«Когда я начинал писать книгу, то не подозревал, что ее название приобретет этот дополнительный смысл. Рассеяние как болезнь. Но я не хочу писать о болезни. Хочу — о выздоровлении». Действие нового романа Александра Стесина переносит читателя не только в разные географические точки, как в прежних романах, но и в разные времена — от средневековой Португалии до современной Америки. Отталкиваясь от архивных свидетельств, разговоров с близкими людьми и собственной памяти, Стесин пытается спасти от забвения историю своей семьи и кропотливо плетет сеть далекого и близкого родства с людьми, с которыми, на первый взгляд, его ничто не сближает. За почти детективным расследованием скрывается вопрос, который на фоне катастрофических событий последнего времени звучит с особой остротой: из чего состоит наше «я»? Из памяти о предках? Из преодоленных частных и исторических тягот? Из существования в культуре — не данной по факту рождения, но приобретенной в результате сознательного выбора? Александр Стесин — поэт, прозаик, путешественник и врач, автор книг «Троя против всех», «Нью-Йоркский обход», «Азиатская книга», «Африканская книга», «Путем чая» и др. Лауреат литературной премии «НОС».
Жас шектеулері: 18+
Түпнұсқа жарияланған күн: 2024
Баспа: Новое литературное обозрение
Серия: Художественная словесность
Қағаз беттер: 281
Бұл серияда
Овидий-роман
18+
Дәйексөздер90
Дверь, обитая пухлым черным дерматином. Навсегда любимый запах подъезда ранней весной — смесь окурочно-пыльной затхлости с оттепельной свежестью
бывает много реликвий, семейных традиций и записей в фамильных книгах; и чем больше реликвий в начале, тем больше скелетов извлекается из шкафа ближе к развязке
Отдельные реплики, рассказы, моментально впечатывающиеся в память. Например, о том, как однажды в Коврове дедушка пришел домой из своего сталелитейного цеха и сел за стол в рабочей одежде, да еще с немытыми руками. Прабабушка Соня, увидев это, положила зятю в тарелку половую тряпку. Правила гигиены, мытье рук были для них с бабушкой превыше всего. И урок был усвоен — настолько, что эту историю помню даже я, никогда не видевший ни одного фотоснимка прабабушки. Обрывочные эпизоды и реплики — вот настоящие семейные реликвии. Других у нас нет.
