Игорь Концеба

Неудачники во вселенной

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Игорь Концеба, 2019

Когда мир полон супергероев, что делать обычному парню? Это история о том, как простого пацана из провинциальной глубинки закручивает водоворот событий, где будут звездолеты, киборги, мошенники, религиозные фанатики, азартные игры, гонки, драки, любовь, расставания. И только счастливый случай, молодость и друзья помогут нашему герою выпутаться и пройти сквозь все препятствия и передряги.

16+

ISBN 978-5-4496-3905-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Неудачники во вселенной
2. ГЛАВА 1
3. ГЛАВА 2
4. ГЛАВА 3
5. ГЛАВА 4
6. ГЛАВА 5
7. ГЛАВА 6
8. ГЛАВА 7
9. ГЛАВА 8
10. ГЛАВА 9
11. ГЛАВА 10
12. ГЛАВА 11
13. ГЛАВА 12
14. ГЛАВА 13
15. ГЛАВА 14
16. ГЛАВА 15
17. ГЛАВА 16
18. ГЛАВА 17
19. ГЛАВА 18
20. ГЛАВА 19
21. ГЛАВА 20
22. ГЛАВА 21
23. ГЛАВА 22
24. ГЛАВА 23
25. ГЛАВА 24
26. ГЛАВА 25
27. ГЛАВА 26
28. ГЛАВА 27
29. ГЛАВА 28
30. ГЛАВА 29
31. ГЛАВА 30
32. ГЛАВА 31
33. ГЛАВА 32
34. ГЛАВА 33
35. ГЛАВА 34
36. ГЛАВА 35
37. ГЛАВА 36
38. ГЛАВА 37
39. ГЛАВА 38
40. ГЛАВА 39
41. ГЛАВА 40
42. ГЛАВА 41
43. ГЛАВА 43
44. ГЛАВА 44
45. ГЛАВА 45
46. ГЛАВА 46
47. ГЛАВА 47
48. ГЛАВА 48
49. ГЛАВА 49

ГЛАВА 1

— Нет! Нет! Я не хочу умирать, не здесь, не так, не сейчас. Нет, не на каком-то гнилом медицинском корабле, где-то на самых задворках вселенной, — крутилось у меня в голове.

Сердце кузнечным молотом глухо билось в груди.

Мне же всего двадцать пять, смерть не может оборвать своими холодными пальцами нить моей жизни, в таком возрасте смерть — это что-то призрачное, нереальное, это у кого-то другого, не у меня! Умирают старики, а не молодые. Молодые должны жить и радоваться жизни, какой бы она не была, хорошей или плохой, удачной, или не очень. Каждое существо должно прожить ее всю сполна, наслаждаясь каждой минутой существования, дожить до глубокой старости и в мудром спокойствии встретить естественную кончину.

Так я рассуждал, трясясь от страха, тупо сидя на полу в самом углу каюты, и одновременно с этим мой мозг умудрялся рисовать яркие картины моего возможного конца, одна страшнее другой. Ужас зловеще обволакивал все тело своей холодной, липкой паутиной, панический страх беспощадно сдавливал горло.

— И зачем меня только угораздило устроиться на работу в эту долбаную компанию? А ведь поначалу все было неплохо, все так хорошо продвигалось. Я спокойно жил на своей родной, богом забытой планете Мариенталь, маленький, тихий городок, приятный мягкий климат, в небольшом, но наполненном семейным теплом и уютом домике со своими родителями. Ну и что, что у меня не было никакого серьезного образования, вечерами я болтался с друзьями по улицам, пил, курил, горланил песни под гитару, пытался приставать к симпатичным девчонкам. Днем я нормально работал охранником у местного воротилы бизнеса, правда, за гроши, но все равно большую часть времени на работе я читал книги и спал. Hе работа, а мечта. Своей семьи, которую мне нужно было бы содержать, у меня не имелось, поэтому даже той мелочи, что зарабатывал, хватало на все. Да, в моей дальнейшей жизни не проглядывалось никаких перспектив, я даже не знал о чем мечтать в будущем. Мои бывшие одноклассники позаканчивали институты, устроились на хорошо оплачиваемые работы, завели семьи, нарожали детей. Не могу сказать, что я полный дебил, просто окончить институт как-то не удалось. Мои родители хорошие люди, дай бог всем таких. Они никогда не попрекали меня и не гнали из своего дома. Несмотря на то, что отец очень жесткий человек, водитель грузовика, дальнобойщик, я всегда находил с ним общий язык, а мама вообще души во мне не чаяла. Но угрызения совести мучили меня постоянно, я должен был как-то отблагодарить их за свое счастливое детство, сделать так, чтобы они могли просто гордиться своим сыном. Однажды я увидел по визуализатору объявление о том, что компании Моисей Круиз Лайнз требуются хорошо выглядящие, с элементарными знаниями основ работы обслуживающего персонала, молодые люди или гуманоиды, для работы на круизных межгалактических судах компании.

«Это грандиозный шанс — путешествуя, зарабатывать деньги, а также уникальная возможность карьерного роста», гласило объявление. Я подумал, почему бы и нет, и подал заявление. Пришлось поездить в другой более крупный город, поучиться на курсах, в нашем таких не было. Два раза сдавать тесты, первый раз меня завалили. Правда! Именно завалили, видимо работодателю не понравилась моя морда. Но на второй попытке у меня все прошло как по маслу, и уже через восемь месяцев я оказался в терминале на космодроме в ожидании посадки на корабль, который должен был доставить нас на планету Ипрос. Нас — кучку тех неудачников, которые летели вместе со мной. Это были забавные отпрыски всевозможных рас. Две девицы, представительницы человеческой, надо сказать, не лучшие. У одной на лице была постоянно приклеена улыбка, и из-за умело наложенного макияжа лицо казалось пластмассовым, как у манекена в торговом центре. Вторая… Кроме груди взгляду зацепиться было не за что. Так же было еще три гуманоида. Как назывались эти народности я не скажу, потому что знать всех во вселенной невозможно. Один — коренастый с большими бесцветными глазами на продолговатом лице, отдаленно напоминающем человеческое. Второй — слегка флегматичный, с квадратной головой на тонком, но мускулистом теле. Он был похож на ящерицу, но прямоходящую с эдакой протяжной манерой разговора. А третий был поистине ходячий фейерверк, с четырьмя руками, находящимися в постоянном движении. Он со скоростью пулеметной очереди что-то увлеченно рассказывал девицам, которые слегка рассеяно слушали его, глубоко и нервно затягиваясь сладким дымом тонких сигарет.

Вот так мы и стояли, с нетерпением ожидая нашего транспорта. Бросали оценивающие косые взгляды друг на друга, пытаясь понять с какими личностями придется работать бок обок в течение полугода.

Но я чувствовал себя хорошо, я был очень рад, ведь слишком уж долго просидел я у себя дома, мне хотелось чего-то нового, ярких впечатлений и веселых не забываемых приключений.

— Что, первый контракт? — спросил коренастый, подойдя ко мне.

— Да, — широко улыбнувшись, ответил я.

— Ну, и чего такой веселый? — Немного грубо поинтересовался он, — по какой специальности?

— Да, это, как его, а! Это… на кухне убирать.

— Э-э-э, чувак, если тебе еще никто не говорил, то позволь я буду первым. Попал ты в такую задницу, что только и будешь заниматься тем, что очищать ее от дерьма, с утра и до глубокой ночи. Но, однако, ты сильно не переживай, — он по-приятельски хлопнул меня по плечу, заметив, наверное, как вытянулось мое лицо, — если через это прошел я, значит любой сможет. А я прошел и поэтому знаю, о чем говорю.

— Неужели все будет так плохо? — промямлил я, слегка упав духом, от таких неприятных новостей.

— Да будет трудно, впрочем, сам увидишь. Ты знаешь, моя философия такова: всегда готовься к худшему, тогда может быть окажется немного легче. Ха-ха.

— Спасибо. Э-э-э…

— Дим, меня зовут Дим, — представился мой новый товарищ, так бесцеремонно окативший меня дерьмом реальности и вернувший с небес на землю.

— Алан, — упавшим голосом в свою очередь представился я, — постараюсь быть готовым к любым трудностям.

Мы крепко пожали друг другу руки.

— Короче, добро пожаловать, — сказал он. И, оглянувшись, добавил, — о, нам пора.

По громкоговорителю объявили наш рейс, и резво похватав сумки и чемоданы, вся пестрая компания поспешила на посадку.

Наши работодатели, как и положено, взяли нам не просто дешевые, а очень дешевые билеты. Поэтому вместо того, чтобы наслаждаться тремя днями полета, то есть пользоваться всеми услугами сервиса: вкусно есть, сладко спать, любоваться неповторимыми пейзажами космоса, за счет компании нанимателя, нас просто-напросто усыпили и, не удивлюсь, если запихали куда-нибудь в багажный отсек. Когда я проснулся по прибытии, моя левая рука онемела, все тело ломило. И, судя по комичным телодвижениям моих компаньонов, у них дела обстояли не лучше. Так мы и выкатились в здание терминала космопорта на космостанции Ларна при планете Ипрос, корчась, как церебральные паралитики на прогулке во дворике своей лечебницы.

Не скрывая ехидно-садистской улыбки, нас встретил агент компании. Он забрал наши паспорта, затем усадил всех в такси, и мы помчались навстречу новому и необычному.

Космический флот всегда являлся для меня чем-то загадочным и волнующим. Я видел раньше все эти межпланетные круизные лайнеры, сухогрузы, контейнеровозы, другие транспорты по визуализатору, иногда бывал как пассажир. Но никогда не приходилось мне знать этой «кухни» изнутри. И вот сейчас в моей жизни выпал такой уникальный шанс окунуться во всю эту атмосферу по самые уши, почувствовать романтику путешествий в просторах космоса и это слегка брало за душу. Здесь меня опять понесло, я впал в эйфорию и, как всегда с головой, погрузился в радужные мечты.

Наш лайнер стоял на ремонте в доке, среди пятидесяти-семидесяти космических кораблей разного класса и назначения.

Мы приехали во второй половине дня, поэтому на всех судах велись какие-то ремонтно-косметические работы, повсюду сновали рабочие порта в желтых защитных касках и оранжевых комбинезонах со светоотражающими полосами. Что-то красили, где-то сверкали яркие вспышки сварки. Крики, ругань, команды доносились со всех сторон. Проезжая мимо возвышающихся вокруг кораблей, мы пытались определить который из них наш гордый лайнер. Но ни один более-менее достойный внимания им не оказался. Смутное подозрение начало закрадываться в мою душу, и оно оправдалось, когда наше такси подъехало к древнейшей развалюхе, одиноко стоявшей в самом темном углу порта.

— Вот так корыто! — Протянул мой новый знакомый Дим, почёсывая затылок.

— Интересно, сколько ему лет? — Сказала девица с пластиковой улыбкой, при этом быстро — быстро моргая густыми, длинными, нарощенными ресницами

М-да! Не таким я себе представлял свой первый космический корабль. В моих мыслях это был современный огромный белоснежный межгалактический лайнер. А наяву передо мной предстало старое средних размеров, именно «корыто», как метко выразился Дим. Крупные вмятины по бортам, полученные при неудачных стыковках, красноречиво говорили о не очень высоком мастерстве команды, от осознавания чего, легкий холодок страха пробегал по спине. Обшивка была покрыта грязно-белой, ближе к желтой, краской. По всему корпусу пробивались бурые пятна ржавчины. Вся наша группа стояла и разглядывала эту гордость космического пассажирского флота с разочарованными лицами, у кого, конечно, они, эти лица, были. Видимо, радужные мечты посещали не только меня одного, такого романтика.

Откуда-то из темных недр корабля навстречу нам выскочил гуманоид, густо покрытый короткой грубой шерстью, торчащей во все стороны. На межгалактическом он говорил очень плохо. Все, что мы поняли, это то, что нужно следовать за ним. Он провел нас по нескончаемому лабиринту темных, грязных и в некоторых местах ужасно вонючих коридоров до просторного яркого, на удивление чистого помещения, щедро уставленного блестящей металлической мебелью, и велел ждать. Мы ожидали молча, оглядывая помещение. Это был большой зал, похоже, столовая. По потолку тянулись коммуникативные системы разных размеров, вроде электрических кабелей и разных диаметров труб, из некоторых что-то капало. Хорошо, что нигде, ничего не искрило, даже боюсь предположить какое напряжение было в тех толстых кабелях. Вдоль стен стояли различные автоматы с огромным выбором жидкостей: от обычной воды и кофе до напитков, о которых я никогда не слышал, и пить которые никогда бы не решился. По обоим концам зала висели два больших визуализатора, но они были либо выключены, либо не работали.

Наконец, в помещение вошло чудо с огромной головой на тщедушном тельце с круглым брюшком, придурашливой улыбкой на лице и огромными выпуклыми маслянистыми карими глазами. В тонких ручонках существо держало какие-то бумаги.

— Добрый вечер, — сказало оно, присаживаясь на стул, — меня зовут Магис, я метрдотель и ваш босс во время подготовки корабля к работе.

Выговаривая эти фразы, метроди внимательно рассматривал нас. Когда его взгляд дошел до девицы с грудью, в его выпуклых глазах мелькнула искра похоти, и он сладострастно сглотнул. Мистер Магис познакомился со всеми нами, раздал ключи от кают, в которых мы будем проживать на протяжении всего контракта. Затем он дал каждому план помещений корабля, очень нужную на первых порах вещь. Проинформировал о времени завтрашнего сбора, пожелал удачи и отпустил устраиваться.

Я попал в одну каюту с квадратноголовой рептилией. Вместе с ним мы начали искать путь к месту ночевки, которое нашли не сразу. Повсюду были коридоры и лестницы-близнецы, много коридоров и много лестниц. Несмотря на то, что на стенах были указатели, а у нас на руках подробная карта судна, мы с ящером все равно попадали не по назначению. Нам приходилось возвращаться в отправную точку и начинать все сначала. Потратив достаточно времени на блуждания в этом лабиринте и порядком, утомившись, таская свои сумки, мы, в конце концов, достигли заветной цели.

ГЛАВА 2

Открыв дверь своей каюты, нашему взору предстал чудак, который сидя в полумраке, на стуле спиной к нам, громко и яростно рыча, жал ржавые гантели над головой. Он наверняка почувствовал или услышал наше появление, но доделал столько повторений, сколько было запланировано, затем внезапно уронил свои увесистые снаряды на железный пол. От неожиданности и резкого звука удара металла о металл я аж подпрыгнул на месте. А этот атлет продолжал сидеть, тяжело дыша и отфыркиваясь. У него была мощная бугристая спина. Не огромная, просто на ней светилась каждая мышца. Вдруг он резко встал, повернулся и с широкой улыбкой на светлом открытом лице сказал:

— Здорова, пацаны! Добро пожаловать на борт межгалактического судна «Горизонт», меня зовут Майк. Моя должность здесь не самая подходящая для мужика. Ассистент стюардессы, согласитесь, звучит не очень.

Красавцем паренек не был, но и уродом тоже. Крупный курносый нос, темные брови, ровные белые зубы, маленький, совершенно не волевой подбородок, копна черных вьющихся волос, бронзовая кожа, обтягивающая, как я уже упоминал, хорошо проработанные тренированные мышцы. Ничего особенного, обычный парень, каких много. Но нельзя было не заметить свечение его внимательных карих глаз, в них явно проглядывались живой ум и дерзкий азарт.

— Ну что же вы встали, проходите, устраивайтесь, здесь у нас четырехместная каюта, — сказал он, сделав широкий жест рукой, затем, щелкнув выключателем, зажег основной свет, ярко озаривший помещение, до этого каюта освещалась маленьким светильником для чтения в изголовье кровати — это моя койка, — он указал на верхнюю слева, — остальные свободны.

Каюта представляла собой небольшую комнату, по краям которой располагались двухъярусные кровати, четыре металлических шкафчика. Умывальник с зеркалом находился в конце напротив входа. И все те же трубы и провода под потолком.

— Вот здесь мой шкафчик, вы можете выбрать любой из трех, — сказал он, — до вашего появления я жил здесь один. Да! — Внезапно вспомнил он, — туалеты и душ в конце коридора налево или по правой стороне коридора направо.

— Еще раз, пожалуйста, — пропиндосил мой ящероподобный товарищ.

Майки очень серьезно на него глянул и, замедлив речь, начал объяснять еще раз, для более четкого понимания сопровождая сказанное жестами.

— В конце коридора налево или направо по коридору справа, — в каждом слове и каждом жесте чувствовалась ядовитая и ничем не скрываемая насмешка, — понял, серый?

Видимо Ован насмешки не заметил или не захотел почувствовать. Он только молча кивнул и принялся флегматично раскладывать свои вещи на полки шкафчика. Некоторое время Майки с интересом наблюдал за ним, затем повернулся ко мне и сказал:

— Ну, вот и хорошо, теперь ваша очередь представляться.

Что мы не замедлили сделать.

— Очень приятно, Алан, — сказал он, пожимая мне руку, — пожалуйста, не прими на свой счет, однако из всех видов жизни на свете я больше всего не люблю нас, человечество. Говно мы, знаешь ли.

Он озорно подмигнул мне и дружески похлопал по плечу.

— Да, — подумал я, — откровенно.

Хотя не мог не согласиться с Майком, ведь мы — человечество, на самом деле — говно редкостное.

— А ты, я смотрю, такой крепыш. Занимаешься спортом?

— Да так, турничок, брусья и пьяный бег от полицаев, — усмехнулся я.

— Отлично! Оборудуем здесь что-то похожее на спортзал, будет с кем позаниматься. Ты как? Не против?

— Нет, конечно, — ответил я, — двумя руками за.

— Вот и отлично, договорились.

Пока мы разбирали сумки, наступило время сна, перебросившись еще парой незначительных фраз, все попадали спать. Несмотря на некоторое волнение и на то, что место было новое, заснул я моментально. Но около трех часов ночи проснулся от жуткого холода, меня била крупная дрожь. В темноте, стараясь никого не разбудить, я нашарил свое колючее одеяло, завернулся в него с головой и еще минут пять приходил в себя.

Когда я отогрелся, снова заснул глубоко и крепко. Позже Майк поведал мне, что системы отопления еще не были включены, поэтому ночью было достаточно зябко.

Утром нас разбудил будильник Майка. Проснулись все, но вылезать из-под теплых одеял никто не торопился. В каюте стоял такой холод, что изо рта теплокровных ее обитателей шел пар. Первым смельчаком оказался старожил Майк. Он резво соскочил со своей койки, умылся, громко фыркая при этом, быстро оделся и ушел. Я был следующим, кто последовал его примеру, повторил всю процедуру и пошел в столовую на завтрак.

Пришлось опять поплутать по запутанным лабиринтам судна, пока достиг цели, но утром, на свежую голову, было полегче. Коридоры не были зловеще пусты как ночью. Увидев по дороге двух гуманоидов, я принял вид бывалого и соответственно беззаботного члена экипажа, бодро поздоровался с ними и пошел следом. Они меня и вывели на искомый объект.

Зайдя в помещение столовой, я был очень удивлен. Вчера мне показалось, что на корабле народа почти нет. Но сейчас я осознал насколько ошибочно было мое первое представление. Практически половина команды уже на борту присутствовала. Небольшая толпа вокруг меня выглядела поистине разномастно, однако, приглядевшись, я понял, что представители разных рас стараются иметь соседями за столом своих соплеменников.

Я набрал в тарелку еды и стал взглядом искать столик, за которым завтракали люди. После недолгих поисков я заметил соседа по каюте Майка и направился к нему, но, подойдя ближе, непроизвольно замедлил шаг. Рядом с ним сидел здоровенный мужик в черной майке алкоголичке, вся спина и руки которого были покрыты наколками зеленого цвета на тюремно-бандитскую тематику. На коротко стриженной почти лысой голове играли мышцы, участвующие в процессе жевания. Я медленно подошел и слегка нерешительно сел рядом. Заметив мое появление, незнакомец повернулся и моему взору предстали сломанный нос и маленькие колючие глазки на широком плоском лице. Тяжело было этого человека назвать приятным, под его пристальным взглядом мне было как-то не по себе. Еще несколько секунд он, как мне показалось, зловеще рассматривал меня, а затем совершенно неожиданно его лицо осветила лучезарная улыбка.

— Привет, меня зовут Валера, — ангельским голоском пропел он, — я работаю на кухне, мою кастрюли. А ты, наверное, вчера приехал?

Я, старательно пряча свое изумление, быстро ответил на его вопросы и, не вступая в затяжной разговор, сделал вид, что очень занят содержанием своей тарелки.

Валера тоже решил ограничиться только приветствием и вернулся к прерванной беседе с Майком.

Болтали они о какой-то чепухе.

Параллельно с приемом пищи и прослушиванием разговора соседей, я внимательно разглядывал население корабля, заполонившее столовую. Каких только экземпляров обитателей вселенной здесь не было. Вы знаете, я не расист, но некоторые из них выглядели так неприятно, что я отвел бы для них специальное помещение где-нибудь поглубже, в трюмах. И показывал бы только за деньги.

Мало того, что они выглядели не очень, так еще и ели по-разному: кто руками, кто лохматыми лапами, кто двумя ложками, кто ложкой с вилкой. А некоторые вообще опустили рыла в миски и громко чавкали, периодически выныривая на поверхность для того, чтобы перегавкнуться о чем-то с соседом, при этом частички пищи разлетались во все стороны. А что они ели? М-м-м, об этом лучше не надо, можно на длительное время испортить себе аппетит.

За столиком в углу я заметил грудастую подругу с мистером Магисом, который сидел напротив с неизменной придурашливой улыбкой, пожирая ее своими маслянистыми глазами. Он что-то со страстью рассказывал, нежно держа ее за руку. Девушка делала вид, что смущается, но по всему было видно, что она уже влюблена по уши в этого «красавца».

Через пару столиков от них сидели еще около двадцати представительниц прекрасного пола человеческой расы. Но, при более внимательном наблюдении становилось, очевидно, что слово «прекрасного» к ним не относилось и даже более того, было совершенно неуместно. Настолько они были страшны, я бы сказал больше, некоторых из них вообще можно было принять за гуманоидов. Создавалось такое впечатление, что для них был специальный отбор среди мутировавших жителей планет с повышенным уровнем радиации. В общем отсутствие симпатичных девчонок меня очень расстроило.

Там же сидели несколько особей мужского пола, наш старый знакомый с четырьмя руками и остальные совершенно мне не знакомые.

В столовую вошел Дим. Он неторопясь взял тарелку и подошел к лотку для раздачи еды, внимательно его осмотрел, после чего на его лице появилось выражение отвращения. Он там еще немного поковырялся, с видом будто ищет себе пропитание в мусорном контейнере, наконец нашел что-то подходящее положил в тарелку и направился прямиком к нашему столу.

— Эти мрази для нас делают жрачку из отходов, — громко сообщил он еще на полпути.

— Эй, рубильник! Ты опять здесь? — На этот раз он обращался к Валере, — ты же в прошлом году всем втирал, что то был твой последний контракт, и никто больше не увидит твоей мерзкой бандитской рожи!

— Ну, понимаешь ли, Дим, обстоятельства сложились так. Я, знаешь ли, ну…

— Скажи просто, — прервал невнятный ответ Валеры Дим усаживаясь за стол, — что только в этой компании такого урода, как ты, могут принять на работу.

— Не правда! — Возразил Валера.

Забавно. Он даже не обиделся, да еще и оправдываться стал.

— Я легко могу найти любую работу в любом месте, я… я…

— Конечно. Что ты. Не горячись. Да разве я не понимаю? Я согласен. Ты можешь, но только не в этом году, — продолжил издеваться Дим, а затем, резко меняя тему, — ладно, что там у нас за материал в этот раз, — промолвил он, поворачиваясь и пристально вглядываясь в девушек за соседними столами.

— Все страшнее атомной войны, — констатировал он, повернувшись обратно к нам, — впрочем, ничего другого я и не ожидал. Что-то в этой компании никогда не меняется, да, рубильник? Признайся, тебя с ними в одном цирке набирали?

— Нет, Дим, ты не прав, очень симпатичные девочки, приветливые, общительные.

— Так что ж они такие приветливые и общительные сидят за двадцать столов от тебя, и строят глазки вон тем бравым кадетам-практикантам, а? — И он указал в сторону, где гордо восседали местные молодые офицеры, будущие космические флотоводцы. — Что замолчал?

На это замечание Валере возразить оказалось нечем. Поэтому он решил, что лучше для него будет побыстрее закончить завтрак и поспешить на работу.

Майки просто сидел и весело улыбался, с любопытством наблюдая за странными, на мой взгляд, отношениями между Валерой и Димом.

После непродолжительной паузы, во время которой Дим с тем же видом отвращения ковырялся вилкой в тарелке, он обратился ко мне.

— Ну, молодой? Как самочувствие?

— Пока не знаю, — слегка настороженно ответил я.

— Скоро узнаешь. Недолго тебе осталось жить в неведении, — дружески подбодрил меня он, при этом, как мне показалось, зловеще улыбаясь.

ГЛАВА 3

Дим оказался прав на все сто. Впрочем, он был всегда прав. В этот первый день мне пришлось работать так тяжело, как никогда я не работал до этого в жизни. Но это были только цветочки, потому что круизы еще не начались, и кухня работала только на четверть. Зайдя сюда в первый раз, я увидел везде тусклую нержавеющую сталь. Вокруг располагались печи, грили, столы, холодильники, режущие, рубящие, давящие, взбивающие машины. И все это мы, а именно я и еще несколько ребят, должны были сделать отполированным, блестящим, ярким и сияющим, как яйца… нет… меч самурая. В общем, чистота на кухне должна быть как в больничной операционной. От этого зависит здоровье пассажиров, репутация и благосостояние компании.

Практически в каждом порту пассажирские суда подвергаются всевозможным инспекциям и проверкам. Если какая-нибудь комиссия выявит любые по значимости нарушения, у компании могут отнять лицензию на перевозку пассажиров. Фирма понесет огромные убытки, прежде чем ее представители получат лицензию обратно, пройдут через все бюрократические процедуры, обобьют немало административных порогов и надают взяток на кругленькую сумму разным чиновникам.

Я слышал, что в других компаниях используется механизированный труд. То есть роботы. Но электронный механический работник — это очень дорого, да и что касается уборки дерьма — ни один механический чайник, напичканный современнейшей электроникой, никогда не сможет заменить в этом деле живое существо. Если с органическим сотрудником что-то случается, его совсем не обязательно чинить, точнее, лечить, а проще сразу отправить биомусор домой, ведь всегда найдется с десяток придурков, которые за гроши с радостью готовы заменить его. А еще можно все перекрутить так, что это якобы случилось по вине самого работника. И в таком случае еще он будет должен компании за то, что не соблюдал правила техники безопасности, с которыми в обязательном порядке был ознакомлен при подписании контракта об устройстве на свою должность. А с бездушной машины что взять?

В конце этого дня я валился с ног от усталости. Но по прошествии некоторого количества времени я потихоньку втянулся в процесс, и жизнь перестала казаться мне такой мрачной и ужасной. Наоборот, с каждой неделей жить становилось лучше, жить становилось веселей. Даже интересней. Почти каждый день прибывали все новые и новые члены экипажа. Кто-то уже с опытом работы, кто-то, как я, салага. Все такие разные, со всяких планет, затерянных во вселенной.

Между работниками была масса отличий. Но одна черта объединяла многих из них. Глядя на окружающий меня контингент и общаясь с ними, у меня создавалось впечатление, что процентов девяносто команды набирали в психиатрических лечебницах. Букет заболеваний был богатым и разнообразным, начиная от разного вида шизофрении, заканчивая просто депрессиями, психозами, фобиями и душевными расстройствами в легкой форме. В это не так просто поверить, но за парочкой примеров далеко ходить не придётся.

Мой сосед по каюте, уже знакомый вам ящер по имени Ован. Поначалу он был вполне адекватен, но уже вечером нашего второго дня на корабле я с ним чуть не подрался. Я вообще человек мирного характера, но иногда бываю очень вспыльчив. Для Ована этот контракт был не первым, он считал себя ветераном, авторитетом, или старшим, и решил, что может много чего себе позволить. Однажды поздним вечером, я крепко спал после очень тяжелого рабочего дня, этот хрен открыл с диким грохотом дверь ударом ноги (или лапы). Я мигом очнулся, подпрыгнув на своей койке, едва не ударившись макушкой об потолок. Оно зашло и громко спросило: «Где стул»?

— Там, — я указал на стул, стоящий в углу.

Он прошел, взял его, и, как ни в чем не бывало, вышел из каюты. А я, как идиот, сижу на койке и думаю, что же это такое было. У меня немного позднее зажигание, поэтому только через некоторое время, я понял, что со мной только что поступили абсолютно по-хамски. Я сползаю с койки и выхожу в коридор, где наблюдаю Ована, сидящего на стуле и усердно чистящего туфель. Он аж язык прикусил, так старался.

— Ты какого хрена делаешь? — Тихо спросил я.

Голос меня не подвел, несмотря на переполнявшие эмоции. Он прозвучал слишком тихо, но не дрогнул.

— А че такое? — борзо прошипел ящер.

— Еще раз такую фигню сделаешь, я тебе морду раскрошу! Понял, рахит? — Уже намного увереннее ответил я. Самое сложное — начать. Но когда перешагнул черту, стесняться уже глупо. Всю жизнь я следовал этому правилу, вроде помогало…

— Зачем ждать, пойдем, решим все проблемы сейчас.

По идее, мне должно было быть немного страшно, тем более драться с рептилией до этого не приходилось. Известно, что среди всех существ во вселенной, человек одно из самых слабых и не приспособленных к жизни. Если б не наша хитрость, подлость и коварность, качества, которые многие называют храбрость, смекалка и находчивость, человечество вымерло б уже давно. Но я буквально кипел от злости, а когда я злой, мне насрать практически на все. На то, что могу потерпеть позорное поражение, на то, что драки на корабле запрещены и за них прерывают действие контракта и отправляют домой без разговоров. В общем, было задето мое самолюбие. И мне было плевать на последствия, а вот ящерице судя по всему нет. Он сначала поднялся и зловеще прохрипел уже изменившимся голосом: «Ну, пойдем!», а потом рассмеялся и сказал, что просит прощения, что он пошутил, что я молодец и так далее. Конфликт был исчерпан. Я был удовлетворен, и весьма довольный собой пошел спать. Мне удалось поставить зарвавшуюся ящерицу на место, а учитывая, что свидетелями нашей стычки явились несколько членов команды, то мой авторитет в коллективе вырос на несколько пунктов. А это на судне важно, как и в тюрьме, да и вообще в любом обществе. И этот факт в дальнейшем обязательно должен принести значительные дивиденды.

Да, но вернемся к психическим отклонениям. Так вот, этот Ован, почти целыми днями спит. Но это нормально, народ от работы здесь так устает, что стоит только посадить свою задницу на какую-либо поверхность, сам не замечаешь, как заснул. Основной его странностью было другое: если он не спал, то ел. Его шкафчик был битком набит разной едой, запасенной заранее, хотя по законам корабля пища в каютах категорически запрещена. Понятное дело почему, — где еда, там и тараканы. Способы успешной борьбы с ними так и не были найдены. Эти паразиты до сих пор, так же, как и крысы, наводили ужас на все слои населения, по всей вселенной, — на владельцев и работников гостиниц, отелей, ресторанов, а тем более круизных лайнеров. Травили этих существ с завидной регулярностью, однако их приспосабливаемость и способность к размножению была поистине фантастической, а угроза появления оставалась всегда.

После того инцидента Ован уже тихо приходил в каюту, и со словами «Мне надо углеводов» открывал свой шкафчик, садился рядом. И тупо уставившись в пространство перед собой, начинал медленно откусывать кусок чего-то, затем так же медленно его пережевывать. Закончив трапезу, он молча закрывал шкафчик и удалялся. И так двадцать раз за день.

Или сосед Дима, который постоянно что-то писал в свою записную книжку и при этом придурковато хихикал. Тот же Майкл, долбаный религиозный фанатик. Случайно проснувшись среди ночи, я видел, как он сидит на койке в позе лотоса и медитирует. Видели когда-либо медитирующего человека со стороны? Похож на лунатика. Уставившиеся в одну точку глаза открыты, однако взгляд пустой, сидит как истукан и мерно дышит. Тем не менее с Майком можно было дружить. Он был немного старше меня, опытней. Он много читал, постоянно анализировал все вокруг, на все у него существовало свое особое мнение. И этими своими мнениями он постоянно с кем-то обязательно делился, не мог не поделиться. Он болтал без умолку, говорят это проблема тех, кто много медитирует. Но в то же время Майк умел внимательно слушать.

Вместе мы проводили много времени, «качали банки», боксировали, играли в шахматы и философствовали на разные темы.

Он был не очень религиозен, но его прибабах был именно религиозным. На этот момент во вселенной существовало столько же религий, сколько насчитывалось обитаемых планет. Но наиболее популярными, особенно среди людей, расселившихся по всему космосу, как те самые тараканы, оставались христианская, мусульманская, буддизм и миллиарды их ответвлений. Из них Майк отдавал предпочтение буддизму.

— Единственное учение, где верить во что-либо необязательно. Ничего не надо просить. Не надо раболепствовать и пресмыкаться, ползая на коленях, умоляя о милости, — говорил он по этому поводу. — Только практика, чистая практика. Если хотите, просто тренировка ума и воли. Самое главное здесь — не надо лицемерить и притворяться любящим и смиренным, потому что на тебя насрать всем во вселенной и самой вселенной тоже. Не нужен ты никакому божеству, каждый в этом мире занят, только своим благополучием. Нужно просто быть собой и быть просто искренним. Искренность должна присутствовать в каждом поступке, в каждом движении, она должна пронизывать все вокруг. Настоящий человек должен быть искренним. Не отдавать ничему предпочтения и ни к чему не привязываться, то есть видеть все как есть, без накладывания своего субъективного мнения. Хотя нахрена это вообще кому-то надо, тем более мне? — тут же спрашивал он самого себя при этом пожимая плечами.

— Чистый придурок!

С этого момента его лучше перестать слушать, потому что словесный поток на эти темы у Майка никогда не иссякает. Это его мнение, и ему с этим и жить.

Еще мы предпочитали общаться с Димом. В наших с Майком «развлечениях» он не участвовал, но, увидев нас где-нибудь, обязательно подходил, чтобы перекинуться парой слов. Этот гуманоид был наделен хорошим чувством юмора, и любая встреча с ним превращалась либо в злорадное хихиканье, либо в безудержный хохот до невыносимой боли в щеках и животе.

Девочек в нашей компании, к сожалению, не водилось. Не то, чтобы мы были против. Как нормальные молодые мужики, мы тянулись к женскому обществу. А вот оно, наблюдая нашу бесперспективность, всячески игнорировало нас, не замечало и отвергало. Что еще можно было поделать в этой ситуации? Только одно — сделать женскую часть коллектива объектом пристального наблюдения и насмешек. А уж наблюдать-то было за чем.

Сотрудников женского пола компания набирала исключительно из людей. Да и вообще весь остальной персонал хоть и состоял из населения других видов, но в большинстве своем был человекообразным, кроме тех, кто работал с механизмами. Но даже несмотря на то, что все девушки были людьми, однако любой инопланетянин нам был более понятен, чем они, эти существа женского пола.

Их больше интересовали, как я уже упоминал, более перспективные женихи, а точнее, офицеры. И не всегда молодые. Офицеры в основной своей массе были с Ипроса. Лидером по девчонкам среди них оказался уже знакомый нам метрдотель Магис.

Этот парень за то короткое время, которое прошло с моего появления на корабле, сменил три объекта ухаживания. Первой была грудастая. Через пару дней она уже сидела в слезах и соплях, а ее соперница с презрением смотрела на нее, гордо в обнимку проходя мимо со своим кавалером. По прошествии нескольких дней она была замечена в таком же подавленном состоянии духа. А с Магисом уже страстно целовалась третья красавица, счастливая и влюбленная. Причем все они знали кто такой Магис, но каждая его новая любовь была уверена, что она та самая, особенная, и жалкая участь тех неудачниц, ее предшественниц, ей лично не грозит. Уж она-то сможет сковать по рукам и ногам этого жеребца и заставит любить только себя одну. Но итог был всегда предсказуемо один и тот же: «самая умная и самая красивая» тоже оказывалась на обочине, униженная, в слезах и в окружении подруг, которые, пряча злорадные ухмылки, пытались ее успокоить. Но долго бывшие возлюбленные Магиса одинокими не оставались. Всегда находился добрый похотливый старичок-паучок с капитанского мостика, который успокаивал девочку и быстренько затаскивал ее в свою холодную постельку, в которой с неимоверной силой, разбрасывая искры во все стороны, разгорался огонь страсти с появлением новой хранительницы очага.

Были и такие, которые не проходили по внешним данным отбор у офицеров, но всегда были желанны в обществах некоторых инопланетян-гуманоидов.

Всего этого я не понимал, признаюсь честно, пытался, но нет, чистое скотоложство!

Имели место и такие, кем я просто восхищался. Они крутили ухажерами, как хотели, получали желаемое, при этом ничего не отдавая взамен. Их было очень мало. Я понимаю, что многие представительницы женской части могут обвинить меня в предвзятом и несправедливом отношении к ним. Но в свое оправдание могу сказать только одно: я описываю только то, чему свидетелем явился я сам. Ни события, ни персонажи, описанные на бумаге, не были мною придуманы.

Вот в таком веселье проходили дни. Я и не заметил, как постепенно корыто с гордым именем «Горизонт» преобразилось. Пассажирские отсеки стали чистыми и уютными, все вокруг казалось новеньким и ухоженным. Кухня просто сияла! Но чем больше развелось этих долбаных поваров, тем больше работы появлялось у меня. Не успеешь отвернуться, как посуда и пространство вокруг засералось производством их дурацкой стряпни. Например, чтобы поджарить всего одно яйцо одному повару требовалось испачкать, как минимум, три сковородки.

Навести порядок так и не удалось только в помещениях, где проживали работники, хотя наш ответственный за санитарию офицер прилагал к этому титанические усилия.

Снаружи «Горизонт» покрасили в свежую, белую краску, и судно сразу же превратилось из ржавой посудины в гордый межгалактический лайнер. Все было готово к началу многодневных круизов.

Оставались только мелочи. Но даже эти мелочи бездарные руководители смогли превратить в тяжелейшее испытание. Дело вот в чем. Прежде чем начинать круизы, нужно заполнить корабль продовольствием и предметами быта, необходимыми для ведения нормальной работы, такими как: всевозможные химикаты для стирки и мытья различных поверхностей, пластиковые контейнеры для мусора, тряпки, униформа, туалетная бумага, всего не перечислишь. По идее с этим не должно было возникнуть никаких проблем, но в реальной жизни так не бывает.

Грузовой транспорт, который привозит что-либо, заезжает через огромный люк на склад, где автопогрузчик перегружает все добро из транспорта на стеллажи склада. Просто, да? Но не у нас. Когда пришло время погрузки, подъехал транспорт и выяснилось, что корабль пришвартован так, что складской люк оказался заблокирован. Разблокировать его не представлялось возможным. Пришлось все делать вручную, поэтому процедура, занимающая несколько часов, растянулась на три дня. Тонны груза были перенесены нами на своих руках и горбах. Эти три дня черной болезненной татуировкой навсегда останутся в нашей памяти. Самые тяжелые и проклятые за все время работы в «Моисей круиз». Были слезы, истерики, потери сознания, но мы выдержали. Каждый из нас гордился, что работает в такой команде. Все участники сего действа стали намного больше уважать друг друга.

ГЛАВА 4

Тускло горел светильник над моей кроватью, в каюте было тихо и по-домашнему уютно, ощущалась легкая вибрация от работающего двигателя, но дискомфорта она никакого не причиняла. Скорее наоборот, успокаивала и усыпляла. Но, несмотря на такую расслабляющую и умиротворяющую обстановку, я всё равно не мог заснуть. Внутреннее волнение и перевозбужденность не давали мне спокойно забыться этим тихим вечером. Уже завтра стартует сезон и начнется все с посадки пассажиров. А переживал я, потому что должен был принимать в ней непосредственное участие. Бывалые в самых наиярчайших красках объяснили мне что и как надо будет делать, однако внутреннее волнение и беспокойство не оставляли меня. Эта назойливая нервозность оказалась настолько сильной и очевидной, что мое смятенное и подавленное состояние каким-то образом почувствовал Майк. Он, как обычно, сидел в медитации на своей кровати и мерно дышал, затем неожиданно медленно повернулся, внимательно посмотрел на меня.

— Что? — просто спросил он.

— Что? — В свою очередь спросил я.

— Что у тебя на душе? Какой-то ты этим вечером не такой, — продолжил он, корчась от боли в затекших ногах, сползая с кровати.

— Все нормально, просто немного переживаю по поводу завтрашнего дня, — вздохнул я.

— Завтрашнего дня? — переспросил он, — а что такого особенного будет завтра?

— Да не особо я конечно переживаю, просто слегка волнуюсь, — попытался я увильнуть от неприятного для меня разговора.

— А чего ты волнуешься, — не отставал он, — давай-ка, поделись с другом, не ломайся, как девочка.

«Вот прицепился», — слегка раздраженно подумал я.

— Короче, пошли в столовку, у меня в горле пересохло, — не отставал Майки.

Пришлось мне сползать с койки и плестись за ним в столовую, в которой торчали несколько членов команды, отдыхающих после тяжелого рабочего дня. Одни тихо общались, другие смотрели визуализатор. По ящику показывали какую-то чушь на местном ипрском языке, которым кроме здешних аборигенов никто не владел, но весь остальной экипаж смотрел так заинтересованно, как будто они понимали каждое слово.

Мы с Майком набрали чаю, сели за столик, и мне пришлось делиться своими переживаниями. Я рассказал, что завтра должен принять участие в посадке. Объяснил, что понимаю, что должен встретить клиента, взять у него паспорт, билет, посадочный талон, затем найти среди всех чемоданов его и отвести пассажира в каюту, номер которой будет указан в билете.

— Ну, и в чем проблема? — спросил Майк, громко отхлебывая горячий душистый чай, — по-моему, все очень просто.

— На собрании начальство сказало быть внимательнее и не допускать ошибок. Они нас или накажут, или лишат права на участие в этой процедуре. Вот я и думаю, а что, если что-нибудь напутаю или допущу ошибку?

— Хорошо, ты напортачишь и что дальше? Ведь ты боишься не просто лопухнуться, а последствий в случае ее допущения, так?

— Да, наверное, — согласился я.

— А каких именно последствий ты так боишься? — Не унимался он.

— Ну точно не наказания от руководства. Скорее всего, я боюсь просто сесть в лужу, стать объектом поддевок и шуточек со стороны команды. Ну, типа, потерять лицо.

— Хорошо, вот сейчас озвучив свои опасения, ты прямо взглянул в глаза страху. А теперь подумай, так ли это ужасно, что нужно вообще обращать внимание и тратить нервы? Даже если ты сделаешь что-то не так, об этом могут просто и не узнать, а если и будет что-то курьезно-веселое, то по прошествии пары дней все обо всем напрочь забудут. Не такой уж ты особенный, чтобы о тебе помнили и обсуждали твою персону весь рабочий сезон, — он вопросительно посмотрел на меня, ожидая моей реакции.

— Уверен, что ты прав. Не такой я особенный, — продолжал соглашаться с ним я, — мой ум сыграл со мной злую шутку и слишком все преувеличил.

— Возвел проблему величиной с камушек до размеров горы, — продолжил Майк мою мысль.

— Именно так, — кивнул я.

— Хорошо, с этим разобрались. А сейчас я пойду, наберу еще чаю и мы закрепим пройденный материал.

— Разве это еще не все? Не конец разговора? — возмутился я, эта промывка мозгов и копание в себе были мне крайне неприятны.

— Нет. — улыбнулся Майк.

«Вот прицепился», — раздраженно подумал я. — «Что ему еще от меня надо?»

Он поднялся, не торопясь, направился к автоматам с напитками. Пока этот «гуру» ходил за своим чаем, от нечего делать я тупо уставился в визуализатор. Там показывали какие-то трагические новости, по смыслу я догадался, что одно из местных горных племен весело праздновало свадьбу. Деревенский старейшина отдавал замуж свою единственную красавицу-дочь. Торжественная роспись проходила в большом городе, и когда молодые приехали в деревню, где для новой семьи и их родственников уже был накрыт праздничный стол, мужчины деревни встретили их салютом из винтовок. По воле злого случая в этот момент над ними на низкой высоте пролетал флаер местного ветеринара, несколько пуль попали в двигатель и топливный бак. Флаер моментально потерял управление и так же быстро начал терять высоту. Через некоторое время он рухнул на дом старейшины. Ветеринар погиб, дом сгорел, свадьба не удалась. Теперь журналисты обсасывали это событие со всех сторон: брали интервью у молодоженов, у ментов, у убитой горем жены ветеринара, у пострадавшего материально старейшины, затем устроили какой-то диспут в студии, в углу экрана постоянно показывали одни и те же кадры сгоревшего дома, суматошную беготню спасателей и расстроенные лица гостей. Средства массовой информации, одним словом — маразм.

К моему облегчению, наконец-то вернулся Майк. Мне реально уже хотелось запустить чем-нибудь в визуализатор, лишь бы заткнуть его. Он сел напротив и начал аккуратно мешать сахар в стакане, тщательно подготавливаясь к речи.

— Это твое поганое эго, — как-то внезапно без вступления начал он, — твоя пылкая, страстная любовь к самому себе. Заметь, все проблемы, а особенно проблемы эмоционального характера возникают от любви к самому себе. «Блин! Началось», — прохныкал я про себя и морально приготовился стойко выдержать промывку мозгов. Другого выбора у меня, увы, не было.

— Мы все так привыкли жалеть себя. Но присмотрись к себе, разве ты такой жалкий, разве тебя нужно жалеть? И посмотри, чего ты боишься. Послушай, существуют более серьезные вещи, которых можно бояться, например, смерть, боль, потеря близких, увечье, одиночество. Но умный человек, человек мыслящий, сможет побороть любой страх, даже страх смерти. Согласен, это очень нелегко, но, если приложить титанические усилия можно. Запомни человек, может все, и даже больше.

И это говорит тот, который ненавидит человечество больше всего.

— Лично я считаю, что страх в некоторых случаях можно поменять на осторожность. Например, при нападении вооруженных бандитов ты понимаешь, что если ты примешь бой, то, скорее всего, потерпишь поражение. И если тебя не убьют, то покалечат сильно. Ты можешь храбро кинуться в схватку и даже победить, но с пробитой башкой, поломанными ребрами, свернутой челюстью или кишками наружу. Хотя существует еще вариант послать все подальше, дать деру и выйти из сложившейся ситуации целым и невредимым, потеряв при этом только честь, самоуважение, и душевный покой буквально на несколько дней. Эти пару дней ты будешь обвинять себя в трусости, называть слабаком, однако симптомы очень скоро пройдут, поверь мне, время безжалостно, оно стирает все. Но вот что я тебе скажу, все это — честь, трусость, смелость, сила — чушь полная, придуманная людьми. А для чего, они уже забыли сами. А люди, в основной своей массе — тупое стадо. Так говорить некрасиво, но с этим фактом не поспоришь. А ты должен быть личностью, ты должен быть выше этих придурашливых понятий. Живи по своим законам, а не по рабским рекомендациям, придуманным одними людьми, чтобы держать других в страхе и повиновении, для лучшего управления ими. Но в то же время старайся избегать открытых конфронтаций и жить в гармонии с окружающим миром, с социумом, в согласии с самим собой.

А по поводу этой ситуации я скажу тебе вот что. Ханта знаешь?

— Нет.

— Ну и ладно. Хорошо. Ты не знаешь, но это серьезное сильное животное, одиночка, живет один, охотится один. Но даже с той дикой силой, которой он обладает, никогда не вступит в схватку с обычной собакой гинакой. А от двух он убежит, поджав хвост, но после этого он не станет слабее, не станет тупой травоядной антилопой гон. Он так и останется сильным гордым и опасным зверем. И это не значит, что он струсил, он просто проявил элементарную осторожность. Это еще называется инстинкт самосохранения. А теперь, после того, как мы проанализировали страх смерти или одиночества, что такое твои переживания по поводу завтрашнего дня? Ничего, пустое. И напоследок я тебе скажу еще вот что. Мир, в котором мы с тобой живем, полон метаморфоз, как это, — он постучал костяшками пальцев по столу, пытаясь вспомнить, ускользнувшее от него, более понятное значение слова, — изменений. Каждый день судьба бросает нас в разные ситуации, хотим мы этого или нет, мы должны из них выходить, выпутываться. Не пытайся от этого спрятаться, абстрагироваться. Просто кидайся в них с головой, как бы наблюдая со стороны, относись к этому, как к игре, ко сну. Так становится намного легче и интереснее жить. А все, что ты так боишься потерять, ты все равно обязательно потеряешь, смирись. Так будь добр не трать свою энергию на ген