Что представляет собой феномен Ивана Крылова? Как формировался его прижизненный и посмертный культ, и почему сегодня он остается тем же «дедушкой», что и полтора века назад? Каким образом он добился такого статуса, популярности, коммерческого успеха своих басен? Почему именно ему первым из русских поэтов был сооружен памятник в столице? В поисках ответов на эти вопросы авторы книги значительно расширяют круг источников (в том числе архивных и визуальных) и критически переосмысливают уже известные литературные связи Крылова. Это позволяет Е. Ляминой и Н. Самовер проанализировать факты его биографии в широком общественном, культурном и идеологическом контексте эпохи, реконструировать коммерческие, литературные и поведенческие стратегии поэта, а также проследить процесс формирования его публичного облика и литературной репутации. Екатерина Лямина — филолог, автор многих исследований по истории русской литературы первой половины XIX в. Наталья Самовер — историк, автор работ в области русской литературы и интеллектуальной истории первой половины XIX в. и истории советского общества.
город, лежащий на большом тракте между Петербургом и Москвой. Здесь не раз останавливалась проездом сама Екатерина II. Она любила Тверь и сделала ее своего рода экспериментальной площадкой, где реализовывались идеальные представления эпохи Просвещения о городской цивилизации. После страшного пожара 1763 года город отстраивался по высочайше утвержденному регулярному плану, приобретая европейский облик, на что из казны были отпущены огромные средства. Отсюда началась реализация Губернской реформы. Обширному Тверскому наместничеству, учрежденному 25 ноября 1775 года, надлежало стать образцом по части административного устройства, а сама Тверь получила как бы полустоличный статус.
Сам он сидит на чем-то вроде скалы посреди этого сборища четвероногих, крылатых и пресмыкающихся. Статуя, которая, впрочем, и так не слишком хороша, имеет еще один недостаток — позу. Поставленная перед единственным, кажется, на весь Санкт-Петербург ватерклозетом, она выглядит как вывеска этого полезного учреждения [1651]. Судя по тому, что памятник назван надгробным, а половины названных животных на пьедестале нет, Дюма, повидавший в Европе немало монументов, удостоил эту