Homo scriptor

Михаил Наумович Эпштейн (р. 1950) — один из самых известных философов и теоретиков культуры постсоветского времени, автор множества публикаций в области филологии и лингвистики, заслуженный профессор Университета Эмори (Атланта, США). Еще в годы перестройки он сформулировал целый ряд новых философских принципов, поставил вопрос о возможности целенаправленного обогащения языковых систем и занялся разработкой проективного словаря гуманитарных наук. Всю свою карьеру Эпштейн методично нарушал границы и выходил за рамки существующих академических дисциплин и моделей мышления. Сборник статей и бесед «Homo Scriptor» посвящен семидесятилетнему юбилею философа. Задача этой книги — разносторонне осмыслить оригинальный метод Эпштейна, его новаторскую терминологию, изыскания в отдельных дисциплинах и общий вклад в современную гуманитарную мысль.

Лингвистика Культура речи История и теория литературы

Возрастные ограничения: 12+

Год выхода издания: 2020

Издательство: Новое литературное обозрение

Серия: Научная библиотека

Бумажных страниц: 836

Книгу «Homo scriptor» вы можете почитать на сайте или в приложении для iOS или Android. Книги, аудиокниги и комиксы электронной библиотеки Яндекс Книг можно читать и слушать онлайн или скачивать на устройство, чтобы читать без интернета.

Homo scriptor

Читать отрывокОтрывок

О книге Цитаты31 Читают241 На полках В этой серии

Лингвистика Культура речи История и теория литературы

Возрастные ограничения: 12+

Год выхода издания: 2020

Издательство: Новое литературное обозрение

Серия: Научная библиотека

Бумажных страниц: 836

В этой серии

Йенс Херльт, Кристиан ЦендерИзобилие и аскеза в русской литературе: Столкновения, переходы, совпадения

Григорий КрейдлинЯзык и семиотика тела. Том 1. Тело и телесность в естественном языке и языке жестов

Григорий КрейдлинЯзык и семиотика тела. Том 2. Естественный язык и язык жестов в коммуникативной деятельности человека

Владимир Шаров: По ту сторону истории

Русский реализм XIX века: общество, знание, повествование

Вероника Файнберг, Павел УспенскийК русской речи: Идиоматика и семантика поэтического языка О. Мандельштама

Борис Дубин, Лев ГудковЛитература как социальный институт

Ярослава АнанкоКаникулы Каина: Поэтика промежутка в берлинских стихах В.Ф. Ходасевича

Абрам Ильич РейтблатКлассика, скандал, Булгарин…: Статьи и материалы по социологии и истории русской литературы

Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени

Санна ТуромаБродский за границей: Империя, туризм, ностальгия

Клио в зазеркалье: Исторический аргумент в гуманитарной и социальной теории

Елена ГлазоваОт философии к прозе. Ранний Пастернак

Нестандарт Забытые эксперименты в советской культуре, 1934—1964 годы

Ирина ПаперноСоветская эпоха в мемуарах, дневниках, снах. Опыт чтения

Век диаспоры. Траектории зарубежной русской литературы (1920—2020)

Вера Мильчина«И вечные французы…»: Одиннадцать статей из истории французской и русской литературы

Русский модернизм и его наследие: Коллективная монография в честь 70-летия Н.А. Богомолова

Кирилл ЗубковСценарии перемен: Уваровская награда и эволюция русской драматургии в эпоху Александра II

Уже прочитали? Что скажете?

👍👎

Цитаты31

Иоаннцитирует2 года назад

Человека тяготит не только пространственное, но и временное заточение, у него развивается невроз уходящего времени, родственный клаустрофобии, страху замкнутого пространства. Заточенный в настоящем, я чувствую убывание себя, убивание себя временем. Я хочу жить на просторах времени, странствовать в прошлое и будущее, помнить других, ушедших, и оставаться в памяти тех, кто придет вслед за мной»

1 Нравится

Комментировать

Иоаннцитирует2 года назад

В другой раз мы отправились на выставку Шагала в Еврейском музее Нью-Йорка.
— Такого музея, — сказал Эпштейн, — и быть не может. Ведь вторая заповедь запрещает иудеям создавать кумиры, а значит, и воспроизводить реальность, конкурируя с создавшим ее Богом.
— Но что же делать, — спросил я, — гениальному художнику-еврею вроде Марка Шагала?
— Искажать действительность, чтобы она не была похожей на существующую. Поэтому в авангарде всегда было столько мастеров еврейского происхождения. Сам авангард с его стратегией разложения видимого был компромиссом между новым вызовом искусства и наследственным чувством вины

Комментировать

Иоаннцитирует2 года назад

Мыслитель использует любую систему как средство движения мысли за пределы системы. Мыслительство — это по сути своей инакомыслие, не политического, а наддисциплинарного уровня… Мыслитель ищет и создает проблемы там, где обыденное мышление не видит проблем, а дисциплинарное мышление считает их решенными или неразрешимыми»

Комментировать