Оглавление

ЧИТАЙТЕ В ЦИКЛЕ «СКАЗКИ ДОМИРА»:

ВОЛОСЛАВ

РАСКОЛ СВЕТА

ТЕНЬ НАСТАВНИКА

НОСИТЕЛЬ ХАОСА

ПРОЛОГ

«Судьба взывает к каждому и ждёт отклик. Если же индивид не реагирует, судьба затаивает обиду. Она не церемонится и как снежный ком обрушивается на индивида. Поэтому, услышав зов, лучше откликнуться…»

Из записей старца Тотона…

Дождь с грозой обрушились на землю-матушку. Порывы ветра ломали ветхие постройки, частично срывали крыши домов и загонов для домашнего скота, расшатывали вековые деревья.

По размытой дороге разгуливала фигура в тёмном одеянии. Разгуливала неестественно, совсем не реагируя на ураган. Будто на пути человека был штиль. Плащ не развевался, даже капюшон не слез назад. Задумчивый человек бродил без какой-либо цели. Погода его совсем не смущала. Крестьяне, случайно увидевшие его, крестились.

— Кто ж это такой, урагана не боится, не бес ли это явился из пекла?

— Да, точно бес, за Мелькой пришёл, душу его забрать, — перешёптывались крестьяне.

А фигура по-прежнему бесцельно двигалась по дороге. Животные попрятались. Птиц, не справившихся с ветром, уносило в небо. Тьма была почти не просматриваемая, лишь только молния раз в полминуты освещала горизонт.

Внезапно фигура остановилась, старый маг что-то услышал. Слух его был гораздо острей человеческого. Раскаты грома не мешали ему слышать, как в домах на печи теснятся испуганные дети, как курица кряхтит, закрыв гнездо с потомством. Он услышал что-то, что его мгновенно заинтересовало среди множества других звуков.

Старик поморщился и недовольно повернулся. Такой внезапный интерес мог быть только зовом судьбы. А судьба, как известно, находит каждое существо от муравья до божественных созданий. Догма бытия гласит, что однажды и саму судьбу настигнет ранее написанный ею сценарий. Многие пытались уйти от судьбы, кому-то удавалась долго бегать от неё, но она всегда находила беглеца и била в сотню раз сильней.

Понимая это, старик отложил внезапно накатившую на него философию. Маг перенаправил безопасный коридор, который прокладывал сквозь ураган и двинулся к обветшалой хижине, из которой доносился звук. Дождь размыл тропинку, но мага это не смутило. Дорогим кожаным сапогом на твёрдой подошве с каменистой дороги он смело ступил в грязь. Старик прошёл развалины, которые раньше служили загоном для скота.

Неясно было, ураган ли уничтожил постройку или война, недавно бушевавшая на этих землях.

Приблизившись, старик понял, что слышит плач голодающей женщины. Подойдя к хижине, он увидел, что дверь едва держится на петлях. Ветер вот-вот сорвёт её. Это означало, что мужских рук эта хижина давно не видела, а домовой отрёкся и покинул дом. А может быть, стал настолько стар, что просто не справлялся с обязанностями.

Он аккуратно открыл дверь и зашёл в хижину. Внутри была кромешная тьма, а в темноте слышен плач. Старик понимал, что означает этот плач — так могла звучать только безысходность. За тысячу лет накопленного опыта он отвердел и не реагировал на подобные людские слабости. Однако его распирало любопытство. Почему конкретно этот плач заинтересовал его? Что, возможно, умирающая женщина может дать ему? Из первого попавшего в руку предмета он материализовал свечу. Когда свеча загорелась, маг увидел, что плачущая женщина оперлась на давно погасшую печь. Склонившись над свёртком, она проливала слёзы. Её совсем не беспокоило, что в дом зашёл незнакомец.

На секунду он случайно эмпатически на себе ощутил её горе. Ощутил потерю любимого мужа, сгинувшего на войне за разорённое впоследствии княжество. Ощутил, как разрывается сердце любящей матери. Её ребёнок, сын её любимого, родился слабым и нежизнеспособным. Девичьи слёзы падали на свёрток, в котором угасала жизнь единственного дорогого ей человечка.

Почувствовав всё это, старик отступил на шаг назад и снял капюшон. Он явно не ожидал такого эмоционального удара. Старик, который бесцельно бродил от скуки, был потрясён. Внезапно он осознал, какую выгоду он может извлечь из этого и почему судьба воззвала именно сейчас. Хриплым голосом он произнёс:

— Его можно спасти.

— Да что вы можете? — спросила молодая и голодная мать. Безысходность в её голосе эхом отразилась от стен и ударила по ушам старика.

— Я многое могу, — сухо процедил маг, прислушиваясь к сердцебиению ребёнка.

Женщина подняла голову и взглянула на незнакомца. Она поняла, кто перед ней. Несостоявшаяся ученица старой ведьмы понимала, что у ребёнка появился шанс, но этот шанс явно подразумевал магическую плату.

— Какой ценой? — быстро спросила женщина.

— Будь хорошей матерью этому ребёнку, подари ему благополучное детство, вырасти его славным молодцем.

— Ага, а затем ты придёшь и попросишь об уплате долга, а долг подразумевает его душу?

— С кем ты меня сравниваешь? С ведьмой? — усмехнулся старик. — Нет, обещаю, ни его, ни твоя душа не пострадают. Считай, что я делаю это бескорыстно.

— Ты врёшь! — всхлипнула женщина.

— Я никогда не вру, — сухо процедил старик, — и это знают все.

Он подошёл и вытянул белую, худощавую руку над свёртком. Свеча стала гореть ярче, тень его исказилась и приобрела ужасную форму. В окне сверкнула молния, а через пару секунд раздался раскат грома, от которого заложило уши у всей деревни. Старый маг опустил руку на свёрток и погладил его. Ребёнок внезапно громко заплакал.

— Корми, — хрипло скомандовал старик.

— Без обряда, без заклинания, что вы сделали?

— Капля моей крови — лучшее лекарство, и не волнуйся, моя кровь его ни к чему не обязывает. Он ничем теперь не отличается от других детей, если не считать крепкого здоровья. Он не будет болеть, по крайней мере, ближайшие лет двадцать. А его душа на месте.

Женщина послушно взяла ребёнка и начала кормить. Она даже не подозревала, что минуту назад молока у неё не было. Однако маг решил эту проблему мгновенно, женщина этого и не заметила. После чего маг кивнул и двинулся к выходу.

— Кощей, — обратилась женщина к магу, — огромное вам…

— Как наречёшь сына? — прервал её Кощей.

— Волослав.

Услышав имя, Кощей вышел из хижины и вернулся на дорогу. Снова раздался раскат грома. Со словами «Хм! Надоело!» маг к небу вытянул белые руки. В одну секунду вспышка молнии осветила всё княжество. Все молнии направились к Кощею, он вобрал их в себя. Обуздав эту энергию, выпустил её обратно в небо. Гроза внезапно закончилась, а деревню стянуло туманом. В этом тумане и скрылась задумчивая фигура в тёмном одеянии — маг, который почти тысячу лет твёрдой рукой правил этими землями.

Так судьба и свела старого Кощея с величайшим из воинов этого света. Но до этого было ещё далеко. Сейчас это был лишь младенец, прижавшийся к материнской груди. Сам маг не мог подумать, каким вырастет мальчик и к чему приведёт союз с ним. Кто знает, стал бы Кощей спасать его, если бы предвидел будущее? Но сейчас он был уверен в одном — от судьбы не уйдёшь, и был абсолютно прав…

ГЛАВА I: ЧЕЛОВЕК ИЗ ТЕМНОТЫ

«Неужели сейчас я умру?» — подумал школьник, привязанный к дереву. Глаза мальчика наполнились слезами, когда тень ведьмы нависла над ним. Силуэты других девушек, участвующих в шабаше, замелькали на фоне костра, пламя от которого столбом уходило в ночное небо. Вот-вот ржавый нож войдёт в грудь, а душа будет разорвана на части. К такому невозможно приготовиться. «А ведь как хорошо начался этот день…» — пронеслось в голове у четырнадцатилетнего школьника…

***

Была ветреная погода. Май, трепетно любимый в школах, тянулся, как резина. Уставшие учителя с надеждой посматривали на календарь, мечтая о солнечном отпуске, но погода отстаивала свои права, как могла. Тучи угрожающе и ворчливо гремели над районом, иногда вдалеке показывая молнию, словно зверь — оскал. Кирилл шёл из школы по знакомой асфальтированной дороге с тяжеленным рюкзаком на спине. Когда дождь его настиг, он спрятался под козырьком остановки. У мальчика был зонт, но идти под дождём всё равно не хотелось.

Промочив обувь, он обязательно получил бы люлей от строгой матери, которая воспитывала его одна. Признаться честно, воспитывала она не только его, но ещё и целое подразделение уголовного розыска, где была начальником.

Школьник был худощав. Рюкзак и одежда висели на нём, как на вешалке. Хоть Кирилл был не глуп, взгляд выдавал ноту наивности. Отличался он от других школьников тем, что имел слишком длинные и густые для мужчины ресницы. Светло-карие глаза на солнечном свете походили на жёлтые.

Дождь долго не заканчивался, и Кирилл уже думал пойти домой под дождём, как вдруг на остановку пришла вымокшая до нитки девушка. Возраст было определить сложно. «Примерно от пятнадцати до двадцати», — мысленно прикинул Кирилл. Девушка была раздосадована тем, что промокла. Она стояла в одном лишь светлом платье, её хрупкие плечи дрожали от холода. Сама девушка была худенькая, но высокая, примерно на полголовы выше Кирилла. Определить цвет волос, заправленных в хвост, Кирилл не смог, так как они были мокрые от дождя. Она небрежно схватила свой хвост и выжала его, как половую тряпку.

Увидев это, Кирилл полез в рюкзак за кофтой, которую мать заставляет носить с собой, и протянул её незнакомке. Слегка нахмурившись, девушка настороженно посмотрела на Кирилла. Он увидел её голубые глаза с мокрыми редкими, но длинными ресницами, которые теперь недоверчиво хлопали.

— Она не кусается, — пояснил Кирилл, указывая взглядом на вещь, — зато согреешься.

— А сам не мёрзнешь? — недоверчиво спросила девушка.

— Я сухой, а ты промокла.

— И тебе не всё равно на человека, которого видишь в первый раз? — девушка с интересом смотрела на мальчика.

— Ну, я… просто… подумал… — смутился Кирилл.

— Спасибо, — взяв кофту, перебила его девушка, — я Ольга.

— Кирилл, — промямлил юноша.

— Сколько тебе лет, Кирилл? — спросила девушка и одарила школьника улыбкой.

— Четырнадцать, — выпалил Кирилл, подумав, добавил, — вчера исполнилось, а те…

— Пятнадцать! — прервала его девушка, а потом с улыбкой добавила, — три месяца назад исполнилось.

— Ты так удивилась… — начал было Кирилл, но девушка его прервала.

— Раньше мне никто не помогал, а если и помогали, то не просто так…

— Сочувствую, — огорчённо промямлил юноша.

— Ты мне? Хм… Пожалуй, это забавно! — сказала девушка.

— Я что-то не то сказал? — спохватился школьник.

— Нет, всё хорошо, — загадочно улыбнувшись, заверила Ольга.

Ливень шёл ещё около получаса. За это время странное и неловкое знакомство перешло в милую подростковую болтовню. Когда дождь закончился, Ольга сняла кофту и вернула хозяину. Пожелав друг другу удачи, они разошлись в разные стороны. После чего Кирилл побрел в сторону дома. Вот так в жизни и бывает, ты встречаешь человека, а через полчаса расходитесь, как в море корабли, у каждой жизни свои приоритеты. Кто знает, вдруг это была та самая главная встреча в жизни для одного из них или обоих?

Придя с этими мыслями домой, Кирилл решил позвонить однокласснице, которая пригласила его на днях на пикник. Из-за дождя земля мокрая, на улице холодно. Кирилл подумал, что перенести пикник было бы категорически разумно, однако одноклассница Люба заверила, что пикник всё равно будет и погода совсем не проблема.

Положив трубку, Кирилл вздохнул, он чувствовал, что идти на этот пикник не стоит, но обещание нарушать нельзя. Да и в целом, как это будет выглядеть, если одноклассники придут, а он нет? С другой стороны, одноклассники могут вовсе не прийти. «И правильно сделают», — с досадой подумал Кирилл.

Причину, чтобы не идти, Кирилл не придумал, поэтому решил, что он появится из вежливости, а потом позвонит мама, и он слиняет. Юноша покормил кота по кличке Матрос, сделал уроки. Несмотря на то, что была суббота, уроки решил сделать сразу, чтобы в воскресенье о них не думать.

Через три часа погода стала чуть получше, но всё равно было пасмурно. Кирилл повесил на плечо гитару в старом чехле, вышел из дома и направился к магазину, где должны были собраться все ребята. Однако на месте были только шесть одноклассниц и одна незнакомая девушка, выглядевшая лет на двадцать пять. «Ну вот, как я и думал, один я дурачок печальный? Даже Хвостиков не пришёл. Акробаты, чтоб вас», — с досадой думал Кирилл. Сёма Хвостиков — лучший друг Кирилла, пару часов назад загремел в травматологию с переломом ноги в двух местах. А Саня Суворов — тоже друг Кирилла, месяц назад сломал руку при попытке выучить какой-то сложный фокус.

Раздосадованный парнишка сразу же попытался слинять, но девушки окружили его и нагрузили пакетами, а затем потащили в рощу.

Трава была мокрая, как на ней можно расстелиться, Кирилл не представлял. Но, на его удивление, девчата нашли сухое место. Расстелили покрывала, выложили еду и даже разожгли костёр. Где девушки взяли сухие ветки, Кирилл и представить боялся. «Вот же монстры, им и море по колено, дай только у костра посидеть», — думал юноша.

Несмотря на отсутствие других парней, Кирилл не чувствовал себя неловко, наоборот, всё внимание девушек было приковано к нему. Мальчик играл на гитаре, рассказывал анекдоты. Ох, был бы Кирилл хоть чуть-чуть постарше, он бы обязательно заподозрил неладное. Опьяненный девичьим вниманием, подросток ничего не заметил. Девочка по имени Клава, которую до этого Кирилл не знал, начала петь. Песня была медленная, красивая, завораживающая, сладкая. В себя подросток пришёл, когда песня резко оборвалась, как магнитофон, внезапно выключенный сердитой матерью.

Кирилл обнаружил, что оказался привязан к дереву. «Как это произошло, наверное, они подлили мне алкоголь в сок? Что сделает мама, если узнает? Ну и игры у этих девочек», — слегка нервничая, думал Кирилл.

— Девчат, вы что творите, отпустите! — воскликнул Кирилл.

Клава посмотрела на него внимательным игривым взглядом. Кириллу показалось, что она получает удовольствие от происходящего. Она развернулась к остальным, и Кирилл увидел, как девушка распускает собранные в пучок волосы. Каштановым водопадом они упали на хрупкие плечи, затем на девушке сгорела одежда, вспыхнув и погаснув за секунду, как подожжённый зажигалкой тополиный пух. От её наряда остался лишь вьющийся вокруг неё дым, заменивший одежду. Кирилл лишь увидел, как в полумраке оголились плечи. Это произошло так быстро, что мальчик толком и не успел понять, почудилось ему увиденное или нет. И какие еще события подарит ему этот вечер? Клава махнула рукой, и маленький костёр превратился в огромный, высокий и неестественный столб огня. Ветки деревьев, свисающие над костром, сразу же опалило. Лишь чудом, из-за недавно прошедшего дождя, они не занялись огнём. Если бы ветки были сухие, роща бы точно вспыхнула, как спичка.

Тут Кирилла охватила паника, он не мог понять, что происходит и что за фокусы вытворяет эта незнакомая девчонка. Пока он паниковал, одноклассницы неуверенно сбились в кучу и пугливо, но с интересом, уставились на Клаву. Повернувшись к костру, она водила рукой по воздуху, словно что-то нащупывая. Дым по-прежнему окружал Клаву и никуда не собирался испаряться. Кириллу даже показалось, что дым добровольно принял форму одеяния для ведьмы. Она одновременно была нагая, но не открыта.

— Итак, дамы, сегодня вы собрались здесь для испытания шабашем. Вы привели сюда невинного, положительного мальчика, который всем вам нравится, но ещё не знаете, для чего, — игривым голосом сказала Клава.

— Мы должны провести какой-то ритуал? — спросила Люба.

— Можно и так сказать, — с ухмылкой произнесла Клава, и в её руке как веер появились шесть ржавых ножей. — Вы должны доказать мне, что достойны ведьмовского ремесла.

— Мы на такое не подписывались! — выкрикнула беловолосая Вика Скворцова, которая три года просидела с Кириллом за одной партой. Веер из ножей привел девочку в ужас.

— Иначе в нашу школу не попасть, — с хитрой вызывающей интонацией сказала Клава. — Вы должны доказать, что готовы обучению магией.

— Разве магия — зло? — протестовала Скворцова.

— Ещё какое! — с удовольствием протянула Клава. — Я никого не держу, можете валить на все четыре стороны. Я не люблю работать с неуверенными, они такие неуверенные.

Скворцова взяла свои вещи и решительно пошла в сторону района, однако, пройдя десять шагов, упала лицом в землю и перестала шевелиться.

— Ах, да, забыла упомянуть, пока огонь горит, шабаш не окончен. Его нельзя просто так покинуть, огонь костра поглотит ваши души, — равнодушно и властно произнесла Клава. — Каждая из вас должна проткнуть это молодое, привязанное к сосне тело, последний удар должен быть нанесён до того, как остановится его сердце.

Клава развернулась к парализованному от ужаса Кириллу и лёгким движением ржавого ножа, который по всем законам мироздания, исходя из его внешнего вида, должен был быть тупым, срезала с него куртку, оставив подростка в футболке. Мальчишка трясся от страха, он понял, что это не сон, что он не проснётся в своей тёплой мягкой постели от противного будильника. Как бы он обрадовался ненавистному будильнику, который мучает его по утрам, но нет, это был не сон и, судя по всему, не розыгрыш. Пощады мальчишка не просил, он понял, что ему конец. Попрощавшись с жизнью, он зажмурил глаза. И только слышал:

— Смотрите! — сказала Клава и почему-то икнула. После чего ткнула пальцем в грудь Кирилла. — Тут у него сердце, сюда не бейте, а то убьёте сразу, и зря собирались. Он должен испытать боль, иначе костёр не напитается его болью и просто съест его вкусную душонку. В этом случае нам не достанется силы и шабаш пройдёт напрасно. Итак, кто первая? Ммм! Люба, ты? Хорошо, бери нож, остальные — не задерживаемся. Человек быстро может потерять кровь. Поздравляю, ваша жизнь изменится, ведьмы!

«Еще и душа погибнет?» — с ужасом подумал школьник. Шаг, ещё шаг! Кирилл чувствовал, как к нему приближается Люба Виноградова, так называемая «будущая медалистка», так о ней говорит её мать — директор школы. «Чтоб тебя, Виноградова, зачем я вообще согласился сюда идти? Ненавижу! Нет, я не завизжу как девчонка, даже не пискну, не дождёшься от меня такого подарка!» — в панике думал Кирилл. Всё-таки в глубине души он ещё надеялся, что если не закричит от первого удара, как того хочет Клава, то его оставят и уйдут. Парнишка уже приготовился принять нож, как вдруг услышал нервный, можно сказать, панически дрожащий возглас Клавы:

— Нет, уходим! Быстро! Бросайте всё!

Кирилл открыл глаза и увидел, что Клава спешно потушила костёр, дым, обволакивающий её тело, снова превратился в некое подобие одежды. Шесть девушек скрылись во мраке, забыв о лежащей лицом в землю Скворцовой. «Чего они так испугались? Может, это был розыгрыш, а если это так, то почему меня не отвязали? Ну, хоть живой остался. Стоп, а чего они вдруг испугались? Неужели животного? Тут же медведи водятся!» — нервно перебирал мысли школьник, после чего в лесной тишине услышал ленивые человеческие шаги. Молния сверкнула и на секунду осветила весеннюю рощу. Незнакомец прошёл мимо дерева, остановился рядом с костром спиной к Кириллу и поглядел в сторону убежавших девушек. Затем включил фонарик и обернулся к привязному юноше. Он посветил на подростка и ослепил его. Кирилл не успел ничего сказать, как вдруг незнакомец лениво обратился к нему в меру грубоватым голосом:

— Далеко живёшь?

— На другом конце района!

— Слишком далеко, дождь уже срывается, не успею я тебя домой отвести, грозу у меня переждёшь.

Сказав это, незнакомец ловким движением руки разорвал хомут, сковывающий Кирилла.

— Как зовут? — безразлично спросил незнакомец.

— Кирилл, а вас?

— Зови меня дядя Слава.

— Значит, Вячеслав?

Незнакомец вздохнул:

— Нет, меня зовут Волослав.

— Ого, в первый раз слышу такое имя.

— Оно редкое, — нехотя подтвердил незнакомец.

Как и предсказывал незнакомец, началась гроза, сопровождающаяся сильным ливнем. Волослав снял куртку и накинул на Кирилла. После чего повёл вглубь рощи. Кирилл хотел было возмутиться, ведь дальше начинался лес, но Волослав пояснил, что на другой стороне рощи находится его дом. «Какой ещё дом в глубине рощи?» — подумал школьник, но спросить не решился. Минут через десять пути вглубь рощи среди деревьев показалось мрачное ветхое строение.

— Вы тут живёте? В старом имении? — сообразил подросток.

В школе на истории города рассказывали об этом месте. Это родовое гнездо некогда влиятельного помещика, который способствовал основанию города. Этому поместью старики приписывали всякие мистические события из-за его местоположения на границе рощи и леса.

Волослав ничего не ответил. Он завёл Кирилла внутрь, велел идти ему на кухню, а сам пошёл в гардероб, чтобы сменить промокшую от дождя одежду. Кирилл вошёл на кухню и оказался в замешательстве. Живя дома с мамой, он привык к хорошему ремонту. А в поместье он наблюдал трещины на стенах и потолке, обвалившуюся глиняную штукатурку, из которой торчало сено. Кирпичная старая печь, которую уже лет сто не затапливали, угрюмо смотрела на современный кухонный гарнитур. Несмотря на состояние здания, сама кухня была чистая, а на плите готовилась и вкусно пахла еда. На столе для приёма пищи, стоявшим между старой печкой и кухонным гарнитуром, располагалась шахматная доска с недоигранной партией. «Тут ещё кто-то есть», — понял юноша.

Волослав принёс чистую сухую одежду и дал телефон, после чего настоял, чтобы Кирилл позвонил родителям и сообщил то, где он и что с ним всё в порядке. Кирилл пытался дозвониться маме, однако у мобильной сети были другие планы, и она отказывалась пропустить даже дозвон. По Волославу было видно, что он огорчился тому, что не удалось дозвониться до матери Кирилла. Он явно надеялся, что мальчишку приедут и заберут.

Кирилл не мог понять, что, но что-то в Волославе вызывало доверие. На вид он был не стар, на лице не было морщин, однако в тёмных волосах средней длины прослеживалась седина. Уставший взгляд и недлинная борода его старили. На вид Кирилл не дал бы этому человеку больше тридцати пяти.

Пока Кирилл переодевался, Волослав сел за стол, на котором стояли шахматы. Он склонился над доской и едва заметно помрачнел. Он недовольно фыркнул и посмотрел в печь, словно там кто-то был. Кирилл не понял, что это было, и решил не придавать этому большого значения. Мало ли какие у людей привычки. Вот, например, старшая сестра Кирилла по имени Полина сама с собой разговаривает. «Не считать же её за это сумасшедшей?» — думал мальчик. Вот и сейчас по своей детской наивности и отсутствию критического мышления Кирилл не предал значения таким мелочам.

— Перед тем, как тебя привязали, ты хоть поел? — спросил Волослав.

— Нет, я не думал о еде тогда.

— А сейчас? — загадочно протянул Волослав, будто зная, что после этого вопроса у Кирилла забурлит в животе от голода. После чего хозяин поместья подмигнул и с ухмылкой продолжил:

— Будь как дома, путник.

Кирилл эту цитату узнал и не оценил. Глаза его чуть не вышли из орбит, сердце сжалось, а Волослав рассмеялся. Он пояснил, что шутит, после чего велел расслабиться. Он встал и подошёл к плите. Не успел он дотронуться до духовки, как раздался ворчливый, одновременно звонкий и глухой недовольный голос:

— Куда лезешь, я сам!

Кирилл глазам не поверил. Чтобы удостовериться в том, что он не спит, юноша загнал себе ноготь указательного пальца правой руки под ноготь указательного пальца левой руки. Почувствовав боль, Кирилл начал перебирать другие варианты. «Так, ага, больно, значит, не сплю. Что же тогда? Сошёл с ума? Шизофрения? На пикнике что-то подлили в сок, и я вижу галлюцинации?»

Со старой печи спрыгнуло нечто непонятное. Ростом оно было не выше человеческого колена, мохнатое и седое. Прямо из шерсти торчали два огромных глаза, микроскопический по сравнению с глазами нос, чем-то больше напоминавший кошачий или собачий, нежели человеческий, а под ним — почти человеческих размеров рот. Причём зубы были самые что ни есть человеческие, только клыки чуть длиннее.

Существо передвигалось, как старик со стёртыми суставами. Оно ковыляло к печке, а Кирилл по-прежнему загонял ноготь всё глубже под другой ноготь.

— Я тебе, конечно, доверяю, Слав, но у нас гость. Давай я всё красиво сделаю, а вы лучше руки вымойте перед едой, иначе за стол я вас не пущу, — важно сказало существо.

Оно уверенно заглянуло в духовку. Комната наполнилась новым вкусным запахом. А Волослав аккуратно переместил шахматную доску на холодильник, стоявший позади него, после чего пригласил Кирилла вымыть руки. Когда они вернулись с тщательно вымытыми руками, на столе вместо старой изрезанной клеёнки лежала белая скатерть и были расставлены приборы на три персоны. Существо ковырялось в шкафу и доставало белую блестящую посуду. Взяв нужные тарелки, существо спрыгнуло со столешницы. Достав из духовки казан, оно насыпало три порции и ловко, не разлив, забросило на стол. После чего на стол были закинуты порезанный хлеб необычной полусферической формы и нарезка из овощей.

— Присаживайтесь, дорогие мои, — сказало существо, обращаясь к улыбающемуся Волославу и застывшему Кириллу, который ни звука не мог из себя выдавить.

Когда они сели, существо заметалось и в панике куда-то утопало. Из коридора донёсся какой-то грохот. Вернулось оно секунд через десять с возгласом «Хех… нашёл!» и волочило за собой стул. Протерев его от пыли, оно закинуло на стул старый пуфик, лежавший под столом, и залезло на сию конструкцию.

— Ну, молодой человек, добро пожаловать к нашему скромному столу. Меня зовут Платон. Я домовой. Тебе же рассказывали сказки о домовых?

— В школе, да. Вы добрый из злых духов.

— Хех… да… хех… почти правильно, не пугайся, мы не причиним тебе вреда, малыш. Как тебя зовут?

— Кирилл.

— Угощайся, Кирилл. Я много лет не принимал гостей в этом поместье. Когда Марго приезжала, напомни, Слав? — с деловым тоном спросил домовой.

— Лет восемь назад, — ответил Волослав, взял половинку луковицы, откусил и вкусил блюдо, приготовленное домовым.

— Ммм… Очень вкусно, что это за блюдо? — удивленно спросил Кирилл.

— Это, золотой мой, щи, — увидев, что Кирилл уставился в тарелку, Платон с гордостью рапортовал, — исконно русское блюдо. Крестьяне утром рубили мясо, капусту на четыре части. Высыпали всё это в чугунок и такими специальными вилами ставили в печь. Вечером приходили и кушали. Конечно же, прогресс настиг человечество, но есть ещё те, кто помнит старые рецепты.

— Очень вкусно и необычно, я такого никогда не ел, — с восторгом выпалил Кирилл.

— Признаться честно, — домовой сделал хитрую гримасу, — я слегка модифицировал рецепт и довёл его до идеала. Всё дело в капусте, причём роль играет даже то, как её порезать. Ну, это ничего, на второе я котлеты сделал из нутрии, поверь, ты оценишь.

— Кир, — обратился Волослав.

Кирилла перетрясло, только отец называл его так. Собравшись с мыслями, школьник ответил:

— Да?

— Не ходи больше в лес с незнакомыми людьми, я мог оказаться не безопасней тех, кто привязал тебя к дереву.

— Что, что же там произошло? — с неистовым интересом вспыхнул домовой.

— Шабаш, — недовольно, с презрением процедил Волослав.

— Опять эти старухи проклятые, тьфу, гадость какая, — недовольно фыркнул домовой.

— Нет, не старые, это были мои одноклассницы, им по тринадцать-четырнадцать лет.

— Кир, заметив меня издалека, они сообразили, что нужно бежать.

— Узнали значит, гадюки, — вставил своё недовольство домовой.

— Да, иначе бы не спохватились, обычного прохожего попытались бы убить.

— Одна из них не была моя одноклассница, какая-то Клава, она чуть старше и…

— Клава? Хех… Эта старушенция? Я думал, она уже землю удобряет… тьфу… — презрительно, забыв об этикете, смачно сплюнул Платон.

— Расскажи подробно, что там произошло? — обратился Волослав и от удивления широко раскрыл глаза. Только сейчас его лицо было достаточно освещено, чтобы увидеть цвет его глаз. Настолько серого цвета глаз Кирилл ещё никогда не видел. Взгляд был выразительный и внимательный. А зрачки хоть и были человеческими, но напоминали нечто другое. Тогда Кирилл ещё не понял, что именно.

— Ну, там… — замешкался Кирилл, но домовой одобрительно и поддерживающе ему кивнул. После чего школьник рассказал всё в мельчайших подробностях и даже то, какие он аккорды брал, чтобы удивить девочек своей музыкой.

Закончив рассказ, Кирилл выдохнул. Волослав опустил глаза в тарелку и снова принялся есть.

— Рекрутируют, значит, молодых дев, в эту адскую школу. Жаль, ох жаль, Слава, что ж ты не перебил эту гадость, когда была возможность? — проворчал домовой.

— Прошлого не воротишь, — недовольно прорычал Волослав. — Да ты и сам знаешь, всех не перебить, обязательно кто-нибудь вылезет потом.

Домовой развёл маленькими мускулистыми пальцами и безнадёжно кивнул, после чего, сам принялся за трапезу. Попробовав щи, домовой помрачнел.

— Нет, недодержал, совсем немножечко недодержал, ещё б минутки три с половиной, — сказал он страдальческим голосом.

Кирилл начал убеждать Платона в том, что щи идеальные, что это самое вкусное блюдо, которое приходилось ему есть за четырнадцать лет своей жизни. Спустя несколько минут убеждений Платон спросил:

— Хочешь, я тебе с собой дам?

— А можно? — аккуратно спросил Кир.

Не успел он посмотреть на Волослава, как седой домовой счастливо воскликнул:

— Ну конечно же, можно!!!

Домовой, не доев свою порцию, спрыгнул и поковылял упаковывать казан. Кирилл посмотрел на Волослава. Тот смотрел на домового и улыбался. Ямочка на щеке выделила на его лице выразительную улыбку. Он кинул взгляд на Кирилла и одобрительно кивнул.

Упаковав казан, домовой подал на стол второе и снова уселся на свою конструкцию из стула и старого ободранного пуфика, которому, судя по его состоянию, было не меньше пятнадцати лет.

— А вы кто? Почему ведьмы вас испугались? — аккуратно спросил Кирилл.

— Я, Кир, очень стар и много видел в этом мире, кое-что ещё могу. Платону именно я дал имя, а он самый старый из когда-либо существовавших домовых.

Платон гордо повернулся к Кириллу, выпрямил спину и рукой зачесал шерсть назад, как это делает модель во время фотосессии.

— А сколько обычно живут домовые? — спросил Кирилл, опасаясь задавать дерзкие вопросы, которые его интересуют больше всего.

— Хех… заходит издалека, но задаёт правильные вопросы, — довольно прокомментировал Платон. — А сколько, молодой человек, существует дом? Запомни, срок существования дома и есть срок жизни домового. Иногда, конечно, когда домовой не справляется, он может покинуть жилище путём отречения.

— И куда он девается?

— Не знаю, я не отрекался от своего дома, — гордо заявил Платон.

— Значит, вам обоим не менее трёхсот лет? — вспоминая возраст поместья, спросил Кирилл.

Волослав и Платон загадочно переглянулись.

— С логикой у тебя в порядке, малыш. Однако на следующий вопрос, который ты уже сформулировал у себя в голове и собираешься задать, я отвечать не стану, — серьёзно сказал Волослав. — От этой информации тебе не станет ни тепло, ни холодно.

— Вы боитесь, что я это разнесу?

— Хех… Да говори кому хочешь, кто тебе поверит? У виска покрутят и всё, тьфу. Ну, может, если будешь настойчив, то могут в дурдоме запереть, — резюмировал домовой.

— То есть, вы меня не боитесь, а просто молчите о том, что может вас компрометировать?

Платон поперхнулся и закашлялся. Волослав вскочил и несильно стукнул его в область, которая у человека скорей всего была бы животом. Платон откашлялся и закатился смехом.

— Он сказал, скомпрометировать? — с истерической интонацией переспросил у Волослава домовой и снова закатился смехом.

— Да, забавный мальчуган! — выдавил Волослав, с усмешкой посмотрев на Кирилла.

Минут пять пришлось успокаивать домового, после чего он пришёл в себя и назидательно пояснил:

— Мы не говорим тебе, дорогой Кирюша, потому что не хотим, чтобы твой мир перевернулся. Хватит с тебя потрясений на сегодня.

— Ты сообразителен, это хорошо, — устало протянул Волослав.

— А если ведьмы, которых вы прогнали, захотят закончить начатое и меня…? — спросил Кирилл и с целью яркого продолжения фразы сделал жест пальцем по горлу.

— Не беспокойся, они не тронут тебя только по той причине, что прогнал их именно я. Клава знает, чем чревато вступать со мной конфликт. Ты ведь заметил, что они сбежали?

— Так что… хех… расслабь булки, — весело вставил своё слово Платон.

— Спасибо! — поблагодарил Кирилл.

Волослав и домовой посмотрели друг на друга и с вопросительным взглядом одновременно уставились на школьника.

— Спасибо вам, Волослав, за спасение в лесу, за то, что приютили, — уверенно с благодатным видом сказал Кирилл. На что Волослав едва заметно кивнул. После чего школьник продолжил. — Спасибо вам, Платон, за вкусный ужин и гостеприимство.

Домовой блаженно откинулся на пуфике и своим важным видом сказал: «Пожалуйста!». Его позабавил тот факт, что школьник понятия не имел, что соблюдает один из древнейших обрядов благодарности.

— И я вас обязательно от…

— Хватит! — хором прервали мальчишку Платон и Волослав.

— Не нужно, достаточно сказал, не порть вечер обещаниями… — начал Волослав.

— Да, абсолютно согласен, добрые дела совершаются бескорыстно, твоей искренней словесной благодарности достаточно, чтобы умаслить души двух стариков… хех… — закончил фразу Волослава домовой.

Кирилл послушался, но про себя в своём мысленном блокнотике поставил заметку: «При удобном случае отблагодарить этих двоих».

Остаток ужина прошёл спокойно: домовой, наливая чай, всё упрекал Волослава, что тот никак не съездит в Индию за вкусным чаем. Тем не менее, чай, которым угостили Кирилла, был очень вкусным. Кирилл попытался припомнить вкус этого чая и вспомнил, что несколько лет назад матери подарили дорогущий крупнолистовой чай, который имел такой же вкус. К слову, этот чай очень понравился его старшей сестре. Когда чай закончился, Полина долго ещё обходила магазины и рынки в поисках такого же. Но каждый раз она терпела неудачу. Только недавно, переехав в другой город, где она жила в студенческом общежитии, она подружилась с девочкой-иностранкой, которая угостила её таким. После чего новая подружка рассказала, что этот чай она привезла незаконно. Ох, кто знает, что Полина выменяла за пачку этого чая.

— А что это за чай? — спросил Кирилл.

— Ох, это? Хех… это вообще не чай, мусор по сравнению с тем, который кто-то мог привести из Индии, — поворачиваясь к Волославу, с укором прошипел домовой, на что Волослав лишь виновато отмахнулся.

Дождь и молния за окном не утихали. Сеть по-прежнему не ловила. Домовой постелил чистое бельё на старом, но не пыльном диване. Он стоял в одной из свободных комнат. Уложив школьника спать, домовой вернулся на кухню, где Волослав мыл посуду.

— А теперь поясни мне, друг мой, как ты услышал шабаш на другой стороне рощи? — деловито спросил домовой.

Волослав невозмутимо домыл посуду, вытер руки зелёным полотенцем для рук и повернулся.

— Сам не знаю, далеко очень. Наверное, везение? — предположил Волослав. — Я сначала думал, что это Герда вернулась.

— Хммм… пропала собака, жаль, — залезая на пуфик, прокряхтел домовой.

Волослав взял шахматную доску с фигурами, стоявшую на холодильнике, и переместил обратно стол, где она и стояла раньше. После чего сел за стол напротив домового.

— А не может ли это быть призыв? — почесав мохнатый подбородок или то, что у человека считалось бы подбородком, озадаченно предположил Платон.

Волослав недовольно покосился на домового.

— А что, вдруг получится, как у вас с Кощеем? — осторожно спросил Платон.

— Не говори ерунды, Кощей сразу ощутил и распознал магию судьбы, а я что-то её не чувствую, — серьёзно смотря на доску, выдавил Волослав. Ситуация на шахматной доске ему явно не нравилась.

— Как бы ты ни походил, следующим ходом я поставлю тебе мат, — важно сообщил домовой.

Волослав вздохнул. Ему пришлось принять поражение в этой партии. Домовой последние десять лет очень прилично научился играть в шахматы. Четыре года Волослав не мог победить. Сегодняшняя партия началась хорошо, можно даже сказать — идеально. Но домовой всё равно её выиграл.

— А что за вагончики ты притащил? Это зачем? — ворчливо спросил домовой.

Ворчливое и грустное состояние было нормой и для Платона, и для Волослава уже пару сотен лет. Они были настолько старые, что видели всё и им всё надоело. Умереть Волослав не мог. Конечно, двадцатый век и технологический прогресс двадцать первого скрашивали одинаковые десятилетия этих двоих. Они обогнули весь земной шар, побывали во всех странах. В деньгах они не нуждались. По меркам среднестатистического миллиардера Волослав был немыслимо обеспечен.

— Это для ремонта, — невозмутимо ответил Волослав.

— Что ж ты собрался ремонтировать? Стены крошатся, несущая способность теряется. Слав, дом не отремонтировать. Оставь эту затею. Отпусти меня, — разворчался Платон. — Тысячу лет мы дружим. Может, тебе всё-таки завести семью?

— Плохая идея, с моим образом жизни, — угрюмо отрезал Волослав.

— Это была плохая идея два века назад, когда магия ещё чего-то стоила. Когда врагов были полчища. А что теперь? Большая часть из них уже умерли, кто от старости, а кто от чьей-то тяжёлой руки, — возразил Платон с явно выраженным подтекстом. — А ну, скажи-ка мне, друг, когда ты дрался в последний раз? Молчишь? Так я тебе напомню. Семьдесят лет прошло. И после Могальта никто на этой земле не осмелится бросить тебе вызов.

— Ты хочешь оставить меня? — сухо спросил Волослав.

— Не хотел бы я умирать. Ты знаешь, есть способы остаться, но для чего? Я не согласен оставаться, если по дому не будут топать пара маленьких ножек, и если… и если… хех… — начал заикаться от злости домовой. — Если на твоей противной роже не будет улыбки!

Волослав принял этот выпад весьма спокойно. Раз в пять лет домовой нападал на него с этой темой. Однако стоит отметить, что в этот раз домовой реагировал на ситуацию более болезненно. Возможно, присутствие гостя растрогало старого Платона.

— Платон, я…

— Не хочу ничего слышать, много лет прошло! Даже у людей душевные раны заживают быстрее, — не уступал домовой. — Я думаю, мальчишка появился не случайно! Это был призыв! Сама судьба привела тебя к тому дереву! Я уверен!

— Друг мой, так вот почему ты вылез из печи и показался ему. Знаешь же, что теперь интерес не оставит мальчишку в покое.

— А.… а если и так? Ты ведь всегда мечтал о наследнике. О том, чтобы воспитать воина, который превзойдёт тебя.

— А если… — хотел было спросить Волослав.

— Никаких «если» не хочу слышать. Мы с тобой заржавели. И, надоело мне на твою недовольную физиономию смотреть, — грубо перебил домовой.

— Что ты предлагаешь?

— Научи мальца тому, что знаешь, передай опыт!

— Он ведь вполне может не захотеть?

— Ну, ну это да… тут ты прав. Но прошу тебя, если мальчик проявит интерес, не отталкивай его.

Волослав недовольно кивнул и начал собирать шахматы.

— Ты мне только одно скажи, ты ничего не чувствуешь? — осторожно спросил Волослав.

— Спина болит, — не задумываясь, брякнул домовой.

— Нет, не чувствуешь ли ты нечто магическое, нечто незнакомое?

— Нет, не чувствую, а что? — спросил Платон, прощупывая лохматую поясницу.

— Там, в роще, когда ведьмы собирались выпотрошить парнишку, мне показалось, что со мной что-то не так.

— С тобой? А ну, выкладывай, — забеспокоился домовой.

— Вначале мне показалось, что я что-то ощутил. Нечто магическое и совсем незнакомое.

— Хех… Ведьмы вполне могли наколдовать какую-нибудь гадость. С чего ты взял, что с тобой что-то не так?

— Потому что потом накатила необъяснимая тревога. Она длилась около минуты, а потом резко прекратилась. Я такой сильной тревоги ещё никогда не испытывал.

— Это как? Вся твоя жизнь — сплошная тревога, — удивился Платон. После чего обеспокоенно предположил, — может, с нервной системой что?

— Не знаю. Может быть…

***

Наутро дождь прекратился. Волослав не смог завести машину, чтобы отвезти Кирилла домой, поэтому пожелал удачи в пешем пути. Прогулка Кирилла не пугала, его больше пугало другое. Скорее всего, его мать себе места не находит от того, что четырнадцатилетний сын не ночевал дома. Оговорка, если начальник уголовного розыска сама ночевала дома.

Домовой упаковал казан и, вручая, потребовал, чтобы Кирилл обязательно его вернул. По словам домового, казан ему достался от его матушки и дорог как память. Кирилл пошёл, шлёпая кроссовками по мокрому грунту. Грязь моментально налипла на подошву. Домовой довольно провожал Кирилла взглядом.

— Казан твоей матушки? — с укором прорычал Волослав. — У тебя их гора и никакой матушки нет! Просто хотел, чтобы он вернулся сюда.

В ответ домовой фыркнул и, подняв нос, поковылял в дом. Не пройдя и половину пути, Платон замер, как животное, почувствовавшее опасность. Он посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую, словно пытаясь что-то учуять носом. После чего седая шерсть воинственно встала дыбом, как у кота, собирающегося вступить в неравный бой! Домовой зарычал, затрясся и пулей шмыгнул в дом. И внутри перед открытой дверью начал обновлять защитную руну.

Волослав знал, что происходит. Это был один из основных инстинктов домовых. Каждый день каждый домовой в мире проводил ритуал магической защиты. Он заключался том, что домовой вытаптывал руну перед входом в дом. Платон был более дотошным, он вполне мог вытаптывать руну и вокруг дома.

Внезапно на Волослава вновь накатило странное ощущение. Тяжело было сформулировать, что конкретно он почувствовал. Это было похоже на приступ секундной паники. «И что это может быть?» — озадаченно забеспокоился Волослав.

ГЛАВА II: ЧТО ЕЩЁ ЗА ВОЛОСЛАВ?

Екатерина Константиновна только приехала домой. Глаза не высыхали с того момента, как она час назад покинула место происшествия. При коллегах она не могла проявить слабость, но в пустом доме эмоции вырвались наружу. Закрыв дверь, не дойдя до коридора, она упала на холодный пол и рыдала.

Для матери нет горя сильней, чем потеря ребёнка. Возможно, это правило касается не всех матерей. Однако Екатерина Константиновна, несмотря на свою строгость и твёрдость, души не чаяла в своём сыне. Слёзы рвались наружу, силы покинули сердце матери, а душа кричала от нестерпимой боли. Словно её разорвали на две части. У матери не было сил даже сообщить родственникам. Она просто лежала на полу, смотрела в стену потерянным взглядом.

Как вдруг дверь тихо, медленно, будто виновато открылась. В дверь залезла рука с тщательно упакованным казаном. После чего дверь закрылась. Екатерина Константиновна вытерла слёзы, подбежала к окну и увидела, как её сын во дворе моет кроссовки от грязи. Но почему-то куртка на нём была не его.

Огромный груз спал с материнского сердца. Её сын дома, но минутное ликование прервалось, когда она увидела, что Кирилл вымыл кроссовки и направляется в дом.

Мать приняла строгую стойку и встретила сына:

— Не потрудишься ли объяснить, где ты был?

— Я эээ… Ну… — замямлил Кирилл.

— Рассказывай! — строго приказала мать.

Конечно же, Кирилл умолчал о том, что его пытались зарезать. Он рассказал, что когда был пикник, он отошёл от девчат и заблудился в роще. Потом добрый дядя его спас от дождя и накормил. К слову, в той роще действительно можно было заблудиться, за рощей начинался старый лес. Неаккуратная прогулка часто заводила людей в дремучий лес, особенно туристов. Мать внимательно выслушала сына, после чего сдержано заявила:

— Тебе, сынок, очень повезло.

— Повезло? — с идиотским удивлением переспросил Кирилл.

— Кирюш, на твоих одноклассниц напал дикий зверь.

— Что?

— Вчера в отдел приехал ответственный гражданин и сообщил, что слышал крики на дороге, которая проходит через рощу. Участковый панику поднял, когда явился туда. Туда явились все, мы нашли шесть человек. Бывалых криминалистов перетрясло прям там. В трёхстах метрах оттуда путём обхода нашли место вашего пикника и твою одноклассницу. Там были сумки этих девушек, Скворцова в тяжёлом состоянии, твоя гитара и твоя порванная куртка. Всё залито дождём, ни следов, ничего больше не нашли. Исходя из моего горького рабочего опыта, я не надеялась увидеть тебя живым.

Кирилл поморщился. Произошедшее для него явно было большим потрясением. Но спрашивать подробности он не захотел.

— А как