Оглавление

В начале было слово. Но слово формируется из мысли. А сильной мысли слова не нужны.

Глава 14. Маневр уклонения

Смерть — это продолжение жизни. Это не конец, не пауза, не остановка. Смерть — не финал жизни, а ее венец. Вселенная даровала этот бесценный подарок новому поколению жизни в надежде, что та оценит его. Но разумы, оторванные от воли своего родителя, не могут принять этого блага и убегают от него, сопротивляются, сражаются так остервенело и отчаянно, что даже Вселенная не в силах их остановить. Убегая от гибели, мы бежим от самой жизни. Борясь за вечность, мы разрушаем ее. Отвечая на призывы бытия, мы заглушаем их голос. Вселенная приняла и это. Она не строгий родитель, который пытается преподать урок своим чадам. Она не хочет их слез и боли. Саму боль создавали ее создания, но не она. Боль противоречит сути Вселенной. Но они глухи к ее мольбам, слепы к ее дарам, закрыты для ее помощи. Они выбирают страдать. Они выбирают бороться. Они выбирают жить через боль. Они выбирают умирать через сопротивление.

Из истории расы Древних Странников. «Дневник Вселенной: истоки жизни». Записана теми, кто пришел после них. Для тех, кто будет после нас.

— 1 —

«Сон сбывается», — это была первая мысль Рохаса, когда он понял, что происходит. Свет сбоил: то мигал красным, то сбивался на секундные вспышки, то все вокруг заливалось синим. Пол вибрировал, как и стены. Он стоял посередине рубки, оглядываясь вокруг. Лиза смотрела на него, ожидая комментариев или приказов, но Рохас ничего не предпринимал и выглядел так, словно ожидал чего-то подобного. Рональд стоял на коленях рядом со своим терминалом, заглядывая в экран и нажимая какие-то кнопки. Он не устоял на ногах, когда все это началось.

— Докладывайте, — прогремел его голос на всю рубку.

— Приор сошел с ума, — не естественно спокойно отозвался Рональд, и все присутствующие посмотрели на него. — Других версий нет.

— По уставу, Лейтенант, докладывай по уставу, — Рыкнул Полковник и окинул взглядом всех.

— Пробоины не зафиксированы. Инородных тел рядом с кораблем нет, — послышался голос из левого угла рубки, где сидели офицеры контроля обшивки и внешних угроз.

— Датчики систем жизнеобеспечения фиксируют сбои, — отчитались другие.

— Двигатели в порядке…

— Медлаб докладывает о сбое в электроэнергии, они подключают резервные системы.

— Интегрированный терминал работает в штатном режиме, — отозвался Рон, с трудом поднимаясь на ноги.

Все офицеры, кто не сидел на своих креслах, а по долгу службы находились на ногах, качались, удерживаясь за ближайшие поверхности, терминалы и стены. И только Рохас стоял на двух ногах не держать ни за что. Его руки по-прежнему были сложены за спиной, словно пол под его ногами был тверд и неподвижен.

— Полковник, — Лиза обратила на Рохаса свой неуверенный взгляд, — разрешите обратиться?

— Разрешаю, — все тем же грозным голосом ответил офицер.

— Надо добраться до палубы управления и…

Она не договорила, в рубку ввалились Эрик и Айрин, еле стоя на ногах, они прошагали пару метров к Рохасу и упали от толчка на пол, еле успев подставить руки.

— Это не нападение, — прокричала Айрин, сразу решив обозначить самое важное. Это сам Приор. Сработала какая-то старая программа. Он не знает, что делает.

Рохас уверенным шагом подошел к ним и подал руки обоим, чтобы они могли подняться. Эрик, встав первым, сразу потянул за собой Айрин, продолжая удерживать ее.

— Есть идеи? — почти насмешливо спросил Рохас.

— Надо попробовать вступить в контакт с Приором в контактном круге.

Айрин уже разворачивалась, чтобы покинуть отсек, как Рохас прорычал ей в спину.

— Никто не покидает рубку. Всем оставаться на местах, — он вскинул подбородок вверх, всем своим видом показывая, что этот приказ обсуждению не подлежит.

Айрин, не веря своим глазам, смотрела на командира, пытаясь понять, что им движет. Но ее удивление пошатнуло ее защиту от внешних волн, исходящих от Приора, и Зов вновь пробился, причинив ей боль. Она тихо застонала, и почти инстинктивно припала на плечо Эрика, который также автоматически прижал ее к себе.

— Доложите по курсу. Где мы?

— Двадцать минут до выхода на точку отклонения, — проговорил Рональд, почти срываясь на фальцет.

— До объекта?

— Минут тридцать, если Приор не изменит скорость.

— Курс не менять до других распоряжений, — отчеканил Рохас и вернулся к своему терминалу, — передайте на мой пульт траекторию движения и отклонения.

Он несколько минут изучал схему. Приор двигался по наклонной траектории, словно огибая какое-то препятствие. Отклонение, прокладывало курс почти через центр петли.

— Еще раз картинку и показатели со сканеров, — еще один приказ был озвучен.

Команда молча исполнила.

Прошла еще минута.

— Данные топлива в сканерах?

На его терминале появились данные. Почти во всех сканерах оставалось более сорока процентов топлива от максимального.

— Всем службам, говорит Рохас, — полковник начала передачу по широкому каналу связи во по всему кораблю. — Код Гамма, приготовиться к удару.

Рохас запустил сканирование пространства перед датчиками, продолжающими следовать перед Приором на добрые тысячи километров. Инфракрасное сканирование, ультрафиолетовое, сканирование излучений, гравитационных искажений, сканирование био-щупами, сканирование лазером, сканирование магнитных полей. Ничего. Сканеры не улавливали ничего, кроме пустого пространства впереди, хотя первый из них уже должен был столкнуться с кораблем, от которого продолжал исходить сигнал. Интегрированный терминал, который использовал самые передовые инопланетные технологии, все еще показывал наличие объекта впереди. Он даже выводил грубые очертания корабля, словно кто-то пытался нарисовать космический корабль с помощью линейки и карандаша. Рохас видел сигнатуры их, почти не работающих двигателей. Они снова и снова пытались запуститься в автоматическом режиме. Но как описали бы это современники Айрин и Эрика, которые любили ретро машины: «не схватывало», двигатель «не заводился». Рохас любил изучать историю Земли и в далеком детстве интересовался древними агрегатами для перемещения — автомобилями. Гравидвигателю нужна была, грубо говоря, опора, от которой он мог оттолкнуться. Материя, частицы, которых в космосе было предостаточно. В обычном космосе было предостаточно. Но в могильнике не было ничего. Были призраки частиц и материи, которая рассыпалась тысячелетия назад под натиском Пустоты, распалась на настолько малые частицы, которым у людей даже названия не было.

— Майор, — мужчина посмотрел на блондинку, которая хоть и старалась выглядеть спокойной, но была очень бледной, что выдавало ее состояние с головой. — Подойдите ко мне.

Лиза неуверенно сделала шаг к командиру, потом еще один. Рохас подавил желание подать ей руку и терпеливо ждал, когда она подойдет к нему сама. Ее взгляд на самом деле мучал его. Он так хотел ее успокоить и обнять, но не мог. Он должен был играть свою роль. Сейчас Алекс вытащил из своего шкафа, где хранил все свои роли, ту, что была максимально мобилизована и сильна. А в этот образ никак не вписывался участливый и галантный мужчина. Его офицеры должны были брать с него пример и быть сильными. В армии нет разделения на пол и возраст. Все солдаты — все бойцы.

— Майор. Покажите мне структуру работы Интегрированного терминала. — Приказал Рохас, когда Лиза дошла до него.

— Сейчас? — прошептала она.

— Да, — ответил мужчина.

Она продолжила на него смотреть, словно ожидая, что он передумает. Но Рохас не передумал. Он ответил на ее взгляд легким кивком и чуть притупил грозность своего образа, легонько потянув уголки губ в улыбку. Лиза молча набрала команду на его экране. Информация загружалась. Рохас стал перебирать один раздел за другим, что-то явно ища. Девушка отступила к ближайшей стене, где был установлен поручень. На всех космических кораблях устанавливались такие поручни для случаев, когда отказывали системы внутренне гравитации и команда оказывалась в невесомости. На Приоре на всякий случай такие тоже установили, не понимая, как и сколько будет работать сила притяжения на корабле.

Айрин и Эрик устроились около терминала Рона, там был удобный закуток из низких простенков, к которому и прикреплялся его рабочий терминал. Они уселись на полу, чтобы больше не падать. Рон поглядывал на них сверху, словно присматривал за ними, как за детьми. Айрин сидела, закрыв глаза, предупредив Эрика, чтобы он больше ее не бил, и объяснила, что она просто пытается настроиться на Приор и понять, что с ним. Эрик шутку не оценил, а Рональд, слышавший это, сначала удивленно поднял брови, глядя на парня, а потом одними губами проговорил: «давно пора» и улыбнулся. Парень пытался найти хоть что-то ироничное и смешное в этом мигающем аду.

— Десять минут до точки отклонения, — доложил Рональд.

— Принято, — не поднимая головы, отозвался Рохас.

Лиза, забыв обо всем, почти теряя сознания от страха, еле заметно коснулась руки Алекса. Она стояла рядом с ним так, что другие офицеры не могли увидеть этого их прикосновения. Мысленно она молила его вернуться, выйти из этого жуткого образа и объяснить, что он задумал. Алекс ответил ей, еле заметно сжав ее пальцы в своих, и тут же отпустил.

— Не бойся, — прошептал он, но даже не взглянул на нее.

Одно этого ей было достаточно. Ее Алекс Рохас был еще где-то здесь. Он не обратился снова в своего монстра, он просто выполнял свою работу. И теперь этот жуткий свет стал не таким пугающим. Ноги, наконец, нашли опору на вибрирующем полу, тело смогло найти равновесие, а главное ее сердце, наконец, успокоилось. Пока Алекс был тут с ними, она была уверена, что они выберутся.

— Полковник, — преодолевая себя, Лиза смогла сделать голос твердым. — Если вы скажите, что ищите, я, возможно, смогу помочь.

— Сам не знаю. Скажу, когда найду.

Рохас продолжал перебирать составные части интегрированного терминала, быстро пробегая по каждому разделу, схеме, и переходил к следующим. Позади послышался писк Айрин. Лиза обернулась к ней и сделала это слишком резко, почти потеряв равновесие. На пути ее падения стоял экран вспомогательной системы связи — плоская пластина с острыми углами на треноге. Еще секунда и, скорее всего, Лиза разбила бы себе голову об этот острый угол, если бы не уверенное и резкое движение Алекса, который с удивительной грацией подхватил девушку и дернул к себе. Как он вообще узнал, что она падает, ведь он стоял спиной, погрузившись в изучение схем, для Лизы так и осталось загадкой. Он вернул ее на ноги и сухо заключил:

— Аккуратно, майор, — но его рука чуть дольше задержалась на талии девушки и убирая ее, он как можно дольше старался продлить их физический контакт, протягивая пальцы по изгибу ее тела.

Лиза только кивнула и стала аккуратно шагать к Айрин.

— Что с ней? — она обратилась к Эрику. — И что за синяк? — она нахмурилась, рассматривая уже почти потухший след на ее челюсти.

— Эрик меня хорошенько лупанул, — вдруг ответила Айрин сквозь стон. — Думаю, ему давно хотелось это сделать. — Она чуть улыбнулась и снова свела брови вместе, сосредоточившись. Эрик только закатил глаза, когда на него метнулись гневные глаза блондинки.

— Она пытается понять, что происходит с кораблем, — наконец ответил Эрик на первый вопрос Лизы. — Но отсюда ей сложно это сделать, нужно в контактный круг.

Лиза обернулась на Рохаса и покачала головой. Если командир запретил покидать рубку, они отсюда никуда не выйдут.

— Не получится, вы слышали приказ.

Эрик кивнул. Айрин скептически подняла бровь и проговорила:

— Приору больно. Но не так, как нам. У него боль другая, душевная больше. Не знаю, как объяснить. — Она говорила отрывисто, быстро и кратко излагая мысли. Под ее закрытыми веками было видно шевеление глазных яблок. — Он словно снова в спячке. Какая-то старая программа. Сигнал об опасности, тревога. Не знаю. Он идет на инстинктах.

— А мы сможем совершить маневр? — вдруг Лиза вспомнила, что до точки отклонения осталось совсем чуть, а Приор в прошлый раз наотрез отказывался сворачивать.

Айрин открыла глаза и внимательно посмотрела на Лизу.

— Боже… не знаю, — потерла переносицу. — Он не… — на ее лбу пульсировала вена.

— Управлять кораблем вообще может кто-то кроме него самого? — задал вопрос Эрик.

— Да, Симбиот может, — ответила Айрин на автомате и потом сама догадалась, что именно означают ее слова. — Значит, я могу, — она посмотрела на Эрика, Лизу и потом на Рохаса.

— Полковник! — Голос Лизы стал сильнее, чем раньше. — Если мы решим воспользоваться траекторией обхода, нам нужно, чтобы корабль кто-то туда отвел. — Она сидела на корточках рядом с Айрин и Эриком, глядя на спину командира.

Рохас вдруг выпрямился, оторвавшись от терминала, и застыл. Его сон сбывался. Айрин придется покинуть рубку, как бы он не пытался этому сопротивляться. И ему, видимо, придется пойти за ней по мигающему и трясущемуся аду Приора. Воздух станет густым, он рассечёт себе лоб и в конце концов, потеряет сознание. Никто не видел, как мужчина закрыл на мгновение глаза, позволяя кошмару из его сна, точнее видения — теперь он точно знал, что это было видение — вырваться наружу. Мог ли он проигнорировать предложение Лизы? Нет. Запасной план оставался актуальным. Пока не было принято единственное решение, оба варианта имели равные права. С огромным трудом для себя, но не подавая вида, он повернулся к остальным.

— Принято. Выполняйте, — прогремел Рохас, и только Айрин почувствовала панику мужчины. Она на секунду задержала на нем изучающий взгляд, но тот отвернулся.

Она не могла понять, что он от нее прячет. Алекс Рохас мог от нее поставить блок. Знал ли он вообще об этом?

Эрик поднял Айрин, и они, поддерживая друг друга, двинулись обратно.

— Так и будем ходить туда-сюда пока не помрем от старости, — пробубнил Эрик, чем вызвал одобрительную улыбку у Рональда, проводившего их взглядом. Это была шутка в его стиле.

— Десять минут до точки отклонения, — с каким-то странным отчаянием продекларировал Рональд и посмотрел в спину командира. Тот не шелохнулся, не ответил и словно вообще его не слышал.

Они переглянулись с Лизой и оба поняли: «Что-то было не так».

— 2 —

Как она перевоплощалась в Симбиота, для Эрика оставалось загадкой. Айрин была в новом своем обличье и стояла на границе контактного круга. Эрик сидел на полу поодаль от нее и наблюдал, как она покачивалась в такт вибрации корабля.

— Ты можешь говорить в этой форме? — произнес Эрик вслух.

— «Да, — ответила Айрин в его голове.»

— Что происходит?

— «Не уверена, что знаю ответ. Но… — Симбиот вдруг развернулся к парню и его странные глаза, такие нечеловеческие и пугающие, вдруг посмотрели прямо в душу Эрику. Три зрачка выстроились в вертикальную линию. — Надо понять, что перед нами. — Глаза она закрыла и, видимо, начала сканировать существ, которые подавали сигнал бедствия.».

Айрин удалось нащупать слабые, но вполне реальные эмоции, которые исходили из корабля-призрака. Она лишь могла ощутить их присутствие, но не более того. Никаких четких эмоций не было, только волны на пространстве перед ними.

— Что-то не так, — вдруг Айрин вернулась в свое человеческое обличие. — Зрелище было странным. Ее синеватое тело словно стало сжиматься до размера человека, а потом странными толчками по нему пошли волны и бугры, принявшие человеческие очертания. Одежда соскользнула, а где-то порванная после трансформации, упала на пол. Эрик машинально отвернулся и лишь когда Айрин снова заговорила, опять посмотрел на нее.

— Эти существа, они как роботы. Я чувствую их там, но их эмоции… — она снова замолчала, подбирая слова. — Их чувства, словно зажеванная кассета, повторяются снова и снова в одном порядке, потом соскальзывают, и все начинается снова. Я не понимаю… Но они там есть, я чувствую.

— И что это значит?

— Без понятия, — Айрин поправила разорванный рукав на своем плече. — Но что-то явно не так. Надо сообщить Рохасу. — Она было начала связываться с ним телепатически, как делала это недавно через систему Приора, но ничего не вышло. Приор не позволял установить связь. Тогда она прошлась по отсеку в поисках коммуникатора, который наверняка должен был быть тут, и нашла.

— Ты умеешь им пользоваться? — поинтересовался Эрик, заглядывая ей через плечо.

— Попробую.

Она передала Лизе то, что собиралась, и та ей вернула приказ Рохаса ожидать. Молодые люди лишь переглянулись и присели на пол.

— Наверно, еще минут пять до той самой точки, когда придется сворачивать, — подытожил Эрик.

— Надеюсь, что Рохас решит правильно, — девушка закрыла глаза. — Меня очень беспокоит этот маневр уклонения. Очень. — Она шумно вздохнула и затихла.

Эрик посмотрел на ее уставшее и растерянное лицо, напряженное тело, разорванную одежду и почувствовал, как горько ему от этой картины. Он знал, что девушка почувствует его эмоции. Он посмотрел на свои разодранные на коленях брюки, ссадины на руках, которые он получил от падений сегодня, на синяки. Сколько он еще мог выдержать, сколько мог еще принять в своем больном и уставшем мозгу. Мог ли он прожить хоть одну минуту еще в этом сумасшедшем мире, в этой пульсирующей разными цветами агонии корабля.

— Где мы так нагрешили? — вдруг выдохнул он. — За что нам это все… почему мы?

Айрин не ответила, не повернулась к нему, не открыла глаза, но очень неуверенно и робко коснулась своими пальцами его ладони. Он ответил мгновенно, взяв ее руку в свою, и крепко сжал.

— Я не знаю, Эрик. Я больше ничего не знаю, — прошептала девушка и положила голову ему на плечо. По ее щекам покатились слезы. Но это не были слезы боли или страха. Это было слезы освобождения. Она наконец-то позволила себе слабость быть человеком в эту секунду.

Парень обернулся на нее, нежно обнял, прижал к себе ее голову, поцеловал в макушку. Другой рукой он притянул к себе ее чуть содрогающиеся плечи, и она вся оказалась в его объятиях, в которых, наконец, расслабилась и разрыдалась в голос. Ее слабые руки вцепились в его рубашку в районе груди, а носом она уткнулась в его ключицы, вдохнув аромат его тела. Он поглаживал ее по голове, по спине и тихонько шептал что-то чего она не могла разобрать. Но сами звуки его голоса, вибрации его души успокаивали ее, позволяя выплеснуть наружу все накопившееся напряжение, без риска вновь обрушить на Приор эмоциональную бурю. Она плакала за весь корабль, за всю Вселенную, пронизанную ранами пустоты.

Коммуникатор застрекотал, и оба человека встрепенулись и оторвались друг от друга, но не резко, а словно нехотя прервали контакт. Голос Лизы дрожал. Она сообщила, что приказ менять траекторию от Рохаса не поступал. Одного взгляда молодым людям хватило, чтобы понять, что надо срочно возвращаться. Что-то пошло не так. Хотя, что вообще шло так? Они поднялись, двинулись к выходу. Но тут поняли, что выхода нет. Дверь была закрыта, на ее месте образовалась стена. Они были замурованы в этом отсеке. Издалека, словно эхо, с той стороны стены доносились медленные, но уверенные шаги. Этот звук пробирал до костей. Ужас настиг их, заключив в свои ледяные объятья. У Айрин в голове продолжали звучать последние слова Лизы: «Приказ не поступал», она все еще чувствовала страх в ее голосе, который накладывался на ее собственный ужас.

Рохас тоже слышал страх в голосе майора, когда она передавала его приказ девушке. Он чувствовал, как Лиза замирает на последних словах, но все его внимание было приковано к экрану его терминала. Он наконец, нашел то, что искал. Подтверждение своих опасений, своих страхов, своей интуиции. Он смотрел на красные буквы на экране и понимал, что должен сделать. На фоне Рональд отсчитывал секунды до того момента, как они пройдут точку невозврата и уже не смогут свернуть.

— Внимание! — снова голос Рохаса оглушил всех. — Вывести сканеры на траекторию уклонения.

— Что? — ахнул Рональд. — Сканеры? А мы? — только и мог сказать он.

— Вы не поняли приказ, Лейтенант? — Полковник обернулся на него, и Рональд был готов увидеть гнев в глазах командира, но увидел иное. Мужчина смотрел на него не злобно, не холодно и даже не по-командирски. Он смотрел на него как союзник, старший боевой товарищ. — Вывести сканеры на траекторию уклонения, пусть они пойдут по тому пути, по которому должны были идти мы.

— Понял, — промямлил Рон и набрал команды на своем устройстве.

— Полковник, — услышал Рохас то ли выдох, то ли стон Лизы. — А мы?

— Идем на столкновение, — на лице мужчины заиграла странная улыбка. Уверенная, хищная, свирепая.

Девушка отшатнулась от этой улыбки и вернулась к своему экрану, выстраивая схему приближения к кораблю-призраку. До него оставалось минут пятнадцать. Они шли прямо на него. Она не стала озвучивать это, зная, что все остальные в рубке уже сделали тоже, что и она. В ужасе от приближающейся опасности, она не обратила внимания на то, что ей на терминал поступило входящее сообщение от Айрин. Коммуникатор на ключице Лиза отключила давно, переведя все сообщения на свой экран. Постоянная вибрация на теле и стрекотание ее раздражали. Ей вдруг показалось, что ее командир сошел с ума, свихнулся на фоне всего этого безумия и теперь пытался один махом закончить все мучения экипажа. Лиза быстро откинула эти мысли. Но осмелилась произнести следующие слова так, чтобы их слышал не только Рохас, но и остальные офицеры:

— Столкновение неизбежно, сэр. Мы летим прямо в пасть самого дьявола.

Алекс вздрогнул. Эти слова он слышал однажды от своего отца, но Лиза не могла этого знать, как и не могла знать того, что он сам однажды повторил их своему экипажу, когда им поступил приказ идти на перехват целого флота Рейдеров. Они были одни против дюжины кораблей, и должны были оттянуть часть сил врага, чтобы остальные успели обойти их с тыла, вынырнув из гиперпространства через шесть минут после их наступления. Шесть минут — это чертовски долго для космической битвы. Тогда Рохас тоже стоял, как сейчас, прямо, вскинув голову, всем видом показывая, что он верит в победу, и также был чертовски напуган. Этому его тоже научил отец. Быть примером для своей команды, не говорить о смелости, а демонстрировать ее во взгляде, в положении тела, в осанке, в движениях. И Алекс Рохас искренне не мог понять, сила это была — уметь вдохновить на подвиги других одним взглядом — или тонкая и мерзкая манипуляция. Грань была подобна кромке льда на только схватившимся морозом озере. Снаружи крепкая и толстая, но стоило на нее наступить, как ты оказывался в объятьях ледяной бездны, где в одиночестве не мог даже закричать. Его отец умел убеждать, заставлять делать так, как хотел он.

Николас Рохас вел еще совсем маленького, шестилетнего Алекса по коридорам космоцентра, где тогда работал. Коридоры этого блока были похожи на музей. Здесь были и макеты первых космических кораблей, станций и шаттлов. Фотографии и динамичные голограммы космонавтов и первых пилотов космических истребителей, звездные карты и изображения планет. Они шли, и Алексу казалось, что этот мир, открывающийся ему, на столько больше его самого, всего его жизненного пространства, что он может задохнутся от одной мысли о том, что он реален. Вот они, шаги в его будущее. Уже тогда Рохас младший был уверен, что жизнь его будет связана с космосом и военными кораблями, которые он видел в миниатюре в этом коридоре. Они казались ему настоящими чудовищами — защитниками их Земли, их Мира.

Потом Алекс не часто вспоминал об этом моменте, но подсознание уже работало на исполнение той его мечты, а его отец тщательно способствовал этому. Только спустя много лет после гибели Нины он понял, что даже решение пойти в армию было не его. Оно методично закладывалось в голову его отцом. Ненавязчиво, аккуратно… почти ювелирно. И это осознание привело Алекса в бешенство. Тогда он разгромил свою командирскую каюту на своем корабле, не оставив в ней ничего целого.

Они шли по коридору, потом свернули к лифту и долго поднимались. Так долго, что Алексу показалось, что они скоро поднимутся минимум до Луны, а то и до самого Солнца. Отец приложил к специальному сканеру палец. Сканер проверил его биоданные и лифт, наконец, открылся. Они вышли в серый коридор, который совсем не был похож на тот, где они были до этого. Никаких стендов и голограмм, только пустые стены. Алексу было не интересно здесь, но он молча следовал за Николасом. Они прошли пару поворотов и, дойдя до следующего, завернули в него. Там их ждала еще одна дверь. Но отец не спешил в нее заходить. Он остановился, развернул Алекса к себе и тихо, но очень уверенно произнес:

— Мне нужно поговорить кое с кем. И он не любит, когда на него смотрят. Поэтому ты должен смотреть только на меня. Ты понял? — Алекс кивнул. — Только на меня.

— Да. Понял, — уже по-солдатски отозвался мальчик.

Они вошли, и Алекс, как обещал, не сводил взгляд с отца, только краем глаза заметив движение в кабинете справа от себя. Николас присел на стул, посадил Алекса на соседний и развернул лицом к себе и спиной к тому, кто сидел напротив.

— Чудесно, рад вас видеть, — послышались голоса из-за спины, но Алекс не оборачивался, хоть ему и было очень интересно, как два человека говорят настолько синхронно. Он был послушными ребенком. — Все так. — Сказали два голоса одновременно. Защита прекрасная. Она же станет оружием. Мне не нравится это слово, но другого в вашем языке подобрать не могу. — Голоса говорили спокойно и приветливо, Алекс чувствовал какое-то умиротворение. — Судьба, как вы это называете, пойдет своим чередом, теперь я вижу четко. Да, увы, мои возможности лучше работают так при близости к объекту. Простите, что заставил вас все это провернуть. Но так лучше.

— Защита сработает? — произнес отец.

— Да, в одном из вариантов, да, совершенно однозначно.

— А если случится другой вариант?

— Вы даже не представляете, сколько их. И в большинстве из них этот разговор совершенно бессмысленен. Но… — голоса замолчали, словно задумались. — Но продолжайте мыслить, продолжайте. Хоть вы и ошибаетесь в своей вере, что мысли материальны, но вы гораздо ближе к истине, чем многие во Вселенной. Просто вы не за то цепляетесь, — в голосах послышалась улыбка. — Но ваши заблуждения так трогательны, в хорошем смысле. Не расставайтесь с этим, храните их, любите и лелейте эти ошибки. Они самые верные ваши помощники.

— Я понял, — проговорил отец, и в голосе послышалась обреченность.

Алекс видел, что по лицу отца проскользнула досада, будто он надеялся, что разговор будет другим, ответ будет другим. Он с такой нежностью и любовью посмотрел на сына, как больше никогда в жизни не смотрел, и ласково потрепал его по немного отросшим волосам.

— Пойдем, сынок, нам пора.

— Понимание не то, что вам нужно, — ответили голоса, — истины вы не найдете, ее нет. Вам нужно принятие и более ничего.

Алекс не видел, как отец легко кивнул невидимым для сына собеседникам. Не мог увидеть, с какой болью в глазах Николас Рохас покинул помещение и как тяжело сошлись его веки на секунду, прежде чем они вышли обратно в коридор. Им на встречу вышел мужчина в темно-серой форме, он словно шел мимо, не замечая мужчину с ребенком. Но когда они поравнялись, лицо его резко изменилось на чрезвычайно доброжелательное. Он осторожно прикоснулся к голове мальчика, бросил его отцу фразу: «чудесная смена подрастает» и двинулся дальше. Алекс только на секунду ощутил сонливость, сладко зевнул и, чуть оступившись, покачнулся. Но через мгновение он уже снова шел по светлому коридору с экранами, голограммами, макетами и восхищался магией космических военных сил. Того разговора с голосами он не помнил, как и встречи с мужчиной в темно-серой форме, как и того, что они с отцом вообще поднимались куда-то на лифте.

— Столкновение через десять минут, — объявил Рональд и взглянул на Лизу, лицо которой стало белее ее волос. Девушка ответила Лейтенанту таким же затравленным взглядом.

— Мы получаем новое сообщение с корабля, — голос Лизы вернул всех в реальность. — Они требуют отклониться. Столкновение неизбежно.

В ее голосе одновременно ютились и страх, и удивление. А потом до нее дошло. Теперь, после этого сообщения, стало очевидным, что корабль существует, и он также видит Приор, как они видят его на своих сканерах. Датчики, протянувшиеся перед Приором, просто не исправны. Они старые, аналоговые. Как это старье еще вообще работало?

— Курс не меняем! — скомандовал Рохас.

— Но командир? — промямлила Лиза.

— Курс не менять! — прорычал Рохас и обернулся на нее. — Идем на столкновение.

Он взглядом передал ей все то, чего не мог сказать вслух в тот момент. Алекс мысленно обнял ее, прижал к себе, поцеловал в волосы и зарылся в них своим носом, вдыхая аромат. Он провел рукой по ее спине и почувствовал тонкое, но крепкое тело. Алекс простился с ней в тот момент. Лиза почувствовала все это, но не ответила тем же. Она бросила на него последний взгляд, полный обиды, и снова взглянула на свой терминал. Теперь она увидела мигающие сообщения от коммуникатора Айрин. Они были текстовыми, потому что она сама ввела команду все голосовые коммуникации преобразовывать в текст. Пробежалась глазами по ним, и сердце ее сжалось.

«Мы замурованы в отсеке управления», — гласило одно.

«Приор меняет атмосферу, мы с трудом дышим… эй, нас кто-нибудь слышит? Я выживу, но Эрик…»

Следующее сообщение: «Черт вас возьми, вы там умерли что ли?» — сообщение было от Эрика. «Мы тут задыхаемся, что происходит?».

Холодок пробежал по спине Лизы, и она одним движением переслала сообщения Рохасу на терминал. В рубке было установлено специальное оборудование, которые автоматически включало систему жизнеобеспечения. Они даже не заметили, что атмосфера корабля изменилась. Из медлаба также поступали сообщения, что воздух стал другим. Никто не умер, но дышать становилось тяжело. Со всего корабля сыпались сигналы об этом. Рохас быстро отдал приказ вернуть земную систему жизнеобеспечения: она была отключена за ненадобностью, когда Приор проснулся, и пока она не наберет силу, надеть респираторы и обеспечить всех кислородными баллонами. Хлое — пробиться с оборудованием на палубу управления и вызволить Эрика и Айрин.

До столкновения оставалось три минуты.

— 3 —

Альфа категорически не любил ждать. Не то, чтобы он был нетерпеливым. Он не позволял другим ощутить свое превосходство над главой ЭКРАНа. И он никогда никого не ждал сам. Но его ждали… Сколько бы не требовалось времени, его ждали всегда.

Но теперь Альфа был вынужден ждать. Уже пятнадцать минут он сидел в приемной Генерала Артеко, ненавидя себя за то, что подчиняется, и ненавидя самого Генерала за то, что тот заставляет его ждать. Но ему была нужна эта встреча. Пожалуй, из всей верхушки Армии, Артеко был единственным, кто вызывал у Альфы чувство, более всего близкое к уважению. Артеко никогда не боялся Альфы и даже, казалось, презирал его и даже немного жалел. Жалость была не понятна мужчине, но он почему-то принимал это от Генерала. Когда его, наконец, пригласили в кабинет, Альфа зашел вольготно и расслабленно, остановился за несколько шагов от стола, размял шею, намекая, что ждал слишком долго.

— Присаживайтесь, — седовласый мужчина с вежливостью в голосе и равнодушием в глазах указал рукой на гостевой стул.

Он не извинился за вынужденную задержку, вообще никак не прокомментировал ее.

— Итак, Альфа, — на этом слове Генерал еле заметно поежился. Он не понимал, зачем Телики скрывали свои имена, но не скрывали лиц. Имена не были уникальными, а вот лица — биология, там повторений быть не могло. Он думал, что эти все «Альфа», «Бетта», «Эпсилон» — просто способ поставить себя на другую ступень от людей, отделиться от них таким показательным способом продемонстрировать, насколько они другие: лучше… намного лучше. — Вы хотите обсудить свой доклад.

Альфа кивнул. Он смотрел на Генерала, внимательно изучая его, сканируя.

— Не старайтесь, — чуть ухмыльнулся мужчина. — Мне вшили чип, который блокирует телепатический сигнал. Его мне установили буквально, — Артеко сделал вид, что задумался, поднял взгляд к потолку и постучал сморщенными от старости, но еще крепкими пальцами по подбородку. — Вчера, как только я узнал о нашей встрече.

Альфа тоже изобразил улыбку, кривую, противную, но в очередной раз отметил прозорливость собеседника.

— Вы утверждаете, что Приор захватили предатели Земли, что они угнали корабль для реализации какого-то своего коварного плана, вступили в сговор с инопланетной силой и вообще, все эти исчезновения из галактики, планет и объектов — их рук дело. Я верно понял суть вашего рапорта?

Альфа снова кивнул. Внимательно посмотрел на старика и, поняв, что тот не собирается продолжать, произнес:

— Генерал, я не обвиняю ваших людей в предательстве. Вы должны были увидеть это в моем докладе. Я лишь предполагаю, что они поддались влиянию какой-то неведомой нам силы, и она либо подчинила их себе, либо обманула.

Артеко скривился, пренебрежительно подняв одну бровь, но молчал. Альфа мысленно собрал волю в кулак и продолжил:

— Я знаю, как отбирались люди для этой миссии. Знаю, потому что с каждым из них проводилась телепатическая диагностика. Никаких предателей там быть изначально не могло, — он изобразил на лице воодушевление и патриотизм. — Но во Вселенной столько всего неведомого нам, столько сил и существ, которые не поддаются нашему пониманию. Включая, кстати, и сам Приор. Кто знает, как корабль больше чем за два года, мог повлиять на их разумы. — Альфа почти искренне скривил сочувственное выражение лица, словно грустил о том, что все так произошло.

Артеко ни на мгновение не поверил этому спектаклю. Как не верил и в то, что Рохас и его люди могли быть предателями. Не было ни одной силы во всей Вселенной, которая заставила бы их предать Землю. А вот тот, кто сидел напротив него, вполне мог предать кого угодно ради собственной выгоды. Артеко знал больше, чем думал Альфа. И вшив себе этот чип, он не свои тайны защищал, а защищал тайны Альфы в своей голове, чтобы тот не узнал о том, что ему известно.

— И каковы ваши предложения? — сухо произнес Генерал.

— Это также было в докладе, — только и сказал Альфа.

— Эти ваши отписки не несут в себе никакого смысла. Вы предлагаете захватить Приор. Просканировать всех, кого найдете на борту и потом судить. Топорный план, не находите?

Альфа обомлел от такой примитивной интерпретации его плана. Он во всех деталях описывал свои виртуозные предложения, а кто-то назвал его план «топорным». Но мужчина не стал препираться с Генералом, не стал оправдываться и убеждать его. И уже хотел начать говорить, как Артеко вдруг прервал молчание.

— Чего вы на самом деле хотите добиться? Я не про ваши тайные мотивы, — старый военный махнул рукой. — Я про ту официальную цель, которую вы демонстрируете правительству. — Внимательный взгляд Генерала не сходил с лица Альфы.

— Если Приор и его экипаж причастен к тому, что происходит во Вселенной, захват корабля и информация от людей на борту помогут нам остановить процесс. Вот моя цель — единственная и официальная. И мой нисколько не тайный мотив. — Лицо телепата оставалось серьезным и пронзительно искренним. Он всем видом показывал свою заинтересованность в общем благе и даже словно немного обижался на подозрения командира в его нечестности.

Артеко откинулся на стуле и потер лоб. Он несколько минут провел в таком положении, словно забыл, что в кабинете он был не один.

— Я тоже уверен, что вся эта канитель в космосе как-то связана с Приором. Он либо причастен к ней, либо является причиной, либо средством избавления. Все три версии имеют равный вес, и ни одна из них не может ни подтвердиться, ни отметаться. — Генерал продолжал говорить отстраненно, словно самому себе. Но на следующих словах поднялся с кресла и произнес то, чего ему не следовало говорить, но молчать он не мог. Он знал, совершенно точно знал, что Альфу не интересовали ни жизни, унесенные пустотой, ни благополучие Земли, ни что-то иное. Ему нужна была власть, и Приор каким-то образом встал у него на пути.

— Факты таковы, Альфа. Вы, как часть гражданской организации союзных цивилизаций, отправились на перехват военного корабля Земли Центральной. Их отказ подчиниться вашей воле был правомерен с точки зрения Устава Космических военных сил Земли. Кто-то очень сильно оплошал, когда планировал эту миссию, не догадался сверить юридические аспекты и промахнулся. Прямых доказательств предательства Приора и его экипажа нет. Как бы они от вас не отбились, какие бы потусторонние силы не использовали, они даже никого не убили. Лишь отразили атаку. У нас нет оснований полагать, что Приор — предательский корабль, несущий угрозу.

В кабинете повисла тишина.

Когда Альфа представит более действенные доказательства против Приора, а это был лишь вопрос времени, тогда они снова вернутся к этому рассмотрению, и тогда уже Артеко вряд ли что-то сможет сделать. Но пока он выиграл Рохасу, да и самому себе немного времени.

— Нужны доказательства, — повторил Артеко. — И, если они будут убедительными, я сам отдам приказ о высшей мере наказания для всего экипажа этого чертового корабля.

Альфа внимательно слушал Генерала, и ни одна мышца на его лице не дрогнула. Но когда тот закончил, на лице телепата растеклась улыбка, довольная и хищная.

— Разумеется, Генерал. Я прекрасно понимал, когда подавал доклад, что с точки зрения закона Рохас прикрыл тылы. Он очень грамотный стратег и умный человек. Жаль терять такого. Но… — телепат изобразил задумчивость. — Но я не останавливался в поисках доказательств, о которых вы говорите. Хотя в душе, — он положил руку на грудь и изобразил сожаление, — надеялся их не найти, но увы…

Артеко вернулся на свое кресло, наклонился к столу и сложил руки в замок, внимательно глядя на Альфу.

— Вот здесь, — мужчина положил на стол перед генералом инфодиск, — доказательства. Я пока не подавал их в совет и даже не показывал никому. Хотел, чтобы вы первым изучили данные. Это же ваши люди, ваш проект. — И в конце совершенно без нотки сожалений или сочувствия добавил: — Мне очень жаль, Генерал.

Альфа удалился, и Артеко, стоило посетителю закрыть за собой дверь, шумно выдохнул и уставился на инфодиск. Это была маленькая кристаллообразная пластинка, почти невесомая, но сейчас она хранила в себе жизни стольких достойных людей.

Альфа шел по коридору, еле сдерживая довольную улыбку. С самого отбытия, после битвы с Приором и этой странной девчонкой, его не покидала мысль, что на корабле ему нужны союзники, но он никак не мог придумать, как кого-то завербовать. Проблем было несколько, но одна основная. С Приором не было никакой связи, и он не мог установить тайно вести переговоры и принимать разведданные. Найти такого агента — также было большой проблемой. Но она, по крайней мере, была решаемая. Одна небольшая телепатическая операция — и для нее ему не нужно было даже приближаться на расстояние прямого телепатического контакта, Альфа был единственным, кто мог провернуть такое в тайне даже от самого агента — и человек будет выполнять вшитую программу, сам того не ведая. Нужно было, конечно, найти такого человека, достаточно близкого к командованию корабля, но не слишком, чтобы он не привлекал к себе внимание. У такого агента не должно было быть тесных связей — дружеских, любовных, чтобы никто не заметил изменения в поведении и личности. Вшивание программы не могло не повлиять на повседневное поведение, как бы ювелирно операция не была бы проведена. А когда люди закупорены в космическом корабле так долго, они уже очень хорошо знают друг друга и наверняка бы заметили какие-то отклонения в привычках, словах и поведении. Но и эта проблема могла решиться. К тому моменту, как кто-то заметит странное поведение шпиона, он, скорее всего, уже успел бы передать важные сведения. Ведь другая, очень ценная для Альфы особенность человеческой личности — эгоизм — достаточно оттянула бы момент разоблачения. Люди привыкли думать только о себе, даже если им так не кажется. Все, все действия, чувства, слова людей исходят исключительно из их эгоистических потребностей, которые они даже не осознают.

И вдруг, совершенно из ниоткуда, Альфа получил то, чего так жаждал: союзника на корабле. Ему даже не пришлось реализовывать хитроумный план по вербовке кого-то, хотя конечно Альфа, уже придумал, как этого добиться. Всего-то надо было приблизиться к Приору на расстояние обнаружения, вылететь в маленкой капсуле в его направлении, замаскировавшись под космический мусор и тихо, без пыли вскрыть и перепрошить мозг несчастного. Но ему не пришлось даже напрягаться. Союзник, кем бы он ни был, вдруг передал ему те самые сведения, которые так были нужны Альфе. Перекинув сигнал через один из кораблей с припасами Крииков, он передал его на транзитный передатчик и так на перекладных сигнал дошел до личного терминала Альфы, не оставив лишних следов и подозрений. Теперь у главы всех Телепатов Земли были данные, которыми он мог оперировать и мог начать кампанию против Приора и его команды.

И Альфа был совершенно уверен, что этот же союзник чуть раньше передал ему в руки информацию о том, что Приор обладает живым разумом и силами телепатов можно было взять его под контроль. Та информация попала к нему так, словно он сам ее нашел в секретных инопланетных архивах новой Объединенной Лиги, союзники которой собрали в единую базу все свои догадки и предположения, включая мифы и древние знания. Он не нашел тогда ни следов загрузки в архив, ни источник, ни даже принадлежность к какой-либо расе. Словно те данные сами собой появились в базе. Но ему было не так важно откуда, важнее было, как он мог их использовать.

Убедить правительство в том, что Приор причастен к тому, что происходило во Вселенной, не составило никакого труда. К моменту совещания, на котором принималось это решение, Альфа со своими агентами достаточно потрудились, закладывая зародыши сомнения в верности команды корабля в умы верхушек власти. Словно занозы в их примитивном мозгу появлялись слабые мысли о причастности Приора и о том, что этот корабль нужно вернуть под контроль Земли, который, казалось, был утрачен. Вообще, этот проект стал тем странным исследованием, которое и завершить жалко, но и надежды на его результативность почти иссякли. Землю держало только то, что он не сильно мешал и не оттягивал на себя много сил. А регулярное финансирование от инопланетных партнеров по проекту поступало щедро и своевременно.

— 4 —

— Что это за существо?

— Понятия не имею, никаких данных об этом не было, — ответил Артеко совершенно бесстрастно.

— Получается, все правда. Приор захвачен инопланетянами, и разумнее всего будет полагать, что они стоят за всем тем, что творится сейчас во Вселенной.

— Не имея возможности разобраться, полагаю, да. Лучше готовиться к худшему.

— Вот черт, — выругался Глава военного трибунала Земли. — Как же так?!

— Позвольте сказать, — Артеко набрал в легкие побольше воздуха. — Без галстуков. Откровенно.

Собеседник кивнул и принял более удобную позу на своем кресле.

— Мы на самом деле не знаем, что происходит на Приоре. Насколько я понял из последнего разговора с Рохасом, они разгадали тайну корабля, смогли запустить его двигатели. Он упомянул о гостях, которые на их стороне, и о враге, который угрожает Приору. Судя по видео, — он указал на экран, на котором застыла картинка, — это существо в союзе с Рохасом. И мы не знаем, кто враг. Он упомянул Г’русов в своем докладе, и… — он закончил фразу многозначительным взглядом. Даже Артеко опасался в открытую обвинять Древних в чем-то.

— А может это синее существо повлияло на разумы экипажа. А может и сам корабль повлиял. Мы же подозревали, что его природа больше органическая, чем технологическая.

— Возможно и это, — острый и проникновенный взгляд Генерала давал понять собеседнику, что он на самом деле в это не верит.

— Альфа предлагает абордаж, — проговорил мужчина, внимательно наблюдая за реакцией Генерала, словно бросал ему вызов, клюнет он на приманку или нет. — Уверен, мы сможем это устроить. Так или иначе, обшивка Приора поддается воздействию. Ее можно вскрыть. Дальше дело техники. — Артеко снова никак не среагировал, понимая, чего добивается его собеседник. — А можем проникнуть на корабль иначе, и выяснить все, скажем, — мужчина задумался, — телепатически. Биологи разберутся потом с этой синей штукой, дознаватели — с экипажем.

— Но вам ни та, ни другая версия не нравится, — подытожил Артеко.

Собеседник вздохнул и легко усмехнулся догадливости Генерала.

— Вы правы. Мне не нравятся эти идеи. Когда речь идет о столь загадочном объекте и, возможно, о судьбе Вселенной, действовать напролом не лучшая идея. Мы можем не только потерпеть провал и потерять время и людей, ведь, кто знает какая сила на этом корабле, но и усугубить. Вдруг наше вмешательство заставит их, если они предатели, — он поднял палец, делая акцент на том, что это лишь предположение, — это оружие, то, что стирает звезды и планеты, начнет палить из всех орудий, и процесс ускорится. Но и посылать туда людей на разведку мы не можем. Вдруг это нечто повлияет и на них, и правды мы не найдем.

— Ситуация патовая, — подытожил Артеко. Собеседник кивнул. — Вы же понимаете, как только мы передадим эту информацию наверх, Председатель Ассамблеи тут же выдаст приказ уничтожить Приор. Он не будет церемонится. А Альфа наверняка провернет свою часть плана на этом фоне.

— Понимаю. Но не передать эти данные мы не можем. Иначе ЭКРАН передаст ее первый и в своей интерпретации.

— Мы готовы пожертвовать ИМ? — Артеко намекнул на Шока, который по всем данным уже должен был прибыть на корабль. — И только произнеся последнюю фразу, Артеко понял, что нужно делать. На его лице воцарилось выражение благодати. Он взглянул на собеседника и заговорчески поднял бровь.

Тот не ответил словом, лишь улыбнулся. У Артеко был план, и он ни в коем случае не должен был озвучивать его. Слухи о том, что телики давно распространили свою сеть по всему правительству и армии, набирали силу, и никто не хотел рисковать, озвучивая свои замыслы. Телепаты могли читать мысли через стены, а особенно сильные через большие расстояния. Такие могли следить за их разговором, стоя через дорогу от Дома Военного мониторинга, где и проходил этот разговор, на семьдесят втором этаже экранированного здания. Но оба человека в кабинете имели вшитые чипы, и им стоило следить только за своими словами.

— Мы даже не знаем, долетел ли он, — ответил на озвученный вопрос Глава. — Связи с ним нет, с Приором тоже.

— Это я возьму на себя. Надо продумать план эвакуации, если это возможно. — Еще один острый взгляд Артеко и Глава трибунала понял, какой план возник в голове Генерала.

— У нас есть пара дней до того, как придется передать запись правительству.

Артеко кивнул, отдал честь и вышел из кабинета. Все его мысли занимал его план, так неожиданно и так четко сформировавшийся в его голове. Он понимал, что самым сложным пунктом этого плана было скрыть все от ЭКРАНа и Альфы. Но он не мог знать, что Альфа и не думал следить за Артеко. Ему вполне хватало того, что ему стекалась вся информация из личных каналов обо всех командирах и членах Объединенного правительства. Опускаться до слежки своими телепатами он не собирался.

Альфа позволил себе провести вечер в своих тайных апартаментах, в пентхаусе на самом высоком этаже самой высокой башни города Правительства. Новый Нил — так назывался закрытый и самый охраняемый город, где были сосредоточены основные правительственные здания, находился на территории Старой Франции, который вот уже полторы сотни лет не существовало как государства. Альфа откинулся на диван, который подстроился под его позу и его анатомию, и жестом включил голографический экран. СИИА его дома, подчиняясь его мысленной команде, уже в пятый раз воспроизвел видео с Приора: Синее существо с четырьмя руками и чем-то вроде щупальцев вместо ног стояло в центре помещения, которого на Приоре ранее никто не видел. Рядом был Рохас и его пешки, а также какой-то парень в отдалении опирался на руку офицера безопасности. Звука в видео не было, но Альфа по лицам понимал, что все в отсеке были предельно напряжены.

Он мысленно приказал промотать видео вперед. СИИА подчинилась. На экране забегали силуэты, в кадре стали появляться известные инопланетяне: Криик и Ларнианка. Парня подвели к упавшему синему существу, он держал его за руку и что-то говорил. Потом что-то начало происходить, все фигуры на экране задвигались, засуетились. И тут наступила его любимая часть видео. Та, что он обрезал и не стал показывать Артеко. Синее существо стало трансформироваться. Оно превратилось в человека, в девушку — ту самую, которая каким-то образом отбила его атаку. Ту самую, кого он теперь мечтал поймать, изучить и использовать. Альфа хищно улыбнулся, заставив видео остановиться на моменте, где можно было четко разглядеть ее лицо.

«Ты попалась! — подумал Альфа. — Уж не знаю, чем ты так насолила кому-то на корабле, но тебя сдали мне со всеми потрохами. Ты моя!»

Хохот разнесся по помещению, такой счастливый и в то же время адски опасный. Он отразился от стен и словно пронесся по всей Вселенной, наполняя ужасом каждую ее частицу. Альфа был уверен в своей победе.

— 5 —

— Приор, — из последних сил шептала Хлоя. В респираторе оставалось кислорода минут на пятнадцать. После нескольких безуспешных попыток открыть дверь, которая стала стеной, все ее офицеры покинули ее, чтобы пополнить запасы воздуха, но она осталась. — Пожалуйста, Приор, открой эту дверь, — шептала девушка, уже чувствуя, как кислорода не хватает. Ее респиратор стал подавать меньше воздуха, чтобы сэкономить его, и она понимала это. Но не уходила. В этом отсеке не было установленных систем жизнеобеспечения, и надеяться ей было не на что. Она, облокотившись на стену, которая раньше была проходом, стояла и взывала к кораблю, понимая, что как минимум одного человека за этой стеной, возможно, уже нельзя спасти. Последние сообщения оттуда поступали двадцать минут назад, и они были наполнены больше паникой, чем информацией. Айрин молила вытащить Эрика, который уже начал задыхаться и не могла ничего с этим сделать.

— Приор, я знаю, ты слышишь. Он умирает там… Ты же не хочешь, чтобы это случилось? — она снова и снова говорила это кораблю, который мигал, вибрировал и словно выл от боли, не в состоянии ей ответить. — Да, черт тебя подери! Банка, ты космическая! — Прокричала изо всех сил Хлоя, сильно ударив по стене. — Не заставляй меня делать тебе больно! — она снова ударила по нему. — Не заставляй взрывать эту чертову стену. Приор, будь ты проклят, если позволишь ему умереть в своем пузе. Открой дверь! — Снова удар. — Мне нужен проход к ним, — еще удар и следом ее голос, хриплый, гневный, такой, что она бы и сама его не узнала: — Тебе мало смертей? Мало того, что все твои синие друзья погибли? Мало? Сколько еще смертей тебе нужно, чтобы было достаточно? — Хлоя снова замахнулась, чтобы ударить по стене, взгляд застилали слезы, и она не увидела, как стена растворилась, и она ввалилась в отсек, не удержалась на ногах и упала ничком на пол.

Ей понадобилась секунда, чтобы сообразить, что же произошло. Айрин сидела на полу, а Эрик лежал у нее на коленях, вдыхая воздух, как рыба, выброшенная на берег. Девушка плакала, но, когда увидела офицера, быстрым движением вытерла слезы и уставилась на нее умоляющим взглядом. Хлою не нужно было просить поторопиться. Она со скоростью молнии подлетела к Эрику и нацепила на него запасной респиратор, который специально для него прихватила. Доктор заложил в воздух еще и стимуляторы дыхания, которые должны были быстро очистить легкие от вредного для парня газа. Хайс словно предчувствовал повторение истории и разработал специальный состав.

Без лишних слов Хлоя стала поднимать Эрика, Айрин из последних сил пыталась ей помочь. Две девушки, волокли парня. Хоть одна из них и была офицером с хорошей физической подготовкой, но воздух в ее респираторе почти закончился. Они не успели дойти до выхода, как Хлоя закашлялась и стала оседать на пол. Эрик еле стоял на ногах, и Айрин ничего не оставалось, как опустить его на пол. Хлоя только взглядом показала, чтобы они шли дальше сами.

— Ну уж нет! — со злобой и каким-то отчаянием в голосе, проговорила Айрин. — Не он, так ты тут задохнешься.

Хлоя лишь махнула рукой и устало закатила глаза, хватая воздух, которого уже не было. Уже почти потеряв сознание, она увидела, как Айрин стала преображаться.

Когда в медлаб вошел Симбиот, в руках которого было сразу два человека, Хайс ахнул, но растерялся лишь на мгновение. Он сразу показал на койки, куда следовало положить Эрика и Хлою, и где система автоматически начала подключать их к системе жизнеобеспечения. Айрин-Симбиот отошла в дальний угол палаты и медленно, устало стала возвращаться в человеческую форму, сползая по стене на пол. — Это требует много сил? — спросил Хайс у девушки, не отрываясь от работы над новыми пациентами.

— Сама трансформация, да, — устало отозвалась Айрин. — В большей степени потому, что перестраивается сознание. Их биологическая форма иная настолько, что сознание не может сразу ее принять.

— Каково это? — Теперь Хайс посмотрел на нее. — Быть одновременно представителем двух разных видов?

Айрин вымученно улыбнулась..

— Это похоже на раздвоение личности? — продолжал Хайс больше для того, чтобы убедиться, что девушка приходит в себя.

— Нет, не похоже. И Симбиот во мне и человек — это все я. Это скорее похоже на расширение сознания. Оно у меня больше, чем у человека или Симбиота по отдельности. Но мозг… Вернее, разум, для человеческого разума это дико, неестественно. Но я с ним договариваюсь. — Она нервно хихикнула.

— Вы в порядке? Айрин? Честно только?

— Да, доктор, я в норме.

— Не геройствуйте, пожалуйста, если нужно время восстановиться?

— Время? — она засмеялась, и в этом смехе слышалась истерика. — Какое время, Доктор? О чем вы? — Айрин подавила очередной смешок, глубоко вздохнула и продолжила уже спокойнее. — Мы там, где нет времени, на корабле вне времени, в момент гибели целой цивилизации, который произошел бессчетное число лет назад… Времени нет — это иллюзия.

Хайс обернулся на нее, испуганно посмотрел, но отвечать ничего не стал. Он не понимал того, что она сказала или боялся понять, но вступать в полемику не решился.

— Я пойду к Рохасу, — отозвалась она, поднялась и вышла из палаты, медленно, аккуратно придерживаясь за стены. Она уже начинала привыкать к этому мигающему свету, а передвигаться по трясущемуся кораблю с каждым разом было все проще.

Хайс проводил ее взглядом и подумал о том, что ее разум этого может не выдержать. Да, каким-то образом ее тело, ее дух был подготовлен к этим странным генетическим метаморфозам. Но был ли какой-то предел для нее? Сколько она сможет еще существовать в своих обеих ипостасях? Вероятно ее генетика была трансформирована искусственно. Все ли предусмотрели ее «создатели»? С этими мыслями он вернулся к пациентам, сосредоточившись на той проблеме, с которой он реально что-то мог поделать в этот момент. Хайс и забыл о том, сколько времени прошло с момента, когда Лиза передала ему счетчик времени до столкновения с кораблем. До того, как Айрин принесла ему еле дышащие тела его товарищей, он каждую секунду ожидал своей гибели. Доктор ждал треска, взрывов и криков, которые бы предшествовали полному уничтожению корабля. Но теперь он забыл об этом и колдовал над Эриком и Хлоей, потеряв счет времени. Для него существовали только показания их жизнедеятельности. Его мир сузился до мониторов оборудования, а все мысли снова заняли анализ, продумывание спасения людей. Он не знал, что отведенные минуты до столкновения уже давно прошли, и они все еще были живы.

Айрин тоже не вела счет времени и шла по коридорам Приора так быстро, насколько позволял ее измученный организм. Войдя в рубку, она увидела Рохаса, стоящего к ней спиной, и он не обернулся на ее появление, Лиза только легко кивнула и тут же вернулась к своему терминалу. Только лица других офицеров были обращены к ней.

— Мэм, — промямлил ближайший к ней офицер, он говорил тихо: — Ваша одежда.

Только теперь Айрин взглянула на себя и обнаружила, что была почти голой. Лохмотья, в которые превратилась ее одежда, свисали рваными лоскутами после двойного перевоплощения. Грудь, живот, плечи, ноги почти полностью были оголены. На голос обернулся Рохас, окинул бесстрастным взглядом девушку, молча расстегнул китель, и накинул Айрин на плечи. Девушка не смутилась, ей было все равно, что на ней надето и видели ли мужчины ее обнаженное тело. — Столкновение? — Тихо спросила Айрин, пройдя вместе с Рохасом к центральному пульту.

— Его не произошло. Мы прошли насквозь то месте, где должен быть корабль. Там ничего не было.

Айрин подняла на Рохаса вопрошающий взгляд, но тот лишь покачал головой, словно повторил: «Ни-че-го». Она взглянула на Лизу, которая словно постарела за то время, что они не виделись. Та лишь повторила движения командира. Но во взглядах обоих и в их эмоциях, что так сильно фонили, Айрин уловила все тот же страх.

— Смотри сюда, — мужчина указал на экран на своем пульте. — Мы отправили сканеры по той траектории через петлю. Сканеры пропали.

Айрин не понимала, как читать данные с монитора, но поняла, о чем говорил командир. Она снова подняла на него свой взгляд и снова уловила страх Рохаса. Но его страх очень сильно отличался от страха остальных. В его страхе не было тумана, что застилает сознание, не было паники, не было даже желания что-то сделать, как-то защититься. Его страх был чистым, простым и понятным.

— Колодец, — прошептала Айрин скорее самой себе, чем мужчине.

— Что? — Рохас развернул девушку за плечи к себе, — о чем ты?

— Колодец с пустотой, — она повторила, глядя в глаза мужчине. — У меня нет других версий. Видимо, здесь, — она указала на точку на мониторе, — хранится эта… субстанция, или чем она там является.

— Колодец, значит. Хм, — Рохас потер подбородок. — Значит ловушка. — Теперь на его лице проступила улыбка. Такая же, как и его страх. Простая и понятная улыбка, которая говорила о том, что Рохас что-то понял и его это радовало.

— Это объясняет и поведение корабля, — продолжала девушка. — Он приблизился к пустоте и сработала рефлекторная программа. Он запаниковал, начал кричать на своем языке. Как ребенок, который плачет в истерике и весь мир перестает для него существовать. — Девушка сделала пару шагов в сторону, подошла к стене Приора и положила на нее руку. — Он и атмосферу вернул привычную для себя, ту самую, которая для него была родной. Он впал в свои базовые настройки, буквально потеряв сознательную часть, оставив лишь инстинкты. — Милый, — она теперь говорила с кораблем: — Все хорошо, все хорошо, — девушка поглаживала стену корабля, пытаясь передать ему частичку своей любви и покоя.

— Так он окончательно успокоится, когда мы удалимся от колодца? — Рохас подошел к Айрин.

— Вероятнее всего, да. Или я вступлю с ним в контакт и попробую вернуть сама. Только если можно не сейчас, — она подняла измученный взгляд на командира, — пока у самой нет тех эмоций, которые я бы могла ему дать.

— Конечно, — очень мягко, по-отечески произнес Рохас. — Отдыхай, иди, — он легко подтолкнул ее к выходу.

Айрин покинула отсек, понимая, что Хайс был прав. Ей нужно было время на восстановление, и игнорировать эту потребность она больше не могла. Но она не пошла в каюту. Она вернулась в медотсек, присела на небольшую кушетку в палате Эрика и Хлои, коснулась головой подлокотника и мгновенно уснула. Хайс лишь прикрыл ее тело простыней, заботливо провел рукой по ее волосам и улыбнулся так, как улыбаются уснувшим малышам после дневных шалостей.

Глава 15. Взывая к истине

В этом океане, где тьма и свет сосуществуют бесконечно долго, во чреве Вселенной, только разум способен узреть истину. И истина эта заключается в ее полном, абсолютном отсутствии. Вселенная мудра настолько, насколько ее мудрость могут понять населяющие ее разумы. Именно они наделяют смыслом все, чего касается их око. Без них Вселенная не обладала бы и толикой смысла своего существования. Но ей он и не был нужен. Смысл обретался лишь когда он требовался тем, кто копошился в ее недрах. И тогда она дала им смысл, тот самый, в котором они так нуждались. Они обрели смысл своего существования, своей гибели, своих решений и мыслей. Но для этого ей пришлось лишить их истины, которая когда-то окутывала всех существ, все объекты, частицы, газы, энергии, поля и волны. Только те, кто был рожден со связью со Вселенной, мог обладать Истиной. Только те, кто бороздили ее просторы, поглощенные вечностью своего существования, только те, кто говорил на едином языке со своей прародительницей, в Истине не нуждались, обладая ей по праву своего существования. Но новые разумы потребовали смысла, который был чужд природе Вселенной. Но она, как и в прочих своих порывах, наделила их требуемым. Но ей пришлось забрать у них то, чем они не могли обладать в новой парадигме существования. Истина перестала существовать во Вселенной в тот