автордың кітабын онлайн тегін оқу Война на Свалке
Олег Александрович Волков
Война на Свалке
Глава 1
Эмигрант третьей категории
Серая дверь из дешёвого пластика словно крепостная стена отделяет душевую от камеры-накопителя. Кажется, что может быть проще, чем смыть с себя противную «слизь», обсушиться под потоком горячего воздуха, одеться и пройти в накопитель? Может быть и проще, но только не после ледяного анабиоза.
Ланал Краун, тридцатиоднолетний заключённый, невысокий и тощий, с дряблым животиком и мягкими ладошками, опираясь дрожащими руками о стену, медленно и осторожно прислонился к закрытой двери. Всего и нужно слегка надавить на неё, приоткрыть хотя бы на пару десятков сантиметров и протиснуться в широкую щель. Но! В животе урчит, голова гудит, резиновые ноги подгибаются на каждом шагу. Скользкие пальцы всё никак не могут упереться в пластиковую дверь.
Ланал налёг всем телом, поднатужился. Проклятая дверь едва-едва сдвинулась с мёртвой точки. Ещё немного! На лбу выступили капельки пота, ноги едва не проскользнули по гладкому полу. Поднажать! Наконец-то! Едва не падая, Ланал приоткрыл проклятую дверь и протиснулся через щель в камеру-накопитель.
Ух! Получилось. Сердце бешено стучит, руки безвольными плетьми болтаются вдоль тела. Едва держась на ногах, Ланал оглянулся.
Да-а-а… Накопитель обставлен в лучших традициях суровой аскезы: двухэтажные стальные койки без подушек, одеял и матрасов выстроились вдоль центрального прохода. Минимум удобств и минимум расходов. Ланал, пошатываясь словно пьяный, добрёл до ближайшей свободной коечки.
Какое счастье! Ланал ухватился левой рукой за спинку койки. Народу в накопителе совсем чуть-чуть. Великий Создатель избавил от необходимости топать в дальний конец. После пробуждения, помывки и упрямой двери осталось пройти последнее самое серьёзное испытание – залезть на верхнюю койку.
Опираясь ногами о края нижних коек, хватаясь пальцами за стальную сетку, Ланал кое-как закинул тело на верхнюю койку.
Блаженство! Ланал, стараясь не делать резких движений, растянулся на железной койке. А зачем, собственно, залезал? Ланал тупо глянул вниз. Ведь нижняя свободна.
Звенья стальной сетки упёрлись в спину, затылок и ягодицы. Скрип древней койки сверлит и без того гудящую от напряжения голову. Того и гляди развалится, зараза ржавая, от старости и ветхости. Зато, Ланал блаженно улыбнулся, горизонтальное положение принесло долгожданное облегчение. Трясущиеся руки обрели надёжную опору, холодный металл приятно остужает ладони. С натруженных ног как будто стекает расплавленный свинец.
Стараясь не шевелить головой, Ланал скосил глаза. Накопитель как накопитель, очередная ничем не примечательная тюремная камера. Зелёная краска на бетонных стенах облупилась и местами отвалилась большими кусками. Покрытые рыжей ржавчиной железные койки немилосердно скрипят при малейшем движении. Неужели аборигены настолько бедны, что не могут позволить хотя бы косметический ремонт? Неужели они не могут смазать хоть каким-нибудь маслом древние койки, покрасить стены и обновить потолок? Хотя, Ланал сощурился, выход из накопителя сделан на славу: массивная дверь сияет стальной полировкой, чёрным прямоугольником выделяется замок, а на потолке сверкает недремлющий глаз видеокамеры. Ланал невесело усмехнулся. С таким же успехом аборигены могли закрыть выход из камеры на шпингалет. Это же Свалка! Бежать здесь просто некуда.
Боль раскалённой иглой кольнула в голову.
– О-о-оххх, – тихо застонал Ланал.
Говорят, бывают счастливчики, которые легко переносят ледяной анабиоз. Хотя… Ланал покосился на товарищей по несчастью, врут, наверно. Химический коктейль анабиозного раствора травит сердце, мозг и печень не хуже палёного самогона. Большинство поднятых из ледяного анабиоза людей чувствуют себя так, словно бухали без продыха целую неделю, а потом забыли опохмелиться. Впрочем, Ланал пробежал глазами по занятым коечкам, некоторым заключённым ещё хуже.
Напротив, слева на нижней койке, лежит Аркада. Здоровенный парниша, накаченные бицепсы, живот словно стиральная доска, плечи плавно переходят в голову. В тюрьме, на Миреме, не дай бог задеть даже взглядом. А сейчас накаченный бык валяется на койке словно покойник: глаза навыкате, лицо бледное. Аркада съёжился, будто усох за время долгого путешествия через космос. В гроб и то краше кладут. Из анабиозной капсулы наверняка руками доставали.
В накопителе десятка два заключённых. Все как один в новеньких красных комбинезонах с унизительными штрих-кодами на спине. Тройка самых бойких шепчется в углу, остальные лежат пластом. Не только Аркада желает сдохнуть как можно быстрей. А так – скучно. Ничего интересного. Ланал уставился в грязно-белый потолок.
Неожиданно к горлу подступил горький ком. Накатила тоска. Первой же малюсенькой передышке в череде мучений вполне достаточно, чтобы вдруг осознать печальную истину: отныне и до конца дней своих он обречён прозябать на Дайзен-2, маленькой, никчёмной колонии в девятнадцати световых годах от родного дома, на печально известной Свалке, свалке человеческих душ. Глаза защипало, Ланал моргнул. По щеке скатилась горячая слезинка. Как же глупо получилось!
Угораздило же родиться в семье потомственных интеллигентов. Оба родителя до сих пор самозабвенно трудятся в Рантангском научно-исследовательском институте общей химии. Говорят, талантливые учёные. Наверное, и в самом деле талантливые, раз природа решила отдохнуть на нём, на их сыне.
С раннего детства Ланал не отличался ни сильным умом, ни крепким телом. Родители лезли из кожи вон, старались во что бы то ни стало взрастить гения. Перестарались, наверное, ничего не получилось. Зато в вечном стремлении что-то сделать, чего-то добиться, кого-то там превзойти Ланал заработал комплекс неполноценности. Сделать хоть что-нибудь, добиться хоть чего-нибудь, ну или хотя бы просто стать лучшим учеником в классе и то не получилось.
В двадцать два года, с трудом закончив университет, Ланал получил диплом химика. Хорошо, что хоть сразу хватило ума сбежать из родного дома в другое полушарие Мирема, а то мать с отцом так и не оставили попыток порадовать человечество гением собственной выпечки. Родители упорно, всеми правдами и неправдами, угрозами и посулами, пытались затащить его в свой институт. Чтобы не умереть с голоду, Ланал устроился простым лаборантом на химическом заводе компании «Тарнсико».
Но! С бегством от родителей настоящие неприятности только начались. Личная жизнь так и не сложилась. Ниола, красавица жена, ушла от него, едва поняла, что Ланал не унаследовал от родителей ни таланта, ни ума, ни даже упорства в достижении поставленных целей.
Это был тяжёлый удар. Жизнь вышвырнула его на обочину. Дальше – хуже. Немногочисленные подружки сразу же бросали его, едва и до них доходила серость и бесперспективность Ланала, что на карьерном, что на финансовом поприще. Ни одна женщина так и не захотела связать с ним жизнь.
Ланал и раньше не отличался общительностью. Постоянные неудачи сделали его замкнутым и угрюмым. Как-то незаметно ему понравилось работать по ночам в заводской лаборатории в полном одиночестве, благо коллеги с удовольствием менялись с ним сменами. Но однажды Ланал всё-таки нашёл свое призвание.
Тихая размеренная жизнь устраивает далеко не всех. Всегда найдутся любители острых ощущений: чтобы жизнь на волоске, чтобы башню сносило. Стимуляторы, допинги и прочие полулегальные препараты всегда пользовались повышенным спросом. Ну а коли есть спрос, почему бы не быть предложению? Однажды ночью, дрожа от страха и нервно поглядывая на запертую дверь, Ланал синтезировал дергач – лёгкий стимулятор на основе кофеина. Вот где пригодились полученные в университете знания и работа в химической лаборатории.
Очень скоро к нему потянулись жаждущие острых ощущений и лёгких побед. К собственному удивлению и восторгу Ланал почувствовал себя нужным, уважаемым и всеми любимым человеком. К тому же завелись неплохие деньги. Ланал в прямом и переносном смысле расправил плечи и распрямил спину. Тогда же из уст одного бойкого на язык покупателя он получил прозвище Химик.
Через месяц Ланал понял, что можно жить совсем, совсем по-другому. Не обязательно к чему-то стремиться, чего-то добиваться, кого-то превосходить. Ничего не нужно доказывать ни папе, ни маме. Вполне достаточно довольствоваться тем, что есть. Неплохие, по меркам рядового гражданина, деньги не сделали его ни умней, ни привлекательней в глазах нормальных женщин. Последняя пассия сначала долго и упорно объяснялась в любви, а потом банально вытащила из тайника в полу гостиной предназначенные на продажу стимуляторы и удрала в ночь.
Оно, конечно, понятно: производство стимуляторов и допингов по ночам в заводской лаборатории балансирует на грани закона. Большинство препаратов можно достать легально, пусть и не в таких количества. Страх перед законом надёжно удерживал Ланала от производства более серьёзной дури, за которую могут посадить. Но любопытство оказалось сильней.
Пресыщенные покупатели постоянно клянчили чего-нибудь помощней, поприкольней, «шоб башню сносило», как выразился один из постоянных покупателей. Страх перед неизбежным наказанием очень долго сдерживал Ланала, но… Однажды днём дьявольский соблазн всё же доконал его. Той же ночью, научного интереса ради, Ланал синтезировал печально известный психотропный наркотик с очень выразительным названием «Небо в клеточку», или НВК. Жалкие пять граммов разорвали его жизнь на две половинки.
Вот оно – фатальное невезение: тем же утром Ланала арестовали. Вежливый до отвращения полицейский в тщательно отутюженной форме предъявил постановление на обыск. В бачке унитаза молодой сержантик нашёл те самые злосчастные пять граммов НВК.
Единственное, что ему могли предъявить – незаконное предпринимательство. Максимум, что грозило за найденные в подвале полулегальные стимуляторы и стероиды – пять лет лишения свободы на самом Миреме. И то, если бы судья явился на заседание с жуткого похмелья, а присяжные все до одного страдали бы глухотой и слепотой. Но…
НВК – совершенно другая песня. Пусть обвинение не смогло доказать ни одного факта сбыта, а судья и присяжные чувствовали себя превосходно, Ланал получил два года тюрьмы и… принудительную эмиграцию на Свалку. Навсегда. Там, в зале суда, на скамье подсудимых, Ланал «умер».
Сколько прошло месяцев, а до сих пор кажется, если бы тогда удалось побороть дьявольское искушение, то вежливые полицейские так ничего бы и не нашли. Он ведь и в самом деле не собирался ни синтезировать, ни продавать НВК. Однако ни судья, ни присяжные ему не поверили.
Печальные воспоминания на время заглушили физическую боль. Ланал тяжело вздохнул. Впрочем, иногда нужно лишиться всего, растерять все силы и надежды, упасть духом и лицом в грязь, чтобы заново найти в себе силы встать на ноги и вновь обрести надежду.
Ещё на Миреме, ожидая отправки на Свалку, Ланал «воскрес». Не так давно казалось, что хуже участи никчёмного лаборанта с серой внешностью и полнейшим отсутствием перспектив ничего быть не может. Но… Арест, суд и принудительная эмиграция доказали обратное – может быть, да ещё как.
Хватит! Ланал сжал кулаки. Хватит раздражать Великого Создателя слёзными жалобами на судьбу. А то ведь, не приведи господь, в очередной раз придётся убедиться, что принудительная эмиграция на свалку человеческих душ ещё не дно жизни. Как бы уже здесь, на Свалке, не нашлась яма поглубже и погрязнее. Второго шанса не будет. Ланал легонько стукнул кулаком по краю койки.
В конце концов, он дипломированный химик. Может и паршивенький, но диплом, спасибо папе и маме, заслужил честно. Если подучиться, почитать умные книги, то можно стать хорошим и даже очень хорошим химиком. Главное отмотать срок, а там дальше видно будет. Как заявил Сапог, тюремный надзиратель на Миреме: при должном терпении и упорстве карьеру можно сделать даже в аду. Ланал улыбнулся.
– Это что за безобразие!
Ланал вздрогнул от неожиданности. Железная кровать противно скрипнула.
В центральном проходе между койками скачет невзрачный мужичок с растрёпанными волосами, тонкими ручками и… совершенно голый. Заключённый подскочил к запертому выходу и, гневно тряся красными штанами, заорал благим матом:
– Где мой чемодан?! Я спрашиваю, где?! Я требую, чтобы о моём прибытии немедленно доложили губернатору! – Псих от души пнул стальную дверь. – Я буду жаловаться!!!
Реакция нулевая. Полусфера видеонаблюдения над дверью равнодушно взирает на голого мужичка.
– Безобразие!!! Распустились тут, понимаешь! Я требую губернатора!!!
Голый псих ещё долго распинался перед запертой дверью, тряс красными штанами и требовал губернатора. Что за тип? Впрочем, Ланал отвернулся, какая разница. Псих он и на Чалосе псих. Говорят, не все новоявленные жители Свалки могут смириться с принудительной эмиграцией. Нередко те, кто не сумел повеситься в камере на Миреме, сводят счёты с жизнь уже здесь, на Свалке. Аборигены не жалуют эмигрантов третьей категории. Говорят, особо буйного заключённого сами могут в петлю засунуть.
Ждать, пока из анабиоза поднимут всех заключённых, пришлось долго. С монотонностью капающего крана, через каждые семь – десять минут хлопает дверь и в накопителе появляется очередной новоявленный житель Свалки. Ланал незаметно задремал.
На фоне сдавленных охов и стонов дверной замок щёлкнул, словно выстрелил. Ланал вышел из блаженного забытья. Так и есть: входная дверь раскрыта настежь. На пороге с гордым видом возвышается низкорослый крепыш. Коротко стриженные волосы торчком, кривой нос, пухлые щёчки, а на круглом личике такое строгое выражение. Такое… На местном тюремщике не привычная чёрная форма, а зелёный китель с кучей карманов, штаны с широким ремнём и высокие ботинки с обычными шнурками. Странно? Форма одежды для всех исправительных учреждений Федерации Мирема должна быть единой.
Местный тюремщик выразительно помахивает короткой дубинкой с петлей на чёрной ручке. Крепыш буквально упивается собственной важностью. Едва он вошёл в камеру, как к нему тут же подскочил тощий псих.
– Меня зовут Дисет Ришор! Вы слышите? Дисет Ришор! – Псих всё же натянул тюремную робу и надел ботинки. – Я прислан с Миремы, чтобы возглавить Управление финансов. Я требую, чтобы мне немедленно вернули чемодан, а также препроводили к губернатору. Я буду жаловаться!!! – от возбуждения псих перешёл на крик.
О-о-о! Ланал аж привстал на локтях. Голый псих на самом деле чиновник. Ну да, всё правильно: Министерство колоний отправляет своих чиновников управлять далёкими мирами. Но эмоциональная речь чиновника не произвела на аборигена никакого впечатления. Широко улыбаясь, крепыш в зелёном кителе смотрит на чиновника снизу вверх.
– Я требую! – в очередной раз провозгласил чиновник, но абориген лихо ткнул его дубинкой в живот.
– О-о-ох! – чиновник согнулся в три погибели.
Ни хрена себе! От удивления Ланал присел на койке и свесил ноги. За рукоприкладство можно запросто оказаться на Свалке. А, ну да, прости господи, местный надзиратель и так на Свалке.
– Пшёл вон! – абориген грубо оттолкнул чиновника. – А ну! Отбросы общества. Строиться!!!
Началось. Ланал осторожно спрыгнул на пол. Ступни тут же обожгло болью, словно на горячий песок прыгнул. Местные тюремщики ничем не отличаются от собратьев на Миреме: такие же закомплексованные психи и так же любят поорать. Зеки с кряхтением и оханьем поднялись с коек и кое-как выстроились вдоль прохода двумя кривыми шеренгами.
– Слушать сюда! – с важностью индюка тюремщик неторопливо зашагал по проходу. – Меня зовут Тегав Индан. Можете не ломать свои куцые мозги. Ваши предшественники уже приклеили мне погоняло Индюк.
Ланал невольно улыбнулся. Точно индюк! Мелкий, но очень важный. Надулся, словно шарик. Того и гляди лопнет от собственной важности, если ещё раньше в суп не попадёт.
– Но! – Индюк дошёл до конца прохода и резко развернулся. – Для вас, свиньи, я утус Индан! Если хоть одна зараза обзовёт меня Индюком… – тюремщик остановился рядом с бугаем Аркадой, – вышвырну на поверхность в одних портках без кислородной маски! С меня станется.
Серьёзная угроза, Ланал нахмурился. В атмосфере Свалки практически нет кислорода. Без дыхательного аппарата человек быстро задохнётся, если ещё раньше его не прикончит адская стужа или не изжарит адская жара.
– Пока вы там дрыхли, – Индюк выразительно ткнул дубинкой в потолок, – мы сбросили ненавистное иго метрополии. Отныне и навсегда Дайзен-2 независимая планета!
Что за бред! От удивления Ланал выпучил глаза.
– Не может быть! – испуганно ахнул тощий заключенный в шеренге напротив.
Индюк резко развернулся и нарочито медленно подошёл к тощему заключённому.
– Может, и ещё как, – концом дубинки Индюк приподнял подбородок заключённого. – Метрополия уже пыталась задушить нашу свободу, снова поработить нас. – Индюк развернулся вдоль прохода. – Вы слышали о Первом крейсерском флоте?
Ланал напряг память. Первый крейсерский… Ну конечно! Чтобы не гонять Первый ударный, самый большой и мощный флот Федерации, на разборку со всякими бунтующими колониями отправляют Первый крейсерский. Только… Ланал посмотрел на Индюка, настоящего бунта ещё не было. Ни разу.
– Так вот, – Индюк вновь неторопливо и важно шагает по проходу. – Первый крейсерский флот здесь уже был. Но мы вышвырнули его из нашей системы! Три сотни хвалёных космических пехотинцев уже нашли свою смерть на нашей планете!
Индюк вовсю наслаждается произведённым эффектом, широченная улыбка раздвинула пухлые щёчки и дотянулась до ушей. Ланал понурил голову. То, что несёт этот низкорослый боров, слишком невероятно, чтобы быть ложью. На глазах сами собой навернулись слёзы.
– Метрополия послала вас к чёрту дважды. Первый раз, когда вышвырнула к нам на свалку человеческих душ. Второй, когда Первый крейсерский убрался восвояси, а вас бросил на произвол судьбы болтаться в своих анабиозных гробах на орбите.
Как урождённый садист, Индюк упорно добивает заключённых морально.
– Да! Да! Что уставились? Больше пяти лет вы болтались на орбите никому на хрен не нужным мусором! И болтались бы дальше, если бы нам не потребовались сверхпроводники и накопители большой ёмкости ваших ледяных гробов.
Индюк сияет от радости. Ланал несколько раз энергично сжал и разжал кулак. Так бы и врезал ему по жирной харе! Больше вида физических страданий Индюку доставляет удовольствие наблюдать за душевными мучениями заключённых. Индюк и ему подобные – самый паршивый тип надзирателей.
– А теперь запомните самое главное! – Индюк демонстративно хлопнул дубинкой по раскрытой ладони. – Вы – никто! Ваши тощие задницы ничего не стоят! Только потому, что ваши мускулы могут принести хоть какую-то пользу, вам дарована жизнь. Но! – Индюк злорадно оскалился. – Это будет паршивая жизнь. Вы будете пахать, пахать и ещё раз пахать до самой своей смерти. Красные пески Дайзен-2 поглотят ваши бренные тела и жалкие души. Зарубите себе на носу одно-единственное правило: за малейшее неповиновение – смерть! Молите Великого Создателя, чтобы вас просто поставили к стенке и пристрелили. О-о-о! Это будет самая гуманная смерть. Лёгкая, как сон. А теперь!..
– Витус Индан! – Из противоположной шеренги выскочил тощий чиновник. – Но я же не осуждённый! Я же не нарушал закон! Я свободная личность!
– Один хрен, – Индюк засмеялся мелко и противно. – Можешь считать себя военнопленным. Федерация Мирема объявила нам войну и до сих пор не признала нашу независимость.
От отчаяния лицо чиновника вытянулось, челюсть отвисла, а руки безвольно повисли вдоль тела. Единственный военнопленный вот-вот громогласно разрыдается.
– Пшёл вон! – Индюк замахнулся дубинкой, чиновник в ужасе отшатнулся.
Ланал стрельнул глазами направо и налево вдоль шеренг. Лица товарищей по несчастью выражают все оттенки негативных эмоций, начиная с ужаса в глазах чиновника до удивлённого неверия заключённого напротив. Но все без исключения выглядят подавленными и глубоко несчастными людьми.
– А теперь, недоноски беременные, за мной! – Индюк вышел из камеры-накопителя. – Кто отстанет или вздумает рыпаться, первым отправится на поверхность. Бежать вам, паскуды, некуда.
На негнущихся ногах Ланал заковылял к выходу. Это, это, это невероятно! Много раз читал в фантастических романах о бунтах на далёких колониях. Но… Одно дело художественный вымысел, подчас очень даже правдоподобный, но всё равно вымысел, и совершенно другое… Неужели оно случилось на самом деле?
Колонии и раньше елозили, по телеку рассказывали. По мелочам, правда: вилами и топорами махали, мэрии и тюрьмы жгли. В какой-то дыре, говорят, губернатора грохнули. Но… чтобы бунтовать? Да ещё разгромить Первый крейсерский?
Боль толкнула в левое плечо, Ланала развернуло на месте. От волнения не заметил, как налетел на дверной косяк. В широком коридоре стоит несколько аборигенов в странных красных костюмах. Больше всего они похожи на сухопутных водолазов. Но… Превеликий Создатель! Ланал невольно отшатнулся. У каждого в руках… Неужели самое настоящее оружие? Длинный ствол с высокой мушкой, красный приклад и слегка изогнутая коробочка возле спускового крючка. На «Эммы», электромагнитные автоматы космических пехотинцев, не похожи, но… Точно оружие!
– Не отставать! – возглас Индюка ударил словно бич.
А, может, и в самом деле раз и навсегда покончить с этим бредом? Ланал украдкой бросил взгляд назад. Сухопутные водолазы молча шагают за заключёнными. Лица скрыты за непрозрачными забралами. Не прошло и пяти минут, как все планы, все мечты и все надежды на будущее опять рассыпались в прах. Пусть со свалки человеческих душ никто и никогда не возвращался, но на ней всё же жили обычные люди, такие же граждане Федерации. Не так давно заключённые, отмотав срок, всё же выходили на свободу. Говорят, некоторые из них очень даже недурно обустраивались. Главное хорошо работать и не злить аборигенов. Честный труд, он, того, вознаграждается. А что теперь?
А теперь впереди пустота и неизбежная смерть. Что там дальше за ближайшим поворотом? Индюк ни словом, ни полусловом не обмолвился о будущем. Сколько кому дали лет, не имеет ни малейшего значения. Чиновника, законопослушного гражданина, мелкий надзиратель не задумываясь обрёк на тяжкий труд и смерть. Может, их и в самом деле ведут на поверхность? Может, у местных развлечение такое? Проклятый Индюк сделал самое гадкое, самое поганое, самое подлое, что только мог – убил надежду. Ланал снова украдкой бросил взгляд назад. Так… Может… Какой смысл тянуть?
Глава 2
Правительственный консультант
– И в завершении о погоде…
Сексапильная телеведущая, изящно покачивая бёдрами, отошла в сторону. На стене за её спиной появилась большая карта погоды. Красные круги антициклона накрыли восточное побережье материка Ларж.
– Завтра днём ожидается сухая, ясная погода, – быстро заговорила теледива. – Воздух прогреется…
Лирон Рекоу в раздражении бросил электронный блокнот на круглый столик возле кресла-качалки.
– Опять тишина, – в раздражении Рекоу откинулся на спинку кресла.
Старое кресло-качалка из натуральной древесины послушно качнулось назад и пронзительно скрипнуло. На дворе и без подсказки телеведущей царит великолепная погода. Всю ночь моросил противный осенний дождь, но к утру тучи рассеялись. Великолепная Гепола взошла на небосклон и согрела воздух. На календаре конец октября, землю вот-вот укроет первый снег. Ну а пока в столь чудный осенний денёк сам бог велел наслаждаться тишиной и покоем в любимом кресле-качалке на террасе собственного домика. Но злость и глухое недовольство всё равно терзают Лирона Рекоу, бывшего начальника тюрьмы Глот на далёкой Свалке.
Месяц. Скоро месяц, как из похода на Свалку вернулся Первый крейсерский флот. Само собой подразумевалось, что бравые космические пехотинцы по-быстрому разгонят аборигенов по хатам, и на этом так называемый бунт на далёкой колонии закончится. Ан нет!
Едва прошло первое сообщение о возвращении Первого крейсерского, как планетарные СМИ дружно заткнулись. Ей-богу! Как воды в рот набрали. Все без исключения телеканалы ведут себя так, будто жителей метрополии абсолютно не интересует, что там творится на далёкой Свалке, почему до сих пор нет победоносных реляций о восстановлении конституционного порядка на Дайзен-2 и почему адмиралы и прочие непричастные не красуются на телеэкранах с новенькими наградами на парадных мундирах. Ясно дело: СМИ молчат не по собственной воле, а по указке правительства.
Четвёртую неделю подряд Рекоу прилежно просматривает все выпуски новостей и… ничего. Тишина. В склепе на заброшенном кладбище новостей и то больше. Популярные телеведущие, сияя безукоризненными зубами, взахлёб рассказывают о светских раутах, смакуют интимные подробности из жизни знаменитостей и выдают прогнозы о длине женских юбок в следующем сезоне. Вот и сейчас в одиннадцатичасовом выпуске бойкая на язык блондинка с наигранным восторгом поведала о новом сорте орхидеи, который кто-то там вывел где-то там, и о том, что теперь многочисленные общества любителей цветов по всей планете писают от восторга. Рекоу печально посмотрел на валяющийся на круглом столике блокнот. Ещё неделя молчания… и тогда гаджет точно закончит свои дни на каменных плитках красивой дорожки, что ведёт от калитки до крыльца дома.
Положив руки на широкие подлокотники, Рекоу принялся не спеша раскачиваться в кресле. Ни высоколобые чиновники, ни адмиралы с генералами при всём желании не могут вечно прятать шило в пустом мешке. Рано или поздно им всё равно придётся поведать широкой общественности, избирателям – Рекоу усмехнулся – о поражении Первого крейсерского флота. А том, что впервые в новейшей истории федеральный флот потерпел самое настоящие поражение, невозможно сомневаться после официального молчания четыре недели подряд. Скорей всего, правительство пребывает в глубокой растерянности и до сих пор не решило, что же делать.
С улицы долетел визг тормозов, Рекоу лениво повернул голову. Возле забора остановился большой чёрный внедорожник с квадратными обводами кузова. Дружно хлопнув дверцами, наружу выбрались сурового вида мужики лет тридцати – сорока в чёрных деловых костюмах и с короткими причёсками. Узкие рукава едва скрывали накаченные бицепсы, а из-под полов добротных пиджаков выглядывали тёмные кобуры для пистолетов. Тот, что повыше и постарше, вытащил из кармана наладонник и с задумчивым видом уставился в маленький экран.
А-а-а!!! Козлы!!! Рекоу натужно засопел. Понадобилась вся сила воли, вся выдержка, какая только есть, чтобы остаться сидеть в удобном кресле-качалке с безразличной миной на лице. А сделать это ох как не просто, когда грудную клетку буквально распирает от радости. До жути, до коликов в ногах хочется вскочить и расхохотаться во всё горло. Подбежать к накаченным типам и ткнуть каждому в морду комбинацией из трёх выразительных пальцев. Рекоу вцепился в подлокотники кресла. Дай бог, правительственные агенты, а это именно они, не заметят двуличности и напряжённости в его позе.
Бегство со Свалки и возвращение на Мирем не прошло гладко. Если по меркам Дайзен-2 бывший начальник Глотки считался вполне обеспеченным человеком, то в дорогущей метрополии накопленных сбережений едва хватило на скромный коттедж в относительно престижном жилом поясе Найдак – Запад-13, что тянется от города Найдак в западном направлении и упирается в восточный склон хребта Вунбат. Не будь в названии жилого пояса числа 13, живописный вид горных склонов и величественных темно-зелёных елей влетел бы в очень круглый совирт. А так крупно повезло: залезать в ипотеку на пару десятков лет не пришлось.
Если супруга без проблем нашла работу в ближайшей больнице, а сын быстро освоился в новой школе, то с Апилией, старшей дочерью, возникли большие проблемы. Несколько месяцев она упорно не могла простить отцу коварное похищение со Свалки, но её можно понять. Какой бы жалкой и убогой ни была свалка человечески душ, но Дайзен-2 её родина.
– Доброе утро, уважаемый, – тот, что повыше и постарше, остановился возле калитки. – Скажите, пожалуйста, вы – Лирон Коссанич Рекоу?
– Я, – отозвался Рекоу.
Собственный голос показался хриплым и натянутым, словно гитарная струна.
– Разрешите войти?
Точно, правительственные агенты. Рекоу нервно сглотнул. Быть вежливыми и спрашивать разрешение им полагается по инструкции. Иначе они не имеют права вторгаться на частную территорию без разрешения владельца или постановления суда.
– Пожалуйста, – Рекоу нарочито небрежно махнул рукой.
– Утус Рекоу, – агент остановился возле террасы, – Витус Букнир, президент Федерации Мирема, приглашает вас на личную встречу. Если у вас нет возражений, то прямо сейчас.
Рекоу, не говоря ни слова, продолжает смотреть на незваного гостя.
– Федерации требуется ваша помощь, – правительственный агент вежлив до тошноты, но… подобным тоном сержант приказывает зелёному новобранцу отдраить туалет до сверкающей чистоты или сделать сотню отжиманий. – Мы доставим вас прямо во дворец.
– Хорошо, – Рекоу неторопливо поднялся из кресла. – Дайте мне пять минут.
Пяти минут и в самом деле вполне хватило бы, чтобы переодеться и сложить в дорожную сумку нехитрые пожитки. Но, потакая чувству собственного превосходства, Рекоу прокопался полчаса.
Ему всего шестьдесят, до пенсии почти тридцать лет. Он вполне мог бы устроиться администратором в какую-нибудь фирму, главным надзирателем в тюрьму или даже разносчиком свежеиспечённых пирожков. Однако Рекоу из принципа, из вредности, ушёл на пенсию, благо двадцатилетняя работа начальником тюрьмы в далёкой колонии легко позволила это сделать. На недоумённые вопросы знакомых и соседей Рекоу отвечал туманно и неопределённо: «Жду». И он действительно ждал. Ждал. Ждал. И дождался!
Надев лёгкие шорты и футболку с большими зелёными пальмами на груди, Рекоу украдкой выглянул в окно: нервничают правительственные агенты, нервничают. Тот, что помоложе и пониже ростом, эмоционально размахивает руками. Наверное, предлагает по-быстрому скрутить упрямого гражданина и запихать в багажник. Второй, постарше и посолидней, ведёт себя гораздо спокойней. Наверное, объясняет молодому напарнику, что с рядовым избирателем нужно вести себя очень вежливо, но всё равно нет-нет да и поглядывает то на дверь в дом, то на дверцу в багажник вместительного внедорожника. Рекоу развеселился.
Наконец, нацепив на голову панамку, Рекоу вышел на крыльцо. Это надо видеть! Лица агентов вытянулись от удивления. Думали, сволочи, что отставной чиновник натянет на себя самый лучший деловой костюм, повяжет на шею самый дорогой галстук, который только найдётся в его гардеробе, а руки по самые локти испачкает в чёрной ваксе. А вот и хрен вам! Рекоу гордо выпятил грудь и подобрал живот. Он специально оделся так, словно собрался на курорт. Пусть ноги в лёгких сандалиях немного мёрзнут, но это только пока.
На своём внедорожнике правительственные агенты привезли Рекоу на ближайший аэродром. Маленький пассажирский самолёт с шикарно отделанным салоном, сексапильной стюардессой и прохладительными напитками перенёс Рекоу через материк Ларж и далее через Бескрайний океан прямо в Пасму, столицу Федерации Мирема. Больше всего удивляет другое: Рекоу буквально прилип носом к иллюминатору от изумления – самолёт приземлился прямо на территории Правительственного дворца, в большом саду за главным комплексом.
Да-а-а… Рекоу поднялся с мягкого кресла. Значит, президент Федерации не просто хочет встретиться с бывшим начальником тюрьмы Глот, а жаждет увидать его как можно быстрее. После тщательного обыска и нескольких постов охраны Рекоу провели в одну из комнат дворца и велели ждать.
Широко улыбаясь, Рекоу присел на небольшой диванчик и с наслаждением вытянул ноги. Не зря оделся как на курорт. Это в Найдак – Запад-13 поздняя осень и вот-вот выпадет снег, а в Пасме жаркое лето. Столица Федерации находится на большом тропическом острове Сонпан чуть ли не на экваторе. Едва Рекоу вышел из самолета, как жаркий и влажный тропический воздух окутал его, словно мокрое ватное одеяло.
Рекоу с огромным интересом посмотрел по сторонам. Для места сосредоточения верховной власти огромного космического государства обстановка более чем скромная. Высокий потолок с лепниной, стены приятного светло-жёлтого цвета, на окнах обычные жалюзи, а из мебели четыре диванчика, пара стульев возле овального столика и всё. Такое впечатление, будто находишься не в Правительственном дворце, а в офисе какой-нибудь фирмы средней руки. Наверное, это приёмная не для самых именитых посетителей. Кабинеты и залы Правительственного дворца часто показывают по телевизору, но вот именно эта комната не мелькала на экране ни разу.
Остаётся терпеливо ждать, Рекоу устроился поудобней. Чем крупнее начальник, тем больше ему нужно времени, чтобы торжественно предстать перед просителем. Вон! Рекоу наклонил голову набок. Дверь в стене по левую руку очень даже подходит для появления президента: высокая, двухстворчатая, с резным орнаментом на тёмной древесине. Наверняка очень старая тяжёлая и стоит кучу денег.
Однако не прошло и двух минут, как двухстворчатая дверь широко распахнулась. Рекоу вскочил на ноги. Вслед за гориллоподобными телохранителями в штатском в комнату вошёл президент Федерации Мирема со свитой.
Президента Федерации тысячу раз показывали по телевизору. Но! Одно дело наблюдать за первым лицом на экране и совершенно другое столкнуться с ним нос к носу. Рекоу, словно солдат на посту, вытянулся и поправил шорты. Нужно было всё-таки надеть самый лучший деловой костюм и повязать на шею самый дорогой галстук.
Для своих семидесяти лет витус Букнир выглядит потрясающе: высокий статный красавец с мужественным лицом и выразительными глазами. Деловой костюм идеально подогнан по фигуре, на рукавах золотые запонки. А как же иначе? Рекоу залюбовался президентом. Целая армия косметологов, диетологов, тренеров и стилистов самым тщательным образом следят за первым лицом Федерации Мирема и делают всё, чтобы это самое лицо не брали ни возраст, ни солидная административная нагрузка, ни высококалорийные конфеты и булочки.
За президентом маячат два высокопоставленных чиновника. Тот, что слева, витус Мегар Рант, министр колоний собственной персоной. А тот, что справа, более солидный и коренастый, Игеж Ропин, министр обороны. Рекоу едва не поморщился от разочарования: разговор с президентом приватным не будет. А жаль.
– Добрый день, утус Рекоу, – мягким голос произнёс президент.
Рекоу, словно во сне, пожал протянутую руку.
– Спасибо, что приняли моё приглашение. – Президент говорит величественно и немного высокопарно. Нужно сказать хоть что-нибудь в ответ, но во рту пересохло, а ноги намертво приросли к мраморному полу. Рекоу вымученно кивнул. Что поделаешь: далеко не каждый день приходится здороваться за руку с первым лицом государства.
– Прежде чем перейти к делу, позвольте вам кое-что показать.
Витус Букнир быстрыми шагами пересёк приёмную. Телохранители ловко распахнули перед главой государства двери напротив. Рекоу так бы и остался стоять на месте в жуткой растерянности, если бы министр колоний походя не подтолкнул его к более активным действиям.
В соседней комнате небольшая экспозиция древнего оружия, Рекоу замер от удивления на пороге. Слева небольшая пушка. Станины разведены в боевом положении, а ствол с непонятным расширением на конце смотрит в потолок. Никакой электроники, ну или хотя бы простейшего лазерного прицела. Голая механика с ручками, рычагами и колёсиками наводки. Рядом с колесом несколько боеприпасов: примитивные стальные снаряды с острыми наконечниками вставлены в так называемые гильзы с зарядом пороха.
На широком столе разложено вооружение пехотинцев. Рекоу подошёл ближе. Очень даже интересно! Несмотря на явный анахронизм, пороховой пулемёт выглядит очень даже солидно: длинный чёрный ствол с обычной мушкой, к подствольной коробке приделан стальной ящичек с патронами, большой приклад опирается на стол. И снова голый металл, никакой электроники.
Древний реактивный гранатомёт больше всего похож на канализационную трубу. На конце раструб для выхода реактивных газов, простой оптический прицел, пистолетная рукоятка и прикрытый стальной дужкой спусковой крючок. Реактивная граната похожа на толстый наконечник копья – очень даже опасная штука. Полтора, а то и два килограмма взрывчатки запросто порвут бронескафандр пехотинца и разнесут на части «Муравья».
Карманная артиллерия представлена пятью чугунными шариками с ребристыми боками. И снова никакой электроники, простые химические запалы с ручками и стальными кольцами предохранителей.
Противотанковые мины больше похожи на толстые блины. Не совсем оружие пехотинцев, но… эти блинчики вполне могут представлять опасность даже для современных танков и БМП. По крайней мере, не видно железный частей, обычный металлоискатель их вряд ли найдёт.
А это несомненно гвоздь коллекции, Рекоу взял со стола пороховой автомат. Охранники возле президента недовольно заёрзали.
По конструкции автомат очень похож на пулемёт, даже калибр один и тот же, только меньше размерами. Вместо стального ящичка с патронами слегка изогнутый магазин. Подствольная коробка и приклад те же самые, только ствол короче. А ещё под стволом установлен так называемый подствольный гранатомёт.
Рекоу так и сяк повертел в руках архаичное оружие. Президент и министры терпеливо ждут. А чего ждут? Непонятно. Впрочем! Рекоу провёл пальцами по прикладу, пороховой автомат очень похож на оружие Последней мировой войны, но… Что-то в нём не так.
– Господи, – тихо воскликнул Рекоу.
Словно в первый раз, совершенно другими глазами, Рекоу глянул на маленькую экспозицию. Пороховое оружие времён Последней мировой войны обычно красили в зелёный, тёмно-зелёный или песочный цвет. Часто его оставляли чёрным. Тогда как приклады, рукоятки и стальная коробка для патронов разложенного на широком столе оружия покрыты тёмно-красной эмалью. И ещё несколько очень важных особенностей.
Броневой щиток пушки пересекает цепочка круглых вмятин, а левое колесо изогнуто винтом и к тому же спущенное. Такое впечатление, будто по нему с размаху долбанули кузнечным молотом. На прикладе автомата пальцы нащупали глубокую вмятину. Блины противотанковых мин словно опудрены пылью и к тому же покрыты сеткой мелких царапин.
Вот оно что! В отличие от музейных экспонатов, выставленное оружие гораздо, гораздо моложе. Развеялись последние сомнения.
– Трофеи, – Рекоу повернулся к президенту. – Это не пороховое оружие глубокой древности, а трофеи, которые Первый крейсерский привёз со Свалки. Я прав? – Не дожидаясь ответа, Рекоу продолжил: – Гениально! Когда космические пехотинцы высадились на Свалке, аборигены встретили их этим, – Рекоу выразительно потряс автоматом. – Пороховое оружие… Кто бы мог подумать: анахронизм, никакой электроники, никаких сверхпроводников. В этом вся соль: промышленных мощностей Свалки вполне хватило, чтобы в кратчайшие сроки наштамповать горы автоматов, пулемётов, гранатомётов, мин и даже пушек. И это сработало: космические пехотинцы так и не сумели подавить бунт на Свалке, а контр-адмирал Виман не решился превратить кратер Финдос в радиоактивную пустыню. Или всё же решился?
Министр обороны сморщил нос, словно ему закапали сок зелёного лимона, а министр колоний сдержанно улыбнулся.
– Да, вы абсолютно правы, – президент кивнул. – Я рад, что мои помощники не ошиблись, характеризуя вас. Но давайте пройдём в Каминную гостиную. Нам предстоит долгий разговор.
В Каминной гостиной и в самом деле нашёлся камин. Причём не бутафорский из алюминиевого очага с электрической подсветкой, а самый настоящий. Под серой прокалённой решёткой лежит тонкий слой пепла. В углу, между высокими окнами, стоит широкий угловой диван, низенький столик и пара чёрных кресел.
– Прошу вас.
Президент сел в кресло и показал рукой на соседнее. Министрам пришлось довольствоваться диваном. Помощники и телохранители остались стоят.
– Вынужден признать: мы не смогли вовремя оценить ситуацию и взять её под контроль, – произнёс витус Букнир. – Информация о возвращении Первого крейсерского флота прошла по всем каналам СМИ, но никто и подумать не мог, что бунт на Дайзен-2 не подавлен, – президент выстрелил глазами в сторону министра обороны. – Не удивительно, что правительство и генштаб немного растерялись.
Рекоу тактично промолчал. Как истинный политик с многолетним стажем президент умеет смягчать формулировки.
– Да, мы не можем отрицать печальный факт: бунтовщики на Дайзен-2 настроены решительно. Кроме того, они очень хорошо подготовились. У Первого крейсерского не хватило сил и возможностей, чтобы решительно и в кратчайший срок, без применения ядерного оружия, разумеется, подавить бунт. Да и что могла сделать всего одна рота космических пехотинцев численностью в двести человек против двух миллионов.
Президент говорит так, словно оправдывается. Или репетирует выступление перед нацией? Наверняка эти же самые обтекаемые слова и фразы в самое ближайшее время услышат миллиарды жителей Мирема.
– Вчера, после долгих и продолжительных дебатов, правительство приняло решение послать на Дайзен-2 Первый ударный флот для восстановления в колонии конституционного порядка.
Невероятно! От удивления Рекоу едва не стёк на пол. Правительство решило пустить в ход самую большую дубинку, которая только есть в его распоряжении. Это же… Как грецкие орех… Кувалдой… С размаха. Один необдуманный приказ, и… Рекоу тряхнул головой. Видать, дела на Свалке совсем из рук вон.
– Мы предлагаем вам должность правительственного консультанта при командовании флота, – витус Букнир наконец-то добрался до самого главного. – У вас будет тот же уровень доступа к информации, что и у самого командующего флотом.
Рекоу напрягся и вцепился в подлокотники кресла мёртвой хваткой. Лицо окаменело, ноги упёрлись в пол, но… стиснутая улыбка превосходства всё равно растянула губы от уха до уха.
Наконец-то! Правительство всё же вспомнило о нём. Президент на личную аудиенцию вызвал, помощи просит. Рекоу тяжело задышал, щёки запылали жаром. Вот почему он так и не устроился на работу, а предпочёл отсиживаться на пенсии. Дождался! Дождался! Проклятая улыбка рвёт лицо пополам.
Витус Букнир тактично умолчал о самом главном: из всего восьмимиллиардного населения Мирема он единственный, кто знает Свалку не понаслышке, не по сухим отчётам сосланных чиновников, не по байкам пилотов-транспортников, которые пуще огня боятся ступить на поверхность планеты, а по собственном горькому опыту. Он единственный за последний век, кто вернулся в метрополию после двадцати лет службы. Других кандидатов на пост правительственного консультанта при командовании Первого ударного флота просто нет.
Тянуть с ответом неприлично. Рекоу прочистил горло:
– Конечно, витус Букнир, я прекрасно осознаю важность предлагаемой мне должности и охотно принимаю её. Но!.. – Рекоу резко поднял указательный палец. – Только при выполнении двух очень важных для меня лично условий. Разрешите предупредить: на их неукоснительном исполнении я буду настаивать со всей категоричностью.
Министр колоний тут же нахмурился, зато министр обороны заметно повеселел. Выражение лица президента не изменилось.
– Во-первых, – осторожно подбирая слова, заговорил Рекоу, – в качестве вознаграждения за мои услуги я прошу миллион виртов на мой счёт чистыми. То есть без каких-либо налогов, отчислений и прочих вычетов. Ровно миллион.
– Почему так много?! – витус Рант от возмущения едва не запрыгнул на столик. – Это же… Это же… Слишком много!
Министр колоний пылает праведным гневом. Наверное, расходы на правительственного консультанта лягут на бюджет его министерства.
– А вы поищите кого подешевле! – не выдержал Рекоу.
Злорадство и сарказм, что так долго копились в душе, выплеснулись наружу.
– Каково второе условие? – веский голос президента на корню погасил словесную перепалку.
Министр колоний тут же смолк. Рекоу с трудом взял себя в руки и произнёс:
– Во-вторых, в течение всей кампании по восстановлению конституционного порядка на Дайзен-2 я буду находиться на борту космического корабля. Прошу и настаиваю записать в условиях договора, что никто и никогда и ни при каких обстоятельствах не имеет права требовать от меня спуститься на поверхность планеты.
– Проклятие Свалки… – президент чуть заметно кивнул.
– Да, оно самое, – легко согласился Рекоу. – Один раз Свалка отпустила меня. Дёргать судьбу за хвост второй раз я не хочу.
Витус Букнир не зря занимает самый высокий пост в Федерации Мирема. Ни насмешек, ни понимающей улыбки с его стороны так и не последовало. Зато министр колоний опять вскочил на ноги.
– Витус Букнир, – словно стреляя из пулемёта, заговорил министр, – я считаю, что утус Рекоу требует оплату, которая не соответствует его профессиональной ценности. В нашем распоряжении находится доклад утуса Кассена Откена, последнего начальника тюрьмы Глот. Утус Кассен Откен крайне нелицеприятно отзывается о работе утуса Рекоу на посту начальника тюрьмы. Приняв должность, утус Откен выявил многочисленные нарушения режима охраны и содержания заключённых. Одно только существование теневой администрации тюрьмы среди заключённых является вопиющим упущением и даже откровенной халатностью утуса Рекоу. Из отчёта утуса Откена можно сделать вывод, что бунт заключённых произошёл в том числе и по вине утуса Рекоу.
Рекоу, слушая эмоциональную речь министра колоний, держался из последних сил. Но всё равно не выдержал и громогласно расхохотался.
– На каком основании вы смеётесь? – витус Рант сама уязвлённая гордость.
Удивлённое лицо министра колоний только подлило масла в огонь, Рекоу во второй раз сразил приступ дикого хохота.
Министр колоний никак не ожидал подобной реакции на столь тяжкие обвинения.
– Простите, витус, – Рекоу смахнул с ресницы слезинку, – позвольте объяснить.
Министр и президент ничего не ответили.
– Точно такими же словами, – Рекоу потёр кулаком левый глаз, – я охарактеризовал работу утуса Несота, моего предшественника на посту начальника тюрьмы Глот. Правда, я сработал не так оперативно. Мой разгромный отчёт о недопустимом бездействии утуса Несота ушел в Мирему только через несколько месяцев, со следующим транспортником. Всего я накатал пять отчётов, – Рекоу выразительно посмотрел на утуса Ранта. – Три о никудышной работе утуса Несота и два о неотложных мерах по улучшению работы тюрьмы Глот. В последнем отчёте я буквально на каждой странице предрекал бунт заключённых и умолял министерство увеличить штат надзирателей и количество средств контроля. Но… – Рекоу выразительно развёл руками, – логика министерства проста: дальше Свалки заключённые всё равно не убегут.
– Это правда? – президент хмуро посмотрел на витуса Ранта.
– Нам необходимо проверить архивы, – не моргнув глазом, выкрутился министр колоний.
– Проверяйте. Проверяйте, – благодушно напутствовал Рекоу. – Может быть, наконец найдёте огромную кучу отчётов о крайне неудовлетворительной работе колониальной администрации Дайзен-2, да и прочих миров тоже.
– Вы о чём? – настороженно поинтересовался витус Букнир.
– Видите ли, витус президент, на Свалке сложилась «добрая традиция»: каждый новый присланный из Миремы чиновник начинает работу с написания разгромного отчёта о никудышной работе своего предшественника, – охотно пояснил Рекоу. – Обычно два-три. На моей памяти витус Рабел, начальник полиции, написал аж десять, но это рекорд. Да и как оно может быть иначе, витус президент. Министерство колоний давно навострилось сплавлять в далёкие миры неудачников и откровенных болванов. Меня удивляет, почему жители внешних колоний ещё так мало бунтуют.
Крыть нечем, пристыженный министр колоний сел обратно на диван.
– Ну хорошо, – примирительно произнёс президент. – С вашей работой на Дайзен-2 разобрались. Но… не слишком ли много вы просите?
Рекоу несколько расслабился. Аж на сердце отлегло. Витус Букнир далеко не дурак. Ибо дураку не дано занять президентское кресло в Гранитном кабинете, официальном рабочем месте президента Федерации Мирема.
– Это как посмотреть, – ответил Рекоу. – Сколько стоит одна «Эмма»? А броник космического пехотинца? А высокоточная ракета? Во сколько бюджету Федерации обойдётся прогулка Первого ударного на Свалку и обратно? По сравнению с ЭТИМ, – Рекоу выделил последнее слово, – я прошу сущие совирты.
Не помогло, сомнения по-прежнему отражаются на лице президента.
– Впрочем, – Рекоу тут же сменил тактику, – я с превеликим удовольствием останусь дома совершенно бесплатно. Знаете ли, после двадцати лет жизни под землёй просто так выйти на улицу, вздохнуть полной грудью свежий лесной воздух и почувствовать над головой бездонное небо уже за счастье.
– Хорошо, мы принимаем оба ваших условия, – неожиданно легко согласился витус Букнир.
Министр колоний тут же сник, будто этот самый миллион ему придётся выложить из собственного кармана.
– А теперь докажите, что вы стоите таких денег, – потребовал президент.
– Легко, – Рекоу ничуть не растерялся. – Разрешите начать с того, что никакой полноценной войны на Свалке не будет. Ещё до того, как космические пехотинцы высадятся на планете, аборигены спрячутся под землёй.
– Это очевидно, – отозвался витус Ропин.
– Но вы понятия не имеете, что на самом деле представляют собой подземелья Свалки, – Рекоу в упор посмотрел на министра обороны. – За триста с лишним лет аборигены перекопали кратер Финдос вдоль и поперёк. На один официальный туннель, отмеченный на карте, приходится два-три неофициальных. Добавьте к этому заброшенные выработки и огромную сеть естественных пещер под Северным плоскогорьем. Кроме того, у аборигенов было почти два года, чтобы накопать ещё больше секретных туннелей и бункеров, о которых знают далеко не все жители самой Свалки.
– Ну-у-у… – недоверчиво протянул витус Ропин. – Не стоит преувеличивать возможности аборигенов. Население Свалки всего два миллиона человек.
– Я не преувеличиваю, а преуменьшаю, – уверенно ответил Рекоу. – Дайзен-2 это не Мирем, далеко не Мирем. Колония на Свалке целиком и полностью находится под землёй. Даже дороги между городами и поселениями пробиты в толще гор. Половина населения Свалки так или иначе связана с добычей полезных ископаемых. Квалифицированных горняков и проходчиков на Дайзен-2 если и меньше, чем в Миреме, то на две-три сотни человек. Не говоря уже о горнопроходческих комбайнах и прочих машинах. Большая часть второй половины великолепно владеет отбойным молотком. Когда фермеру нужна дополнительная комната или кладовка, то он просто выкапывает её. Сам. Своими собственными руками. При этом фермеры не всегда сообщают о проведённых работах властям и ещё реже предоставляют полноценные чертежи.
Рекоу разошёлся не на шутку.
– Я настоятельно рекомендую отправить на Свалку как можно больше геологов и геологического оборудования. Это… – Рекоу на мгновение замялся, – буровых установок, комбайнов копательных… Ну, что там ещё есть у наших учёных для исследования глубин. Иначе война в подземельях Свалки для космических пехотинцев превратится в кошмар наяву. Там, – Рекоу выразительно ткнул пальцем в пол, – вы не сможете использовать ни танки, ни бронемашины, ни высокоточные ракеты. Вся мощь Первого ударного окажется абсолютно бесполезной.
Рекоу перевёл дыхание. Убеждать облечённых очень большой властью людей тяжкий труд. До Создателя всего сущего и то легче докричаться. Получится ли?
– Благодарю вас, – президент поднялся с кресла. – Мы обязательно подумаем над вашими предложениями.
Рекоу поднялся следом. Аудиенция закончена, у витуса Букнира, как главы Федерации Мирема, полно дел.
– Мои помощники займутся вами. Они оформят необходимые документы. Первый ударный отправляется через десять дней. Дата обговорена заранее и переносу не подлежит. Всего вам хорошо, – на прощание витус Букнир снова протянул руку.
Президент в окружении свиты быстро вышел через открытую телохранителями дверь. Рекоу, оставшись в Каминной гостиной совершенно один, сел обратно в удобное кресло.
Миллион виртов это, конечно, хорошо. Рекоу уставился в окно. За неделю вполне реально купить хороший коттедж где-нибудь на берегу океана или у озера. Да и жилищные проблемы детей, можно смело сказать, решены. Но… Невнятное сомнение, словно пёс неприкаянный, бродит в глубине души.
– Утус Рекоу, – в гостиной появился безукоризненно одетый помощник президента, – прошу вас пройдёмте в мой кабинет.
Рекоу тяжело поднялся из кресла, но едва не рухнул в него обратно. Вот оно что! Рекоу очумело уставился на холёного помощника президента. Мирный вариант решения проблемы даже не рассматривался. Ни президент, ни министры словом не обмолвились о возможности договориться с бунтовщиками, обойтись без выстрелов и напрасных смертей.
Вот почему министр обороны так улыбался, словно на концерте популярного юмориста. Витус Ропин безуспешно пытался скрыть распирающее его превосходство. Да. Да. Именно превосходство!
Последняя серьёзная война отгремела больше шести сотен лет тому назад. Уже много поколений космические пехотинцы воюют с манекенами на полигонах. А ведь так хочется хотя бы разок пульнуть в самого настоящего живого врага. За столетия мирной жизни в военных скопилось столько спеси и самоуверенности, что даже провал Первого крейсерского не отрезвил их.
Рекоу, понурив голову и опустив плечи, вышел из Каминной гостиной вслед за помощником президента. Остаётся надеется, что жители Свалки и в самом деле в ужасе разбегутся по хатам, когда над их головой зависнет армада Первого ударного.
Глава 3
Учебный поход
Поверхность Дайзен-2 представляет собой одну огромную тёмн
