Флориан ИллиесЛюбовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства. 1929–1939
В своей виртуозной манере Флориан Иллиес воссоздает 1930-е годы, десятилетие бурного роста политической и культурной активности в Европе. Жан-Поль Сартр в компании Симоны де Бовуар ест сырный пирог в берлинском ресторане Kranzler-Eck, Генри Миллер и Анаис Нин наслаждаются бурными ночами в Париже, Фрэнсис Скотт Фицджеральд и Эрнест Хемингуэй переживают страстные романы в Нью-Йорке, Бертольт Брехт и Хелена Вайгель бегут в изгнание, так же как Катя и Томас Манн. В 1933 году «золотые двадцатые» резко заканчиваются. Именно в это время национал-социалисты захватывают власть в Германии, начинают сжигать книги и чинить насилие над евреями. Автор возвращает нас в эпоху мировой политической катастрофы, чтобы рассказать о величайших влюбленных в истории современности. Его книга — это волнительное и прекрасно спланированное путешествие в прошлое, которое читается как комментарий к нашему как никогда неопределенному настоящему.
я читала эту книгу как терапию в сложный для меня месяц. легче дышалось, когда перед тобой такие звезды страдают от режима, потери родины и странной любви. твиттер двадцатых годов в европе, америке и даже немного в россии (про сталина читать в 2022 году как никогда актуально, уж извините за шаблонный пафос). в общем, в который раз спасибо иллиесу за буквы, на которых я отдыхала
С большим интересом читала о том, как интеллектуалы выживали в рушившимся мире накануне Второй мировой: мы по прошествии времени знаем, как все закончилось, а как «в моменте» все это представлялось. «Момент» очень убедительно передан, и как перекликается с сегодняшним(
Владимир Набоков написал: «Должен сообщить тебе одну вещь… Может быть, эту вещь я уже тебе сообщал, но на всякий случай сообщаю еще раз. Кошенька, это очень важно, — пожалуйста, обрати внимание. Есть немало важных вещей в жизни, например теннис, солнце, литература, — но эта вещь просто несравнима со всем этим, — настолько она важнее, глубже, шире, божественнее. Эта вещь — впрочем, нет нужды в таком долгом предисловии; прямо скажу тебе, в чем дело. Вот: я люблю тебя».