П. А. Филиппов

Лекции о преступлениях против семьи и несовершеннолетних

Учебное пособие

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 343.5(075.8)

ББК 67.408я73

Ф53

Автор:
Филиппов П. А. – доктор юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

Настоящие лекции посвящены анализу преступлений против семьи и несовершеннолетних (глава 20 УК РФ). В работе на основе большого количества материалов судебной практики дается доктринальный анализ субъективных и объективных признаков преступлений, содержащихся в ст. 150–157 УК РФ. Для иллюстрации доктринальных положений приводятся многочисленные примеры из современной практики судов различного уровня.

Законодательство приведено по состоянию на 1 апреля 2019 г.

Данные лекции читаются автором на юридическом факультете Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова в сокращенном варианте в рамках курса «Уголовное право. Особенная часть» (для бакалавров). Они имеют научно-практическую направленность и предназначены как для студентов и аспирантов, так и для практикующих юристов.

УДК 343.5(075.8)

ББК 67.408я73

© Филиппов П. А., 2019

© ООО «Проспект», 2019

Лекция первая.
Понятие и система преступлений против семьи и несовершеннолетних

Согласно второму принципу Декларации прав ребенка (принята 20 ноября 1959 г. Резолюцией 1386 (XIV) на 841-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН), ребенку законом и другими средствами должна быть обеспечена специальная защита и предоставлены возможности и благоприятные условия, которые позволяли бы ему развиваться физически, умственно, нравственно, духовно и в социальном отношении здоровым и нормальным путем и в условиях свободы и достоинства1. В этом же документе констатируется, что ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения.

Международный пакт о гражданских и политических правах (принят 16 декабря 1966 г. Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН), Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (принят 16 декабря 1966 г. Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН) и Конвенция о правах ребенка (заключена 20 ноября 1989 г.) провозглашают семью естественной и основной ячейкой общества, которой должны быть предоставлены необходимые защита и содействие, с тем чтобы она могла полностью возложить на себя обязанности в рамках общества.

Согласно ст. 38 Конституции Российской Федерации, материнство и детство, семья находятся под защитой государства, забота о детях, их воспитание — равное право и обязанность родителей, трудоспособные дети, достигшие 18 лет, должны заботиться о нетрудоспособных родителях.

В преамбуле Федерального закона от 24 июля 1998 г. № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» провозглашается: «Государство признает детство важным этапом жизни человека и исходит из принципов приоритетности подготовки детей к полноценной жизни в обществе, развития у них общественно значимой и творческой активности, воспитания в них высоких нравственных качеств, патриотизма и гражданственности».

Этот же федеральный закон в качестве одной из целей государственной политики в интересах детей определяет защиту детей от факторов, негативно влияющих на их физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и нравственное развитие (п. 2 ст. 4).

Условия формирования личности ребенка в решающей степени зависят от прочности брака и благополучия семьи. Поэтому вопрос об охране личности несовершеннолетнего органически связан с вопросом об охране семейных отношений, в том числе и уголовно-правовыми средствами. В силу этого обстоятельства в отдельной гл. 20 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) сосредоточены нормы, устанавливающие уголовную ответственность за преступления против семьи и несовершеннолетних. Выделение самостоятельной главы «Преступления против семьи и несовершеннолетних» в разделе 7 УК РФ «Преступления против личности» необходимо рассматривать как достижение действующего уголовного закона, продолжение традиций дореволюционного отечественного уголовного права.

Количество осужденных за преступления против семьи и несовершеннолетних в последние шесть лет в России составляют каждый год от 4,6 до 9,1% от количества лиц, осужденных за все преступления, что в несколько раз больше, чем, например, количество осужденных за половые преступления или преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина. Вместе с тем 98–99% осужденных от всех преступлений против семьи и несовершеннолетних составляют осужденные всего по трем статьям УК РФ: 157, 156, 151¹. При этом самым распространенным (94–96,7%) является осуждение по ст. 157 УК РФ. По ряду преступлений официальная статистика за последние шесть лет не фиксирует ни одного осужденного (ст. 152–153 УК РФ), ряд преступлений совершаются в единичных случаях. Так, за незаконное усыновление (удочерение) за последние шесть лет было осуждено два человека, а за разглашение тайны усыновления (удочерения) — 16 человек2.

В уголовно-правовой доктрине нет единства в отношении толкования видового объекта рассматриваемой группы преступлений. В научной и учебной литературе можно встретить от достаточно кратких до довольно объемных определений видового объекта данной группы преступлений. Профессор А. В. Наумов и профессор А. И. Чучаев в качестве объекта указывают интересы семьи и несовершеннолетних3. Якубов А. Е. определяет его как «общественные отношения, обеспечивающие нормальное развитие и воспитание несовершеннолетних и охрану семьи»4. А. В. Ткаченко и М. В. Иванова — как «общественные отношения, складывающиеся внутри и вокруг семьи»5.

Целый ряд авторов определяют видовой объект преступлений, предусмотренных гл. 20 УК РФ, как «общественные отношения, обеспечивающие как материальные, так и нематериальные условия для нормального физического, интеллектуального и нравственного формирования личности несовершеннолетнего, а также нормальное существование совершеннолетних, но нетрудоспособных детей и нетрудоспособных родителей»6.

В новейшее время целый ряд исследований посвящен вопросам уголовной ответственности за преступления против несовершеннолетних, центральное место среди которых занимают нормы гл. 20 УК РФ. Авторы этих исследований также предлагают свое толкование видового (отдельные авторы именуют его родовым) объекта такой группы преступлений. Профессор Ю. Е. Пудовочкин признает таковым «общественные отношения, обеспечивающие безопасность и гармоничность физического, духовного и социального развития несовершеннолетнего»7. При этом он полагает необходимым исключить из наименования гл. 20 УК РФ упоминание о семье, так как она является дополнительным или факультативным объектом8.

Савельева В. С. считает, что видовым объектом преступлений против личности несовершеннолетних является самостоятельная группа общественных отношений, связанных с развитием личности ребенка, подростка; развитием всесторонним и гармоничным, которое в специальном законе характеризуется при помощи пяти прилагательных: физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и моральное9.

В. В. Палий, рассматривая несовершеннолетних как участников семейных отношений, предлагает под объектом преступлений против семьи понимать совокупность общественных отношений, направленных на охрану прав и интересов семьи, на формирование между ними отношений, построенных на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности друг перед другом, на создание в семье необходимых условий для воспитания10. Еще более широкое и оптимистичное понимание объекта предложено Н. П. Шевченко: «Совокупность общественных отношений, обеспечивающих нормальное, психическое, нравственное и социальное развитие лица, не достигшего восемнадцатилетнего возраста, в духе соблюдения Конституции и законов Российской Федерации; уважения человека, его прав и труда; уважительного отношения к обществу, правилам и традициям человеческого общежития; утверждения несовершеннолетнего в качестве самостоятельного и полноценного субъекта общественных отношений, свободно реализующего свои права и свободы»11.

Широко представленный в науке плюрализм мнений относительно видового объекта рассматриваемой группы преступлений связан, во-первых, с трудностями толкования понятия «семья» и, во-вторых, с авторскими толкованиями понятия «интересы» применительно к семье и несовершеннолетним.

Трудности толкования понятия «семья», несмотря на то что оно широко используется в международном и отечественном законодательстве, обусловлено отсутствием его легального толкования. Признание семьи естественной и основной ячейкой общества ничего не может дать для ее понимания. Семейный кодекс Российской Федерации 1995 года (далее — СК РФ) вслед за ст. 38 Конституции РФ декларативно провозглашает, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. При этом сам СК РФ и другие нормативные акты не содержат толкования понятия «семья». По мнению профессора А. М. Нечаевой, «единого определения семьи нет даже в семейно-правовой литературе, чему способствует отсутствие определения характеризующих ее признаков в семейном законодательстве, даже в СК РФ, что легко объяснить. Во-первых, у нас не существует такой традиции, а во-вторых, любое определение невольно является авторским, отличается собственным видением, которое может быть ошибочным»12.

Семейный кодекс РФ содержит определение приемной семьи, под которой понимается опека или попечительство над ребенком или детьми, которое осуществляется по договору о приемной семье, заключаемому между органом опеки и попечительства и приемными родителями или приемным родителем, на срок, указанный в этом договоре (ст. 152 СК РФ). Приемная семья — это платный вид опеки (попечительства), договор о приемной семье — особая разновидность гражданско-правового договора, а точнее, договора о возмездном оказании услуг13. На наш взгляд, такое образование можно назвать семьей весьма условно, скорее, это квазисемейное образование.

Предложение о необходимости законодательного определения понятия «семья», которое имело бы общеотраслевое значение, неоднократно высказывалось в современной литературе14. По мнению Т. В. Шершень, «законодательное закрепление определения понятия “семья” необходимо, оно обусловлено как практической, так и теоретической целесообразностью, созданием эффективного механизма правовой охраны семьи, обеспечивающего стабильность и устойчивость семьи в российском обществе и государстве»15.

Конечно, решение данной проблемы не является задачей уголовно-правовой науки, но она является в определенном смысле «заложником» сложившейся ситуации. Вместе с тем ряд ученых-цивилистов указывают, что в различных отраслях законодательства (гражданском, жилищном, трудовом и т. д.) в понятие «семья» вкладывается разное содержание16.

Поскольку уголовный закон использовал при определении видового объекта преступлений, расположенных в гл. 20, понятие «семья», перед нами стоит задача дать толкование этого понятия в свете уголовного права.

Обращение к толковым, энциклопедическим и философским словарям показывает, что чаще всего семья толкуется как группа людей, состоящая из мужа, жены, детей и других близких родственников, живущих вместе17. На наш взгляд, прав Андре Конт-Спонвиль, который пишет: «В наши дни и в наших странах различают понятие семьи в узком (отец, мать, дети) и в широком смысле (плюс дедушки и бабушки, дяди и тети, двоюродные братья и сестры, племянники, не говоря уже о родственниках со стороны жены или мужа или сводных детях и их родственниках)»18.

Анализ признаков составов преступлений из главы 20 УК РФ позволяет сделать вывод о том, что УК РФ использует понятие «семья» в узком смысле слова (родители и дети). При этом уголовный закон наравне с родителями охраняет интересы усыновителей и опекунов (попечителей). Факт совместного проживания и ведения совместного хозяйства, которые многие исследователи считают неотъемлемым и обязательным признаком семьи19, действующим уголовным законом игнорируется. Такой подход следует признать обоснованным в связи с тем, что уголовным законом в гл. 20 охраняются интересы семьи, которые не связаны с ведением совместного хозяйства и не зависят от совместного или раздельного проживания членов семьи.

Определившись с понятием семьи в уголовно-правовом аспекте, необходимо ответить на вопрос: может ли семья выступать видовым объектом группы преступлений, расположенных в гл. 20 УК РФ? На наш взгляд, на этот вопрос необходимо дать утвердительный ответ. Семья является важнейшим социальным институтом, который требует всесторонней охраны и защиты. Этот постулат можно назвать общемировым, который нашел отражение и закрепление в многочисленных нормативных актах, в том числе международных на самом высоком ныне существующем уровне — декларациях, пактах и конвенциях Организации Объединенных Наций.

Второй уточняющий вопрос, вытекающий из первого, нами поставленного, — охраняются ли интересы семьи действующим уголовным законом в гл. 20 и является ли это основным объектом охраны? И на этот вопрос следует ответить утвердительно. Здесь мы не согласимся с профессором Ю. Е. Пудовочкиным о характеристике интересов семьи как исключительно дополнительном объекте. При подмене ребенка, незаконном усыновлении (удочерении), разглашении тайны усыновления (удочерения) интересы несовершеннолетнего могут быть как нарушены, так и нет. Например, разглашается тайна усыновления в то время, как ребенок настолько мал, что не понимает отличия между родными и неродными родителями. Или другой пример: у «благополучных» родителей рождается ребенок с наличием несовместимых с жизнью пороков развития, которые неминуемо приведут к его скорой смерти, в то же время у «неблагополучной матери» рождается здоровый ребенок, который ей не нужен (она отказалась от него). При подмене ребенка интересы здорового ребенка не только не пострадают, но только улучшатся, так как он будет воспитываться не в казенных учреждениях, а в семье. Также нельзя исключить, что в результате незаконного усыновления несовершеннолетний приобретет большую заботу о себе. При этом, конечно, нельзя говорить о том, что все эти деяния не обладают общественной опасностью и должны игнорироваться уголовным законом. В этом случае как раз страдает такой объект, как семья, как общественные отношения между детьми (опекунами, попечителями) и родителями. Иными словами, семью как видовой объект преступления необходимо понимать в качестве социального института. При этом нельзя считать объектом преступления субъективные права родителей и детей, как это делают некоторые исследователи20, так как, во-первых, такая роль отводится только общественным отношениям, и, во-вторых, это может привести к неправильному выводу об отсутствии преступления в тех ситуациях, когда интерес конкретной семьи не будет нарушен (например, когда родителям все равно, в силу злоупотребления алкоголем или наркотическими веществами, родной это ребенок или его им подменили).

Профессор Ю. Е. Пудовочкин высказал еще один довод против существования категории семьи в наименовании главы 20 УК РФ. Суть его заключается в том, что раздел 7 УК РФ объединяет преступления против личности, а не против каких-либо социальных институтов, в которых эта личность растет и развивается21. С таким обоснованием трудно согласиться по следующим причинам. Во-первых, если применить этот подход, то большинство составов из гл. 19 «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина» необходимо исключить из раздела 7 УК РФ, так как охраняются прежде всего права, связанные с социумом и государством (право на труд, избирательные права, авторские и т. п.). Также необходимо исключить и ответственность за клевету, так как данное нарушение вне социальных институтов не существует. Во-вторых, на наш взгляд, в этом доводе автор отождествляет понятия «личность» и «человек», чего нельзя поддержать. Следует согласиться с профессором Г. Н. Борзенковым, который писал: «Нет оснований для противопоставления категорий «личность» и «человек» в качестве объекта уголовно-правовой охраны. Личность как родовой объект преступлений — это человек, рассматриваемый в системе социальных ролей и общественных отношений»22. При таком понимании личности видовой объект семья в полной мере корреспондирует ей как родовому объекту.

Интересы семьи, понимаемые как выгода и потребности семьи, неразрывно связаны с ее функциями как социального института, основными из которых являются: рождение и воспитание детей; сохранение, развитие и передача последующим поколениям ценностей и традиций общества, аккумулирование и реализация социально-воспитательного потенциала; удовлетворение потребностей людей в психологическом комфорте и эмоциональной поддержке, чувстве безопасности, ощущении ценности и значимости своего «Я», эмоциональном тепле и любви; создание условий для развития личности всех членов семьи; удовлетворение сексуально-эротических потребностей; удовлетворение потребностей в совместном проведении досуга; организация совместного ведения домашнего хозяйства, разделение труда в семье, взаимопомощь; удовлетворение потребности человека в общении с близкими людьми, в установлении прочных коммуникаций с ними; удовлетворение индивидуальной потребности в отцовстве или материнстве, контактах с детьми, их воспитании, самореализации в детях; социальный контроль поведения отдельных членов семьи; организация деятельности по финансовому обеспечению семьи.

Наиболее важные из этих интересов обеспечиваются, в том числе, и уголовным законодательством. В литературе уже не раз отмечалось, что интересы семьи и несовершеннолетних охраняются и другими нормами Особенной части УК РФ23. Вместе с тем жизнь, здоровье, свобода, половая свобода и половая неприкосновенность, конституционные права и обязанности охраняются в отношении любых членов общества, а не только тех, которые связаны институтом семьи. Кроме того, эти отношения в иерархии ценностей стоят, как правило, выше отношений, охраняемых гл. 20 УК РФ.

Глава 20 УК РФ направлена на охрану наиболее важных интересов семьи как особого социального института: 1) рождение и воспитание детей, контакты с детьми, самореализация в детях; 2) организация деятельности по финансовому обеспечению семьи. Первый интерес нарушается деяниями, изложенными в ст. 153–155 УК РФ, а второй — ст. 157 УК РФ. В связи с этим нельзя поддержать как расширительно толкующее понятие «семья» в качестве видового объекта, высказанное в литературе предложение понимать под семьей — видовым объектом «защиту объединенных интересов членов семьи, реализуемых ими в рамках семейных отношений, а также установленного законодательством порядка функционирования семьи как социально-юридического института»24. Данное определение нисколько не проясняет содержание видового объекта анализируемых преступлений, а напротив, позволяет отнести к преступлениям против семьи большое количество норм из других глав уголовного закона (начиная от убийства, хищений, уничтожения имущества и т. д., когда затрагиваются интересы чьей-то семьи).

Толкование несовершеннолетнего как видового объекта рассматриваемой группы преступлений также вызывает определенные трудности, в связи с тем, что в УК РФ в понятие несовершеннолетнего вкладывается разное содержание. Прежде всего, это связано с ч. 1 ст. 87 УК РФ, которая гласит: «Несовершеннолетними признаются лица, которым ко времени совершения преступления исполнилось четырнадцать, но не исполнилось восемнадцати лет». Вместе с тем такое толкование закон дает применительно к уголовной ответственности несовершеннолетних, т. е. там, где они выступают субъектами преступлений. В ряде статей (напр., ст. 131 и 132 УК РФ) законодатель выделяет потерпевших от преступлений, которые не достигли четырнадцатилетнего и двенадцатилетнего возраста, в других (напр., ст. 134 УК РФ) — шестнадцатилетнего возраста. Выделение разных возрастных групп несовершеннолетних связано либо с криминализацией преступных деяний, либо с усилением ответственности.

Согласно Конвенции о правах ребенка, «ребенком является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста, если по закону, применимому к данному ребенку, он не достигает совершеннолетия ранее». Аналогичное по смыслу толкование ребенка содержится в Федеральном законе «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» (ст. 1) и СК РФ (ст. 54). В связи с наличием законодательного определения ребенка, предложили использовать это понятие вместо несовершеннолетнего при конструировании составов преступлений, расположенных в гл. 20 УК РФ25.

Однако УК РФ использует понятие «ребенок» в тексте всего трех статей УК РФ: 82, 106, 153. В тексте также используется понятие «несовершеннолетние дети» (ст. 54, 61, 145 УК РФ).

Уголовный закон использует понятия «несовершеннолетний», «ребенок», «дети», если не делает каких-либо уточнений об их возрасте, как синонимы. В связи с этим под несовершеннолетним в уголовном праве следует понимать каждое человеческое существо с момента рождения и до достижения им 18-летнего возраста. Такое понимание несовершеннолетнего применительно к рассматриваемым составам преступления превалирует в научной уголовно-правовой литературе26. При этом следует понимать, что в отдельных составах рассматриваемой группы преступлений возрастные рамки несовершеннолетнего намного уже, чем при «базовом» определении несовершеннолетия. Например, трудно представить, что можно вовлечь младенца в преступления или антиобщественные действия, и, напротив, невозможно осуществить подмену ребенка, например, 10–12 лет.

Необходимо далее определиться, какие именно интересы несовершеннолетнего охраняются при помощи гл. 20 УК РФ. Профессор Ю. Е. Пудовочкин полагает, что охраняются «общественные отношения, обеспечивающие безопасность и гармоничность физического, духовного и социального развития несовершеннолетнего»27. В. С. Савельева под уголовно-правовой охраной видит «общественные отношения, связанные с развитием личности ребенка, подростка; развитием всесторонним и гармоничным», которое характеризуется при помощи пяти прилагательных: «физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и моральное»28. Е. Е. Пухтий говорит о нормальном физическом и духовном развитии несовершеннолетних29. Другие исследователи говорят не о духовном развитии, а о нравственном воспитании несовершеннолетнего30.

Первое, в чем расходятся ученые, — это на что посягают анализируемые преступления: на развитие несовершеннолетнего или на воспитание несовершеннолетнего. Представляется, что более точно говорить о развитии несовершеннолетнего, как о постепенном увеличении, усилении каких-либо положительных качеств, навыков несовершеннолетнего, необходимых ему для жизни в обществе. В то же время воспитание — это целенаправленный процесс (инструментарий) по формированию этих навыков и качеств, необходимых для жизни в обществе.

Второй дискуссионный вопрос — какое именно развитие (в каких сферах и областях) охраняют нормы гл. 20 УК РФ. Под нравственным развитием в наиболее общем смысле понимается процесс, с помощью которого дети усваивают общественные понятия о правильном и неправильном (добре и зле).

Физическое развитие означает динамический процесс роста (увеличение длины и массы тела, развитие органов и систем организма и так далее) и биологического созревания ребенка в определенном периоде детства; процесс развития совокупности морфологических и функциональных свойств организма (скорость роста, прирост массы тела, определенная последовательность увеличения различных частей организма и их пропорций, а также созревание различных органов и систем на определенном этапе развития).

Духовное развитие — это осмысление человеком своего предназначения в жизни, появление ответственности перед настоящими и будущими поколениями, понимание сложной природы мироздания и стремление к постоянному нравственному совершенствованию31. Основные средства духовного развития — приобщение к духовным ценностям, выработанным предшествующими поколениями (научным, художественным, нравственным, религиозным), в процессе образования и самовоспитания, а также деятельность в этих сферах.

Интеллектуальное развитие означает формирование способности к овладению и пользованию различными типами мышления. Содержательная сторона интеллектуального развития включает в себя определенный объем основных научных знаний о мире и способность философской, конкретно-исторической оценки действительности32.

Анализ данных категорий к конструктивным признакам составов преступлений, предусмотренных ст. 150–151² УК РФ, а главное то, что они направлены на противодействие вовлечению несовершеннолетних в преступные, противоправные и антиобщественные действия, позволяет сделать вывод, что первостепенной задачей данной части уголовного закона является охрана нравственного развития несовершеннолетних. Такое определение порождает вопрос о соотношении данного объекта с видовым объектом главы 25 УК РФ в части общественной нравственности. Разграничение возможно провести следующим образом. Нормами гл. 20 УК РФ охраняется нравственное развитие конкретных личностей, в то время как гл. 25 УК РФ охраняется общественная нравственность, то есть взгляды, представления, правила о добре и зле, справедливом и несправедливом и т. п. неопределенного круга лиц (общества в целом).

Дополнительно при совершении указанных преступлений возможно возникновение угрозы или реального вреда физическому и психическому развитию несовершеннолетних в случаях применения насилия или угрозы его применения, что выступает квалифицирующим признаком в ст. 150 и 151 УК РФ. Следовательно, применительно к ст. 150–152² УК РФ необходимо говорить о нравственном развитии несовершеннолетнего как основном объекте преступления и о физическом развитии как дополнительном объекте.

Более сложно обстоит вопрос о выяснении непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 156 УК РФ. Уголовный закон не конкретизирует, какие именно обязанности по воспитанию не исполняются или исполняются ненадлежащим образом. При этом закон в качестве обязательной составляющей таких деяний называет жестокое обращение с несовершеннолетним. Согласно ст. 63 СК РФ, родители обязаны заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии своих детей. Конечно, когда родители не занимаются воспитание несовершеннолетнего, то в первую очередь ставится под угрозу его нравственное и интеллектуальное развитие. Жестокое обращение с несовершеннолетним чаще всего в судебной практике связывается с физическим или психическим насилием над ним. В связи с этим следует сделать вывод об угрозе для физического или психического развития несовершеннолетнего. При этом из перечня обязанностей родителей, указанных в ст. 63 СК РФ, применительно к гл. 20 УК РФ необходимо исключить заботу о здоровье, так как здоровье несовершеннолетних является объектом охраны в гл. 16 УК РФ.

На наш взгляд, говорить о духовном развитии несовершеннолетнего невозможно, так как такой уровень развития наблюдается у лиц более зрелого возраста.

На основе проведенного анализа можно сделать вывод, что под интересами несовершеннолетних, охраняемых гл. 20 УК РФ, следует понимать их нравственное, интеллектуальное, физическое и психическое развитие.

Любой несовершеннолетний, так же, как и совершеннолетнее лицо, в современном мире находится в системе социальных связей. При этом с взрослением количество связей только увеличивается. В связи с этим интересы несовершеннолетних как видовой объект в полной мере корреспондирует личности как родовому объекту преступления.

Подводя итог рассмотрению проблемы видового объекта гл. 20 УК РФ, можно его определить как интересы семьи и несовершеннолетних, под которыми понимаются рождение и воспитание детей, контакты с детьми, самореализация в детях, организация деятельности по финансовому обеспечению семьи, а также нравственное, интеллектуальное, физическое и психическое развитие несовершеннолетних.

Обращаясь к вопросу о системе преступлений против семьи и несовершеннолетних, следует отметить, что в уголовно-правовой литературе предложены различные классификации данной группы преступлений. Наиболее распространенной является деление на две подгруппы — против семьи и против несовершеннолетних33. Данная классификация логически вытекает из наименования главы 20 УК РФ, в основе которой лежит видовой объект преступления. Отдельные авторы, производя деления на данные группы, предлагают более детализированное их название. Профессор Л. Л. Кругликов именует их как преступления, посягающие на нормальное физическое и нравственное развитие несовершеннолетних, и преступления, посягающие на интересы семьи34. Кроме того, среди приверженцев деления рассматриваемой группы преступлений на две подгруппы нет единства в вопросе, какие именно преступления относить к той или иной подгруппе35. Следует поддержать профессора А. В. Наумова, который считает, что «все преступления, предусмотренные главой 20 УК РФ, в принципе посягают одновременно и на интересы несовершеннолетнего, и на интересы семьи»36.

Якубов А. Е. предложил разделить преступления, предусмотренные гл. 20 УК РФ, на три группы: преступления, способствующие антиобщественной деятельности несовершеннолетних (ст. 150–151 УК РФ); преступления, посягающие на свободу несовершеннолетнего (ст. 153 УК РФ); преступления, посягающие на охрану семьи и на создание необходимых условий для содержания и воспитания несовершеннолетних (ст. 154–157 УК РФ)37. Также трехчленную классификацию, но с другим наименованием подгрупп предложил А. В. Макаров. Он выделил следующие подгруппы: преступления, посягающие на всестороннее психическое и физическое развитие несовершеннолетнего (ст. 150–151, 154–156 УК РФ); преступления, посягающие на права ребенка жить и воспитываться в семье, на уважение его человеческого достоинства и сохранение психического здоровья (ст. 153 УК РФ); преступления, посягающие на имущественные права ребенка (ст. 157 УК РФ)38. Другую трехчленную классификацию предложил А. Р. Акиев: преступления, посягающие на интересы несовершеннолетних и совершеннолетних нетрудоспособных детей (ст. 150–151¹, 154, 156, ч. 1 ст. 157 УК РФ); преступления, посягающие на интересы семьи (ст. 153, 155 УК РФ); преступления, посягающие на имущественные права родителей как отдельных носителей субъективного права (ч. 2 ст. 157 УК РФ)39.

Олейникова Т. А. предложила деление на четыре группы: преступления, посягающие на нормальное физическое и нравственное развитие личности несовершеннолетних (ст. 150–151); преступления, посягающие на свободу ребенка (ст. 153); преступления, нарушающие права и обязанности, связанные с усыновлением (ст. 154–155 УК РФ); преступления, посягающие на охрану семьи и создание необходимых условий для содержания и воспитания несовершеннолетних (ст. 156–157 УК РФ)40. Также четырехчленная классификация была предложена Колмаковой О. С.: преступления, посягающие на нормальное нравственное и физическое развитие несовершеннолетних (ст. 150–151¹ УК РФ); преступления, посягающие только на права несовершеннолетних в сфере семейных отношений (ст. 154, 156, ч. 1 ст. 157 УК РФ); преступления, посягающие в равной степени на права несовершеннолетних и родителей в сфере семейных отношений (ст. 153, 155 УК РФ); преступления, посягающие только на права родителей в сфере семейных отношений (ч. 2 ст. 157 УК РФ)41.

Целый ряд авторов предложили классификации на основе других критериев. Например, С. А. Куемжиева предложила поделить преступления, входящие в главу 20 УК РФ, с учетом особенностей их доминантной направленности: преступления, направленные исключительно на нарушение прав несовершеннолетних (ст. 150, 151 УК РФ), и преступления, оказывающие дезорганизующе-разрушительное воздействие на семью (ст. 152–155 УК РФ)42. Фактически в основу данной классификации положен все тот же видовой объект. Пудовочкин Ю. Е. предложил в качестве критерия содержание общественных отношений, существующих между преступником и несовершеннолетним, а точнее, правоохраняемые интересы последнего как часть этого содержания43. На основе данного критерия автор предлагает следующую классификацию преступлений, которые нарушают: право несовершеннолетнего на защиту от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию (ст. 150, 151 УК РФ); право несовершеннолетнего проживать с родителями и воспитываться в семье (ст. 153 УК РФ); право несовершеннолетнего, лишенного семейного окружения, на особую защиту (ст. 154 УК РФ); право несовершеннолетнего на защиту от вмешательства в частную жизнь (ст. 155 УК РФ); право несовершеннолетнего на заботу, обязательную финансовую поддержку со стороны родителей (ст. 156, 157 УК РФ)44.

Обзор данных классификаций подтверждает, что интересы семьи и несовершеннолетних тесно взаимосвязаны и трудно разделимы на самостоятельные дефиниции. В результате преступлений, предусмотренных гл. 20 УК РФ, как правило, одновременно наносится вред и интересам семьи, и интересам несовершеннолетнего. Вместе с тем представляется, что в зависимости от степени интенсивности негативного воздействия на тот или иной объект, данные преступления можно классифицировать на две следующие группы:

1) преступления, посягающие в большей степени на интересы несовершеннолетних (ст. 150–151², 154 и 156 УК РФ);

2) преступления, посягающие в большей степени на интересы семьи (ст. 153, 155 и 157 УК РФ).

За время существования УК РФ система преступлений против семьи и несовершеннолетних претерпела следующие изменения.

Во-первых, Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ ст. 152 «Торговля несовершеннолетними» признана утратившей силу. Однако это не означает декриминализацию данного состава преступления. Этим же федеральным законом гл. 17 УК РФ была дополнена ст. 127¹, в которой предусматривается ответственность за торговлю людьми. Торговля несовершеннолетними является квалифицированным преступлением (п. «б» ч. 2 ст. 127¹). Такое «перемещение» ответственности в другую главу свидетельствует о том, что видовым объектом преступления, устанавливающего ответственность за торговлю несовершеннолетними, является свобода, что следует признать обоснованным.

Во-вторых, гл. 20 УК РФ была дополнена новыми составами преступлений. Федеральным законом от 21 июля 2011 г. № 253-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части усиления мер по предотвращению продажи несовершеннолетним алкогольной продукции» введена ответственность за розничную продажу несовершеннолетним алкогольной продукции (ст. 151¹ УК РФ), а Федеральным законом от 7 июня 2017 г. № 120-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в части установления дополнительных механизмов противодействия деятельности, направленной на побуждение детей к суицидальному поведению» введена ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для жизни несовершеннолетнего (ст. 151² УК РФ).

Попутно отметим, что за время действия УК РФ были внесены существенные изменения в диспозицию ст. 157 УК РФ. Также были незначительно скорректированы диспозиции ст. 150 и 151 УК РФ.

В современной научной литературе неоднократно высказывались предложения объединить все уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за совершение преступлений прежде всего против интересов несовершеннолетних, в одном специальном разделе уголовного закона45. Однако следует поддержать тех исследователей, которые критически оценивают данные предложения46. Возраст потерпевшего (его малолетство или несовершеннолетие) во многих составах Особенной части выступает в качестве квалифицирующего признака. «Вычленение» таких преступлений в самостоятельный раздел породит задвоение практически идентичных по своему содержанию норм. Прежде всего это касается раздела о преступлениях против личности. Кроме того, такое предложение не учитывает иерархию ценностей в отношении личности: жизнь, здоровье, свобода, половая свобода и половая неприкосновенность.

Среди исследователей высказано и прямо противоположное предложение, суть которого в минимизации количества преступлений против семьи и несовершеннолетних, выделяемых в самостоятельную главу. Например, А. В. Ермолаев в своем диссертационном исследовании обосновывает необходимость исключения из УК РФ статей 153–155, 156, 157. Основания для такого предложения следующие: в отношении ст. 153 и 155 УК РФ — это частные случае деяний, предусмотренных ст. 126 и 137 УК РФ; в отношении ст. 154 и 157 УК РФ — отсутствие принципов криминализации и их эффективности; в отношении ст. 156 — отсутствие необходимого уровня общественной опасности47. Данное мнение представляется ошибочным по многим причинам, которые будут изложены при анализе данных составов преступлений.

Следует поддержать позицию Ю. Е. Пудовочкина об отнесении к преступлениям против несовершеннолетних лишь те посягательства, в которых возраст потерпевшего отнесен к конститутивным признакам состава преступления и которые имеют специфический объект уголовно-правовой охраны48. При этом, конечно, должны быть соблюдены разработанные уголовно-правовой наукой принципы криминализации деяний.

Лекция вторая.
История развития отечественного законодательства за преступления против семьи и несовершеннолетних c XI в. до 1917 года

Зарождение ответственности за преступления против семьи и несовершеннолетних на Руси можно датировать XII веком. Первым отечественным памятником, в котором можно найти упоминания о преступлениях против семьи и несовершеннолетних, является Устав князя Владимира Святославовича о десятинах, судах и людях церковных (далее — Устав князя Владимира). Данный документ известен в семи редакциях, которые историки датируют XII–XVI веками49. В ряде исследований, в том числе и диссертационных, можно наблюдать изучение рассматриваемой группы преступлений, начиная с Русской Правды50. Данный подход нельзя признать обоснованным, так как Русской Правде известны нормы относительно опеки, имущественной ответственности вдовы за сохранность имущества для дальнейшей передачи малолетним детям (ст. 99, 101 Пространной редакции). Однако эти нормы и правила не являются уголовно-правовыми и не относятся к преступлениям против семьи и несовершеннолетних. Попутно следует отменить некорректность отнесения отдельными авторами51 к анализу исторического развития преступлений против семьи и несовершеннолетних вопросов охраны жизни и здоровья несовершеннолетних, так как последняя группа преступлений является самостоятельной (отличной по объекту и предмету регулирования) и не может смешиваться с преступлениями против семьи и несовершеннолетних.

Уставу князя Владимира в Синодальной редакции известно пять преступлений против семьи и несовершеннолетних (ст. 9), а в Оленинской редакции — четыре преступления (ст. 9). К преступлениям против семьи относятся — «смильное», «заставанье», «умычка»52, «в племени или в сватьстве поимуться», к преступлениям против несовершеннолетних — «девка детя повьржеть» (данное преступление отсутствует в Оленинской редакции)53. Отдельные исследователи относят к преступлениям против семьи и несовершеннолетних такие преступления, как изнасилование («пошибание»), избиение и убийство родителей54. Однако данные деяния принадлежат к группе преступлений против половой свободы и против жизни и здоровья, а не к изучаемой группе преступлений.

«Смильное» большинством исследователей трактуется как любовная связь (совместная жизнь) мужчины и женщины без «заключения» брака в церкви.

«Заставанье» означает прелюбодеяние с женщиной, состоящей в браке. А. А. Зимин трактует этот термин более узко, как «поимка мужем жены при нарушении супружеской верности»55.

«В племени или в сватьстве поимуться» означало запрет вступления в половые отношения между близкими родственниками. В позднейших памятниках русского права такие деяния будут именоваться кровосмешением.

Установление ответственности за данные деяния было направлено на пресечение внебрачных связей и создание устойчивых базовых ячеек общества — семьи.

«Умычка» (умыкание) можно трактовать как умыкание невесты. Важно подчеркнуть, что цель этого действия — именно вступление в брачные отношения, следовательно, сюда невозможно отнести похищение женщины, например, с целью получения за нее выкупа. При этом исследователи обращают внимание, что такое умыкание было обычной формой вступления в брак по языческим обычаям и при этом наличествовала предварительная договоренность между женихом и невестой56. Установление ответственности за умыкание невесты было направлено на укрепление именно церковных браков.

«Девка детя повьржеть» буквально означает покидание, оставление ребенка. Ряд исследователей допускают и расширительное толкование данного понятия, относя к нему и случаи избавления от плода57. Бесспорно, что установление подобной ответственности было направлено на обеспечение интересов ребенка и выполнение обязанности матери по его содержанию.

Следует также обратить на две особенности в отношении рассматриваемых преступлений. Во-первых, все они относились к компетенции церковных судов. Такая «подведомственность» большинства преступлений против семьи и несовершеннолетних сохранится до издания Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года и будет присутствовать в различных документах. Во-вторых, Устав князя Владимира, объявляя такие поступки общественно опасными, не предусматривал за них конкретные меры ответственности (наказания).

Перечень преступлений против семьи и несовершеннолетних из Устава князя Владимира воспроизводится в ст. 9 Новгородского устава великого князя Всеволода о церковных судах, людях и мерилах торговых (исследователи его составление относят самое раннее к концу XII века).

Дальнейшее развитие преступления против семьи и несовершеннолетних получили в Уставе князя Ярослава о церковных судах (далее — Устав князя Ярослава). Данный документ известен в шести редакциях и около 100 списков58. Наибольшую известность имеют Пространная редакция (историки ее датируют XII — первой четвертью XIII вв.) и Краткая редакция (середина XIV в.).

В отличие от Устава князя Владимира Устав князя Ярослава не только устанавливает большее число преступлений против семьи, но и предусматривает в большинстве случаев за их совершение конкретные наказания.

Все преступления, предусмотренные в Краткой редакции данного документа, были направлены против интересов семьи и брачных отношений. Преступлений против несовершеннолетних данный документ не знает. Представляется ошибочной оценка некоторых исследователей, которые расценивают нормы о принуждении к браку (ст. 24, 33 Краткой редакции, анализ которых представлен далее) как «предписания относительно защиты детей»59. Невозможно относить к защите интересов детей интересы лиц, которые достигли брачного возраста и могут вступить в силу этого в законный брак.

Краткая редакция сохраняет ответственность за умыкание невесты. Статья 2 данной редакции гласит: «Аже кто умчить девку или насилить…»60. Историки полагают, что предусматривается два вида умыкания: добровольное и насильственное61. К ответственности привлекались не только сами умыкатели невесты, но и их соучастники. Наказание за данное преступление было имущественным и зависело от социального положения «девки». Например, умыкание «боярской дчи» наказывалось пятью гривнами золота62, а меньших бояр — пятью гривнами серебра.

Статьи 5–6 Краткой редакции предусматривают ответственность за рождение «незаконнорожденного» ребенка. При этом Устав князя Владимира предусматривал два таких случая: рождение ребенка женщиной, не состоящей в браке (ст. 5 — «у отца и у матери дчи девкою детяти добудет»), и рождение женщиной ребенка не от своего законного мужа (ст. 6 — «тако же и женка»). В обоих случаях женщина подлежала заключению в доме церковном, из которого она могла быть выкуплена родственниками.

Устав князя Ярослава сохраняет ответственность за внебрачные связи мужа (ст. 8 — «муж от жены блядеть»), но, как и в более ранних памятниках, не устанавливает за этот проступок конкретного наказания. Более сурово, согласно данному документу, карается ситуация, когда мужчина при существующем браке фактически начинает постоянно проживать с другой женщиной (ст. 9 — «муж ожениться иною женою»). За такое деяние Устав князя Ярослава предусматривает «молодую в дом церковныи, а со старою жити».

Большое количество норм Краткой редакции Устав князя Ярослава (ст. 12, 14, 15, 19, 21) посвящено ответственности за половое сношение (блуд) между кровными родственниками, свойственниками. Строже всего, в 100 гривен, карался блуд между братом и сестрой (ст. 14), свекром и снохою (ст. 100), менее всего — одна гривна за блуд между кумом и кумой (ст. 14).

К данной ответственности примыкает и ответственность за вступление мужчины в половую связь с двумя сестрами одного рода (ст. 20). При этом Устав князя Ярослава знает и обратную ситуацию — когда одна женщина вступает в половые отношения с двумя братьями (ст. 23). При этом наказание во втором случае намного строже 100 гривен против 30 в первом случае. Кроме того, женщина, вступившая в отношения с двумя братьями, подлежала помещению в церковный дом.

Устав князя Ярослава предусматривал нормы, направленные против двоеженства, которое допускалось язычеством (ст. 16). При этом таким двоеженством являлась ситуация, когда мужчиной ни с одной женщиной не был заключен церковный брак, так как при наличии брака ответственность, по-видимому, должна была наступать за внебрачные связи. За двоеженство был предусмотрен штраф в 40 гривен. Кроме того, Устав князя Ярослава обязывал оформить церковный брак с первой женщиной, а в случае невыполнения данного предписания мужчина подлежал «казнию казнити».

Специальные нормы Устава князя Ярослава были направлены на охрану добровольного вступления в брак. Статья 24 запрещала родителям насильно принуждать к вступлению в брак (как девушку, так и отрока), а ст. 33 запрещала препятствовать желанию детей жениться или выходить замуж. Выражаясь современным уголовно-правовым языком, состав построен как материальный, так как ответственность наступала только в том случае, если дети «что створит над собою». Исследователи трактуют такое последствие как самоубийство или попытку самоубийства63.

Пространная редакция Устава князя Ярослава в отличие от Краткой редакции предусматривала дополнительные преступления против семьи и брачных отношений. Она устанавливала ответственность за блуд незамужней женщины (ст. 5) и наказывала ее помещением в церковный дом.

Пространная редакция также содержала ответственность родителей или родственников девушки за невыдачу ее замуж (ст. 7). В иных памятниках такого преступления не встречается. Ответственность носила имущественный характер и зависела от социального статуса девушки. Например, за невыдачу замуж дочери «великих бояр» штраф составлял пять гривен золота, а «простои чади» — рубль.

Пространная редакция (ст. 19) ввела ответственность за связь русской девушки с лицами других вероисповеданий («жидовин», «бессерменин», «иноязычницех»). Наказанию подвергались оба лица, состоящих в такой связи: иноязычник — штрафу в 50 гривен, а женщина — помещению в церковный дом.

В дополнение к Краткой редакции Пространная редакция устанавливала ответственность за блуд отчима с падчерицей и отца с дочерью. Второй блуд карался втрое строже первого.

Анализ Устава князя Владимира и Устава князя Ярослава убедительно показывает их направленность на распространение и укоренение на Руси института церковного брака, а также на его охрану. Можно говорить и о том, что такие нормы были направлены на создание и охрану института семьи в его современном традиционном понимании. При этом, даже в близких по времени составления документах перечень преступлений против семьи и несовершеннолетних не был постоянен.

Подтверждением чему служат и Смоленские уставные грамоты, составление которых ученые относят ко второй четверти XII века. Так, одна из уставных грамот содержала в ст. 11 перечень преступлений, которые подлежали рассмотрению в церковном суде. Всего перечень содержит девять категорий дел, из которых четыре можно отнести к преступлениям против семьи и несовершеннолетних. Большинство деяний встречались в ранее рассмотренных документах: двоеженство, связь (брак) близких родственников и похищение невесты для вступления в брак. Вместе с тем в Смоленской уставной грамоте упоминается и новое преступление — это самовольные разводы, которые, скорее всего, следует понимать как развод без разрешения церкви.

Памятник второй половины XV века — Псковская Судная грамота — фактически не знает преступлений против семьи и несовершеннолетних. Единственная норма, которую ряд исследователей относят к этой группе преступлений, расположена в статье 5364. Данная норма говорила о случаях, когда «аже сын отца или матерь не скормит до смерти, а пойдет из дому». Однако единственное «наказание» за такое сыновье поведение заключалось в лишении сына права на наследство, т. е. речь шла не о публичном наказании, а о сугубо имущественной (гражданско-правовой) ответственности.

Судебник 1497 года и Судебник 1550 года не содержали в себе положений, которые возможно трактовать как преступления против семьи и несовершеннолетних. Это можно объяснить тем, что судебники в первую очередь документы светские, направленные на укрепление централизованной власти на Руси, а анализируемая группа преступлений продолжала оставаться в исключительном ведении церкви, что нашло отражение в гл. 67 Стоглава.

Уложение от 29 января 1649 года (далее — Уложение 1649 года65) не содержит преступлений против семьи и несовершеннолетних. Единственным исключением является ст. 5 гл. XXII. В данной норме наряду с другими преступлениями против отца или матери упоминается: «Сын или дочь отца и мать при старости не учнет почитать и кормить и ссужать их»66. Иными словами, Уложение 1649 года закрепляет обязанность детей по содержанию своих родителей. За неисполнение такой обязанности виновный наказывался нещадным битьем кнутом. Данное положение в 1669 г. было полностью повторено в указе Царя Алексея Михайловича от 22 января67.

Еще одно положение Уложения 1649 года может быть отнесено к рассматриваемой группе преступлений условно. Речь идет о ст. 25 гл. XXII, которая предусматривала ответственность за сводничество. Вместе с тем ряд исследователей приводят примеры, когда к ответственности по данной норме привлекались не только сами сводники, но и те, кто совершал этот блуд. Котошкин Г. пишет: «А которые люди воруют с чужими женами и с девками, и как их изымают, и того ж дни или на иной день обеих, мужика и жонку, кто б каков ни был, водя по торгам и по улицам вместе нагих, бьют кнутом»68.

Такое «невнимание» Уложения 1649 года к преступлениям против семьи и несовершеннолетних возможно объяснить только тем, что данные преступления и в середине XVII века продолжали относиться к ведению церкви. В связи с этим трудно поддержать Шевченко Н. П., которая утверждает: «Значение же Уложения состояло в изъятии дел о преступлениях родителей против детей из церковной юрисдикции и переводе их в сферу государственного судопроизводства»69. В подтверждение своей позиции, при этом констатируя ее как факт (!), автор не приводит ни одной ссылки на Уложение 1649 года.

Подтверждением обратной точки зрения служит Инструкция Святейшего Патриарха Московского Адриана старостам поповским и благочинным смотрителям от 26 декабря 1697 г. (далее — Инструкция Патриарха)70. В п. 29 данной Инструкции Патриарха разъясняется вопрос о незаконно прижитом ребенке, т. е. ребенке, рожденном не от законного супруга либо вне брака. Инструкция, во-первых, предписывала учинить розыск отца ребенка. Во-вторых, отысканному отцу ребенка должно было быть назначено наказание, которое подробно было прописано в Инструкции Патриарха. Первоначально его полагалось «бить шелепами нещадно», далее он должен был быть сослан на месяц в монастырь, где он был обязан присутствовать на каждой литургии и после нее «на всякий день сто поклонов класть», а также был обязан пребывать в «монастырских трудах». В-третьих, аналогичное наказание назначалось матери ребенка.

Переподчинение ряда преступлений против семьи и несовершеннолетних суду светскому вместо суда церковного происходит только в первой четверти XVIII века, после издания Артикула воинского 1715 г. (далее — Артикул) и Морского устава 1720 г. (далее — Морской устав), о чем скажем далее.

Артикулу и Морскому уставу были известны только преступления против семьи. Наиболее развернутая их система содержалась в Артикуле. Данные преступления были помещены в гл. 20 «О содомском грехе, насилии и блуде»71 (артикулы 169–174, 176). Эти преступления можно разделить на следующие группы: 1) прелюбодеяние (арт. 169–170); 2) нарушение положений о браке (арт. 171–172); 3) блуд (арт. 173–174); 4) половые отношения без брака (арт. 176).

Артикул выделял два вида прелюбодеяния: когда оба лица состоят в браке (арт. 169) и когда только одно лицо состоит в браке, а другое нет (ст. 170). Первый вид прелюбодеяния наказывался мягче «по делу и вине смотря». Сам артикул не содержал указания на конкретные виды наказания за данное преступление. Второй вид прелюбодеяния наказывался «жестоким заключением, шпицрутеном… или посылкою на каторгу на время». При этом за второй вид прелюбодеяния суд имел право снизить наказание при одном из двух обстоятельств, если: а) невинный супруг «за прелюбодеющую супругу просить будет» и супруги помирятся или б) виновный супруг сможет доказать, что в браке «не может получить телесную охоту утолить».

Морской устав не содержал такого деления прелюбодеяния, а также в нем отсутствовало положение о возможности смягчения наказания. В ст. 121 Морского устава содержалась общая норма о прелюбодеянии, за которые оба лица подлежали наказанию «по делу и вине смотря»72.

Артикул воинский предусматривал две нормы о нарушениях положения о браке. Обе они касались проблемы двоебрачия, т. е. кто при живой жене сочетается другим браком. Во-первых, данное правонарушение целиком разрешалось по церковным правилам, на что прямо указывалось в тексте (арт. 171). Каких-либо мер ответственности Артикул не предусматривал. Во-вторых, от наказания освобождался супруг или супруга, которые вступили в этот брак под влиянием обмана (ст. 172).

Ответственность за блуд, под которым Артикулом понимались половые связи с родственниками, дифференцировалась в зависимости от степени родства. За блуд между ближайшими родственниками, т. е. кто не имеет права вступить в брак, Артикул предусматривал смертную казнь (арт. 173). За блуд между иными родственниками (по побочной линии или между свояками) суд имел право наказать по своему усмотрению. Также виновные должны были принести церковное покаяние.

Аналогичных норм о нарушениях положения о браке и о блуде Морской устав не содержал.

Следующая норма текстуально идентична и в Артикуле (арт. 176), и в Морском уставе (ст. 122). Касалась она наказания за половые отношения вне брака, которые привели к рождению ребенка. Мужчина в этом случае должен был выплатить средства на содержание матери и младенца по своему состоянию, а также подлежал тюремному заключению и церковному покаянию. В случае, если женщина вступила в такие отношения под влиянием обманного обещания жениться на ней, то Артикул обязывал виновного мужчину жениться.

Выше мы уже упоминали, что при Петре I отдельные преступления передаются на рассмотрение от церковного суда светскому суду. Наиболее полно этот вопрос был отражен в Высочайшей резолюции на докладные пункты Синода от 12 апреля 1722 г. (далее — Резолюция)73. Согласно Резолюции к компетенции Синода относились дела о прелюбодействе и принуждении к браку. К компетенции светских судов относились дела о: прижитых детях блудством; детях при кровосмешении; женитьбе детей без воли родителей. В отдельную категорию были выделены дела о кровосмешении, которые рассматривали светские суды, но с согласия Синода.

Петровское законодательство в отношении ответственности за преступления против семьи и несовершеннолетних нельзя ни в коем случае охарактеризовать как реформаторское. Фактически продолжает действовать та система преступлений, которая была заложена Уставом князя Ярослава.

Дальнейшее законотворчество до Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года ничего не привносит в рассматриваемый вопрос.

Стоит особо обратить внимание на проект «Уголовного уложения», работу над которым Екатерина II вела в 1777–1782 годах (далее — Проект или Проект уголовного уложения)74. По мнению исследователей, этот Проект является наиболее законченной законодательной разработкой императрицы в сфере уголовного права75. Действительно данный документ сформулирован в отличие от Наказа не как философско-правовое наставление, а как проект закона, со своей систематизацией, четко выделяемыми нормами, содержащими описание преступлений. Отличительной особенностью Проекта уголовного уложения является то, что он содержит положения особенной части уголовного закона. При этом многие преступления достаточно скрупулезно растолковывались в тексте проекта. Вместе с тем в Проекте не определялись наказания за преступления. Проект не группировал и структурно не выделял группы преступлений в главы и разделы, однако все преступления были поименованы сначала указанием на род преступления, а затем на вид преступления, что позволяет вывести следующую систему преступлений по Проекту уголовного уложения:

1) против бога и православной грекороссийской76 веры (богохуление, употребление имя божия всуе, святохуление, отступление от веры, ересь и т. д.);

2) оскорбление величества (против самодержавной особы, высшая измена, нарушение посольского преимущества);

3) против всенародного права (нарушение предохранительной грамоты, своевольный наезд, нарушение набережной безопасности);

4) против самодержавной власти (неприсяга, побег, поддельство и периливание монет и т. п.);

5) презрение власти (нарушение преимущество мест);

6) личное (смертоубийство, самоубийство, детоубийство, увечье и раны, насильство личное);

7) против обитания (поджеги обитаний, воровство со взломом);

8) против имения (воровство, лживый проступок77, ущерб или убыток);

9) против народного правосудия (сопротивление закону или должности; преступление должности; лихоимство или взятки; взлом тюрем; утечка из-под стражи; уход из-под стражи; упущение кого под стражу имать повелено; прием краденой вещи; сокрытие или утайка нужной к производству бумаги; лживое употребление поддельного, или скрытого, или утаенного; письма и сочинения ругательные; утайка уголовного преступления);

10) против народной тишины (схотбища подозрительные, письма угрозительные, взлом оград, поединок и драки, скоп и т. д.);

11) против народной торговли (беспошлинный привоз или отвоз товара, неоплатимый долг или банкрот, лихва и др.).

Приведенная выше система свидетельствует о более детальной проработке вопроса о группировке преступлений в Проекте в отличие от Наказа комиссии о составлении проекта нового Уложения» 1767 года78, с дополнениями 1768 года79.

Несмотря на столь подробную разработку системы преступлений, Екатерина II не нашла в ней места и вообще не упоминает ни одного преступления против семьи и несовершеннолетних.

Проект Уголовного уложения Российской империи 1813 года (далее — Проект 1813 года) непосредственно предшествовал Своду законов 1832 года. Несмотря на то, что проект представляет большой интерес как первая полная и систематизированная попытка изложения всего комплекса уголовно-правовых норм, его изучению и анализу в отечественной литературе отведено крайне скромное место. За более чем двухсотлетнюю историю существования данного проекта его изучению посвящено всего лишь одно монографическое исследование80 да десяток выступлений и статей в рамках VIII Российского конгресса уголовного права в 2013 году81. Вместе с тем научная ценность Проекта 1813 года заключается в том, что за более чем столетнюю историю и многочисленные попытки создания проекта российского уголовного закона это был фактически единственный удачный, полный, доведенный до логического завершения проект российского уголовного уложения. Как отмечал проф. Есипов: «Проект 1813 года был верен историческим традициям русского уголовного права»82. Такая оценка дает нам право рассматривать Проект 1813 года как очередной важный этап эволюции русского уголовного права.

В Проекте 1813 года во второй части «О наказаниях за государственные и общественные преступления» была выделена самостоятельная восьмая глава «О наказаниях за подлог и насилие при совершении брака». Скорее всего, авторы относили эту группу преступлений к общественным преступлениям. В данной главе было предусмотрено три преступления.

Первое преступление — это вступление во второй брак при наличии не расторгнутого первого брака путем обмана или подлога в документах «до брака относящихся» (§ 278). Виновные в таком браке наказывались заточением в монастырь или лишением свободы от 1 года до пяти лет. Наказание увеличивалось до 10 лет за обманное вступление в брак с девицей. Простолюдины, кроме того, подвергались телесным наказаниям. Наказанию подлежали также чиновники и священнослужители, участвовавшие в таком подлоге.

Второе преступление — это вступление в брак лиц, находящихся в родстве или свойстве (§ 282). Вступление в брак родственников наказывалось ссылкой на вечное поселение.

Третье преступление — это насильственное принуждение к браку (§ 284–288). Следует отметить, что в отличие от предшествующего законодательства, когда за принуждение к браку привлекались к ответственности только родители, Проект 1813 года не ограничивал круг лиц, которые могли быть привлечены к ответственности за насильственное принуждение к браку. Обязательным признаком преступления выступал способ — жестокое насилие и притеснения. При этом Проект 1813 года специально оговаривал, что если при принуждении к браку насилие выражалось в истязаниях, приводящих жизнь и здоровье в опасность, то деяние необходимо было наказывать как преступления против жизни и здоровья по соответствующим статьям (§ 286). Наказание за насильственное принуждение к браку предусматривалось в виде лишения свободы до десяти лет.

За все три преступления несли ответственность в равной степени не только сами их исполнители, но и «вспомогатели» (пособники).

В части третьей «О наказаниях за частные преступления» Проекта 1813 года появилось неизвестное ранее преступление — подкидывание младенца. Основной состав предусматривал оставление младенца в таком месте, «где спасение его зависеть должно от непредвиденного случая», и наступила его смерть (§ 387). Данное преступление следует относить к преступлениям против жизни. Вместе с тем Проект 1813 года предусматривал ответственность за такое подкидывание и в случаях, когда его смерть и не наступила (§ 389). Иными словами, можно говорить об ответственности за ненадлежащую заботу о младенце. Вместе с тем данное преступление можно толковать и как преступление против жизни и здоровья, а именно оставление в опасности. Такое преступление наказывалось заключением от трех месяцев до двух лет.

В главе третьей «Об обидах» части третьей Проекта 1813 года содержался ряд уже традиционных для отечественного уголовного права преступлений.

Первое из них — кровосмешение (§ 482). Именно в Проекте 1813 года половая связь между родственниками впервые объединяется термином «кровосмешение». Строже всего наказывалась такая связь между родственниками первых трех степеней родства — до десяти лет лишения свободы. Дальнейшее родство, запрещенное для вступления в брак, наказывалось содержанием в монастыре от двух до шести месяцев.

Второе из них — прелюбодеяние, т. е. вступление в половые отношения вне брака (§ 483). Равное наказание за данное преступление несли лица как мужского, так и женского пола — до трех месяцев содержания в монастыре. Проект 1813 года указывал на усиление наказания за прелюбодеяние лиц, состоявших в браке (§ 485). Интересно, что за данное преступление был предусмотрен специальный срок давности привлечения к ответственности (§ 486). Однако такой срок был установлен только для мужчины в отношении прелюбодействующей жены. Если муж простил жену или, зная о ее прелюбодеянии, продолжил с ней супружескую связь и не подал соответствующий иск в течение года, то уже не мог привлечь жену к ответственности за данное преступление.

Подводя итог анализируемой группе преступлений в Проекте 1813 года, следует указать, что данный документ практически не привнес ничего существенно нового в ответственности за преступления против семьи и несовершеннолетних. Вместе с тем была проведена кодификация и обобщение ранее существовавших норм за данную группу преступлений и предложен новый понятийный аппарат, который в дальнейшем оказался востребован Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года (далее — Уложение о наказаниях 1845 года) содержало анализируемые преступления в различных разделах и главах83. Основная масса преступлений против семьи и несовершеннолетних располагалась в данном акте в разделе 11 «О преступлениях против прав семейственных». Наука того времени относила эту группу преступлений к преступлениям частным, т. е. посягающим в первую очередь на интересы конкретных частных лиц84. Данный раздел состоял из четырех глав, а первые две главы в свою очередь разделялись на отделения.

Законодательная система преступлений против прав семейственных выглядела следующим образом.

1. Преступления против союза брачного:

а) противозаконное вступление в брак;

б) похищение женщины;

в) злоупотребление правами и нарушения обязанностей супружества.

2. Злоупотребления родительской властью и преступления детей против родителей:

а) злоупотребления власти родительской;

б) преступления детей против родителей.

3. Преступления против союза родственного.

4. Злоупотребления власти опекунов и попечителей.

Такая система преступлений указывает на широкое понимание Уложением о наказаниях 1845 года семейных прав, охраняемых уголовным законом. Самая больш

...