Оглавление

Блаженны мертвые, умирающие в Господе

(откр. 14:13)

Пролог

— Послушай Мэри, мне не нравится это место. Давай уйдем отсюда.

— Перестань ныть, Пэм! Мы заплатили кучу денег таксисту не за тем, чтобы, оказавшись на месте струсить и убежать! — Мэри сделала решительный шаг в сторону ржавых ворот и заглянула за решетки: ничего необычного, каменистая дорожка, убегающая вниз по склону между деревьев, вдалеке виднеются серые домики, кажущиеся издалека игрушечными, вековые деревья по обеим сторонам дороги медленно раскачиваются от порывов ледяного февральского ветра.

— Там нет ничего страшного! Памела, идем, мы же не будем топтаться вечно у забора?!

Памела переступила с ноги на ногу и жалобно посмотрела на подругу, так и не решаясь сделать шаг.

— Мэри я не могу, — захныкала она, — ты же помнишь, какие ужасы рассказывали про это место, у меня кровь стынет в жилах при одном взгляде туда.

— Ты что, не хочешь выиграть этот конкурс? — строго спросила Мэри. — Наш доклад станет лучшим в школе. Помнишь, что сказал мистер Кин?

— «Высший бал по литературе за семестр тому, кто напишет лучший доклад о необычных местах Англии», — тихо произнесла Памела, глядя себе под ноги. — Но это место — не необычное! Оно — жуткое!

— О Боже! — вздохнула Мэри. — И зачем я только взяла тебя с собой? Слушай меня, оно вовсе не жуткое, понятно? А все, что о нем говорят это просто слухи, дурацкие легенды.

— Говорят, что здесь живут привидения и… — Памела понизила голос почти до шепота, — и даже вампиры.

— Ой, Пэм, ты меня просто удивляешь! Ну, какие вампиры?! Обычная заброшенная деревня с парочкой умалишенных жителей, они нас не съедят! А вот если мы пересилим страхи и принесем в школу фотографии Мортвуда — точно конкурс выиграем! Тебе что не нужна пятерка по литературе?

Памела шмыгнула носом.

— Нужна, конечно, но…

— Никаких «но», идем!

С этими словами она взялась за решетки, чтобы открыть ворота.

— Мэри, стой! — воскликнула Памела, хватая подругу за рукав. — Не нужно!

— Хватит, не будь ребенком! — закричала Мэри, выдергивая рукав из ледяных пальцев Памелы. — Мы все решили, приехали сюда и сделаем то, что хотели!

— Господи, — воскликнула Памела, зажмуриваясь, — хоть бы ворота были заперты!

Мэри смотрела на подругу с улыбкой.

— Трусиха! — бросила она, затем развернулась и с силой толкнула ржавую створку. Не издав скрипа, ворота плавно разъехались.

— Вот видишь, — сказала Мэри, обернувшись, — тут открыто. Идем!

— Я не пойду туда, — сказала Памела, делая шаг назад.

— Слушай, мы тут торчим уже три часа, — Мэри начала выходить из себя, — давай уже сходим туда пока солнце еще не село. Или может быть, ты хочешь очутиться там ночью?

С этими словами она схватила подругу за руку и силой втащила на территорию Мортвуда.

— Что ты делаешь, Мэри?! — кричала Памела, пытаясь выбежать обратно. Но подруга оказалась проворнее и, оттолкнув ее подальше, с громким смехом затворила ворота. Решетки сомкнулись, негромко щелкнув, и обе они оказались на территории деревни.

— О Боже, Мэри, — воскликнула Памела, цепенея от ужаса, — что ты делаешь? Открой немедленно!

— И не подумаю, — сказала Мэри, встав спиной к воротам и скрестив руки на груди, — пока не прогуляемся в деревню, ни ты, ни я отсюда не уйдем!

— Да кем ты себя возомнила, — зарыдала Памела, не в силах больше сдерживать слезы, — я не хочу туда идти! Не хочу, понятно?! Я замерзла и устала, а еще я жутко боюсь этого места! Так что лучше отпусти меня, а то я вызову полицию и скажу им, что ты меня похитила!

Видя, что у подруги истерика, Мэри сдалась.

— Ладно, ладно. Не плачь. Не хочешь, не пойдем туда, — сказала она, отходя от ворот и обнимая всхлипывающую Памелу, — не плачь. Ну и ладно с докладом, напишем, как все — про Стоунхендж или про Тауэр.

Мэри гладила подругу по голове, пока та не перестала сотрясаться от рыданий.

— Ну что, успокоилась?

Памела кивнула.

— А теперь пошли, — сказала Мэри, поворачиваясь к воротам, — я тоже жутко закоченела и есть хочу.

С этими словами она дернула ржавую створку, но желаемого результата не добилась. Ворота не двинулись с места.

— Господи, Мэри! — вскрикнула Памела и, подбежав к подруге, схватилась за решетки и тоже стала их трясти:

— Я же тебе говорила! Что нам теперь делать?!

Мэри, напуганная не меньше, чем Пэм, все же старалась выглядеть совершенно спокойной, по крайней мере, настолько спокойной, насколько позволяла сложившаяся ситуация:

— Не волнуйся, ворота старые, их просто заело.

— Заело?! — заорала Памела, еще сильнее тряся решетки, — Просто заело?! Именно когда мы оказались здесь?!

— Не кричи так! — шикнула на подругу Мэри, — ты хочешь, чтобы нас услышали?

Памела резко замолчала и, прижав ладони к губам, посмотрела на Мэри глазами, в которых читался неподдельный ужас.

— Давай попробуем через забор перелезть, — предложила Мэри.

Обе задрали головы, и только сейчас им стало понятно — эту преграду им ни за что не взять.

Когда девочки стояли на противоположной стороне, он казался им значительно ниже, сейчас же стало совершенно ясно, что высота решеток не меньше трех метров, да и сама конструкция забора стала бы не менее серьезным препятствием для побега — совершенно прямые прутья, без единой перекладины или завитка, за который возможно было бы уцепиться.

— Замечательно, — зло прошептала Пэм, глядя на подругу, — нам ни за что его не одолеть! Если, конечно ты не мастер по прыжкам с шестом! Хотя, даже это бы нас не спасло, ведь шеста у тебя нет!

— Спокойно, — сказала Мэри, доставая трясущимися руками телефон, из заднего кармана джинсов, — я сейчас позвоню Марку, и он приедет за нами.

— Просто супер! Твоему старшему брату заняться больше нечем, как вытаскивать нас отсюда!

— А у тебя есть другой вариант? Может, хочешь сбегать в Мортвуд за помощью?

Памела закусила губу. Бежать в Мортвуд за помощью она не хотела. Честно говоря, она даже боялась смотреть в сторону деревни.

— Ладно, звони Марку. Хотя он обязательно настучит нашим родителям, а они нас по головке не погладят.

Мэри стала набирать номер брата, а Памела принялась мерить шагами расстояние между подругой и заклинившими воротами.

— Вот черт, — воскликнула Мэри, разглядывая дисплей своего мобильника, — связи нет!

— То есть, как это связи нет? — кинулась к ней Памела, — ведь на той стороне она есть! Мне мама звонила, когда мы там стояли, спрашивала, где нас носит. Это было всего полчаса назад! Ну-ка дай, я со своего наберу.

И она попробовала набрать первый попавшийся номер из записной книжки. Но в телефоне раздался тот же звук, что и у Мэри минуту назад, возвещающий о том, что связи, в том месте, где они находятся, нет. Подруги побледнели и переглянувшись посмотрели в сторону деревни. Почти закатившееся солнце бросало последние кроваво красные лучи на едва различимые издалека пустынные улицы и коттеджи Мортвуда.

— Ну что ж, — произнесла Мэри, не сводя глаз с завораживающего зрелища — выбора у нас нет, мы должны спуститься в деревню за помощью.

Памела посмотрела на нее с ужасом, она с самого начала знала, что ехать сюда было безумием.

Подруги взялись за руки и стали медленно спускаться по каменистой дорожке.

Глава I

День выдался пасмурным и холодным. Слишком холодным для первого месяца весны. Промозглое мартовское утро с резкими порывами ледяного ветра, рвущего голые ветки деревьев, напоминало о том, что зима все еще правит бал.

Саша сидела на диване, разглядывая хрустальные капли, стекающие по стеклу, и размышляла, о предстоящем дне. Он не должен был принести ничего нового в ее однообразную серую жизнь. И все же, по какому-то странному, едва заметному шевелению в душе, она поняла, что этот день будет отличаться от множества других. В какую именно сторону, хорошую или плохую будет это отличие, было неясно. За окном бушевала стихия, казалось, что ветер с дождем вступили в тайный сговор и теперь вместе пугали москвичей, что бы те сегодня носу не показывали на улицу. Саша попыталась собраться с силами, чтобы встать. Но сил не было, так же как настроения и желания что-либо делать, куда-то идти, да и вообще жить. С трудом отогнав мрачные мысли, она заставила себя дотянуться до весящего на спинке дивана халата и пойти готовить завтрак.

На кухонном столе она нашла две тарелки с засохшими остатками яичницы и две кружки — одна из-под кофе, другая из-под зеленого чая. Черное кофе — Михаил, зеленый чай — его жена Наташка. Вот уже три месяца, как эти две кружки, каждый день обнаруживаются на ее кухонном столе; вот уже три месяца, как она вынуждена спать на диване в гостиной в своей собственной квартире.

И дело вовсе не в диване и грязной посуде. Проблема заключалась в том, что в недалеком прошлом Михаил приходился Александре женихом.

Они встретились два года назад. Михаил только что приехал в Москву из крошечного городка на севере России. Поначалу устроился работать в маленькую фирму охранником.

Меньше года назад они были вполне счастливой парой, проводившей все свободное время вместе: по выходным гуляли в парках, ходили в кино и театры, встречались с друзьями, выезжали за город. По рабочим дням он довозил ее до школы, в которой она работала учителем английского языка. И все было прекрасно до тех пор, пока Саша не заметила, что любимый стал рассеян и раздражителен, придирался к любой мелочи. Он начал задерживаться на работе и был вечно ей недоволен: то завтрак не так приготовила, то плохо рубашку погладила, то слишком долго собирается на работу, а он должен ждать.

Саша терпела, не упрекала Михаила за отвратительное поведение, оправдывая его выходки тяжелым периодом на работе и хронической усталостью. В общем, как и многие влюбленные, закрывала на все глаза. Так продолжалось несколько месяцев пока Сашино поистине ангельское терпение не лопнуло, и она не решила поговорить со своим будущим мужем о проблемах, возникших в их взаимоотношениях. Внимательно выслушав все упреки невесты, Михаил предложил пожить отдельно. Вот так просто, без каких-либо объяснений или извинений — «давай разъедемся, отдохнем друг от друга немного». И тут Саша возражать не стала. Хочет он пожить отдельно, подумать — пусть думает. И она вновь осталась одна в своей крохотной квартирке, которую ей завещала бабушка.

Правда, отдельно они жили всего несколько месяцев. Примерно через полгода Михаил снова нарисовался в дверном проеме Сашиного жилища, но на этот раз не один. Рядом с ним стояла высоченная тощая девица с вьющимися, белыми как бумага, волосами.

— Знакомься, — произнес Михаил, сияя радостной улыбкой, — это Наталья — моя жена.

У Саши перехватило дыханье и сердце, вдруг на мгновенье перестало биться. Она не могла произнести ни слова, просто стояла и растеряно смотрела на незваных гостей.

Воспользовавшись замешательством бывшей невесты, Михаил по-хозяйски вошел в квартиру, оттеснив Сашу к стене, и ведя за собой свою Наташу.

Но еще больший шок Александра испытала, когда ее бывший возлюбленный, развалившись на диване, произнес:

— Ну как ты? А у меня видишь, как… — он замялся, — я женился вот… Так неожиданно.

Наташа сидела рядом и нагло рассматривала Сашу с видом победительницы.

Саша села перед ними на шаткую скамеечку, положив руки на коленки и пытаясь понять, что происходит. Если ее Михаил женился, значит, он окончательно ее бросил, но тогда зачем он снова здесь и зачем он привел сюда эту женщину?

Ситуацию разъяснил сам Михаил.

— А мы к тебе не только знакомиться пришли, — сказал он, будто, между прочим. — У нас, понимаешь ли, тут некоторые проблемы возникли.

Саша непонимающе заморгала, все еще не выйдя из шока.

— Нам жить негде. Натуся не местная. Я тоже, а снимать жилье нам дорого.

Саша машинально кивнула, еще не понимая, к чему клонит Михаил.

— В общем, я тебя прошу, как старого друга — приюти нас на пару недель, пока мы не подыщем что-нибудь подешевле, — закончил свою мысль Михаил, одаривая Александру обаятельной улыбкой.

От этих слов у Саши поднялись брови от удивления, такого поворота она точно не ожидала.

— Мне кажется, это не очень хорошая идея, — наконец выговорила она.

— Ты хочешь, что б мы остались на улице? — резко сказал Михаил, переставая улыбаться.

— Нет, — неуверенно ответила Саша, — но это все-таки ваши семейные дела. Я думаю, что вы должны решать их сами.

С этими словами она встала и пошла на кухню, давая понять, что разговор окончен.

Оставив свою благоверную в гостиной, Михаил рванул за Александрой.

— Сашуль, — ласково сказал он, подходя к Саше и заглядывая в ее полные слез глаза, — ну я очень тебя прошу. Обещаю, как только мы подыщем другое жилье, мы сразу же съедем. Обещаю тебе.

Его голос стал вкрадчивым, а взгляд снова нежным и добрым, как когда-то, когда они еще были вместе.

Александра повернулась к нему спиной и уперлась руками о раковину. Ей было тяжело дышать. Внутри все разрывалось от боли. Как же он может? Он даже не пытался объяснить ей, что вдруг изменилось. Ведь они только пожить раздельно, ни о каком расставании речи не было, тем более о женитьбе на другой!

Саша резко развернулась, с твердым намерением дать отпор и отказать в столь наглой просьбе. Но встретилась взглядом с карими глазами, такими знакомыми и родными. В них она увидела все того же парня — веселого и любящего, который был ей так сильно дорог. Но теперь между ними была стена. И эта «стена» сидела сейчас на диване в соседней комнате, вероятно изучая придирчивым взором ее простенько обставленную гостиную.

— Ну, хорошо, — тихо произнесла Саша, чувствуя, что больше не в силах сопротивляться, — я могу пока поспать на диване.

— Ты самая лучшая! — сказал Михаил и поцеловал Александру. В лоб. Как старую подругу.

С тех пор уже прошло больше четырех месяцев, а эти двое все еще подыскивали себе «подходящий» вариант жилья, но, похоже, что самым подходящим они считали Сашину квартиру.

Каждый раз, когда терпение заканчивалось, Саша твердила себе, что, по крайней мере, она не вынуждена жить одна одинешенька.

Отца у Саши никогда не было, точнее, он, конечно же, где-то существовал, но она о нем ничего не знала. Мать об этом никогда не рассказывала, в их семье эту тему вообще обсуждать было не принято. Прошлое не слишком занимало Сашину родительницу, особенно неудачное прошлое к коему она причисляла Сашиного отца, да и саму Сашу, если уж быть откровенными. Мать жила сегодняшним днем и решительно вычеркивала из жизни все, что не казалось ей перспективным в будущем. Ребенок ей таковым не показался, поэтому был с легкостью удален из динамичной и многообразной жизни Сашиной матери. Роды, вероятно, были самым близким моментом в общении матери и дочери за всю жизнь. Вырастила Сашу бабушка — мамина тетка. Добрая и интеллигентная женщина, воспитавшая девочку в соответствии со своими представлениями о том, каким должен быть человек.

Порядочность, трудолюбие и отзывчивость, по её мнению, являлись необходимыми качествами, для любого, кто хочет прожить долгую счастливую жизнь в гармонии со своей совестью.

Благодаря бабушкиным стараниям, Саша росла добрым и ласковым ребенком, готовым прийти на помощь любому, кто в ней нуждался, причем абсолютно бескорыстно.

Бабушки умерла, когда Саша училась на первом курсе университета. Это стало для нее настоящим ударом. Она осталась совершенно одна. Мать появилась только раз — убедившись, что квартира завещана Саше и той уже не нужны опекуны, она, выказав свои соболезнования, вновь исчезла.

И Саша стала жить одна, справляясь по мере сил с проблемами окружающего мира. Друзей у нее не было со школы. Самая близкая подруга — Алиса, с которой Саша дружила с первого класса, переехала жить в Англию.

Алиса была полной противоположностью Александры. Бойкая и резкая, она участвовала почти во всех официальных школьных мероприятиях, а также в неофициальных, таких как, драки и прочие «неуставные» отношения между учениками.

С тихой и доброй Сашей они отлично поладили. Саша имела на подругу большое влияние и при необходимости могла, как вдохновить ее на благовидные поступки, так и, наоборот, во время успокоить и не дать влезть в неприятности.

Алиса, в свою очередь, защищала Сашу по мере сил. Дополняя друг друга, они жили дружно и весело до самого окончания школы. Потом состоятельные родители Алисы отправили дочь постигать основы бизнеса в Лондон, и их многолетняя дружеская связь практически прервалась.

В последний день, перед самым Алисиным отъездом они поклялись друг другу, что через пять лет опять будут вместе. Алиса заверила, что сделает все возможное, чтобы после окончания обучения вернуться в Россию, а Саша пообещала подруге пойти учиться в университет на факультет изучения иностранных языков, что бы выучить английский и переехать жить к ней, если той вернуться не позволят родители. Тогда им хотелось побыстрее оказать рядом. Алисе, потому, что она действительно сильно привязалась к беззащитной и милой Саше, которую ласково называла Шуриком. Где-то в глубине души, может, даже не до конца осознавая, она чувствовала, что такого искреннего и верного друга у нее больше никогда не будет. Что же до Саши, то у нее кроме Алисы и бабушки в этом мире вообще больше никого не было.

То, что их разлучали, казалось им тогда настоящей трагедией. Но проходили годы, дружба забывалась, вытесняемая новыми событиями, знакомыми, проблемами. Поначалу они созванивались почти каждый день, звонила, конечно, Алиса Сашиной бабушке были не по силам такие расходы. Затем звонки стали реже и реже, пока совсем не прекратились. Саша иногда писала Алисе длинные письма на адрес ее лондонской квартиры и даже получила несколько ответов. В своих письмах Саша рассказывала обо всем, что случались в ее жизни, хотя событий было не много. В первом она сообщила, что поступила в университет на факультет регионоведения и что, конечно же, выбрала страной изучения Великобританию. Теперь Саша изучала не только язык, но и культуру, историю и традиции страны, в которой жила ее подруга. Саше казалось, что так она хоть немного ближе к ней. Во втором письме, почти полностью размытом от слез, Саша сообщала о смерти бабушки. На него Алиса ответила сразу, пытаясь успокоить и подбодрить подругу, оказавшуюся в таком тяжелом положении, да еще и в совершенном одиночестве. Потом письма стали приходить раз в полгода, новостей не было, а писать ни о чем Саше не хотелось. У Саши не было ни компьютера (и, следовательно, Интернета), ни даже мобильного телефона. Все это они с бабушкой считали слишком дорогим удовольствием, почти баловством. Алиса несколько раз в письмах пыталась призвать подругу идти в ногу со временем и приобрести эти, практически не заменимые атрибуты современной жизни. Но Александра, подсчитав, во сколько обойдется такая техника и ее содержание, поняла, что на свою стипендию ей такие траты будет осилить не просто. Тем более что ни звонить, ни писать ей, собственно, было некому.

В родную школу Саша устроилась сразу после института. Сначала ей доверили младшие классы, но, видя, что с учениками она справляется замечательно, поручили ей старшеклассников. В школе ее любили, и коллеги и ученики и даже самые отъявленные хулиганы скоро признали в Александре Сергеевне учителя. Саша к моменту своего поступления на работу в школу была не просто учителем английского, а регионоведом — экспертом по стране, и простое изучение английского языка по стандартной школьной программе, казалось ей скучным. Зубрить времена и неправильные глаголы она предоставила другим учителям. Вместе с учениками она перечитывала в оригинале английские книги, которые только удавалось найти, справедливо полагая, что если проявится интерес к стране, то появится интерес и желание изучать язык на котором в этой стране говорят. И она оказалась права. Всего лишь за год с лишним работы Александры Сергеевны в школе, оценки по английскому языку заметно улучшились. Дети были в восторге и от своей учительницы, и от интересных уроков. Класс стал так популярен, что несколько семей из дорогих частных школ, решили перевести к ним своих детей. И хотя мест и так не было, деньги решили эту проблему.

Кроме иностранного языка, Александра старалась привить детям доброту и чувство взаимовыручки. На помощь обычно приходили английские пословицы и поговорки — людская мудрость, проверенная и испытанная веками. Выражения вроде: «Кто помогает людям, у того и свои желания сбываются» или «Доброе намерение уже само по себе что-нибудь да стоит» и впрямь действовали на ребят положительно: стало меньше ссор и выяснения отношений. Дети стали более дружны и открыты друг к другу, не так заметно стало и материальное неравенство, которое вначале создалось из-за соединения местной детворы, приписанных к школе и «дополнительными» учениками, которых директор приняла за внушительные пожертвования родителей. Правда увеличилось число списываний на других уроках, так как проявлениями «добрых намерений» и «помощи людям», по большей части оценивалось школьниками с точки зрения помощи на контрольных.

Сегодня, придя на работу, Александра не стала задерживаться в учительской, а сразу прошла в свой класс. До начала урока оставалось еще полчаса и было достаточно времени, чтобы подготовиться. Саша любила свой класс, трудами ее и учеников, в нем была создана атмосфера уютной английской гостиной. На стенах висели милые репродукции известных английских художников 18—19 веков. Вместо краски стены покрывали пестрые обои, похожие на те, которыми британцы любят оклеивать свои гостиные и кухни. Саша выпросила разрешение на столь смелую переделку класса у строгой директрисы Августины Васильевны, которая поначалу долго упиралась, но признав пользу Сашиных занятий для школы, согласилась.

Ученики привозили из поездок в Лондон множество мелких безделушек, которые выставлялись на широких полированных полках на стенах кабинета. А один состоятельный отец, подарил настоящий электрокамин и огромные напольные часы в виде Биг-Бена, которые отбивали каждые полчаса с такой силой, что слышно было в соседних классах. Саше немало пришлось выслушать от своих коллег по поводу не в меру громких часов, пока она с учениками, не разобралась с их устройством и не сделала бой потише.

Все это конечно было не настоящей Англией, а лишь слабой попыткой отгородиться от замучившего проблемами реального мира. Но каждый раз, когда она переступала порог родного кабинета, каким бы дурным не было ее утро, настроение неизменно улучшалось. Погружаясь в непрочный мир иллюзий и слабых надежд, Саша мечтала, что, может быть, когда-нибудь ей удастся посетить настоящую английскую гостиную, выпить горячего черного чая с молоком и обсудить с истинным англичанином погоду, скачки и очередные проблемы королевской семьи.

Войдя в кабинет, Саша по привычке прошла к своему столу и стала выкладывать из ящиков книги и тетради с заранее приготовленными записями. К началу урока все должно быть готово. Внезапно, в одном из ящиков она наткнулась на фото в деревянной рамке. На ней молоденькая девушка с густой копной каштановых волос искренне улыбалась в объятьях молодого человека. Саша невольно вздохнула. Этому фото уже давно пора быть на свалке, но у нее никак не поднималась рука его выбросить. Их с Михаилом сфотографировал неизвестный прохожий, когда они гуляли по парку. Они тогда только начали встречаться, и о будущих трудностях еще не было известно. Саша еще раз взглянула на фото. Девушка на фото выглядела такой наивной и неопытной…

— Ну и дура, — грустно сказала Саша улыбающейся девушке, снова убирая фото поглубже в стол.

Не успела она задвинуть ящик, как в кабинет постучали.

— Саш, — в дверь просунулась абсолютно круглое лицо, все усыпанное крупными и казалось даже выпуклыми веснушками. — Тебя Августина вызывает.

Это была Лиля Борисовна, учительница французского языка и единственная из учителей, с которой Александра могла найти общий язык и поговорить не только о школьных сплетнях и опостылевших мужьях.

— Лиль, у меня урок сейчас, — напомнила Саша, не понимая, что могло понадобиться от нее директрисе.

— Ну, я не знаю, — пожала плечами коллега, — она требует тебя к себе немедленно, закончила Лиля и ее рыжая шарообразная голова исчезла из дверного проема.

Саша вздохнула и посмотрела на часы — до урока десять минут. Но делать нечего, начальство ждать не любит. Аккуратно задвинув стул, она вышла из кабинета. В коридоре уже начали собираться ее ученики и увидев любимую учительницу они радостно загалдели.

— Я сейчас, мои дорогие, — улыбнулась Саша ребятам. — Босс вызывает.

Дети понимающе улыбнулись и вернулись к своей подростковой возне, полной смеха и веселой беззаботности, свойственной этому возрасту.

Спустившись на первый этаж, Саша несмело прошла к кабинету директора. В приемной сидела секретарь — маленькая, дерганная женщина, по фамилии Коблет, которой она очень гордилась, постоянно повторяя, что фамилия — французская.

— Августина Васильевна у себя? — робко спросила Саша.

— Да. Ждет Вас уже пятнадцать минут, — нервно дернулась Коблет, смерив Александру презрительным взглядом.

Нерешительно ступая по толстому ковру цвета спелой вишни, Саша прошла в кабинет начальницы. Честно говоря, она терпеть не могла эту комнату и старалась бывать там как можно реже. Августина Васильевна страстно увлекалась Африкой и всем, что было с ней связано. И так же, как Саша — пытавшаяся воссоздать вокруг себя милый сердцу образ скромной английской гостиной, так директор с маниакальным упорством заваливала и завешивала свой кабинет всем, что удавалось привести из своих многочисленных поездок по странам Африки. И поэтому, каждый, кого вызывала к себе Августина, должен был терпеть на себе не только ее строгий взгляд, но и взгляды многочисленных устрашающих масок и языческих истуканов, из-за которых кабинет больше походил на святилище или на жертвенный алтарь.

— А, — протянула директриса, — как только заметила мнущуюся в дверях Александру, — Смирнова, вот и ты.

Августина Васильевна имела дурацкую привычку, оставшуюся еще со времен ее работы учителем — называть всех на «ты» и по фамилии.

— Не хотела тебя отвлекать до занятий, — сказала она, снимая очки на толстой золотой цепочке и укладывая их на грудь внушительных размеров, как на журнальный столик. — Но мне нужно заручиться твоей поддержкой как можно скорее.

— Э, поддержкой в чем? — спросила Саша, чувствую подвох.

— Мы, тут подбивали счета и выяснили, что школе необходимо дополнительное финансирование, — жестким, нетерпящим возражения тоном произнесла Августина, любовно поглаживая стоящего на ее столе истукана, с огромным носом и жутким злобным оскалом. — Поэтому я решила, создать несколько дополнительных классов иностранных языков, в том числе и класс английского.

— Вы хотите нанять дополнительных педагогов? — радостно воскликнула Александра, не успев, как следует вникнуть в суть вопроса. — Так это же чудесно! Мы, если честно, уже захлебываемся работой. Детей в школе все больше, а число преподавателей не меняется.

Но директор видимо придерживалась другого мнения по поводу количественного состава преподавателей. Поэтому, раздраженно нацепив очки обратно на нос, Августина пристально посмотрела на свою подчиненную. От этого взгляда, Сашина радость насчет возможных облегчений условий труда, испарилась без следа.

— Смирнова, — произнесла Августина Васильевна, не спуская колючих глаз с Александры. — Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю? У школы проблемы с финансированием. Нам не на что нанимать новых педагогов, тем более, что имеющиеся работают в полсилы и вполне могут удвоить количество проводимых уроков. Неприятно, конечно, но придется всем нам поднапрячься…

У Саши неприятно засосало под ложечкой. Теперь ясно, ради чего ее вызвали — навязать еще несколько дополнительных классов. В коридоре послышался звонок, возвестивший о начале занятий. Директриса, уткнувшись в какие-то бумаги, давала понять, что она все сказала.

Александра хотела возразить, но не смогла. Ей показалось, что с ее стороны будет неприлично начинать склоки сейчас, когда ее ждут дети. Она разберется с этим как-нибудь потом.

Саша развернулась, чтобы идти. На пороге ее окликнула Августина и, не отрываясь от своих бумаг, небрежно произнесла:

— Полагаю, что ты согласишься помочь школе?

— Конечно, — обреченно выдохнула Саша сильнее, чем обычно толкая дверь кабинета, так что Коблет с другой стороны вздрогнула и одарила ее злобным взглядом.

— Какая же ты рохля, — ругала она себя, поднимаясь по лестнице к своему классу. — Продайте своих деревянных уродов и сократите количество туров в Африку — тогда глядишь и деньги найдутся! Вот что нужно было ей ответить! А ты…

В остальном первый весенний день прошел хорошо. Александра провела со своими учениками несколько увлекательных уроков, и от хмурого настроения не осталось и следа.

Когда наступил вечер, и Саша собралась уходить у дверей школы ее окликнули.

Саша нехотя отметила, что кричала Коблет из своей приемной. О Боже, неужели снова Августина?

— Александра Сергеевна! — недовольно проскрипела секретарь. — Вас к телефону.

Не понимая: кто бы мог ей звонить на работу, да еще так поздно, Саша поплелась в приемную.

— Пора бы уже свой телефон иметь, — брюзжала недовольная Коблет, — школа не телефонный узел для личных переговоров.

Не обращая внимания на секретаря, Саша взяла из ее рук трубку.

— Алло, — с замиранием сердца выдохнула она в аппарат.

Трубка долго шипела и отплевывалась и вот, наконец, из нее послышался знакомый до боли голос:

— Алло! Шурка? Шурик! Это я — Алиса!

Саша упала на стул. Подруга не звонила ей уже несколько лет и вот теперь она снова слышит этот родной голос, напоминавшей ей о детстве и что у нее когда-то тоже была достаточно беззаботная юность. Воспоминания нахлынули, эмоции переполняли душу.

— Господи, Алиса! — еле сдерживая слезы, прошептала Александра. — Ты ли это?

— Ну, а кто же еще? — засмеялась подруга на том конце провода. — А ты, я смотрю, все еще в той пыльной школе пропадаешь?

— Ну что ты говоришь, — несмело возразила Саша, — вовсе она не пыльная. Да, я еще здесь, куда же я денусь. — Добавила она чуть слышно, но все равно была удостоена осуждающего взгляда Коблет, которая хоть и делала вид, что не слушает, а занимается своими делами, на самом деле следила за каждым словом.

— Нет желания сметить обстановку? — весело поинтересовалась Алиса. — Развеяться, а?

Саша, которая принимала звонок подруги, просто как ее прихоть, не воспринимала всерьез суть разговора, а просто наслаждалась им.

— Да, — сказала Александра шутливо. — Неплохо было бы развеяться. Думала отправиться на Гавайи, да вот чемодан к туфлям не подошел, и я все отменила. Пока эту проблему не решу — никуда не поеду.

Ни Алиса, ни шпионящая Коблет шутки не оценили. Судя по поднявшимся бровям секретаря, завтра эта новость облетит всю школу и вернется к Саше в качестве нового вызова на ковер к Августину. Алисина реакция была спокойнее.

— Так у тебя планы? — удивленно и как показалось Саше, немного раздраженно спросила подруга.

— Да нет, — успокоила Александра, тяжело вздохнув. — Я шучу. Куда я поеду?

— О! — воскликнула Алиса, и голос ее заметно оживился. — Так значит кроме твоей безобразной школы, тебя ничего в России не держит?

Саша нахмурилась. Где-то в глубине, проснувшаяся интуиция подсказывала, что-то сейчас произойдет.

— К чему ты клонишь?

— Ничего особенного, — небрежно бросила подруга. — Хочу пригласить тебя в гости на пару месяцев.

У Александры прервалось дыхание.

— Куда ты хочешь меня пригласить? — выдавила она из себя. — К себе? Куда к себе?

— Подруга, — хмыкнула в трубку Алиса, — у тебя что, размягчение мозга от школьного воздуха? Куда я еще могу тебя пригласить? В Англию, конечно!

— В Англию? — едва шевеля губами, прошептала Александра, с испугом глядя на не менее шокированную Коблет, которая уже бросила притворяться и подслушивала в открытую.

— Ну да, да — в Англию! — нетерпеливо повторила Алиса. — Загранпаспорт у тебя есть?

— Есть, — не помня себя, кивнула Саша.

Когда-то давно, Михаил решил показать Саше Колизей и предложил съездить с ним на недельку в Италию. Это потом стало ясно, что ничего такого Сашин жених делать не собирался, а предложил это просто так, в качестве еще одной морковки перед ее носом. Но наивная Александра до последнего об этом не подозревала и поэтому сделала загранпаспорт, и даже собрала все документы для визы. В школе среди учителей потом еще долго ходила история как" Муж Смирновой — подлец, обещал свозить ее в Европу, а свозил, в конечном итоге, другую».

— Ну, вот и славно, — хохотнула Алиса. — Тогда еще проще — собирай документы для визы, все необходимые бумаги с моей стороны — я тебе пришлю через несколько дней.

— Постой, постой Алиса! — взмолилась Саша. — Объясни, что случилось? К чему такая спешность?

Э, — замялась Алиса, — да какая тебе разница? Ты же мечтала пожить в Англии — вот и поживешь? Что тебе еще надо? Все расходы беру на себя!

— Но я же должна знать… — робко начала было Александра.

— Приедешь и узнаешь, — довольно грубо осекла ее подруга. — Ты же едешь меня навестить! — уже более мягким и дружественным тоном добавила она.

— Но у меня работа…

— Не волнуйся, — ухмыльнулась Алиса в трубку, — мы тебе и тут применение найдем.

— Я все равно, ничего не понимаю.

— Нет времени объяснять, — заторопилась Алиса, — все, целую и крепко обнимаю тебя милый Шурик. Не забудь завтра уволиться, поняла?

— Поняла, — ошарашено повторила Саша, и голос на том конце трубки сменился частыми гудками.

Александра отдала трубку не менее ошалевшей Коблет.

— Пожалуйста, дайте мне бумагу и ручку, — словно под гипнозом произнесла Саша. — Мне надо написать заявление об уходе.

Следующий месяц превратился в сущий ад. После того, как директор узнала о Сашином уходе — она решила, что это из-за ее решения увеличить число уроков. В начале она просто скандалила, потом уговаривала и сулила большую прибавку к зарплате, в конце — перешла к угрозам. Александра держалась стоически, подбадриваемая Алисиными звонками, которые теперь стали непривычно частыми. Виза была готова даже раньше срока, что тоже вселяло оптимизм, так как Саша верила в предзнаменования и считала любое удачное стечение обстоятельств — добрым знаком свыше и подтверждением того, что она поступает верно.

Самым трудным было признаться детям, что покидает их. Как надолго она сказать не могла, так как Алиса всячески увиливала от ответа на этот вопрос. Но в любом случае, сколько бы времени не заняла Сашина неожиданная командировка, Августина уже предупредила беглянку, что, если та уйдет — назад она может не возвращаться, так как двери этой школы будут для нее закрыты навсегда. Поэтому весь месяц прошел под знаком прощания. Дети не осуждали ее, они понимали, как долго их добрая учительница мечтала о такой поездке.

В свой последний рабочий день, тайком от директора, они устроили маленькое прощальное чаепитие. Ученики были грустны, но старались не показать вида и наперебой советовали Александре: куда ей нужно будет заглянуть в Лондоне и какие места посетить.

— Но я еду не в Лондон, — отвечала растроганная Саша, едва сдерживая слезы от нахлынувших эмоций и чувства близкой разлуки. — Моя подруга живет и работает на севере, в городе Лидс.

На следующее утро уже было вызвано такси, которое должно было отвезти Александру в аэропорт. Выходя из школы, Саша посмотрела на серое здание в последний раз. Она ожидала почувствовать боль и тоску, но вместо этого сердце выдало неожиданную волну вибрирующей радости, от чего Саша даже схватилась за грудь, словно опасаясь, как бы оно не выпрыгнуло и не умчалось вскачь по мостовой, задорно пританцовывая.

— Это все из-за близкого свидания с Алисой и с Англией, — тихо успокоила она себя, оправдывая необъяснимое поведение своего сердца. — К тому же это всего на пару месяцев и скоро я опять окажусь возле этой школы. Может даже Августина смягчиться и примет меня обратно.

Все эти приятные мысли успокаивали Александру и помогали ей каждый раз, когда подкатывали слезы, и хотелось остаться. Эти же мысли помогли преодолеть довольно изматывающий перелет с пересадкой. Саша летела первый раз жизни и довольно сильно нервничала, тем более: куда и зачем она летит было не совсем понятно. Но, в конце концов, что страшного может ее ожидать, тем более в любимой Англии? Глубоко вздохнув и откинувшись на спинку высокого кресла, Саша решила предать себя в руки судьбе. Стюардесса принесла ей напиток и Александра окончательно отпустила свое рвущееся наружу, ликующее сердце. Пусть порадуется, неизвестно, когда ему еще придется испытать столь сладостные минуты…

Англия встретила Сашу проливным дождем и сильными порывами холодного ветра. В общем, погода была точной копией той, которая провожала девушку из Домодедова и, если бы не изумрудно зеленая трава, покрывавшая территорию вокруг аэропорта Лидса, могло показаться, что из Москвы Саша прилетела обратно в Москву, покружив в небе несколько часов.

Пройдя паспортный контроль и получив багаж, Александра с замирающим от волнения сердцем поспешила на встречу с Алисой.

В большом зале ожидания, волна встречающих сталкивалась с волной вновь прибывших, образуя подобие огромной людской воронки. Вокруг стоял невообразимый гул: народ высматривал кого-то в толпе, вытягивал шеи, что-то выкрикивал, вертел головами. Некоторых встречали родные и, увидев, знакомые лица, крича и маша руками, кидались к ним в объятья. Деловитые водители с табличками в руках стояли чуть поодаль с важным видом.

Саша начала было читать имена на табличках, когда услышала:

— Шурка! Шурик, я здесь! — вопила Алиса, но из-за толпы выходивших и встречающих Саше никак не удавалось ее увидеть. Наконец, преодолев барьер из целующихся и обнимающихся людей, Александра разглядела свою подругу.

Боже! Как же она изменилась. Если бы не ее голос, который ничуть не поменялся со школы, она ни за что не узнала женщину перед собой. В школе Алиса носила свитер и джинсы, кроссовки и тугой хвост. Сейчас на ней был шикарный темно-серый брючный костюм и красивые туфли на огромной шпильке. Кроме того, свои русые косы она отрезала до плеч и перекрасила в ярко рыжий цвет, лоб закрыла густая челка. Весь Алисин образ можно было описать двумя словами — высший класс. Даже в многообразии людей в аэропорту, она выделялась, как балерина среди сумоистов.

— Боже мой! — только и смогла сказать Саша, глядя на подругу, — тебя не узнать!

Алиса залилась хрипловатым смехом:

— Зато ты ничуть не изменилась, — сказала она, обнимая Сашу, — Подумать только, шесть лет! А как будто вчера расстались.

Кому как, а Саше эти шесть лет вовсе не показались одним днем. Видимо, когда жизнь скучна и бедна на события, годы тянутся в два, а то и в три раза медленнее.

— Я так рада тебя видеть, — робко сказала Саша, сбитая с толку переменами во внешнем облике подруги. Она, почему-то решила, что ее встретит та самая Алиска, которую она провожала, кажется, столетие назад, захлебываясь слезами. А теперь перед ней стоял совсем незнакомый человек, в котором почти ничего, кроме голоса, не напоминало о том прежнем, родном образе подруги, который отпечатался в памяти.

Алиса пристально посмотрела на Сашу, а затем сказала:

— Ну, все, хватит болтать, идем.

Александру вовсе не удивила сухость встречи, подруга никогда не была расположена к сантиментам. Пока они шли к машине, Саша заметила, какие восхищенные взгляды бросали на Алису проходящие мимо мужчины. Ей вдруг стало неловко от своего внешнего вида. Рядом с нарядом подруги, ее блеклый желтый пуховик, и потертые вельветовые джинсы выглядели убого. Саше казалось, что своим присутствием она портит всю картинку. Но Алису, похоже, не волновали ни улыбающиеся ей мужчины, ни неказистый Сашин наряд. Лицо ее было спокойным и сосредоточенным, шла она молча, лишь изредка оборачиваясь на отставшую Александру.

Разговор возобновился уже в машине, когда, рассекая густую пелену дождя и тумана, она мчались по шоссе.

— Погода у вас, совсем как в Москве. Я думала — теплее будет, — начала разговор Саша.

— Да, холодно, — кивнула Алиса, не отрывая глаз от дороги, — но хотя бы снега нет.

— Да, — согласилась Саша, — у нас еще лежит кое-где.

Алиса бросила взгляд на подругу и, улыбнувшись, спросила:

— Не жалко было уезжать из России?!

— Ну, я же не навсегда, — сказала Саша, — погощу у тебя, помогу с работой и вернусь. Да, кстати, а что за работа?

— Да ничего особенного, давай я тебе на месте все расскажу, ОК?

— Ну, хорошо, ОК! — Засмеялась Саша, и они перешли к обсуждению малозначительных тем: как долетела, какой прогноз погоды на ближайшие дни и т. п.

Алиса остановилась возле ржавых ворот и посигналила. Прошло некоторое время, прежде чем створки медленно разъехались в сторону. Они плавно въехали на территорию, и Алиса торжественно воскликнула:

— Добро пожаловать в Мортвуд! Твой новый дом.

— Временное пристанище, ты хотела сказать, — улыбнулась Саша.

— Там видно будет, — подруга загадочно посмотрела на нее.

Машина ехала по дороге вглубь деревни. Через открытое окно Саша услышала шелест гравия под колесами и поняла, что асфальт кончился. Некоторое время они двигались по узкой дорожке в окружении деревьев, но скоро показались и первые домики. Улица, на которую они выехали, была чудесной. С двух сторон в небольшом отдалении друг от друга стояли коттеджи в чисто английском стиле, правда, несколько отличавшихся от тех, что они проезжали сегодня. Тут не было ни подъездных дорожек, ни гаражей, как и самих машин. Окна были меньше, чем у домов в городе, краска на дверях и рамах потрескалась, а кое-где и вовсе облупилась.

Но, несмотря на это, домики все равно были очень милыми. Почти у каждого под окнами на первом этаже был прибит деревянный ящик с цветами. Живые изгороди были идеально подстрижены, некоторые даже в форме животных. Почти севшее солнце окрашивало все вокруг теплым, красноватым светом. Из раскрытого окна одного из домов доносилась музыка чудесной красоты. Похоже, что кто-то играл на фортепиано какую-то очень грустную мелодию.

— Какое славное местечко, — сказала Саша, наслаждаясь видом из автомобильного окна, — именно такой я и представляла английскую деревню.

— Рада, что тебе понравилось, — улыбнулась Алиса, — тебе здесь жить, Алекс.

— Как ты меня назвала.

— Алекс. Так тебя все здесь будут звать, так что привыкай.

Вечер опустился гораздо раньше, чем ожидала Саша, ей очень хотелось получше рассмотреть место, в котором она какое-то время собиралась жить. Когда подруги проезжали по пустым улицам Мортвуда, уже смеркалось. За целый день, сначала в самолете, потом в автомобиле, проведенный в положение «сидя», Саше начало казаться, что если она не встанет и не разомнет ноги, у нее будет атрофия мышц. Она все надеялась, что Алиса вот-вот остановится возле какого-нибудь коттеджа в деревне и даст ей немного походить, но к Сашиному разочарованию машина минула деревушку и стала взбираться вверх по холму, оставив домики позади.

— Ох, — простонала Саша, чувствуя, что ноги уже онемели, — мы, что же еще не приехали.

— Уже почти, — улыбнулась Алиса, — дом, где ты будешь жить стоит несколько в отдалении.

— Это разве не отель?

— Не совсем. Здесь тебя очень ждали и решили, что селить такого важного гостя в гостинице неприлично.

Алиса снова улыбнулась одной из тех загадочных улыбок, которыми Александра была удостоена сегодня уже не раз.

— Так я буду жить в семье?!! — воскликнула обрадованная Саша. Ей давно хотелось посмотреть на быт английской семьи вживую, а не со страниц учебников. — Как здорово, Алиса! Они настоящие англичане? Может они даже потомки каких-нибудь известных фамилий, и смогут рассказать много интересного из истории их страны — регионовед внутри Александры заходился от восторга и предвкушения узнать, что-то такое, что нигде не написано и, следовательно, пока скрыто для непосвященных масс. — Господи, подумать только! Настоящая английская семья!

Алиса странно посмотрела на подругу:

— Ты даже не представляешь насколько, — произнесла она тихо, обращаясь скорее к себе, восхищенная Саша ее даже не расслышала.

Наконец машина остановилась возле очередных ворот. На дворе было уже почти темно и Саше удалось рассмотреть лишь очертание здания довольно внушительных размеров, стоящее в глубине парка. Окна первого этажа дома светились неярким желтоватым светом. Перед домом виднелся большой фонтан из светлого мрамора. Когда Александра очутилась на улице, то поняла, что сильно похолодало. Несмотря на то, что не было ветра, холод пробирал до костей. Второй особенностью, поразившей жившую всю жизнь в шумном мегаполисе Сашу, была царившая вокруг тишина.

Пока Александра озиралась по сторонам, стараясь ощутить блаженство, которое ощущает ученый, оказавшись лицом к лицу с объектом своего изучения, Алиса выгрузила потертый Сашин чемодан и сумку из машины.

— Алекс, бери вещи и иди за мной! — приказала она и, толкнув тяжелую скрипучую калитку, пошла по направлению к дому.

Саша схватила вещи и кинулась за подругой, боясь отстать. Таща по гравию тяжелый чемодан, она представляла встречу и знакомство с обитателями дома. Ее встретят всей семьей и поинтересуются, как она долетела. Потом, вероятно, ей будет предложен поздний ужин, а затем покажут ее комнату: маленькую, уютную спальню с милым покрывалом в цветочек. Все сведения о гостеприимстве англичан, были почерпнуты Сашей из книг, и это вовсе не означило, что в жизни все происходит точно так же, но ее воображение упорно рисовало именно такое развитие событий.

Когда, подойдя к входной двери, Алиса вместо того, чтобы как принято, позвонить в дверь, бесцеремонно открыла ее сама, Александра очень удивилась. Разве красиво вламываться в чужой дом?

Она осторожно прошла за подругой. Холл дома был освещен небольшой настенной лампой и служил чем-то вроде коридора, куда выходили несколько плотно закрытых дверей. Возле входной двери Саша увидела красивую резную вешалку и стойку для зонтов. Ах, как это по-английски! Из-за частых дождей зонт трость стали неотъемлемой частью гардероба любого англичанина. Впрочем, так как эти сведения были тоже из книг, воображение тут же нарисовало образ высокого джентльмена в котелке, темном пальто и с зонтом вместо трости и попыталось выдать его за образ хозяина дома. Саша улыбнулась этой мысли. Ну почему она никак не поймет, что Англия уже не та, что у Диккенса и Конан Дойла. Кто же сегодня носит котелки?

Слева от входа располагалась резная каменная лестница, уходящая на второй этаж.

— Алекс, поднимайся сюда, — послышался сверху Алисин голос.

И тут Саша пришла в себя. Дом был пуст! Никаких хозяев в нем не было, по крайней мере, в данный момент. — Ну и дела! — подумала про себя Саша. — Пообщалась с носителями культуры, называется.

Ошарашенная и расстроенная, она поплелась наверх, волоча за собой чемодан.

Второй этаж представлял собой мрачный коридор с серыми обоями и картинами в рамках на стенах. Из-за темноты Саше не удалось ничего толком рассмотреть. В одной из комнат горел свет, и слышался какой-то шорох. Она пошла на звук.

Комната, в которую попала Саша, была большой и очень странной. В первое мгновение Александре показалось, что она попала в музей. В центре комнаты высилась, занимая почти все пространство, гигантская кровать с балдахином и резными колоннами. Покрыта кровать была гобеленом, явно очень старым, если не сказать старинным. Прочая мебель: шкаф, две прикроватные тумбочки и позолоченное зеркало в человеческий рост — тоже никак не походили на вещи, купленные в IKEA. Мебель не просто выглядела старинной. От нее веяло стариной. Посреди комнаты стояла Алиса, уперев руки в бока, она по-хозяйски осматривала комнату. Саша робко вошла и нерешительно посмотрела на подругу.

— Так, — сказала Алиса и плюхнулась на кровать, — значит слушай. Пока ты не засыпала меня вопросами: первое — хозяева уехали, ненадолго и оставили весь дом в твое распоряжение. У меня сейчас совсем нет времени для подробностей, но я вернусь завтра, и все тебе толком объясню, ну и… со всеми познакомлю.

У Саши открылся рот от удивления:

— Как? Ты оставляешь меня? Одну? В чужом пустом доме?

— Так нужно, — сказала Алиса, вставая, — тебе ни о чем не нужно беспокоиться. Поживи, привыкни к новому месту, а я вернусь, и мы обсудим детали.

— Ну, ты как обычно. Сюрприз. По-другому и не назовешь.

Алиса рассмеялась, похлопала подругу по плечу и вышла из комнаты.

— Тебе очень повезло, Алекс, — рассуждала она, уверенно шагая по темному коридору, — шанс пожить в старинном английском доме, да еще без надоедливых хозяев, это редкая удача! Тем более для историка.

— Я регионовед, — поправила Саша.

— Не важно.

Она спустилась вниз и, обернувшись, посмотрела на плетущуюся позади подругу.

— Не трусь, Алекс, — подбодрила она, — да, чуть не забыла. Мне было некогда ездить тебе за продуктами. Купишь все сама, вот тебе ключи от машины.

— Машины?!

— Ну, это не Мерседес, конечно, но ездит исправно. До ближайшего супермаркета в Отли доехать сможешь.

— Постой, а почему в Отли? Здесь что нет магазинов? — удивилась Саша.

— Э, я не знаю. Это я так. Может, и здесь что найдешь, — и Алиса снова одарила подругу странной улыбкой. — Ну, мне пора, — сказала она и вышла из комнаты.

— Алиса! Постой! Как же так? Я совсем одна! Я тут никого не знаю! — кричала Саша вслед подруге.

Алиса уже дошла до ворот, когда вдруг что-то вспомнила и вернулась:

— Ах, да! Вот тебе деньги на продукты, — сказала она, доставая из кошелька деньги.

— У меня есть деньги, — попыталась отмахнуться гордая Саша.

— Это не обсуждается, — отрезала Алиса и сунула в руки Александры несколько купюр. — Да и еще. В деревню пока не спускайся. Я приеду сама тебя со всеми познакомлю. Люди здесь…, как бы это сказать, своеобразные слегка. Нужно что бы тебя им кто-нибудь представил.

Саша кивнула.

— Ночью из дома не выходи, тут это не принято. Ну, старые нравы и все такое. На тумбочке возле твоей кровати лежит снотворное, выпивай по одной таблетке перед сном и ни о чем не беспокойся. Я приеду завтра, в крайнем случае, послезавтра.

Александра стояла и смотрела на деньги у себя в руках, когда она подняла глаза, увидела, что Алиса уже развернула машину, и удаляется от нее по темной аллее.

— Машина в гараже, — услышала Саша, голос из темноты и затем все стихло.

Еще несколько минут она стояла на пустой аллее, прижимая фунты к груди. Затем вздохнула и медленно пошла к дому.

— Как же все странно, — думала она, взбираясь на крыльцо, — то живешь, и годами в твоей жизни ничего заметного не происходит, а то вдруг, за несколько дней, на тебя обрушивается лавина нового и необычного.

Войдя в дом Александра, собиралась, было запереть дверь, но к своему великому удивлению обнаружила, что замок не работает. — Странно, — подумала она, — что же люди, живущие здесь, совсем не запираются?

Подумав, она все же махнула на замок рукой. Ну не украдут же ее, в самом деле.

Только сейчас Саша поняла, как же сильно она устала. Больше всего ей хотелось поскорее принять душ и лечь спать. Кое-как, распотрошив чемодан, достав зубную щетку и принадлежности, она отправилась на поиски ванной комнаты. На ощупь. Мысленно ругая Алису с ее суетливостью, она стала нашаривать выключатель.

— Могла бы хоть показать, где свет включается, — шептала Саша.

Идя по темному длинному коридору, она пыталась вспомнить, что же говорили в книгах хозяева, отправляя гостей в душ. Как назло, в уставшем и перегруженном событиями мозгу, всплывали совершенно ненужные и глупые фразы, которыми в основном сыпали школьники, только что приступившие к занятиям в классе Александры Сергеевны, типа: «Овсянка сэр!» или «London is the capital of Great Britain». Спасла фраза, услышанная в каком-то фильме и случайно запомненная, как видно не зря: «Ванна в конце коридора», гласила она, и это стало спасением.

Ванна действительно оказалась в конце коридора. Саша даже нащупала выключатель на стене. Уборная была довольно маленькой, а вместо ванной стояло большое медное корыто. Который раз за день нижняя челюсть Саши поползла вниз — неужели ей придется таскать воду из речки, чтобы помыться?! Она читала об этом в книгах, о средневековой Англии, когда еще не было водопроводов — люди мылись в больших деревянных ваннах, предварительно наполненных горячей водой.

Но не успела Саша задуматься, как и откуда она будет брать воду, как заметила старенький бойлер на стене за шторкой. Там же обнаружился кран и лейка для душа.

Повозившись с бойлером и поставив воду на разогрев, Саша села на скамеечку возле окна и стала ждать. На улице было очень тихо. Странно. Ни сверчков, ни криков ночных птиц, ни лая собак. Как на кладбище. Хотя может это и нормально для старой английской деревни. Это в городе, ночью порой бывает светлее и шумнее чем днем, особенно если возле автострады живешь. Даже хорошо, что тихо, — подумала Саша, зевая, — спать буду как младенец. Мысли работали все медленнее, взгляд затуманивался от усталости. Поняв, что сейчас отключится прямо на полу в ванной, Саша решила не дожиться, когда вода согреется окончательно, и приняла решение мыться, чем есть. На удивление вода оказалась не такой уж холодной. Быстро приняв душ и почистив зубы, она вернулась в комнату, где ей предстояло провести ночь.

Громадная резная кровать, казалось тоже пришедшая из старых романов, не выглядела очень уютной. Саша с удовольствием легла бы на любой диван, пусть даже не столь роскошный, но современный. Но, поскольку выбора не было, пришлось довольствоваться этим музейным экспонатом.

— Боже мой, — сказала Саша, забираясь под одеяло от которого веяло сыростью и холодом, — сколько же тебе лет? — Откинувшись на подушку, она закрыла глаза и тут же уснула. В первую ночь снотворное не понадобилось.

Глава 3

Проснувшись утром, Саша долго не могла понять, где находится. Весь вчерашний день казался ей далеким и нереальным. Постепенно все произошедшее стало принимать все более реальные очертания, пока, наконец, случившиеся события не выстроились в одну логическую цепочку. Она опустила ноги на пол и поежилась. В комнате было очень холодно, а изо рта шел пар и это притом, что за окном ярко светило солнце и на дворе была хоть и ранняя, но уже весна. — Что-то Гольфстрим их совсем не греет, — просипела Саша и схватилась за горло, которое при разговоре словно обожгли кипятком.

— Только не это, — сказала она, одеваясь, — нужно срочно выпить горячего чаю. Саша быстро спустилась вниз и начала распахивать все двери в надежде поскорей отыскать кухню. Первым делом она прошла в комнату справа от входной двери, туда вела красивая двойная дверь с позолоченными ручками.

За ней оказался довольно просторный зал с большим камином и резной мебелью, вероятно тоже старинной. Справа стоял диван на причудливых бронзовых ножках, обитый нежно голубой тканью. На противоположной стороне расположился ансамбль из трех изящных кресел в тон дивана и небольшого кофейного столика темного дерева. Потолок был украшен лепниной и потрясающе красивой люстрой, хрустальным цветком спускавшейся в центр комнаты. Из гостиной вели две двери. Как оказалось, одна выходила в столовую, с длинным обеденным столом и дюжиной стульев, а вторая вела в кабинет, являвшимся так же библиотекой. У большого, почти во всю стену окна стоял массивный письменный стол, его вид напомнил Саше о музейном экспонате, стоявшем наверху. Рядом со столом располагалось кресло столь же крупное и солидное, а чуть позади, напольные часы, которые не ходили.

— Нужно будет обязательно их завести, — сказала сама себе Саша. В следующую же секунду по спине девушки скользнул холодный ветер, горло снова обожгло резкой болью, и она вспомнила, что шла на кухню за горячим чаем. Пройдя в следующую дверь, Александра очутилась в узком коридорчике, видимо служившим черным ходом. Пожелтевшие обои в цветочек кое-где отклеились, в углу красовалась гигантская паутина, правда ее хозяина дома не было, что не могло не радовать Сашу, так как она с детства боялась пауков. Все пространство выглядело довольно блекло по сравнению с остальными комнатами. Гравюр на стенах поменьше, рамки — попроще. Саша толкнула дверь с потрескавшейся краской и нашла, наконец, то, что искала. Кухня представляла собой совершенный квадрат с большим разделочным столом посередине. У левой стены располагалась чугунная плита гигантских размеров, а правую почти полностью, закрывал шкаф с множеством ящиков и полок. Из кухни вели три двери. Чертыхаясь вслух, Саша быстро открыла каждую из них, просто, что бы узнать, какие еще сюрпризы может преподнести ей странный дом. Одна из дверей была наполовину стеклянной, и без труда можно было понять, что вела она на задний двор. Открыв вторую, в лицо Саше пахнуло сыростью, видимо это был подвал, но запах снова напомнил ей ее «новую» вековую кровать и она быстро захлопнула дверь, испугавшись, что этот запах будет преследовать ее до конца дней. Третья дверь привела в маленькую, скромно обставленную комнату, которая, по всей видимости, принадлежала кому-то из прислуги дома. Окончив беглый осмотр комнат, Саша приступила к более детальному исследованию кухни, в частности шкафа. Она надеялась найти чайник, чашку и заварку.

За те полчаса, что Саша лазила по шкафам и пыльным полкам, она окончательно убедилась, что в доме, кроме бесполезного в быту антиквариата, никаких нужных вещей не имелось. Шаря по ящикам, она постоянно натыкалась на позеленевшие от времени медные кастрюли и закопченные глиняные горшки, так же был обнаружен червленый кофейник чудной формы и целый сервиз фарфоровых чашек, размером не более трех наперстков — но обычных кухонных принадлежностей, к которым привык современный человек, не было даже близко.

Впрочем, к чему посуда, если заварки, так же как и других продуктов, Саша за время поисков не встретила ни разу. Пробежав глазами по кухне, Александра не досчиталась и еще одного не маловажного предмета обихода — холодильника. Все это начинало выводить из себя! В конце концов, приглашают человека, бросают одного, да еще и без еды — это ли не свинство?!

Пока Саша пыхтела от негодования, ее желудок начал урчать, демонстрируя, что если она сейчас же не найдет возможность утолить голод, то он начнет есть сам себя — а это плохо. Поняв, что спасение утопающего, дело рук известно кого, она сбегала наверх за ключами от автомобиля и деньгами и решила съездить в магазин.

Саша вышла из дома и стала соображать, где же находиться гараж, о котором вчера говорила Алиса. Чуть левее от въездных ворот, она заметила постройку, издалека напоминавшую полуразвалившийся сарай. Саша решила проверить, и пошла по направлению к сооружению с широкой черепичной крышей и облупившимися стенами. Замка на дверях не было, и она просто дернула за широкую деревянную ручку, и вошла вовнутрь. Перед ней стоял старенький Фольцваген — «Жук», Бог знает, какого года выпуска, небесно — голубого цвета. Несмотря на почтенный возраст, машинка с легкостью завелась и, распахнув ворота, Александра медленно выехала с территории поместья.

Права Саша получила еще в восемнадцать лет, и лишь потому, что бы отвлечься от горестных мыслей после смерти бабушки старалась занять себя чем угодно. Проблема заключалась в том, что после получения прав, Саша за руль больше не садилась. К тому же руль находился справа, что еще больше осложняло ситуацию. Что бы приноровиться к машине, Александра медленно катила вдоль пустынных улиц Мортвуда. Ни одного магазина она так и не встретила, поэтому приняла решение ехать в Отли. Со скоростью около сорока километров в час, Саша добралась до выездных ворот. Как и Алиса, вчера, она остановилась и стала ждать, пока ее заметят и дадут выехать. Саша была убеждена, что ворота открывает охранник, который просматривает территорию по видеокамерам. Ждать пришлось довольно долго, девушка уже решила, что ее не заметили, и хотела выйти и попробовать открыть решетки самостоятельно, но, ворота, наконец, стали плавно разъезжаться в стороны. Оказавшись на главной дороге, Саша прибавила скорости и спустя два часа была на месте. Дорога заняла столько времени, во-первых, из-за того, что Александра не зная точного маршрута, пару раз проскакивала нужные повороты, и приходилось возвращаться, во-вторых, Мортвуд располагался в странном отдалении от цивилизации. Саша заметила, что близко к ее новому обиталищу нет других городов, деревень или еще каких-нибудь человеческих поселений. Это было довольно необычно, если учесть плотность заселения английских земель, к тому же в таком живописном уголке.

Саша ехала по незнакомым улицам, высматривая подходящий магазин. За время, пока она добиралась до Отли, она успела составить приблизительный список вещей, которые были ей необходимы в первую очередь. Припарковавшись возле большого супермаркета, Александра отправилась знакомиться с новым для нее миром. В магазине она провела часа полтора, отчасти из-за того, что поиск непортящихся продуктов занял больше времени, чем ожидалось, отчасти, потому что этот новый мир, который так внезапно окружил Сашу, был незнакомым и очень интересным. Она с любопытством наблюдала за посетителями магазина, детьми, возящимися на полу, слушала объявления о распродажах и о секциях со скидками. Так чудно и непривычно было слышать чужой язык отовсюду, конечно, Саша понимала его, но оказалась среди людей, вообще не говорящих по-русски, впервые.

Расплатившись за продукты, она не смогла удержаться и покатила тележку в сторону отдела «Все для дома». Там она купила большую чашку, чайник и безумно, как ей показалось, дорогое лоскутное одеяло. После ночи, проведенной под несогревающей и пахнущей сыростью элегантной древностью, аляповатое и теплое лоскутное одеяло показалось Саше необычайно близким и желанным. Там же она встретилась с очень разговорчивой и настырной продавщицей киоска с сувенирами. Узнав, что Саша иностранка, торговка всучила ей брелок с английским гербом, книгу по мифологии и карту западного Йоркшира, без которого по ее словам, не выжить ни одному путнику, попавшему к ним в графство. О каком выживании идет речь, Саша уточнять не стала, сочтя, что лучше потратить несколько фунтов, чем перечить этой славной женщине крепкого телосложения.

Напоследок Александра забежала в аптеку и купила пачку чая от простуды и спрей для горла. Когда покупки были сделаны, над тележкой высилась приличная горка: Саша даже испугалась, что Фольцваген все не поместится, но к счастью все прекрасно уместилось, и она еще раз порадовалась маленькой, но такой милой машинке.

Раскладывая покупки, Саша упарилась в своих двух свитерах и куртке на теплой подкладке. Пока она ходила по магазинам, погода на улице изменилась. Сильный ветер разогнал тяжелые тучи, висевшие на небе с утра, и теперь землю заливало яркое и уже по-весеннему теплое солнце. Александра стянула с себя один свитер и куртку и с радостью подставила лицо горячим лучам, по которым успела соскучиться еще в Москве.

— Чудесная погода будет сегодня, — услышала она голос за спиной.

Обернувшись, Саша увидела худенькую блондинку, державшую на руках крохотную рыжеволосую девочку.

— Да, — пробормотала Александра, — солнце — это здорово!

— О! — воскликнула женщина, — Вы иностранка!

— Да, я из России.

— Серьезно?! У Вас говорят там жуткие морозы!

— Зимой — да. — Холодно уточнила Саша. Честно говоря, эти штампы про Россию уже стали раздражать. Неужели они серьезно думают, что в России снег не тает круглый год, а медведи свободно бродят по улицам?

Блондинка заметила Сашину реакцию, все поняла и добавила:

— В Англии зимой тоже не сладко — сырость до костей пробирает, а на отоплении вообще можно разориться.

Саша улыбнулась.

— Меня зовут Кэрол, — представилась женщина, — а это рыжее маленькое чудовище — моя дочь Клэр.

— А я Алекс, только вчера приехала и пока никого тут не знаю.

— У тебя хороший английский для того, кто в Англии всего полтора дня.

— Я учитель английского, работаю в школе.

— Серьезно? А где ты остановилась?

Тут Саша задумалась. Как ответить на этот вопрос? Сказать, что она, сбегая от прежней жизни, подалась, не зная, куда и зачем и живет теперь в огромном особняке, в котором нет хозяев, а так же приличной посуды, еды и холодильника? Наверное, это будет слишком для любого нормального человека, у которого жизнь не похожа на монотонный ад, где один бесцветный день похож на другой, как брат-близнец, и так из года в год?

— Я остановилась в отеле, в Мортвуде, — соврала Саша, стараясь придать своему тону как можно более будничный тон.

Кэрол, вдруг, перестала улыбаться:

— Хм, не знала, что в Мортвуде есть отели, — произнесла она задумчиво.

— Ну, это не совсем отель, — принялась выкручиваться Саша, — скорее большой дом, который мне сдали на время хозяева.

Кэрол кивнула, глядя в сторону, как будто что-то обдумывая.

— Знаешь что, — сказала она, — давай посидим в кафе каком-нибудь. Я тебе про Отли расскажу.

— Было бы здорово, — обрадовалась Саша, которой совсем не улыбалась мысль возвращаться в пустой холодной дом и сидеть там одной, дожидаясь приезда Алисы.

Небольшой уютный ресторанчик находился прямо напротив супермаркета, так что не пришлось даже никуда ехать, достаточно было просто перейти дорогу. К тому моменту, когда Александре подали меню, она поняла, что умирает от голода. Она заказала себе большую порцию грибного крем-супа, лазанью на второе, мороженое и кофе со сливками на десерт.

Кэрол улыбалась, глядя, как Саша с блеском в глазах набросилась на еду. Еще бы, она не ела почти сутки! Клэр уплетала маленькие куриные котлетки и пила апельсиновый сок, а Кэрол заказала себе салат и чай.

Они просидели в ресторане почти три часа. Говорила в основном Кэрол, Александра же внимательно слушала, не отрываясь при этом от еды, и иногда задавала вопросы.

Оказалось, что Кэрол сбежала из Лондона от мужа и живет теперь одна с дочкой в маленькой комнате, которую снимает у престарелой хозяйки коттеджа в южной части Отли. Муж Кэрол — бездушная скотина и подлец, изводит ее, как может, обещая забрать дочь, если она не вернется к нему. Работает она секретарем в приемной у местного семейного доктора, а по выходным подрабатывает официанткой, что б оплачивать детский садик и вообще, хоть как-то сводить концы с концами.

— Так ты серьезно живешь в Мортвуде? — спросила Кэрол.

— А что такое? — спросила Саша. Ей как раз только что принесли кофе и сидя, откинувшись на спинку стула, она поглаживала живот, понимая, что объелась и решала — лопнет она или нет, если выпьет еще и кофе.

— Ничего, — продолжала Кэрол, — но я в Отли всего год, с тех пор как сбежала от Уильяма, и уже наслышана про эту деревню. Местные ее, ну, сторонятся что ли, — сказала она, бросив на Сашу тревожный взгляд.

— Почему это?

— Ну, говорят, что мортвудские жители странные. Что-то вроде… — Кэрол запнулась — Что-то вроде секты. Говорят они выходят из домов только ночью, что чужаков не любят и еще, никогда не покидают пределов деревни.

— Ты серьезно?

— Так говорят… Во всяком случае, ты первая, кого я встретила, ну… кто живет там.

Саша помешивала кофе. В памяти всплыли пустые улицы, ночная тишина… Но она постаралась отогнать глупые мысли.

— Я думаю, — сказала она, широко улыбнувшись своей новой знакомой, — что все эти рассказы — просто сплетни. Моя подруга работает с жителями Мортвуда и хорошо их знает.

— Работает с жителями? — переспросила Кэрол с недоверием.

— Да, — ответила Александра, — у них какой-то совместный проект или что-то вроде того.

Кэрол кивнула, хотя по ее виду можно было понять, что слова Саши ее не убедили.

— Знаешь, — сказала она, — возможно, ты права и у нас нет оснований, подозревать этих людей, просто, когда работаешь в баре, таких страстей наслушаешься от посетителей, которых хлебом не корми — дай только новый слух про Мортвуд услышать. Но, как сказал мудрец: тверже всего мы верим в то, о чем меньше всего знаем. Как бы там ни было, вера в странность этого поселения очень крепка, и не только в нашем Отли, но и вообще, во все Англии.

Саша покачала головой в знак того, что не верит в предрассудки.

— Я понимаю, — продолжила Кэрол, — ты только что приехала и далека от того, чем живет наше общество, но все же… Запиши мой номер телефона. Так, на всякий случай.

Александра засмеялась. Ей было приятно, что эта почти незнакомая девушка, так искренне переживает за ее жизнь.

— Спасибо, — сказала Саша, — но мне даже неоткуда звонить, у меня нет сотового.