«Без опыта одиночества люди не способны вырваться из ограничений своего эго»
В современном обществе доминирует идея индивидуализма, но одиночество при этом часто воспринимается как личный провал. Мы обнаруживаем в себе стремление одновременно и к свободе, и к близости, что наглядно показал опыт изоляции во время пандемии. В своих эссе немецкий писатель и журналист Даниэль Шрайбер всматривается в этот кажущийся парадокс, обращаясь к трудам философов (от Аристотеля и Мишеля Фуко до Ханны Арендт и Жиля Делёза), художественной литературе (от Джейн Остин до Анни Эрно), актуальным исследованиям практикующих психотерапевтов и даже к популярным ситкомам. И приходит к дарящей надежду мысли, что выстраивание иерархий из моделей жизни, возможно, — не самая удачная идея и слову «одиночество» соответствуют не только темные тона.
После Лэнг и ее работы "Одинокий город" я думала, что не найду больше проникновенного текста об одиночестве, но вот этот текст. Шрайбер искренне и тонко делится своими размышлениями об одиночестве, дружбе, иллюзиях, за которые мы все держимся. Прекрасная книга. Рекомендую читать тем, кто боится одиночества, но хотел бы понять себя в проявлении этого чувства.
Дружба основана на свободе, а не на социальных понуждениях или институциональных обязательствах. Друзья не должны соответствовать нашим желаниям и ожиданиям, от них нельзя ничего требовать. Эта удивительная свобода — условие существования отношений с ними.
У меня сложилось впечатление, что новое эмфатическое восхваление дружбы — плод культурной фантазии, реализация которой лишь на короткие мгновения вспыхивает в реальных отношениях, плод завышенных идеалов дружбы, на которые мы молимся, хотя втайне знаем, что они имеют обыкновение испаряться в одночасье. Такие представления о дружбе проистекают из страха смотреть на жизнь трезво — страха, подменяющего реальность миром желаний, в котором отношения полны взаимопонимания и самоутверждения, а конфликты лишь условны. Кажется, что подобные представления хоть как-то облегчают нам жизнь и дают за что-то зацепиться. Но, по сути, они отражают тоталитарное стремление человека к «одному» мнению или «одной» истине, которые, конечно же, будут его собственными. «Подлинно человеческий диалог», как сказала бы Ханна Арендт, конститутивный элемент дружбы, становится практически невозможен перед лицом таких фантомов. Дружба возникает только тогда, когда мы открываемся при каждой встрече и узнаем друг друга с новых сторон. Она «заново “делается”, заново смешивается,.. заново изобретается в каждом разговоре», как пишет Сильвия Бовеншен. Именно в этом заключается хрупкая красота дружбы, именно в этом кроется сила подобных связей.