Тема запретной любви к родной сестре в истории русской литературы не нова — от Карамзина до Набокова к ней подступались самые талантливые писатели. Но молодому Артёму Серебрякову удалось развернуть эту тему по-новому, сделав ее основой для жуткого и захватывающего полотна в духе Генри Джеймса и Эдгара По.
Очень нетрадиционно написанная книга с весьма специфическими темами. Из тех, что бросаешь, но потом, все-таки дочитываешь.
Поначалу мне казалось, что автор намеренно нагнетает сумбур, чтобы читатель просто взял и сдался. Нельзя сказать, чтобы потом это ощущение полностью пропало )).
Также казалось, что с той же целью он насыщает текст весьма разнообразными словами. Я на словарный запас не жалуюсь, но, вот список ранее незнакомых мне слов только из начала книги. Аплизия - род брюхоногих моллюсков, также известный как морской заяц Рацея - -и, ж. Устар. Длинное скучное наставление, рассуждение. Плакодермовый - Плакоде́рмы, или пластинокожие рыбы — класс челюстноротых (Gnathostomata), живших в палеозое. Термин «панцирные рыбы», часто применяемый для класса в старой литературе, некорректен и не отражает особенностей анатомии плакодерм: их так называемый «панцирь» на самом деле представлял собой набор пластин, сверху покрытых кожей, а не роговыми щитками Кайрос - древнегреческий бог счастливого мгновения, удачи, благоприятного стечения обстоятельств. Прогнатический - прикус (в стоматологии) неправильное расположение челюстей, при котором верхняя челюсть сильно выступает вперед по отношению к нижней Сфинга - (др.-греч. Σφίγξ, Σφιγγός, сфинга, собств. «душительница» — переосмысление древнеегипетского названия сфинкса «шепсес анх» — «живой образ») — зооморфное мифическое существо. В древнегреческой мифологии — чудовище с головой женщины, лапами и телом льва, крыльями орла и хвостом быка. Тиктаалик - вид ископаемых лопастепёрых рыб из позднего девона (франский век), имевших много общих черт с четвероногими.
Потом для такой лексики, особенно на морскую тему, правда, нашлось объяснение. Главный герой ученый-специалист по морской фауне.
Он едет в гости к своей сестре, с которой его объединяет тяжёлое детство с абьюзивными родителями. У его сестры семья, которую он не одобряет: "новый русский" муж, по прозвищу Капитан и фильно фепелевяффий сын Лев.
Впрочем, к сыну главный герой со временем пропитывается какими-то теплыми чувствами. ГГ давно не виделся с сестрой, он ее очень любит и считает, что она должна отвечать взаимностью.
Тут есть очень много чего: темы абьюза, инцеста. насилия разных видов, эксперименты с текстом, форматом, ненадежный рассказчик, элементы порно, ненормативная лексика, аллюзии на мифологию и игра с многозначностью слов - начиная с самого названия книги, кстати. Название книги имеет разные значения в зависимости от того, на какой слог падает ударение: на первый — искусственно созданное отверстие в теле, на второй — флейта, на третий — фальцет.
Это очень хорошо описывает книгу. Всё тут не совсем то, чем кажется.
Книга это путешествие по сознанию чрезвычайно травмированного и неприятного главного героя, который не говорит правду даже себе, живет посреди психологических тиков, типа отслеживания времени.
Безусловно тут понамешано много-много всего, куча слоев, от мифологии и музыки, до государственного насилия, фрейдовских мотивов и т.д. и т.п. Текст вязкий и читая его, как будто погружаешься в сюрреалистический кошмарный и противный сон. Хотя, конечно, тут есть красивые фрагменты и интересные мысли.
Книга мне не понравилась. Дочитал потому, что хотел узнать. чем дело кончится - будет ли что-то осмысленное в конце. Ну и плюс, она не такая большая. Фистулу можно долго анализировать и находить в ней много всего - но, мне не хочется. Автор явно понавертел всю эту конструкцию именно для того, чтобы текст был очень сложным, умным и трагически надломленным.
Анализировать его, все равно что проводить вскрытие некоего монстра Франкенштейна - тут глаз от одного, а здесь фрагмент от второго, а печень вообще взята от кабана. Но, смысл? Понятно, что монстр этот совершенно искусственный, потомства он не даст и ничего полезного, кроме удивления фантазии его создателя тут не извлечешь. (разве что, знание, что дает ему искру жизни - но, в данном случае, искра эта довольно тусклая)
Редкий случай, когда я затрудняюсь определить для себя, талантлив ли этот некомфортный и местами даже противный для прочтения текст. Склоняюсь к тому, что нет.
Но, уверен есть люди, которые имеют другое мнение. :-) В определенном кругу, книга вполне может иметь репутацию культовой.
там, куда речь не заходит, начинается литература. она утаскивает жертв в своё логово, и они ничего не могут поделать. глуп тот читатель, что думает, будто он охотник
охотник давно уже мёртв и вынужден вести посмертные записки
Дальше из-под земли торчало привокзальное кафе, ещё дальше пролегала автомобильная дорога, по бокам которой невпопад были расставлены разноцветные деревянные домики — и в этих домиках, как и в тех, что виднелись за ними, наверняка уже в такую рань вовсю кишела бесполезная полужизнь.
