Рыцарь и смерть, или Жизнь как замысел: О судьбе Иосифа Бродского
Книга Якова Гордина объединяет воспоминания и эссе об Иосифе Бродском, написанные за последние двадцать лет. Первый вариант воспоминаний, посвященный аресту, суду и ссылке, опубликованный при жизни поэта и с его согласия в 1989 году, был им одобрен. Предлагаемый читателю вариант охватывает период с 1957 года — момента знакомства автора с Бродским — и до середины 1990-х годов. Эссе посвящены как анализу жизненных установок поэта, так и расшифровке многослойного смысла его стихов и пьес, его взаимоотношений с фундаментальными человеческими представлениями о мире, в частности его настойчивым попыткам построить поэтическую утопию, противостоящую трагедии смерти.
Пікірлер2
👍Ұсынамын
💡Танымдық
Было странно не обнаружить ни одну рецензию на этот прекрасный сборник эссе, посвященный в равной степени жизни и творчеству Иосифа Бродского. Лейтмотивом, безусловно, является деликатность Гордина, с которой он излагает факты биографии поэта. И самое главное, не позволяет себе никаких резких субъективных высказываний даже по отношению к заведомо отрицательным персонажам.
Первая и вторая часть книги разные, первая подробно рассказывает, как стал возможен судебный процесс над поэтом и что происходило дальше; вторая – это эссе и интервью автора разных лет, в которых он подробно анализирует творчество Бродского.
Мне кажется, эта книга будет весьма полезна всем почитателям таланта Иосифа Александровича.
Первая и вторая часть книги разные, первая подробно рассказывает, как стал возможен судебный процесс над поэтом и что происходило дальше; вторая – это эссе и интервью автора разных лет, в которых он подробно анализирует творчество Бродского.
Мне кажется, эта книга будет весьма полезна всем почитателям таланта Иосифа Александровича.
Дәйексөздер277
условиях, скажем, резко ограниченной свободы он жил как свободный человек.
Форма не влияет на функцию, но изуродовать ее может. Во всяком случае, создать превратное представление. Утилитаризм и стандартизация, повторяем, столь же вредны, как перегрузка деталями. Манеж, лишенный колонны, превращается в сарай; колоннада функциональна: она играет роль, подобную фонетике. А фонетика — это языковой эквивалент осязания, это чувственная, что ли, основа языка. Два “н” в слове “деревянный” не случайны. Артикуляция дифтонгов и открытых гласных даже не колоннада, а фундамент языка. Злополучные суффиксы — единственный способ качественного выражения в речи. “Деревянный” передает качество и фактуру за счет пластики, растягивая звук как во времени, так и в пространстве. “Деревянный” ограничен порядком букв и смысловой ассоциацией, никаких дополнительных указаний и ощущений слово не содержит.
Так поезжай. Куда? Куда-нибудь,
скажи себе: с несчастьями дружу я.
Гляди в окно и о себе забудь.
Жалей проездом родину чужую.
скажи себе: с несчастьями дружу я.
Гляди в окно и о себе забудь.
Жалей проездом родину чужую.
