Красные волки
Ирина Швецова

© Ирина Швецова, 2016

© Ирина Швецова, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Марк сопровождал коммодора Карен Рэджи на деловую встречу. Он не понимал, почему именно его назначили телохранителем – офицер, капитан корабля, какой из него охранник? Но пока Рэджи в плохом настроении, спрашивать бесполезно: обожжет холодным взглядом, а если и ответит, то что-то вроде «не ваше дело». Да, у него есть опыт командования взводом, но охрана – это совсем другое дело! Тут не стрелять из укрытия нужно, а наоборот лезть вперед, отвлекая внимание от объекта. Очень важного объекта, работодателя, между прочим, и чертовски неплохого. Хоть и немного странного.

Они молча шагали по узким стерильно-чистым коридорам. Судя по отсутствию указателей и экономному освещению, они сейчас в технической части станции Крокус. За каждой из длинного ряда безликих дверей мог быть офис, закусочная или магазин. Местным жителям таблички с надписями не нужны, а приезжим здесь делать нечего – для них предназначены яркие витрины и богато украшенные широкие коридоры гостевой части станции с цветными подсказками на каждом шагу. Правда цены для гостей были значительно выше – кто-то же должен платить за яркое освещение и приятные глазу интерьеры.

За одной из одинаковых дверей пряталось кафе. В разгар рабочего дня внутри было немноголюдно. Марк внимательно огляделся – ничего необычного – витрина, стойка с напитками, столики, дверь в служебные помещения с одной стороны и «запасной выход» с другой.

Для деловой встречи с приезжим человеком техническая часть – очень необычное место. Как-то это подозрительно, стоит быть внимательнее.

Человека, с которым назначена встреча, можно было легко вычислить по ровному загару на лице и руках, типичном для планетников, и дорогому костюму из натуральной ткани. Зедианцы могли позволить себе такую роскошь – своего рода метка статуса. Хотя у этого статус был не очень – костюм мятый и явно не новый. Теперь понятно, почему встреча в таком бюджетном месте.

Коммодор и зедианец обменялись приветствиями и уткнулись в комм1. Марк рассматривал немногочисленных посетителей. Все были в одинаковой коричневой форме службы мусорщиков. Судя по нашивкам, не самого низкого ранга – мелкие клерки. Наверняка, тут где-то недалеко их контора. Один из сидящих за соседним столиком явно нервничал – то ногой притопывал, то пальцами по столу барабанил. Марк на всякий случай снял парализатор с предохранителя, мало ли…

Коммодор и зедианец встали, одновременно протянув руки для закрепления сделки рукопожатием. Тут же вскочил «беспокойный» посетитель, в его руке мелькнул ствол парализатора. Марк выстрелил и попал. Рэджи, выбив оружие из рук зедианца, замахнулась для удара. Марк прицелился. Выстрелить не успел, мир вокруг исчез, окутанный пеленой тьмы…

Сознание вернулось, а зрение запаздывало. По ощущениям, Карен лежала на холодном металлическом полу. По телу бегали противные мурашки, такие, какие обычно бывают после того, как действие парализатора почти прошло. Судя по их обилию, ей достался максимальный заряд. Тупо ныл левый бок, но не настолько, чтобы считать эту боль чем-то серьезным. Карен попробовала сесть, но голова закружилась, а перед глазами затанцевали цветные круги. Слегка подташнивало.

– Черт, где это я, – пробормотала она, снова ложась на пол.

– Не знаю, но на корабль не похоже. Скорее всего, мы где-то на станции.

Карен замерла. Голос был знакомый, с легким русским акцентом, и принадлежал капитану одного из фрегатов. Она помедлила, пытаясь оценить обстановку. Не одна, уже хорошо. Но почему рядом капитан, и где Кларк, которая должна ее всюду сопровождать? Голова была тяжелой, а в теле, наоборот, ощущалась восхитительная легкость. Мысли разбегались в разные стороны, она с трудом вспомнила имя владельца голоса:

– Капитан Марк Костолиц, если не ошибаюсь? С чего вы взяли, что мы на станции?

– Вы не ошибаетесь, – подтвердил капитан, затем добавил: – Пол металлический и покрыт пластиком, как на станциях. А низкий гул слишком слабый для того чтобы быть работой двигателя корабля.

Карен на некоторое время замолчала, проверяя слова капитана. Действительно, едва слышный шум из-под пола не похож на привычные корабельные звуки, капитан прав. Вот только что они здесь делают, и почему так темно, неужели что-то со зрением? Страх сковал сердце, а в животе поселилась глыба льда. Она медленно дотронулась до лица, закрыла и открыла глаза – ни боли, ни дискомфорта. Облегченный вздох вырвался сам собой, но уточнить не помешает:

– Здесь темно, или… – она нервно сглотнула.

– Здесь темно.

Слава Космосу! Отсутствие воспоминаний о том, как и почему она здесь очутилась было вполне привычным и пугало гораздо меньше, чем возможная травма глаз. Она, снова попыталась сесть, на этот раз удачно. Цветные круги перед глазами вновь закружились в танце, но постепенно растворились во тьме. Нужно осторожно выяснить, что произошло и выбираться отсюда.

– Кажется, я ударилась головой. Последнее что я помню – мы собирались на сделку с зедианцем. Что случилось?

– Если коротко, то встреча, перестрелка, темнота, – ответил капитан.

Очень интересно! Но причем здесь Марк Костолиц? Он капитан и владелец корабля, хороший исполнитель, но дипломатическим талантом не блещет и вообще все больше помалкивает. С чего вдруг ему быть в ее компании, и где Кларк?

– Не помню, чтобы ее куда-то отсылала…

– С вами все в порядке? Вам точно не нужна помощь? – Голос капитана был тревожный и звучал гораздо ближе, чем раньше. – Простите, коммодор, но вы говорили вслух…

Карен поморщилась. Голова кружилась, подташнивало, а мысли путались, вполне возможно она действительно озвучила свою внутреннюю речь. Это плохо. Нужно меньше думать и больше слушать. Она пошарила вокруг себя нащупала стену и осторожно перебралась к ней поближе. С подпоркой за спиной стало полегче, и она попросила:

– Расскажите, как все было с самого начала.

– Встреча состоялась, но в конце на нас напали. Дальше я очнулся уже здесь, вместе с вами.

– Допустим, мы все еще на станции, – согласилась она, – но я до сих пор не понимаю, зачем вы здесь.

По легкому шороху Карен предположила, что капитан пожал плечами:

– Вы приказали сопровождать вас в качестве телохранителя. Я удивился, но обсуждать приказы, тем более оспаривать их, не привык. Вот только не очень-то я справился с этой задачей, – в голосе капитана слышались виноватые нотки.

Очень странное и не похожее на нее решение. С другой стороны, она уже сжилась с идеей, что каждый раз после провалов в памяти обнаруживаются какие-то мелочи, нехарактерные для нее. Побоявшись, что рассуждая, снова начнет говорить вслух, она сменила тему:

– Ладно, оставим это. Как вы думаете, давно мы здесь?

– Не могу сказать точно, я пришел в себя незадолго до вас. Что будем делать, коммодор?

– Ждать. – Карен пожала плечами. – Рано или поздно что-то изменится: нас вытащат или похитители дадут о себе знать.

Не может же она быть настолько дурой, чтобы пойти на сделку с зедианцем без подстраховки и с капитаном вместо нормального телохранителя. Наверняка Кларк уже ищет их.

– Раз всё равно ждать, можно спросить? – осторожно поинтересовался Костолиц. Карен удивилась, но рассудила, что лучше отвечать на вопросы, чем молчать и не заметить, как сболтнуть лишнее. К тому же это легче, чем выдумывать вопросы самой – тяжелый туман в голове мешал сосредоточиться, клонило в сон. Ну а если вопрос не понравится, всегда можно отказаться отвечать без объяснений.

– Ну, рискните, капитан, – согласилась она.

– Давно у вас проблемы с памятью?

Какой проницательный! Первый же вопрос оказался до жути неудобным. Но раз он возник, значит, были основания, поэтому не ответить нельзя. А выдумывать правдоподобный ответ сил не было. Капитан ее молчание расценил как-то по-своему и начал оправдываться:

– Возможно, мне показалось, но вы сказали, что-то вроде «неудивительно». И реагируете так, будто то, что ничего не помните, вас не удивляет, потому и решился спросить. Конечно, можете не отвечать.

– Ну почему же, – возразила она, – отвечу, но давайте тогда откровенность за откровенность. У меня тоже есть к вам несколько вопросов. Надеюсь, не надо напоминать, что все сказанное должно… – Она повела рукой, не сразу сообразив, что собеседник не видит ее жеста, – остаться здесь.

– Разумеется!

Она помедлила, собирая разбредающиеся мысли в подобие чего-то связного:

– Проблемы с памятью у меня столько, сколько я себя помню. – Она не стала уточнять, что помнит себя лишь с двенадцати лет, ни к чему капитану эта информация. – Я ответила?

– Да. А причины?

– Если бы я знала! Теперь моя очередь. – Она ненадолго задумалась о том, какой задать вопрос, чтобы ответ на него был длиннее. Потом вспомнила информацию из личного файла капитана и горячо поблагодарила свою хорошую, но отчего-то иногда предательски ненадежную память. – Как вы стали наемником?

– Так же, как и любой другой человек: когда возраст позволил, нашел подходящий корабль и заключил контракт. Теперь я спрашиваю…

– Нет, – возмущенно возразила Карен, – рассказывайте с самого начала.

– Сначала я родился, – раздался смешок в темноте.

– Костолиц, вы первый начали эту игру, так что не увиливайте!

– Да, коммодор, – глубоко вздохнул капитан. – Я родился на станции Лотос, отца я не знаю, но мама говорила, что он был приезжий и работал по контракту на нашей станции. Контракт закончился, и он уехал. Когда мне было семнадцать, мама погибла, и я остался почти один. Нужно было на что-то жить, а на станции я работу не нашел. В доках стоял один из кораблей Джаспера. Он тогда еще не был пиратом. Я просто попробовал наудачу, и меня взяли.

Приятный мягкий голос капитана убаюкивал, а головокружение и слабость усилились, Карен слегка задремала. Костолиц, видимо не дождавшись реакции на свои слова, не выдержал и снова заговорил, выдернув ее из забытья:

– Моя очередь спрашивать.

Карен кивнула, потом, сообразив, что ее жеста не видно добавила:

– Да.

– Почему наш флот называется «Красные волки»?

Карен фыркнула:

– А что, вам не нравится? Агрессивно, устрашающе и врезается в память.

– Нравится, но почему волки и почему красные?

– Волки – это такие животные, которые жили на Тароне. Давно. Очень сильные существа, жили стаей и заботились о ней, как и я о своем флоте. А красный – как символ силы, агрессии, ну и пафоса заодно. А если честно, когда я регистрировала свой флот, мне не хотелось называть его своей фамилией, как тогда делали все, а «Красные волки» было первым, что пришло в голову. Я думала, что потом сменю название на другое, но оно привязалось, и я оставила как есть.

Костолиц рассмеялся.

– Оказывается, это вы родоначальница нового поветрия в названиях! Теперь я понял, откуда взялись александрийские «Синие пауки», зедианские «Черные вороны» и еще куча разноцветных существ более мелкого пошиба, рассекающих систему в поисках контрактов.

– Вполне возможно, – пробормотала Карен. Казалось, что воздуха не хватает, она расстегнула все пуговицы и пряжку на поясе. Стало немного легче.

– А как вы стали коммодором флота?

– Долго рассказывать. – Она легла на пол, в надежде, что ей перестанет казаться, что она куда-то проваливается.

– Мы, вроде, никуда не торопимся.

Такому аргументу было сложно возразить. К тому же ее карьерный взлет вовсе не был тайной, некоторые и так все знали.

– Когда я закончила военную Академию Тарона, отец подарил мне фрегат. С него я начала собирать свой флот.

– Богатенький у вас папа, – присвистнул Костолиц. – Тогда понятно, как вы со своими проблемами с головой прошли медкомиссию перед поступлением.

– Отец был против моей учебы в Академии. Но к его большому сожалению комиссию я прошла легко – психоменталисты не нашли, к чему придраться, а физически я абсолютно здорова. Так что не надо тут намеков…

С каждой минутой она чувствовала себя всё хуже и хуже: бороться с усилившейся слабостью она уже устала, подташнивало и, временами, бил озноб. Она свернулась в клубок на полу, обняв колени, чтобы согреться. Она долго ничего не говорила и капитан забеспокоился.

– Что случилось? Не молчите! – она услышала его совсем рядом и почувствовала осторожные прикосновения его рук. – Вы вся дрожите! – Он запнулся и замолчал. Потом негромко чертыхнулся. – Почему вы сразу не сказали, что ранены? Тут, кажется, уже литр крови вытек! Надо вас перевязать.

– Оставь, это ерунда, – прошептала она и попыталась оттолкнуть его. – Не болит совсем…

Не обращая внимания на вялые попытки отбиться от помощи, капитан продолжил ее обследовать прикосновениями. Когда он добрался до левого бока, от какого-то неловкого движения, тупая почти не ощущаемая боль вдруг вспыхнула огнем. Карен не смогла сдержать стон и ругнулась. Костолиц пробормотал извинения. Судя по характерному шуршанию, он откуда-то добыл перевязочный пакет.

– Сколько мы уже тут? – прошептала она, с трудом удерживая себя в сознании.

– В темноте сложно чувствовать время, но думаю, не больше пары часов, – ответил он, накладывая повязку на ощупь. Руки у него были сухие, теплые и осторожные.

– Пить хочется… Холодно…

– Вы крови много потеряли, потому холодно и пить хочется. Я вас обниму. – Капитан прижал ее к себе. – Только не подумайте чего! Просто, так будет теплее…

Карен ничего не ответила.

Время текло медленно и лениво. Марк подумал, что неплохо бы обыскать помещение, вдруг найдется что-то, что поможет выбраться отсюда, но остался на месте – тело, казалось, налилось свинцом, и даже малейшее движение требовало неимоверных волевых усилий. Коммодор хоть и была довольно миниатюрной, весила все же немало, рука и нога Марка затекли, но смена позы показалась слишком трудоемким процессом.

Мысли были вязкие и тягучие, как александрийские ириски, и крутились вокруг коммодора. Он первый раз столкнулся с ней так близко. Да, он вместе с другими капитанами присутствовал на брифингах при обсуждении новых заданий, разговаривал с ней, но всегда воспринимал отстраненно, как безликий источник приказов. А сейчас он чувствовал ее как живого человека, который тоже может умереть.

Монкриф называет ее безрассудным ребенком. Но Марк видел однажды, как она разговаривала с бароном Ларго. Тот был в ярости, а Рэджи спокойна и холодна – она как-то сумела интерпретировать условия их сделки так, что барон остался должен крупную сумму. В плохом настроении она становилась расчетливой и жесткой. Такой ее боялись. Непонятно, как уживались в ней две эти крайности. Но как-то уживались и, скорее всего, именно ими объяснялось ее невероятное везение – умением быть разной, в зависимости от ситуации. И она хоть и звалась коммодором, командиром в привычном смысле не была. За нее командовали офицеры, каждый из которых по-разному к ней относился, но ни один по своей воле не спешил покинуть Волков.

Марку показалось, что коммодор не дышит, с почти героическим усилием он нащупал ее руку и проверил пульс – слабое ровное биение немного успокоило его. Но тревога никуда не делась. Зачем их здесь заперли и сколько еще ждать?

Перевязочный пакет в его кармане неожиданно пришлось использовать по назначению, хотя лежал он там вовсе не за этим. Внешний периметр станции огромен, и каждый житель по мере сил обязан «охотиться за инеем», которым покрывались места с нарушенной герметичностью. О каждом таком месте необходимо было сообщать в диспетчерскую службы ремонта и помечать место, а для этой цели ничего лучше перевязочного пакета не придумали – пластырь лип к любой поверхности, а длинный хвост бинта не оставлял шансов ремонтной бригаде пройти мимо. Лучше всего с охотой справлялись дети, находя иней в труднодоступных местах. За десять сообщений давали красивый значок добровольного помощника ремонтной службы. Значок ему самому заработать так и не удалось, но с тех пор привычный хруст перевязочного пакета в ответ на хлопок по карману служил как бы критерием готовности к выходу из дома.

Марк зажмурился, ослепленный ярким светом из открывшейся двери. Внутрь вошла лейтенант Кларк, врач, два бойца и лейтенант службы безопасности станции. Безопасник тут же принялся осматривать чулан, в котором они сидели, заодно снимая и вполголоса комментируя. Бойцы аккуратно обходя здоровую лужу уже свернувшейся крови на полу погрузили на носилки коммодора, которой тут же занялся врач.

Кларк помогла встать – тело не слушалось, затекшую ногу и руку он не чувствовал, а здоровая нога то и дело подгибалась, не в силах нести на себе всю тяжесть его тела. Самому идти не получалось, Кларк подставила плечо и Марк почти повис на нем. Дожил, женщина его на руках тащит…

На флагмане коммодора унесли в медотсек, а ему, после беглого осмотра врачом, сделали какой-то укол и отпустили, но вернуться на свой корабль не разрешили. После укола полегчало: к руке и ноге возвращалась чувствительность, свинец в теле начал растворяться, а мысли обретали четкость. Он немного поболтал с санитаром, но ничего о здоровье коммодора не выяснил. Кларк отправила Марка ждать дальнейших указаний в кают-компанию «Метели». Хорошо – и комфортно и от медотсека недалеко. Там его и нашел безопасник. Марк рассказал ему все что знал и тот отстал.

Прошло уже несколько часов, скорее всего о нем просто забыли. Если коммодор в тяжелом состоянии, то до целого и невредимого капитана никому сейчас дела нет. Марк уже вдоль и поперек изучил все царапины на столе и выстроил множество предположений об их происхождении. Неожиданно для себя он то и дело возвращался к тому моменту, когда Рэджи потеряла сознание. Он вспоминал тяжесть ее тела на своих руках, ненормальную прохладу кожи, едва уловимое дыхание. И никак не мог разобраться, что это – сочувствие раненому товарищу или нечто другое. Так и не придя к конкретным выводам, решил сходить в медицинский отсек.

Палату коммодора он нашел без труда, вход в нее охраняла прекрасная Кларк – предмет мечтаний половины офицеров флагмана. Ей бы в платьях по подиуму ходить, а не с оружием. Всегда спокойная, поразительно молчаливая и чрезвычайно смертоносная. Она умела убивать голыми руками, но при этом всегда была вооружена до зубов. Ему однажды в космопорте довелось наблюдать ее проход через рамку. Сложно было представить, где она держала на себе такую гору оружия. И это, наверняка, было не все, что она взяла с собой.

– Как коммодор? – поинтересовался у нее Марк.

– Уже вне опасности, – холодно ответила Кларк.

– Рой, если это Костолиц, впусти его, – раздался голос Рэджи. Кларк молча сделала шаг в сторону, освобождая проход.

Марк вошел. Палата была стандартной – тесной и белоснежно-стерильной. Кровать, стул и медицинский автомат без капсулы, в которой уже не было необходимости.

Коммодор сидела в больничной рубахе, свесив босые ноги с края высокой кровати. В вену правой руки была вставлена игла, соединенная прозрачной трубкой с медицинским автоматом. Бледное лицо Карен в обрамлении коротких волос ярко-красного цвета казалось почти белым. Синеватые круги делали и без того большие глаза просто огромными. Она кивнула Кларк у него за спиной. Дверь в палату с тихим шипением закрылась, оставив их одних.

Марк отдал честь, щелкнул каблуками:

– Коммодор Рэджи.

Она жестом указала на стул, он отказался, молча покачав головой. Рэджи недовольно поморщилась.

– Мне неудобно разговаривать с вами, задрав голову. Сядьте, пожалуйста, капитан, – потребовала она. Марк немного помедлил – логичное требование, при его-то росте сильно выше среднего – и расположился на стуле, оказавшись вровень с ее взглядом. Коммодор удовлетворенно кивнула, затем попросила:

– Расскажите, что было дальше.

– Ничего, – пожал он плечами, – я думаю, нас нашли примерно через час после того, как вы потеряли сознание.

– Понятно.

Рэджи помолчала, будто что-то прикидывая в уме.

– Марк, а как вы смотрите на то, чтобы стать капитаном моего флагмана «Метель»?

Это было неожиданное предложение, и довольно заманчивое. Но не для него – уж больно ответственная и беспокойная должность. Он не был уверен, что сможет соответствовать ей. К тому же это повысит уровень ожиданий информации от него дома, да и Адамс, нынешний капитан флагмана, не обрадуется. Поэтому он без сожаления отказался:

– Если это благодарность, то нет, спасибо, мне и на своем «Индиго» неплохо.

– Почему? – удивилась она, брови ее взлетели вверх, а глаза будто стали шире. Марк с изумлением отметил, что они теплого лилового цвета. Наверное, какой-нибудь ее предок был хейдаганской полукровкой, только от них можно заполучить всякие необычности во внешности.

– Я не чувствую, что сделал что-то особенное, за что надо благодарить таким образом; простое «спасибо» меня вполне устроит, – улыбнулся он. Коммодор улыбнулась в ответ, и он вдруг обнаружил, что раньше не замечал, какая у нее живая мимика.

– Во-первых, врач сказал, что ваша перевязка спасла мне жизнь. Так что в любом случае простым «спасибо» вы не отделаетесь. А во-вторых, капитан «Метели» сейчас не может выполнять свои обязанности. Я сама, как видите, не в состоянии его заменить.

– А что, других вариантов нет? Например, капитан Монкриф, – предложил он, но тут же понял, что сказал глупость. Монкриф и Рэджи постоянно ругались. Капитан уже много лет грозился разорвать контракт с Волками, но почему-то вместо этого каждый раз продлевал его, как только он заканчивался.

– Монкриф еще не вернулся с последнего задания. Сейчас самая подходящая кандидатура, это вы. – Она устало откинулась на подушки, едва заметно поморщившись. – Странная ситуация, капитан, вы не находите? Я уговариваю вас принять повышение…

Марк встал.

– Простите, коммодор, я забылся! Если повышение – это приказ…

Рэджи закатила глаза, тяжело вздохнула и закрыла лицо руками. Посидев так с минуту, она убрала руки от лица и заговорила:

– Сядьте! – Марк послушно снова опустился на стул. – Я надеялась, вам понравится мое предложение. Но раз вы отказываетесь, а у меня нет другого выбора, я вынуждена вам приказать. Вы назначаетесь капитаном «Метели». Временно, – добавила она, криво улыбнувшись. – Я найду другой способ вас отблагодарить.

В палату вошла Кларк:

– К вам доктор.

Рэджи согласно кивнула, посмотрела на Марка и улыбнулась:

– Приступайте прямо сейчас. Ключи от кают и коды у дежурного. Текущие задачи в коммуникаторе на мостике. Свободны.

Костолиц ушел, а Рой, проводив его взглядом, удивленно вскинула бровь, однако не стала ничего говорить, отошла в дальний угол и постаралась казаться невидимой.

Низенький пожилой человечек в круглых очках, доктор Лев Вундермахер, изучал показания диагностических приборов медицинского автомата. Он ко всем своим пациентам всегда обращался на «ты», независимо от звания и возраста. Ему прощали эту маленькую причуду, поскольку он был действительно волшебником в своем деле, кроме того, сложно было найти человека приятнее и внимательнее него.

– Когда я смогу вернуться в свою каюту? – недовольно поинтересовалась Карен. Она уже вполне сносно себя чувствовала, и ей надоело скучать в медотсеке.

– Ты нас сильно напугала, милочка. Так что дня три, как минимум, ты пробудешь здесь, – отрезал доктор, осматривая ее ладони, ногти, изучая слизистую глаз и делая пометки у себя в наручном комме.

– Но это же так долго, – простонала она, – нельзя как-то быстрее?

– Моя хорошая, – сложил он руки на груди и, сверкая линзами очков, продолжил: – я и так назвал самый оптимистичный срок! – Он строго посмотрел на девушку. – Это при условии, что ты будешь выполнять все рекомендации и не попытаешься сбежать из медотсека, как в прошлый раз! – Он погрозил ей пальцем; Карен стыдливо опустила глаза и промолчала. – То, как скоро ты вернешься к работе, целиком зависит от тебя, милая, – говорил он, аккуратно рассматривая рану на ее левом боку. – Я не знаю, кому ты умудрилась дать так глубоко себя порезать, милочка, но тебе повезло, ранение не проникающее и края срастутся быстро, если, конечно, ты не начнешь носиться, как ненормальная, и раздавать всем свои, несомненно, ценные указания. А ты не начнешь, пока я не разрешу, – строго проговорил он, глядя ей в глаза, – и твоя очаровательная секьюрити за этим проследит. Так? – повернулся доктор к Рой, все это время тихо стоявшей в углу. Та серьезно кивнула в ответ; доктор, удовлетворившись этой краткой демонстрацией ее согласия с ним, повернулся к Карен и похлопал ее по руке. – Так что не раньше, чем через три дня, радость моя!

Карен глубоко и тяжело вздохнула, выражая покорность одновременно с недовольством на свое положение.

Доктор ушел, Рой покинула свой угол и вопросительно подняв бровь, посмотрела на Карен. Та развела руками:

– Кто-то же должен командовать «Метелью» пока Адамс хм… во внеочередном отпуске решает семейные проблемы.

– Двадцать минут назад Адамс никуда не собирался. И у него нет семьи, – бесстрастно заметила Кларк. Карен поморщилась:

– Знаю. – Она взяла с тумбы новенький наручный комм и набрала код: – Адамс, если успеешь за пять минут покинуть корабль, ты в трехдневном увольнении плюс небольшая премия. – Карен отключила комм и, глянув на застывшее лицо Рой, пояснила свои действия: – Костолиц явно не хотел этого повышения и мне интересно почему. Нужно узнать его поближе, все равно ни ты, ни доктор работать мне не дадите. – Карен недовольно скривилась. – Я хочу выяснить, как его отблагодарить за то, что он не дал мне истечь кровью.

– С последним трудно не согласиться. Но пути у вас… – Рой укоризненно покачала головой, – больно мудреные.

– Уж как умею, – проворчала Карен. – Все, хватит о нем! Лучше расскажи, что произошло. Я помню только, что со мной связался человек с Зеды, предлагал купить какую-то информацию. И это все. – Она разочарованно развела руками.

– Вы с зедианцем договорились о сделке. Место, что он предложил для встречи, вам не понравилось. Вы подстраховались, оставив меня наблюдать за вами, и взяли капитана в качестве телохранителя для отвода глаз, потому что он похож на меня.

– О, а ведь и правда немного напоминает. – Карен сузила глаза, пристально разглядывая Рой и анализируя сходство с Костолицем. – Почти тот же рост и телосложение, похожий цвет и длина волос, даже глаза…

– На этом наше сходство заканчивается, – чуть резче, чем обычно, высказалась Рой.

– Ну да, если бы не твоя грудь, вы почти близнецы! – съязвила Карен. – Ладно, не обижайся, волосы, глаза и рост, это единственное, что вас объединяет, – примирительно проговорила она. Рой в ответ только согласно тряхнула головой. Карен продолжила: – Что дальше?

– Дальше вас взяли в плен и заперли в одном из технических помещений на станции. Зедианец решил кроме денег за проданную информацию получить еще и выкуп за любимую дочь премьер-министра Рэджи. Вот только он не учел, что я слежу за вашими передвижениями не только через комм, который он уничтожил. Найти и освободить вас, было делом времени.

– Но если он хотел выкупа, зачем меня ранили и заперли в темноте?

Рой нахмурилась.

– Ранение, возможно, было случайностью. А в темноте, потому что проводка в комнате, где вас держали, была не исправна. Еще, вам ввели какой-то коктейль из наркотиков и анальгетика, чтобы вы не буянили и не мучились от болей, после того как действие парализатора пройдет.

– Так вот из-за чего я не поняла, что ранена, а вместо того, чтобы пытаться выбраться оттуда вела светские беседы с Костолицем! Но почему мы были взаперти так долго? – возмутилась Карен.

– Неполные два часа – это долго? – удивилась телохранительница, подняв брови.

– Надо хотя бы глянуть, что за информацию я купила. – Пальцы Карен пробежались по кнопкам комма. Некоторое время она молчала, удивленно изучая данные на мониторе, потом пробормотала: – и зачем мне список работников лабораторий барона Рю и того, над чем каждый из них работает? – Она проверила счет и чуть не поперхнулась – Да еще за такие деньги!

Кларк безразлично ответила:

– Не мне это было нужно, не у меня это и спрашивайте…

Глава 2

По дороге к своей новой каюте Марк встретил Эда Адамса, капитана «Метели». Тот так спешил, что поздоровался жестом лишь отдалено напоминающим воинское приветствие. Интересно, что у него случилось? Он, вроде, ничего не говорил и ни на что не жаловался в последнее время. Зато теперь понятно, почему Рэджи так настаивала с этим назначением.

Каюта здесь, на флагмане, была больше, чем на его собственном корабле. Он махнул ключом перед считывающей панелью, и серия щелчков обозначила разблокировку мебели. Марк заглянул в стенной шкаф, включил комм, опустил кровать и откинул стол. Нашлось два глубоких мягких кресла и вход в отдельный санузел. Он не стал откидывать полки, шкафа вполне достаточно, раз уж он здесь ненадолго. И нет смысла забирать с «Индиго» личные вещи, можно обойтись стандартным набором, выданным дежурным кастеляном – комплект постельного белья, пара полотенец и набор туалетных принадлежностей.

Ходить полдня измазанным в крови было очень неприятно – прожив большую часть жизни в практически стерильных условиях станции, к любой грязи он питал отвращение. Первым делом он избавился от выпачканной одежды и с наслаждением принял душ. Переодеваясь, активировал комм. Приказ о его назначении уже был всем разослан. Список задач почти не отличался от такового на «Индиго».

Марк расположился в кресле. В голове потихоньку оформлялся отчет о произошедшем, но мысли все время возвращались к коммодору. Что-то было не так. Он снова и снова прокручивал разговор в уме: что-то его смущало, но вот что именно, уловить не мог. Логически вроде все правильно. У Адамса что-то случилось, Монкриф, который его обычно заменял, еще не вернулся. Сама Рэджи не может, остается только он. Но флот стоит в доках станции, идет ремонт и грузятся транспортники. Делать почти нечего. Больше половины людей в увольнениях. Все заботы капитана сейчас – это утренние и вечерние построения, обход дежурных постов, инспекция ремонтных работ и погрузки. С этим вполне мог справиться и старший помощник Адамса, и вообще любой из младших офицеров флота. Возможно, у коммодора какие-то планы, о которых она не говорит. Бывает, что она лишь раздает указания, кому и что делать, не объясняя причин. Как, собственно и случилось в этот раз, когда он сопровождал ее на встречу с зедианцем.

Решив оставить и отчет и причины на потом, Марк отправился на вечернее построение.

Обычно все происходило в ангаре, самом просторном помещении крейсера, но сейчас, когда корабль в доках, оставшиеся спокойно помещались в спорт-зале. Объективной нужды собирать людей не было – дежурные посты на входах-выходах и внутри корабля фиксировали каждого проходящего через них. При необходимости всегда можно было вычислить, кто где был, а приказы раздать через комм, как и получать отчеты об их выполнении. Но для того, чтобы держать людей в тонусе, контролировать дисциплину и поддерживать личный контакт между рядовыми и офицерами по рекомендации психоменталистов дважды в день всех собирали на построение. Марк был согласен с этой рекомендацией. В живую всегда легче увидеть наличие или отсутствие у рядовых каких-то проблем. Увидеть реакцию на тот или иной приказ или назначение. К тому же после построения каждый мог подойти к вышестоящему офицеру со своими вопросами и проблемами, коих всегда была масса – продлить или разорвать контракт, выпросить увольнение или перевод, поменяться дежурствами, разрешить конфликт, уточнить задание…

Марк, представился и огласил приказ о своем назначении, и как капитан лишь наблюдал за тем, как все происходит. Капралы провели перекличку и отчитались о выполнении возложенных задач своим командирам, те в свою очередь офицерам выше. И так по цепочке, пока очередь в вертикали не дошла до него самого. В докладах с дежурных постов о состоянии систем корабля все было в порядке и рутинно, до зевоты. Большая часть людей была в увольнении на станции, а среди оставшихся не было тех, кто мог бы затеять какую-то бучу. На завтра планировался прием ремонтных работ и тестирование небольшой модернизации орудий «Метели» на полигоне недалеко от станции.

Просмотрев и одобрив распределение задач на завтра, он отсалютовал старшему помощнику и распустил людей по местам. Коротким отчетом коммодору о построении его задачи на сегодня были исчерпаны.

Карен казалось, что за остаток дня и часть ночи она выспалась на год вперед, и в ближайшую неделю уже точно не уснет. И хотя ранена она была сегодня, точнее уже вчера, чувствовала себя вполне сносно. Делать было решительно нечего. Все формальности с ремонтом и погрузкой были улажены еще до памятной встречи с зедианцем. В отчаянии она даже взялась за ненавистное занятие – приводить в порядок папки с документами, до которых раньше не доходили руки. Но за последние три часа это наскучило так, что хотелось взвыть.

В голову пришла гениальная идея – прогуляться по кораблю. Бок почти не болит, сознание вполне ясное, да и лежать надоело до смерти. К тому же сейчас самое время – все в увольнениях, дежурные посты контролируют только входы и выходы из корабля, и в третьем часу «ночи» в коридорах тихо и безлюдно. Но была проблема – больничная сорочка, едва прикрывающая бедра, и босые ноги. Форма и обувь в каюте, до которой еще надо добраться. Можно попросить Рой, она принесет, но встать, а тем более ходить не разрешит, из лучших побуждений.

И как же быть? Босиком по металлическому полу ходить холодно, да и встреча с кем-нибудь в коридорах все же не исключена. Незачем добавлять к своему образу еще и ночные прогулки в неглиже. Достаточно провалов в памяти, которые от внимательных офицеров, таких, как Костолиц, не утаить. Если кто-то задастся целью и решит собрать все факты в кучу, рано или поздно придет к выводу, что у нее проблемы с головой. Хоть Рой и утверждает, что никто ничего не подозревает, лучше лишний раз перестраховаться.

Карен выглянула в коридор – медотсек был пуст, царящую тишину нарушал лишь чуть слышный гул холостых оборотов двигателей корабля. Из соображений экономии топлива их даже в доках не глушили. Она решила рискнуть.

Проходя мимо спящего на посту дежурного санитара на выходе из медотсека, едва сдержалась, чтобы не разбудить и не устроить ему разнос – тоже дело, но уж больно короткое. И о прогулке тогда точно придется забыть. Сверившись с графиком, Карен выяснила его имя и сделала пометку у себя в блокноте. Санитар свое получит. Лично от нее. Но не сегодня.

В коридорах было сумрачно – освещение работало в режиме «ночь». Добравшись до своей каюты, она с неудовольствием признала, что зря поспешила встать с постели – ноги подкашивались, перед глазами плавали темные пятна, а сердце заходилось так, будто она не шла по стеночке, а пробежала кросс с полной выкладкой. Остатки сил ушли на переодевание. Мелькнула соблазнительная мысль позвать Рой и вернуться в медотсек с ее помощью. Но перспектива выслушать длинную и нудную нотацию совершенно не вдохновляла. К тому же сердце уже успокоилось, дыхание выровнялось, а пятна перед глазами растворились. Если передохнуть еще минутку, то запросто можно будет вернуться назад своими силами. Только путь выбрать короче и чаще останавливаться.

До медотсека она так и не дошла, остановилась на мостике у панорамного иллюминатора. Не только потому, что там был красивый вид – одышка, сердцебиение и слабость вернулись, прихватив подружку – тупую боль в раненом боку. Карен облокотилась на перила и внизу, на мостике, увидела Костолица. Тот терзал тактический компьютер: решал одну и ту же задачу и каждый раз неверно. Она не стала обнаруживать своего присутствия и наблюдала сверху, что из этого выйдет. К сожалению, капитан быстро нашёл решение и повернулся к ней. Глядя снизу, спросил:

– Не спите?

Очень осторожно, держась за поручни, чтобы не свалиться, она спустилась к нему по лестнице.

– Вы очень внимательны. Мне казалось, я тихо хожу.

– Вы громко дышите, – заметил капитан.

– У вас я тоже, гляжу, проблемы со сном, – кивнула она на монитор с условиями задачи. Костолиц явно смутился, но ничего не ответил. – Можно мне?

Капитан уступил ей место за компьютером. Задание было из категории сложных. После долгих раздумий, лишь со второй попытки нашлась нужная комбинация команд, приводящая к стройному результату. Заглянув в ответы капитана, она нашла два каких-то странных решения, совсем не похожих на ее. И каждому ответу предшествовало несколько неверных. Карен вопросительно глянула на капитана. Тот пояснил:

– Я экспериментирую с разными вариантами, мне интересны неклассические решения. Пытаюсь анализировать решающие факторы, исключать их, и тогда правильное решение находится само собой. Возможно, не очень красивое, но все условия соблюдены, а цели достигнуты.

Карен задумчиво наклонила голову на бок и пару раз куснула губу:

– Звучит логично. Но такой анализ полезен только в теории. На практике нет возможности перебирать варианты – или ты решаешь задачу с первого раза и выживаешь или не решаешь и гибнешь.

– Я понимаю, – Костолиц улыбнулся, – и хочу быть уверен, что когда придет время, решу свою задачу с первого раза.

Карен вдруг поняла, что ее реплика была не особенно тактичной – Костолиц академий не заканчивал, а реального боевого опыта у него побольше, чем у нее. Она попыталась сгладить неловкость:

– Мне такой разбор тоже был бы полезен, и если вы согласитесь составить мне компанию, буду рада. Приходите завтра меня навестить. Это не приказ, – поспешила она добавить тепло улыбнувшись. Если он примет приглашение, не придется сходить с ума от безделья. – Как вы устроились здесь? – спросила она, с сожалением вставая и освобождая место за тактическим компьютером. Сидеть было гораздо приятнее, чем куда-то идти.

– Неплохо.

Решая задачу, она немного отдохнула, но ноги все равно держали с трудом, а бок болезненно пульсировал. Она бы с удовольствием легла прямо там, где стоит. Костолиц любезно предложил:

– Вас проводить?

Предложение было очень заманчивым, но принимать его все же не стоило. Если их кто-то увидит, при нынешнем безделье из этого провожания могут раздуть феерическую сплетню. Такое уже было не раз. Однажды пошел слух, что Кларк влюблена в коммодора. А все от того, что она чересчур заботлива, к тому же многие к ней подкатывали с предложением свидания и никому ничего не обломилось. Шептаться прекратили, только когда Рой вычислила главного сплетника и вывихнула ему челюсть. Вундермахер отказался ее сразу вправить, и солдат сутки ходил с открытым ртом. Над ним потом еще целый месяц подшучивали.

– Нет, спасибо. – Карен отправила сообщение Рой и поковыляла наверх. Но, не дойдя и до середины лестницы, села на ступеньку передохнуть. Все-таки зря она встала. Сколько она там крови потеряла? Вундермахер говорил что-то о пятидесяти пяти процентах. Лежа, она чувствовала себя очень даже неплохо, а вот немного походив…

Подошла Рой и помогла подняться. По ее красивому лицу не всегда можно понять, что она чувствует. Но сейчас в ее облике читалось явное недовольство. Молчаливое – уже хорошо. Хотя, наверняка, все впереди – длинная тирада о безрассудстве, нарушении режима, угрозы пожаловаться Вундермахеру и… родителям. Порой усердие Рой в выполнении своей работы жутко раздражало, и было не к месту – не объяснишь же всем и каждому, что она не телохранитель. Она – оруженосец, положенный ей по статусу, как аристократке, помощник и друг. Рой отлично справляется, за исключением случаев, когда жизни ее подопечной что-то угрожает. Тут она становится вовсе не выносимой.

– Вы с ума сошли, – прошипела свою коронную фразу Рой, аккуратно прислонив Карен к стене, когда они отошли на расстояние достаточное чтобы никто не услышал.

– Я тоже рада тебя видеть. Ты даже не представляешь, как! – простонала Карен, сползая на пол.

Марк, хоть и лег спать поздно, чувствовал себя вполне отдохнувшим. Утреннее построение прошло буднично и спокойно – за ночь ничего мало-мальски интересного не произошло.

Полигон для тестирования был в получасе полета от станции. Вместе с Метелью туда прибыли и Индиго с Каримом – их орудия тоже были модернизированы, и им также требовалась пройти тесты.

Заряды в орудиях были специальные – по весу и форме как боевые, но содержащие не смертельную начинку, а электронику, которая рассчитывала траекторию, скорость, дальность поражающую мощь и общую эффективность выстрела из конкретного орудия. Тесты заключались в стрельбе этими снарядами при различных маневрах – залпами, одиночными выстрелами, сериями.

Пилот доложил Марку о скорости и целевых координатах корабля, инженер о готовности орудийных систем, стрелки о наличии условного противника в зоне поражения.

Марк скомандовал:

– Скорость двести, курс прежний. Левое носовое орудие – захват цели!

– Цель захвачена! – тут же раздалось в ответ.

– Огонь!

Корабль чуть заметно дрогнул – отдача от выстрела. На экране тут же отобразилось попадание и параметры выстрела. Инженер доложил результаты:

– Эффективность выстрела девяносто восемь процентов. Цель уничтожена!..

Расстреляв все свои тестовые снаряды, Метель немного понаблюдал за тестами Индиго и Карима и вернулся в доки станции. Марк просмотрел отчет инженера – все было в порядке – завизировал его своей подписью и отправил Рэджи.

Помня о том, что ночью ощущение хорошего самочувствия оказалось очень обманчивым, Карен не пыталась днем куда-то сорваться. Терпеливо сносила капельницы и без обычных возражений съела противную, но очень питательную гадость, поданную на завтрак и обед. Рой молчала, но у нее, кажется, на лбу было написано, что она не верит в беспричинную покладистость коммодора.

Но причины на самом деле были. Во-первых, испытания модернизированного оружия прошли успешно, и Карен с удовлетворением признала, что не зря отвалила кучу денег за увеличение дальности стрельбы и уменьшение времени между залпами. Во-вторых, Костолиц нашел время заглянуть, они решили несколько тактических задач, в процессе пару раз поспорили, но пришли к разумному компромиссу. Спорить с капитаном оказалось неинтересно – он легко признавал свою неправоту. К тому же, хорошая новость – служба безопасности станции задержала одного из похитителей, Костолиц опознал его. Теперь преступника ждет медикаментозный допрос, а потом им займутся спецслужбы Тарона. И в-последних, она кое-что придумала на конец дня, когда постельный режим станет совсем невыносимым.

– Вас хочет видеть Дени Монкриф. – Доложил дежурный санитар. Карен согласно кивнула, она знала, зачем пришел капитан.

Он вошел сам не свой и нерешительно присел на стул для посетителей. Карен каждый раз шокировало такое, несвойственное обычно грубоватому и прямолинейному капитану, поведение, но сделать с этим ничего не могла – слишком важно для него было то, зачем он к ней явился.

– Просто хотел напомнить…

– Я уже сделала следующий перевод, не беспокойтесь.

– Спасибо! – Монкриф вскочил. Легонько ткнул ее кулаком в плечо: – поправляйся, девочка, – и вышел из бокса.

Карен грустно улыбнулась ему в след. Уж кто-кто, а Монкриф от нее никуда не уйдет, пока она помогает ему оплачивать содержание его дочери в доме ухода на Эр-Кахире. Тяжелое ранение в голову свело на нет все ее шансы на восстановление речи, интеллекта и успешную реабилитацию. Единственное, что ей осталось это память. Дени сказал, что пока она будет его узнавать, она будет жить. Зато Монкриф прекратил оспаривать ее приказы, а свои сомнения и недовольство начал высказывать исключительно с глазу на глаз. Хотя ругаться не перестал. Но учитывая опыт и профессиональную интуицию капитана, ему можно было простить такую мелочь, как нецензурный способ выражения своих мыслей.

Карен честно попыталась заснуть. Прокрутившись в кровати полчаса, она бросила это бесполезное занятие. Рой забрала ее наручный комм и теперь даже с документами не поработать. Она глянула на монитор медицинского автомата – до корабельного отбоя еще целый час – самое время для ее задумки. Но без комма она не осуществима. Придется идти до каюты. Санитар, другой, не тот, что вчера, решительно попробовал ее остановить:

– Капитан Вундермахер приказал не выпускать вас.

– А я, как коммодор, приказываю пропустить и доктору об этом не докладывать!

– Простите, коммодор, но в медотсеке я слушаюсь только капитана! – отрезал санитар.

Возразить было нечего, здесь действительно командовал доктор, и он очень болезненно относился к попыткам это оспорить. Вздохнув, она вернулась в бокс. Очень не хотелось беспокоить врача, но по-другому выйти из медотсека не получится.

Поднятый с постели Вундермахер был крайне недоволен и отчаянно зевал. Тем не менее, осмотрел и выслушал все ее аргументы. Они немного поспорили. В итоге доктор, махнув рукой, ее выпустил. На полчаса. Сняв с себя всю ответственность за последствия прогулки. Поглубже затолкав чувство вины за свою глупую настойчивость, Карен отправилась к себе в каюту.

От быстрой ходьбы ныл бок, дыхания не хватало, а сердце трепыхалось, как пойманная пташка, но уже не так, как вчера – сегодняшняя покладистость принесла свои плоды. Карен чертыхнулась и сбавила темп. Прошла мимо каюты Костолица, но тут же вернулась – дверь была полуоткрыта. Карен, не таясь, подошла. Капитан с голым торсом отжимался на кулаках и был сосредоточен на своём занятии так, что ничего вокруг не замечал. Его четкие уверенные движения будто заворожили ее. Она все глядела, как мышцы перекатываются под светлой, лишенной загара кожей, на которой блестели капельки пота, и не могла оторваться. Усилием воли стряхнув с себя наваждение, она беззвучно ушла.

До своей каюты она добралась гораздо быстрее и не такой уставшей, как вчера.

Личный файл Костолица был до обидного коротким – родился, учился, работал, рос в званиях. Пара благодарностей, ни замечаний, ни наказаний. Документ, подтверждающий владение фрегатом по наследству. Да, он вроде говорил, что остался почти один. Видимо этот «почти» и оставил ему фрегат. Больше ничего. Совершенно не за что зацепиться, чтобы придумать, как отблагодарить его. Что еще она о нем знает? Спокойный и незаметный. На брифингах чаще молчит, если вопрос не задан прямо ему. На него никто не жалуется, он ни с кем не ругается. Честный. И взгляд, такой… прямой. Как будто даже слишком. Приятная улыбка и голос. И рост. Ну почему ей так нравятся высокие мужчины?

Раньше она как-то не обращала внимания на капитана как на мужчину. Зря. Идея оказаться еще раз запертой в его компании была очень даже привлекательной… Карен тряхнула головой, отгоняя эту дурацкую мысль. Ну нельзя заводить отношения с подчиненным! Пары раз хватило выше крыши. Вляпаться третий раз будет просто верхом идиотизма. К тому же никто и не предлагает.

Она глянула на часы. Из отведенных доктором получаса у нее осталось десять минут – вполне достаточно для задуманного. Она ввела в корабельный комм команду, означающую «противник в зоне видимости», однако запустить ее не успела.

– Вы с ума сошли! – шепотом прошипела Рой, оттаскивая коммодора от клавиатуры. Карен всегда восхищалась и ненавидела ее манеру бесшумно возникать за спиной в самый неподходящий момент. Или подходящий.

– Учебная тревога ещё никому не повредила, – также шепотом возразила она, безуспешно пытаясь высвободиться из захвата, добраться до нужной кнопки и нажать её.

– Я не про тревогу, я про вас! Немедленно вернитесь в медотсек, или я сама вас туда отнесу!

Бесполезная борьба со здоровой и полной сил Кларк вымотала Карен, и она, перестав сопротивляться, обмякла. Убедившись, что это не уловка, Рой, наконец, отпустила её и помогла сесть в кресло.

– Вундермахер дал всего полчаса. Мне нужно работать! – сердито проговорила она, поглаживая раненый бок. Рой укоризненно покачала головой.

– Осталось три минуты, вы уже не успеете. К тому же такая работа только продлит ваше пребывание в медотсеке. Но если вы добиваетесь именно этого, я вам мешать не буду. – Карен состроила недовольную гримасу, но ничего не ответила, Рой продолжила: – А я-то думала, с чего это вы сегодня такая покладистая…

Третий день капитанства Марка не сильно отличался от предыдущих двух. Марк зашел в медотсек, проверить коммодора, но Кларк его не пустила к ней без объяснений. Марк решил уточнить состояние Рэджи у Вундермахера. Доктор составлял какую-то программу для медицинского автомата, не отвлекаясь от своего занятия он махнул гостю рукой, мол, «сейчас».

Марк огляделся – кабинет доктора был раза в полтора больше, чем кабинет начмеда на Индиго и напоминал больше жилую каюту, чем рабочее помещение. Хотя все нужные по нормам предметы обстановки присутствовали – шкаф с кодовым замком, куда спрятаны сильнодействующие препараты, стул, стол, комм, вход в санузел. Еще здесь была большая ширма с широкой кушеткой и множество непредусмотренных правилами мелочей. Видимо, доктор действительно жил на работе.

Сильнее всего внимание привлекал небольшой мобильный стол из пласт-стекла, расчерченный надвое. В середине каждой половинки был рисунок в виде двух переплетенных в замысловатый узел монстров. Под рисунками располагалось по двенадцать полукруглых лунок с каждой стороны. Марк с удивлением узнал поле для нард. Под лунками в нишах рядком стояли круглые шашки – с одной стороны иссиня белые, с другой глубоко ультрамариновые. Марк коснулся их – они были холодные и гладкие, с ямочкой под палец, не похоже на пластик…

– Не стоит тянуть руки к тому, в чем не разбираешься, капитан. – Едко произнес доктор, закончив свое занятие и переключившись на визитера.

– Короткие или длинные? – спросил Марк, растягиваясь в улыбке и подкидывая кубики костей в руках.

– О! – лицо доктора вытянулось от удивления. Он торопливо снял очки, протер и снова нацепил на нос. – Длинные! Не желаешь партийку? А то мне уже надоело играть с самим собой.

– Мои – белые, – согласился Марк. Первый раз выиграл он, следующие две партии прошли в ничью. Доктор, потирая руки от удовольствия, предложил еще одну, но Марк отказался: – Извините доктор, но я зашел узнать состояние коммодора.

Вундермахер, погрустнев, тяжело вздохнул:

– Я понял. Прости, что задержал тебя. – Марк помог ему собрать каменные, как оказалось, шашки в ниши. – Все нормально с ней. Рэджи на редкость живучая, к тому же рана пустяковая. Только не говори ей, иначе она сорвется с места и начнет делать глупости, и эта пустяковая рана превратится во что-то катастрофическое. Я сегодня выпишу ее из медотсека. Иди уже! И можешь заходить ко мне в любое время! Слышишь? В любое!

Далеко за полночь Марк обнаружил коммодора сидящей на верхней ступеньке лестницы капитанского мостика в компании початой бутылки вина и упаковки сыра. Адамс говорил, что коммодор не пьет, но иногда, перед возвращением на Тарон, на нее находит. Сегодня, видимо, тот самый случай.

Так странно было видеть ее в обычной одежде, не в форме, человеком, а не официальным лицом. Вчера, когда они решали тактические задачи, она была в больничной рубахе, но неловко себя чувствовал именно он, будто был одет не по случаю. Они свободно общались, но коммодор держала дистанцию, он хорошо это ощущал. Язык не поворачивался называть ее иначе как на «вы». А сейчас, сидя к нему спиной в футболке с широкой горловиной, открывающей плечи, она казалась какой-то уязвимой. Настоящей. Не коммодор, просто Карен. Она вертела в руках почти пустой бокал и о чем-то думала. Он хотел уйти и не мешать, но вместо этого спросил:

– Вы вообще спите?

Она вздрогнула и обернулась. Встретившись с ней взглядом, он отдал честь и вытянулся по стойке смирно. Коммодор поморщилась:

– А чем я, по-вашему, занималась все эти три дня в медотсеке? Вольно. – Она подвинулась к краю ступеньки и похлопала рядом с собой. – Присоединяйтесь. И давайте без формальностей. – Марк принял приглашение, но расположился не рядом, а на пару ступенек ниже. Она кивнула на панорамный иллюминатор: – Красиво.

Марк согласно наклонил голову – на темном небе, среди сверкающих звёзд переливались сигнальными огнями корабли флота. Он легко нашел среди них свой фрегат «Индиго» – александрийской сборки, немного устаревший, но маневренный и быстрый. Быстрее только «Карим» Монкрифа, самый лучший фрегат из тех, что ему доводилось видеть. С хейдаганскими кораблями вообще тягаться бессмысленно – они всегда выигрывают и по характеристикам, и по эстетике. Корабли, как бабочки, глаза цвета туманности…

– Мы уже который раз сталкиваемся среди ночи. – На ее лице мелькнуло удивление, но возражать она не стала. Возможно, поняла, что тогда он видел ее в дверях своей каюты.

– Это что-то значит? – безразлично спросила она, допивая остатки напитка в бокале.

– Не знаю. – Он действительно не знал. Неожиданно для себя он увидел ее не как командира, бесполый источник приказов, а как человека. Не до конца понятного, с причудами, но живого, чувствующего и интересного. Остро хотелось узнать ее лучше. Он по полночи проводил на мостике, в надежде увидеть ее снова, но то ли время неправильно угадывал, то ли она вовсе не приходила. Она ему нравилась, но она коммодор и… леди, кажется, а он капитан под ее началом и никто. Очень плохой расклад для чего-то большего, чем служебные отношения. – Вы тогда так и не задали следующий вопрос.

– Серьезно?! Хотите продолжить? – Карен оживилась и внимательно на него посмотрела.

– Почему нет?

– А если вопрос будет неудобным?

– Я тоже умею задавать неудобные вопросы.

– Тогда лучше не здесь. – Карен встала и подняла со ступенек бутылку и бокал, Марк подобрал упаковку с сыром. – Куда пойдем? – поинтересовалась она, лукаво сузив глаза. – Может, ко мне?

Марк ничего не имел против этой идеи.

Коммодору предсказуемо принадлежала самая лучшая и самая большая каюта на корабле. Здесь вполне комфортно разместились бы все старшие офицеры, если вдруг коммодору понадобилось провести совещание. Однако роскошной обстановкой и особым положением здесь и не пахло – все предельно лаконично и достаточно безлико за исключением нескольких мелочей. Деревянная расческа с замысловатой резной ручкой – очень красивая и дорогая вещица, которая выглядела здесь совершенно неуместно и странно. Фото властного черноволосого мужчины и красивой женщины со сложной прической из каштановых волос. Лицо мужчины было смутно знакомым, но никак не получалось вспомнить, где он мог его видеть. Открытая упаковка разноцветных леденцов. Коммодор любит сладкое?

Раздался сухой щелчок, на стол упали две половинки карты электронного ключа.

– Это чтобы вы не сбежали раньше времени с моего допроса, – усмехнулась Рэджи. Она достала еще один бокал и поставила его на стол рядом со своим. – Присоединяйтесь к моему празднику. – Марк с сомнением посмотрел на бутылку. Карен пояснила, разливая напиток по бокалам: – Это настоящее вино, из ягод. Не самое лучшее, но с синтетикой не сравнить. Когда еще вам удастся такое попробовать?

– А что отмечаем?

– Мое выздоровление при вашем активном содействии и возвращение домой! Завтра, вернее, уже сегодня берем курс на Тарон.

Марк расположился в кресле и поболтал бордовую жидкость в бокале. Запах был немного странный, но приятный. Синтетическое вино пахло похоже, но сильнее. А вот вкус был совсем другим, и как-то удивительно менялся с каждым глотком. Бокал опустел совсем незаметно. По телу разлилось приятное тепло и легкость.

– Мне нравится. – Марк улыбнулся.

– Не удивлена, – улыбнулась Карен в ответ, забравшись с ногами в кресло напротив. – Давайте прямо. Эм… капитан? Марк?

– Марк.

– Почему вы отказываетесь от повышения?

Ну вот как объяснить то, что он не от повышения отказывается, а совсем от другого?

– Я привык к своему фрегату, знаю, на что способен этот корабль и люди, которые со мной работают. И пока я его капитан, вы можете быть уверены, то, за что отвечаю я, будет сделано так, как надо. Если я стану капитаном Метели, Адамс не обрадуется, а я не хочу врага в его лице. Понадобится время, чтобы почувствовать корабль, время нужно будет и людям, чтобы узнать и принять меня. А учитывая то, как давно они знают Адамса, сами понимаете…

Карен помолчала минутку, обдумывая сказанное, потом скептически заявила:

– Все это решаемо в рабочем порядке. Мне почему-то кажется, что настоящую причину вы не озвучиваете.

– Можно, я тогда тоже неудобный вопрос задам? – Карен кивнула. Марк собрался с духом и спросил: – Зачем вам нужны были эти три дня моего капитанства? Мы стоим в доках, и вся ответственность – это построения. Разве старший помощник Адамса не мог с этим справиться? Зачем нужна была эта игра или, я не знаю, обман с отпуском Адамса?

Карен поперхнулась кусочком сыра и закашлялась. Марк ждал, не делая попыток как-то помочь, но кашель все не прекращался. В какой-то момент Карен попыталась сделать вдох, но у нее не получилось. Лиловые глаза в панике расширились. Марк испуганно вскочил, рывком поднял девушку, перекинул животом через свое колено и открытой ладонью похлопал между лопаток. Карен снова закашлялась, и Марк перестал. Когда кашель прекратился, она сползла с его колена, вытерла выступившие слезы и тихо проговорила, опустив голову:

– Простите капитан. Я слишком привыкла к тому, что кроме Монкрифа мне мало кто возражает. Вы отказывались. Это был вызов. Мне нужно было любой ценой сделать, как я хочу, оставить за собой последнее слово. Понимаю, это глупо, но вот так… И мне нужно было время, чтобы понаблюдать за вами и придумать, как отблагодарить. Теперь уже дважды.

Марк сел на пол рядом – его все еще немного трясло. Через пару глубоких вздохов он успокоился и попытался поймать взгляд Карен, но она прятала глаза, и он не стал настаивать:

– Я уже говорил, что мне ничего не нужно. Достаточно искреннего спасибо.

Карен, наконец, подняла голову и посмотрела прямо и открыто:

– Спасибо. – Она помолчала. – Но этого достаточно вам, не мне. Вы снова спасли меня. Я чувствую себя должной, и не могу успокоиться, пока не верну этот долг. – Она говорила честно, и он почти физически ощущал и ее благодарность и готовность на все, лишь бы ее вернуть. Марк помог Карен подняться с пола. Ее миниатюрная ладонь почти утонула в его руках. Маленькая, но вовсе не хрупкая, в ней чувствовалась сила и решительность. Карен едва заметно поморщилась, возвращаясь в кресло. – Как вы раскусили мой финт с Адамсом?

– Сложно объяснить, – Марк смущенно потер лоб, – но я попробую. Видите ли, я эмпат: чувствую и понимаю эмоции других и иногда могу определить, врет человек или говорит правду.

– Да вы прям ходячий детектор лжи!

– Если бы! – грустно усмехнулся Марк. – Оно работает не всегда и только на тех, кого я хорошо знаю или с кем удалось хоть немного пообщаться.

– И как это выглядит?

– У меня появляется ощущение, что слова окрашиваются в цвета или меняют температуру. Холод или синий цвет – правда, красный или тепло – ложь. Так вот, к тому моменту, когда вы мне предложили стать капитаном, я уже мог соотносить ваши слова со своими ощущениями… И я так и не понял, что это было. То ли красное, то ли синее, не холодное и не теплое – не правда, но и не ложь, похоже на игру. Игра ведь по сути что-то не настоящее, но и не обман.

Карен подалась вперед:

– Вы опасный человек, Марк. Ваша наблюдательность и эта способность… Не завидую вашим врагам.

– Так будьте моим другом, – предложил Марк и тут же замолк, испугавшись собственной наглости. Карен на мгновение замерла, а потом засмеялась так заразительно и искренне, что Марк облегченно выдохнул и сам растянулся в улыбке. Карен разлила остатки вина по бокалам и предложила:

– Давай скрепим нашу дружбу.

Чтобы сравняться взглядами, Марку пришлось встать на одно колено. Они переплели руки, бокалы опустели, и время как будто остановилось. Она была так близко и так бесконечно далеко. Марк смотрел и не мог наглядеться, боялся даже моргнуть, вдруг исчезнет. Они одновременно подались на встречу друг другу, но тут же замерли, будто наткнувшись на невидимую преграду. Марк резко выдохнул, сбрасывая наваждение. Карен аккуратно высвободила свою руку и поставила бокал на стол:

– Вам пора, – тихо произнесла она. – Я свяжусь с Кларк, она принесет ключ и выпустит вас.

– Может, лучше обойдемся без свидетелей? – Ему очень не хотелось быть объектом сплетен. И хоть Кларк в этом смысле абсолютно надежна, испытывать неловкость при случайной встрече с ней в коридорах тоже неприятно.

– Я бы рада, но ключ сломан… – Марк пожал плечами и присел перед панелью замка. Отщелкнул крышку, ковырнул провода, скрутил белый с зеленым и белый с желтым, и нажал маленькую незаметную кнопочку. А когда замкнул красный и черный провода, дверь разблокировалась и открылась с тихим шипением. Карен удивленно переводила взгляд с него на дверь и обратно: – Не знала, что вы настолько хорошо разбираетесь в устройстве замков.

– Я и не разбираюсь, – ответил Марк, приводя провода в первоначальный вид и возвращая крышку панели на место. – Но иногда знание о том, как открыть запертую дверь может спасти жизнь. Или репутацию. Доброго утра, Карен.

– Доброго утра, Марк.

Капитан ушел, а Карен осталась. Через минуту вошла Кларк. Бросив взгляд на сломанный ключ, бутылку из-под вина, два бокала и неподвижно сидящую в кресле Карен, она ничего не сказала и встала у двери.

– Как скоро он исчезнет, если я подпущу его ближе? Что я не так делаю? – Карен встала и заглянула в горлышко бутылки. Обнаружив внутри несколько оставшихся капель, она вытрясла их в свой бокал.

– Это зависит не от вас.

– Ну да, это рука Космоса наказывает меня. – Карен криво улыбнулась и опрокинула бокал в рот. – Понять бы еще, за что…

Глава 3

Доктор Вундермахер внимательно разглядывал рану на боку Карен и хмурился:

– У меня есть подозрения, милочка, что тебе чрезвычайно нравится моё общество, и ты хочешь снова вернуться в медотсек.

– С чего вы взяли?! – возмутилась Карен.

– А с того, радость моя, что, судя по состоянию раны, ты либо носилась как угорелая, либо, ну скажем, – доктор поправил очки на переносице, – половину ночи занималась на тренажерах. Хотя я, выпуская тебя за пределы медотсека, рекомендовал покой! Шов не разошелся, но кровит. Если ты, дорогуша, как коммодор, позволяешь себе игнорировать мои рекомендации, значит и для остальных мой авторитет врача и компетенция под большим вопросом.

– Ни в коем случае!..

– Молчать! – вдруг гневно перебил доктор и тут же продолжил, уже спокойно: – Сейчас ничего непоправимого не случилось. Но еще один инцидент с нарушением режима, и, как бы мне ни хотелось, ты будешь искать другого капитана медицинской службы. Это не пустая угроза, ты меня знаешь.

– Я поняла вас. – Карен сникла. Ей совершенно не хотелось терять такого классного специалиста как Вундермахер. И ведь никак не объяснить, что режима она не нарушала, просто подавилась куском сыра и была спасена несколько… агрессивным способом. Но доктор прав, придется все же обуздать собственную импульсивность и дух противоречия. Тем более что требовалось всего лишь не лезть в работу медотсека и, следуя рекомендациям, соблюдать режим. Первое было просто, а вот со вторым большие проблемы – одной не справиться, нужна помощь.

Карен глянула на Кларк, замершую у двери – вот она поможет. Мало того, еще и обрадуется. Но уж лучше цапаться с Рой, чем потерять Вундермахера.

Доктор ушел, а Кларк осталась. Она всегда рядом или где-то недалеко и стала совершенно незаменимой. Как часть себя, которую не замечаешь, но которая в нужный момент оказывается там, где и должна быть. Только неизвестно, что на этот счет думает сама Рой. Все попытки выяснить не продвигались дальше «это мой долг». Но Карен надеялась, что долг это не все, что их связывает, даже если Рой не хочет в этом признаться.

– Ты ведь уже делала запрос на проверку Костолица, каков результат? – спросила Карен, надевая китель.

– По данным службы безопасности Тарона, он чист. – Она сделала акцент голосом был на «службы безопасности».

– Отлично! Но есть какое-то «Но»? – Уточнила Карен. Удивительно. Рой не часто высказывает свое мнение, но если такое происходит, как минимум стоит прислушаться.

– Да. Он похож на меня.

– Тебе не кажется, что это слишком странный аргумент? Ты сама три дня назад настаивала только на элементах внешнего сходства.

– Я сказала, вы услышали. Больше нечего добавить.

Карен вздохнула, иногда Рой казалась какой-то совершенно незнакомой и говорила вещи, понятные только ей. Но у нее была пара контузий, возможно, причина в этом. Карен махнула рукой, отпуская Рой. Та, поклонившись, ушла. Карен была очень благодарна Кларк за то, что она не ходит по пятам и делает свою работу так, что ее не видно и не слышно.

Возвращаясь к себе из медотсека, Карен прошла мимо каюты Костолица. Дверь снова была приоткрыта. Что за мания оставлять двери нараспашку? Раз уж по данным СБ он чист, у нее была для него хорошая новость, но она не знала, как ее лучше сообщить – лично или по комму. Карен помедлила немного, решая пройти мимо или все-таки заглянуть. Любопытство взяло верх, и она вошла, постучав перед этим для приличия. Марк при виде нее вскочил и отдал честь. Карен изобразила ленивый жесть в ответ и попросила:

– Вольно. Марк, вы можете быть свободны от командования Метелью.

Марк расслабился и сел в кресло:

– Хорошо.

Карен украдкой огляделась – пусто. Ни личных «говорящих» вещей, ничего. Только аккуратная стопка чистой отглаженной формы на столе. Специально не показывает себя или действительно настолько унылый и без

...