Глава 1
Стоял один из тех зябких, дождливых, простудных дней, которые нередко бывают в конце сентября в Сочи. Волны бешено пенились, вздымались на дыбы и с грохотом опадали на гальку, вымывая глубокую полосу вдоль всех городских пляжей. Девушка в белых шортах и серой футболке шагала по влажной гальке.
У нее были длинные каштановые волосы и глаза цвета крепкого макиато. Намокшая от дождя челка прилипла ко лбу. На вид девушке можно дать лет восемнадцать — двадцать. Стройная, с длинными ногами и узкими руками, тонким носом и большими глазами она смахивала на итальянскую левретку. Девушка медленно шла по берегу. Спасатели обмотали красной ограждающей лентой большую часть пляжа, предупреждая туристов не подходить близко к разъяренной воде. Из-за дождя людей было немного. Печальные туристы стояли у оградительной ленты и смотрели на разгул стихии, укрываясь от дождя под зонтами.
Но девушка, похоже, не замечала дождя. Он то прекращался, то слегка накрапывал, то пускался проливным ливнем по крышам домов. Непогода стояла пятые сутки, и девушка уже привычно гуляла по опустевшим пляжам, вдыхая солоноватый аромат моря и пытаясь поймать лицом ускользающие за тучами лучики солнца.
Девушка дошла до конца общественного пляжа и поднялась по бетонной лестнице к жилым постройкам. Она зашла в ближайшее кафе, устроилась за столиком у окна, наблюдая, как водные валуны катятся по морю, чтобы затем разбиться в брызги о серые бетонные волнорезы, и заказала чашку горячего латте. Когда официант ушел, она заметила мужчину за одним из дальних столиков. Он сидел, вжавшись в спинку деревянного стула, и напряженно смотрел в экран ноутбука.
Девушка отвела взгляд, стараясь не смотреть так открыто. Но делать ей было абсолютно нечего, и взгляд то и дело возвращался к незнакомцу, который был увлечен и не замечал ее. Его светлые кудрявые волосы трепал океанский ветер, глаза напряженно прищурены, пальцы с силой стучали по клавиатуре. Перед ноутбуком стояли шесть недопитых чашек черного кофе. Девушке было очень любопытно, что он так увлеченно пишет, и она пересела за угловой столик, с которого был виден экран ноутбука.
Мужчина по-прежнему не замечал никого вокруг, но она теперь могла видеть, над чем он работает. Ее заинтересовали слова, которые он печатал на белом вордовском листе. А еще больше ее заинтриговали схемы, которые он периодически открывал, менял местами разноцветные блоки и что-то дописывал.
Официант заметил, что девушка пересела, и подошел удостовериться, не нужно ли ей еще чего-нибудь. Девушка попросила еще кофе и кусок яблочного пирога. Громкий и бодрый голос официанта заставил мужчину вздрогнуть от неожиданности. Только после этого он поднял глаза и увидел сидевшую за соседним столом девушку. Он удивленно смотрел на нее несколько секунд, пытаясь понять, что выдернуло его от работы, после чего молча вернулся к своей рукописи. Спустя час мужчина повернулся, разминая затекшие плечи, и встретился взглядом с девушкой в серой футболке, которая сидела за столиком и наблюдала за ним.
Оба смутились, не зная, что сказать. Как и девушка, мужчина был одет в шорты и футболку. На вид мужчине было около сорока. У него было приятное загорелое лицо, морщинки у глаз выдавали добрый нрав, а короткая щетина и следы пролитого кофе на футболке говорили о человеке, не слишком заботящимся о внешнем виде.
Мужчина заметил, что перед девушкой стояли две пустые чашки и наполовину съеденный яблочный пирог.
— Не вкусный пирог?
Мужчина прервал неловкое молчание первым.
— Суховат, — она пожала плечами.
Волны продолжали штурмовать берег. Ветер усилился, со свистом залетая в открытые окна кафе и перебирая гирлянду из желтых фонариков, намотанную на деревянную балку у входа. Мужчина подозвал официанта и заказал чашку кофе. Затем повернулся к девушке.
— Будете?
Она кивнула.
Мужчина вернулся к своей рукописи. Обоим не хотелось разговаривать, они молча пили кофе, больше не проронив ни слова. Мужчина писал, а девушка наблюдала. Спустя два часа он закрыл ноутбук. Он пришел сюда утром, около одиннадцати, а сейчас было уже около девяти вечера, небо заволокло темными тучами, ветер покалывал зябкой прохладой.
Мужчина подозвал официанта и расплатился. Затем медленно встал, скрутил зарядку и сунул ноутбук под мышку. Только потом он повернулся. Девушка все еще сидела за угловым столиком. Мужчина улыбнулся ей тепло, почти разгладив морщинку на переносице, кивнул и ушел. Только сейчас девушка поняла, как долго она здесь сидит. Кофе в чашке остыл. Холодные мурашки покрыли руки и ноги.
Девушка расплатилась и покинула кафе. Она сунула руки в карманы шорт и быстро зашагала, стараясь согреться. Поднялась от береговой линии к главной дороге, быстро перебежала на зеленый свет, прошла вдоль магазинов, свернула к частным постройкам и по шаткой деревянной лестнице пошла к своему отелю, который больше походил на обветшалый деревенский дом. Краска на стенах облупилась и частями осыпалась, шторы на окнах зияли прожженными сигаретными дырками и сальными пятнами, о кондиционере можно было только мечтать. От моря до отеля дорога занимала полчаса. Здание находилось на холме, и спускаться было довольно быстро, а вот подниматься в гору занимало больше времени и сил. Но это единственное жилье, которое девушка могла себе позволить.
Войдя в темную комнату, она посмотрела на свой не разобранный чемодан, и снова почувствовала знакомую тянущую боль, от которой она сюда сбежала. Надо как-то с ней разобраться, напомнила девушка сама себе, включила яркий свет и достала из холодильника бутылку колы. Бутылка была теплой, холодильник справлялся еле-еле. Девушка сделала большой глоток и подошла к окну. Оно выходило во внутренний двор на бассейн, но вместо воды в нем высилась груда строительного мусора. У соседнего дома женщина в аляпистом халате снимала с веревки сушившееся белье, так как снова пошел дождь.
Депрессивная погода не помогала девушке справиться с эмоциями. Она отправилась в солнечный Сочи, чтобы избавиться от давящего чувства обиды, дать себе возможность начать с чистого лица. Она отчаянно хотела уехать как можно дальше. Девушка взяла телефон, кинула смс родителям, что с ней все в порядке, и залезла в соцсети, пытаясь отвлечься от ненужных мыслей просмотром видео со смешными котиками. Но то и дело она думала о мужчине из кафе. Было в нем что-то загадочное и что-то очень знакомое, успокаивающе.
Руслан Куликов листал приложение доставки. Блюда, которые требовалось лишь разморозить, были основой его рациона уже полгода. Мужчине не хотелось тратить время, отвлекаясь от написания новой книги, и его раздражало, что приходится каждые две недели пополнять запасы. Его утомляла такая рутина. Уже месяц Руслан не мог написать даже приличного абзаца. Сюжет застопорился, герои ждали продолжения, как и редактор, который торопил писателя, угрожая забрать выплаченный за книгу аванс. Аванс Руслан вернуть не мог, он его уже потратил на этот дом в Сочи. Уютное гнездышко всего на три комнаты. Большой ему был не нужен, чтобы не чувствовать себя еще более одиноким во всех этих комнатах. С тех пор как пропала жена, он стал больше писать, но совсем не думал о себе. Хотя сейчас и с писательством был ступор. Ступор был в его жизни уже многие годы, и было делом времени, когда он перекинется на работу. Чтобы выйти из творческого кризиса, Руслан покинул привычный домашний диван и отправился в кафе. Он писал весь день, но перечитывать уже сил не было. Да и вряд ли там было что-то стоящее.
В приложении не было ничего, что бы Руслану захотелось съесть. Он раздраженно отложил телефон и пошел на кухню, достал из шкафчика быстрорастворимое пюре, вскипятил чайник, залил пюре прямо в пластиковой коробке, перемешал и порезал туда последнюю сосиску из пластиковой упаковки. В чашку высыпал кофе из пакетика «три в одном» и отправился со своим нехитрым ужином в гостиную. Панорамные окна выходили прямо на море. За такой вид писатель был готов отдать все свои деньги. Океан его успокаивал. Мерные всплески воды, шум гальки, которую волны таскали по берегу, помогали сосредоточиться. Руслан глотал пюре, думая, что правильно сделал, переехав в неторопливый Сочи из суетливого Петербурга, где его всегда что-то отвлекало. И где он стал настоящим изгоем. Здесь было тихо и спокойно, вот только буквы отказывались ложиться на бумагу.
