«Куросиво» — самое знаменитое произведение японского классика Токутоми Рока, посвященное переломному периоду японской истории, когда после многовекового правления сёгуната власть вновь перешла к императорскому дому. Феодальная Япония открылась миру, и начались бурные преобразования во всех сферах жизни. Рушились прежние устои и традиции, сословие самураев становилось пережитком прошлого, их место занимала новая элита — дельцы, капиталисты, банкиры.
В романе множество персонажей, которые сменяют друг друга, позволяя взглянуть на события под разными углами и делая картину объемной и полифоничной. Но центральными героями становятся люди ушедшей эпохи. Сабуро Хигаси, пожилой, искалеченный самурай, верный сторонник свергнутого сёгуната, не готов примириться с новыми порядками, но и повернуть время вспять ему не под силу. Даже война стала другой. Гордый старый воин неумолимо проигрывает свою последнюю битву… Садако, безупречная дама эпохи Токугава, чьи манеры и принципы выглядят смешно и неуместно при новых порядках… Эти люди отчаянно пытаются найти свое место в новом мире.
Социально-философское содержание «Куросиво» несет отчетливые следы влияния Льва Толстого, поклонником и последователем которого был Токутоми Рока. В то же время это глубоко национальное произведение, написанное с огромным состраданием к соотечественникам, кому выпало жить на переломе эпох.
В романе множество персонажей, которые сменяют друг друга, позволяя взглянуть на события под разными углами и делая картину объемной и полифоничной. Но центральными героями становятся люди ушедшей эпохи. Сабуро Хигаси, пожилой, искалеченный самурай, верный сторонник свергнутого сёгуната, не готов примириться с новыми порядками, но и повернуть время вспять ему не под силу. Даже война стала другой. Гордый старый воин неумолимо проигрывает свою последнюю битву… Садако, безупречная дама эпохи Токугава, чьи манеры и принципы выглядят смешно и неуместно при новых порядках… Эти люди отчаянно пытаются найти свое место в новом мире.
Социально-философское содержание «Куросиво» несет отчетливые следы влияния Льва Толстого, поклонником и последователем которого был Токутоми Рока. В то же время это глубоко национальное произведение, написанное с огромным состраданием к соотечественникам, кому выпало жить на переломе эпох.
Зарубежная литератураИсторическая прозаЯпонская литератураАзиатская литератураХудожественная литература
Жас шектеулері: 16+
Құқық иегері: Издательство АЗБУКА
Баспа: Издательство АЗБУКА
Аудармашы: Ирина Львова
Қағаз беттер: 367
Кітаптың басқа нұсқалары4
Пікірлер1
Дәйексөздер33
Люблю я работу, вот в чем загвоздка. Уж суди как хочешь — умно ли оно устроено, глупо ли, а пока живешь на свете, значит делать нечего — надо жить. Вот я и живу — работаю себе и живу...
— И ради этого стоит жить?
— Стоит ли, нет ли, а так уж устроен свет. Рыба плавает, человек трудится — так уж заведено. Как хочешь считай — плохо ли мир устроен, хорошо ли, а уж такой он есть. Вот я и тружусь, пока жив, а ворчать да обижаться — много ли толку? А помру, тут уж не моя воля — куда хотите, туда меня и отправляйте — хоть в рай, хоть в ад — все едино...
Графиня вздохнула.
— Возьми самого какого ни на есть хорошего человека, а и тот не проживет жизнь без мученья... Главное — терпение нужно в жизни, терпение... В этом вся штука...
— И ради этого стоит жить?
— Стоит ли, нет ли, а так уж устроен свет. Рыба плавает, человек трудится — так уж заведено. Как хочешь считай — плохо ли мир устроен, хорошо ли, а уж такой он есть. Вот я и тружусь, пока жив, а ворчать да обижаться — много ли толку? А помру, тут уж не моя воля — куда хотите, туда меня и отправляйте — хоть в рай, хоть в ад — все едино...
Графиня вздохнула.
— Возьми самого какого ни на есть хорошего человека, а и тот не проживет жизнь без мученья... Главное — терпение нужно в жизни, терпение... В этом вся штука...
Уж суди как хочешь — умно ли оно устроено, глупо ли, а пока живешь на свете, значит делать нечего — надо жить. Вот я и живу — работаю себе и живу...
Ты женщина, потому так и судишь. А спроси мужчин, и каждый скажет, что все шло бы как надо, не будь этих вечных женских капризов.