Глава 1

Джош

«Танцующий дьявол»

Я продал душу дьяволу, как только родился, и теперь он хочет забрать ее себе, получив мою подпись над пунктирной линией. И не важно, что тот самый дьявол – мой отец, а сделка была заключена ради спасения моей сестры. Нет, теперь важно лишь то, что у меня нет другого выбора, кроме как жениться на той, кого он одобрит. Мой отец, Хьюго Питерс, – уважаемый мэр города Фэрфилд и полное недоразумение как глава семейства. Я его ненавижу, хотя и понимаю, что ненависть – слишком сильное слово, однако если бы мне нужно было описать свое отношение к человеку, который меня воспитал, одним слово, это было бы оно. Ненависть.

Мое детство было своего рода холодной войной, к которой я совершенно не был готов, и что самое страшное, я был не единственным, кого нужно было защищать. Моя младшая сестра Мэделин – единственный человек в мире, которого я люблю, и ради которого готов на все. К сожалению, моей отец тоже это знает, и потому часто использует этот факт против меня.

Единственным моим спасением от него был хоккей. С того самого первого удара клюшкой по шайбе – мир перевернулся. Он был обезболивающим для этой адской жизни. Моей единственной надеждой. Единственным, на что можно было опереться, что не давало слететь с катушек, несмотря ни на что. Вот только лед давно перестал быть убежищем. Когда-то игра несла драйв, была чистой радостью. Забить, победить – это значило абсолютно всё. А сейчас? Черт знает, когда я в последний раз чувствовал хоть что-то на площадке, кроме обязанности. Думаю, все началось, когда мой отец понял, что я не хочу идти по его стопам в политику. Он тысячу раз повторял мне: все мужчины семьи Питерс обязаны становиться политиками, как он, его отец и дед. Ему все равно на мою любовь к хоккею и стремление попасть в НХЛ. Нет, его волнует только то, что я – разочарование для семьи, хотя это не мешает отцу петь мне хвалебные оды, когда мы на публике.

Мы давно перестали смотреть друг другу в глаза. С того времени, как я вырос и понял, кто он на самом деле. И всё, что я делаю с тех пор – пытаюсь защитить сестру. От него. Просто защитить.

Отец перевел это противостояние на совершенно новый уровень, когда шантажом пытался заставить Мэдди заключить брачную сделку с сыном его коллеги по бизнесу – Брэдли Торном. Конечно, я быстро все исправил, как только узнал о случившемся. Достаточно было лишь немного поискать информацию и сделать пару телефонных звонков, чтобы раскрыть махинации парня с футбольной командой колледжа, и эта кандидатура сразу стала неподходящей. К сожалению, на этом все не закончилось.

Я знал, что мой отец не остановится. Он заботится о нас только тогда, когда это может улучшить его публичный имидж, и конечно устранение Брэдли Торна его не остановило. Если бы я не вмешался, он бы просто отыскал следующего жениха и заставил сестру выйти за него. Мэдди не такая, как я: она добрая, нежная и невинная. Она бы никогда не пережила тягот брака не по любви. Поэтому я поставил отцу ультиматум: я займу место Мэдди, если он оставит сестру в покое. Конечно, этот ублюдок заставил меня ждать ответа, пытаясь найти замену Торну, но затем появился Нова Даркмор.

Капитан моей хоккейной команды и в целом гигантский бабник, но, к моему удивлению, каким-то образом искренне влюбился в мою младшую сестру. Я до сих пор не могу в это поверить. Еще невероятнее то, что отец, переспавший с матерью Даркмора, Дианой, и едва не разрушивший их семью, теперь одобряет Нову для Мэдди. Видимо, быть звездой хоккейной команды достаточно, чтобы стать претендентом на ее руку, но недостаточно, чтобы быть достойным сыном. Мэдди выиграла свою свободу. Но платить за эту победу придется мне.

Список имен подходящих будущих жен, который отец дал мне, уже несколько дней прожигает дыру в моем столе, и не только сам список, но и имя, стоящее в самом конце:

Хэлли Роуз Сандерс.

Лучшая подруга моей сестры, константа в моей жизни с одиннадцати лет и огненная, резвая миниатюрная девушка, похожая на фею Динь-Динь, которая постоянно бросает мне вызов. Я не знаю, о чем думал мой отец, вписывая ее имя, но теперь, когда оно там, я не вижу никого другого. У нас с Хэлли сложные отношения, но так было не всегда. Раньше я считал ее одной из своих лучших друзей, и, наверное, так и было, даже если для нее это было не взаимно. Однако мне пришлось оттолкнуть ее. Я проваливался в ад, и не собирался тащить ее с собой. Но сейчас она может стать единственным способом одолеть отца в его же игре раз и навсегда.

Сегодня День благодарения, и вместо того чтобы приехать на ежегодный гала-вечер моих родителей раньше времени, как они от меня ожидают, я хожу по своей комнате и смотрю на список имен. Черт с ним, с моим отцом, черт с ним, что он такой и заставляет меня идти на подобное. Он знает, как сильно я люблю Мэдди, что я готов на все ради нее, а теперь мне предстоит принять решение, которое повлияет на всю мою жизнь. И не только на мою, но и на чью-то еще.

Чувствуя стресс и разочарование, я выхожу из своей комнаты, иду по коридору и врываюсь в комнату соседа, чтобы узнать его мнение. Мы с Деймоном играем в одной хоккейной команде, и он стал моим лучшим другом с момента поступления в университет.

У него своя куча проблем, хотя я не знаю всех деталей, но знаю, что у него все гораздо хуже, чем у меня. Я напоминаю себе об этом, когда нахожу парня сидящим в одиночестве у себя на кровати в день, который должен быть проведен с семьей.

– О, пожалуйста, заходи, – протягивает Деймон, не открывая взгляда от блокнота. Карандаш в его руке яростно движется по странице. Я почти вижу его таким – уединенным в своем убежище, рисующим картинки, которые он никому не показывает, и избегающим общения насколько это возможно. Его комната – зеркальное отражение моей, но стены здесь уставлены черными стеллажами, переполненными книгами и блокнотами для рисования. Мы оба испорчены грехами наших отцов, но если я заставляю боль становиться моим двигателем, то Деймон позволяет ей поглощать себя. Она разливается вокруг парня волнами, и последние несколько недель я делаю все, чтобы он не утонул.

Деймон не из тех людей, кто легко сближается, но после трех лет совместного проживания у него не осталось выбора относительно меня. Именно поэтому сейчас я здесь, подхожу к одному из немногих свободных мест в комнате у изножья кровати и пытаюсь собраться с мыслями.

– Чертова архаичная чушь, – выплескиваю я, не получая больше внимания, чем он уже дает мне. Но это не так уж и важно, парень слышал этот монолог уже несколько раз за прошедший месяц. – Мне двадцать один год, кто женится в двадцать один?

– Видимо, ты, – ворчит Деймон, сосредоточенный на том, что находится перед ним, его карандаш продолжает плясать над листом.

Я игнорирую его и продолжаю: – И боже, имена в этом чертовом списке, так много чертовых имен, – шиплю я, хлопая листком себя по руке. – Серена Лок, Келли Уайт, Джессика Фармхаус, Лана Кокворт. Ну серьезно? Чертова Лана Кокворт? Ее имя задом наперед читается как «анал», ради всего святого.

Уголки губ Деймона слегка приподнимаются в улыбке.

– Обязательно начни свое предложение с этого, – с усмешкой отвечает парень, растушевывая что-то на рисунке.

– Брианна тоже в этом списке, Деймон, и ее подруга Джорджия, которая постоянно пытается затащить тебя в постель на вечеринках, – восклицаю я, но его глаза все равно не отрываются от рисунка, и я не осуждаю друга за это, понимая, насколько это помогает ему. Вместо этого я на мгновение забываю о списке и сосредотачиваюсь на отце. – Ты можешь поверить, что он ожидает от меня выбора жены, будто это так просто, будто я выбираю, что хочу поесть на ужин?

Я продолжаю ходить взад-вперед у изножья его кровати, желая, чтобы та темная дыра, в которую засасывает моего друга, поглотила и меня. Но, к сожалению, мне не так повезло, и словно прочитав мои мысли, телефон начинает звонить, а на экране высвечивается имя отца. Я со стоном показываю телефон Деймону, который лишь хмурится и еще яростнее рисует, после чего принимаю вызов.

– Отец, – сухо произношу я, осознавая всю бессмысленность любезностей, учитывая, что я опаздываю.

– Ты уже кого-то выбрал? – спрашивает он, наверняка сидя в своем кабинете со стаканом виски после ужина, заставляя своих гостей ждать его великого появления. Он даже не удосуживается пояснить, понимая, что я знаю, о чем идет речь. Вероятно, он радуется тому, что теперь, после стольких лет, снова может меня контролировать.

– Да, – лгу, надеясь, что он этого не заметит, в то время как мои глаза снова падают на список в руке. – Осталось уточнить пару последних деталей, – добавляю я, не утруждая себя объяснениями, как он того желал.

– Ну, не тяни, – резко произносит он, демонстрируя характер, который унаследовал и я. – Наше положение в этом обществе более хрупкое, чем ты думаешь, просто вспомни, что случилось с мэром Блэк Халлоус.

Я хмурюсь при упоминании Картера Фицджеральда, печально известного бывшего мэра соседнего города.

– Отец, он был серийным убийцей-психопатом, не думаю, что это одно и то же.

Отец фыркает.

– Да, ну, у всех свои секреты, Джошуа.

Когда я снова смотрю на Деймона, тот внимательно наблюдает за мной, несомненно слыша каждое слово моего отца в тихой комнате. Секреты – вот к чему все сводится, не так ли?

Секреты удерживают Деймона в его безумии, секреты привели моего отца к власти, секреты разрушили наши отношения, и секреты чуть не украли будущее моей сестры.

– Просто прекрати тратить мое время и выбери подходящую жену, иначе я сделаю это за тебя, – злится отец, прерывая мои мысли. Я не отвечаю, обдумывая его слова.

Не важно, что я сделаю, его слова приводят меня только к одному решению. Мои глаза снова падают на список, и, как и в тогда, когда отец только вручил мне его, они останавливаются на одном имени. Несмотря ни на что, Хэлли – единственный разумный выбор. Она одна из немногих, кто знает меня настоящего, мою семью, знает, через что я прошел и возможно будет согласна мне помочь.

– Я понял, – наконец отвечаю я сухо, не дожидаясь ответа, кладу трубку и снова смотрю на имя моей будущей жены.

– Это должна быть Хэлли, – почти шепчу я, ловя очередной хмык от Деймона. – Мне просто нужно убедить ее, а это будет несложно. Мы ведь друзья.

На этот раз Деймон смеется, хоть и едва заметно. Я смотрю на него:

– Что? Думаешь, она не согласится?

Деймон пожимает плечами, не выказывая особых эмоций.

– Она кажется достаточно милой. – И все. Четыре слова, – больше, чем большинство людей услышали бы от моего друга, но они заставляют меня улыбнуться.

– Ты прав, – говорю я, складывая список пополам и засовывая его в карман. – Выбор прост: она единственная возможная кандидатура. Никто из остальных девушек в этом списке не сможет сравниться с ней, у нас с ними нет общего прошлого, несмотря на то, со сколькими из них я уже переспал, за исключением нее, конечно. – Спасибо, Форбс, ты всегда знаешь, что сказать.

Я не жду ответа, покидая его комнату так же быстро, как пришел. Мы с Хэлли может быть уже не так близки, как раньше, но я знаю, что, она также готова на все ради Мэдди. Она заботится о моей сестре так же, как я. И сейчас, кажется, рядом с ней никого нет – я не видел ни одного парня. Не то чтобы их когда-то было много. Был лишь один ублюдок в школе, хваставшийся, что лишил ее невинности. Я не стал разбираться в деталях. Просто сломал ему руку в двух местах. Больше его не видели.

Тем не менее, Хэлли гораздо лучше любой другой претендентки, стремящейся найти способ подняться по социальной лестнице. Она – правильный выбор, разумный выбор, единственный выбор.

Мне просто нужно, чтобы она согласилась.

Глава 2

Хэлли

«Нескромное предложение»

Часы на тумбочке показывают 19:01, а это значит, что я официально опоздала. Я ненавижу опаздывать, но, когда родители уговорили меня сыграть еще одну партию в «Нарисуй и угадай», я поняла, что это неизбежно. Если бы не наши планы, я бы почти наверняка провалялась овощем в кровати до самой вечеринки.

В этот День благодарения я, как и всегда, насладилась прекрасным ужином, приготовленным моим отцом под чутким надзором мамы, пока он не выгнал ее с кухни. После этого мы сыграли в «Шарады», с довольно сомнительными результатами, а затем, наконец, в «Нарисуй и Угадай». Это традиция. Традиция, которая в этом году была прервана, потому что мне нужно было поспешить домой, чтобы подготовиться к ежегодному благотворительному балу семьи Питерс. Мэр Питерс организует его каждый год, побуждая людей раскрывать свои кошельки для нуждающихся, когда на самом деле все, что он пытается сделать, – это выставить себя в лучшем свете.

Ко всему прочему я застряла в пробке на пути домой, но надеялась, что смогу наверстать упущенное время, если буду четко придерживаться своей рутины по сбору.

Душ, бритье, мытье волос, сушка волос, макияж, укладка волос и, наконец, платье – я всегда делаю все одном порядке, и это помогает мне оставаться спокойной, даже если я и опаздываю. Сейчас макияж уже готов, а бигуди частично сняты с волос. Когда я надеваю платье, то понимаю, что будет сложно застегнуть его одной.

Черт, где же моя лучшая подруга, когда она мне так нужна?

Единственная причина, по которой я хожу на эти проклятые вечеринки, – это она, а она даже не может быть здесь, чтобы помочь своей лучшей подруге с платьевым кризисом. Я была уверена, что Мэдди уже дома, хотя знаю, что она проводит праздник в больнице с своим парнем Новой. Они навещают его маму во время лечения от рака, но время посещений уже прошло, так что я могу только предположить, что парень уговорил ее провести немного времени наедине, прежде чем она уйдет. Мэдди тоже, конечно, принудили идти на вечеринку ее отца, хотя он забыл пригласить ее нового парня. Я смеюсь, представляя, как можно заставить ее отца страдать за все, что он сделал с моей подругой, несколькими способами, ни один из которых не является полностью законным.

Я оглядываю комнату в поисках обуви, одной рукой безуспешно пытаясь застегнуть платье сзади. Ткань неприятно холодит кожу и мнется под пальцами, что только усиливает раздражение, когда раздается звонок в дверь – совершенно невовремя. «Черт возьми, кто бы это мог быть?» – мысленно выдыхаю я. Сдавленно вздыхая, выхожу из комнаты и, пока иду к входу, снимаю последние бигуди, придерживая сползающее платье, чтобы оно не упало. Я уже почти у двери, как звонок раздается снова – настойчиво, вызывающе – заставляя меня стиснуть зубы от досады. Я открываю дверь… и замираю. На пороге стоит последний человек, которого я ожидала увидеть до начала вечеринки. Джош Питерс.

Я знаю Джоша с девяти лет, но в последние годы по какой-то причине я стала для него словно прокаженная. Раньше мы были лучшими друзьями, действительно неразлучными, и я так и не поняла, когда все изменилось. Джошу было одиннадцать, когда я переехала жить по соседству, и я до сих пор помню тот самый первый раз, когда его увидела. Мама и папа раздавали указания грузчикам, пытаясь навести порядок среди хаоса, пока все наши вещи переносили из машины в дом, а я осталась без присмотра и могла исследовать территорию. Был необычайно холодный декабрь, но, когда я увидела мальчика на снегу с клюшкой и шайбой, холодный воздух вдруг растаял.

Уже тогда он был настоящей силой на льду, и я могла лишь стоять и заворожено смотреть, как он рассекает с клюшкой и шайбой по самодельному катку, огороженному камнями. Словно завороженная, сама того не понимая, я двинулась к нему на встречу, пока не оказалась в центре этого импровизированного катка. Я ожидала, что мальчик начнет кричать или попросит меня отойти, но он лишь удивленно посмотрел на меня и сказал: – Ну, хочешь играть или нет?

Это был первый раз, когда он заговорил со мной, и первый из многих хоккейных матчей, которые мы сыграли вместе, и до сих пор они остаются одними из моих самых любимых воспоминаний о детстве. Прошло немного времени, и я познакомилась с его семьей и встретила свою лучшую подругу Мэдди. Мы с Мэдди быстро подружились, объединенные общей любовью к Тейлор Свифт и ненавистью к соленым огурцам. Что еще нужно для девятилетних девочек? Мы быстро стали неразлучны, вместе сидели на всех уроках и проводили почти каждый вечер друг у друга в гостях, сплетничая обо всем и вся, но ни разу я не упомянула о бабочках в животе, которые я чувствовала, глядя на ее старшего брата.

Мой взгляд невольно скользит по нему сверху вниз, отмечая мощную, мускулистую фигуру, неотразимую в черном смокинге. Светлые волосы, как всегда, выглядят идеально небрежными. Синие глаза остры, словно сталь, и сейчас они с раздражением устремлены на меня. Он выглядит злым – состояние, ставшее для него почти привычным в последнее время. Но вот нервозность… слишком заметна, что для него нехарактерно.

Я крепче сжимаю платье и глубоко вздыхаю, готовясь к перепалке.

– Какого черта ты здесь, Джошуа? – протягиваю я, заставляя себя смотреть ему в глаза и надеясь, что парень не заметит, как раскраснелась моя шея. За все эти годы я мастерски научилась скрывать от него свои чувства. Что, конечно, глупо, потому что, как и раньше, он этого не замечает. Я влюблена в брата своей лучшей подруги уже почти десять лет, а он все так же смотрит на меня, как смотрел в день, когда я встала посередине его катка. Но сегодня вечером я не могу не заметить, что в его взгляде что-то изменилось.

– Могу я войти? – спрашивает он, а эти глаза цвета океана сверкают так ярко, как никогда прежде.

– Мэдди нет дома, – выдавливаю я, пытаясь незаметно сделать еще один глубокий вдох, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Лучше, чем сейчас, он выглядит лишь в хоккейной форме, обливаясь потом.

Джош дарит мне мрачную улыбку.

– Знаю, – начинает он, прочищая горло. – Я… э-э-э… пришел поговорить с тобой. – Я была права, он действительно нервничает, что, как я уже сказала, – редкость для него. Я не видела его таким неуверенным в себе с тех пор, как парень научился игнорировать насмешки отца.

Слишком удивленная, чтобы что-то сказать, я отступаю в сторону и позволяю ему войти, пытаясь вспомнить последний раз, когда он когда-либо приходил ко мне по какому-либо вопросу. Конечно, такого никогда не было, ведь мы не общаемся. Я вижу его каждые пару дней, потому что он часто навещает Мэдди, и в целом тоже интересуюсь его делами, учитывая напряжение между Джошем и новым парнем Мэдди – Новой.

Я поворачиваюсь к нему спиной, закрываю за нами дверь, делаю последний глубокий вдох и направляюсь к лестнице.

– Давай поговорим в моей комнате, я уже опаздываю, – бессмысленно говорю я, учитывая то, что он тоже здесь и также опаздывает.

Джош следует за мной, не произнося ни слова, скользя в неудобной тишине, которая стала нормой для нас в последние годы. Ушли в прошлое общие шутки и дразнящие насмешки, и на смену им пришли неловкие колкости, от которых мне не по себе. Не думаю, что он сам этого хотел, но его поступление в колледж провело черту между нами и теперь все, что было раньше, сгинуло в бездне, в которой мы находимся.

Я подхожу прямо к стулу у моего комода и сажусь, чтобы надеть каблуки, прижимая лиф платья к груди, удерживая его на месте, пока обматываю лодыжки ремешками туфель.

– Так чем я могу помочь тебе в этот чудесный вечер, Джошуа? – спрашиваю я в попытке скрыть нервозность, пока кручусь у зеркала, рассматривая туфли, в то время как пальцы бегают в волосах, придавая им вид небрежной укладки.

Я чувствую, как Джош пялится, и это заставляет меня волноваться, впрочем, как и всегда. Понимаю, это клише – безответно влюбиться в брата лучшей подруги, но, когда он смотрит на меня, все остальные в мире перестают существовать. Вот бы и он чувствовал то же самое.

– Ладно, что ж, – начинает парень, затем замолкает, и наши глаза встречаются в зеркале. Он делает шаг навстречу мне, в то время как его взгляд падает мне на спину, без раздумий хватается за мое платье, и его руки на автомате пляшут по моему позвоночнику, застегивая молнию. Уверена, он не заметил выступившие мурашки, и я практически ускользаю от него, как только пальцы касаются моей кожи, что заставляет его резко одернуть руки.

– Извини, я забыл, – бормочет он, отходя обратно к выходу, и еще до того, как я успеваю спросить, что он имел в виду, он добавляет: – Хэлли, мне нужно на тебе жениться.

Я замираю, мгновенно оказываясь в моменте, когда мальчик, которого я любила с девяти лет, просит меня выйти за него замуж. Нет, это глупо, конечно, он сказал не так, я просто дала волю фантазиям, которые строю перед сном у себя в голове.

– Прости, что? – усмехаясь, переспрашиваю я, ведь понимаю, что я его не расслышала.

– Мне нужно, чтобы ты вышла за меня замуж, – повторяет Джош с большей уверенностью в голосе, но я все равно не верю свои ушам.

Мы глядим друг на друга молча, как в тот самый день на льду, но только в этот раз он не нарушает тишину. Он смотрит на меня выжидающе, даже терпеливо, ожидая ответа, но все, что у меня выходит? – это смотреть в ответ, в попытке понять, что вообще все это значит. Может, это просто какой-то новый прикол, который я не понимаю. Я не особо хороша в подобном, не всегда понимаю шутки, но мы с ним уже давно не шутим друг с другом.

– Это какой-то розыгрыш, который я не понимаю? – нервно спрашиваю я, злясь на свой сконфуженный тон. – Типа как в тот раз, когда мне было двенадцать, и ты собрался поцеловать меня, но свалился с камня? – быстро добавляю, пока комок нервов во мне не заставил меня замолчать.

Джош ухмыляется, и часть его бравады снова возвращается, когда он прислоняется своим огромным телом к дверному косяку.

– Во-первых, я не пытался тебя поцеловать, у тебя было что-то на лице, – нагло врет он, и теперь уже я пропускаю смешок от того, что он до сих пор придерживается этой версии событий. Он просто огромный врун. – Во-вторых, это ты столкнула меня с того камня, – вспоминает парень, тыкая в меня пальцем.

– Одна фигня, – произношу я, пожимая плечами, прекрасно помня панику и нервозность, охватившие меня перед поцелуем в тот день. Да, это я толкнула его, сильно и быстро, но я никогда ему не признаюсь в этом. Так же, как и он никогда не признается мне, что действительно пытался поцеловать меня.

– Хэлли, – вздыхает Джош, снова раздражаясь, и этот тон определенно более знаком мне в последнее время.

– Джошуа, – делаю я саркастический выпад, и его лицо становится серьезным.

– Хэлс, это не розыгрыш, – подтверждает парень, отходя от двери и сокращая дистанцию между нами. – Мне правда нужно, чтобы ты вышла за меня замуж. – Девять слов, которые, как я воображала, будут произнесены в совершенно другом контексте, но это еще более странно, чем мои грязные фантазии.

– Я не понимаю, – шепотом недоумеваю я, понимая, что из всех людей именно Джош меня за это не осудит. Он знает меня лучше, чем кто-либо еще.

Я всегда знала, что я особенная. В моей семье этого никогда не избегали, и когда мне диагностировали Расстройство Аутистического Спектра в семь лет, мы это приняли. Наконец-то нашлась причина, по которой я отличалась, причина, по которой определенные вещи были слишком сложны для меня, и причина, по которой я смотрела на мир не так, как остальные. Он знает об этом, и именно поэтому я не боюсь просить больше вводных данных.

– Ты думаешь, что отец просто так смирился с тем, что Брэд выбыл из игры, и он позволит Мэдди быть с Новой без каких-либо последствий? – начинает он, яростно произнося каждое слово, и отходит от меня, садясь на край кровати. – Ты знаешь его, знаешь его намерения, если не Брэд Торн – то кто-то другой, возможно, кто-то еще хуже. Я не мог молча на это смотреть, поэтому вступил в игру.

Я позволяю его словам окутать меня, кивая каждому, до тех пор, пока слух не цепляется за последние три.

– Вступил в игру? – медленно повторяю я, пытаясь понять, что он говорит. – Что это значит? Что ты сделал?

Паника нарастает, потому что я уже знаю ответы на эти вопросы. Я знаю Хьюго Питерса намного лучше, чем хотелось бы, и я знаю о том, как он шантажировал свою дочь замужеством последние несколько месяцев. А также это значит, что я знаю о том, что его планы были каким-то образом сорваны, и что Джош имеет в виду, говоря «вступил в игру», но по какой-то причине мне нужно услышать это от него самого.

– Я занял место Мэдди, – подтверждает он, и эти слова, словно маленькие осколки, вонзаются мне прямо в сердце, заставляют сбываться мой худший кошмар. – Отец оставит Мэдди в покое, как только я женюсь на ком-то, кого он выбрал.

О господи, этого не может быть. Джошу нужно жениться. Джошу. Моему Джошу. Жениться. Слова проносятся в моей голове снова и снова, сталкиваясь, словно титаны, пока я едва могу сосредоточиться на чем-то другом. Что это за сраное дерьмо? Я тоже не из самой простой семьи, но мои родители никогда бы не поступили так со мной, несмотря ни на какую выгоду. А какую выгоду извлечет мэр? Что он получит, используя детей как пешки в его игре?

И только тогда мне в голову приходит другая мысль. Джош только что сделал мне предложение. Он заступился за сестру и занял ее место, отец заставляет его заключить брак по расчету, и теперь он предлагает это мне.

– И он выбрал меня? – совершенно растерянно говорю я. Я даже не думала, что нравлюсь его отцу, если не считать того, что моя фамилия Сандерс. Мне всегда казалось, что он считает меня странной и невыносимой. Джош открывает рот, чтобы сказать что-то, а затем быстро закрывает и просто кивает. – О боже, ты это серьезно, не так ли? Тебе реально необходимо, чтобы я вышла за тебя замуж.

Его лицо словно каменное, это выражение совсем не похоже на то, которое я представляла от мужчины, делающего мне предложение. Парень грустно отвечает:

– Я бы не стал о таком шутить. – Конечно, он прав: того беззаботного шутливого мальчика больше нет, остался только мужчина, взращенный отцовским пренебрежением.

Я предельно ясно вижу его отчаяние, чего не уловила бы, будь это кто-то другой, и я знаю, что он этого не хочет. У Джоша никогда даже не было девушки, о которой он бы рассказывал. Конечно, судя по слухам, он часто перепихивается с кем-то, но я никогда не видела, чтобы он хотя бы целовал девушку на моих глазах, не говоря уже о чем-то большем. И вот он здесь, сидит в моей комнате и из всех людей предлагает выйти замуж именно мне.

Да уж, судьба-злодейка имеет странное чувство юмора, ведь я столько раз мечтала о наших отношениях. Сколько раз я засыпала, разыгрывая сценарии в своей голове, где все заканчивается постелью? Сколько раз я мечтала о том, чтобы брат моей лучшей подруги посмотрел на меня так же, как я на него? Пожалуй, слишком много, чтобы сосчитать. И вот он передо мной, предлагает мне то, что звучит как целый мир, но только наоборот. Это не любовь и даже не обязательства, это обреченная сделка, заключенная ради защиты единственного человека, которого он способен любить.

Словно прочитав мои мысли, Джош встает и подходит ближе, но в этот раз меня не трогает.

– Слушай, Хэлс, я знаю, что прошу слишком много, особенно тебя, но мы говорим о Мэдди. Если я не сделаю этого, то отец снова возьмется за нее, и я пока что не знаю другого способа спасти сестру. Прошу, просто помоги мне, помоги мне защитить ее, – он молит, и всего на секунду снова превращается в того одинокого мальчика на льду, спрашивающего, буду ли я играть, и, как и тогда, я не могу отказать. Ни мальчику, на которого запала, ни взрослому мужчине, ставшему моей первой любовью… и, похоже, моим первым мужем.

– Нам понадобятся некоторые основные правила, – начинаю я, понимая, что если соглашусь, то мне нужно как-то защитить себя. – Если мы сделаем это, то нам нужно заключить соглашение. – Стараюсь не поддаваться захлестывающим эмоциям и мыслить логически и разумно. Ему нужна моя помощь, и я собираюсь ему ее оказать, вот и все.

Я подхожу к прикроватному столику и достаю зеленый блокнот с блестящей ручкой, которые храню здесь. Хотя я ни разу ими не пользовалась, а храню только ради красоты, мне нужно взять что-то в руки, и такой повод не подразумевает, что этим «чем-то» будет клочок бумаги или записка в телефоне.

– Серьезно? – спрашивает Джош, глядя на вещи в моих руках, в то время, пока я направляюсь к нему.

– Я всегда серьезна в части составления списков, Джошуа. – Я не понимаю, почему должна напоминать ему об этом, ведь он достаточно хорошо меня знает и на протяжении многих лет был свидетелем многих из них.

Сомневаюсь, что он оценил бы все списки его хороших и плохих качеств, которые хранятся у меня в телефоне.

Я начинаю что-то писать вверху листа, и когда двигаю руку, Джош усмехается:

– Серьезно, Динь-Динь, правила «никогда» и «всегда»? – Старая кличка вырывается из его рта настолько легко и просто, что я еле сдерживаю улыбку. Действительно, он абсолютно не понимает, какой эффект на меня оказывает.

– Номер один, – говорю я громко, полностью игнорируя его, – никаких поцелуев. – Рука трясется, пока я пишу это. Надеюсь, он не заметит. Надеюсь, он подумает, что это правило подходит нам обоим. Уверена, он целовался с сотнями девушек и делает это настолько же искусно, насколько стоит на коньках, но не существует вселенной, где я могла бы поцеловать Джоша Питерса и уйти со спокойным сердцем. – Номер два: не врать друг другу. – Пальцы белеют от того, насколько сильно я сжимаю ручку. Я чувствую себя полной лицемеркой, учитывая, что вру ему о своих чувствах, но, думаю, это нормально, ведь себе я вру гораздо больше. – И номер три: не влюбляться. – Я заканчиваю предложение несколькими восклицательными знаками, и Джош одаривает меня той редкой ухмылкой, которая пробуждает бабочек в моем животе.

– Ха, а столько восклицательных знаков – это чтобы я точно понял? – спрашивает он, поднимая бровь и пожимая плечами. – Не парься, Хэлс, ты же знаешь, что любовь меня не интересует, – добавляет Джош с улыбкой, не понимая, что его слова разбивают сердце, которое бьется ради него.

Я не глупа. Мы выросли рядом, и я знаю нрав его отца. Единственная любовь, которую он знал, – любовь к сестре, и ее любовь в ответ. Он просто не верит, что достоин тепла и счастья. Сердце сжимается, когда вспоминаю, как купалась в родительской любви – этом тихом уюте. И невольно думаю: каким бы стал Джош, познай он такое? Расцвел бы под солнцем, не зная тени? – Ладно, что теперь? – прерывает он мои мысли, и мне необходимо сделать глубокий вдох, чтобы успокоить эмоции и продолжать.

– Подпиши здесь. – Я протягиваю ему блокнот, и пару секунд поглазев на меня, он закатывает глаза и с ухмылкой берет у меня ручку.

Парень подписывает листок аккуратными каракулями и возвращает мне. Я ставлю подпись и молча кладу блокнот и ручку обратно в верхний ящик столика, а затем поворачиваюсь.

– Итак, теперь сделай мне предложение, – требую я, а он лишь в замешательстве с примесью раздражения моргает в ответ, что снова напоминает мне о том мальчике, который был моим лучшим другом. Мальчике, которого я заставила сделать мне предложение с помощью леденца в виде колечка, когда мне было одиннадцать. Это был первый раз, когда я согласилась выйти за него замуж, а он обещал, что в один прекрасный день обменяет это кольцо на настоящее, которое я не смогу съесть.

– Я уже три раза это делал, – говорит Джош нахмурившись, и мне приходится ухмыльнуться. Тот самый мальчик. Волевой и дерзкий, но я знаю каждое его слабое место и умею поддразнить.

– Нет, ты должен попросить правильно, – повторяю ту же фразу, что говорила в одиннадцать лет, расправляю плечи и ожидаю важного вопроса.

– Хэлли, ты выйдешь за меня замуж? – раздраженно спрашивает он, и я закатываю глаза и опускаю плечи.

– Нет.

– Нет? – переспрашивает Джош.

– Да, «нет», ты снова неправильно попросил, – говорю я ему в то время, как он откидывает голову и смотрит в потолок, без сомнения вспоминая, насколько серьезно я отношусь к женитьбе.

– Я уже и забыл, какая ты надоедливая, – ворчит парень, а я стараюсь игнорировать напряженную вену на его шее, спускающуюся вниз под вырез футболки. Вот почему он обязательно должен быть таким горячим?

Именно с учетом этого следующая команда слетает с моих губ без паузы.

– На колени, двадцать второй, – произношу я, и его голова наклоняется снова в мою сторону.

– Что? – переспрашивает парень, запинаясь и смотря на меня так, будто я отрастила еще одну голову.

– Ты слышал меня, Джошуа. Ты предлагаешь мы выйти за тебя замуж, а значит должен опуститься на колено и сделать это подобающе. – Может быть, это все и не взаправду, и по сути не имеет абсолютно ничего общего с любовью, но я получу предложение таким, каким оно должно быть, даже если оно липовое. Я ждала этого, когда мне было одиннадцать, и хочу сейчас.

– Серьезно? – спрашивает он, смотря на меня так, будто я сошла с ума. – Ты в курсе, что ты рехнулась? – Я хочу ответить, что рехнулась именно из-за него, что я сходила с ума с той секунды, как ворвалась в его игру в хоккей в одиночестве, но как обычно, слова падают в пропасть между нами.

– Да, я знаю, что я сумасшедшая, – спокойно подтверждаю я, не уточняя, что сумасшедшая от любви. – А еще я знаю, что опустилась бы на колено, если бы ты меня попросил.

– Что? – снова переспрашивает парень, на этот раз шокировано, и тут в моей голове проносятся слова, которые я только что сказала, и уверенность пропадает, когда его шок перерастает в ухмылку. – Так что, я могу просто попросить? – добавляет он, и этот мерзавец знает, как заставить меня хихикнуть.

– Нет, подожди, я имела в виду, я неправильно высказалась, – запинаясь, я спешно пытаюсь выговорить слова, но к счастью Джош, жалея меня, вздыхает.

Он опускается на одно колено прямо передо мной, и все мои фантазии сливаются воедино. Джош Питерс был красивым мальчиком, выросшим в умопомрачительного мужчину, но сейчас, стоя на одном колене в идеально отглаженном смокинге, он выглядит как бог, посланный меня погубить.

– Хэлли Роуз Динь-Динь Сандерс. – начинает он, усмехаясь собственной шутке, в то время как у меня перехватывает дыхание. – У меня нет леденцового колечка, но не могла бы ты оказать мне честь, и стать моей фальшивой женой, чтобы я смог спасти свою сестру и твою лучшую подругу от ужасающего и одинокого будущего? – спрашивает парень, и когда я удивленно поднимаю бровь, он добавляет: – Ты выйдешь за меня замуж, мишка Хэлли?

Слова повисают в воздухе между нами прямо как в детстве, но уже не так невинно. Что-то изменилось, и я хочу пошутить, отказать ему, сказать, что я не согласна. Оставить все в понятных черно-белых цветах, не погружаясь в непонятные мне оттенки серого, но я не могу, потому что это он. Мальчик, в которого я влюбилась в детстве, мужчина, ради которого я сделаю что угодно, особенно, если речь идет о самого дорогом для нас обоих человеке.

Это может меня ранить, изменить, окончательно сломать, но единственная вещь, которую я никогда не смогу сделать, – это сказать «нет» Джошу Питерсу.

– Да, – еле слышно произношу я, с трудом удерживая слезы, грозящие вот-вот вырваться на свободу от того, что я собираюсь сделать. – Да, Джошуа, я выйду за тебя.

И вот так я снова неудержимо падаю в эту пропасть.

Глава 3

Джош

«План игры»

Поездка домой к моим родителям проходит необычайно спокойно, учитывая с кем я еду в одной машине. Я провел годы, участвуя в оживленных спорах и выслушивая монологи относительного того, что интересует Хэлли, но в этот раз ее губы плотно сжаты всю дорогу.

На самом деле она едва ли произнесла и пару слов с того момента, как согласилась выйти за меня замуж, во что я до сих пор не могу поверить. Затем мы без слов вышли из дома и сели в машину. Так и не понял, к добру ли то, что она молчит, или нет, особенно учитывая то, что обычно Хэлли трындычит без умолку, пока я не взорвусь. С той Хэлли я могу поладить, но с этой? Не уверен.

Ее пустой взгляд устремлен куда-то вдаль сквозь окно, как будто мыслями она сейчас где-то в другом месте. Ее руки ерзают на коленях, а нога подпрыгивает вверх-вниз, в то время как мы проезжаем через главные ворота дома моего детства. Она была здесь по крайней мере сотню раз, но сейчас я могу только предполагать, каким она видит это место. Оно совсем не похоже на дом ее родителей, хотя до переезда они жили в этом же поместье. Нет, ее дом был теплым, гостеприимным и наполненным любовью. Ничего общего с тем, куда мы собираемся войти.

Я не удивился, заметив, что весь дом украшен осенними декорациями, которые без сомнения заставят любого упасть в обморок от восхищения, но все, что я вижу, – это горькая правда: отец заботится о своем имидже больше, чем о чем-либо другом.

Когда мы подъезжаем к камердинеру, нанятому родителями, я приветствую его по имени и даю ему свои ключи, зная, что сначала он положит их на мое обычное место, прежде чем обойти машину и открыть дверь для Хэлли. Она смотрит на дом с тем же пренебрежением, которое, отчетливо читается и на моем лице, и это вызывает у меня улыбку. Если уж кто ненавидит моего отца так же, как мы с Мэдди, так это она. Я надеюсь, что она сможет противостоять моему отцу, потому что это превращение из лучшей подруги моей сестры в мою будущую жену подвергнет ее еще большей критике. Она знает, что я ее защищу, во всяком случае, надеюсь, что знает. Она нужна мне гораздо больше, чем она думает, особенно, если я собираюсь победить отца в его же игре.

Мы движемся к входной двери, но я останавливаюсь, чувствуя, как меня опять начинает поглощать страх, который я испытываю каждый раз, приезжая сюда. По правде говоря, это место уже очень давно не кажется мне домом. Хэлли подходит ко мне и берет под руку так, как будто для нас это самая естественно важная вещь на свете. Она смотрит в сторону мамы и отца, приветствующих гостей как идеальная счастливая пара.

– Ты ведь не собираешься от меня сбежать, Джошуа? Хорошие мужья так себя не ведут, – шутит она, улыбаясь и кидая на меня взгляд, и когда наши глаза встречаются, сердце перестает бешено колотиться в груди. Она всегда оказывает на меня этот успокаивающий эффект.

Ее зеленые глаза сияют ярко и с ноткой озорства, а я не могу быть не очарован ею. Она станет идеальной женой. Она ослепительна, и ее красота лишь подчеркивается золотым платьем, облегающим каждый изгиб, но дело не только в этом. Она умная, веселая, добрая, страстная, и я знаю, что несмотря ни на что, она всегда будет рядом. Однажды она станет восхитительной настоящей женой, но пока до этого не дошло, мы будем притворяться.

Поэтому я сплетаю наши руки еще плотнее, разминаю шею и расправляю плечи, готовясь к предстоящей ночи.

– Я не мог даже мечтать об этом, Хэлс, я всегда тебя поддержу, – говорю я ей, и это чистая правда. Возможно, все это и притворство, но дружба между нами – настоящая, и я забочусь об этой девушке больше, чем она думает.

Спасение Мэдди – самая важная вещь для меня, но иметь помощника в этом деле – приятный бонус, особенно, если это Хэлли. Во всяком случае, сегодня, а также в обозримом будущем, она будет поддерживать меня. И это удивительно расслабляющее чувство, которое я не испытывал – точнее будет сказать, не позволял себе испытывать – с тех пор, как был ребенком…

– И ты всегда будешь со мной, – нежно отвечает она, и еще до того, как я могу ее поблагодарить, добавляет: – Но только если мы переживем первую ночь в качестве фальшивой обрученной пары.

Эти последние слова предназначаются только мне, поскольку она ведет нас вверх по лестнице туда, где ждут мои родители. Мать все еще заискивает перед гостями, входящими в дверь, но взгляд отца, словно лазер, сосредоточен на нас двоих. Глаза скользят по нашим переплетенным рукам и прижатым плечам, и легкая улыбка победителя появляется в уголке его рта. Он думает, что заставил меня сделать именно то, что требовал. Это начало игры, которую он выигрывает уже слишком долго, но сегодня я забираю часть этой силы и сопротивляюсь единственным известным мне способом.

Когда мы достигаем конца лестницы, гости, разговаривающие с матерью, наконец отходят в сторону, и она замечает нас.

– О, Джош, дорогой, как тебе идет этот смокинг, – воркует она, делая шаг вперед, и я одергиваю сплетенную с Хэлли руку, чтобы обнять мать в качестве приветствия.

– Добрый вечер, мама, выглядишь восхитительно, – вежливо отвечаю я, демонстрируя свои прекрасные манеры, прежде чем делаю шаг назад и киваю мужчине, стоящему рядом с ней. – Отец, – добавляю сухо, и его ухмылка все еще наполнена понимающей гордостью, которую можно принять за привязанность ко мне, но, к сожалению, я знаю, что это не так.

Между нами повисает тишина, и мама делает то, что хорошо умеет: с легкой улыбкой пытается разрядить обстановку.

– Хэлли, посмотри на себя, такая же красивая, как и всегда, – мурлыкает она, раскрывая объятья для девушки.

– Спасибо, миссис Питерс, я как раз собиралась сказать вам то же самое, – вежливо, в свойственной ей манере, отвечает Хэлли, прежде чем отстраниться от мамы. Инстинктивно я кладу руку ей на плечо и прижимаю к себе под бегающий взгляд матери.

Вся эта ситуация – полный абсурд. Но я насквозь вижу отца: он уже закипает внутри себя. И так же ясно: мать не в курсе его дел. Хотя она, как всегда, предпочитает не замечать очевидного и тут же переключается на другую тему. – А где твоя сестра, я думала, она придет с вами? – спрашивает она с явным раздражением в голосе, хотя, готов поспорить, в глубине души она хотела бы, чтобы Мэдди и вовсе не приходила.

Я отвечаю ей, не отрывая взгляд от отца:

– Мэдди все еще с Новой и его мамой, как ты знаешь, они вместе справляют День Благодарения, но скоро она должна подойти.

Если бы я пристально не следил за отцом, то не заметил бы, как его челюсть на мгновение сжалась при этой новости, прежде чем он это скрыл.

– Мэделин ведь придет одна? – спрашивает он, и я усмехаюсь. Хоть я и ненавижу Нову Даркмора, но наблюдать за тем, какой эффект он оказывает на отца, поистине приятно.

– Да, потому что бог запретил приводить еще одного хоккеиста на твою роскошную вечеринку, хах? – спрашиваю я с насмешкой, и наконец отец хмурится.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но Хэлли его опережает.

– Это место выглядит потрясающе, мэр Питерс, Мэдс точно понравятся все эти украшения. Не будем вас задерживать, похоже, что прибыло еще много гостей. – Она кивает в сторону заходящих людей и прежде, чем родители успевают сказать что-то еще, тащит меня прочь.

Когда мы проходим мимо них, отец хватает меня за руку, и, прильнув к моему уху, шепчет:

– Симпатичная, вежливая и политически уважительная. Яблоко от яблони недалеко падает. Отличный выбор, сын.

Я одергиваю руку, но прежде, чем успеваю ответить, что я никогда не будут таким, как он, Хэлли берет меня за руку и слова улетучиваются с языка.

– Пошли, двадцать второй, мне надо выпить, – нежно просит она, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как ярко сияют ее зеленые глаза, и это все, что мне нужно. Я не задерживаюсь и не оборачиваюсь, чтобы удостоить отца ответом, а просто ласково притягиваю девушку поближе к себе, когда мы заходим на вечеринку.

Все помещение наполнено роскошно разодетыми людьми, которые прекрасно сливаются с экстравагантным декором. Все они фальшиво улыбаются, когда осыпают друг друга комплиментами, при этом не обращая внимания на персонал, мельтешащий с шампанским и канапе на подносах. Я киваю проходящему мимо официанту, он останавливается, чтобы предложить нам два бокала, и я благодарю его, в то время как Хэлли осматривает комнату.

– Так, какой у нас планы игры? – спрашивает она, оглядывая всех присутствующих с той самой улыбающейся маской на лице.

Хэлли ненавидит вечеринки вроде этой, но никогда их не пропускает, обычно оставаясь рядом с Мэдди, потому что ей так комфортнее, и я не понимаю, почему она каждый раз настаивает на том, чтобы пойти. Да, она выросла в том же мире, что и я, но ее родители очень далеки от моих. Они никогда не принуждали ее ни к чему, начиная с учебы и заканчивая личной жизнью, у нее всегда было право выбора. Черт, да они вообще давно не посещают такие мероприятия, но Хэлли все еще продолжает принимать все приглашения. Раньше я воспринимал это как само собой разумеющееся, но сейчас, когда она здесь, рядом со мной, я чувствую небольшое удовлетворение, особенно, потому что Мэдди опаздывает.

– Что ты имеешь в виду под «какой план»? – спрашиваю я, наблюдая за девушкой, осматривающей всех остальных, и именно поэтому я замечаю ее фирменный взгляд с закатившимися глазами, который всегда достается мне.

– Черт побери, Джошуа, – ругается она, заставляя меня улыбнуться, а затем смотрит мне прямо в лицо и добавляет: – Ты играл в хоккей с тех пор, как научился ходить, так почему ты все еще такой тупой?

Я чуть не давлюсь своим шампанским от ее оскорбления.

– Я думал, что, если сделаю тебя своей невестой, ты будешь немного милее со мной, – отвечаю я, прочищая горло, и она снова закатывает глаза.

– Ну, ты ошибался, – резко отвечает Хэлли, сокращая небольшое расстояние между нами и понижая голос, чтобы ее услышал только я. – Твой отец заставляет тебя жениться на мне, а ты говоришь, что у тебя нет плана? Оглядись вокруг, Джош, половина этой вечеринки уже с удивлением нас рассматривает.

Я делаю, как она говорит, невзначай переводя взгляд на людей вокруг, и она права: они действительно смотрят на нас. Конечно, они делают вид, что это не так, но каждые несколько секунд чьи-то глаза встречаются с моими, а потом быстро переключаются на Хэлли с любопытством. Люди привыкли видеть нас вместе на таких мероприятиях, но обычно мы появляемся втроем с Мэдди, которая служит буфером между мной и Хэлли. Мы никогда не оставались вдвоем с тех пор, как я ее оттолкнул, но вот мы здесь, под пристальными взглядами присутствующих.

Я никогда не беру девушек с собой на вечеринки у родителей, и не только потому, что не хочу подвергать их испытующему взгляду отца, но и потому, что никогда не встречаюсь с ними вдолгую. Ни с кем. У меня и так хватает проблем, чтобы приплетать сюда еще и девушку. На самом деле это довольно иронично, учитывая, что сейчас я на вечеринке со своей будущей женой, хоть она всего лишь помощь для достижения цели. Хэлли поможет мне, а потом мы снова вернемся к дружеским отношениям, как и раньше.

Я снова смотрю на нее, и девушка ухмыляется, слегка качая головой, прежде чем наклониться еще ближе, поднося губы к моему уху.

– Если ты хочешь, чтобы люди поверили, что мы помолвлены, тебе стоит начать немного лучше притворяться и смотреть на меня так, как будто тебе действительно нравится моя компания, – тихо смеется она, и ее цветочный аромат остается витать в воздухе, даже когда она отстраняется. Я смотрю в ответ в недоумении.

– Но мне и правда нравится твоя компания, Хэлли, мне не нужно притворяться, – отвечаю я без раздумий, и взгляд девушки смягчается. Однако, когда она открывает рот, чтобы что-то ответить, боковым зрением я замечаю направляющуюся к нам пару. – Приближаются, – шепчу я, а затем поворачиваюсь к ним с улыбкой. – Мистер Шарман, рад вас видеть, – говорю я, крепко пожимая мужчине руку.

Марк Шарман – партнер моего отца, они работают вместе в офисе. Когда-то он пытался баллотироваться на пост мэра, но потерпел неудачу. Некоторые утверждают, что он так и не оправился от этого. Марк не злой человек, но всегда ищет, как подняться по карьерной лестнице, и именно поэтому он пристает ко мне на каждом мероприятии, на котором мы бываем вместе.

– Джош, ты такой же хороший лжец, как и твой отец, – улыбается он, крепко пожимая мне руку.

– О, сомневаюсь, – смеюсь я, поворачиваясь к его жене. – Миссис Шарман, как всегда выглядите прекрасно. – Она краснеет, подтверждая слухи о том, что ее влечение к молодым парням не ложь, и я притягиваю Хэлли к себе. – Позвольте представить мою невесту, Хэлли Роуз Сандерс.

Улыбка сползает с лица миссис Шарман, но Марк, похоже, воспринимает эту новость с большим интересом. Он произносит, словно мурлыкая: – Я не знал, что вы помолвлены, Джош. Уверен, твой отец гордится тобой. – Он подмигивает, протягивая руку, чтобы пожать ее Хэлли. – Приятно познакомиться, мисс Сандерс, вы случайно не связаны с «Джереми Сандерс Файнанс»? – спрашивает он, без труда называя бизнес отца Хэлли, что не удивительно, ведь они действительно вращаются в одних социальных кругах.

– Да, Джереми – мой отец, – подтверждает Хэлли с вежливой улыбкой, отпуская его руку и вновь обвивая ее вокруг моего плеча. – А наша помолвка состоялась совсем недавно, анонс будет на этой неделе, – лжет она с легкостью, и это только укрепляет мою уверенность, что Хэлли была единственным возможным выбором.

– Что ж, позвольте нам первыми поздравить вас, – говорит Марк, поднимая бокал шампанского в нашу честь, прежде чем сделать глоток. Я почти собираюсь поблагодарить его, но он добавляет: – Это значит, что ты, наконец, последуешь по стопам старика и уйдешь в политику, а свою клюшку повесишь на гвоздь?

Этот утомительный вопрос я слышу на абсолютно каждом мероприятии, и я даже не удивлюсь, если это отец попросил своих дружков постоянно задавать мне его. Это общеизвестный факт, что мужчины из семьи Питерс – политические деятели, и похоже, что иметь страсть к чему-то, кроме этого – непростительно, особенно для моего отца. Может, он думает, что если окажет на меня достаточно давления, я склонюсь к его воле, но пока этого не произошло.

Рука Хэлли сжимается на моей, и прежде чем я придумаю политкорректный ответ, который Марк наверняка ожидает, Хэлли вмешивается. – Джош на самом деле метит в НХЛ, так что вы увидите его на своих экранах гораздо раньше, чем в офисе мэра, – сияет она, выглядя как гордая будущая жена, которая мне и нужна. – Может, вам стоит взять выходной от политики и посмотреть матч «Флайерз» в ближайшее время – вдруг вы вдохновитесь, – добавляет она, вновь поворачиваясь к Марку и направляя на него доброжелательный взгляд.

Да, определенно идеальный выбор для жены.

– О, я не сомневаюсь, что на льду я найду столько же политики, сколько и в своем офисе, моя дорогая, – улыбается Марк, наблюдая за нами еще пристальнее, чем раньше, взглядом, который мне явно не нравится.

В углу начинает играть струнный квартет, и я использую момент, чтобы сбежать от его оценивающего взгляда.

– Если позволите, мне нужно пригласить свою невесту на танец, – говорю я, забирая бокал шампанского у Хэлли и избавляясь от него, а затем кидаю прощальный взгля