Оглавление

Часть 1. Город грехов

Глава 1. Я подарю тебе ребёнка

Денис.

Всё должно быть безупречно.

Я приехал в ресторан за час до назначенного времени, уверенный, что Вика будет приятно поражена моей пунктуальностью. В последнее время я был далеко не образцовым бойфрендом: постоянные опоздания на свидания могли создать впечатление, будто в моей жизни существуют вещи важнее любимой женщины.

Нет, я готов поклясться всем святым, что никого ближе и дороже Вики для меня не существует. Конечно, всё ещё есть незаконченные дела и обязанности, которые не дают мне как следует расправить крылья, но это мелочи. Несмотря на некую зависимость от тех, кто когда-то подарил мне второй шанс, я могу позволить себе быть рядом с Викой, не боясь за её безопасность. Я не хочу держать её на расстоянии, напротив, жажду большего — жить здесь и сейчас, наслаждаться каждым мгновением рядом с моей огненной девочкой.

К сожалению, Вика — единственный человек, оставшийся у меня после трагедии. Каждое утро я просыпаюсь с ноющей болью утраты, с пульсирующей скорбью в груди. Потеря мамы и брата навеки останется незаживающей раной в моём сердце, кровоточащей в минуты тоски и одиночества и затихающей только тогда, когда моё внимание целиком поглощает девушка с рыжей копной волос. Девушка, которую мне незаслуженно посчастливилось обрести после всех совершённых мной ошибок.

Сквозь прозрачные витражи ресторана замечаю знакомый силуэт — и губы сами собой растягиваются в улыбке. Волнение моментально сковывает грудь, дыхание сбивается, образуя тугой комок в горле, давно не испытывал такого трепета перед встречей.

Моя любимая входит в ресторан, направляясь к стойке администратора. Я наблюдаю за ней со второго этажа — отсюда открывается роскошная панорама ночного города, здесь лучший столик для влюблённых. Сегодня мы станем кем-то большим друг для друга.

Моя красотка легко и грациозно следует за администратором и наконец появляется передо мной во всём великолепии.

Улыбка. За неё я готов умереть тысячу раз.

Крупные медно-рыжие локоны завораживающе струятся по её плечам, покачиваясь при каждом шаге. Чёрное облегающее платье с изящной драпировкой, открывающее хрупкие плечи и подчёркивающее изгибы её фигуры, словно сошло с обложки модного журнала. От неё невозможно отвести взгляд: яркая, элегантная, притягательная до головокружения. Вика мастерски умеет подчёркивать свою неповторимую красоту так, что мужчины вокруг буквально сходят с ума от зависти и готовы прикончить меня в тёмном переулке ради шанса оказаться на моём месте. Впрочем, врагов у меня и без того предостаточно — тех, кто без колебаний всадит пулю при первой же возможности.

— Привет… — произносит она чуть растерянно и робко, пока я галантно отодвигаю для неё стул.

— Привет, малыш. — Склоняюсь к ней и нежно касаюсь её губ лёгким поцелуем. — Ты сегодня потрясающе выглядишь! — Не удержавшись от соблазна, провожу пальцами по её шёлковым волосам цвета и ощущаю тонкий аромат персика и жасмина с едва уловимой пряной ноткой корицы — запах страсти и женственности, от которого сладко кружится голова.

— Спасибо… — Она застенчиво поправляет подол платья и снова поднимает на меня свои зелёные глаза. — Я приезжала к тебе в офис… Думала, ты опять засидишься допоздна… Хотела… — Вика внезапно замолкает, и в её взгляде мелькает что-то похожее на страх или сомнение. — Эм… Я хотела сделать тебе сюрприз! — Она натянуто улыбается, прилагая все усилия, чтобы казаться спокойной.

— Малыш, что случилось? Ты чем-то расстроена? — Мгновенно напрягаюсь я, чувствуя её растерянность.

— Нет-нет, всё в порядке! — Она поспешно пытается убедить меня в собственной искренности, но звучит это слишком неестественно. — Я просто немного расстроилась… что не застала тебя там…

— Вика… — осторожно протягиваю я, вкладывая в одно лишь имя всю свою тревогу и сомнение, давая понять, что её наигранная безмятежность не прошла мимо моего внимания.

— Послушай! — резко выдыхает она и накрывает мои напряжённо сцепленные пальцы своими тёплыми ладонями, словно пытаясь передать мне часть своей внутренней борьбы. — Извини, я знаю, звучит нелепо и путано, просто…

— Любимая, расскажи мне всё. Ты же знаешь, тайны убивают. Мы ведь договорились больше никогда не лгать друг другу!

— Да, — едва заметно кивает она в знак согласия. — Ты совершенно прав… Зачем я только… — Она вновь делает глубокий вдох, словно перед прыжком в неизвестность. — Прости, я должна всё рассказать тебе как есть, без прикрас. — Её взгляд опускается на белоснежную скатерть, будто она ищет среди тончайших нитей ответ на мучающий вопрос.

— Малыш, ты пугаешь меня… Что-то случилось? Кто-то напугал тебя возле офиса или по дороге сюда? Прошу тебя, ничего не скрывай…

— Нет, нет… — Её глаза вновь вспыхивают тревогой, в них отражается мимолётный страх и нерешительность. — Всё гораздо проще… — Вика замолкает, отводит взгляд в сторону и прикрывает веки, собираясь с мыслями. Наконец она вновь поднимает на меня свои изумрудные глаза, полные смятения и надежды одновременно.

— Дэн… Я сделала тест на беременность.

— О Боже! — Сердце взрывается оглушительным громом волнения и восторга, ощущаю, как вспыхивает тысяча ослепительных огней, разгоняя кровь по венам. Каждая клеточка моего тела трепещет в предвкушении ответа, время замирает, и кажется, я вот-вот воспарю над землёй от осознания, что скоро стану папой.

— Оказался ложным… — мягко прерывает меня Вика, мгновенно убивая во мне что-то важное, будто окатив ледяной водой. — Я сначала испугалась, потом обрадовалась… а когда увидела отрицательный результат, то… расстерялась.

— Господи, малыш, ты так напугала меня! — я спешу успокоить её, нежно поглаживая хрупкие пальчики любимой и продолжаю, — Я был бы невероятно счастлив услышать обратное! Ты же это знаешь?

— Да… знаю… — едва слышно шепчет она.

— Но ничего страшного не произошло. Главное то, что мы оба поняли: мы хотим этого одинаково сильно. Верно?

— Д-да… — неуверенно соглашается Вика.

— И знаешь? Мне кажется, сейчас идеальный момент.

— Момент?.. Для чего? — удивлённо уточняет она, забавно сводит темные брови и слегка склоняет голову набок.

— Для этого…

Медленно поднимаюсь из-за стола и обхожу его, опускаюсь перед ней на одно колено и достаю из внутреннего кармана пиджака небольшую бархатную коробочку. Приоткрываю крышку: кольцо сверкает в приглушённом свете ресторана россыпью драгоценных камней.

— Виктория Кузнецова, согласишься ли ты сделать меня самым счастливым мужчиной на свете и выйти за меня замуж? Я люблю тебя до дрожи в пальцах и буду любить до последнего вздоха своей жизни…

Её взгляд пронзает меня насквозь, каждая секунда её молчания кажется вечностью, способной оборвать мою жизнь прямо здесь и сейчас. Сердце бешено колотится в груди, готовое выпрыгнуть наружу.

— Малыш, я… — хочу сказать, что готов дать ей время.

— Я согласна! — выпаливает она внезапно, — Давай сделаем это!

Я улыбаюсь и дрожащими руками надеваю кольцо на её тонкий палец, схожу с ума от неподдельного чистого счастья, оно как переизбыток свежего воздуха, кружит голову и заставляет теряться в пространстве.

— Я люблю тебя! — притягиваю её к себе и бесстыдно целую, пока гости за соседними столами начинают аплодировать нам.

— И я тебя… — тихо шепчет моя будущая жена.

Когда эйфория между нами немного утихает, я выпускаю Вику из объятий и возвращаюсь на своё место.

— Как давно ты это задумал? — спрашивает она, рассматривая кольцо.

— Давно, я ждал, пока ты будешь готова.

Вика одаривает меня ещё одной улыбкой, но я всё равно замечаю печаль в её глахзах. Я думаю, Вика хотела стать мамой больше, чем готова признать, поэтому всё ещё думает о том чёртовом тесте на беременность. Что ж, самое время заняться активным созданием полноценной семьи.

Я подарю тебе ребёнка, любимая. Обещаю.

Глава 2. Призрак из прошлого

Вика.

За час до встречи в ресторане.

— Я скучал, Кузнечик…

Его голос прорезает тишину комнаты, словно лезвие, вскрывающее едва затянувшиеся раны. Тело в одно мгновение теряет опору — земля будто ускользает из-под ног, оставляя меня беспомощно балансировать на краю сознания. Щит, который я так старательно возводила вокруг себя, чтобы начинает трещать и осыпаться мелкой пылью. Эмоции накатывают волнами, захлёстывая разум, смешивая всё в один мучительный комок: радость с горечью, страх с надеждой, боль с облегчением.

Каждая клеточка моего тела кричит от отчаяния и требует объяснений. Хочется броситься к нему, обнять до хруста костей или ударить со всей силы. Но прежде всего нужно вспомнить, как дышать…

— Ты?.. Как ты… — невидимые пальцы сжимают горло, выдавливая остатки воздуха из лёгких. Я пытаюсь произнести хоть что-то, но слова застревают в груди.

— Я всё тебе расскажу, но не сейчас.

Он говорит сдержано и ровно, словно не было этих мучительных лет пустоты и скорби. Словно мы не оплакивали его смерть ночами напролёт, не искали оправдания его поступкам, последствия которых до сих отдаются острыми воспоминаниями.

Стас делает осторожный шаг вперёд, и я вздрагиваю всем телом:

— Не подходи! — превращаюсь в натянутую струну, готовую вот-вот лопнуть. — Не смей приближаться ко мне! — выставляю перед собой указательный палец, словно это оружие, способное его остановить.

— Кузнечик, я понимаю, ты в смятении…

— Не смей меня так называть! — выплёвываю с раздражением.

— Ладно-ладно, спокойно… — Он останавливается и поднимает руки вверх в жесте капитуляции. — Видишь, я стою на месте и не двигаюсь.

Опускаю дрожащие пальцы и медленно отступаю к небольшому столику с графином воды, не выпуская его из виду. Наливаю полный бокал и одним коротким движением вливаю в себя ледяную жидкость, пытаясь заглушить ноющее чувство тревоги внутри себя. Стас терпеливо ждёт, наблюдая за каждым моим движением.

— Как ты выжил? — мой вопрос разрезает густую тишину комнаты одновременно со звоном бокала, резко поставленного на зеркальную поверхность.

— Моё сердце всё-таки удалось завести. — с ухмылкой отвечает он.

— Тогда почему Денису сказали, что тебя не спасли? Почему нас всех заставили верить в то, что ты мёртв?

— Потому что Миронов не доверял Дэну. И тебе тоже не стоит. Именно об этом я хочу поговорить…

— Нет! Не смей! — резко обрываю его. — Не вздумай снова втягивать меня в свои грязные игры! Ты лгал мне! Ты работал… или всё ещё работаешь на бандитов! Ты чуть не изнасиловал Эмму! Как ты вообще смеешь после всего этого появляться здесь?!

— Вика, послушай меня! Ты должна мне поверить…

— Нет! Убирайся немедленно!

— Кузнечик…

— Я сказала: не называй меня так! — мой голос срывается на истеричный крик, и я швыряю в него бокал со всей накопившейся яростью и отчаянием.

Стас ловко уворачивается от удара, даже не вздрогнув. Его взгляд остаётся невозмутимым и уверенным.

— Вика, пожалуйста, Дэн не тот человек, за которого себя выдаёт…

— А ты?! Ты тот?! — кричу ему в лицо, совершенно не заботясь о том, что кто-то может услышать нас и прибежать на шум.

Он тяжело вздыхает:

— Да, я совершил много ошибок. Я далеко не святой и готов понести наказание за каждую твою пролитую слезу. Ты имеешь полное право ненавидеть меня, но знай: я никогда не хотел причинить тебе боль. Клянусь, если бы я мог всё исправить… Но это невозможно. Просто позволь мне хотя бы предостеречь тебя: находиться рядом с Дэном может быть опасно!

— Заткнись! Ты не имеешь права — вот так просто ворваться в мою… в нашу с Дэном жизнь и всё сломать! Бросаться беспочвенными обвинениями под видом заботы обо мне и былых чувств!

Я ощущаю себя загнанной в угол зверушкой, сердце колотится так громко, что, кажется, вот-вот разорвёт грудную клетку.

— Вика! Он работает на Арула! На сербскую мафию! — выпаливает он раздраженно и это заявление врезается в меня, рассекая реальность на «до» и «после». Я мгновенно каменею.

Нет, этого не может быть.

Горло охватывает жгучие спазмы, сдавливают голос до хриплого шёпота, а глаза застилает мутная пелена слёз, искажающая очертания комнаты.

Я не могу настолько ошибиться в людях.

— Для него это далеко не первый опыт, понимаешь? — продолжает он настойчиво, словно пытается пробиться сквозь плотную стену моего отрицания. — Он с шестнадцати лет стреляет не хуже опытного наёмника и способен в одиночку раскидать четверых тренированных амбалов. Я думал, он давно завязал. Всегда считал, что именно из-за его ухода из клана убили нашу мать. Был уверен, что так Костенко показал свою власть над ним — отобрав самого близкого человека…

Я беспомощно сползаю по панорамному окну на холодный пол, чувствую себя разбитым бокалом, который осколками валяется в луже кровавого вина и смиренно принимает свою участь.

— Это был… не Костенко? — выдыхаю я едва слышно, чувствуя, как последняя надежда ускользает сквозь пальцы.

— Нет, — твёрдо отвечает Стас и осторожно присаживается рядом, стараясь поймать мой потерянный взгляд.

— Ты знаешь кто? — спрашиваю и меня охватывает крупная дрожь, болезненная мысль царапает израненное сознание, требуя немедленного освобождения.

— Нет… Возможно, я ошибался, и у мамы действительно была эпилепсия.

Ты не ошибался.

— Теперь я понимаю, почему мы с Дэном до сих пор живы… — продолжает он тихо, почти обречённо. — Нужно срочно его вытащить, иначе я потеряю брата навсегда.

— Что ты имеешь в виду?

— Я всё расскажу, но не сейчас. Ты должна ехать…

— Что? — непонимающе переспрашиваю я.

— Дэн ждёт тебя в ресторане. Он собирается сделать тебе предложение.

— Что ты несёшь?

— Вика… — Стас кривится и морщится, — Мне самому отвратительно просить тебя об этом… но так нужно.

— Просить? О чём?

— Ты должна согласиться. Дэн не должен знать, что я жив, пока мы всё не продумаем.

— Я не стану ему лгать! — резко отвечаю я.

Стас внезапно обхватывает моё лицо ладонями и заставляет посмотреть ему прямо в глаза.

— Вика, я понимаю ты злишься, но если отбросишь эмоции, то поймёшь: сейчас я прав. Подыграй ему только сегодня вечером. Изобрази счастливую невесту. Завтра мы встретимся снова, и я расскажу тебе абсолютно всё. Клянусь тебе — больше никакой лжи.

— Зачем?.. Зачем ты снова появляешься и рушишь мою жизнь? — щеки обжигают горячие потоки слёз, я плачу тихо и обречённо, задыхаясь от собственной беспомощности.

— Прости… Так надо. Я делаю это только ради твоей безопасности… только ради тебя.

Я холодно отстраняюсь от его рук и поднимаюсь с пола. Молча поправляю платье и причёску, стараясь скрыть следы слёз и вернуть себе хотя бы видимость стойкости. Шуршание косметички кажется оглушительным в повисшей между нами напряжённой тишине, помада нервно стучит о зеркальце. Стас сидит неподвижно, покорно наблюдая за каждым моим движением.

Подхватываю сумку и направляюсь к выходу, каблуки звонко отстукивают по гладкой поверхности мраморного пола, словно отсчитывая последние секунды моего прежнего мира.

У самой двери останавливаюсь и бросаю ледяным тоном, наполненным презрением:

— Я бы и так согласилась выйти за него замуж. Почему именно сегодня ты решил появиться и всё испортить?

Стас тяжело вздыхает:

— Потому что не хотел, чтобы ты искренне соглашалась связать жизнь с человеком, о котором не знаешь всей правды.

— Или ты просто эгоистичный ублюдок, который не может порадоваться за брата? — выплёвываю я обвинение ему в лицо.

Его глаза вспыхивают:

— Я не желаю ему зла… Несмотря на то, что он забрал то, что принадлежало мне.

— Ты сам всё потерял! Дэн здесь ни при чём! — без капли сочувствия я ухожу прочь, скрываясь в тени коридора.

У меня есть всего тридцать минут на то, чтобы собрать себя по крупицам и решить, как вести себя с Дэном дальше. Я не хочу играть по правилам Стаса, но теперь сомнения не дают мне покоя. Если Дэн действительно что-то скрывает — я обязательно выясню это сама. Если же Стас задумал очередную двойную игру — я разрушу все его планы до основания.

Никто больше не посмеет обращаться со мной как с пешкой в своей игре.

Глава 3. Искренняя ложь

Вика.

Поднимаю тяжелые веки в надежде, что Денису нужно сегодня на раннюю встречу и он уже ушел, но мускулистая рука, притягивающая меня к твердой мужской груди, свидетельствует о том, что мне предстоит продолжить весь этот спектакль счастливой невесты.

А ведь я и в самом деле могла бы проснуться сегодня счастливой невестой. Нежится с будущим мужем, фантазировать о том какой будет наша свадьба и любоваться кольцом у себя на пальце.

Зачем он только появился?

Мне стыдно за свои мысли, ведь никто не желал смерти Стасу и его воскрешение — это скорее хорошая новость. Да, он появился с целым багажом тайн и новых запутанных интриг, в которые так отчаянно хочет втянуть и меня. Да, он натворил много ужасных вещей, за которые должен ответить, но он все еще человек, которого я когда-то сильно любила, все еще родной брат моего мужчины.

Как призрак, как не убиваемый злодей в фэнтези романа, он материализовался передо мной и выбил почву из-под ног. Я пытаюсь игнорировать все его слова, закрыться в непробиваемом панцире и игнорировать всякие попытки пошатнуть мой устоявшийся мир. Однако я не могу. НЕ МОГУ! То ли так его аура действует на меня, что я, как и прежде не в состоянии ему отказать, то ли чувствую, где-то в глубине души, что он прав. Я не хочу врать Дэну, мы смогли отыскать путь к здоровым отношениям, только потому что поклялись больше не врать друг другу. И что происходит сейчас?

Я вру, что счастлива, молчу, что знаю шокирующую тайну.

Он не тот, за кого себя выдаёт.

Отдаются острой болью в висках слова Стаса. Пальцы нервно касаются кольца на безымянном пальце. Прохладный металл давит, будто прожигает кожу. Это не символ, а клеймо, напоминание о дне, когда все снова пошло наперекосяк. Вчера я должна была парить от счастья, но вместо этого ощущаю себя предательницей, лгуньей, шпионом в собственной постели.

Я снова закрываю глаза и пытаюсь медленно вдохнуть, запах Дэна — глубокий, теплый кедр с легкой пряностью кардамона, заполняет мои лёгкие. Он шевелится, его рука скользит выше, лаская изгиб моей талии. Я инстинктивно напрягаюсь.

— Доброе утро, будущая Миссис Куртова, — его хриплый от сна голос разливается по моим нервам, обжигает, обволакивает, туманит мысли.

Это так сексуально, и я злюсь сама на себя, что так легко завожусь от таких простых вещей, даже когда сомневаюсь в нем. Даже когда допускаю о нем ужасные вещи. Я поворачиваюсь и встречаюсь с парой карих глазами с золотыми крапинками. Те же глаза, что у Стаса. Проклятие!

— Привет, — фальшиво улыбаюсь и это не ускользает от Дениса.

— Что такое? Ты выглядишь… потерянной.

— Всё в порядке, просто не выспалась, — ложь выходит неуклюжей.

Дэн плотоядно улыбается, и я чувствую тянущую боль между ног.

Нет, только не сейчас.

— Я знаю идеальное лекарство от недосыпа, — шепчет с дерзкой ухмылкой, скользит губами по впадинке за моим ухом, посылая электрические импульсы вдоль позвоночника.

Я должна оттолкнуть его. Мы не можем просто взять и заняться этим, когда между нами столько недосказанности.

— Обожаю твоё тело, — как в бреду чуть слышно произносит Дэн, прежде чем запустить руку в мои волосы. Я должна это прекратить, но моё тело предаёт разум, отзываясь на каждое движение Дэна. Длинные пальцы заползают в мои волосы, приятно оттягивая корни — острая сладкая боль прошивает кожу головы.

— Д-э-э-н… — тяну я, хнычу, хочу остановить его, но как под наркозом теряю связь с реальностью. Сознание затуманивает осязаемая тяжёлая похоть, которая, словно неподъёмная плита, придавливает меня к кровати, лишая возможности сбежать. Я в его власти. Во рту скапливается слюна от предвкушения грязного секса, в котором Дэн оказался так же хорош, как и во внимательном медленном соитии.

— С ума сойти, как ты меня заводишь, малыш…

Бросает он и устраивается между моих бёдер — его плотный налитый член упирается в мою кожу раскалённым железом.

— Возьми его, — приказывает Дэн, царапая настойчивым взглядом.

Ему хочется жёстко. И это мне подходит — ласк с признаниями в любви я бы просто не вынесла сейчас. Обхватываю его ствол и направляю в себя. Стыковка — горячее резкое соприкосновение. Он делает два-три толчка, со всей силы удерживая мои руки над головой.

— Смотри на меня! — ещё один приказ.

Чёрт, только не это. Не сейчас.

— Вика! Я хочу видеть твои глаза!

— Нет, возьми меня сзади, — вместо выполнения его команды заявляю я.

На самом деле я этого совсем не хочу. Предпочла бы сбежать в ванную и закончить начатое в одиночестве.

— Командовать будешь, — острая улыбка, и он снова пронзает моё тело до приятной истомы.

Из горла вырывается стон с тихим криком.

Тяжесть его безупречного тела, дурманящий аромат, смертельно приятные волны, заставляющие всю меня содрогаться от нездорового удовольствия. Дэн обхватывает мою челюсть, проталкивает в рот палец, заставляя открыться его шире.

— Моя девочка… — будто перед казнью произносит он и снова насаживает меня на свой бесконечный стояк. Шлепок по бедру, слюна течёт по пальцу, чувствую, как заканчивается воздух из-за его удушающей хватки. Кусает выпирающую косточку, сжимает грудь, терзает меня, как куклу.

— Куртов, что с тобой…

Не успеваю закончить — он подхватывает меня и усаживает в позе наездницы.

— Трахни меня, малыш, я хочу видеть твой огонь.

Я настолько измучена, что у меня нет никаких сил играть роковую женщину. Дэн быстро считывает моё не самое распалённое настроение и перехватывает инициативу в свои руки. Затылок накрывает мощная рука — он будто наказывает меня за неповиновение и отсутствие энтузиазма, ударяет наши губы, целует и кусает, делает больно. Снова шлепает и всаживает так глубоко, что я аж давлюсь от одновременного вторжения в моё тело с двух сторон. Его язык разводит настоящую войну с моим ртом, член таранит моё тело, как в последний раз. Он удерживает меня настолько плотно, что кажется — я вот-вот отключусь от недостатка кислорода.

Но несмотря на секс, похожий на борьбу, с каждой секундой я всё ярче ощущаю нарастающий оглушительный оргазм.

И это случается. Пронзающее чувство до самых кончиков пальцев — живая горячая лава расползается по венам, как убийственный яд или наивысшая степень наслаждения. Так я кончаю с Денисом каждый, сука, раз.

Чёртов гений! Он напоминает мне виртуозного музыканта, который знает меня наизусть, как собственный инструмент, и может заставить кричать и чувствовать, что пожелает. Каждое его движение извлекает из меня звуки, каждое прикосновение обжигает кожу огнём.

В момент наивысшего блаженства он ловит зрительный контакт — его глаза расширяются, и на секунду мне кажется, что на меня смотрит Стас. От этой мысли холод пробегает по позвоночнику, но тут же растворяется в новой волне наслаждения, которая накрывает меня вслед за его разрядкой. Дэн буквально заставляет меня плакать от удовольствия. Он изливается в меня, и вместе с его горячим семенем я чувствую солёный привкус на губах — то ли от пота, то ли от невыплаканных слёз.

— Я люблю тебя…

Тихо произносит он, восстанавливая дыхание. Что это — приговор или утешение?

Мы лежим молча, переплетённые конечностями и мыслями. Дэн рисует невидимые узоры на моей влажной спине, а я слушаю ритм его сердца, постепенно замедляющийся. Моё сознание расколото надвое — я живу в двух реальностях: в одной верю Дэну, в другой — его брату-близнецу Стасу.

— И я тебя, — отвечаю после небольшой паузы.

И это самая искренняя ложь из всех, что я когда-либо говорила. Я действительно люблю его, но, как показала мне жизнь, одной любви недостаточно.

Глава 4. Не счастливая

Вика.

Приятное майское утро в Москве отличается пьянящим запахом сирени, смешанной с пылью прогретого асфальта и слегка уловимым ароматом кофе и выпечки. Солнце уже по-летнему нагло слепит в глаза, отражаясь от фасадов урбанистических стеклянных зданий, заставляя щуриться и искать спасения в тени деревьев. Офис встречает меня привычной атмосферой творческого хаоса: повсюду разбросаны эскизы и чертежи, стены украшают яркие коллажи и вдохновляющие изображения проектов. В воздухе витает негромкий гул голосов, постукивание клавиатур и периодические всплески смеха.

— Всем привет! — я вваливаюсь внутрь, натягивая на лицо дежурную улыбку.

Ребята отвлекаются от мониторов, приветствуя меня в ответ.

— Кузнецова! Ты сегодня рано! Нашла способ объехать пробку на шоссе Энтузиастов? Срочно делись секретом! — смеётся Стася, ландшафтный дизайнер, и подходит ко мне.

— Сомова, чтобы приехать вовремя, нужно просто раньше выйти из дома, — бросаю я ей в ответ, вытаскивая ноутбук из сумки.

— О боже мой! Это то, что я думаю?! — внезапно вскрикивает она так громко, что я чуть не роняю стакан с кофе. Все взгляды моментально устремляются на нас. — Это… это же бриллиант?!

Я прослеживаю направление её взгляда и чувствую, как внутри всё холодеет. Проклятье, кольцо…

— Ты выходишь замуж! — восторженно пищит Стася, и вокруг меня тут же образуется плотное кольцо любопытных лиц.

— Кузнецова! Ты невеста?!

— Куртов не теряет времени! Вот это мужчина!

— И молчит же! Я бы уже орала об этом в рупор на Красной площади!

— Когда свадьба?

— Как он сделал предложение?

Вопросы сыплются со всех сторон, перемешиваясь с шутками и поздравлениями. Я чувствую себя загнанной в угол. Хочется исчезнуть или стать невидимой. Я не счастливая невеста. Нет, пожалуйста, нет…

— Так-так, коллеги! Дайте нашей новоиспечённой невесте немного воздуха! — Матвей появляется в поле моего зрения и мягко расталкивает толпу. — Раз Вика не пришла сегодня с корзиной фруктов и ящиком шампанского, значит проставление не планировалось.

Он аккуратно берёт Стасю за плечи и ведёт её обратно к рабочему месту, вкладывая ей в руку мышку и кивая на экран:

— Давайте-ка все займемся работой, а после обеда уже будет обсуждать: кто кого замуж позвал, договорились? — обращаясь ко всем произносит Матвей.

— Горин, вот ты зануда! Не каждый день такие события происходят! — фыркает Света, но всё же возвращается за свой стол.

— Я вовсе не против веселья! Просто предлагаю отложить его до вечера. Когда все задачи в мегаплане загорятся зелёным вместо раздражающего красного с надписью «мы всё просрали», — ухмыляется Матвей.

Все хихикают и постепенно переключаются обратно на работу и лёгкую болтовню о проектах и личных мелочах.

— Спасибо… — сухо шепчу я Матвею, садясь за свой стол.

Он кивает мне с едва заметной улыбкой:

— Поздравляю, Рыжик, Дэн отличный парень. Вы красивая пара.

Его голос звучит спокойно и искренне, но какая-то едва уловимая нотка заставляет меня насторожиться. Будто он что-то недоговаривает или скрывает. Я точно знаю, что это не ревность: после того случая, когда мы напились до беспамятства и я вывалила ему всю свою боль и страхи по поводу Дэна, Матвей перестал предпринимать попытки сблизиться со мной. Но всё равно между нами словно появилась тонкая стена из недосказанности.

— Угу… — чуть слышно хмыкаю и пытаюсь сфокусироваться на задачах, намеченных на сегодняшний день.

— У вас всё хорошо? Что-то не выглядишь как счастливая невеста… — спрашивает он аккуратно, стараясь не давить и не допытываться.

— Просто я…

Просто я думаю, что мой жених врёт мне, а я скрываю от него шокирующую правду, из-за чего мы уже не искренне любящая пара, а скорее два наёмника, получившие заказ друг на друга.

— Всё в порядке, — резко беру себя в руки и демонстрирую наигранную беззаботность. — Просто сумбурное утро и куча работы, вот и выгляжу немного растерянной. А так… — решаю добавить немного сахара в свою ложь, чтобы звучать убедительнее, — я безумно счастлива! Ты только посмотри на этот булыжник, — демонстративно вытягиваю руку с кольцом вперёд, изображая восторг. — Вчера весь вечер не могла насмотреться!

— Понимаю, — Матвей криво усмехается, обнажая ровный ряд зубов. Он снова машет головой в знак понимания и отталкивается плечом от стеклянной перегородки. — Что ж, не буду мешать. Поболтаем за обедом?

— Да, конечно! — с энтузиазмом соглашаюсь и посылаю ему самую лучезарную улыбку, на которую только способна.

Остаток дня превращается в бесконечный круговорот согласований и правок: сотни линий и цифр скачут перед глазами, словно насмешливо играя со мной в прятки. Я корректирую фасады и правлю планы благоустройства, спорю с подрядчиками по телефону о невозможности переноса коммуникаций и пытаюсь уговорить заказчика отказаться от очередной «гениальной идеи», которая нарушает все градостроительные нормы. К вечеру голова гудит, глаза слезятся от напряжения, а пальцы ноют от бесконечного щелчка мышкой.

Лофт-студия Монблан. Сегодня в 20:00

Сообщение с незнакомого номера резко вытаскивает меня из рабочего транса, напоминая о существовании реального мира — того самого, где вместо чертежей и согласований царят интриги, ложь и чужие тайны. Я уверена, что отправитель — Стас. Хочу ли я снова видеть его или нет — уже не имеет значения. Сейчас мне важно собрать как можно больше информации, чтобы наконец сложить собственную картину происходящего.

Быстро собрав вещи, я прощаюсь с ребятами, которые решили сегодня задержаться подольше, и направляюсь к лифту. Металлические двери тихо смыкаются перед глазами, кабина стремительно летит вниз, вызывая неприятное ощущение падения в пустоту. С момента появления Стаса меня не покидает чувство, будто я оказалась запертой в подобном лифте, который неумолимо тащит меня в пропасть, полную тёмных секретов и жестоких игр.

***

Меня встречает просторный зал с высокими потолками и грубыми бетонными стенами, пропитанными творческой энергетикой. Обычно это место кишит блогерами, оживлённо записывающими ролики, художниками, погружёнными в свои полотна, программистами, уткнувшимися в светящиеся экраны ноутбуков, и прочими свободными душами, ищущими вдохновения. Однако сегодня здесь подозрительно тихо — всего пять-шесть случайных фигур, рассыпанных по углам, словно забытые кем-то шахматные фигуры на доске. Невольно возникает мысль, что это не простое совпадение: будто Стас специально очистил территорию от лишних глаз и ушей для нашего разговора.

Я замечаю его в самом дальнем углу, у огромного окна, за которым мегаполис плавно погружается в темноту, зажигая миллион разноцветных огней. Он сидит на мягком диване глубокого серого оттенка, рядом с ним бумажный стаканчик кофе и небрежно брошенные солнцезащитные очки. Ноутбук покоится на коленях, экран освещает его острые скулы, двухдневную щетину и отражается в глубоких опасных глазах. Выбор странный: если он действительно скрывается от всех, зачем выбирать такое публичное место? Здесь любой знакомый Дэна может случайно наткнуться на него.

— Не самое удачное место, — бросаю я язвительно, подходя ближе и чувствуя, как напряжение растёт внутри меня с каждым шагом. — Не боишься, что тебя узнают?

— У меня всё под контролем, — отвечает он спокойно, откладывая ноутбук в сторону и полностью переключая внимание на меня. Его взгляд цепко изучает моё лицо, словно пытаясь угадать скрытые эмоции.

Меня раздражает его мнимая уверенность и эта нарочитая невозмутимость. В груди вспыхивает глухая злость.

— Ты правда считаешь себя способным предусмотреть всё? — я горько усмехаюсь. — Насколько я помню, твои планы имеют свойство превращаться в хаос и приводить к худшему сценарию.

Он слегка морщится, будто брошенные мной слова причинили ему физическую боль:

— Ты никогда не устанешь напоминать о моих ошибках?

— Ошибках? Стас, ты пытался изнасиловать мою подругу. Серьёзно считаешь, что это была какая-то «ошибка»?

Он тяжело вздыхает и опускает глаза вниз.

— Я готов понести наказание за любой свой поступок. Но не сейчас. Сначала я должен убедиться в твоей безопасности. А потом… — он смотрит прямо на меня. — Потом можешь лично надеть на меня наручники и отвезти в участок. Если тебе нужно искупление — я приму его без возражений.

— Слишком громко звучит, — язвительно перебиваю его пафосную речь. — Не стоит сотрясать воздух пустыми обещаниями и прятаться за показной заботой обо мне.

Он качает головой с разочарованной улыбкой, собираясь снова завести привычную шарманку о том, насколько неправильный выбор я сделала.

— Я здесь исключительно для того, чтобы дать тебе шанс высказаться, — холодно продолжаю я, не давая ему вставить ни слова. — Это вовсе не значит, что я тебе верю или готова принять твою сторону. Ты задолжал мне разговор: честное признание о том, что происходило с тобой всё то время, пока мы были вместе. Почему твоя якобы смерть породила ещё больше вопросов и боли?

— Прости…

— Стас! — резко пресекаю я его попытку смягчить меня или вызвать жалость. — Выкладывай!

Он медленно выдыхает, словно подбирая нужные слова из глубины своего сознания:

— Как я уже говорил, по дороге в больницу врачам удалось запустить мое сердце, но в сознание я пришел только через пару дней за тысячу километров от Питера…

Глава 5. По ту сторону жизни

Стас.

Полтора года назад.

Пик… пик… пик… навязчиво звучит кардиомонитор, отсчитывая удары моего сердца и раздражая сознание.

Тяжёлые веки предательски не хотят подчиняться, отказываются пропустить хотя бы каплю света к моим зрачкам. Тело ощущается чужим и непослушным: ноющая боль в суставах и неприятное онемение правой стороны ясно дают понять, со мной не всё в порядке. Не в этот раз. Делаю глубокий вдох, и чувствую стерильный запах спирта. Радует, что, хотя бы из носа ничего не торчит, значит мои лёгкие пока справляются сами. Я жив — это мы уже выяснили.

Аппарат снова раздражающе пищит, будто специально капает на мозги, заставляя меня предпринять вторую попытку открыть глаза. На этот раз усилие удаётся, но солнечные лучи тут же атакуют меня безжалостной вспышкой, словно давно ждали момента, чтобы ослепить. С трудом сфокусировав зрение, я оцениваю окружающее пространство. Вместо ожидаемых советских стен цвета увядшей зелени и пустого пространства с гулким эхом, я вижу мягкие пастельные тона, стильную дизайнерскую вставку из натурального дерева и аккуратную тумбочку, подвешенную прямо к стене. Судя по всему, я оказался в платной палате достаточно дорогой клиники.

За широким окном колышутся верхушки пышных деревьев, и я понимаю, что нахожусь примерно на седьмом или восьмом этаже. Тело ломит нещадно, пытаюсь привстать, но сил едва хватает на то, чтобы оторвать голову от подушки на пару секунд.

— Дьявол! — со злостью шепчу я, бессильно плюхаясь обратно на мягкую поверхность.

— Меня называли и похуже, — внезапно раздаётся знакомый громогласный голос в ответ на мои ругательства.

Вздрагиваю и снова приподнимаю голову, пытаясь найти источник звука. В углу комнаты, куда я даже не удосужился взглянуть раньше, в мягком кресле сидит Олег. Его взгляд тяжёлый и пронзительный, словно свинцовые пули, впивается в меня.

— Что я здесь делаю? — резко спрашиваю, забывая про вежливость.

— Лежишь себе спокойно. Восстанавливаешься. Лечишься…

— Это я уже понял! Как я сюда попал? Где мы вообще? Что это за место?

— Успокойся для начала. Можно было хотя бы поблагодарить за то, что я спас твою шкуру и прикрыл, несмотря на твои тёмные дела.

— Спас? — недоверчиво переспрашиваю я хриплым голосом.

— Что ты последнее помнишь?

Воспоминания вихрем закручиваются в голове, болезненно обжигая острыми вспышками стыда и ужаса. Вот я глотаю какие-то таблетки… Вот перед глазами мелькает образ Кузнечика рядом с каким-то упырём на мотоцикле… И тут же сердце сжимает ледяная хватка. Я ударил её. Господи… Я поднял руку на свою любимую девушку — как последний ублюдок, как ничтожество, потерявшее всякое право называться человеком.

Мне нужно к ней. Немедленно увидеть её глаза, услышать её голос… Объяснить всё… Хотя что тут можно объяснить? Я виноват. Я скотина. Я мразь, от которой нужно бежать как можно дальше и никогда не оглядываться назад.

— Стас! — Миронов окликает меня резко и громко, заметив моё погружение в собственные мысли.

— Вика! Как она?! Что с ней?! — паника захлёстывает меня волной страха.

— С ней всё нормально. Но сейчас тебе стоит беспокоиться вовсе не о ней.

— Нет ничего важнее неё! — выкрикиваю я, снова пытаясь подняться с кровати. Катетеры натягиваются тугими струнами, хрень сбоку взрывается пронзительным сигналом тревоги, оповещая всю больницу о моих намерениях.

— Стас, ты перенёс тяжелейшую операцию, несколько месяцев провалялся в коме! Хоть раз в жизни включи мозги и перестань нестись сломя голову навстречу смерти! — Миронов повышает голос осаживая меня. — Ты хоть представляешь, какого дерьма натворил?

Да, я ударил самого важного человека в своей жизни. Но нутро подсказывает мне, что речь сейчас совсем не об этом.

— Что?

Если он знает про мои тёрки с Костенко, значит и сам может быть в опасности. Проклятье! Если люди Костенко добрались до него и угрожали… Или хуже…

Арула. Память услужливо подкидывает кадры, как оборванную киноплёнку, где я краду компромат на Костенко, потом планирую передать его Арула, чтобы уничтожить ублюдка и всех его шавок, замешанных в смерти нашей с Дэном матери.

— Ты чуть не изнасиловал девушку, Куртов! — отчим произносит это ровным тоном. — Это статья! Если бы она тебя не вырубила, ты бы наверняка довёл дело до конца.

— Что за бред ты несёшь? — я пытаюсь звучать уверенно, но голос предательски дрожит.

— Ты вообще помнишь, как здесь оказался?

Я сверлю его взглядом. Напрягаюсь до боли в висках, пытаясь выжать из памяти хоть что-то связное. Пустота. Только мутная дымка и ощущение липкого страха.

— Нет… — выдыхаю я обречённо.

— Неудивительно, — Миронов опускается на стул рядом с мной, его пальцы находят кнопку управления кроватью, и спинка медленно приподнимается вверх.

— В твоей крови обнаружили целый коктейль вещ