Тай Хоу

Клинок Журавля. Хроники Ведомства наказаний

Иллюстрация на суперобложке и внутренние иллюстрации dorothywei

© Тай Хоу, 2025

© ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Убийство на постоялом дворе

Глава 1

Громкий смех, разбавленный стуком чашек и палочек о тарелки, разносился по постоялому двору «Белый Журавль», создавая ритмичный хаос и настроение. В воздухе смешивались запахи пряностей, жареного мяса и густого крепкого вина. За одним из длинных столов сидели простолюдины, скрывавшиеся от своих домашних забот – и в особенности от жен, – надеясь найти облегчение в шуме и выпивке. Чуть поодаль, в тени, скрытые от других, виднелись фигуры людей более высокого статуса. Они вели себя сдержанно, обменивались формальными речами, а на их лицах читалось едва уловимое лицемерие. Один из чиновников, поправив расшитый халат, прочистил горло и наполнил свою чашу вином:

– Поздравляю брата Шэнли с назначением в должности! Ты не зря столь долго трудился, все твои старания принесли свои плоды. Теперь, когда ты возглавляешь Ведомство наказаний, преступники будут дрожать от одного твоего имени!

Глухой гул одобрения прокатился по рядам гостей, сидящих за столом.

Человека, за которого поднимали торжественные тосты, звали Юнь Шэнли. Этот мужчина был молод и очень красив. Точеный подбородок, всегда чуть приподнятый вверх, отражал высокомерие и честолюбие своего владельца. Глаза – черные, смотрящие в глубину души того, кто туда заглянет. Несмотря на молодой возраст, сегодня Юнь Шэнли был повышен в должности. Теперь он стал главой Ведомства наказаний.

В Великой Ся существовало шесть главных министерств, каждое из которых подчинялось напрямую императору и делало все возможное для процветания государства. В их число входило и Ведомство наказаний. Оно отвечало за поимку и наказание нарушителей закона, содержание тюрем и расследование особенно жестоких преступлений, о которых еще долго слагали леденящие душу легенды. Сложные дела из самых далеких провинций местные чиновники нередко передавали в столицу, где ведомство наказаний доводило расследование до конца, принимало решения о судьбе виновных и приводило приговор в исполнение – будь то пытка или казнь: все зависело от тяжести преступления. Вступив в должность главы Ведомства, Юнь Шэнли обрел значительно больше полномочий, чем прежде: ранее он, набираясь опыта, служил в столичной Цзиньчэнской управе, которая отвечала за охрану города, контролировала стражников и выносила решения по мелким преступлениям. Теперь же через руки молодого главы проходили десятки бумаг о злодениях, совершаемых и в самых недоступных уголках Великой Ся, а их расследование стало его прямой обязанностью.

Чиновники продолжали льстить, и их слова звучали как яд, капающий в душу, но Юнь Шэнли лишь слегка улыбался в ответ, крутя чашу с вином в руках. Все делали вид, будто не завидовали ему. Он сын верховного цензора, и, разумеется, для них ни о каких заслугах и трудах речь не шла. Но диалог нужно было поддерживать, и этих тем избежать не получилось бы при всем желании.

Еще в столичной управе Юнь Шэнли прозвали «Черный орел». Он обладал удивительной проницательностью, что помогала ему в раскрытии дел и поиске подозреваемых, а также удачно сочеталась с настойчивостью, почти дотошностью, вбитой в молодого главу суровым воспитанием. Поговаривали, что однажды он довел человека до безумия, пытаясь добиться от него признания вины. Многие его побаивались, а те, кто испытывал к нему искреннее почтение, все равно не могли спрятать свой страх.

Чиновник по имени Гуань Жи залпом выпил содержимое чаши, и его лицо покрылось легким пьяным румянцем.

– Хорошее вино! – Он махнул рукой слуге, подзывая того к себе. – Эй, парень, позови хозяина, я хочу его поблагодарить и спросить, откуда взялся такой чудесный напиток!

Мальчишка кивнул и помчался за владельцем. Вскоре он вернулся вместе с человеком, облаченным в белое одеяние.

Гуань Жи бросил взгляд на подошедших и хохотнул:

– Ох, прости, красавица, но мы не приглашали тебя к нашему столу! – обратился он к фигуре в белом.

Слуга мгновенно изменился в лице, и в его глазах вспыхнула ярость.

– Ты что, ослеп?! Это хозяин постоялого двора, в котором ты сейчас набиваешь свое пузо!

Мальчишка тут же закатал рукава, чтобы как следует побить человека, посмевшего оскорбить его хозяина.

– Сяо Ши, – раздался спокойный, почти нежный голос, мгновенно очаровавший сидящих за столом. – Я тебя учил быть вежливым с гостями. Тебе нужно преподать еще один урок?

Это было скорее утверждением, чем вопросом.

Сяо Ши почтительно склонил голову, повинуясь хозяину:

– Простите, господин.

Владелец постоялого двора улыбнулся и перевел взгляд на гостей:

– Прошу простить моего слугу за грубость. В качестве извинений я принесу вам еще кувшин вина. За наш счет, разумеется.

Гуань Жи почувствовал себя неловко и оттого смущенно покраснел. Подошедший мужчина действительно выглядел как молодая барышня: грациозные движения, худощавая фигура, густые вьющиеся волосы, спадающие на плечи, и невероятно красивое лицо – все это делало его похожим на небожительницу. Но если присмотреться, то рост и ширина плеч выдавали в нем мужчину.

Юнь Шэнли бросил быстрый взгляд на этого человека, но тут же отвел его в сторону.

Хозяин, видимо, не обиделся на неосторожные слова и, сам подливая гостям вино, принялся рассказывать о напитке. Он хвастался тем, что это редчайший сорт, приготовленный из шелковицы и выдержанный более года. Голос мужчины был мягким, как весенний ветер, и успокаивал одним своим звучанием. После всех объяснений хозяин двора тихо удалился, а Сяо Ши принес еще один кувшин вина.

– Господин Гуань, а взгляд-то ваш замылился! Не смогли отличить мужчину от барышни! Смотрите, чтобы вас не сняли с должности по состоянию вашего здоровья! – хохотнул один из чиновников.

Гуань Жи вновь смутился и неловко посмотрел на нового главу Ведомства.

Но Юнь Шэнли не было дела до их разговоров. Думая о чем-то постороннем, он всем своим видом показывал нежелание здесь находиться.

Все вокруг успокоилось, но то была лишь иллюзия – за стенами постоялого двора уже сгустилась тревожная тьма, будто сама столица замерла в ожидании чего-то. Юнь Шэнли, так и не проявивший никакого интереса к разговору с хозяином двора, опустил взгляд обратно на свою чашу.

В это мгновение что-то изменилось. Вино вдруг показалось слишком сладким, шум вокруг – резким, и появилось странное ощущение, будто надвигается буря.

Никто не ожидал, что спокойствие окажется лишь предвестником. Предвестником того, чему было суждено случиться в скором времени.

Бах!

Внезапно раздавшийся женский визг оглушил всех, разрушив мирную атмосферу и заставив гостей отвлечься от своих дел. Повисла тишина. Некоторые подняли головы, пытаясь понять, что произошло. Казалось, даже время замедлилось и…

Через пару мгновений люди повскакивали со своих мест, в панике побросав бамбуковые палочки и позабыв про еду, – будто стая птиц, переполошенных неожиданным шумом.

– Убийство! – взвизгнул кто-то. – Человека убили!

Кое-то из гостей тут же бросился к выходу, толкая других, ругаясь и хватаясь за любую возможность сбежать, спасая свою жизнь. Но большинство застыли в ужасе, боясь пошевелиться. В их глазах плескался животный страх, а мысли путались, и лишь некоторые попытались спрятаться за столами от возможных убийц – никто не хотел стать следующим…

Хозяин постоялого двора, стоявший у стойки, продолжал методично подсчитывать монеты. Его спокойное лицо не выражало ни испуга, ни удивления. Более того, он даже головы не поднял!

– Мужчина мертв!

Юнь Шэнли, медленно опустив чашу с вином, взглянул на хозяина, который, казалось, не испытывал ни капли страха и лишь продолжал что-то шептать себе под нос, пересчитывая деньги, словно смерть рядом с ним была уже привычным делом. Видимо, что-то почувствовав, мужчина оторвался от своего занятия и вскинул голову.

Их взгляды встретились.

Хозяин постоялого двора слегка приподнял бровь, будто ожидал нечто подобное.

Ожидал убийства.

* * *

Все произошло быстро. Мужчина, который сидел за столом в другом конце зала, внезапно закашлялся, а после, потеряв сознание, повалился на стол с едва слышным глухим ударом, и его голова оказалась прямо в тарелке с закусками. Было видно, как рот перекосился в гримасе боли, а тонкие струйки крови застыли у уголков губ и глаз. Это случилось так внезапно, что его товарищи не успели даже среагировать и попытаться поймать тело.

Юнь Шэнли медленно поднялся из-за стола. Его движения были размеренными, почти ленивыми, как у хищника, приметившего жертву. Он спокойно прошел через зал, не обращая внимания на мельтешащих вокруг людей. Тяжелый взгляд главы Ведомства скользил по гостям, но ни на ком не задерживался надолго.

Паника, охватившая посетителей постоялого двора, будто обошла его стороной. Ведь если поддаться эмоциям, то как тогда опрашивать свидетелей или возможных убийц?

В первые мгновения после произошедшего Юнь Шэнли посетила мысль, что случившееся вполне могло быть и не убийством. Вдруг умерший просто неожиданно скончался от долгой болезни? Однако впечатления после первого же брошенного взгляда указывали на смерть совсем другого рода. Поэтому, как только крики стихли, Юнь Шэнли, привыкший сохранять ледяное спокойствие, попросил позвать лекаря и своего помощника.

Когда он подошел к телу, все вокруг притихли в ожидании. Труп мужчины неловко лежал головой в тарелке. Его рука была вытянута в сторону, а пальцы все еще слабо сжимали пустую чашу. Юнь Шэнли аккуратно опустился на одно колено и осмотрел погибшего, подмечая каждую деталь: в какой позе находилось тело, как разлилось вино по столу, как лежало нетронутое мясо на тарелке.

«Он пил вино…» – промелькнуло в голове Юнь Шэнли. Его пальцы осторожно прикоснулись к краю чаши, и он поднял и повернул ее к свету, наблюдая за тем, как последние капли жидкости стекают вниз по стенкам. Приятный аромат вина смешался с легким, почти неуловимым запахом чего-то горького.

«Он не долго мучился…» Его взгляд скользнул по телу дальше. Юнь Шэнли вновь отметил, как именно сидел мужчина, когда сделал свой последний глоток. Вино попало в горло, а затем, вероятно, яд начал действовать. Мужчина не успел ни закричать, ни позвать на помощь – лишь один короткий вздох, и его жизнь оборвалась.

Глава Ведомства еще раз окинул взглядом руки и ноги трупа. Мышцы напряжены, как при параличе. Все указывало на то, что яд действовал очень быстро, смерть настигла несчастного почти мгновенно. В том, что это было отравление, новый глава уже не сомневался.

Юнь Шэнли поднялся и снова молча оглядел зал. Его взгляд на мгновение задержался на каждом из присутствующих, будто бы юноша уже знал, кто несет ответственность за содеянное. Чиновники, праздновавшие назначение Юнь Шэнли, все еще были в недоумении от происходящего. Это что, убийство? Этого мужчину действительно убили? Небеса, и они, как назло, оказались в самом центре событий!

Ведомство наказаний непременно должно разобраться в случившемся.

Спустя время по залу пронесся легкий ветерок, задуваемый через приоткрытую дверь. Сунь Юань, парень лет двадцати, подбежал к новоназначенному главе и доложил:

– Мужчину зовут Бао Муян, ему примерно сорок лет. Есть жена и дети. Лекарь скоро придет. Он изучит тело и…

– Его отравили, – холодно перебил подчиненного Юнь Шэнли, все еще осматривающий погибшего.

Мужчины, которые ранее сидели вместе с убитым, а теперь стояли чуть поодаль, в ужасе затряслись, и один из них, заикаясь, выдавил:

– К-как такое могло произойти? М-мы же сидели, п-пили и ели вместе, почему тогда с нами все хорошо?!

Юнь Шэнли взял кувшин и покачал его, наблюдая, как алый напиток медленно плещется из стороны в сторону. Казалось бы, обычное вино, а унесло жизнь человека… Юноша ухмыльнулся, поставил кувшин на стол и, заведя руки за спину и прищурившись, повернулся к мужчинам.

– Вы его знали? – спокойно спросил он. – Вы были его друзьями?

– Д-да! Мы его хорошо знаем… З-знали.

Испуганные простолюдины, видимо обыкновенные рабочие, переглянулись и закивали, подтверждая слова друг друга.

– Ясно.

Сунь Юань тут же подошел к главе и торжественно заявил в азарте от нового расследования:

– Я пойду допрошу владельца этого рассадника преступности! – Его немного смуглое лицо с тонкими чертами и выразительными глазами горело решимостью, да и сам он едва не подпрыгивал от нетерпения.

Одетый в простую, но аккуратную темно-синюю одежду, скрывающую его фигуру, и с убранными шпилькой волосами – даже при всем внешнем лоске Сунь Юань мало напоминал работника Ведомства наказаний. Он совсем недавно поступил на службу, заняв первое место на государственном экзамене, отчего многие пророчили ему хорошее будущее. Пусть Сунь Юань и родился в крестьянской семье, пусть над ним и смеялись из-за его низкого происхождения, не веря в то, что он может чего-то достичь, он все же сумел добиться своей цели. И к большой удаче, Юнь Шэнли принял его, не обращая внимания на то, кем он родился. Для нового главы таланты и умения подчиненных оказались важнее, чем знаменитая фамилия или отцовский чин.

Но у Сунь Юаня была одна особенность. Иногда при выполнении своих обязанностей он мог переусердствовать. Как сказал сам Юнь Шэнли при первой встрече, «слишком много энергии».

Поэтому и сейчас глава поднял руку, останавливая его:

– Я сам это сделаю! Проследи за тем, чтобы те, кто остался в зале, не сбежали. Отправь за стражами Ведомства, пусть проверят улицы вокруг двора, может, виновник уже скрылся. И нужно допросить остальных присутствующих, вдруг кто-то из них был ближе к жертве. – Он развернулся и пошел к стойке, за которой стояли хозяин в белых одеждах и его слуга, принесший им вино.

Сунь Юань цокнул языком и проследил взглядом за Юнь Шэнли.

– Ох, сочувствую этому бедолаге, – пробормотал он. – Наш глава точно растопчет такое нежное создание…

Все тем же медленным, размеренным шагом Юнь Шэнли подошел к владельцу постоялого двора и, взглядом приказав слуге оставить их, обратился к мужчине:

– Господин, мне необходимо обсудить с вами кое-какие детали случившегося.

Сяо Ши сразу встал в оборонительную стойку:

– Вы обвиняете моего хозяина?!

– Я лишь хочу поговорить, – безэмоционально ответил Юнь Шэнли.

Разумеется, хозяин этого заведения в любом случае вызывал подозрение. Именно он отвечал за все продукты и выпивку, подаваемые гостям, и работу слуг. Если бы Юнь Шэнли был совсем неопытен, то не стал бы дальше выяснять, каковы мотивы этого убийства, а сразу заковал бы хозяина двора в колодки и повесил бы на него всех собак.

– Господин… – Юнь Шэнли проигнорировал слугу и вопросительно посмотрел на молодого мужчину.

– Яо Линь, – любезно подсказал свое имя владелец постоялого двора.

– Господин Яо, вы же не хотите, чтобы вас допрашивали в другом месте? – Его взгляд стал немного жестче.

Яо Линь приподнял брови:

– Это угроза?

– Ну что вы, скорее напоминание о возможностях для дальнейшего обсуждения дела. – Юнь Шэнли улыбнулся, но выражение его лица больше напоминало оскал волка.

– Хорошо, прошу господина следовать за мной. – Яо Линь сделал приглашающий жест, а после двинулся следом за Юнь Шэнли в сторону кухонного помещения.

Из-за случившегося всех поваров и слуг задержали и уже собирались допрашивать, поэтому кухня, на которой до этого кипела работа, полностью опустела. Лишь продукты и незаконченные блюда остались на столах.

Когда они оба оказались в этой небольшой комнатке, глава вновь пронзительно посмотрел на хозяина постоялого двора:

– Позвольте представиться. Я глава Ведомства наказаний Юнь Шэнли.

Услышав его имя, Яо Линь слегка напрягся, но не подал виду. Вместо этого он сложил руки и почтительно поклонился:

– Поздравляю главу Ведомства наказаний со вступлением в должность. Вам поистине везет, места преступлений находят вас сами.

Юнь Шэнли проигнорировал его сарказм.

– Вы слишком спокойны, вам не кажется?

– Прошу молодого господина Юня простить меня, но я не привык поддаваться панике.

Юнь Шэнли чувствовал, что этот Яо Линь говорит с неким пренебрежением, поэтому решил уколоть собеседника:

– Хм… А ведь можно подумать, будто вы ожидали убийства в своем заведении.

Яо Линь раскрыл веер, который до этого держал в руке, и начал обмахиваться им:

– Конечно, нет. Сами посудите, зачем мне травить своих же посетителей, при смерти которых вся вина ляжет на меня? Тем более новость о трупе сразу сократит число гостей, никто не захочет прийти на мой постоялый двор. Я не настолько глуп, чтобы совершать подобные непростительные ошибки.

Юнь Шэнли аккуратно оперся о стол спиной, и его глаза засияли, будто при виде хорошего противника. Обычно все, кто с ним общался, не смели переходить границы дозволенного. Этот же человек либо бесстрашный, либо самоубийца!

– Откуда мне знать о ваших умственных способностях? Или вы хотите их мне продемонстрировать?

Яо Линь усмехнулся, резко закрыв веер с громким хлопком:

– Мне жаль, но вы не стоите того, чтобы я тратил на вас свои силы.

Юнь Шэнли, задетый подобным пренебрежением, тут же разозлился, забыв о всех своих прошлых мыслях. В мгновение ока растеряв все терпение, он хмуро произнес:

– Либо вы отвечаете, либо мы поговорим в тюремной камере.

Яо Линь и глазом не моргнул, пропуская его слова мимо ушей:

– Вы, кажется, уже угрожали этим. Тем более вы не имеете права допрашивать меня без веских доказательств. То, что я владелец заведения, где произошло убийство, не делает меня виноватым.

– Тогда, может, кто-то из ваших сотрудников решил подставить вас? Или же имел свои счеты с убитым?

– Такого не могло произойти. Все люди, работающие на меня, верны только мне. Прошу господина Юня найти себе другое развлечение, а не искать рыбу в высохшем колодце.

Юнь Шэнли неожиданно сделал шаг навстречу хозяину постоялого двора. И еще один. И еще. Он продолжал наступать, загоняя Яо Линя в угол. Беспощадная ухмылка скользнула по его лицу, словно надвигающийся ураган.

Яо Линь слегка нахмурился и, неосознанно желая отдалиться от этого странного человека, недовольно спросил:

– Чего вы хотите?

Когда Яо Линь уже уткнулся спиной в стену, Юнь Шэнли навис над ним, и напряжение в пустом помещении мгновенно обострилось. Юнь Шэнли заглянул ему в глаза, пытаясь увидеть порочность, что свойственна многим людям, в особенности преступникам, но не нашел в них ничего, кроме глубины и удивительного спокойствия. Ни одной лишней эмоции. Глаза господина Яо неожиданно оказались зелеными, с необычным оранжевым оттенком. Их взгляд пронизывал до самой души, заставляя забыться и не думать ни о чем.

Главе Ведомства наказаний, который не боялся самых ужасных преступников, отчего-то стало не по себе. Он потянулся к своему поясу и стянул с него небольшой предмет, после чего продемонстрировал его хозяину двора:

– Этот жетон дает мне право допросить любого в этом месте.

– Тогда вы точно допрашиваете не того. – Яо Линь приподнялся на носочках, желая поравняться с ним, и низким голосом прошептал: – Господин Юнь, смотрите, не упустите настоящих преступников.

От этого шепота все тело Юнь Шэнли сковал страх. Почему… Почему этот человек так действует на него? Кого он испугался? Обычного смертного? Да быть не может!

Они стояли друг напротив друга, и потому их разница в росте была особенно заметна. Юнь Шэнли был выше Яо Линя на целую голову, но, несмотря на это, Яо Линь, вздернув подбородок и не отводя взгляда, гордо смотрел на главу Ведомства наказаний снизу вверх. Как на равного себе.

Юнь Шэнли резко отпрянул:

– Раз… Раз вы не настроены на разговор, я зайду позже.

Яо Линь засмеялся и помахал ему вслед веером:

– Буду ждать!

Как только за Юнь Шэнли закрылась дверь, Яо Линь так сильно стиснул рукоять веера, что с громким хрустом сломал его. С этим звуком, казалось, вышел весь гнев, бушующий в его сердце. Лишь едва заметное подрагивание пальцев выдавало истинную глубину его эмоций.

Конечно, Юнь Шэнли обязан был допросить этого человека. Если точнее, ему очень хотелось это сделать, но виновным тот явно не был. Юнь Шэнли не раз сталкивался с тем, что в подобных заведениях царило настоящее беззаконие. Но вряд ли это тот случай. Интуиция главы никогда его не подводила. Но этот Яо Линь определенно знает что-то значимое, что-то важное. И это еще больше подогревало интерес к нему.

Когда Юнь Шэнли вернулся в зал, то сразу же взялся за допрос других свидетелей, с трудом приводя мысли в порядок. Половина посетителей даже не обратила внимания на простого человека, каким был Бао Муян. Но, разумеется, после его смерти ситуация круто изменилась, и теперь несчастный был в центре всеобщего внимания… И оказаться убийцей мог любой: гости, сидевшие рядом, кто-то из слуг, сам хозяин, и посему возникал закономерный вопрос: зачем нужна была его смерть? Самыми очевидными подозреваемыми все еще оставались те трое, что сидели вместе с убитым, но проверить надо было всех.

Тут к задумавшемуся Юнь Шэнли подбежал взволнованный Сунь Юань:

– Глава! Глава! – Парень весь запыхался и покраснел, а его слишком звонкий голос почти оглушил присутствующих. – Удалось выяснить, что убитый был отравлен ядом «Кровавая бабочка»!

«Кровавая бабочка»?

Юнь Шэнли нахмурился:

– Неужели Орден Полуночников снова заявил о себе?

Глава 2

Орден Полуночников уже более десяти лет держал в страхе провинцию Сюй и столицу Великой Ся – Цзиньчэн. Никто не знал, кто стоял во главе этой тайной организации и какие у нее были цели, но негодяи вечно причиняли неприятности Ведомству наказаний и верховному цензору. Словно между Полуночниками и министерствами существовала какая-то давняя обида.

Главное оружие Ордена – смертоносный яд «Кровавая бабочка». Эта отрава действовала с ужасной изощренностью: в первые минуты выпивший не ощущал ничего странного, но после появлялось легкое недомогание, и постепенно яд медленно распространялся по организму, разрывая сосуды в ключевых точках и оставляя на коже кровавые следы в форме бабочек. Изо рта, глаз и ушей сочилась кровь, но из-за трав в составе яда боли не было, поэтому ни почувствовать, ни уж тем более предотвратить приближающуюся смерть было нельзя. Как только яд достигал сердца, у жертвы тут же начинались судороги, она умирала, а душа покидала мир с последним вздохом.

История создания этого яда была не менее жуткой, чем его действие.

Многие поговаривали, что «Кровавую бабочку» придумал сумасшедший, который сейчас трудится на благо Ордена Полуночников.

Когда-то в провинции Сюй жил простой травник по имени Линь Сяо. Его знали все: тихий, скромный человек, мастер своего дела, который собирал лечебные травы в лесах и горах, исцеляя раны и болезни местных жителей. Его уважали и любили за доброе сердце и знания, которые передавались в его семье из поколения в поколение. Но тем, что делало травника по-настоящему счастливым, была его жена Ли Фэн. Она – его луч света, его вдохновение, она – тот человек, ради которого он каждое утро вставал с постели.

Ли Фэн была необыкновенно красива. Нежная кожа, тонкие черты лица, большие карие глаза, в которых Линь Сяо всегда находил утешение. Их союз казался идеальным, но у Ли Фэн, как позже выяснилось, были свои тайны. Линь Сяо не знал, что она давно потеряла к нему интерес. Жизнь с травником, каким бы добрым он ни был, казалась ей скучной. И вскоре ее сердце захватил другой мужчина – богатый купец, который щедро осыпал ее подарками и обещаниями о другой, более яркой жизни.

Когда Ли Фэн решила уйти, она не стала скрывать свое решение от мужа. Одним холодным осенним вечером она вернулась домой и просто сказала: «Я ухожу. Я нашла мужчину лучше тебя». Она ничего не объясняла, не просила прощения. А Линь Сяо замер, не в силах поверить в услышанное. Его мир рухнул за мгновение, и что-то внутри него сломалось. Он молча наблюдал за тем, как Ли Фэн, не оглядываясь, покинула дом, унеся с собой всю любовь и счастье.

Тогда в сердце Линь Сяо зародилась тьма. Он замкнулся в себе, отстранился от людей, дни и ночи проводя в лесах, но теперь собирая не целебные травы, а ядовитые растения и смертельно опасных тварей. Однажды, в отчаянной попытке избавиться от раздирающей душу боли и желая покончить с жизнью, он поймал в лесу ядовитую змею и позволил ей укусить себя. Но, как ни странно, яд не убил его. Тело среагировало иначе, победив отраву, и Линь Сяо выжил.

Чудесное исцеление не стало спасением – оно только подлило масла в огонь его безумия. Линь Сяо решил, что его судьба – сотворить яд, который причинит боль не только физическую, но и душевную. Он хотел, чтобы люди страдали, как страдал он. И он начал свои эксперименты. Каждый день, месяц за месяцем, Линь Сяо смешивал опасные травы, создавал смеси ядов, проверял их на животных, а потом и на людях, которых мог украсть из ближайших деревень. Его начали бояться, и слухи о том, что Линь Сяо сошел с ума, распространились по всей округе.

И вот однажды он создал нечто поистине ужасное – яд, который впоследствии назовут «Кровавая бабочка». Эта отрава не действовала сразу, как многие другие яды. Она проникала в организм медленно, словно прокладывая себе путь к сердцу жертвы, и постепенно начинала разрушать сосуды, оставляя за собой кровавые следы. Когда яд достигал сердца, человек умирал в мучительных судорогах, а последние секунды его жизни превращались в агонию, от которой не было спасения.

Первой жертвой Линь Сяо стала его бывшая жена. Он выследил ее, проникнув в дом купца, с которым она жила, и подсыпал яд в ее чай. Поначалу, когда яд только начал действовать, Ли Фэн ничего не почувствовала. Она еще смеялась, разговаривала с возлюбленным, но внезапно лицо ее исказилось от боли. Кожа покрылась пятнами, сосуды под глазами и на шее лопались один за другим, образуя причудливые узоры. Промелькнуло осознание в ее глазах – и дыхание пропало. Она упала прямо в объятия своего любимого, навсегда оставшись в моменте радости, не имея возможности продолжить дальше свою жизнь. Линь Сяо наблюдал за мучениями ее любовника. Как он кричал. Как не понимал, почему его любимая не дышит. Это была именно та душевная боль, которой он добивался. Его удовлетворила не сама смерть Ли Фэн, а то, какие мучения испытывали другие, смотря на безжизненное тело. Осознание, что, сколько бы ты ни веселился и ни смеялся с любимым человеком, все равно однажды он может умереть прямо на твоих руках.

На этом его безумие не остановилось. Он убил и свою дочь, невинную жертву его жажды мести, просто потому, что она напоминала ему Ли Фэн. Легенды гласят, что крики и стенания людей, нашедших несчастную, еще долго разносились по всей деревне.

Затем Линь Сяо исчез так же внезапно, как и появился, оставив после себя лишь мрачные слухи и страх. С тех пор прошло много лет, но яд, созданный им, не ушел в забвение.

«Кровавая бабочка» по-прежнему использовалась для самых изощренных убийств, и его создателя вспоминали всякий раз, когда новое тело с кровавыми узорами на коже находили в глухих переулках или на улицах.

После двух лет затишья Орден снова заявил о себе, и сегодняшнее убийство свидетельствовало о том, что он по-прежнему связан с миром преступности и, вероятно, продолжал поставлять убийцам свой страшный яд.

– Глава Юнь, что думаете? – спросил Сунь Юань, внимательно наблюдая за его реакцией.

Юнь Шэнли медленно отвернулся от трупа. Его глаза оставались холодными, но внутри уже разгоралась искра ярости. Смерть Бао Муяна напомнила ему о прошлых делах Ордена, и каждая новая смерть, связанная с ним, добавляла новые причины ненавидеть эту организацию.

– Что я могу думать? – громко выдохнул Юнь Шэнли. – Доложу отцу! Это дело непростое, что я еще могу ответить?

– Ну, можете хотя бы сказать что-то вроде «Я смогу покончить с этим отребьем демонов!» или «Пока я жив, их замыслы обречены на неудачу»! – настаивал Сунь Юань, движимый желанием справедливости.

Юнь Шэнли посмотрел на него как на глупого щенка:

– Ведомство наказаний, верховный цензор и сам император столько лет борются с ними, я же не могу одним махом уничтожить их логово и вырвать с корнями эту заразу…

Сунь Юань несколько раз хихикнул, но тут же замолчал под взглядом главы.

– Ты позвал Чжи Ханя? Или этот лентяй опять спит? – спросил Юнь Шэнли, уже зная ответ.

Его заместитель был слишком предсказуем. Даже несмотря на то что должность главы Юнь Шэнли занял только сегодня, он давно уже был знаком с чиновниками Ведомства, поэтому их поведение не было чем-то новым и удивительным для него.

Сунь Юань надулся и приготовился к яростной словесной тираде, но Юнь Шэнли прервал его, требовательно выставив вперед руку:

– Короче.

Сунь Юань фыркнул и поправил челку:

– Что еще он может делать, конечно, спит! Я приказал позвать его, но он передал, что уже слишком поздно для работы. Потом я пригрозил ему вами, и он все-таки согласился прийти в Ведомство.

– Давай закончим тут и вернемся. Надо еще кое с кем поговорить.

Юнь Шэнли сделал знак лекарю, и тот, склонившись над телом Бао Муяна, подозвал помощников. С тихим шелестом ткани и сдержанными вздохами они осторожно перенесли тело на носилки. Движения были отточенными, как если бы происходящее было обычным осмотром, но в непривычной тишине постоялого двора чувствовались страх перед убийцей и сочувствие убитому. Родственников покойного, если они еще не узнали о случившемся, ждала жестокая правда. Для более тщательного обследования тело предстояло отправить в похоронное бюро и только потом – к родным.

Трое гостей, те самые рабочие, сидевшие за столом с Бао Муяном, медленно поднялись и направились к Юнь Шэнли. Го Чжилань, мужчина средних лет с усталыми глазами, еле сдерживал волнение. Он заговорил первым, и в его голосе слышалось отчаяние:

– Господин, можно мы пойдем? Нас уже заждались дома!

Юнь Шэнли улыбнулся. Эта улыбка была приятной и любезной, но лишенной настоящего тепла. Он медленно положил руку на плечо Го Чжиланя, как будто пытаясь его успокоить.

– Разумеется, я отпущу вас, – произнес Юнь Шэнли все с тем же выражением лица. Го Чжилань уже было расслабился, даже попытался поклониться, но вдруг голос главы приобрел стальную твердость, от которой собеседники покрывались холодным потом – слишком это пугало. – Отпущу после того, как вы ответите на несколько вопросов. Пожалуйста, следуйте за людьми Ведомства.

Го Чжилань замер в полупоклоне, а затем с натянутой улыбкой медленно кивнул. Его спутники – Кань Фэйло и Шэнь Уюй – переглянулись. Их лица побледнели, но они молча подчинились приказу, понимая, что их не оставят в покое, пока не выяснится правда.

Юнь Шэнли подозвал подчиненных. Те, специально обученные для таких дел, уже были готовы сопровождать мужчин в Ведомство наказаний. Сам глава задержался на мгновение, следя за тем, как его люди ведут подозреваемых к выходу с постоялого двора. Он знал, что эти трое – ключ к разгадке. Возможно, не все из них виновны, но что-то точно скрывается за их нервозностью. Внешне они казались простыми, маленькими людьми, зарабатывающими себе на пропитание упорным трудом. Но Юнь Шэнли давно научился не доверять первому впечатлению.

Он уже придумал способ разговорить их. Без пыток. Так, как он умеет.

Здание Ведомства наказаний, окруженное мощными каменными стенами, возвышалось неподалеку от Императорского дворца – самого сердца Цзиньчэна, столицы Поднебесной. Высота ограды, грубый серый камень и массивные укрепленные ворота являлись воплощением силы закона, от которого не мог скрыться ни один преступник. Над воротами красовалась табличка, на которой в строгом стиле лишу были выведены слова: «Ведомство наказаний». Это место в какой-то степени пугало всех. Даже тех, кто мог просто прогуливаться мимо.

Обычно по просторному внутреннему двору, вымощенному гладким камнем, неспешно прохаживались чиновники и стражи. По утрам Ведомство наказаний оживало: охранники заступали на смену, в коридорах раздавались шаги писарей, спешащих к своим столам, а звуки приглушенного обсуждения дел создавали видимость напряженной работы. Поздно вечером же здесь оставались лишь те, кто должен был следить за тюремным порядком или же охранять само Ведомство.

Когда глава и подчиненный вошли, Юнь Шэнли застал уже привычную картину: Чжи Хань, закинув ноги на бумаги, сидел за его рабочим столом и громко храпел. Казалось, будто праздность была его естественным состоянием.

Этот парень, возрастом чуть старше нынешнего главы, четыре года назад сдал государственный экзамен и поступил на службу, и лишь одним богам известно, как у него получилось ответить правильно на заковыристые вопросы, требовавшие не один год подготовки. Это, вероятно, была небывалая удача, иначе никто не мог объяснить, как этот ленивый, совершенно не желающий размышлять и лишний раз напрягаться человек смог стать чиновником.

В прошлые годы Юнь Шэнли тоже неоднократно задавался вопросом: каким образом Чжи Хань умудрился сдать государственный экзамен? Ведь даже годы работы в Ведомстве не привнесли в его жизнь ни капли дисциплины.

Чжи Хань был мужчиной маленького роста, едва выше Сунь Юаня, а плотное телосложение делало его похожим на человека, избегающего тяжелой работы. Лицо чиновника постоянно выражало равнодушие, будто все происходящее вокруг не имело особого значения. Бледная, слегка желтоватая кожа, покрытая мелкими морщинами на лбу и вокруг глаз, указывала на то, что его совершенно не заботил свой внешний вид. Даже когда он работал, его движения казались неторопливыми, а каждый поворот головы словно сопровождался величайшим усилием. Однако глава подозревал, что на самом деле вся эта леность – лишь притворство.

Взмахом руки приказав Сунь Юаню молчать, Юнь Шэнли медленно подошел к столу. Его тень нависла над дремлющим чиновником. Чжи Хань что-то пробормотал во сне, вряд ли ожидая, что позади него притаится опасный зверь. Мгновение спустя Юнь Шэнли с силой хлопнул по столу, заставив Чжи Ханя вздрогнуть и тут же проснуться.

– Глава? Глава! – Чжи Хань протер глаза и глупо вытаращился. – Я думал, вы позже придете!

Юнь Шэнли устало вздохнул:

– Я должен тебе отчитываться о каждом своем шаге?

– Ну что вы, глава, не стоит. – Чжи Хань засуетился, стараясь сесть ровно и придать лицу серьезности. – Только в должность вступили, а уже работаете не покладая рук!

Юнь Шэнли не было дела до его потуг, поэтому он заговорил о более важных вещах:

– Иди допроси трех людей, которых только что привели, – приказал он, скрестив руки на груди. – Напиши отчет и принеси его мне. На все даю тебе час.

– Час?! – взвизгнул Чжи Хань и вскочил с насиженного места. Его голос задрожал, и лицо приняло выражение полного отчаяния. – Глава, это слишком мало! Такое задание невозможно выполнить за час!

Он почти плакал, не веря в то, что Юнь Шэнли всерьез ожидает от него подобных подвигов. Их глава совсем сумасшедший, раз считает, что за такое короткое время можно выполнить столь серьезное поручение!

Юнь Шэнли сел за стол, за которым до этого развалился чиновник, достал бумагу и кисть, чтобы написать доклад верховному цензору.

– Тридцать минут и ни секунды больше, – спокойно добавил он, не отрывая взгляда от бумаги, на которой уже начал выводить стройные ряды иероглифов. – Если к тому моменту, как догорит палочка благовоний, работа не будет выполнена, всю ночь простоишь на коленях перед воротами Ведомства.

Сунь Юань, услышав это, начал медленно пятиться в сторону выхода, но Юнь Шэнли заметил его движение:

– Стой! Иди вместе с Чжи Ханем и проследи, как тот выполняет работу. Если он не успеет, то вы оба будете наказаны!

Подчиненные не знали, чего нужно было бояться больше: угрозы простоять всю ночь на коленях или разгневанного из-за невыполненного приказа главу.

Чжи Хань с жалостью посмотрел на Сунь Юаня и медленно пошел к двери. Его ноги словно налились свинцом. Переживающий не меньше Сунь Юань подтолкнул его вперед, пытаясь ускорить.

– Чжи Хань, осталось двадцать девять минут! – подлил масла в огонь Юнь Шэнли, даже не поднимая головы.

Услышав это, Чжи Хань выскочил за дверь и почти перешел на бег.

Как только они оказались в коридоре, Чжи Хань резко выдохнул и расслабил плечи, будто сбросив с себя тяжелый груз.

Сунь Юань, наблюдавший за его странным поведением, приподнял бровь:

– Заместитель Чжи, разве вы только что не торопились? – Голос юноши был пропитан легким недоумением.

Чжи Хань выпрямился и, как бы оправдывая собственную неловкость, гордо заявил:

– К чему спешить? Запомни мой первый совет: перед начальством делай вид, что хочешь работать, а сам старайся поменьше напрягаться. От того, что ты все сделаешь быстро, поручений меньше не станет.

Сунь Юань застыл, и Чжи Хань с улыбкой обернулся к нему:

– Когда я был мелким чиновником, мне дали прозвище Соленая рыба[1]. До сих пор я придерживаюсь того же принципа работы.

Работа Ведомства наказаний шла по строго выверенному распорядку. По утрам устраивали обсуждения, на которых глава давал распоряжения своим подчиненным. День начинался с разбора предыдущих дел, подведения итогов допросов и распределения новых задач между служащими.

Кабинеты были заполнены книгами и трактатами о законе и свитками, в которых были расписаны все детали преступлений: где, когда, кто жертва, кто убийца или кого в убийстве подозревают, какие догадки и доказательства сейчас имеются.

Залы для допросов находились в центральной части здания, совсем недалеко от кабинетов. Комнаты были просторны, но лишены излишеств. Деревянный стол, на котором лежали принадлежности для письма, и несколько стульев – единственные предметы мебели.

Чжи Хань стоял напротив троих подозреваемых, из которых каждый нервно переминался с ноги на ногу.

– Я глава Ведомства наказаний! Прошу внимания!

Мужчины перед ним переглянулись, явно не понимая, как Чжи Хань может называть себя главой. Они были уверены, что глава Ведомства – тот, кто говорил с ними на постоялом дворе и кто приказал привести их сюда. Слухи о Юнь Шэнли быстро разлетались, и все знали, кто он такой. И глава Ведомства явно не был этим толстым чиновником с плешивой головой.

Сунь Юань, стоящий рядом, бросил удивленный взгляд на напарника.

– Заместитель Чжи, – мягко поправил он. – Вы что-то путаете. Вы теперь заместитель главы Ведомства, а не сам глава.

– Ах, точно, – запинаясь, ответил Чжи Хань, после чего прокашлялся, пытаясь вернуть себе утерянный авторитет. – Кхм, я заместитель главы Ведомства. Но не думайте, что влияния у меня меньше. Так… – начал он, указывая на первого мужчину. – Тот, на кого показываю пальцем, должен сообщить: имя, место проживания, где работаешь, сколько детей, сколько жен, совершал ли преступления. Все понятно?

Он жестом подозвал Сунь Юаня, который пытался отойти в сторону.

– А ты записывай, – бросил Чжи Хань, не терпя возражений.

Сунь Юань возмущенно покачал головой. Он привык, что им могут командовать, но глава Ведомства ведь указал, что Чжи Хань должен был сделать доклад сам.

– Господин заместитель, эту работу глава Ведомства поручил вам, а не мне!

Чжи Хань посмотрел на него с прищуром:

– Сунь Юань, запомни второе правило Ведомства наказаний. Лучше дружить с коллегами, а не враждовать. Так что доставай свиток и записывай! Работу не выполню я, а пострадаешь и ты тоже.

Времени на поиск писаря не было, поэтому заместитель решил воспользоваться помощью младшего.

Сунь Юань нехотя разложил заранее приготовленную для допросов бумагу. Он быстро растер твердый брусок туши, небрежно обмакнул в чернила кисть, случайно капнув на пол, и приготовился записывать. Чжи Хань тем временем повернулся к подозреваемым, указывая на первого:

– Вот ты, который с бородой. Начинай.

Шэнь Уюй, которого выбрали первым, вздрогнул от неожиданного и резкого обращения. Его руки дрожали, он нервно сглотнул.

– Шэнь… как «женьшень». Уюй как «безмолвный»[2]. Я ничего такого не совершал! – Его голос звучал прерывисто, словно он вот-вот потеряет сознание.

– Безмолвный, значит… Что же ты, не любишь отвечать на вопросы? – тут же подметил Сунь Юань, случайно размазав иероглифы его имени на бумаге.

Чжи Хань с раздражением покачал головой.

– Хм, если продолжишь в том же духе, то и долголетие тебе не светит. Эй, дырявая ты голова! Ответил только на самый легкий вопрос! Давай-ка поподробнее: где живешь, чем занимаешься, сколько у тебя детей, сколько жен и наложниц? Хотя какие там наложницы… Или уже собирался утаить что-то, «безмолвный»? – В голосе Чжи Ханя прозвучала угроза.

Шэнь Уюй, заикаясь, продолжил рассказывать о себе, следуя плану. Сунь Юань, хоть и ворчал про себя, старательно записывал каждое слово.

Чжи Хань кивнул, показывая, что сказанного достаточно, и тут же перешел ко второму подозреваемому, Го Чжиланю.

– Ты, худой! Имя, где живешь и прочее. Не заставляй повторять!

Тот глубоко вздохнул, стараясь не выдать своего волнения.

– Го Чжилань, живу у порта, работаю там же… Детей пока нет… Жена на сносях… Я ничего не совершал, просто случайно оказался там, когда это случилось, – проговорил он, сжимая кулаки от напряжения.

Чжи Хань наклонился ближе к нему, внимательно осматривая его лицо:

– Ну-ну, давай не прибедняйся. С таким приятным именем[3], а пахнешь как рыба… Как же такой «благородный лотос» оказался среди рыбацких сетей?

Го Чжиланю не особо был понятен каламбур от чиновника Ведомства, но сам Чжи Хань смог поднять себе настроение.

– Записывай, Сунь Юань, – буркнул он, оборачиваясь к пареньку.

– Записываю… – протянул Сунь Юань, только и успевая выводить иероглифы. Он не был писарем, но за короткое время ему пришлось им стать.

Подозреваемые постепенно успокоились, и их ответы стали более уверенными. Они рассказывали о себе, избегая деталей, но никто не мог предложить ничего, что объяснило бы мотив убийства Бао Муяна.

Кань Фэйло был последним, кого допросили, но он выглядел очень уставшим и расстроенным, поэтому путался в некоторых деталях. Он жил один, потому что его жена умерла десять лет назад и больше он не нашел хорошей женщины.

– Все трое – обычные люди, – пробормотал Чжи Хань. – Кто бы мог подумать, что в такую простую компанию затесался убийца?

Каждый из них был человеком, не имевшим статуса или именитой фамилии. Они жили, мирно зарабатывая на пропитание работой в порту, и у Чжи Ханя и Сунь Юаня не появилось никаких идей, почему кому-то из них могла быть выгодна смерть Бао Муяна, если только речь не шла о каком-то стороннем конфликте.

Прошло ровно двадцать девять минут. Палочка благовоний уже собиралась потухнуть, но тут перед сидевшим в кабинете Юнь Шэнли предстали запыхавшиеся подчиненные. Лицо Чжи Ханя блестело от пота, а его руки дрожали, когда он протянул главе испачканный чернилами лист. Грубые каракули на бумаге говорили о том, что отчет явно был написан в спешке, и Юнь Шэнли даже не сомневался в его низком качестве.

– Глава, докладываю. Четверо человек – Шэнь Уюй, Го Чжилань, Кань Фэйло и Бао Муян – после работы решили отметить получение платы и пришли на постоялый двор. Они заказали вино, вяленое мясо, орешки…

У Юнь Шэнли заболела голова. Он подпер лоб рукой и устало произнес:

– Опусти эти детали. Все это я видел сам.

Чжи Хань сглотнул и продолжил:

– Ладно! Кхм, так вот, они просидели в заведении больше часа. Бао Муян был весел, много разговаривал, шутил, ничего не ел и только пил вино, ну а дальше вы уже знаете. Умер он так неожиданно, что Го Чжилань, Шэнь Уюй и Кань Фэйло совершенно растерялись.

Глава Ведомства задумчиво посмотрел на неаккуратный отчет и, положив его на стол, устало произнес:

– Эти трое давно знали Бао Муяна? Есть ли у них жены?

– Они живут по соседству друг с другом и, разумеется, водят дружбу много лет. У Го Чжиланя беременная жена. Кань Фэйло живет один, приглядывает за пожилой матерью. Шэнь Уюй одинок, но Го Чжилань проболтался, что тот раньше ухаживал за женой Бао Муяна, но та все же выбрала нашу жертву. Шэнь Уюй не обиделся и продолжил дружить с Бао Муяном.

Юнь Шэнли поднял голову:

– Так и кто же подсыпал яд?

Чжи Хань почесал голову и неловко ответил:

– Глава, этого я не знаю. Вы дали мне задание только допросить и написать отчет, а узнать, кто причастен, – это уже совершенно другое. Необходимо больше времени!

Юнь Шэнли закатил глаза. Ни выводов, ни догадок, ни маломальских предположений… Он не понимал, почему этот человек работает с ним. При вступлении в новую должность наилучшим решением было бы отправить весь бывший состав Ведомства в отставку. И жизнь стала бы проще, и все уставшие люди наконец бы отдохнули!

– Глава Юнь, разве вы сами не можете это узнать?

Юнь Шэнли достал свой жетон:

– Смотри, что тут написано?

Чжи Хань прищурил глаза и прочитал во все горло:

– Глава Ведомства наказаний!

Юнь Шэнли убрал жетон обратно на пояс:

– Я здесь глава, а вы мои подчиненные, и в мои обязанности входит смотреть только на документы, а не на твое глупое лицо.

Чжи Хань потер лицо, не понимая, почему оно глупое, и тихо пробормотал, чтобы глава не услышал:

– Вы теперь при любом случае будете хвастаться своим жетоном?

Тут вмешался до этого тихо наблюдающий за ними Сунь Юань:

– Глава, вы думаете, что в убийстве Бао Муяна виноваты те трое?

Юнь Шэнли заговорщицки улыбнулся:

– Возможно… Сам подумай, по их словам, они просидели не более двух часов. Яд «Кровавой бабочки» всасывается меньше чем за тридцать минут. Значит, мы с другими чиновниками уже были на постоялом дворе в тот момент, когда кто-то подмешал ему в чашу с вином яд. По моим наблюдениям, он разговаривал только с этими тремя друзьями и со слугой постоялого двора.

– Тогда точно виноват хозяин этой забегаловки! Не могу доверять слишком красивым людям!

Юнь Шэнли отмахнулся от него:

– Пока вы писали мне эту бумагу, – Юнь Шэнли поднес отчет, с усердием написанный подчиненными, к пламени свечи, и бумага с легким треском воспламенилась, – я успел кое-что выяснить.

– Глава!

– Глава Юнь!

Чжи Хань и Сунь Юань от разочарования схватились друг за друга и едва ли не осели на пол.

Выражение их лиц позабавило Юнь Шэнли, и он хмыкнул, продолжив одновременно говорить и смотреть на то, как пламя пожирает весь труд его работников:

– Я узнал, что Яо Линь имеет хорошую репутацию. Большинство влиятельных людей останавливаются на его постоя