произошло с вашей мамой?

— Она умерла четыре года тому назад. Простудилась и заболела на обратном пути из Саринара, когда они с отцом попали под сильнейший ливень.

— Они ездили на ежегодный бал, который устраивал правитель Саринара, — вставил Гобор, — а когда возвращались обратно, попали под дождь. Дождь лил несколько дней, ехали они верхом, и укрыться было негде. Мама после этой поездки слегла, долго болела, а потом её не стало.

После этого в маленькой беседке наступила тишина, все замолчали, каждый думая о своём. Весело игравший с утра листвой деревьев в саду проказник — Эол, после полудня угомонился и лениво шуршал отдельными листиками, перебегая от дерева к дереву. Небесный слуга всемогущего Яра, сегодня поумерил свой пыл, время от времени прячась в медленно плывущих по небу ослепительно белых кудлатых облаках. От этого многочисленные тени от листвы деревьев, окружающих беседку, и образующих неповторимый узор, то проявлялись, то тускнели, навевая какое-то умиротворение и покой. Демира украдкой следила за братьями, мысленно сравнивая их и невольно примеряя на роль своего выдуманного рыцаря из прочитанных ею романов. Баррот был старше своего брата, выглядел мужественнее и держался увереннее. Гобор проигрывал ему в глазах девушки, казавшийся несмелым, слабым и застенчивым. В отличие от Баррота, на лице которого уже намечалась небольшая бородка, пусть ещё только обозначенная первыми редкими волосиками, щёки и подбородок младшего брата были девственно чистыми, как у девушки. Пауза затягивалась, и все трое начинали чувствовать себя неловко, не зная, как возобновить разговор. Положение спас слуга, разыскавший по поручению тётушки Кейлы их в саду, и позвавший обедать. Вся троица с облегчением последовала за ним в замок. После обеда гости уехали, пригласив семейство Оглоров к себе с ответным визитом в начале следующей седмицы. После этого была совместная охота верхом в окрестных лесах, в которой Демира участвовала впервые. Охота как таковая, совершенно её не интересовала, но ей нравилась скачка в лесу, особенно теперь, совместно с дядюшками и братьями, и обед на лесной полянке, а, больше всего, те откровенно восхищённые взоры, которые братья бросали время от времени на неё. Ещё не вполне осознанно, но девушка уже начала опробовать на них свои женские чары, проверяя пределы своей привлекательности. Рэбиг Скорот тоже по-прежнему не обходил своим вниманием племянницу своего соседа, иногда мягко подшучивая над ней и рассказывая какие-нибудь занимательные истории или различные сказания и легенды.

— А хотите, — однажды сказал он, — я расскажу вам легенду о том, что очень — очень давно, во времена седой — седой старины, так давно, что об этом, даже, записей не осталось, и только некоторые хранители древних знаний — служители всеведающего Яра иногда повествуют об этом, существовали могучие колдуны — не чета нынешним. Они повелевали стихиями и враждовали друг с другом. Древние колдуны способны были устроить сильный ливень с мощными грозами, вызвать ураган, уничтожающий всё на своём пути, вырывающий с корнем огромные деревья, наслать лютые холода на какую-то местность, заморозив всё вокруг, или засуху иссушающую землю и губящую урожай на корню. В конце — концов, они так перепутали времена года, что крестьяне перестали пахать, сеять и убирать урожай. Наступил голод по всей земле. Разозлился тогда всемогущий Яр, объявил колдунам войну и уничтожил их. И навёл он потом милостью своей порядок в природе, определив для Двулунного мира шесть периодов года, поставив повелевать ими шестерых хранителей, шесть младших богов в виде своих ипостасей. Первыми наступали Эвелиры — дни преображения, когда вся природа просыпалась после холодов, этим периодом заведовала первая ипостась всемогущего Яра — малый бог Эвел. За Эвелирами следовали Стэундоры — дни расцвета, дни, когда вся природа расцветает, этим периодом года заведовала вторая его ипостась — малый бог Стэун. Затем наступали Лобары — дни света, самый тёплый период года, которым, по повелению лучезарного Яра, заведовала третья ипостась — старший брат Стэуна — малый бог Лобар. После Лобаров приходили Ясбоны — дни дождей и приносили с собой похолодание и затяжные дожди, ими повелевала четвёртая ипостась — малый бог Ясбон. Ясбонов сменяли Робоски — дни сумрака, подчиняющиеся брату близнецу Эвела, пятой ипостаси милостивого Яра — малому богу Робосу. И, наконец, природа погружалась в сон, когда наступали холода, насылаемые шестой ипостасью многоликого Яра — суровым малым богом Чангадом, который являлся хранителем Чангадов — дней стужи. Такой порядок смены времён года установил всеблагой Яр, так он повелел, и такой порядок сохраняется теперь испокон веков.

Итак, наступили Лобары — самый тёплый период года. В первую седмицу этого благословенного времени Демира несколько раз выезжала совместно с братьями на прогулки по ближайшим полям и в лес, немного завидуя умению обоих братьев прекрасно сидеть в седле и легко, даже с каким-то небрежным изяществом, обращаться с лошадьми. Сама она начала ездить верхом сравнительно недавно, и у неё с этим были проблемы. Не желая выглядеть в глазах братьев неуклюжей, и прекрасно понимая, что неумелая посадка в седле её не красит, девушка решила потренироваться в свободное время тайком, лелея надежду поразить всех своей прекрасной посадкой. Несколько дней подряд по утрам и вечерам она тренировалась в поле у кромки леса, вдали от любопытных взглядов, уезжая с каждым разом всё дальше и дальше. Вечером третьего дня, когда сияющий царь небес уже устремился в свои божественные владения на покой, и его, усталые за целый день, невидимые небесные кони медленно тащили сверкающую повозку за таинственный горизонт. Демира, уехавшая довольно далеко от замка, повернула коня, чтобы вернуться домой. Неожиданно, из ближайшей рощи, с треском ломая кусты, вывалился лесной тролль. Конь испуганно захрапел и попятился назад, а тролль, яростно вращая своим большим единственным глазом, громко взрыкнув, бросился к всаднице. Демира не помнила, как она, подняв коня на дыбы, мгновенно развернула его и направила в лес. Тролль цапнул своими страшными когтями левой лапы круп коня, вспоров кожу на левом боку, каким-то чудом, не поймав его правой лапой за хвост, и обезумевшее животное не разбирая дороги, устремилось в лесную чащу. На открытой местности конь легко бы ушёл от кривоногого тролля, но в лесу он не мог передвигаться так быстро, а тролль был в своей стихии. Он нёсся сзади, используя все четыре лапы, распугивая окрестную живность своим рёвом, ломая небольшие деревца и перепрыгивая через низкорослый кустарник. Конь взбесился, мчась напролом сквозь лес, и пытаясь оторваться от страшного преследователя. Демира еле-еле удерживалась в седле, прижавшись к шее коня и вцепившись в его гриву. Её швыряло из стороны в сторону, подбрасывая вверх, ветки безжалостно хлестали по ней, цепляясь за платье, вырывая из него целые лоскуты материи. Лес становился всё гуще, быстро темнело. Она уже не слышала рычания тролля, но обезумевший от страха конь продолжал стремиться вперёд. Девушка прижалась к крупу коня, дрожа от ужаса, почувствовав, что руки её слабеют и удержаться в седле становится всё труднее. Наконец, конь, мчавшийся на огромной скорости, уклоняясь от очередного, попавшегося ему на пути дерева, резко свернул в сторону, и Демиру, словно из катапульты, выбросило из седла. Она пролетела шагов шесть, шлёпнувшись в какую-то жидкую грязь. Вероятно, это спасло её от переломов, но она почувствовала, что начинает тонуть. Трясина, в которую её забросила судьба, стала медленно затягивать её. Чёрная холодная вода дошла уже до самого горла, пропитывая противной влагой и грязью остатки её одежды, стараясь утащить на самое дно. Юная девушка, обезумев от страха, барахталась в густой жиже, выбиваясь из последних сил, несколько раз хлебнув холодную и противную болотную воду. Но и тут племяннице Хэрзарта Оглора повезло, наверное, милосердный Яр сжалился над бедной сиротой и немного помог ей. Болото оказалось небольшим и неглубоким, а девушка упала на самой его окраине. Она стала цепляться руками за водоросли, зелёным ковром покрывающие трясину. Сначала ей удалось подтянуться на руках и немного продвинуться вперёд, отплёвываясь от мутной болотной жижи, хватая ртом воздух. Затем, она смогла ухватиться за ветку тоненького деревца, росшего на самом краю этого болота, и медленно подтягиваясь, постепенно, с большим трудом, вытащить своё тело из трясины. Её сапоги коварное болото, уцепившись мёртвой хваткой своими невидимыми руками, подло стащило с ног, забрав себе в качестве трофея, и утянув на самое дно. Ползком, выбравшись на твёрдую почву, Демира без сил легла на траву, и лежала так некоторое время, приходя в себя, опасаясь услышать ненавистный рык страшного чудовища, преследовавшего её. Но вокруг было тихо, до неё доносились только какие-то непонятные звуки и лесные шорохи. Либо тролль, всё-таки, отстал, либо, продолжая преследовать коня, умчался за ним далеко вперёд, не заметив, вылетевшую из седла девушку. Полежав так некоторое время, Демира тяжело поднялась, осмотрела и ощупала себя. Вид у неё был жалкий: остатки мокрого платья насквозь пропитаны жидкой и вонючей грязью, порваны на полосы и свисают лоскутами до самой земли, длинные волосы спутаны, на теле и на лице красные ссадины и царапины от веток. Но никаких физических повреждений у себя она не обнаружила, вероятно, упала очень удачно, и трясина значительно смягчила удар. Однако на этом хорошие новости заканчивались, Демира не представляла себе, в какую сторону ей следует идти, чтобы попасть обратно в замок. Она огляделась вокруг, сумерки быстро накрывали лес своим тончайшим покрывалом. Над трясиной сгущался плотный туман, грязными серыми клубами, постепенно заволакивая окрестности. В трясине что-то булькало, жалостно всхлипывало и бурчало, явно выражая недовольство по поводу упущенной жертвы, а в чащобе тёмного леса, раздавалось рычание, хруст веток и непонятные пугающие звуки. Демире стало страшно и одиноко, она почувствовала себя маленькой и абсолютно беззащитной. К вечеру в лесу похолодало, и, не смотря на Лобары, мокрая одежда стала отнимать тепло тела, юную наездницу начала бить дрожь. Сквозь густую листву деревьев звёзды, практически были не видны, к тому же их закрывали бегущие по небу облака. Но, если бы Демира и смогла видеть звёзды, то всё — равно не умела по ним ориентироваться. Усталая, дрожащая от холода, испуганная молодая девушка, собралась с силами и побрела сквозь лес, выбрав направление, которое уводило её подальше от страшного булькающего болота. Она шла, продираясь сквозь густой кустарник, перелезая через поваленные стволы деревьев, или обходя бурелом. На кустах оставались всё новые лоскуты материи её одежды, отмечая пройденный путь. Постепенно, ночь окутала своим чёрным покрывалом весь лес, погрузив всё во тьму. Оту и Кос ещё не появились на небосводе, а слабый, рассеянный свет далёких звёзд, как ни старался, практически, не мог пробиться сквозь густую листву. Демира брела наугад, чутко вслушиваясь в ночные лесные звуки, и очень боялась встретиться с лесным троллем, погнавшимся за ней. Она вздрагивала и шарахалась, когда из темноты, вдруг, появлялся одинокий ствол, своими очертаниями и размерами напоминавший в воспалённом воображении девушки тролля. Пробираясь сквозь лесную чащу, Демира не знала, что её уже хватились и вовсю ищут. Хэрзарт Оглор поднял всех слуг, организовал поиски племянницы с собаками и сообщил о её пропаже ближайшим соседям. Вскоре, обнаружился и был пойман окровавленный конь Демиры, который сам вышел в окрестности замка. Увидев разодранный когтями лесного тролля бок коня, все опасались, что Демиры уже нет в живых, но поиски, не смотря на опустившуюся ночную тьму, не прекратили.

В замке Дэнкор тоже узнали об исчезновении Демиры и светлый Скорот, подняв своих людей, организовал поиски в своей части леса. Подробно расспросив посланного к нему гонца, и разузнав место, откуда за Демирой погнался лесной тролль, Рэбиг быстро прикинул направление в каком, спасаясь от тролля, могла ускакать Демира. Зная, что в северо-западной части имеются обширные болота и туда соваться нечего, он послал своих людей с факелами в лес, расставив их широкой цепью. Сам он на коне, вместе со своими сыновьями и ещё тремя всадниками, отправился впереди цепи в свободный поиск. Каждый всадник имел по несколько охотничьих собак. Всадники разобрали направления и рассыпались широким веером, стараясь охватить как можно большую территорию, расположенную между болотами и кромкой леса. Рэбиг Скорот пробирался среди деревьев и кустов, освещая себе дорогу факелом и пустив вперёд четырёх собак из своей охотничьей своры. Собаки, рыская по кустам, убегали всё дальше, и, в конце — концов, светлый не только потерял их из виду, но и перестал их слышать.

Демира уже не шла, а спотыкаясь о корни деревьев, медленно брела в темноте наугад. Она так устала, что не обращала внимания на целые куски материи, оставляемые ей на ветках кустов, цепляющихся, словно когтями, за жалкие остатки от её платья. Собственно говоря, от самого платья ничего не осталось, её, местами исцарапанное тело, прикрывала только нижняя рубашка, тоже уже изрядно разодранная и перепачканная болотной тиной. Она перестала реагировать на одиноко стоящие стволы деревьев, поначалу так напоминающие ей лесного тролля, и не шарахалась от них, как в самом начале. Её сапоги остались в трясине, которая не захотела их отпускать, оставив себе в качестве трофея. Непривычные к таким прогулкам босые ноги, были сбиты в кровь и болели. Вдруг, девушка услышала посторонний шум и треск в ближайших кустах. Она отпрыгнула в сторону, поскользнулась и упала на спину в небольшую выемку, оказавшись за толстым стволом поваленного дерева. Перевернувшись на живот Демира нос к носу столкнулась с мордой высунувшегося из кустов чёрного волка. Она так испугалась, что у неё перехватило от неожиданности дыхание, и она не могла, даже, вскрикнуть. Волк исчез и, через мгновение, появился сзади, обогнув поваленное дерево. Демира вскочила на ноги, словно подброшенная пружиной, лихорадочно соображая, бежать ей или защищаться, схватив с земли какой-то кривой сук. Но волк повёл себя странно, он завилял хвостом и громко залаял. Тут только до племянницы Хэрзарта Оглора дошло, что перед ней не волк, а огромный и мохнатый охотничий пёс. Не помня себя от радости, со слезами на глазах, она бросилась к собаке и приникла к ней, обхватив её руками за шею. Пёс, не привыкший к такому обращению, отпрянул назад, вырвавшись из её объятий, и снова громко и призывно залаял. Поняв, что таким образом умный пёс призывает хозяина, Демира громко закричала, помогая ему.

Светлый Скорот, услышав сначала лай собаки, а, затем, такой знакомый женский крик о помощи, направил на эти звуки своего коня. Вскоре, он подъехал к поваленному дереву, и в свете его факела возникла фигурка девушки, в разодранной и измазанной грязью нижней рубашке, едва прикрывавшей ноги, сквозь которую во многих местах проглядывало голое исцарапанное тело. В этой замарашке со спутанными волосами, вымазанным в грязи лицом и босыми ногами, кинувшейся к его лошади, он с трудом узнал пропавшую племянницу своего соседа. Рэбиг соскочил с коня, подхватил, упавшую к нему на руки, рыдающую юную девушку, как мог, успокоил её, и, посадив на своего коня впереди себя, поехал обратно в замок, свистнув собак. Он трижды протрубил в рог, предупреждая всех, что племянница пресветлого Оглора нашлась, и громкие чистые звуки разнеслись далеко по ночному лесу, заметавшись среди верхушек деревьев, пугая его ночных обитателей. Демира, извернувшись, прижалась всем телом к дядюшке Скороту, крепко обхватив его руками, будто боялась, что всё это всего лишь сон и её спаситель может исчезнуть без следа, словно призрак. Рэбиг обнял одной рукой нежный девичий стан, так доверчиво льнущей к нему девушки, и, сам не отдавая себе отчёта, ощутил незабываемый чудесный восторг, от этого контакта. Какие-то тревожные и в то же самое время невероятно сладостные и невыразимо приятные чувства поднялись из глубины его естества, пробуждая забытые уже ощущения близости нежного женского тела. После смерти жены он сам лишил себя женского общества, и сейчас наслаждался теплом этого юного создания, так доверчиво и беззащитно прижавшегося к нему, не обращая внимания на болотный дух, исходящий от её волос, и остатков одежды. Впервые в его голове мелькнула сумасшедшая мысль о том, что он влюбился в эту необыкновенную девушку. Он гнал её от себя, объясняя всё необычностью ситуации, сильными переживаниями, мимолётным увлечением и приятными ощущениями, желанием тела, истосковавшегося по женской ласке, затмевающим разум, но опять возвращался к этой мысли. Потом, в своих грёзах он будет не раз вспоминать эту скачку по ночному лесу с крепко прижавшейся к нему милой девушкой, вызывая эти приятные видения вновь и вновь.

Услышав рог хозяина Дэнкора, все обитатели этого замка, кто участвовал в ночных поисках, повернули обратно. Светлый Рэбиг, вернувшись в замок, сам на руках отнёс усталую и измученную Демиру на второй этаж в гостевую комнату, вверив дальнейшую заботу о ней служанкам. В замке, не смотря на ночь, закипела бурная деятельность. Слуги нагрели воду в огромном медном котле, две служанки, раздели Демиру, и отмыли её в большой деревянной лохани, которую пришлось наполнять не один раз, меняя грязную воду. Местная знахарка, поднятая среди ночи и срочно вызванная из соседнего селения, обработала раны и царапины на теле племянницы пресветлого Оглора, различными мазями, приложила к наиболее глубоким из них какие-то травы и забинтовала. Из замка умчался гонец к дяде Демиры, чтобы сообщить о счастливом окончании её приключения. К утру, он вернулся вместе с пресветлым Хэрзартом Оглором, ворвавшимся, словно торнадо, в замок своего соседа, и на ходу, не переставая рассыпаться в благодарностях перед Рэбигом, устремившимся наверх, чтобы хоть одним глазком взглянуть на свою мирно спящую после всех ночных треволнений племянницу. Демира проспала весь следующий день и всю ночь, проснувшись только через сутки. Всё это время Хэрзарт и Рэбиг по очереди дежурили у её постели, сменяя друг друга, и не доверяя никому другому охранять её покой. Рэбиг, во время своего дежурства, ничего не мог поделать с собой, и не отрываясь смотрел на спящую девушку, любуясь чертами её лица, и иногда, очень нежно и осторожно касаясь её волос, но так, чтобы ни в коем случае не потревожить её сон. Когда Демира, наконец, проснулась, все собрались за завтраком в трапезной, отметили её счастливое спасение, и Хэрзарт Оглор увёз свою племянницу домой. Во время прощания во дворе замка Дэнкор, когда благодарная Демира обняла за шею своего спасителя и нежно поцеловала его в щёку, Рэбиг на мгновение снова почувствовал тот необыкновенный прилив чувств, который ощутил тогда в ночном лесу и понял, что он не хочет с ней расставаться.

— До свидания, дядюшка Рэбиг! — крикнула ему Демира на прощание, когда её усадили на спину коня, и помахала ему рукой. — Я буду всегда рада видеть Вас, и никогда не забуду того, что Вы для меня сделали.

— До свидания, моя маленькая проказница, — хрипло произнёс светлый, не в силах справиться со своим голосом, и, пытаясь всё обратить в шутку. — Если в следующий раз захочешь поближе познакомиться с лесным троллем, предупреди нас заранее и скажи, где тебя следует искать.

Они уехали из замка перед полуднем. Демира несколько раз оборачивалась и махала рукой уменьшающимся с каждым разом дядюшке Рэбигу и двум его сыновьям, стоящим на дороге у подъёмного замкового моста. А через две седмицы произошла трагедия, ставшая причиной ссоры пресветлого Хэрзарта Оглора с могущественным правителем Саринара, повлекшая за собой серию смертей и бегство ясного Лаара Боста, пытающегося спастись от ниффанов. Пресветлый Оглор вместе со своим соседом и другом Скоротом уехали по делам округа, а оправившаяся Демира вместе с Барротом и Гобором отправились на верховую прогулку. К