Е. Б. Кузина

Теория и практика аргументации

Учебник

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 808.5(075.8)

ББК 83.7я73

К89

Автор:

Кузина Е. Б., кандидат философских наук, доцент кафедры логики философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Рецензенты:

Маркин В. И., доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой логики философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова;

Зайцев Д. В., доктор философских наук, профессор кафедры логики философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Предлагаемый учебник написан как результат многолетнего чтения одноименного курса на факультете политологии и философском факультете МГУ. В нем аргументация представлена как речевая коммуникативная деятельность, направленная на убеждение адресата в истинности, справедливости или полезности некоторой точки зрения.

Он адресован прежде всего студентам для подготовки по учебному курсу «Теория и практика аргументации», а также всем интересующимся проблемами речевого общения, логики и риторики.

УДК 808.5(075.8)

ББК 83.7я73

© Кузина Е. Б., 2019

© ООО «Проспект», 2019

Предисловие

Данный учебник представляет основное содержание теоретической части курса «Теория и практика аргументации», читаемого автором для студентов философского факультета МГУ. Такой курс введен в учебные планы подготовки студентов многих социально-гуманитарных специальностей, рассчитан обычно на семестр и идет после курса логики. Он предполагает наличие у слушателей базовых знаний по современной логике, в частности таких ее разделов, как учение о понятии, логический анализ высказываний, основные типы умозаключений.

Курс «Теория и практика аргументации» в системе классического университетского образования, направленного на фундаментальную подготовку, прежде всего, научных и преподавательских кадров, имеет преимущественно прикладную функцию. Его цель состоит в том, чтобы дать студентам общие сведения об аргументации как способе речевого воздействия, поскольку их профессиональная деятельность будет связана, так или иначе, с вербальной коммуникацией, с воздействием речью на взгляды и поведение людей. Учитывая практическую направленность предлагаемого курса, представляется целесообразным освещать в нем, главным образом, такие вопросы и аспекты аргументации, которые могут помочь в овладении искусством не просто обосновывать, но обосновывая убеждать.

Предлагаемый учебник не претендует на полный охват всех тех вопросов, которые могут рассматриваться в курсе теории аргументации, и на всестороннее освещение рассматриваемых тем, но он полностью обеспечивает семестровый курс, который читает автор. В нем излагается то, что автору представляется наиболее важным для ознакомления с той областью речевой коммуникации, которую называют аргументацией, и в том объеме, который (как показывает практика) укладывается в семестровый учебный курс. Темы, включенные в данный учебник, охватывают круг вопросов, важных для понимания целей, средств и приемов аргументации, имеющих практическое значение в овладении основами аргументирования.

Обычно курсу теории аргументации в университетском образовании предшествует курс логики, однако это может быть не повсеместно, а в случае, когда теорию аргументации студенты изучают в магистратуре, некоторые из них могут быть вообще не знакомы с логикой. Поэтому некоторые разделы предлагаемой книги содержат необходимые для их понимания сведения из логики. Это изложение, конечно, не заменяет систематическое изложение соответствующих разделов логики, но для понимания материала представляется достаточным. Возможно также, что это будет инициировать обращение читателя к учебнику логики.

В университетском курсе предполагается, что теоретическая часть дополняется практическими занятиями, на которых студенты могут получить навыки анализа представленной аргументации и публичного выступления с собственной аргументацией. В конце учебника содержатся некоторые практические задания для отработки навыков анализа аргументации. Однако, это только часть практики, предполагаемой данным курсом. Не менее важным является умение составлять агрументационные речи и публично представлять их, учиться вести переговоры, дебаты и круглые столы. Все эти виды практики могут быть реализованы только в аудитории. Поэтому они не представлены в данной книге.

При написании этой книги использовались работы А.П. Алексеева, А.А. Ивина, А.А. Старченко, которым автор выражает глубокую благодарность за идеи и сведения, почерпнутые из их книг и статей. Автор искренне признателен своим коллегам с кафедры логики философского факультета МГУ, в беседах с которыми формировались основные идеи данного курса. Особая благодарность – профессорам В.И. Маркину, и Д.В. Зайцеву, которые взяли на себя труд чтения и обсуждения рукописи, сделали полезные замечания и рекомендации.

Глава I. Общее понятие об аргументации и теории аргументации

1. Аргументация: ее цели и структура

Одним из принципов рационального познания (мышления) и речевого общения является идея, лежащая в основе почти всех логических учений древности и явно сформулированная Г. Лейбницем, что для всякого суждения, чтобы истинность его стала достоверной и была принята, должны быть приведены достаточные основания. Этот принцип Лейбниц назвал принципом достаточного основания. Под достаточным основанием истинности высказывания понимается совокупность истинных высказываний, из которых оно логически следует. Истолкованный более широко, этот принцип требует приводить для каждого высказывания основания, которые подтверждают его, и тем самым убеждают в истинности суждения, справедливости оценки, правильности решения, разумности требования или запрета. Принцип достаточного основания выражает одну из наиболее фундаментальных черт познания – требование доказанности научных утверждений, обоснованности практических суждений, очевидности тех высказываний, которые принимаются без специального обоснования.

Достаточность обоснования имеет объективные логические характеристики и критерии. Высказывание полностью обосновано, если продемонстрировано логическое следование его из других высказываний, которые уже имеют статус обоснованных. Высказывание обосновано в той или иной степени, если подтверждается другими обоснованными высказываниями, как иногда говорят, индуктивно следует из них.

Однако, объективно достаточные основания (подкрепляющие высказывания) и объективно достаточное обоснование (логически корректная демонстрация наличия дедуктивного или индуктивного следования) не исчерпывают смысл принципа достаточного основания – он предполагает, кроме того, и их субъективную достаточность. Верность наших суждений, писал И. Кант, может покоиться на объективных основаниях, но требует и субъективных причин в душе того, кто так судит.

Главной субъективной характеристикой достаточного основания некоторого высказывания является убедительность обоснования, порождающая субъективную уверенность человека в истинности суждения, правильности оценки или императива и пр. Мы все желаем (осознанно или неосознанно) достоверности тех суждений, которыми оперируем в нашем индивидуальном сознании, на которых основываем наше поведение, всю практическую деятельность. Достоверность – один из способов существования «истины-для-нас», означающий знание того, что реальность отражается адекватно, что высказывание описывает действительное положение дел в мире. Достижение уверенности в этом является целью большинства наших рассуждений. Мы постоянно обосновываем что-то для себя, стремясь к определенности наших выводов и уверенности в правильности основанных на них поступков, обосновываем для других, стремясь к тому, чтобы нас понимали и принимали нашу точку зрения.

Вербальная деятельность, состоящая в приведении доводов для объективного и субъективно убедительного обоснования некоторого положения и направленная на изменение или формирование взглядов, а также поведения человека (людей), называется аргументацией. Аргументация является рациональным способом воздействия на человека или группу лиц, способом убеждения его (их) в истинности или ложности некоторого утверждения, полезности или вредности, целесообразности или нецелесообразности определенного способа поведения и, на этом основании, склонения его (их) к совершению некоторого действия или воздержанию от действия.

Аргументация адресована обычно другому человеку (людям) с целью воздействовать определенным образом на его взгляды и поведение. Но в некоторых случаях аргументацию проводят и для себя, желая взвесить все доводы «за» и «против» какого-то решения или некоторой гипотезы.

Аргументация представляет собой речевую коммуникативную деятельность, в которой наличествуют субъект и объект аргументации, которая характеризуется целью, специфическими средствами ее достижения, и оценивается реальными результатами.

Субъект аргументации – это человек (группа лиц), который осуществляет аргументацию, имея определенную цель воздействия на другого человека (группу лиц). Субъект аргументации называется аргументатором.

Объект, на который направлена аргументация – человек (группа людей), которого аргументатор старается убедить в истинности некоторого положения, полезности, целесообразности какого-то действия, правильности оценки. Объект аргументации называется адресатом, или реципиентом. (В некоторых случаях – когда аргументация ведется для себя – объект и субъект аргументации являются одним и тем же человеком.) Объект не всегда только пассивно воспринимает аргументацию, он может быть активным участником аргументативного процесса.

Целью аргументации называется желаемый субъектом результат деятельности. В самом общем виде целью аргументации является склонение адресата к сознательному принятию некоторого положения, т.е. такому принятию, которое базируется на достаточных рациональных основаниях. Конкретным выражением этой общей цели, является та частная задача (или несколько задач), которую ставит аргументатор в каждом отдельном аргументативном процессе. Они могут быть следующими:

а) аргументатор может стремиться просто вызвать интерес адресата к некоторому положению и поэтому приводит для него доводы;

б) целью аргументатора может быть бескорыстное желание сделать истину достоянием адресата, т.е. приобщение его к своему видению мира;

в) аргументатор может стремиться сформировать у адресата определенное убеждение;

г) целью аргументатора может быть эмоционально-психологическое воздействие, т.е. он хочет вызвать у адресата некоторые эмоции – негодование, сочувствие страх;

д) аргументатор может поставить себе целью побудить адресата к определенным действиям.

Средством аргументации является речь, обращенная главным образом к разуму адресата. Это значит, что аргументатор, учитывая интеллектуальный уровень адресата, приводит такие доводы в поддержку обосновываемого положения и строит такое рассуждение, которые, как он рассчитывает, будут сознательно приняты адресатом и должны склонить его к принятию аргументируемого положения и, в определенных случаях, к соответствующему поведению. Для успешности такого воздействия на разум адресата необходимы некоторые объективные логико-гносеологические условия: между положением аргументации и доводами должны существовать определенные логические отношения, а доводы должны быть истинными или легко принимаемыми адресатом за истину.

Реальные результаты аргументации определяются разницей во взглядах адресата до аргументации и после нее или достигнутой коррекцией его поведения. Реальные результаты, естественно, не всегда совпадают с целями, т.е. желаемыми результатами. Степень расхождения того и другого определяет успешность или неуспешность аргументации.

2. Аргументация среди других способов речевого воздействия

Аргументация, как известно, – далеко не единственный способ воздействия одного человека на взгляды и поведение другого. Общая цель ее не является специфической. Специфическими являются средства достижения цели и особенности отношения субъекта аргументации к адресату.

Как вообще можно влиять на поведение и взгляды другого человека? Это может быть, во-первых, не вербальный, а физический способ воздействия. Например, чтобы пресечь хождение ребенка по луже, можно отвести его от лужи и не дать подойти к ней, а чтобы удержать человека от чрезмерного употребления алкоголя можно попытаться физически лишить его доступа к алкоголю. Любые неречевые способы воздействия не являются рациональными, разумными способами.

Непосредственной целью всех физических способов воздействия является коррекция поведения отдельного человека или группы лиц, и эта цель в большинстве случаев достигается, однако, не через разум, не потому что объект воздействия соглашается с субъектом, а посредством прямого принуждения. Не исключено, что такие методы коррекции поведения людей, опосредствованно влияют и на их взгляды. Взгляды могут формироваться через выработку определенного стереотипа поведения. Когда некоторый способ поведения становится привычкой, человеку начинает казаться, что он убежден в его правильности, т.е. имеет определенное мнение по данному вопросу.

Например, если ребенка на протяжении многих лет приучали чистить зубы утром до завтрака, он начинает полагать, что правильно чистить зубы до завтрака, тогда как другой, которого приучили чистить зубы после завтрака, постепенно становится «убежденным», что правильно поступать именно так. Однако использование таких методов для воздействия на взгляды человека, будучи нерациональным или, по крайней мере, не вполне рациональным, не может сформировать действительно убеждение, т.е. обоснованное знание, которым руководствуются в поведении, оно может сформировать лишь мнение или веру в правильность такого способа поведения.

Существуют и речевые способы воздействия на поведение и взгляды, которые также не являются аргументативными. Их можно разделить на те, что применимы лишь к адресату, который находится в той или иной зависимости от субъекта, и те, которые рассчитаны на полностью свободного адресата.

Первые из них являются, так же как и физические методы воздействия, в определенном смысле «силовыми». Это, прежде всего, нормы, правила, приказы: общие социальные (юридические, моральные, религиозные) нормы, которые регламентируют поведение в обществе в целом; групповые нормы, такие как, внутриведомственные приказы, распоряжения или правила поведения, принятые в некоторой группе; а также личные распоряжения, запреты и указания, адресованные отдельному человеку. Такого рода императивы, так же, как неречевые методы, имеют, главным образом, практическую направленность, т.е. их непосредственной целью является коррекция поведения адресата.

Очевидно, что сфера применения различного рода силового, командного воздействия – как невербального, так и вербального – ограничена. Во-первых, она ограничена отношениями субъекта и объекта, в частности тем, находится ли объект в области контроля или влияния со стороны субъекта, и, следовательно, применимы ли к нему санкции. Во-вторых, ограничена личностными особенностями объекта, в частности, тем, опасается ли он санкций, т.е. могут ли санкции удержать его в рамках предписываемого поведения.

К речевым способам неаргументативного воздействия на взгляды и поведение «свободного» человека, т.е. адресата, не находящегося ни в какой зависимости от субъекта воздействия, адресата, к которому не применимы ни физическое, ни словесное принуждения, относятся пропаганда, агитация, манипуляция и внушение.

Пропагандой называется особый род социальной деятельности, основная функция которой – популяризация и распространение политических, философских, художественных взглядов, идей, ценностей с целью формирования определенных воззрений и эмоциональных состояний, оказания влияния на поведение людей. Термин «пропаганда» получил широкое распространение в XX столетии, когда его стали применять для описания тактики убеждения, использовавшейся в ходе первой мировой войны, и методов, которыми позже пользовались тоталитарные режимы.

Пропаганда была первоначально определена как распространение пристрастных идей и мнений, часто с помощью лжи и обмана. Однако по мере того как тема пропаганды изучалась более подробно, многие осознали, что пропаганда не является исключительным достоянием «преступных» и тоталитарных режимов и часто состоит не только из умных мошеннических уловок. Слово «пропаганда» с тех пор стало означать массовое «внушение» или влияние посредством манипуляции символами и психологией индивидуума. Пропаганда включает искусное использование образов, лозунгов и символов, играющее на наших предрассудках и эмоциях; это распространение какой-либо точки зрения таким образом и с такой конечной целью, чтобы получатель данного обращения приходил к «добровольному» принятию пропагандируемой позиции, как если бы она была его собственной1.

Специфика пропаганды состоит в том, что основной упор в ней делается не на обоснование распространяемых взглядов, а на их внедрение в сознание путем постоянного повторения в разной форме (как словесной, так и образно-наглядной). Пропаганда всегда предполагает непрерывность, систематичность воздействия. Она должна сделать пропагандируемые взгляды привычными для адресата, иначе говоря, механизм ее действия – формирование нужного стереотипа мышления.

Агитация представляет собой распространение идей и настроений, прежде всего, посредством влияния на эмоциональную сферу с главной целью – побудить к определенному поведению (agitatio – буквально означает приведение в движение, побуждение к чему-либо). Агитация прямо и непосредственно побуждает к действию, содержит призыв что-либо сделать и выражается обычно в форме императива (побудительного предложения). Это роднит ее с приказом. При этом адресат понимает, что исполнение рекомендуемого действия не является обязательным. Однако высокий уровень экспрессии в агитации восполняет недостаточность ее убедительности и правомерности императива.

Агитация – это психологическое кратковременное воздействие на волю человека для реализации актуальных потребностей, целей какой-либо организации или конкретного человека. Оно заключается в действиях, рассчитанных на то, чтобы вызвать более или менее широкое возбуждение, приковать внимание к тому или иному предмету, свернуть массы с наезженной колеи, произвести встряску зажечь «искру»2. Агитация является средством массового воздействия с целью включить эмоции, направить их в нужное русло и через них руководить поведением. По словарю В. Даля, термин «агитация» означает «народные или сословные смуты, наущения и волнения». «Агитатор – это волнователь, подстрекатель, смутчик, зачинщик мятежа».

Очень хитрым, и поэтому весьма действенным «в умелых руках» орудием управления людьми является манипуляция. Манипуляция – это скрытое психологическое воздействие, направленное на возбуждение у адресата намерений, не совпадающих с его актуально существующими желаниями. Осуществление манипуляции, предполагается настолько искусным, чтобы остаться незамеченным. Манипулятор, стремясь к получению одностороннего выигрыша, оказывает мотивационное влияние на адресата, т.е. привносит дополнительное побуждение в контекст его целей и желаний, навязывает, так сказать, мотивационную нагрузку, которая в конечном итоге видоизменяет первоначальные намерения адресата. Другими словами, манипуляция возникает тогда, когда воздействующий субъект придумывает за адресата цели, которым тот должен следовать, и внедряет их в его психику так, что замысел, возникший у манипулятора, с помощью отвлекающих маневров и разного рода ухищрений передается адресату столь искусно, что тот принимает его как свой. Манипуляция оказывает не рациональное, а чисто психологическое влияние.

Обязательным условием действенности манипуляции является сокрытие как факта воздействия, так и намерений манипулятора. Манипуляция не может осуществляться в условиях свободной и открытой коммуникации, но только в условиях, когда цель субъекта воздействия скрыта от адресата. Мы далеко не всегда осознаем, что стали жертвой манипуляции, которая заставляет нас действовать в соответствии с целями другого человека. В процессе манипуляции у жертвы может возникать обманчивое чувство взаимопонимания и общности с манипулятором.

Роберт Левин – американский психолог – рассказывает, жертвой какой манипуляции он стал. Он пригласил специалиста прочистить дымоход своего камина. Закончив, трубочист сказал, что обнаружил в трубе несколько поврежденных кирпичей, из-за чего может возникнуть пожар. Помочь здесь может только одно химическое вещество, разновидность битума, называемое бриконо. Его потребуется, по крайней мере, два литра. К сожалению, бриконо очень дорогое (200 долларов за литр) и его очень трудно найти. Но, предупредил трубочист, пока кирпичи не будут приведены в порядок, разводить огонь в камине опасно. Специалист по каминам ушел, уже сел в свой грузовичок, но через несколько минут вернулся, широко улыбаясь. «Вот, два литра бриконо, – сказал он, протягивая темную бутылку, – завалялась в кузове моего грузовика. Все, что осталось у меня от старой партии. Могу уступить по старой цене – 125 долларов за литр». Мастер предложил сделать все немедленно и даже бесплатно. Хозяин с радостью согласился. А через несколько дней, позвонив в компанию, предоставляющую услуги по чистке дымоходов, узнал, что там никогда не слышали ни о бриконо, ни о таком трубочисте.

Еще более иррациональным методом речевого влияния является внушение, представляющее собой вербальное гипнотическое или квази-гипнотическое воздействие на подсознание или психику человека, на эмоциональную сферу. При этом внушение влияет и на взгляды, которые могут формироваться не только рационально, через разум, но и через эмоции и определенное состояние психики. Внушение всегда связано со снижением сознательности и критичности при восприятии внушаемой информации, с отсутствием ее понимания, логического анализа и оценки. В. М. Бехтерев считал внушение внедрением некоторых идей в сознание человека, происходящее без его участия и внимания, а иногда и без ясного сознания. Внушением можно воздействовать как на отдельного человека, так и на массы людей. Внушение содействует формированию общественной психологии людей, внедрению в их сознание сходных взглядов, мнений и оценок.

Сфера воздействия пропаганды, агитации, манипуляции и внушения, очень широка. Все эти методы повсеместно используются, но почти всегда от адресата скрываются как сам факт использования какого-либо из этих способов влияния, так и цели субъекта. По мнению большинства людей, они не поддаются пропаганде, их невозможно сагитировать, что-то им внушить, или манипулировать ими. Очевидно, что это не так, но, тем не менее, такое отношение к пропаганде, агитации, внушению, а тем более к манипуляции заставляет применять их неявно.

Аргументация, в отличие от них, представляет собой явную речевую деятельность, цели которой никогда не скрываются (может быть, именно потому, что обычно люди признают, что всегда открыты для аргументации и убеждения).

Современные исследования различных аспектов и проблем аргументации, активно ведущиеся уже несколько десятилетий, не привели, однако, к единому, общепризнанному пониманию ее. Если не останавливаться на всех нюансах существующей сегодня многозначности термина «аргументация», можно выделить три основных его понимания:

1) как речевой коммуникативной деятельности особого рода, имеющей своей целью изменение позиции (точки зрения, убеждения) адресата3;

2) как способа рассуждения, в процессе которого выдвигается некоторое положение в качестве доказываемого тезиса; рассматриваются доводы в пользу его истинности и возможные противоположные доводы; дается оценка основаниям и тезису доказательства, равно как и основаниям и тезису опровержения»4;

3) как способа обоснование какого-либо знания посредством других знаний и логики»5.

Мы будем называть аргументацией речевую деятельность, состоящую в изложении и обосновании некоторой точки зрения, направленную на формирование и изменение взглядов адресата, и рассчитанную на рациональное восприятие и критическое осмысление адресатом как самой рекомендуемой точки зрения, так и ее обоснования.

При всем многообразии аргументологических концепций и подходов общим для всех них является постулирование в качестве необходимого признака аргументации то, что она реализуется в построении речи (текста) особой структуры, в которой можно выделить:

• обосновываемое положение (положение аргументации, тезис),
• доводы для него (аргументы, основания),
• рассуждение, которое показывает, как обосновываемое положение подкрепляется приводимыми доводами (демонстрация).

На аргументационную речь возложена основная функция воздействия на разум адресата. Эта речь направлена на то, чтобы принятие адресатом тезиса было сознательным, основанным на понимании, оценке истинности, полезности или целесообразности как приводимых доводов, так и самого тезиса. Но лишь рациональным обоснованием аргументация в общем случае не ограничивается. Часто в структуру аргументации включаются различные приемы эмоционального воздействия. Они тоже вербальны, но направлены не на обоснование тезиса, а на то, чтобы усилить субъективное воздействие приводимых рациональных доводов, на то, чтобы склонить адресата к принятию тезиса. Специфика аргументации как способа воздействия на взгляды и поведение людей проявляется и в особом отношении аргументатора к адресату. Как уже говорилось, применение неаргументативных методов воздействия предполагает либо определенную зависимость объекта от субъекта воздействия, либо такие особенности личности адресата, как склонность к некритическому и бездумному восприятию информации, стереотипность поведения, что создает предпосылки для навязывания ему определенных взглядов или способов поведения. В этом случае объект не рассматривается как свободная и мыслящая личность, равноправная субъекту в своих взглядах и поступках.

Совершенно иное отношение аргументатора и адресата. Аргументатор в своей деятельности рассматривает адресата, во-первых, как человека, обладающего свободой в отношении принятия рекомендуемой точки зрения или совершения поступков, к которым аргументатор стремится его побудить. Более того, аргументация, в большинстве случаев осуществляется в ситуации, когда субъект воздействия предполагает или допускает оппозиционное отношение адресата к аргументируемому положению и всегда дает адресату возможность сопротивляться его принятию. Во-вторых, аргументатор рассматривает адресата, как человека разумного, способного и желающего понять и критически оценить все элементы аргументационной речи6. С другой стороны, адресат, будучи человеком свободным, проявляет добрую волю, воспринимая аргументацию. Он соглашается на участие в речевой коммуникации, и тем самым сознательно подвергает себя риску изменить свои взгляды или эмоциональное состояние.

Область использования аргументации столь же универсальна, как и вообще область речевого общения. В науке и политике, юриспруденции, педагогике и повседневной жизни люди пытаются обосновать свои мнения, убеждения, предпочтения, чтобы приобщить других к своему видению мира. Особую социальную роль играет аргументация в демократических, «открытых», обществах. История развития человеческого общества свидетельствует: в периоды демократизации, всевозможных социальных свобод интерес к проблемам аргументации резко возрастает, осознается потребность в создании практических руководств по аргументации, а потому – и в исследовании теоретических вопросов этой коммуникативной деятельности.

В заключение данного раздела представим описанные способы воздействия на взгляды и поведение людей схемой:

3. Убеждение как способ воздействия

В качестве основания для принятия тезиса адресатом обычно указывают убеждение адресата в истинности или других оценках приемлемости тезиса. Однако границы толкования термина «убеждение» настолько широки и размыты, что его употребление оказывается малоинформативным. Убеждением часто называют любое воздействие на сознание или психику адресата – от воспроизведения строгого математического доказательства до почти гипнотического внушения – результатом которого является принятие спорного положения или желаемое программирование поведения.

Вопрос о границах значения термина «убеждение» и является вопросом о специфике аргументации, о ее месте на шкале всевозможных видов речевой коммуникации с общей целью изменить позицию адресата. (В данном разделе термин «убеждение» употребляется исключительно в значении оказания воздействия на адресата, побуждения его к принятию тезиса, «я его убеждаю». Другое значение этого термина – убеждение как особый тип взглядов, «у него есть убеждения» – пока не затрагивается, об этом пойдет речь в главе III.)

Мы будем исходить из понимания убеждения как такого воздействия на взгляды или поведение человека, которое базируется на рациональном обосновании истинности, ценности, полезности некоторого положения путем приведения объективно и субъективно достаточных оснований для этого.

Как видно из приведенного определения, неотъемлемым признаком процесса убеждения является его рациональный и, в определенном смысле, вынуждающий характер. Чтобы адресат оказался убежденным в предлагаемой аргументатором оценке тезиса, ему необходимо понять тезис аргументации, оценить доводы (аргументы) в его пользу, а также – логику рассуждения-обоснования, и в случае их приемлемости он как рациональный участник коммуникации получает основания для принятия предлагаемой точки зрения. Мало того, если у него нет возражений против аргументов и хода рассуждения – он должен принять обоснованный тезис.

Показателем рациональности или ее отсутствия участников убеждающей речевой коммуникации является тот способ, которым один из них выдвигает основания, а другой трактует их и реагирует на них.

Необходимыми условиями рациональности аргументатора можно считать следующее: он приводит только, или преимущественно, релевантные доводы в поддержку предлагаемой спорной позиции; он допускает их критику; он готов внести изменения в спорную позицию, если для того будут приведены основания. Аргументатор относится рационально не только к компонентам речи, но и рассчитывает, ориентируется на соответствующее ее восприятие другой стороной.

Рациональный адресат, со своей стороны, либо признает силу приводимых доводов, либо обсуждает, критикует, отвергает их; он стремится понять внутреннюю связь доводов с предлагаемой позицией; он принимает или отвергает ее по рациональным основаниям.

Рациональное поведение и отношение друг к другу и речи участников коммуникации можно считать демаркационной линией, разделяющей аргументацию и другие способы речевого воздействия. Например, воздействие любой рекламы не удовлетворяет критерию рациональности, именно потому, что ни коммуникатор, ни адресат здесь не относятся рационально к обосновывающему тексту, а коммуникатор не рассматривает адресата как мыслящего субъекта. Не удовлетворяют критерию рациональности явно софистические «аргументации», где коммуникатор стремится обескуражить и интеллектуально обезоружить адресата, так же как и вербальные манипуляции, когда коммуникатор вводит в заблуждение адресата относительно своих действительных намерений.

Убеждение – это метод воздействия на сознание личности посредством обращения к ее собственному критическому суждению, а его основой является разъяснение сути явления, и всестороннее обоснование предлагаемой точки зрения7. Убедить кого-либо – значит с помощью рациональных доводов превратить некоторую информацию в систему установок и принципов личности. Условием убеждения является заинтересованность реципиента в получении данной информации и потребность ее осмыслить.

При критическом размышлении над информацией, полученной от аргументатора, при серьезной интеллектуальной проработке ее, люди начинают полагаться не только на сам обращенный к ним призыв, но и на собственные мысли, возникшие в ответ на него. Убеждают не столько воспринятые аргументы, сколько именно эти мысли.

Убеждение не сводится к обоснованию, даже к доказательству. Доказывать означает устанавливать истинность какого-либо положения, а убеждать — это создавать впечатление, вселять уверенность, что истинность тезиса доказана, делать слушателей единомышленниками, соучастниками своих замыслов и действий. Обоснование, однако, является основой убеждения.

Как писал П. Сопер, сначала нужно научиться убедительно доказывать, не пытаясь прибегать к эффектным, но опасным психологическим способам воздействия, особенно к приемам, обычно именуемым эмоциональными призывами. Обращаться не к разуму, а к чувствам – это взывать к «примитиву», и значит, неизбежно оказываться во власти «примитива»8.

Аристотель считал, что люди тогда всего более убеждаются, когда им представляется, что что-либо доказано. Процесс убеждения предполагает достижение полного принятия субъектом обосновываемого положения при непременном условии понимания и принятия приводимых оснований. Иначе говоря, он предполагает как объективную, так и субъективную достаточность оснований. Поэтому процесс убеждения не является только односторонним влиянием аргументатора на адресата, это – процесс сложного взаимодействия вновь поступающей информации со всей системой взглядов, установок и мотивов адресата.

Убеждение, будучи в основном рациональным методом воздействия на взгляды и поведение человека, все же существенно зависит от многих чисто психологических факторов. Они связаны с личностями субъекта и объекта убеждения (аргументатора и адресата), с умением аргументатора использовать некоторые психологические приемы, усиливающие убедительность речи, и обеспечивающие позитивное ее восприятие адресатом.

Классическая концепция убеждения, связанная с идеологией эпохи европейского просвещения, исходила из того, что обычное восприятие логически и фактически обоснованной информации, защищающей определенную точку зрения, является решающим фактором изменения установок и мнений реципиента. Однако такая концепция игнорирует то обстоятельство, что информация, представленная в аргументационной речи, внимательно воспринятая и адекватно понятая адресатом, может оказаться чуждой его системе установок и ценностей, или даже несовместимой с ней.

Причины устойчивости принципов и ценностей личности, затрудняющей или делающей невозможным их изменение, могут быть:

• стремление избегнуть когнитивного диссонанса и нарушить душевное спокойствие;
• «выстраданность» личных установок и ценностей, если человеку уже приходилось их отстаивать, т.е. они уже очень сильно эмоционально окрашены;
• боязнь потерять социальный престиж, если эти принципы неоднократно публично декларировались;
• влияние группы единомышленников, одобрение которых человек не хочет потерять9.

Все перечисленное означает, что процесс убеждения иногда оказывается переубеждением, которое всегда предполагает изменение базовых ценностей, а на них можно влиять лишь совмещая рациональное и эмоциональное воздействие.

4. Доказательство и аргументация

Какова связь и отношение доказательства и аргументации? На этот вопрос существуют разные ответы от их противопоставления до отождествления.

Сторонники противопоставления доказательства и аргументации рассматривают аргументацию только как деятельность, осуществляющуюся в межличностных речевых коммуникациях, а доказательство как логико-лингвистическую структуру, в которой представлен вывод тезиса из аргументов посредством дедуктивного рассуждения. Доказательство в этом смысле совпадает с любым демонстративным рассуждением при истинных посылках.

Те, кто отождествляют доказательство с аргументацией или считают его частным случаем аргументации, исходят из постулата, что хорошая аргументация должна доказывать истинность тезиса, т.е. иметь логически принудительный характер. Такая точка зрения на соотношение доказательства и аргументации является более распространенной в отечественной литературе, в том числе учебниках по логике, нежели первая.

Очевидно, что решение вопроса об их соотношении полностью обусловлено толкованием терминов «доказательство» и «аргументация».

Самое широкое определение термина «доказательство» дает Философская энциклопедия, где доказательством называется «процесс установления объективной истины посредством практических и теоретических действий и средств»10.

В практических областях, а также многих областях естествознания доказательством называют обоснование истинности гипотезы при помощи эмпирических данных, фактов, свидетельств. При этом термином «доказательство» обозначают и сами эти свидетельства. Такой смысл имеет термин «доказательство» в юриспруденции, истории, биологии и многих других науках. (Например, когда биологи говорят, что число доказательств эволюции огромно, они имеют в виду, что существует множество фактов, подтверждающих эволюционную теорию, т.е. хорошо объясняемых ею, и гораздо хуже или вовсе не объясняемых идеей об отсутствии эволюции.)

В традиционном логическом учении о доказательстве им называют процесс или метод полного обоснования истинности некоторого высказывания или системы высказываний посредством рассуждения с привлечением других высказываний, истинность которых установлена.

(Специфическое для формальных теорий определение доказательства как последовательности утверждений, каждое из которых является либо исходным постулатом данной теории, либо получается из них по принятым правилам рассуждения – мы не будем принимать во внимание.)

Три приведенных определения явным образом связывают доказательство с истиной, так что установление истинности является главной характеристикой доказательства, декларирующей его цель.

Определения аргументации еще более разнообразны. Некоторые из них были приведены выше. Очевидно, что если аргументация понимается как обоснование или способ рассуждения, то доказательство – это тоже аргументация. Если же аргументацией считать способ убеждения кого-либо, способ изменения его позиции, то она отличается от доказательства самым существенным – своей целью. Иначе говоря, аргументационная речь (текст) и доказательство при сходстве, может быть, даже совпадении, их структур имеют разную направленность: доказательство направлено на высказывание – тезис, а аргументация – на человека, своего адресата.

Доказательство отличается от аргументации, прежде всего целью, а потому – и средствами, и содержанием логико-лингвистической структуры, и, вследствие этого – правилами, требованиями, которые предъявляются к доказательству.

В доказательстве отсутствует субъективный, личностный пласт. Оно является в целом хорошим или плохим объективно, само по себе. Оно – хорошее, если корректно, и плохое, если некорректно. Если тезис демонстративно выводится из объективно истинных аргументов, доказательство хорошее, независимо от чьей-либо оценки его, и от того, насколько оно субъективно убедительно для адресата. В этом плане оно, как бы безадресно.

Но далеко не всякая логико-лингвистическая структура, представляющая доказательство, т.е. достоверно обосновывающая истинность некоторого тезиса истинными аргументами, оказывает влияние на мысли, взгляды, поведение людей, ознакомившихся с ним. Даже не всякая такая структура оценивается реципиентом как доказывающая. Известны случаи, когда строгие математические доказательства истинных утверждений не принимаются и даже кажутся абсурдными. Например, А. Шопенгауэр называл доказательство теоремы Пифагора «мышеловкой» и отказывался его принять.

В аргументации же этот субъективный, личностный аспект принятия или непринятия является, в конечном счете, самым существенным. Хорошая аргументация – это успешная и эффективная, т.е., оказывающая влияние на мысли, чувства и поведение адресата, ибо функция ее состоит именно в этом. А необходимым условием успешности аргументации является то, что адресат принимает ее как корректную и оценивает как убедительную.

Тот факт, что доказательство во многих случаях составляет необходимую объективную основу аргументации, ибо рационально склонить свободного адресата к принятию тезиса легче всего обоснованием тезиса – этот факт не стирает сущностные, целевые, различия между доказательством и аргументацией.

5. Круг вопросов, рассматриваемых в этой книге

Разные аспекты аргументации в той или иной степени были предметом философской рефлексии на протяжении почти 25 последних веков. Они рассматривались такими дисциплинами как риторика, логика, психология. Новый всплеск интереса к теоретическим и практическим проблемам аргументации относится ко второй половине XX века. Однако вполне разработанной и общепризнанной теории аргументации не существует и по сей день. Строго говоря, не существует даже общепризнанной точки зрения относительно того, что является предметом теории аргументации.

В зарубежной литературе по этой проблематике прослеживается явная тенденция к описанию большей частью психологических аспектов аргументации, процесса убеждения и вообще речевых коммуникаций. В отечественных исследованиях в большей мере уделяется внимание логическим основам аргументации, теоретико-познавательным аспектам обоснования, рассмотрению различных способов и видов обоснования, но явно недостаточно исследуется процесс собственно убеждения, который является сущностью и целью аргументации. Общие идеи о направлениях разработки теории аргументации сводятся к тому, что она должна быть учением о наиболее эффективных и оправдавших себя на практике методах и приемах убедительного рассуждения, учением, рассматривающим не только собственно логические, но также социально-психологические и информационно-коммуникативные средства воздействия11.

Исходя из нашего определения аргументации, теория аргументации должна исследовать, с одной стороны, приемы, методы, особенности обоснования тезисов разных типов, а с другой – приемы, позволяющие эффективно влиять на взгляды людей. Предметом теории аргументации должны быть средства и методы реально используемые в аргументативных процессах. Очень существенно исследовать механизмы и факторы убеждающего воздействия аргументационнной речи, анализировать причины того, что иногда хорошее логическое обоснование тезиса некоторых людей совершенно не убеждает, и наоборот, объективно весьма слабое обоснование субъективно может восприниматься как вполне убедительное. Теория аргументации не может ограничиваться рассмотрением только аргументационного текста, ее предметом должна быть речевая коммуникация в целом.

Если способы обоснования, действительно, являются предметом логики, то убеждение как воздействие на человека в процессе речевого общения, требует исследования психологических, эмоциональных, прагматических аспектов. Учитывая это, проблемы аргументации должны изучаться комплексно логикой, психологией, лингвистикой и теорией коммуникации.

В данной книге аргументация понимается именно как деятельность, направленная на человека, и прежде всего – на его разум. В связи с этим главное внимание уделяется рассмотрению основных аспектов процессов аргументации, а не аргументационных структур. После краткого исторического обзора формирования и развития теоретических взглядов на аргументацию, рассматриваются некоторые аспекты речевого взаимодействия и типы взглядов человека, являющиеся объектом воздействия аргументации.

Главная проблема данной работы – как происходит убеждение? Поэтому вопросы, касающиеся факторов убеждающего воздействия аргументации, представляются очень важными, и в общем виде рассматриваются в отдельной главе. Далее они так или иначе затрагиваются в разных разделах.

Затем достаточно подробно освещается логика обоснования. Для лучшего понимания логических аспектов аргументационной речи здесь даны основные сведения из логики, касающиеся, в первую очередь, логических средств обоснования, т.е. рассуждения.

Особого внимания заслуживают оценочные и нормативные высказывания, часто являющиеся тезисами аргументаций. Интересно посмотреть на особенности их обоснования, особенно с учетом того, что эта проблематика очень мало разработана.

Вопросно-ответные диалоги, широко использующиеся в аргументации, предполагают рассмотрение вопросов с коммуникативно-прагматической точки зрения. Роль вопросов в речевой коммуникации совершенно не затрагивается логикой, да и в теории коммуникации им уделяется внимания совсем недостаточно. В предлагаемой книге этому посвящена отдельная глава.

Особую область аргументации составляют двухсторонние и многосторонние аргументации, (споры). Множество приемов, допустимых и недопустимых уловок в спорах и аргументации вообще требуют их упорядочивания и классификации. Среди споров выделяются так называемые деловые переговоры. Анализ приемов и способов ведения переговоров в последние десятилетия все более распространяется, поскольку становится все более востребованным. Результаты этого анализа также рассматриваются.

Наконец, очень важными для понимания специфики аргументации как вербального общения являются вопросы восприятия аргументации адресатом и ее оценки обеими сторонами (аргументатором и адресатом).

Глава II. История развития теоретических представлений об аргументации

Переход от мифологического миросозерцания к попыткам рационального осмысления, объяснения мира, наметился к середине первого тысячелетия до нашей эры. Почти одновременно с зарождением натурфилософии (умозрительного истолкования природы), которая была первой исторической формой теоретизирования, начинает формироваться наука, исследующая мыслительную деятельность: мыслительные операции, формы и законы мышления – наука логика. Интерес к рассуждению как процессу был вызван удивлением перед возможностями открытия истины чисто мыслительным путем, без обращения к внешней реальности. Связность, последовательность и доказательность речи древнегреческий философ Демокрит (V век до н.э.) назвал логичностью. Логичность – это связывание в разуме понятий и суждений таким образом, чтобы из истины получать новую истину.

С другой стороны, политическая и социальная жизнь Древней Греции, где в V веке до н.э. на смену аристократии и тирании пришла рабовладельческая демократия, дала сильные практические стимулы для развития науки о мышлении и речи, а также для разработки основ искусства публичного выступления, искусства убеждения. Сначала это искусство стихийно возникает и совершенствуется, а несколько позже появляются попытки осмыслить способы воздействия речи одного человека на других людей, свободных в том, чтобы принять точку зрения оратора или не принять ее. Рефлексия над этим искусством приводит к появлению специальной дисциплины, изучающей искусство красноречия и технику убеждения – дисциплину, названную риторикой. Риторика первоначально была чисто технической дисциплиной. Она учила составлять план ораторской речи, учила приемам, которые нужно использовать, чтобы вызвать то или иное эмоциональное состояние аудитории (гнев, сострадание, восторг). Постепенно она выработала целый комплекс приемов убедительной речи. А поскольку настоящая убедительность не достигается чисто эмоциональным способом – воздействие должно быть также и рациональным – риторика стала ассимилировать, вбирать в себя результаты логики: иногда для положительного их использования, а порой для сознательного нарушения логичности, причем такого, чтобы это было незаметно неискушенному в логике слушателю.

Заметных успехов в таком использовании логики добились первые платные учителя риторики, названные софистами (что в переводе означает мудрец, мастер, знаток). То, что человек может брать плату за обучение красноречию, шокировало тех философов, которые обучали красноречию бесплатно. Однако, говорят, что наиболее знаменитые софисты были чрезвычайно богатыми людьми, что свидетельствует о большой востребованности этой профессии.

Софистика появилась в V веке до н.э. и была порождением именно древнегреческой демократии. Софисты придерживались демократической, по существу, идеи, что всякий человек вправе иметь свое мнение о любом предмете, в том числе и судить о государственных делах. Не признавая объективную истину, софисты провозгласили человека мерой всех вещей. Суждение или мнение, считали софисты, объективно не является ни истинным, ни ложным, любое мнение можно убедительно обосновать, и вместо истинностной оценки дать сравнительную оценку убедительности, т.е. сказать, что одно мнение убедительнее другого.

Научить убеждать, научить делать слабое мнение сильным – главная задача софистов. Софисты использовали для этого весьма нехитрые способы, основными из которых, пожалуй, были энтимематические рассуждения с ложными пропущенными посылками, нечетко заданные понятия и всякого рода неясности, а также логически неправильные рассуждения. Чтобы выдавать слабое мнение за сильное, считали софисты, есть два средства: диалектика и риторика.

Под диалектикой в древнегреческой философии первоначально понималось искусство вести эффективный спор, беседу, диалог с целью достижения истины путем противоборства мнений. Впервые термин «диалектика» ввел Сократ – современник софистов, а развил учение о диалектике ученик Сократа и популяризатор его идей – Платон. Он разработал, можно сказать, теорию и практику диалектического диалога, который осуществляется посредством вопросов и ответов, направленных на выработку истинного и точного понятия (определения), с которым соглашаются все участники беседы.

Громадный вклад в разработку проблем теории и практики аргументации внес основатель науки логики – Аристотель (IV в. до н.э.). Вопросы искусства аргументации рассматриваются почти во всех его наиболее значительных трудах, таких как: «Метафизика», «Аналитики (I и II)», «Риторика», «О софистических опровержениях». Область знания, касающуюся этих вопросов, Аристотель называл риторикой. Риторику Аристотель определяет, как «способность находить возможные способы убеждения относительно каждого предмета». Она должна исследовать универсальные приемы и способы убеждения. «Риторика полезна, – писал Аристотель, – потому что истина и справедливость по своей природе сильнее своих противоположностей, а если решения постановляются не должным образом, то истина и справедливость необходимо побеждаются своими противоположностями, что достойно сожаления»12.

Аристотель выделял три фактора, определяющих убедительность речи: (1) характер самой речи, (2) особенности говорящего и (3) особенности слушающих. Первое он считал внутренним фактором убедительности, а второе и третье – внешними. Внутренние факторы убедительности относятся, по мнению Аристотеля, к компетенции логики, а область риторики в основном ограничивается внешними факторами. Внутренние факторы убедительности речи являются более существенными, т.е. логико-гносеологические характеристики речи в наибольшей мере определяют ее способность убедить слушателя. Поэтому основным методом убеждения Аристотель считал логическое доказательство.

Идея Аристотеля о трех составляющих убеждающей речи находит отражение в общем подходе античной риторики к процессу убеждения. В античной риторике с убеждением соотносятся три категории: логос, этос и пафос.

Логос предполагает средства убеждения, апеллирующие к разуму – доказательство, рассуждение, обоснование истинности. Проще можно сказать, что логос выражен в тексте, содержащем только суждения автора и цепочку его умозаключений.

Этос ораторской речи – это ее характер, отражающий намерения и ценности оратора. Намерения же оратора определяются его нравом и его моральными установками, поэтому по содержанию речи слушатели могут судить об этосе говорящего. Его этос, отраженный в этосе речи, является одним из важных факторов убеждения.

Пафос – это страстность речи, «все то, под влиянием чего люди изменяют свои решения, с чем сопряжено чувство удовольствия или неудовольствия»13. Поэтому оратору нужно уметь вызывать у слушателей чувства, которые помогут склонить к принятию нужного ему мнения, а эмоциональная склонность меняет и рациональное восприятие речи. Убеждение в страстных речах достигается во многом с помощью пафоса.

Крупнейшей фигурой, завершающей античный период развития искусства и теории аргументации, является Марк Туллий Цицерон (I век до н.э.) – выдающийся государственный деятель и оратор. В своих трех трактатах об ораторском искусстве («Об Ораторе», «Брут, или о знаменитых ораторах», «Оратор») Цицерон, продолжая традиции, заложенные Платоном и Аристотелем, развивает собственные взгляды на соотношение логики и риторики. «Красноречие едино, в каких бы областях и границах человеческого рассуждения оно ни применялось»14. Искусство держать речь или вести спор – хотя речь и спор кажутся совершенно разными вещами – едино. Суть и в том, и в другом случае одна, а именно – рассуждение. Цицерон подчеркивал необходимость сочетания убедительности рассуждения и красноречия, которое складывается из грамматической правильности речи, ее ясности, уместности (для каждого предмета следует употреблять соответствующий ему стиль) и пышности, т.е. благозвучности и образности.

С разложением рабовладельческой демократии в Греции и падением республики в Риме потребность в публичной аргументации заметно упала, и ее теория, как и собственно риторика, вошла в стадию стагнации, фактически прекратила развиваться в русле, заданном античными философами. В риторике появились новые тенденции. Это был период становления христианства в Западном мире. В условиях, когда христианство составляло еще религию меньшинства, когда нередки были издевательства над новым вероучением, переполненном суевериями и фантастическими положениями, риторика и аргументация были практически преданы анафеме.

Один из ранних апологетов христианства Тертуллиан (ок. 160 г. – после 220 г.) считал, что христианское откровение упраздняет «мудрость мира сего». Диалектика, которая, по мнению Тертуллиана, является «искусством строить и разрушать», искусством, которое установил для еретиков «жалкий Аристотель», само по себе бесплодно, но порождает многочисленные споры, а тем самым и ереси. В любых вопросах, касающихся христианского вероучения нет места ни логике, ни аргументации. Бросая вызов врагам христианской веры, а вместе с тем и вызов логике, Тертуллиан писал: «Сын Божий распят – это не стыдно, ибо достойно стыда; и умер Сын Божий – это совершенно достоверно, ибо нелепо; и погребенный воскрес – это несомненно, ибо невозможно»15. В такой форме Тертуллиан провозгласил несовместимость веры и разума, подчеркнув, что сила веры прямо пропорциональна нелепости ее положений, с точки зрения здравого человеческого разума.

По мере укрепления христианства возникает стремление попытаться обосновать кое-какие догматы официальной церкви рационально. При этом сначала отчетливо выражена идея, что вера предшествует пониманию и предопределяет его. Позднее акцент все более смещается в сторону возможности рационального понимания, а значит, рационального принятия истин христианского вероучения. Однако особое искусство аргументации здесь не требуется, потому что обоснование истин, в которых сомневаться просто нельзя, абсолютно лишено всякого риска.

После VI века, который историки рассматривают как крайний предел падения и деградации классической культуры античного мира, постепенно в рамках упрочившегося христианства формируется новая система образования и культуры. Именно монастыри, в которых собирались и переписывались произведения античной культуры, стали основным связующим звеном между утраченной античной культурой и новой феодальной. Обучение в монастырских школах состояло из двух ступеней: светского образования и духовного, и в светское образование входили риторика и диалектика. Риторика в средневековье учила составлять проповеди, а затем и различные документы. Диалектика рассматривалась как главное интеллектуальное искусство, посредством которого можно систематизировать вопросы веры. Диалектика включала в себя логику, как искусство формально правильного мышления, и – главное – была учением о применении понятий человеческого ума ко всей сфере божественного бытия.

С развитием городов появляется потребность в образованных людях вне системы церкви, и для ее удовлетворения открываются светские школы, в которых научность ценится выше христианского догматизма. Появляются, в частности, школы риторики и юриспруденции, где все заметнее проявляется интерес к обсуждению различных вопросов, нередкими становятся диспуты.

В начале второго тысячелетия возникают, а затем становятся все более настойчивыми, попытки полностью реабилитировать диалектику и логику как учения о рациональном познании и рациональном обосновании истины, освободить ее от давления христианского вероучения. Тактику этого освобождения определяла идея, что только извращение диалектики, смешение ее с софистикой, а ее доказательств с обманом, подорвало на несколько веков доверие к диалектике и чрезвычайно ограничило ее использование. Ведь даже у многих философов того времени, а не только простых людей, диалектическое (логическое) рассуждение ассоциировалось, прежде всего, с софистическими приемами, методами интеллектуального обмана, стремлением извратить истины Священного писания и подорвать веру. Поэтому весьма актуальной была задача отчетливо отделить диалектику от софистики, показать ее настоящую суть и ее значение именно для защиты истин Священного писания.

Первым философом на этом поприще выступил Пьер Абеляр (1079–1142), пожалуй, самый последовательный и мужественный защитник диалектики и логики в средневековой западноевропейской философии. В своей работе «Возражения некоему невежде в области диалектики, который, однако, порицал занятие ею и считал все ее положения за софизмы и обман» он писал: «Некие современные ученые, будучи не в состоянии постичь силу доказательств диалектики, проклинают ее настолько, что считают ее положения скорее софизмами и обманом, нежели доводами разума». «Но наука рассуждения больше всего имеет значения для проникновения во всякого рода вопросы, имеющиеся в Священном писании, и для разрешения их». «Существует много так называемых софизмов, или ложных умозаключений, по большей части до такой степени похожих на истину, что это обманывает не только тугодумов, но и проницательных людей, если они недостаточно внимательны. А известно, что диалектика и софистика весьма сильно отличаются друг от друга, так как первая заключается в истинности доводов, вторая – в подобии их; софистика учит ложным доказательствам, диалектика разоблачает их лживость, и путем различия истинных доказательств учит опровергать ложные». Мы «тем более будем верными учениками Христа, который есть истина, чем более будем полны истинных разумных доказательств». «Но… и в доказательствах рождается больше всего заблуждений, и нелегко различать, когда приводятся обоснованные доказательства, которые надо принимать за таковые, и когда нужно такие отвергать как софизмы. А так случается с теми, которые не достигли опытности в доказательствах. Так вот для того, чтобы этого не случилось, следует изучать науку о доказательстве в рассуждениях, т.е. науку логики».16

В Новое время с развитием экспериментального естествознания возникает потребность в аргументации применительно к эмпирическому познанию. Первым философом Нового Времени, провозгласившим, что аргументация должна служить методом убеждения в познании и «предвосхищении природы» был Ф. Бэкон (1561–1626). По его мнению, риторика в той же мере подчинена воображению, как диалектика – интеллекту. Идея Бэкона состоит в том, что даже логически безупречное рассуждение может не быть воспринято слушателями, если оно изложено «коряво», скучно или не вполне ясно, не вполне доступно данной аудитории. Речь аргументатора должна быть направлена не только на разум, но и возбуждать чувства, она должна вызвать, по крайней мере, интерес своей красотой, необычностью, интригой. Речь, не вызывающая чувства, в большинстве случаев прагматически бесплодна, она не может побудить к действию. Задача и функция риторики состоит, прежде всего, в том, чтобы указания разума передавать воображению, которое только и способно возбудить желание и волю. Она должна заполнить воображение такими образами и представлениями, которые бы помогали деятельности разума, а не подавляли его. Бэкон считает, что в высшей степени был не прав Платон, относя ри

...