Изобилие и аскеза в русской литературе: Столкновения, переходы, совпадения
Понятие аскезы, то есть стремления к воздержанию и отречению от земных благ, — ключевое для самосознания русской культуры. Оно связано с темой бедности, под которой понимается не только нужда, но и скудость окружающей среды, аскетичность самой природы. Такие мыслители, как Н. Бердяев, М. Вебер и Н. Элиас, описывали аскезу как технику самоограничения и самодисциплины и, следовательно, как ключевой экономический и цивилизационный фактор. Однако если обратиться к Библии, то евангельским понятием оказывается изобилие, а вовсе не аскеза. Его образцом стало чудо умножения хлебов, достигнутое без каких-либо аскетических подвигов со стороны присутствующих людей. В таком случае, действительно ли пара изобилие/аскеза антонимична? Как моделируется напряжение между этими двумя полюсами в русской литературе? Какое отражение идея трансформации крайней бедности в избыточное богатство нашла в советской культуре? В сборник вошли статьи Ж.-Ф. Жаккара, К. Ичин, О. А. Ханзена-Лёве и других исследователей, посвященные этой теме в русской литературе от средневековья до современности.
Жас шектеулері: 12+
Басылым шыққан жыл: 2020
Баспа: Новое литературное обозрение
Серия: Научная библиотека
Қағаз беттер: 469
Бұл серияда
Пікірлер1
Дәйексөздер61
Сегодняшние россияне заняты переосмыслением своей истории. Является ли их Россия древней «Святой Русью»? Урбанизированной, образованной (окультуренной) империей XIX века? Или откровенно секулярной мировой державой Нового времени? На изобилие потенциальных идентичностей Акунин отвечает повествовательным изобилием, предполагающим, что его ответ — «да, все это и есть Россия»
Если постмодернизм отказывается от развязки, какой герой лучше подходит для того, чтобы осуществить эту незавершенность, чем аскетический — постоянно «ведущий войну с плотью» в надежде на освобождение духа?
Пелагия не узнает, является ли пророк лжепророком, и читатель не узнает, что же в конце концов произошло с каждым из этих героев [865].
По мнению Хатчеон, в постмодернистской литературе вообще «на передний план вынесен сам процесс создания постмодернистских противоречий, а не какой-либо удовлетворительно завершенный, герметичный литературный продукт, появляющийся в результате их разрешения»
По мнению Хатчеон, в постмодернистской литературе вообще «на передний план вынесен сам процесс создания постмодернистских противоречий, а не какой-либо удовлетворительно завершенный, герметичный литературный продукт, появляющийся в результате их разрешения»
