Путь гангстера
Кто не рискует, тот не побеждает
Андрей Таркинский

Кто не рискует, тот не побеждает

© Андрей Таркинский, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Нарушить Сухой закон

Квартира Бена Даумана; Бродвей

26 августа, 13:22.

– Он здесь.

Бен Дауман сидел и думал о сложившейся ситуации. Вроде бы дела перестали катиться под откос, но что-то подсказывало Бену, что так долго продолжаться не может. Авторитет и влияние итальянских эмигрантов растут с каждым днём, большая часть Нью-Йорка уже находится у них под контролем. Однако ирландские банды, которые царствовали в здесь чуть ли не сто лет, так просто сдаваться отнюдь не собирались. Но как бы ирландцы не пытались огрызаться, победа оставалась за итальянцами. Очень немногие ирландские лидеры могли вести дела хотя бы без серьёзных убытков. Значительное количество банд либо были истреблены, либо сами расформировались. Хотя некоторые ещё пытались как-то цепляться за бизнес, Дауман был одним из них. И отходить от дел он не торопился.

– Пусть войдёт.

Оставив раздумья на потом, Бен решил сосредоточиться на сегодняшнем дне. А он обещал быть очень даже прибыльным. По крайней мере, если всё пойдёт как надо. Дауман уже начал привыкать к неожиданным косякам, что ему не очень-то нравилось. Но рано или поздно такие времена должны были наступить. Власть имеет свойство переходить от одного человека к другому, и время ирландцев подходило к концу.

В первую очередь, разумеется, Бен решил, что на сегодняшнее дело пойдёт тот, кому он доверяет всецело. Но одного человека, пусть даже очень надёжного, посылать рискованно. Всегда нужен напарник, который постоит на стрёме или прикроет спину в случае чего. На роль надёжного человека Бен знал, кого взять. А вот со вторым пришлось основательно подумать. Ряды его банды постепенно редели, а случись что, лишиться сразу двух своих людей он очень не хотел. Выход нашёлся сам собой в лице одного молодого парня, который уже около двух-трёх месяцев подрабатывал у банды Даумана на побегушках. Он выполнял любую работу, и неплохо справлялся с трудностями. К тому же, парень был чистокровный ирландец, вроде как, не так давно переехал в штаты. Бену нужны были люди, но брать, кого попало, он бы не стал никогда. И вот сейчас представился случай устроить парню что-то типа вступительного экзамена, приставив к опытному человеку.

– Заходи, – произнёс Дауман. – Здравствуй, О’Коналл.

В дверь вошёл молодой парень, двадцати четырёх лет, русоволосый, чисто выбритый. Одет он был в синюю рубашку и светлые брюки. На щеке виднелся след от укола чем-то острым, но парень никогда не говорил, как получил этот шрам. Из-под одежды проглядывалась небольшая склонность к полноте.

– Добрый день, мистер Дауман, – произнёс парень.

– К чёрту формальности, Рэй, – раздражённо отмахнулся Бен. – Ни к чему они сейчас. Просто Бен, я не настолько старый.

Рэй О’Коналл немало удивился, услышав такое от босса. Ему ещё не приходилось получать указания лично от Бена, но самого босса банды он уже видел. По правде говоря, Дауман не приходился Рэю «боссом», хотя тот работал на него уже довольно продолжительный период времени. Рэй пытался доказать, что он может занять достойное место в этой ирландской банде, но случая, который предоставил бы возможность показать, на что он способен, не появлялся до сегодняшнего момента. Когда ему сообщили о том, что босс хочет с ним переговорить по поводу важного дела, Рэй, не раздумывая, согласился. Похоже, что месяцы мелких поручений начинали себя окупать. Но обращаться с боссом на «ты» и по имени О’Коналл пока не был готов.

– Вы хотели меня видеть? – спросил Рэй.

– Да, – после небольшой паузы ответил Бен, смотря в окно. – Сегодня мне должны доставить один прибыльный груз. И нужна пара надёжных человек, чтобы его доставить. Дальше объяснять?

Рэй не верил своим ушам. Вот он, тот шанс, которого он ждал последние два с лишним месяца. Настоящее дело, которое, возможно, будет его пропускным билетом в банду.

– Можете быть уверены, я вас не подведу, – спокойно и с уверенностью в голосе ответил Рэй.

– Рад это слышать, – сказал Бен и закурил сигарету.

В этот момент в комнату вошёл высокий, широкоплечий мужчина лет тридцати, не больше. На нём были чёрная рубашка с накинутой поверх неё кожанкой, джинсы и туфли (если Рэю не изменяла память, они назывались «Дерби» или как-то так). Прямолинейный взгляд давал понять, что этот человек ничего скрывать не будет перед своим боссом, однако Рэй был уверен, что в полицейском участке эта открытость будет активно приглушаться. Вопреки стереотипам об ирландцах, вошедший был брюнетом, а не рыжим. На лице выражалась серьёзность, что придало большую уверенность надежде Рэя на то, что это дело, скорее всего, будет судьбоносным.

– Это то, о чём ты мне говорил? – вместо приветствия бросил вошедший.

– Да, – коротко ответил Бен. – Парень пойдёт с тобой.

Бен с наслаждением выпустил дым изо рта в открытое окно и обратился к Рэю:

– Ты уже знаком с Теренсом?

– Да, пересекались пару раз.

– Ну и отлично. Выполняйте. И, Теренс, – многозначительно добавил Бен, заставив Теренса остановиться на полуобороте. – Отчитываться будешь лично передо мной. Не облажайся, как полгода назад. Когда закончите, езжайте в бар «Ирландия», я буду там. Если что, бармен скажет, где меня искать.

– Хорошо, – стиснув зубы, ответил Теренс и отправился прочь из комнаты. Рэй тут же последовал за ним.

Выйдя на освещённую людную улицу, Теренс направился к стоящему неподалёку «кадиллаку». По всей видимости, настрой у него был сильно подпорчен. Рэю стало интересно, чем же Теренс провинился перед боссом, но спрашивать об этом он не хотел. В конце концов, это не его дело. Но ясно было одно, Бен очень ценил этого человека. По крайней мере, по мнению О’Коналла, людей, которые не оправдывали возложенных надежд, долго в банде не держали. И это в лучшем случае. В худшем виновников просто пристрелили бы осторожности ради.

– Водить умеешь? – спросил Теренс, подойдя к автомобилю.

– Ага, – коротко ответил Рэй.

– Тогда садись за руль, – с этими словами Теренс кинул ключи от машины Рэю.

Тот поймал ключи на лету и сел на место водителя. Водить машины ему было не в первой, а потому каких-либо проблем с этим Рэй не испытывал. Какое-то время он занимался автоугоном, что дало ему лишнюю практику и сноровку.

– Куда едем? – спросил Рэй, заведя мотор.

– В порт гони, на двенадцатое авеню, – ответил Теренс и принялся внимательно смотреть в окно.

В течение следующих пятнадцати минут оба ирландца не произнесли ни слова. Рэя это более чем устраивало, он не любил отвлекаться, ведя машину. Но в то же время его так и подмывало спросить, на какое дело он подписался. Рэй всё же решился нарушить тишину:

– Так что за хрень беспокоит Даумана?

Теренс вместо ответа удивлённо посмотрел на собеседника.

– Ну, он какой-то не такой был, – пояснил О’Коналл.

– Разве ты раньше пересекался с Дауманом? – попытался изобразить удивление Теренс, однако у него это плохо получилось.

– Нет, но…, – Рэй замялся на короткое время, но так и не нашёлся что ответить.

– Как же ты определил, что он какой-то не такой, если даже не встречался с ним? – Теренс потянулся в карман за сигаретой.

– Короче, я ожидал другого, – отмахнулся Рэй.

– А чего ты ожидал? – не унимался Теренс, щёлкнул зажигалкой и закурил.

– Да хрен его знает. Дай сигаретку, – попросил О’Коналл.

Теренс протянул пачку собеседнику и дал прикурить. Рэй с наслаждением затянулся. Старая добрая сигарета всегда помогала в стрессовых ситуациях. Однако в этот раз даже она не сильно подняла настрой – Рэй всё так же немного нервничал.

– На кой мы едем в порт? – спросил О’Коналл, выпуская очередную порцию дыма в окно.

– Забрать товар, за который Дауман немалые бабки угрохал, – ответил Теренс и тоже затянулся.

– И для такого дела нужны два человека?

– Нет, но в последнее время слишком много наших подыхают от того, что не перестраховались.

Дальше объяснять не требовалось, Рэй сам додумал, что посылать одного человека рискованно, пусть даже дело было пустяковым. Сам О’Коналл ещё ни разу не попадал в такие ситуации, да и, честно говоря, не горел желанием попасть. Но он также понимал и то, что рано или поздно ему придётся рисковать своей жизнью, если он хочет заработать настоящие деньги.

– Да и, кстати, Дауман тебя заприметил ещё когда ты того нигера-должника отметелил, – добавил Теренс после небольшой паузы.

Рэй прекрасно помнил тот случай. Тогда он уже заработал некоторую репутацию, выполняя мелкие поручения, и поставил перед собой твёрдую цель – вступить в ряды банды Бена Даумана. Это была первая серьёзная работа. Заметив в парне потенциал, Бен поручил ему забрать долги у нескольких человек, сразу предупредив, что один из них может отказаться платить. Так и вышло, афроамериканец, живший в Гарлеме, отказался возвращать долг. На это заявление Рэй ответил вежливым напоминанием о том, что такое долг и почему его надо вернуть. Так вышло, что во время объяснения пришлось вступить в драку, в ходе которой Рэй чуть-чуть не рассчитал силу и чересчур усердно ударил оппонента головой об стену. После такого, весьма грубого, разговора афроамериканец всё-таки вернул деньги, пусть и против своей воли.

– Этот ублюдок получил то, что заслуживал, – равнодушно сказал Рэй.

– Тебя никто и не осуждает, – с этими словами Теренс выкинул окурок в окно.

На подъезде к порту Теренс нарушил длительное молчание:

– С оружием обращаться умеешь?

– Ну да, – после секундного замешательства ответил Рэй.

– Тогда держи.

С этими словами Теренс протянул напарнику «Кольт Нью Сервис».

– Всё настолько серьёзно? – недоуменно спросил Рэй, взяв револьвер в руку.

Оружие удобно расположилось в ладони, и вместе с этим Рэй почувствовал некоторый прилив уверенности. Пропало ощущение беззащитности, но в то же время несколько усилился страх. Не просто же так Теренс дал револьвер, наверняка люди, с которыми им предстоит вести дело, тоже вооружены.

– Осторожность не повредит, – сам Теренс взял в руки «Кольт 1911» и передёрнул затвор. – И ещё кое-что. Надень куртку или пиджак какой-нибудь. У тебя ж разрешения на оружие нет, а расхаживать по улице со стволом тебе ни один коп не позволит.

– А сейчас-то мне его куда? – спросил Рэй, откидывая барабан и проверяя наличие патронов.

Теренс ненадолго задумался. На такой поворот он явно не рассчитывал. Хотя это было не ахти какой проблемой, но всё-таки тратить лишние деньги на взятку полицейским ни капли не хотелось. Решение нашлось само собой.

– Возьми мою, – он протянул куртку Рэю. – Хоть ты и будешь выглядеть слегка нелепо, зато пушку видно не будет.

– А ты как же?

– А у меня разрешение есть.

Несмотря на равнодушный тон, О’Коналл почему-то был уверен, что разрешение Теренса было липовым. Рэй засунул револьвер назад за пояс, вышел из машины и накинул куртку. Когда Теренс вышел из машины, то на его лице присутствовало удивление.

– Смотри-ка, а это интересно, – произнёс он. – Не так дерьмово смотрится, как я думал.

Тем временем Теренс вешал наплечную кобуру и пристраивал там пистолет. Потом залез в бардачок, достал оттуда какую-то бумагу и положил её в нагрудный карман. Бросив многозначительный взгляд на Рэя, Теренс направился к складу. Рэй последовал за ним. Перспектива использования револьвера заставляла сердце биться чаще. Рэй ни разу ни в кого не стрелял и никого не убивал. Тяжёлые случаи были, конечно, взять хотя бы ту же стычку с нигером. Но чтобы насмерть – никогда.

Теренс подозревал, что его временный напарник пока не принимал участия в серьёзных мероприятиях. Но когда-то надо начинать, если парень действительно хочет связать с этим свою жизнь. Дальше будет ещё круче, а вот вверх или вниз, это уже зависит только от него самого. Однако учитывая нынешнее положение дел, вниз катиться уже некуда – разве что, в ад.

На складе их ждал человек приятной наружности в дорогом костюме. Теренс направлялся прямо к нему. Рэй шёл за ним, оглядываясь по сторонам. Кроме человека в костюме на складе было достаточно много народу. Все они были рабочими этого порта. И у каждого во взгляде читалась максимальная ненависть к этой работе. Хотя, может быть, не к работе, а к начальству. Их нельзя было винить, обычно работодатели в подобных заведениях не упускают случая показать свою власть и поиздеваться над подчинёнными.

– Здравствуйте, джентльмены, – приветствовал ирландцев человек в костюме. Рэй заметил, знакомые отголоски родной речи. Стало быть, этот человек тоже эмигрант из Ирландии. В какой-то момент Рэй решил, что это свои и оружие даже доставать не придётся (в глубине души он очень сильно на это надеялся).

– И тебе не хворать, – отозвался Теренс. – Товар у тебя?

– Разумеется, – ответил ирландец. – Подгоняй тачку и загрузим.

Теренс сделал знак Рэю, и тот пошёл за машиной. Подогнав её, Рэй увидел, что на земле рядом с Теренсом стоят три ящика, а из дальнего угла шли ещё два человека, в чьих руках тоже было по ящику. Ирландец что-то сказал рабочим и они стали загружать машину. Теренс же поманил Рэя и стал о чём-то беседовать с ирландцем. Спустя несколько минут рабочие закончили с ящиками, и ирландцы отправились к машине. Перед отъездом Теренс решил заглянуть в багажник.

– Не понял, – сказал он и вновь пошёл по направлению к ирландцу. Рэй почуял что-то неладное. Уж очень враждебным тоном говорил Теренс, который обычно худо-бедно, но сохранял спокойствие в любой ситуации. Рэй не отставал от напарника, его рука тем временем сама потянулась поближе к оружию.

– Эй, Джонни, что за хрень? – своим голосом Теренс чётко показывал, что шутить – не намерен. – Какого чёрта одного ящика не хватает?

Джонни сделал удивлённое лицо, как будто поведение собеседника было неприемлемым.

– А что не так Терри? – невозмутимо спокойным и изумлённым голосом спросил он в ответ.

– Доставить должны были шесть ящиков, а вы загрузили только пять, – пока Теренсу кое-как удавалось сдерживать свой гнев, но Рэй чувствовал, что недолго его собеседнику осталось улыбаться.

– Это же плата за использование порта, – спокойно проговорил ирландец. – Уж вы-то должны это знать.

– Ни хрена подобного, Дауман тебе бабки платит за то, что ты следишь и контролируешь работу порта.

– Дауман мне больше НИЧЕГО не платит.

– Так, а вот это уже интересно, – Теренс уже буквально выцеживал слова. – И кому же ты теперь вылизываешь задницу?

– Я бы не советовал тебе говорить таким тоном в адрес дона Кампанеллы.

В этот момент душа Рэя ушла в пятки. Если Джонни упомянул одного из итальянских донов, то нет сомнений – тут замешана Коза Ностра, или как там называлась преступная организация итальянских эмигрантов. А с Коза Нострой играть опасно. Рэй, конечно, не боялся пары итальянцев, как и Теренс, наверняка, но проблема была в том, что у «макаронников» очень влиятельные друзья. Были слухи, что даже несколько окружных прокуроров ходят под ними. Признаться, О’Коналл сомневался, что даже без этого прикрытия со стороны закона, с итальянцами можно было бы ссориться, потому что ирландцы уже давно значительно проигрывают «макаронникам». Считанные единицы могли продолжать хоть как-то вести дела, вроде Бена Даумана.

И вот сейчас нарастающий конфликт мог обернуться большими неприятностями. Рэй понимал Теренса: предательство никогда не было в чести, кроме того, терять прибыль было категорически противопоказано. Также росла ненависть О’Коналла к итальянцам – они всё продолжали вытеснять ирландцев с их территории, и что-то ему подсказывало, что совсем скоро «макаронники» перейдут от диверсионных действий непосредственно к боевым. Рэю очень не хотелось вести войну с итальянцами. Не сказать, что у него хорошие отношения с ними, но хотя бы врагами они пока не считались.

Однако Теренс, похоже, решил, что терять уже нечего, раз так открыто наезжал на Джонни, до сих пор сохранявшего удивлённую мину. Ирландца это очень бесило.

– Босс решил, что теперь вы должны платить ему, – с той же наглой рожей проговорил Джонни. – И поверь мне, это довольно скромная плата за пользование портом.

– Слишком много макаронники о себе возомнили. Отдавай ящик!

– Ага, бегу и падаю, – голос Джонни уже не звучал так спокойно. В нём слышались нотки угрозы. – А что будет, если не отдам?

– А я постараюсь тебя переубедить, – с нескрываемой злостью произнёс Теренс, достал пистолет из кобуры и направил его на ирландца.

Рэй увидел краем глаза второго человека в костюме (наверняка итальянец, судя по смугловатой коже), который потянулся за пазуху. Решив, что вряд ли второй лезет за носовым платком, Рэй быстро достал свой «Кольт» и направил на него. Человек в костюме, который, наверное, был напарником Джонни, замедлил движение.

– Ты что, совсем страх потерял, Теренс? – Джонни хорошо владел собой, не выдавая своего испуга. В том, что он боялся, ни Рэй, ни Теренс не сомневались. – Захотел в большую игру поиграть? Показать всем, какой ты крутой? Показать, что ирландцы не подчиняются никому? Да ни фига ты не докажешь. Ни ты, ни твой пёс, – он кивнул в сторону Рэя. – От нас осталась лишь жалкая кучка. Прошло наше время, Терри. Хоть раз в жизни поступи по уму. Надо уметь выбирать правильную сторону.

– Пасть заткни и отдавай ящик, – Теренс уже не выцеживал слова. Он говорил ледяным тоном, доказывающий решительность ирландца. В довесок он щёлкнул предохранителем, с которого забыл снять оружие. А может намеренно не снимал, чтобы попугать побольше.

– Да пошёл ты, шавка грёбаная, – с максимальной ненавистью произнёс Джонни.

Теренс не стал больше терпеть и нажал на курок. Звук выстрела наверняка было последнее, что слышал в своей жизни Джонни. Грохот ещё отражался от стен, когда ирландец рухнул на пол с аккуратной дыркой в голове. Его напарник решил больше не церемониться с выходцами из Ирландии и достал маленький револьвер тридцать восьмого калибра. Рэй не стал ждать, пока противник пустит в ход оружие, и выстрелил первым. Из-за не взведённого курка траектория пули немного отклонилась, но всё-таки задела итальянца, попав в правую часть груди. Враг уже корчился на полу от боли, а О’Коналл всё ещё стоял с револьвером в вытянутых руках. Требование Теренса, чтобы рабочие показали ему, где находится недостающий ящик, слышалось, будто в тумане. Рэй подозревал, что это будет нелегко. Ему было трудно дышать. Кольт, зажатый в руках, заметно потяжелел. Рэй не знал, сколько он так простоял, как вдруг до него дошло, что его кто-то зовёт.

– Эй, ты чего застыл? – громко, и, вероятно, не в первый раз, спрашивал Теренс. – О’Коналл! Отомри уже!

Рэй помотал головой, приходя в себя, но внезапно появилось лёгкое головокружение. Теренс максимально доходчиво объяснил, что уже нашёл ящик, погрузил в машину, а сейчас настало время уносить ноги. Рэй со всей возможной скоростью взял курс к «кадиллаку». Видя состояние парня, Теренс зло плюнул, сам сел за руль и завёл мотор. Спустя минуту ирландцы уже катили к Дауману.

– Ну как, отошёл? – поинтересовался Теренс, доставая пачку сигарет.

– Вроде бы, – сдавленным голосом произнёс Рэй.

– Впервые убиваешь, да? – вновь спросил Теренс, зажал губами сигарету, прикурил и убрал зажигалку. Рэй кивнул. – Первый раз всегда самый трудный. Потом полегче будет. Если, конечно, не решишь соскочить, – Теренс искоса посмотрел на напарника.

Рэй уже пришёл в себя. Не сказать, что убивать ему понравилось, но и отвращения особого не было, так что…

– Нет, не решу, – ответил, наконец, Рэй.

– Молодца, – похвалил его напарник. – Из тебя может что-то выйти. Импровизировать ты вроде умеешь, да и реакция на убийство у тебя довольно стойкая.

– Разве? – скептически спросил Рэй. Он полагал, что вообще не справился с собой.

– Ага, – Теренс затянулся и выпустил струю дыма в окно. – Верится с трудом, знаю, но я видел ребят, которые наблевали на труп сразу после убийства. И это, кстати говоря, не самое худшее.

– Охренеть, просто.

– Расслабься. Я тебе говорю, трудно только в первый раз. Да, кстати.

Теренс начал шарить в кармане, пока не вытащил оттуда пачку денег.

– Держи, заработал, – он отделил ровно половину и протянул Рэю.

Тот взял деньги, не веря глазам. До этого он ещё никогда столько не получал.

– Ого, так много, – только и смог сказать он.

– Ну, если для тебя полтора косаря много, то пересмотри свои расценки, – тем же тоном проговорил Теренс. – Хотя за простую доставку это действительно прилично. Но эта доставка далась нам не так легко, как планировалось, поэтому деньги заслужены. Вот только боюсь, что теперь нам придётся выбираться из очень глубокой ямы.

– В смысле? – насторожился Рэй, теряя радость от полученных денег.

– Вляпались мы с тобой, – объяснил Теренс, выкидывая недокуренную сигарету в окно, – а вместе с нами и все ирландцы. Ты думаешь то, что мы застрелили итальянца, останется незамеченным?

– Но как они узнают, что это сделали мы?

– Я сомневаюсь, что работники скроют наше присутствие, а то, что мы ирландцы они услышали неоднократно. После этого круг существенно сузится, потому что сейчас мало ирландских банд, которые остаются на плаву, сам же знаешь. Макаронники быстро выйдут на нас, в этом можешь не сомневаться.

Рэю стало по-настоящему страшно. Как бы сильно сегодня он не возненавидел итальянцев, иметь дело со всей Коза Нострой не хотелось никоим образом. Мало того, что итальянцев гораздо больше, так они и в мастерстве стрельбы не уступают, а иногда, чего греха таить, и превосходят ирландцев. Нет, эта война будет заранее проиграна. Это ещё в случае, если Дауман вступится за него. Хотя Теренса Бен наверняка прикроет, но трудно быть уверенным на все сто.

– И что же нам делать? – с нескрываемым ужасом спросил Рэй.

– Выбора у нас особого нет, скорее всего, придётся разговаривать с человеком Кампанеллы. Или с людьми, тут уж как карта ляжет. Но это только в лучшем случае. Хер его знает, что станут делать итальяшки.

– Так просто?

– Нет, конечно. Говорю же, переговоры будут только в лучшем случае. Итальяшки – скользкие гады. Но их боссы обычно чтят законы «чести», – Теренс скептически выделил голосом последнее слово. – Придём, поговорим, объясним ситуацию, приложим все усилия, чтобы решить вопрос мирно. Не уверен, что они нас не пристрелят при первой же возможности, но опять же, выбора у нас нет. Может, хоть, малой кровью отделаемся.

Рэю такая перспектива не очень понравилась.

– А как мы вообще узнаем, где и когда нам надо будет с ними говорить?

– Не волнуйся, с этим проблем не будет.

Это О’Коналла не успокоило. Впервые в жизни его вклад в порученное дело был весомым, пусть даже отношение Теренса к нему ничуть не изменилось. И этот поступок Рэя привёл к достаточно острой ситуации. Конечно, виноват, по сути, был не он, но соучастие было полноценным. Чуть-чуть разбавляло страх то обстоятельство, что Теренс не сваливает вину, хотя было бы гораздо проще сказать, что виноват человек, который не относится к его банде. Но нет, Теренс даже деньги поровну разделил. И тут Рэю в голову пришёл вопрос, который волновал его ещё по дороге в порт. Решив, что сейчас самое время спросить, Рэй посмотрел на Теренса.

– Слушай, а что в ящиках?

– Я уж думал, ты не спросишь, – усмехнулся тот. – Там шесть ящиков отборнейшего вискаря.

– Оу…

– А что? Времена нынче такие, приходится рисковать шкурой за выпивку.

***

Бар «Ирландия»; 163 стрит

26 августа, 15:03

– Ну, как всё прошло?

Рэй и Теренс уже сидели в баре «Ирландия» напротив Бена. Добрались они без приключений, что не могло не радовать. Событий на сегодня хватало с лихвой.

– Честно говоря, херово, – не стал юлить Теренс. Рэй предпочёл молчать, предоставив право говорить напарнику.

– Что опять? – Дауман явно не был настроен на плохие новости.

– Да всё эти грёбаные итальянцы. Хотели один ящик умыкнуть, сволочи.

– Чего? – Бен мигом переменился в лице. – Какого хрена? Этот порт наш, с какой радости они там хозяйничают?

– Я сам ни фига не понял. Похоже, эта крыса Джонни под макаронниками ходил. Наверняка сдал им всё, что было. Ему же «бабочку»1 покажи, он уже штаны обмочит и ботинки вылизывать будет.

– Ты сказал, Джонни «ходил» под макаронниками?

– Да, я прибил ублюдка. Там был ещё второй – он на совести О’Коналла.

Бен внимательно посмотрел на Рэя. Тот был немного взволнован, но не подавал вида. Парень оказался готов к неожиданным трудностям, и это лишь добавило очко в его пользу в глазах лидера банды.

– Ну что ж, хрен с ним, – произнёс Дауман, прекратив смотреть на Рэя приятно удивлёнными глазами. – Я не особо одобряю такой подход, но с «макаронниками» по-другому нельзя. Грубо, но эффективно. Только так.

– Что теперь, Бен? – подал голос Теренс. – Итальяшки этого так не оставят.

– Это да. Если они узнают, от кого вы, то нам хана.

– Я вот что думаю, – произнёс Теренс и достал сигарету из пачки. – Нам лучше бы особо не светиться пока и держать пушки наготове. Не нравится мне вся эта ситуация.

Он протянул пачку Бену. Тот вытащил сигарету и тоже закурил. Несмотря на открытую форточку, запах дыма в баре никуда не девался. Рэю сигарету никто не предложил, поэтому ему приходилось дышать дымом, который выпускали собеседники. С каждой затяжкой Бен злился всё меньше.

– Да, наверное, это лучший вариант, – согласился Бен и вновь посмотрел на Рэя. – Знаешь, парень, а ты хорош. Я думаю, что нашей банде как раз пригодился бы такой…

– Бен! – резко произнёс Теренс и достал пистолет.

За окном бара появилось три чёрные машины. Рэй сразу понял, что это не друзья и тотчас выхватил револьвер, данный напарником. Бен среагировал на крик Теренса моментально и мигом отошёл в сторону барной стойки. Из машины тем временем быстро выходили люди в дорогих костюмах и шляпах. У каждого в руках было оружие. Первый выстрел из помпового ружья и напрочь разбил стекло в лицевом окне, задев нескольких посетителей бара. Мгновением позже к нему присоединился град пуль из пистолетов и револьверов.

Рэй встал за выступ в стене и не смел высовываться. Страх сковал его тело, не позволяя совершать ни единого движения. К тому же его пять патронов вряд ли смогли бы хоть как-то помочь делу. А вот Теренс не боялся тратить свой боезапас, пальнув три раза в ответ. Бен тем временем укрылся за барной стойкой и тоже достал пистолет.

Спустя секунд двадцать, когда в баре если и были живые посетители, то они предпочли притвориться мёртвыми, итальянцы прекратили стрельбу. Рэй всё ещё стоял за выступом, когда Теренс махнул рукой, привлекая его внимание. Рэй, наконец, вышел из оцепенения и посмотрел на напарника. Тот жестами объяснил, что попытается вывести Бена из бара. Рэй кивнул и взвёл курок на Кольте.

Резко сорвавшись с места, Теренс в два прыжка пересёк весь бар и оказался возле барной стойки. Рэй отважился слегка выглянуть из-за своего укрытия, наставив ствол в окно. Почти все итальянцы уже залезли в свои машины, но трое всё-таки заметили в баре какое-то движение. Рэй быстро прицелился и спустил курок. Громкий звук выстрела ударил по барабанным перепонкам, револьвер привычно дёрнулся в руке, но пуля полетела точно по адресу, продырявив одному из итальянцев правую часть живота. Не дожидаясь ответного огня, Рэй пальнул ещё, на сей раз не так прицельно, и сразу же в третий раз. Последние две пули пролетели мимо, но Рэю нужно было лишь прикрыть, что он, собственно и делал.

– О’Коналл, – услышал Рэй крик Теренса, когда уже снова укрылся за выступом в стене. – Давай бегом сюда, прикрою!

Поняв, что такие вещи два раза не предлагают, Рэй решил подчиниться и со всей возможной скоростью бросился к двери около барной стойки. Теренс потратил весь магазин, выигрывая время для Рэя, а когда достал из кармана запасной и вогнал в пистолет, со стороны входа вновь полетел град свинца, увеличивая количество дыр в обоях и образуя рикошеты во все стороны. К тому времени Рэй уже выбежал из чёрного хода на улицу, где ждал своих людей Дауман.

– Вот ведь сучьи дети, – выругался Бен, осматривая двор. – Сначала порт отобрали, а теперь ещё и бар мой разгромили. Ублюдки.

– Их там человек восемь, наверное, – сообщил Теренс, выбегая вслед за Рэем. – Валить надо, не потянем.

– Ясное дело, что не потянем, – проворчал Дауман. – Надо найти тачку.

– Вон стоит, – сказал Рэй, указывая на «бьюик», припаркованный в конце переулка у тротуара.

Никто больше ничего не говорил. Ирландцы быстро преодолели расстояние, отделяющее их от машины. Теренс разбил стекло ударом рукоятки пистолета и открыл дверь. Ещё некоторое время ушло на остальные двери и на заведение машины без ключа. Спустя несколько минут, они уже катили по дороге подальше от разгромленного бара.

– Ненавижу макаронников, – с лютой злобой произнёс Бен, убирая пистолет. – Клянусь, я отобью у них этот порт, во что бы то ни стало – по фигу, сколько засранцев мне придётся грохнуть.

– Расслабься, – посоветовал ему Теренс. – Сейчас мы не в лучшем состоянии. Да и итальянцы на нас зуб уже огромный наточили.

– Да пусть хоть всю пасть выточат, им это с рук не сойдёт.

Дауман достал сигарету и закурил. Во время этого диалога Рэй смотрел на дорогу в лобовое стекло и старался переварить всё, что произошло с ним сегодня. Он участвовал в деле по доставке алкоголя, его дважды чуть не убили, и, наконец, он получил полторы тысячи баксов. Столько событий с ним, наверное, за целый месяц не происходило. Никогда он ещё не испытывал столько адреналина. Кроме того, он убил двух человек. В общих чертах, за сегодняшний день он прибавил к своему возможному тюремному сроку ещё лет двадцать.

– Бен, я думаю, ты должен кое-что сказать нашему другу, – сказал Теренс, глядя на босса через зеркало заднего вида.

– Ах, да, точно, – спохватился Дауман. – Добро пожаловать.

Почему-то бандиты, преимущественно лидеры, никогда не называют свою шайку «бандой», за исключением ирландцев. Но сейчас это Рэя мало беспокоило. Его голову теперь занимала радостная мысль, которая перекрыла все проблемы, пришедшие сегодня. Отныне он считался членом банды, и Рэй был уверен, что теперь дела его точно пойдут в гору.

Против принципов

Бар «Лайк ин Итали»; Мэдиссон-Авеню

13 сентября, 10:44

Обычно в субботнее утро народу в барах почти не бывает. Большинство отсыпается после рабочей недели или же после славной пятничной пьянки. Однако же в баре «Лайк ин Итали» посетителей было больше, чем обычно. Сейчас, конечно, его трудно было назвать «баром», потому что из-за сухого закона все спиртные напитки исчезли из меню этого заведения. Но те, кто посещал его не один год до введения сухого закона, по старой памяти называли его «баром». Персонал «Лайк ин Итали» не очень любил такие дни; все хотели получать деньги, но при этом работать по минимуму. Но ни у кого не оставалось иного варианта, кроме как натянуть на лица правдоподобные улыбки и начать обслуживать клиентов. Официантки с деланной радостью принимали заказы, а бармен разливал напитки. Безалкогольные, разумеется.

Несмотря на название заведения, которое предполагало некую связь с Италией, посетителями бара были в большинстве своём прямыми противниками итальянцев – ирландцами. Некоторых завсегдатаев это очень озадачивало, они много раз пытались узнать, почему же ирландские эмигранты стали ежедневно посещать итальянский бар, однако ни бармен, ни официантки никогда не давали чёткого ответа на этот вопрос. Кое-кто делал смелое предположение, что ирландцы отбили этот бар у итальянцев, в то время это было далеко не редкость, кто-то не соглашался с этим, потому что итальянцы никогда просто так не отдавали то, что принадлежит им, пусть даже ради этого им пришлось бы убить десяток человек. Но, так или иначе, факт оставался фактом, итальянцев здесь больше не наблюдалось, по крайней мере, среди посетителей.

Разумеется, работники бара знали истинный ответ на волнующий всех вопрос, но распространяться об этом не хотелось никому. Больше всего вопросов доставалось бармену, потому что некоторые посетители знали о криминальных страничках его прошлого. Люди были уверены, что у него остались связи с преступным миром, хотя сам бармен тщательно это скрывал. Было всего несколько человек, с которыми он мог об этом говорить свободно, и один из них только что переступил порог бара.

Это был высокий, черноволосый, худощавый парень в тёмных штанах и зелёной рубашке со слегка закатанными рукавами. Он не стал садиться за столик, а сразу взял курс к барной стойке. Его надменная ухмылка и несколько удивлённые глаза заставили некоторых ирландцев бросить недружелюбный взгляд в его сторону, однако его это вовсе не волновало. Он давно привык, что ирландцы нормально общаются только друг с другом.

– Привет, Лекс, – сказал парень с сильным французским акцентом и сел на стул.

– И ты не хворай, Джон, – ответил бармен. – Работал, я смотрю, – бармен взглядом указал на рукава.

– Да так, с тачкой повозился немного, – Джон осмотрелся и вновь заметил на себе взгляды посетителей.

По правде говоря, француза это уже начинало напрягать. Он не очень хорошо относился к ирландцам, но ссориться с ними на ровном месте ему никак не хотелось. Не хватало ещё потом от них скрываться полгода. Так или иначе, Джон не собирался наживать себе новых врагов до тех пор, пока не разберётся со старыми.

– Ну, рассказывай, давай, с месяц уже ведь не виделись, – Лекс налил себе и собеседнику по стакану пива.

Такой поступок немало удивил француза.

– Ого, да ты опасный парень, – усмехнулся Джон. – Давно ли этот бар стал «спикизи»2?

– С тех пор, как он перестал принадлежать итальянцам.

– По ходу, пока я прохлаждался, вы тут не скучали, – француз поднял стакан, они с барменом чокнулись и выпили часть напитка.

– Долгая история, – отмахнулся Лекс. – Расскажи лучше, где ты пропадал?

– Говорю же, прохлаждался, – ответил Джон, отхлебнув ещё пива. – А если серьёзно, то просто на дно залёг.

– Зачем?

– Имел глупость поучаствовать в одном не самом удачном предприятии Голландца Шульца.

Говоря об этом, лицо Джона приняло какой-то отрешённый вид. Бармен усомнился в его словах. Француз никогда не принимал участия в сомнительных делах. Кроме того, Шульц – человек небезызвестный. Трудно поверить в то, что его предприятие может оказаться неудачным. Однако Лекс решил, что это не его дело. Если Джон что-то скрывает, значит, на то есть причины. Но в одном сомневаться не приходилось: гангстер по имени Голландец Шульц надолго засел в списке его врагов.

– Ни фига себе, ты работал с Голландцем? – удивился Лекс. – Видимо он высокого мнения о тебе, если позволил работать с собой. Пусть даже и в неудачном деле.

– Да пошёл нахрен этот Шульц, – зло сказал Джон и полез в карман за сигаретой. – Богатый сукин сын, а платит гроши. Я думал, что я просто мелкая сошка в его глазах, так нет ведь, этот ублюдок всем своим людям почти ничего не платит. Нет уж, с меня хватит. Я больше получал, когда проституток развозил.

Француз, наконец, достал пачку лёгких сигарет, вытащил одну и уже хотел было закурить, но вдруг резко себя остановил.

– Ах да, здесь же нельзя, – сказал он, но Лекс успокаивающе поднял руку.

– Уже можно. Новые хозяева, новые порядки. Дай-ка мне тоже.

Джон протянул пачку бармену, достал спички, чиркнул одной из них и в следующую секунду оба уже вовсю выпускали изо рта дым.

– Как ты такое дерьмо куришь? – поморщившись, спросил Лекс, не прекращая дымить сигаретой.

– Пошёл ты, – ответил Джон. Никто не мог оставить без внимания то, что он курит женские сигареты, но он давно привык к колкостям по этому поводу. – Скажи лучше, с каких это пор здесь всем заправляют трилистники?

Несколько ирландцев вновь недовольно покосились на француза. Все они, в целом, нейтрально реагировали на своё прозвище, благо оно не было обидным. Однако интонация, с которой Джон это сказал, ирландцам пришлась не по вкусу.

– В курсе недавних разборок между ирландцами и макаронниками? – спросил Лекс, намеренно не называя новых владельцев бара по прозвищу.

– Вскользь, – проговорил Джон, краем глаза наблюдая за ирландцами. – Вроде как итальяшки отбили у ирландцев порт, а те в отместку убили двоих людей из того порта, потом пошло-поехало.

– Ну, почти. Итальянцы взяли плату за использование порта, а ирландцы послали их нахрен и с помощью стволов вернули товар, который итальянцы отобрали…, – Лекс на мгновение замялся. – Вроде это был ящик бухла.

– А, ну если за бухло, тогда ладно, – понимающе кивнул Джон. – Ящик бухла сейчас на вес золота. Только ты так и не сказал, с какой радости здесь теперь ирландцы хозяйничают?

– Макаронники разгромили ирландский бар с очень оригинальным названием – «Ирландия», – хмыкнул Лекс в ответ. – А ирландцы в ответ с боем взяли этот бар.

– Если с боем, то почему следов не видно?

– Большую часть замаскировали, поломанную мебель заменили буквально через пару дней.

– А название-то почему оставили?

– Да хрен его знает, это уже не ко мне вопрос.

Как только Лекс закончил говорить, дверь бара открылась, и внутрь вошли три человека. Один отправился куда-то в дальний угол, видимо, к знакомым, остальные двое шли прямиком к барной стойке. Джона это почему-то немного встревожило, однако вида он не подал. Только смерил каждого из подошедших вопрошающим взглядом.

– Виски налей, – вместо приветствия бросил один из ирландцев. На вид он был старше второго. Носил он кожаную куртку поверх чёрной рубашки, тёмные брюки и туфли. Если бы его прямолинейный взгляд был направлен на Джона, то француз почувствовал бы себя не очень уютно. Он явно был чем-то недоволен, а в такие моменты людей лучше не тревожить. А вот Лекс абсолютно не боялся его взгляда, даже глазом не моргнул.

– И тебе доброго утра, Теренс, – спокойно ответил бармен, доставая стакан.

– Моё почтение, – вставил словцо Джон. Он решил, что тоже имеет право участвовать в разговоре.

Теренс повернул голову в его направлении и мельком осмотрел с головы до ног. Что-то сразу не понравилось ему в облике француза. Джон это понял по взгляду, который стал ещё более недовольным. К тому же, во взгляде ирландца прослеживалось что-то вроде отвращения, что в свою очередь не понравилось французу.

– Мы не знакомы, так ведь? – спросил ирландец.

– Теренс, это Джон Фонтейн, мой добрый знакомый и, не побоюсь этого слова, друг, – ответил за француза Лекс. – Джонни, это Теренс Смит – новый владелец этого бара. А рядом с ним – Рэй О’Коналл, вновь прибывший в банду Бена Даумана.

– Очень приятно, господа, – сказал Джон нарочито вежливым голосом. Ухмылка не сходила с его лица на протяжении всего разговора.

Неожиданно для себя он встретился глазами с Рэем.

– Джон, значит, – удивлённо произнёс О’Коналл.

– А что не так? – вскинул брови в ответ француз.

– Это ведь ненастоящее имя, – Рэй не спрашивал, а утверждал. – У тебя чересчур сильный акцент для коренного жителя Америки, а я сомневаюсь, что во Франции распространены английские имена.

Джон отсалютовал Рэю кружкой и допил остатки пива. Ирландец был прав, Фонтейн действительно являлся эмигрантом из Парижа. Несмотря на то, что переехал он сюда в раннем возрасте, английский так и не стал ему родным языком. Неправильные ударения и картавость навсегда поселились в английской речи Джона. Надо признать, что он даже не пытался говорить правильно.

– Да, во Франции меня звали по-другому, – подтвердил Фонтейн слова Рэя. – Но то имя мне не нравилось, поэтому оно осталось там, в Европе. А тут – новая страна, новый дом… и новое имя.

– Понимаю, – кивнул О’Коналл.

В отличие от напарника, или кем они друг другу являлись, Рэй производил более приятное впечатление. По крайней мере, даже если ему, как и Смиту, что-то не понравилось в Фонтейне, он это мастерски скрывал. Сам О’Коналл был явно младше Теренса, сомнений в том не было. Во взгляде Рэя прямолинейности не было и в помине, скорее разведывательный интерес, за что Джон отдал ему должное. И самое важное, что для себя отметил француз, это был первый ирландец, который не испепелял его взглядом.

Вообще Джон не любил ирландцев. Как народ они были очень даже дружелюбные, но как преступная группировка, или, как они любили говорить, «банда», ирландцы француза сильно раздражали. Всё дело было в том, что «трилистники», как их любил называть про себя Джон, не желали признавать того, что они сильно уступают итальянцам. Фонтейн для себя давно отметил, что гораздо выгоднее работать либо с итальянцами, которые почти захватили Нью-Йорк, либо же наняться в банду, которая как минимум не мешает итальянцам. Ирландцы никоим образом не подходили под вторую категорию. К началу двадцатых годов Джон уже успел заработать некоторую репутацию надёжного человека, а также познакомился с Лексом. Тогда он ещё не был барменом и работал на дона семьи Бользано. С помощью Лекса Джон обзавёлся некоторыми полезными связями, которые никоим образом не пересекались с ирландцами. Надо признать, те в долгу не остались. Многие ирландцы начали презрительно смотреть на Фонтейна, и что-то ему подсказывало, что рано или поздно эти взгляды сменятся на кое-что посерьёзнее. Однако это ощущение пропало со временем.

– От макаронников что-нибудь слышно? – спросил Теренс, опрокидывая в себя стакан виски.

– Даже если бы я что-то слышал, ты всерьёз думаешь, что я бы тебе это сказал? – скептически ответил Лекс.

Джон немало удивился дерзости бармена. Сам он, конечно, относился к ирландцам немногим лучше, но чтобы вот так запросто переговариваться с начальником – никогда. Теренс тоже так считал, потому что в его глазах мелькнул нехороший огонёк.

– За языком своим следи, – зло проговорил он. – Ты – мой работник, я могу тебя запросто уволить.

– Мы оба знаем, что ты меня не уволишь, – совершенно спокойно ответил Лекс.

– Терри, расслабься, – вступил в разговор Рэй.

– Согласен с месье О’Коналлом, – поддержал его Джон. – Не стоит выпендриваться там, где это не к месту.

Теренс переключил свой взгляд на француза. Джон не боялся этого ирландца. Оружие он точно доставать не будет, если оно у него, конечно, имелось, а в рукопашной схватке у них примерно равные шансы. Хотя были всё-таки опасения, что кто-то из посетителей-ирландцев ринется на помощь Смиту. Однако ощущать на себе взгляд Теренса было довольно неприятно. Фонтейн прикладывал все усилия, чтобы не отводить глаз, и ему это хорошо удавалось. Видя, что оппонента это раздражает, француз слегка ухмыльнулся. Это взбесило Теренса ещё больше.

– А тебя никто не спрашивал, грёбаный лягушатник, – процедил ирландец.

– Не переходи на личности, трилистник, – Джона вполне устраивало то, что Теренс вышел из себя, но называть себя «лягушатником» он не позволял никому. Это прозвище казалось ему мерзким.

– Да ты хоть знаешь…

– Теренс, угомонись, – повысил голос Рэй. Джон мысленно похвалил О’Коналла за правильность направления мысли. – Пойдём, у нас ещё остались дела.

Смит посмотрел на соратника со злостью. Может быть, ему не нравилось то, что его, «ветерана», усмиряет ещё молодой член банды. Однако же, в пылу гнева он не заметил, что в их сторону направлены глаза многих посетителей. Почти все ирландцы с надеждой ожидали того, что Теренс заедет кулаком по наглой физиономии француза, который посмел идти поперёк слова далеко не последнего человека в банде. Остальные же клиенты не горели желанием наблюдать назревающий конфликт и смотрели скорее с осуждением. Так или иначе, Теренс напоследок зло зыркнул глазами в сторону Джона и проговорил:

– До встречи, лягушатник.

– И тебе всего наилучшего, – откликнулся Фонтейн, мысленно обматерив ирландца с головы до ног.

Когда они ушли, в баре какое-то время стояла тишина, нарушаемая лишь шумом машин с улицы. Однако продлилось это недолго, буквально через несколько минут люди с прежней активностью обсуждали последние новости.

– Вот такое у нас теперь начальство, – проговорил Лекс и налил себе и французу ещё по кружке пива.

– Да в гробу я видел такое начальство, – фыркнул Джон, вновь соприкасаясь кружками с барменом. – Говоришь, этот О’Коналл недавно вступил в банду Даумана?

– Да, уже вроде пару недель как, может больше.

– А он в курсе, что он идиот? – усмехнулся Фонтейн и отпил немного.

– Идиот, да не совсем, – возразил Лекс, тоже отпивая напиток. – Я сильно сомневаюсь, что он случайно попал в банду Даумана.

– В смысле?

– Дауман чуть ли не единственный ирландец, который умудряется держаться на плаву. О’Коналл наверняка знал об этом, когда вступал к нему. Присоединяться к кому попало равносильно самоубийству. Дауман умный мужик, однако, гордость, присущая всем ирландцам, скоро сведёт его в могилу.

– Да, – нехотя согласился Джон. – Он живой сейчас ходит только потому, что в своё время сколотил неплохую репутацию и всегда её подтверждал.

– Возвращаясь к О’Коналлу. Насколько я знаю, он был одним из тех, кто стрелял в порту. И самого Даумана он тоже прикрывал в «Ирландии». Так что зря ты на него наезжаешь.

Наступила небольшая пауза. Оба отвлеклись на свои мысли. Джон размышлял о конфликте между ирландцами и итальянцами. Не сказать, что он отдавал предпочтение какой-то стороне, потому что ни та, ни другая его бы к себе не приняла. Хотя итальянцы сотрудничали с представителями других национальностей, но не более того. Фонтейн считал поступок Рэя глупым, потому что итальянцы задавят ирландцев, это лишь вопрос времени. О’Коналлу следовало бы подождать с этим, пока лидеры обеих сторон наиграются в войнушку, и лишь потом думать о вступлении куда-то. Хотя и Рэя можно понять, в банде состоять гораздо проще, нежели действовать в одиночку.

– Кстати, – Лекс, наконец, прервал молчание. – Мне тут Кэтрин нашептала, что ты с Сандрой давно не виделся.

– Я же говорил, мне пришлось залечь на дно, – раздражённым голосом повторил Джон. – Я ей это объяснил уже.

– В таком случае советую больше так надолго не залегать, – Лекс сделал многозначительный взгляд. – Кэтрин недавно видела её с каким-то парнем.

– Ни хрена себе, новость, – немало удивился Фонтейн. – Где это она их видела?

– В Центральном парке вроде.

– Ну, ладно, позже с этим разберусь, – махнул рукой француз. – Сейчас надо с работой решить вопрос. Потенциального нанимателя я лишился, надо найти другого.

– О’кей, валяй. Заходи как-нибудь. Может, кстати говоря, с работой подсоблю, ирландцы любят болтать об этом.

– Я скорее сдохну, чем буду работать с ирландцами, – сказал на прощание Джон и направился к выходу.

Бар «Лайк ин Итали» находился не слишком далеко от его дома, поэтому он пришёл сюда пешком. Бензин, как-никак, денег стоит. По дороге Джон вновь погрузился в размышления. На этот раз он думал о том, на кого же ему теперь работать. Для себя он решил, что к Лексу он пойдёт только в самом крайнем случае, уж очень не хотелось работать с ирландцами. А если ещё перед итальянцами засветиться, работая на ирландцев, это, считай, конец.

В какой-то момент Джон вспомнил про Голландца Шульца. Почему-то француза беспокоило то, что Голландец ничего не сделал для того, чтобы найти сбежавшего сообщника. Для Шульца ничего не стоило найти беглеца, связей и денег на это он бы точно не пожалел. Сам Фонтейн предпочитал так себя не называть, но со стороны Шульца, кроме как «побег», это ничем назвать было нельзя. Слухи о том, что этот гангстер жестоко расправляется с теми, кто его бросил, не давали Джону покоя.

Перед входом в свою многоэтажку Фонтейн заметил чёрный «кадиллак». Француз никогда прежде не видел тут эту машину. Глупо, конечно, сразу думать, что это плохой знак, однако предыдущие мысли о Шульце сделали своё дело, тем более что осторожность никогда не повредит. Джон зашёл в подъезд и начал медленно подниматься наверх. Сверху доносились какие-то голоса. На своём лестничном пролёте Джон хотел было повернуть направо, но в последний момент резко сдал назад. У двери его соседей стояли два человека в тёмных костюмах и шляпах. По обрывкам разговоров Фонтейн понял, что это были детективы полиции. Отчаянно надеясь не привлекать к себе внимание, он быстро повернул назад, но было поздно. Один из детективов заметил его.

– Сэр, подождите минуту, – потребовал он.

«Ага, сейчас», – мысленно ответил Джон и со всех ног бросился вниз.

– Хватай козла, – раздался голос второго, и полицейские понеслись за французом.

Джон, не останавливаясь ни на секунду, пробежал четыре лестничных пролёта и свернул к чёрному ходу. Выскочив на улицу, при этом, чуть не сорвав дверь с петель, Фонтейн продолжал бежать, направляясь к своему гаражу. Быстро оглянувшись назад, Джон мельком заметил, выбежавших вслед за ним копов, в руках которых уже были револьверы. Это дало французу дополнительный стимул, и он завернул в свой гараж. Только сейчас он вспомнил о том, что ключи от своей машины он оставил дома. Недолго думая, Джон подбежал к автомобилю, размахнулся и со всех сил ударил локтем по стеклу. Оно не поддалось. Тогда Фонтейн тут же ударил во второй раз, и боковое окно брызнуло осколками. Джон быстро открыл дверь, сел и нырнул под руль. Соединив нужные провода, он завёл мотор и вдавил педаль газа. Машина, набирая скорость, двинула в сторону дороги. Фонтейн вновь обернулся в сторону преследователей и резко опустил голову. В ту же секунду раздался выстрел, и в багажнике образовалась дыра от пули. Следом ещё один, с тем же эффектом. Джон выехал на шоссе и направился в сторону Центрального парка.

Фонтейн смог спокойно выдохнуть только спустя несколько минут после того, как стих последний выстрел. У него не было сомнений, что этих копов к нему подослал Голландец Шульц. Вот уж верно говорят: вспомнишь дерьмо… Но главное, что беспокоило Джона – это наверняка не всё. Шульц вряд ли успокоится, пока не убедится в том, что Фонтейн мёртв.

Доехав до места, Фонтейн притормозил немного в стороне от входа в парк. Подумав немного, он достал из бардачка пистолет марки «Кольт 1911».

«На всякий случай», – с этой мыслью Джон достал наплечную кобуру, пристроил и засунул туда пистолет. Перед выходом француз добавил последний штрих: взял из бардачка сложенное вдвое разрешение на оружие и положил в карман.

В Центральном парке было достаточно людно. Многие предпочитали проводить субботний день поближе к природе. Джон решил особо не углубляться в парк и присел на ближайшую скамейку. Почему-то его сразу охватила какая-то нега. Солнце не слишком сильно припекало: атмосфера для отдыха самая подходящая.

Он хотел было уже начать думать о том, как же ему поступать дальше, как вдруг Фонтейн услышал знакомый женский голос. Он повернул голову в сторону и увидел Сандру. Это была молодая, двадцатилетняя девушка, ростом чуть выше среднего. Её ярко-рыжие волосы были аккуратно заделаны и по длине напоминали каре. Одета она была в тёмное платье чуть ниже колен, подчёркивающее стройную фигуру и длинные ноги, туфли на невысоком каблуке и чёрные перчатки до локтя. Портрет сексапильной красотки дополнял броский макияж: подведённые веки, длинные чёрные ресницы, подкрашенные и подрисованные брови и, наконец, тёмно-красная помада. Посмотрев на неё, Джон тут же забывал обо всём. Однако сейчас чувство восхищения сменилось недоумением и, даже, злостью.

Рядом с ней шёл какой-то парень. По виду человек состоятельный: иссиня-чёрный костюм, бледно-жёлтая рубашка, чёрные лакированные туфли, все эти вещи, казалось, были только что из магазина. Сам парень был высоким, темноволосым, худощавым. Кожа смугловатого цвета давала понять, что корни у него не американские, а его лёгкая, надменная улыбка вызывала восторженный взгляд Сандры, что в свою очередь очень нервировало Джона.

Француз не стал долго на это смотреть и направился прямиком к этой парочке. Уже на подходе он встретился глазами с Сандрой. Она ничуть не смутилась, увидев его, лишь мило улыбнулась.

– Привет, Джон, – томным голосом проговорила Сандра. Ещё большее очарование речи девушки придавал её британский говор, благодаря которому все слова звучали немного надменно. Даже застав её с другим, Джон не мог перестать ей восхищаться.

– Привет, милая, – ответил Фонтейн спокойным тоном, слегка ухмыльнувшись, чтобы не выдать своего гневного настроя. – Вижу, ты даром времени не теряла.

– Ну, что поделать, – Сандра знала, что спокойствие Джона напускное, и это не могло её не радовать. – Ты больше месяца ко мне не заходил. Мне стало скучно. Не с кем поговорить, не с кем провести тёплые летние вечера… и ночи.

После этих слов француз нервно шевельнул скулами. Это не ускользнуло от взгляда спутника Сандры, и он посмотрел на Джона прямым, холодным взглядом, не прекращая при этом слегка ухмыляться. Фонтейн знал этот взгляд. Так смотрит человек, чувствующий себя хозяином положения, и, надо сказать, этот парень смотрит так не безосновательно.

– Познакомься, это Эйдриан, – представила Сандра своего спутника.

– Очень приятно, сэр, – деланным вежливым тоном произнёс Эйдриан. Джон уловил в его речи лёгкий итальянский акцент, и потому сразу насторожился.

– Взаимно, – Фонтейн отвечал тем же тоном.

– Неплохой ствол, – всё тем же тоном сказал итальянец, оглядывая пистолет, торчавший из-под мышки Джона.

– Спасибо, – поблагодарил Фонтейн. Эйдриан всё меньше ему нравился. Хотя не сказать, что изначально этот итальянец производил лучшее впечатление.

– Зачем тебе пушка? – поинтересовалась Сандра, умело скрывая взволнованность.

– Издержки профессии, – отмахнулся Джон.

– Ты опять куда-то вляпался?

– Никуда я не вляпался.

– Тут, кстати говоря, пробежал слушок, – ввернул Эйдриан. – Вроде как, Голландец Шульц ищет, как он выразился, ублюдка, который его обокрал.

– Ну и? Я-то здесь причём? – невозмутимо спросил Фонтейн.

Итальянец продолжал смотреть на Джона, не отрываясь.

– Говорят, что парень, который его обокрал, был французом, – вкрадчиво, не торопясь, продолжал Эйдриан. – По крайней мере, акцент у него был очень сильный.

– К чему ты клонишь? – Фонтейн не выдержал и спросил напрямик.

– К тому, что этот француз полнейший придурок.

– И почему же? – Джон уже едва сдерживал злость.

– Ты можешь оскорбить девушку Голландца, плюнуть ему в лицо, ударить, его это только позабавит. Но даже не пытайся украсть хотя бы доллар с его стола. Сделал это – ты покойник.

Джон не сомневался, что итальянец знает о том, что именно этого француза он видит перед собой. В противовес Фонтейну, Эйдриану сложившаяся ситуация очень нравилась. Прежде всего, тем, что итальянец по-прежнему смотрелся в разы выгоднее, нежели его оппонент. А неприязнь Джона по отношению к Эйдриану всё так же росла. Больше всего его напрягала осведомлённость итальянца в криминальном мире, в частности то, что он каким-то образом узнал о связи француза с Шульцем. Фонтейн сделал неприятный для себя вывод: Эйдриан, скорее всего, принадлежит итальянской группировке – Коза Ностре.

Фонтейн также лишний раз убедился, что копов послал Голландец Шульц. Джон знал о чрезмерной скупости Шульца. Фонтейну показалось, что Голландец слишком сильно преуменьшил заслуги француза. Джон знал и о том, что скупердяй Шульц платит своим людям очень мало, но когда он увидел насколько именно, то сразу решил ретироваться. Заодно француз прихватил с собой некоторую часть денег, которую он считал честно заработанной. По сравнению с общей прибылью – это была мелочь. Фонтейн понадеялся, что Шульц, всё-таки, не будет поднимать много шума по этому поводу. Теперь он понял, что очень сильно ошибался. В какой-то момент у Джона промелькнула мысль, что надо бы и вовсе скрыться из города, но тут же возник вопрос: а на какие деньги он уедет? Заначка у него была, но на новую жизнь в другом городе её хватило бы с трудом. Да и времени, чтобы освоиться, потребуется много, и деньги, скорее всего, уйдут много раньше, чем у Джона это получится.

Так или иначе, выход оставался только один: остаться в Нью-Йорке и разгребать то, что натворил.

– Не думаю, что у того вора не было запасного варианта на случай разоблачения, – произнёс Джон после секундной паузы.

– Несомненно, – саркастично кивнул Эйдриан.

После этого итальянец достал золотые часы из нагрудного кармана.

– Оу, – вскинул он брови, посмотрев на время. – Прошу меня извинить, друзья мои, мне пора. Не у всех сегодня выходной, знаете ли, – Эйдриан покосился в сторону Джона.

Француз мысленно вздохнул. Он был уверен, что видит итальянца не в последний раз. По крайней мере, Сандра уж точно долго не забудет Джону месячную отлучку. Эйдриан попрощался и напоследок стрельнул глазами в девушку. Та в долгу не осталась и игриво улыбнулась.

– Ну и какого хрена? – спросил Джон, как только Эйдриан скрылся из виду.

– Ты о чём? – невозмутимо удивилась Сандра, доставая мундштук и пачку сигарет.

– Хорош юлить, дорогая, – оборвал её Фонтейн. – Давно ты с этим макаронником?

– Не очень, – уклончиво ответила девушка. – Познакомилась с ним через пару дней после того, как ты не пришёл на нашу встречу. Дай прикурить.

Джон достал спички, а заодно и свою пачку, поджёг сначала свою сигарету, потом протянул зажжённую спичку Сандре. Оба с наслаждением затянулись. Однако сигарета не помогла Джону успокоиться, внутри него по-прежнему полыхала ярость.

– Дорогой, не обижайся, – Сандра лукаво улыбнулась. – Ты же тоже не был мне верен.

– Какое это сейчас имеет значение? – раздражённо отмахнулся Джон.

– Ну, раз не имеет, значит, Эйдриан ещё пару раз сводит меня в ресторан, – просто сказала девушка и выпустила очередную струю дыма. – Тем более, итальянцы никогда не изменяют своим женщинам.

– Давно ли ты стала его женщиной?

– Всё впереди, мой милый, всё впереди.

Джон решил больше не испытывать своё терпение.

– Ладно, мне пора, – произнёс он и кинул окурок в урну.

– До дома меня не подбросишь? – спросила Сандра.

– Если только ты готова ехать в машине с двумя следами от пуль, – ухмыльнулся Фонтейн.

Он знал, что Сандра ни за что на свете не поедет на такой машине. Подвергать свою жизнь опасности она очень не любила. Исключением являлись мимолётные романы с гангстерами. Она стала так делать после того, как застала Джона, стреляющего глазами по проходящим мимо девушкам. И, надо признать, Сандра попортила Фонтейну гораздо больше нервов.

Они распрощались, и Джон поехал по направлению к бару «Лайк ин Итали». В голове у него эхом отзвучали последние слова Лекса.

– И вот ты снова здесь, – констатировал бармен, видя входящего француза.

– Да, – кивнул Джон, садясь рядом с Лексом. – Уже успел соскучиться?

– Если бы, – усмехнулся Лекс и тут же сменил тон на серьёзный. – Тут, кстати, слушок пробежал, что кто-то обокрал Голландца Шульца.

Бармен выдержал небольшую паузу, давая возможность Джону самому всё рассказать. Он догадывался, что этим кем-то был именно Фонтейн.

– И? – Джон не желал сам признаваться в воровстве.

– У тебя совсем крыша слетела? – Лекс решил обойтись без лирических отступлений. – Вот, значит, где ты пропадал. Ты не от копов прятался, а от Голландца. Ты чем думал вообще, когда воровал у Шульца? Ты понимаешь, что он тебя теперь из-под земли достанет?

– А ты откуда узнал об этом? – спросил в свою очередь Джон. – Каких-то несколько часов назад ты об этом даже не догадывался.

– Знакомый один поведал, – уклончиво ответил Лекс. – Ты же знаешь, здесь люди о разном болтают, – и добавил после небольшой паузы. – Вот от кого, от кого, а от тебя такого не ожидал.

– Сделай одолжение, заткнись, а, – Джон уже начал уставать от того, что все вокруг считают его идиотом. – Скажи-ка лучше, Эшли до сих пор одна живёт?

Спросив это, он покосился взглядом на одну из официанток. Эшли была высокой, симпатичной девушкой. Косметикой она пользовалась не слишком броской, но это придавало ей только больше шарма. Единственное, что Джона не очень привлекало, это округлые бёдра и выступающая грудь. Однако с этим можно было мириться.

– Заселиться к ней хочешь? – ухмыльнулся Лекс. – А как же Сандра?

– Ну её нахер, – зло сказал Фонтейн. – Видел её сегодня, шлялась с каким-то макаронником.

– Ты поаккуратнее с ними, итальянцы – ребята серьёзные.

– Да, кстати, – Джон вспомнил о цели своего визита и достал сигарету. – Ты вроде что-то упоминал насчёт работы, – Фонтейн чиркнул спичкой и затянулся. – Думаю, деньги мне сейчас нужны гораздо больше, чем принципы.